CC BY
11
Вестник Томского государственного университета. 2023. № 492. С. 210-219 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2023. 492. рр. 210-219
Научная статья УДК 343.3.7
doi: 10.17223/15617793/492/23
Кодификационные проекты советского уголовного законодательства в конце 1920-х - начале 1930-х гг.
Татьяна Федоровна Ящук1
1 Омский государственный университет имени Ф.М. Достоевского, Омск, Россия, yashukomsu@mail.ru
Аннотация. Выявлены и рассмотрены кодификационные проекты уголовного законодательства, которые готовились в конце 1920-х - начале 1930-х гг. Рассмотрены причины их создания. Дан анализ трех основных проектов Уголовных кодексов. Отмечено, при всех различиях они отражали социологическое понимание права. Особенностью обсуждений проектов была высокая дискуссионность. Хотя ни один из проектов не стал законом, своим содержанием они оказали влияние на последующее развитие уголовного законодательства.
Ключевые слова: история права, советское законодательство, история уголовного законодательства, кодификация, история кодификации, проекты кодексов
Для цитирования: Ящук Т.Ф. Кодификационные проекты советского уголовного законодательства в конце 1920-х - начале 1930-х гг. // Вестник Томского государственного университета. 2023. № 492. С. 210-219. (М: 10.17223/15617793/492/23
Original article
doi: 10.17223/15617793/492/23
Codification projects of the Soviet criminal legislation in the late 1920s and early 1930s
Tatiana F. Yashchuk1
1 Dostoevsky Omsk State University, Omsk, Russian Federation, yashukomsu@mail.ru
Abstract. The article considers codification projects of criminal legislation, which have not been previously studied in legal science. The chronological framework of the study is substantiated. It covers the period from the late 1920s to the early 1930s. Codification consisted in drafting the Criminal Code. The article is based on various sources. First of all, the texts of the projects themselves were studied. Many of them were printed in separate brochures, accompanied by explanatory notes and commentaries. The process of discussing projects was reflected in specialized legal journals. In addition to published sources, archival materials from the funds of scientific institutions that participated in the preparation of projects were used. The main research methods were comparative legal (used to compare individual projects) and formal legal (used to analyze the content of the proposed rules). The conditions and reasons for the reform of the criminal legislation that was developed in the late 1920s are revealed. The following reasons are indicated and disclosed: political; law enforcement; legislative; doctrinal; legislative. Three main drafts of the Criminal Code are analyzed. The most famous was the project of N.V. Krylenko. The second project was prepared in a scientific institution - the State Institute for the Study of Crime and the Criminal. The third project was developed by the leaders and staff of the Supreme Court of the USSR. Similarities and differences of the projects are shown. All the projects reflected the influence of the sociological school of law. They proposed a simplified classification of crimes, replaced the concept of punishment, and, when imposing punishment, they recommended taking into account the class origin of the offender. When considering the case, the court allowed a wide judicial discretion. Krylenko's project was characterized as the most radical. Krylenko openly denied the domestic tradition of codifying criminal law. Each project was actively criticized. There was no constructive cooperation. The drafts did not become laws, but they influenced the change in criminal law in the 1930s, which turned into a means of solving political problems. A positive result was an attempt to holistically reform the sources of criminal law. A number of projects intended to unite in one law rules that had previously been dispersed in the laws of the USSR and the RSFSR. Studying the drafts of the Criminal Code fills the gap in knowledge about an important stage in the codification of Soviet legislation and the development of criminal law. Keywords: history of law, Soviet legislation, history of criminal law, codification, history of codification, draft codes
For citation: Yashchuk, T.F. (2023) Codification projects of the Soviet criminal legislation in the late 1920s and early 1930s. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 492. рр. 210-219. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/492/23
© Ящук Т.Ф., 2023
Введение
В юридической науке основное внимание уделяется актам, которые обладали статусом действующих законов, а содержащие в них нормы регулировали реальные общественные отношения. Однако для всестороннего познания эволюции законодательства необходимо выявлять и исследовать документальные источники различного происхождения, поскольку они отражают законотворческий процесс, который далеко не всегда имел однолинейную направленность и завершался утверждением готовившегося акта. Богатая практика кодификации уголовного законодательства, одной из наиболее развитых отраслей отечественной системы права, позволяет показать важность и продуктивность такого исследовательского ракурса.
