CC BY
72
Список литературы
1. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990. С. 5 — 32.
2. Демьянков В.З. Текст и дискурс как термины и как слова обыденного языка // Язык. Личность. Текст: М., 2005. С. 32 — 55.
3. Кубрякова Е.С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в ссовре-менной лингвистике (Обзор) / / Дискурс, речь, речевая деятельность: Функциональные и структурные аспекты. М., 2000.
4. Леонтьев А.А. Высказывание как предмет лингвистической психолингвистики и теории коммуникации // Синтаксис текста. М., 1979. С. 18 — 36.
5. Петров В.П. От философии языка к философии сознания. Новые тенденции и их истоки // Философия, логика, язык. М., 1987. С. 4 — 20.
6. Степанов Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и принцип причинности // Язык и наука конца 20 века. М., 1995. С. 35 — 73.
7. Шахнарович А.М., Голод В. И. Семантические аспекты порождения речи // Изв. АН СССР. ОЛЯ. 1981. Т. 40. № 3.
8. Dijk T.A. van. Text and context: explorations in the semantics and pragmatics of discourse. London, New York: Longman, 1980.
9. Givon T. Mind, code and context. Essays in Pragmatics. Hillsdale, New Jersey. London, 1989.
10. Searle J. R. Speech Acts. Cambridge, 1969.
11. Sperber D., Wilson D. Relevance,communication and cognition, Blackwell, Oxford, 1996.
12. Wittgenstein. Philosophical investigations, Oxford. Blackwell, New York: Macmillon, 1953.
13. Zabotkina V. New meaning development in English: pragmatic-semantic interface // Пелевенские чтения — 2003: Межвуз. сб. науч. тр. Калининград, 2004.
14. Zabotkina V. Cognitive — Pragmatic approach to lexicological studies // Proceedings of the 16th International Congress of Linguists. Pergamon, Oxford. 1997.
15. Zabotkina V. The pragmatics of new words and their translation from English into Russian // Language History and Linguistic Modelling. Mouton de Gruyter, Berlin, New York, 1997.
Об авторе
В.И. Заботкина — д-р филол. наук, проф., РГУ им. И. Канта, zabot-kina@albertina. Ru
91
УДК 802.0:802/809-3
Л.А. Липилина
КОГНИТИВНАЯ РОЛЬ ЯЗЫКОВОЙ АНАЛОГИИ В СОЗДАНИИ НОВЫХ МЕТАФОР (на материале современного английского языка)
На материале метафорических единиц, созданных по аналогии, в статье исследуются вопросы взаимодействия когнитивных и языковых структур в процессе формирования лексического значения. Выявляются факты влияния знаний вербального характера при концептуализации действительности и категоризации концептов.
Вестник РГУ им. И. Канта. 2007. Вып. 2. Филологические науки. С. 91- 98.
92
The research of the interplay between the cognitive and language structures within a lexical meaning is based on the analyses of the serial novel metaphors generated by linguistic analogy. It is stressed that verbal structures can often guide and /or influence the processes of conceptualization and categorization.
Как известно, основной идеей всех когнитивных теорий метафоры является представление метафоры как языкового явления, отображающего когнитивную операцию аналогии, лежащую в ее основе [1; 2; 6; 8; 10; 13; 15; 16; 17].
С позиций когнитивного подхода метафора рассматривается в качестве средства языковой репрезентации крайне важных процессов, позволяющих думать об абстрактных, не данных в непосредственных ощущениях фрагментах действительности «по аналогии», то есть «как если бы» через призму более конкретных, интуитивно более понятных и знакомых реалий. Благодаря способности метафоры, опираясь на воображение разрушать грани невозможного и синтезировать новые смыслы, объекты к нам близкие, легко постигаемые, открывают доступ к ускользающим от нас понятиям [9; 1].
Являясь одновременно языковым и концептуальным феноменом, метафора превращается в способ формирования недостающих языку значений и выступает в качестве универсального орудия мышления и познания мира [12; 13; 15; 16].
Многие лингвисты неоднократно описывали, каким образом когнитивный процесс аналогии формирует концептуальную основу метафорического значения [2; 8; 14; 15]. Однако в данной статье речь пойдет о взаимодействии когнитивного и языкового процессов аналогии при образовании метафорических единиц типа couch potato — mouse potato, brain drain — brawn drain, square — cube в современном английском языке.
