Когнитивная стратегия языковой модальности Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

филологические науки

Самойлова Марина Николаевна, Шепелева Марианна Вадимовна КОГНИТИВНАЯ СТРАТЕГИЯ ЯЗЫКОВОЙ ...

УДК 800

КОГНИТИВНАЯ СТРАТЕГИЯ ЯЗЫКОВОЙ МОДАЛЬНОСТИ

© 2018

Самойлова Марина Николаевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков для гуманитарных и естественнонаучных специальностей Северо-Кавказский федеральный университет (355009, Россия, Ставрополь, Пушкина 1, e-mail: [email protected]) Шепелева Марианна Вадимовна, кандидат социологических наук, преподаватель немецкого языка Ставропольское Президентское кадетское училище (355003, Россия, Ставрополь, Ленина 328, e-mail: [email protected])

Аннотация. В статье рассматривается объективная и субъективная модальность, рассматриваются проблемы достоверности знаний и описаны различные точки зрения зарубежных и отечественных ученых. Авторы ссылаются на традиционные интерпретации языковой модальности и субъективной модальности, представленные в этой статье проблемами добра, надежды и уверенности в позитивном исходе события. Эпистемеическая модальность, понимаемая как узкоспециальная субъективная модальность, рассматривается не только как знание, но и предсказание событий и явлений. В роли инструментальных категорий используются понятия надежности / ненадежности, уверенности / неопределенности, определенности / неопределенности. Описаны средства выражения категориальной и проблемной надежности. Мера достоверности и степень уверенности в высказывании могут быть представлены в виде шкалы. В центр шкалы помещают простую достоверность, которая характеризуется отсутствием показателем достоверности, слева размещаются показатели проблематической достоверности, а справа - показатели категорической достоверности. При таком расположении шкалы достоверности мы можем твёрдо заявить, что высказывания с показателями категорической достоверности выражают более высокую степень уверенности, ем высказывания с нулевым показателем. Положительная эпистемическая модальность мало изучена в германских, русском и романских языках, ее место недостаточно четко определено в системе эпистемической модальности. Поэтому описание работ и интересных научных фактов послужит вкладом в изучение этого типа модальности. Модальность в этой работе изучается в рамках когнитивной антропоцентрической парадигмы.

Ключевые слова: языковая модальность, эпистемические знания, надежность, когнитивная парадигма.

УДК 800

COGNITIVE STRATEGY OF LANGUAGE MODALITY

© 2018

Samoylova Marina Nikolaevna, candidate of philological Sciences, associate Professor of foreign languages for humanitarian and natural science specialties North-Caucasus Federal University (355009, Russia, Stavropol, Pushkin 1, e-mail: [email protected]) Shepeleva Marianne Vadimovna, candidate of sociological Sciences, lecturer

of the German language Stavropol Presidential cadet school (355003, Russia, Stavropol, Lenin 328, e-mail: [email protected])

Abstract. The article considers objective and subjective modality, discusses the problem of authenticity of knowledge and described the different points of view of foreign and domestic scientists. The authors refer to the traditional interpretation of language modality and subjective modality are presented in this article, problems of goodness, hope and confidence in a positive outcome. Epistemically modality, understood as a highly specialized subjective modality, is considered not only as knowledge, but also the prediction of events and phenomena. In the role of the instrumental categories are the concepts of reliability / unreliability, certainty / uncertainty, certainty / uncertainty. Describes the means of expression of a categorical and a problem of reliability. The measure of accuracy and confidence level of the utterance can be represented as a scale. In the center of the scale is placed simple reliability, which is characterized by the lack of confidence factor, to the left are indicators of problematic reliability, and the right - categorical indicators of reliability. With this arrangement of the scale of reliability we can say with confidence that the statements with categorical indicators of reliability Express a higher degree of confidence, eating statements with a zero indicator. Positive epistemic modality little studied in German, Russian and romance languages, its place is not clearly defined in the system of epistemic modality. Therefore, description of the work and interesting scientific facts will serve as a contribution to the study of this type of modality. Modality in this work is studied in the framework of cognitive anthropocentric paradigm.

Keywords: language modality, epistemic knowledge, reliability, the cognitive paradigm.