В истории кодификации российского уголовного законодательства советского периода можно выделить несколько этапов. Первый этап - это время становления советского государства и права, когда систематизированные акты были единичными. Уголовно-правовые нормы в наиболее обобщенном виде были закреплены в «Руководящих началах по уголовному праву» 1919 г., которые являлись не законом, а инструкцией наркомата юстиции. Следующий этап - с 1922 до 1924 г. - характеризуется успешным созданием УК РСФСР 1922 г. и первым опытом его реализации. Принятие Конституции СССР 1924 г., установившей особый вид общесоюзных законов, за которыми впоследствии закрепилось собирательное название «Основы», открыло новый этап систематизации законодательства. В соответствии с конституционным требованием в октябре 1924 г. приняты Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, а в 1926 г. с учетом их положений - УК РСФСР. Двухуровневая система источников уголовного права сохранялась до утверждения Конституции СССР 1936 г., передавшей кодификацию уголовного законодательства в сферу общесоюзной компетенции. Усилия по подготовке УК СССР предпринимались до пересмотра в конце 1950-х гг. конституционно нормы, вернувшей УК статус республиканского закона. Восстанавливалась апробированная ранее двухуровневая модель структурирования законодательства: в 1958 г. приняты Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, а в 1960 г. - УК РСФСР. До конца советского периода уголовное законодательство развивалось путем внесения изменений и дополнений в действующие акты.
В историко-правовой и отраслевой науке не все этапы кодификации уголовного законодательства рассмотрены равномерно. Наибольший исследовательский интерес вызывают крупные систематизированные акты, прежде всего УК РСФСР 1922 [1]. Юбилейная дата - 100-летие со дня принятия - способствовала активизации его дальнейшего изучения [2].
Последующие этапы кодификации советского уголовного законодательства в качестве самостоятельных обычно не выделялись и предметно не анализировались. В целом их содержание отражено в коллективной монографии «История советского уголовного права» [3], обобщающих трудах, посвященных советскому
государству и праву [4], статьях Н.Ф. Кузнецовой [5, 6], публикациях других авторов [7]. При этом акцент переносился на крупные действующие акты, в отношении их выделялась и анализировалась законотворческая стадия. «Тупиковые» проекты могли упоминаться, но отдельно не рассматриваться. Немногочисленные работы, непосредственно посвященные нереализованным проектам, лучше освещают процесс подготовки и содержание проекта УК СССР [8, 9], т.е., касаются более поздних событий. Проекты реформирования УК, появившиеся в конце нэпа и поддерживаемые в актуальном поле вплоть до середины 1930-х гг. не становились предметом отдельных исследований. Косвенно они затрагивались при обращении к истории судебной системы, органов юстиции [10], политического и профессионального противостояния между видными юристами в 1920-1930-х гг., прежде всего, между Н.В. Крыленко и А.Я. Вышинским [11].
Представленная статья имеет целью восполнить сложившийся в историко-правовой науке тематический пробел, а именно всесторонне рассмотреть выдвигаемые и обсуждаемые в конце 1920 - начале 1930-х гг. проекты кодификации уголовного законодательства. Основные задачи будут состоять в выявлении причин, обусловивших стремление разных акторов к реформированию основного кодифицированного акта в области уголовного права; проведении сравнительного анализа выдвигаемых проектов; их дифференциации на «тупиковые» и перспективные варианты; установлении взаимосвязи законотворческой деятельности с государственной политикой, социальными запросами и ожиданиями.
В итоге проведенного исследования появится возможность оценить место проектных наработок в общем процессе трансформации отечественного уголовного законодательства, определить степень транзита выдвигаемых идей в правоприменительную практику и последующие законодательные акты.
Заявленная тема хорошо обеспечена многочисленными и различными по происхождению источниками. Процесс выдвижения, обсуждения, критики проектов был открытым и публичным, поэтому подробно освещался на страницах профильных юридических журналов и в других изданиях. Большинство проектов печатались отдельными брошюрами и сопровождались пояснительными записками, комментариями. В архивных фондах государственных и научных учреждений, где трудились составители проектов, сохранились различные документы (протоколы заседаний, тезисы докладов и др.).
Исследование проведено с использованием ряда методов, среди которых наибольшее значение имели сравнительно-правовой, который позволил провести сопоставление отдельных проектов, и формально-юридический, применявшийся для анализа содержания предлагаемых норм.