Материал исследования почерпнут из словарей неологизмов. Интерес к метафорическим инновациям объясняется тем, что новые метафоры не только изменяют повседневный язык, но одновременно формируют и меняют способы восприятия и постижения действительности [6]. Их изучение позволяет исследовать проявление внутренней системности метафорического процесса как когнитивного освоения действительности.
Аналогия, трактуемая в философском плане как сходство предметов, явлений или процессов в каких-либо их свойствах, определяется применительно к языковым явлениям как формальное и/или семантическое уподобление одной языковой единицы другой. Возникающие единицы обнаруживают сходство формы и/или содержания по отношению к неким исходным фактам языка, обобщенная модель которых используется в качестве образца для подражания и воспроизведения. Образование нового слова по аналогии должно удовлетворять правилу пропорции: А:В = С:Х, где А, В, С — необходимая информация для заполнения пропорции, то есть известные языковые формы, а Х — искомая величина. Например, на основе соотношения «стол : столы» или «дом : домик» образуются формы «столб : столбы» или «кот : котик» и другие аналогичные образования. Аналогия проявляется на всех уров-
нях строения языка и имеет основополагающее значение для его развития и функционирования, позволяя говорящему легко переходить от корпуса известных ему форм к созданию новых. В данный процесс вовлекаются единицы различной протяженности, строения и т. д. В определенном смысле новые слова в своей основной массе образуются по аналогии [3; 11].
Когнитивная роль словообразовательной аналогии заключается в том, что категоризация нового опыта протекает в соответствии с определенными схемами, «навязываемыми» языком. Иными словами, в процессе речемыслительной деятельности знания вербального характера непосредственно влияют на формирование концептов, предоставляя опору при их наречении, подводя под определенные «тела» знаков [4; 5]. Продуктивность той или иной модели свидетельствует о прагматической ценности концепта, облеченного в конвенциональную форму, структурный образец которой служит прототипом для языкового выражения новых понятий.
Являясь орудием системности в языке, аналогия облегчает акт рождения новой лексической единицы, распознавание ее смысла и запоминание. Семантическая прозрачность созданных по аналогии лексических единиц способствует «угадываемости» новых концептов и облегчает оперирование ими. Вследствие этого в действии словообразовательной аналогии можно усматривать одно из проявлений сложных взаимоотношений между языком и мышлением, тесного переплетения концептуальной и языковой картин мира.
Сущность аналогии как языкового процесса отражает диалектическое противоборство двух важнейших тенденций: 1) тенденции к кон-венциональности, регулярности и 2) тенденции к креативности. В стремлении к установлению «сходства» нового со старым посредством использования известного языкового материала (элементов, частей исходных слов) в новых лексических единицах проявляется систематизирующая роль аналогии в языке — увеличиваются ряды регулярных форм, некие образцы воспроизводятся и повторяются в широком масштабе (репродуктивная аналогия). С другой стороны, аналогия выступает как преобразующее начало при создании новых рядов форм и моделей и лежит в основе продуктивной творческой деятельности.
Как известно, в основе процесса наречения по аналогии лежит когнитивная операция сравнения нового объекта действительности с существующим и в нашем случае уже ословленным посредством метафоры. Таким образом, применительно к единицам нашей выборки, процесс аналогии протекал в несколько этапов. Первоначально аналоговый процесс приводит к образованию метафорического значения и появлению лексической единицы, которая в результате обобщения своей языковой модели служит впоследствии образцом для распространения при создании нового слова, моделирующего метафорический смысл и, как следствие, повторяющего словообразовательную модель.
Данное явление можно проиллюстрировать на примере появления неологизмов book burner (a severe censor) и bra burner (a militant feminist), созданных по аналогии с barn burner, обозначающим радикала-поли-тика, фанатичного сторонника апартеида. Понятие возникло в южных
94
штатах Америки в XIX веке и отсылает к популярному в то время анекдоту о фермере, который сжег свой амбар с зерном, чтобы избавиться от крыс. Политик-расист сравнивается с фермером, ненавистные ему негры — с ненавистными фермером крысами, а призывы к действиям, ослепленного злобой фанатика, — с сожжением фермером собственного амбара с урожаем. При этом следует учесть, что пожар как символ уничтожения в знак протеста встречается во многих культурах. Общим метафорическим смыслом для конвенционального слова barn burner и неологизмов book burner и bra burner является «ярый ненавистник, фанатик». В первом случае — ограниченный фанатик-цензор, готовый на все лишь бы запретить противоречащие его вкусам книги, в другом
— сторонница за права женщин, которая в стремлении достичь равных прав с мужчинами отказывается от всего, что связывает ее со своим полом. Данные лексические единицы содержат также информацию об уничижительном отношении к обозначаемым понятиям со стороны общества.