Когнитивная стратегия языкового модальности - это отношение высказывания к модальности действительности. Субъективная модальность ^М), противоположная объективной модальности и дополняющая ее, выражает личные отношения говорящего с содержанием высказывания. КМ - общий язык, универсальный и может быть изучен как текстовый в терминах выражения и, следовательно, представлен различными языковыми уровнями (фонетика, грамматика, лексика).

Эпистемальная семантика (ES) в рамках нашей работы представляет проблемы добра, надежду, с одной стороны, и неопределенность и сомнение, зло - с другой. Несмотря на обилие терминов, которые характеризуют узко понимаемый СМ или ЭМ, лингвисты изучают проблемы ЭМ в терминах, которые выполняют инструментальную функцию, которая позволяет изучать природу эпистемического знания, в отличие от алетического знания. Под алектическим знанием мы понимаем знание фактов, законов природы, общества и т. Д. В роли

инструментальных категорий мы используем понятия уверенности / неопределенности, определенности / неопределенности. Категория надежности / ненадежности распространилась в философии, логике, в связи с необходимостью различать алектическое и эпистемическое знание. Соответственно, мы используем такие пропозициональные руководящие принципы, как «знает», «верит» и «верит», а с другой стороны, модальные операторы, характерные для действительности наших знаний как «доказуемые», «сомнительные», «опровержимые». В модальной логике понятие возможных миров широко используется для описания эпистемических операторов [1, 2]. С психологической точки зрения предложения, описывающие знание и умение, считаются уверенностью или сомнением, которое испытывает субъект суждения, используя предложения [3].

Семантика надежности ограничена лингвистами из семантики знания, образуя область разной степени уверенности. Разница между возможностью и тем, как меж-

Балтийский гуманитарный журнал. 2018. Т. 7. № 1(22)

147

Samoylova Marina Nikolaevna, Shepeleva Marianne Vadimovna philological

COGNITIVE STRATEGY OF LANGUAGE ... sciences

ду слабой и сильной степенью уверенности проводится МАК. Холлидей [4]. Лингвисты считали необходимым дифференцировать аутентичность в описании. В рамках динамично развивающейся когнитивной, антропоцентрической парадигмы лингвистики лингвистическая модальность приобретает особое значение. Модальность традиционно определяется как «выражение отношения говорящего к описываемой им ситуации». Постановка существования определенного и обязательного положения говорящего по отношению к утверждению соответствует основному тезису когнитивной лингвистики о интерпретирующем характере лингвистического мышления, когда человек не «отражает» окружающую реальность в своих словах, а представляет его через призму его восприятия под определенным углом. Модальность доверия является неотъемлемой частью общей языковой модальности. Рассмотрим группу глаголов, которые выражают разную степень уверенности в положительном исходе события. Эти глаголы верят, думают, полагают. Они иллюстрируют интегральный смысл глагольной надежды, которая является ядерной в семантической группе, с высокой степенью уверенности в надежности определенных событий. SM, как и ОМ, является универсальным языком и как таковой он может рассматриваться как семантически-синтаксическая категория как текстовая категория, а в терминах выражения может быть представлен всеми языковыми уровнями (фонетика, лексика, грамматика). Традиционно SM рассматривается как категория, которая рассматривает отношение говорящего к содержанию предложения, и это отношение в целом разделено на две части. С одной стороны, это оценка содержания пропозиционального утверждения с точки зрения его адекватности реальности, ее истины, условия реализуемости и т. Д. Все эти аспекты охватываются общим термином - эпистемической модальностью (ЭМ). ЕМ включает в себя не только знания, но и прогнозирование событий, феноменов с точки зрения важности или необходимость их реализации в настоящем, будущем или прошлом. Это модальность эписте-мической достоверности / ненадежности, уверенности / неопределенности, убежденности / беззаботности, уверенности / неопределенности. С другой стороны, SM включает коммуникативное отношение коммуникатора К к реальности, реализуемое посредством директивных, комиссионных и других речевых актов. Комбинация ЕМ и активной модальности является основой для широкого понимания SM. ЭМ надежности противоречит семантике знаний. Первое - формирует область предположения различной степени надежности, а вторая - область эмпирически доказанных знаний. Узко понимаемая, субъективная или ЭМ, выражает оценку возможных событий и по своей функциональной цели принципиально модальна. Структура ЭМ включает семантику сомнений, колебания и семантику уверенности, убежденности, надежды. Эпистемологическая семантика как научная дисциплина рассматривает проблемы надежности, вероятности, уверенности, уверенности, а также проблемы сомнения, ненадежности, неопределенности, неопределенности. Исследования в этой области можно разделить на две области:

1) изучение способов выражения достоверности, уверенности, надежды, их функционирования в диалогической и монологической речи; 2) изучение средств выражения неопределенности, неопределенности, сомнений и контекста их функционирования. Первое направление недостаточно изучено, хотя многие иностранные и отечественные исследователи [5-9] и другие учёные работают в этой области. Что касается второго направления, он только начинает формироваться в рамках теории ЭМ, и во многих работах исследователи не дифференцируют проблемы эпистемической неопределенности. На практике это означает, что средства выражения достоверности разной степени вероятности включают средства выражения неопределенности, сомнения, неопределен-148

ности. Положительная эпистемическая модальность как элемент ЭМ мало изучена на немецком, румынском и русском языках. Местоположение этого подтипа модальности в ЭМ-системе не определено. Средства выражения надежды, ожидания и уверенности в положительном результате не раскрываются и не описываются систематически. В то же время положительная эпистемическая модальность, доверительная модальность являются неотъемлемой частью ЭМ, поэтому обзор литературы по ЭМ позволяет дать категорический фон для аналитического обзора работ по положительной эписте-мической модальности. Исходя из этого, в главе обзора и производства мы сначала даем аналитический обзор ЭМ в целом, а затем специально сосредоточимся на нескольких работах, посвященных описанию надежды, ожидания, уверенности в материале английского и русского языков. С другой стороны, теория эпистемической семантики или ЭМ, из которой проблематика добра, надежда, определенность, определенность (положительная эпистемическая семантика), с одной стороны, и неопределенность, неопределенность, сомнение, зло (отрицательная эпистемическая модальность) в философии, логике и лингвистике во второй половине XX века. В отечественной лингвистике на ЭМ написано несколько монографий и статей, защищен ряд тезисов, в которых защищены лексические, грамматические и просодические средства выражения ЭМ [10- 16] и другие. Наряду с термином EM [9] и другими) используются другие термины: модальность надежности [7], модальность истины [17], модализация [4]. В американской лингвистике выделяется особая категория «конфиденциальность». Эта категория объединяет различные лексические средства, указывающие источник информации о сообщенном факте или способе его получения [18]. Несмотря на обилие терминов, которые характеризуют узко понимаемый СМ или ЭМ, проблема ЭМ традиционно рассматривается со ссылкой на ряд ключевых терминов, которые выполняют инструментальную функцию, которая позволяет оценить природу эпистемического знания, а не алекти-ческого знания. Последнее понимается как знание фактов, законов природы общества и т. Д. В качестве таких инструментальных категорий используются понятия надежности / ненадежности, а также понятия доверия / неопределенности, определенности / неопределенности и т. Д. Среди этих категорий наиболее популярна категория надежности / ненадежности.

Категория надежности / ненадежности получила свое довольно полное понимание прежде всего в философии и логике, в связи с необходимостью различать алетическое и эпистемическое знание. EM надежности фиксирует постепенные переходы в степени надежности от знания до незнания. В логике EM исследует, с одной стороны, модальные операторы, выраженные пропозициональными отношениями, такими как «знает», «желания», «верит», «верит», и другие, а с другой стороны, модальные операторы, которые характеризуют справедливость наших знаний о типе «доказуемо», «сомнительном», «опровержимом». В модальной логике понятие возможных миров широко используется для описания эпистемических операторов. [1, 2]. С психологической точки зрения предложения, представляющие знания и мнение, рассматриваются во взаимоотношениях этих психологических состояний, например, уверенности или сомнения, испытываемых субъектом суждения, с использованием этих положений [3]. Таким образом, надежность - это понятие, характеризующее степень соответствия между содержанием предложения (суждения) объективной реальности с точки зрения субъекта мышления (речь, мышление или письмо) с точки зрения его знания объективные связи. Г.А. Золотова интерпретирует понятие СМ, в основном как выражение отношения с точки зрения надежности [19]. П.В. Чесноков рассматривает суждения, вопрос, мотивацию как основные модальные разновидности логической фразы, которые по-Baltic Humanitarian Journal. 2018. Т. 7. № 1(22)

филологические науки

Самойлова Марина Николаевна, Шепелева Марианна Вадимовна КОГНИТИВНАЯ СТРАТЕГИЯ ЯЗЫКОВОЙ ...

лучают дополнительную конкретизацию с точки зрения надежности [20]. В.З.Панфилов указывает, что SM понимается не как природа субъективных связей, а степень надежности с точки зрения говорящего [21]. Лингвисты выделили семантику надежности из семантики знания. Семантика надежности формирует область предположения различной степени определенности. Таким образом, М.А.К. Халлидей различает возможность и уверенность как между слабой и умеренной степенью гипотезы, так и с большой степенью уверенности [4]. При решении проблемы надежности эпистемических высказываний лингвисты столкнулись с необходимостью дифференцировать надежность при описании внутренней структуры ЭМ. Обычно разделять ЭМ на простую, проблемную и категориальную надежность [6, 10, 21, 22]. Модальные слова и модальные выражения, как правило, являются средством выражения проблемной и категориальной надежности. Средства выражения категориальной надежности свидетельствуют о твердой уверенности говорящего в достоверности сообщенных данных, что было результатом преодоления прошлых колебаний или подтверждения ранее высказанных. Эти средства также используются спикером для категорического подтверждения сообщения о том или ином факте, который воспринимается им как нечто естественное, естественное, само собой разумеющееся, с оттенком абсолютной уверенности говорящего в подлинности того, что сообщили. Модальные слова и выражения со значением категориальной надежности, указывающие на твердую, абсолютную уверенность говорящего в достоверности сообщенных, более однородны, чем модальные слова проблематичной надежности.

Средства выражения проблемной надежности весьма разнообразны по своим лингвистическим формам (модальные слова, модальные выражения, сослагательное наклонение и т. д.) И в их эпистемическом наполнении. Они могут обозначать как слабые, так и средние допущения, неопределенность, сомнение, неопределенность и т. Д. Категориальная надежность наименее изучена, особенно в части, относящейся к содержательному плану и плану выражения надежды, уверенности, решимости и т. д. В русском языке модальные слова («вероятно», «возможно», «кажется», «возможно», «возможно» и т. д. Также относятся к категории показателей категориальной надежности / проблемной надежности. Отсюда вывод, что проблематичная надежность может быть выражена в предложении с помощью модальных наречий «возможно», «возможно», «возможно», «возможно», «по-видимому», «кажется» и категориальной надежности - наречий », «неоспоримо», «несомненно», «действительно», «конечно». Эпистемическое выражение может быть оценено не только с точки зрения различной степени надежности / ненадежности, уверенности / неопределенности, но и с точки зрения аксиологических оценок. Эти оценки имеют двоичный характер: истина ложна, хорошо плохо, надежда - отчаяние и т. Д. Заявления категориальной определенности, такие как ряд утверждений о проблемной аутентичности, обозначенные наречиями типа «возможно», «возможно», являются основанный на фоне эмоционального модальности надежды. Заявления, выражающие сомнения, неопределенность, колебания, в основном имеют модальную тональность ненадежности, отчаяния и других эмоциональных негативных оценок. Другими словами, в рамках проблемной надежности переключается регистр эмоциональной модальности. С другой стороны, одинаково очевидно, что сомнения, неопределенность и нерешительность также выражают различную степень проблематичной определенности, но окрашиваются в негативные эмоциональные тона. Следовательно, средства выражения проблемной категоричности в соответствии с эмоциональной модальностью противоположны, но с точки зрения проблемного сходства. Значения, которые характеризуют меру достоверности высказывания, Балтийский гуманитарный журнал. 2018. Т. 7. № 1(22)

степень уверенности говорящего в надежности этого утверждения, могут быть представлены в виде шкалы, однако расположение точек на шкале отличается от разных лингвистов. Некоторые лингвисты поставили простую надежность в центр шкалы, характеризующийся отсутствием какого-либо индикатора надежности, слева от которого имеются индикаторы проблемной надежности типа «возможно», «возможно», а справа - показания категориальной надежности типа «конечно», «действительно». При таком расположении шкалы достоверности развивается представление о том, что высказывания с индексами категориальной надежности «конечного» типа выражают большую степень уверенности, чем утверждения с нулевым показателем [23].