Языковая аналогия бывает структурной и семантической. При структурной аналогии происходит уподобление аналогического слова образцовому по форме, что проявляется в повторении словообразовательной структуры — аналогическое и образцовое слово имеют структурно тождественные части или элементы и (что особенно важно подчеркнуть в случае с новыми метафорами, созданными посредством словообразовательной аналогии) обладают общностью семантики.
Однако в некоторых случаях повторяемость модели, тождественность элементов (junk bond [a high yielding bond carrying high risk] — junk food [food of a low nutritional value but high in calories; fast food]) и определенная общность семантики (junk food — junk fax — первый элемент указывает на отрицательную оценку данных явлений со стороны общества) не давала права рассматривать метафорические единицы как созданные по аналогии (ср., однако, junk mail — junk fax, в которых помимо повторяемости первых элементов налицо общность значения — unsolicited advertising material [sent by mail or fax] considered to be thrown away as rubbish)1.
Мы относим метафорические инновации, созданные по словообразовательной аналогии, к результату действия 1) структурно-семантической (braindrain [the large scale emigration of the ablest — originally of British scientists, doctors, academics etc. esp. to the USA for better pay, funding and conditions of work] — brawndrain [emigration of sportsmen and skilled workers for better pay, funding and conditions of work]) и 2) семантической аналогии (square [a very conventional person] — cube [an extremely conventional person]).
В области семантики действие аналогии определяется как парадигматическое, так как между тождественными элементами образцового и аналогического слова (а в некоторых случаях между образцовым и аналогическим словом) устанавливаются отношения синонимии, антони-
1 Здесь и далее курсивом выделена обобщенная семантическая модель, общий понятийный стержень, позволяющий рассматривать лексические единицы как созданные в результате словообразовательной аналогии. Подчеркиванием выделены отличительные признаки называемых явлений и понятий.
мии, гипогиперонимии, а также отношение принадлежности к одному концептуальному полю.
Образцовые слова для данных единиц нашей выборки могут представлять собой:
а) традиционные лексические единицы — например, thin cat (a person without wealth, privilege or influence) образовано по аналогии с fat cat (a person with wealth, privilege or influence; a provider of funds to political parties in the USA; an unduly rich person who uses his wealth to control affairs), зарегистрированным Оксфордским словарем в 1920 году; (ср. также highlight [an important or noticeable part of sth, датированное OED в 1658 году, и неологизм lowlight — the least prominent or interesting part of an event, subject or the like);
б) неологизмы, послужившие базой для дальнейших образований (в этом случае выделенные этапы когнитивного процесса аналогии действовали в пределах рассматриваемого периода, и при определении образцового и аналогического слов мы руководствовались датами создания соответствующих неологизмов, указанными в словарях) — например, couch potato, образованное в 1986 году и имеющее значение a person who spends leisure time passively watching TV, является образцовым для лексемы mouse potato (a person who spends leisure time passively playing computer games), созданной по аналогии в начале 1990-х годов, когда персональные компьютеры стали такой же неотъемлемой частью жизни англо-американского общества, как и телевидение.
Вместе с тем образование лексической единицы couch potato следует отнести к результату действия семантической аналогии по образцу с vegetable и cabbage, метафорически обозначающими инертного, пассивного человека.
Число новых слов, сложившихся на базе того или иного образцового слова, бывает различным:
а) это может быть единичный факт (или «точечное» образование, по терминологии Н.Г. Комлевой [3], — например, soft landing (a painless solution to a [usually economic] problem) — hard landing (a painful solution to an economic problem);
б) или группа слов («серийные» образования, по терминологии Н.Г. Комлевой) — так основные виды компьютерного обеспечения hardware и software послужили толчком к образованию целого ряда метафор. Например, bogusware — a generic term for computer malicious programmes, liveware — people working on a computer system; vapourware — software still at the early planning or theoretical stage; wetware — the human operator of any computer as a reminder that any computer depends on the human brain for its effective operation.