Многие лингвисты отмечают субъективность как отличительную особенность этой модальности. При этом они связывают субъективность, главным образом, с самим определением ЭМ как выражением отношения говорящего к содержанию высказывания [10, 16, 24, 25]. Это определение подчеркивает, по их мнению, что субъективный вывод оратора играет решающую роль в построении выражения с эпистемической оценкой, а не в возможности объективного подтверждения с точки зрения существующих фактов. Проблема значительно усложняется тем фактом, что в самой ЭМ различается субъективная эпистемическая модальность (СЭМ) и объективная эпистемическая модальность (ОЕМ) [26], а также между субъективными и объективными средствами ее выражения [4], и этот раздел может не совпадать с разными лингвистами. Кроме того, различать индикаторы ЭМ с явным (я думаю, мне кажется) и неявно (это, скорее всего) выраженная субъективность В JEM Дж. Лионс ссылается на такие индикаторы, которые указывают на логический вывод, в котором нет указаний на докладчика и самого процесса вывода, а только на те факты, из которых обязательно следует заявленное предложение. По его мнению, глагол в эпистемическом смысле может быть использован объективно и субъективно. Так, например, высказывание «Альфред должно быть незамужним» может быть использовано в двух ситуациях. В первом случае, с объективным использованием, ход рассуждений говорящего может быть представлен следующим образом: в свете того, что известно, необходимо, чтобы Альфред не был женат. Однако Лионс отмечает, что это разделение ЭМ на объективное и субъективное несколько искусственно. По-видимому, в конечном счете, Дж. Лионс отказывается от такой жесткой оппозиции, и у него есть такие эпистемические показатели, как «Вероятно», «я думаю», «возможно»; «Возможно», «должны» все попадать в одну группу и характеризуются как субъективные. Несколько отличающаяся классификация эпистемических показателей у М.Халлидея, которая касается модальных слов и выражений, таких как «вероятно», «вероятно» и объективных, таких как «я думаю», «я верю» (Halliday, 1970) , В целом М. Холлидей рассматривает модальность как форму участия говорящего в речевом акте и включает его в общую категорию, которую он называет «комментарием говорящего», где наряду с показателями вероятности и возможности наречия различных классы типа «честно», «к счастью» [4].

Параметры ЭМ можно разделить на две большие группы. Первая группа будет представлена модальными словами типа «вероятно», «возможно», «конечно», такими выражениями, как «вероятно», «Вероятно» и другие, которые непосредственно характеризуют ситуацию просмотра, указав ее в различной степени вероятность. Другая группа представлена глаголами мнений, восприятия «думать», «верить», «предполагать», «казаться», «появляться» и других, которые изменяют денотативную атрибуцию высказываний и ставят их не как описание реальности, а как его представление в сознании субъекта.

Модальные слова и глаголы мнений и восприятия -

Samoylova Marina Nikolaevna, Shepeleva Marianne Vadimovna COGNITIVE STRATEGY OF LANGUAGE ...

philological sciences

индикаторы ЭМ как средство влияния на достоверность высказывания [10, 24]. Модальные слова более безличны, чем глаголы. М. Фурберг заключает: «Я верю» показывает, что у спикера нет достаточных оснований для категорического одобрения; «Вероятно» означает, что эксперты не согласны с этой проблемой, и поэтому неопределенность говорящего не связана с его личными недостатками, например, с плохой памятью. Из-за этого «я верю» имеет отношение к оратору (автобиографическому кольцу), а «возможно» не имеет [27]. В конце 20-го века, в общей теории модальности, эпистемическая модальность оказалась актуальной. Она рассматривается как интерпретация теории субъективной модальности (SM). Объектом изучения теории ЭМ значимым образом являются категории достоверности / недостоверности, уверенности / неуверенности, определенности / неопределенности, истинности, вероятности.

Ведущей является категория достоверности/недостоверности. Она имеет две стороны; основание в виде определённости/неопределённости, а с другой - мерой уверенности/неуверенности в реализации этого события.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1.Грауберг Э. Е. Логико-гносеологический анализ основных эпистемических модальностей: Автореферат. Дис. канд.наук. - Л.: 1978.-16с.

2. Ляшов В.В. Семантика возможных миров - это современная модальная логика. // Методологические проблемы современной науки. - Горький: 186. - с.174-182.

3. Russel B. An Inguary into Meaning and Truth. Penguin Books. 1962. 333p.

4. Halliday M.A.K. Functional Diversity in Language as Seen froma Consideration of Modality and Mood in English|| Foundation of Language, v.6, 1970, №3. P. 61-322.

5. Дмитровская М.А. Знание и достоверность // Проблемы прагматики и интенциональности. / Сб научный. Работает. - М.: пед. институт им. Потемкина, 1988.-С. 166-188.

6. Корнилов А. А. Субъективно-модальная характеристика высказывания с точки зрения надежности-ненадежности ее содержания. / Функциональный анализ грамматических аспектов высказывания. Л.: ЛГПИ, 1985.-C.43-51.

7. Яковлева Е.С. Значение и использование модальных слов, которые классифицируются как надежность / ненадежность: Дис. канд. филол. наук. - М .: 1983. - 171 с.

8. Davidson D. Beliefs and Basis of Meaning.- Syntese, 1974. V.27, № 314. - P.309-524.

9. Wright G.H. The Foundation of Normsand Normative Statements. The Foundations of Statements and Decisions/ -Warsaw: 1961. - P. 361.

10. Беляева Е.И. Функционально-семантические поля модальности на английском и русском языках. -Воронеж: Воронежский университет, 1985. 444с.

11. Карасик В.И. Модальный компонент в семантике английского языка: Автореф канд. филол. наук. . - Л .: 1987. - 16 с.

12. Елизарова Г.В. Говорят, сложное предложение типа. Есть надежда .. : Dis. Канд. доктор филологических наук. Наук: 1987. 156 с.

13. Байкова З.М. Лексико - семантическое поле, объединенное модальной достоверностью (подтверждением) на современном английском языке: Дис. Канд. доктор филологических наук. наук. Рига: 1984. - 171 с.

14. Гусарова Н.В., Пяткина И.Г. Лексические средства выражения контекста субъективной модальности. / / Вопросы английского языка. Issue. 3.-L.: 990.-С.38-43.

15. Грейпл М. О сущности модальности. / / Языкознание в Чехословакии,. / Сб. статьи. М.: Прогресс, 1978. - с.277-301.

16. Strawson P. Identifying Reference and Truth Values. // Modern Studiesin English/ 1969. P. 109-133.

17. Palmerr F.R. Mood and Modality. Cambridge Un. Press, 1986. - 243p._

18. Ильчук Е.В. Некоторые типы эпистемической модальности на английском языке. - Москва: Наука, 1973.-С.140-157.

19. Золотова Г.А. Категория модальности. // Эскиз функционального синтаксиса русского языка. - М .: Наука. 1973. - С. 140-157.

20. Чесноков П. В. Логическая фраза и предложение. - Ростов: 1961. - С.44-21. Панфилов В.В. Категория модальности и ее роль в составлении предложения и предложения. // Вопросы лингвистики. - М.: 1977, №4. P.37-48.

22. Diver W. The Modal System of the English Verb. -Word, 1964, v.20, Word, 1964, v.20, №3. - P.322-352.

23. Бондаренко В.Н. Типы модальных значений и их выражение в языке: Дисс.канд. филол. наук. М .: 1977.221 с.

24.Caton C. Epistemetic Qualifiers and English Grammar. ||Studies in Philosophical Linguistics.| Ed. by W. Evanston III, 1969, series 1.

25. Coates J. The Semantics of Modal Auxiliaries. London :Canbera, cop. 1983. - 259p.

26. Furberg M. Saying and Meaning. A Main thing in J.L. Austin's Philosophy. Oxford. 1963. P. 229-255.

27. Lyons John. Lingustic Semantics: An Introduction. - Cambridge etc.: Cambridge Un. Press, 1995, XVI. 376p.

Статья поступила в редакцию 04.02.2018

Статья принята к публикации 27.03.2018

150

Baltic Humanitarian Journal. 2018. Т. 7. № 1(22)