Другим примером «серийного» образования по аналогии могут служить новые существительные sensitivity gap — недостаток чувствительности, такта, деликатности, credibility gap — недостаток, дефицит доверия, readability gap — недостаточная начитанность.
Проблема разрыва во взаимопонимании, глубокого расхождения во взглядах возникает не только между поколениями — generation gap, но особенно остро ощущается в настоящее время представителями разных полов — gender gap — одним из проявлений которого следует считать движение феминисток.
96
При установлении факта аналогии общие части образцового и аналогического слов считались тождественными, а заменяемые — свободными. Тождественные компоненты могут занимать начальное (инициальное) положение в слове (например, рассмотренные ранее junk mail
— junk fax; agony aunt [a woman who gives counselling on personal problems]
— agony uncle fa man who gives counselling on personal problems]; canned music [a tape of pre-recorded music] — canned laughter [a tape of pre-recorded laughter]) или конечное (финальное) — например, Russian roulette [a highly dangerous game of chance played with a gun which has only one bullet in its chamber.] —Vatican roulette [the rhythm method of contraception recommended by the Roman Catholic church. Метафора содержит шутливый намек на то, что данный (единственно разрешенный романской католической церковью) вид контрацепции является так же, как и «русская рулетка», рискованным, ненадежным и может закончиться печально).
Другими примерами финального положения тождественных элементов исходного и аналогического слов могут служить образования ear-catcher (something. that attracts attention by its sound; a catchy tune, lyric etc.) по аналогии с eye-catcher (something. that attracts attention by its sight) и softball (using moderate methods or tactics in politics) по аналогии с hardball (using tough aggressive methods or tactics in politics).
Виды семантической аналогии включают следующие типы парадигматических отношений между образцовыми и аналогическими словами и их заменяемыми элементами:
а) синонимические отношения не представлены нашей выборкой;
б) антонимические отношения — low profile [a position of deliberately sought lack of prominence] — high profile [a position of deliberately sought prominence or publicity]; wet [of Conservative politicians or policy — not taking a hard line in economic matters] — dry [the Tory members of Parliament following a hard line in economic matters]; converger [a person who excels in close logical reasoning] — diverger [a person who excels in far-reaching imaginative thought]; upper [a stimulant drug] — downer [a depressant or sedative drug];
в) гипогиперонимические отношения — Snake [a narrow range of fluctuation in exchange rates agreed by certain member states of the EEC] — boa [a range of fluctuation in exchange rates wider than Snake];
г) отношения принадлежности к одному концептуальному полю. Например, виды фруктов apple, coconut, объединенные по признаку «цветной снаружи, белый внутри», по аналогии с banana, образованным ранее, используются для презрительного обозначения представителей этнических групп в американском обществе (выходцев из Азии, негров, индейцев), сотрудничающих с белым истэблишментом, то есть как бы забывшими, по мнению своих соплеменников, национальные корни и традиции и предавшими интересы своего этнического социума2.
2 Однако небезынтересно отметить в данной связи, что слово Oreo, образованное путем метафорического переосмысления названия фирменной булочки, облитой шоколадом — сверху коричневой, а внутри — белой (так же, как и coconut), обозначающее негров, выступающих за так называемую ассимиляцию с белокожим населением, не послужило толчком к образованию по аналогии презрительных наименований для «чужих среди своих» с другим цветом кожи, живущих в Америке.
Таким образом, проведенное исследование наглядно продемонстрировало, что метафорические инновации, созданные по аналогии, являются результатом проявления системности в языке. В действии языковой аналогии находит отражение процесс влияния знаний вербального характера при концептуализации действительности и формировании и категоризации новых концептов, которые при ословли-вании подводятся под структурный образец конвенциональной формы со сходным смыслом. Как показали результаты проведенного анализа, в большинстве случаев образцовым словом для образования по аналогии новых метафорических единиц также являются неологизмы. Данный факт свидетельствует о прагматической ценности нового концепта, получающего дальнейшее развитие и детализацию посредством воспроизведения структурной модели «тела знака», под который он был подведен.
Список литературы
1. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990. С. 5 — 32.
2. Баранов А.Н. Очерк когнитивной теории метафоры // Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора (материалы к словарю). М., 1991. С. 184 — 192.
3. Комлева Н.Г. Лексические инновации метафорического типа в современном немецком языке: Дис. ... канд. филол. наук. Калинин, 1981.
4. Кубрякова Е.С. Проблема представления знаний в современной науке и роль лингвистики в решении этих проблем // Язык и структуры представления знаний. М., 1992. С. 4 — 38.
5. Кубрякова Е.С. Возвращаясь к определению знака // Вопросы языкознания. 1993а. № 4. С. 19—28.
6. Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры / Под ред. Н.Д. Арутюновой, М. А. Журинской. М., 1990. С. 358 — 386.
7. Метафора в языке и тексте. М., 1988.
8. Ортони А. Роль сходства в уподоблении и метафоре // Теория метафоры / Под ред. Н.Д. Арутюновой, М. А. Журинской. М., 1990. С. 219 — 235.
9. Ортега-и-Гассет Х. Две великие метафоры / / Теория метафоры / Под ред. Н.Д. Арутюновой, М. А. Журинской. М., 1990. С. 68—81.
10. Петров В.В. Метафора: от семантических представлений к когнитивному анализу // Вопросы языкознания. 1990. № 3. С. 135 — 146.
11. Синкевич Е.Н. Аналогия в языке и речи. Тверь, 1995.
12. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивнооценочная функция // Метафора в языке и тексте. М., 1988а. С. 26 — 52.
13. Телия В.Н. Предисловие // Метафора в языке и тексте. М., 1988в. С. 3 — 10.
14. Black M. More about metaphor // Metaphor and Thought / Ed. by Ortony A. Camb.: Cambr. Univ. Press, 1979. P. 19 — 43.
15. Lakoff G. A figure of thought // Metaphor and Symbolic Activity. 1986a. No 1. P. 215 — 225.
16. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. Chicago: University of Chicago Press, 1980.
17. Lakoff G. The contemporary theory of metaphor / / Metaphor and thought. Second edition / Ed. by Ortony A. New York: Cambr. Univ. Press, 1993. P. 202 — 251.
98
Словари
1. Дополнение к Большому англо-русскому словарю: около 12 000 слов / И.Р. Гальперин, А.В. Петрова, Э.М. Медникова и др.; Под рук. И.Р. Гальперина. М., 1980.
2. Эйто Дж. Словарь новых слов английского языка. М., 1990.
3. A Concise Dictionary of New Words / Phythian B.A., Cox R. London, 1996.
4. Barnhart C.L.,Steinmetz S., Barnhart R.K. The Second Barnhart Dictionary of New English. New York, 1980.
5. Barnhart R.K, Steinmetz S.,. Barnhart C.L. The Third Barnhart Dictionary of New English. New Yoork, 1990.
6. The Oxford Dictionary of New Words: A popular guide to words in the news. Oxford, New York: Oxford University Press, 1991.
Об авторе
Л. А. Липилина, — канд. филол. наук, доц., РГУ им. И. Канта ludmilalipilma@mail. Ru
УДК 82.09
М.С. Потёмина
«МОЕ СТОЛЕТИЕ» Г. ГРАССА: СТРАТЕГИИ ПОВЕСТВОВАНИЯ
В книге «Мое столетие» Г. Грасс экспериментирует с различными жанрами, используя практически все доступные языковые и стилистические средства. Искусство повествования Гюнтера Грасса заключается в плотном переплетении символов и мотивов, которые создают структуру произведения.
In his Book "My Century" G. Grass experiments with different Genres employing all possible linguistic and stylistic means. The art of story- telling by G. Grass is to interweave the symbols and the plot, which create the structure of the story.
Большинство исследователей творчества Г. Грасса отмечают историзм как существенную особенность его художественного сознания. Прошлое, настоящее и будущее сливаются в его прозе в единое целое.
Книга Г. Грасса «Мое столетие» — это произведение с широким эпическим размахом, охватывающее большой временной интервал. Каждый год XX века показан в ракурсе субъективно-эмоциональной оценки различных повествователей.
Важным, как отмечает Г. Грасс, было выбрать оригинальную, повествовательную перспективу для описания столетия, взглянуть на них со стороны. В одном из интервью журналу «Фокус» писатель говорит, что идея о написании романа возникла у него давно, однако рассказ должен был вестись от лица пожилой женщины. Тем не менее уже с первых набросков стало очевидным, что эта перспектива слишком узка.
Вестник РГУ им. И. Канта. 2007. Вып. 2. Филологические науки. С. 98 —101.