Условия и причины реформирования уголовного законодательства
К концу 1920-х гг. уголовное законодательство было полностью кодифицировано, причем, состояние источников в этой отрасли было существенно лучше, чем в
ряде других отраслей советского права. Как отмечалось ранее, оперативно было выполнено требование ст. 1 Конституции СССР 1924 г.: в октябре 1924 г. утверждены Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. При этом подготовка предусмотренных Конституцией аналогичных актов в отношении гражданского законодательства, судоустройства и судопроизводства и откладывалась или затягивалась. В юридической доктрине 1920-х гг. считалось, что Основные начала формулировали общие принципы уголовного законодательства и «не были рассчитаны на то, чтобы заменить собой общие части отдельных республиканских УК» [12. С. 75]. Принятый в 1926 г. УК РСФСР, с одной стороны, сохранил высокую преемственность с предыдущим Уголовным кодексом, поэтому можно встретить его обозначение как «УК РСФСР 1922 г. в редакции 1926 г.». С другой стороны, в 1926 г. в республиканский кодекс был имплементирован основной методологический посыл Основ - отказ от понятия «наказания», как характерного для буржуазного права и связанного с возмездием, и замена его неравнозначным термином «меры социальной защиты». Кроме того, подтверждался закрепленный в предыдущих уголовных актах (Руководящих началах по уголовному праву 1919 г., УК РСФСР 1922 г., Основах 1924 г.) принцип, что при выборе санкции учитывается не столько вина, сколько социальная опасность и самого преступника, и совершенного им деяния.
К сожалению, состоявшееся упорядочение системы источников уголовного права, как и целесообразность подержания ее стабильности, не считались самоценностью, напротив, недавно введенные в действие они стали подвергаются критике, после чего был сделан вывод о необходимости их пересмотра. Причины такого поворота можно сгруппировать следующим образом.
1. Политические причины, которые отражали потребность в кодексе, лучше отвечающем задачам реконструктивного периода, «потребностям эпохи индустриализации страны и развернутого социалистического строительства» [13. С. 3]. Приведенная цитата воспроизводит звучавшие рефреном заявления видных юристов на ряде статусных мероприятий: 1-м Всесоюзном совещании пенитенциарных деятелей (октябрь 1928 г.), на VI съезде деятелей советской юстиции (февраль 1929 г.). Ораторы искренне полагали, что уголовный кодекс должен был стать юридическим средством решения политических задач.
2. Правоприменительные причины вытекали из практики назначения и отбывания наказаний. Официальный курс на гуманизацию и ограничение уголовной репрессии, о чем свидетельствовало снижение в УК 1926 г. по сравнению с УК 1922 г. санкций почти в половине статей, не поддерживался. Суды по-прежнему выносили приговоры, предусматривающие лишение свободы на длительные сроки за нетяжкие преступления, назначали краткосрочное лишение свободы в тех случаях, где можно было ограничиться иными мерами воздействия [14. С. 264]. Криминологические исследования показывали, что подавляющее большинство
осужденных относились к трудящимся, т.е. не являлись классовыми врагами. К приему значительного количества заключенных не были готовы исправительно-трудовые учреждения, поэтому на пересмотре уголовного законодательства с целью исправить явно ненормальную ситуацию настаивали работники пенитенциарной системы.
3. Законодательные причины заключались в состоянии источников уголовного законодательства. Форма уровневой систематизации отраслевых норм была новой для отечественной законотворческой практики и начала складываться только в советских условиях. Применительно к уголовному праву, относящемуся к публичным отраслям, провести разграничение нормативных предписаний между союзным и республиканским законодательством было особенно сложно. Такая проблема обозначилась в процессе подготовки УК РСФСР 1926 г. В него не получалось включить главу «Государственные (контрреволюционные) преступления», поскольку установление уголовной ответственности за данный вид преступлений допускалось исключительно нормами общесоюзного законодательства. Аналогичное ограничение действовало в отношении воинских преступлений. Поэтому только после принятия в 1927 г. соответствующих общесоюзных актов разделы об этих видах преступлений были инкорпорированы в УК РСФСР.
4. Причины, обусловленные наличием различных подходов к пониманию права в целом и уголовного права в частности. В формировании концептуальных основ советского законодательства большую роль сыграла социологическая школа права. Особенно заметным было ее влияние на содержание Руководящих начал по уголовному праву 1919 г., где девальвировалось значение строгих формулировок, допускалось широкое судебное усмотрение. Стремление воплотить аналогичные принципы проявилось в период подготовки первых проектов УК, особенно в предложениях и публикациях одного из активных участников этого процесса М.Ю. Козловского. Хотя в итоге был принят проект, составленный под руководством Д.И. Курского, но и в нем «отразились многие положения социологической школы уголовного права» [15. С. 123]. Не отрицая этого факта, укажем на рецепцию в УК РСФСР 1922 г. отечественной традиции кодификации (деление на Общую и Особенную части, распределение нормативного материала между частями), а в теоретическом аспекте - очевидное влияние позитивизма. Однако приверженцы социологического типа правопо-нимания сохранили свои позиции, добились их частичного восстановления в Основах 1924 г. и УК РСФСР 1926 г. и доказывали необходимость дальнейшего переформатирования уголовного кодекса.
4. Причины, связанные с законотворческой традицией. Революционный период сформировал практику высокой профессиональной активности, неформальной инициативы и альтернативности в выдвижении проектов, что со всей наглядностью проявилось во время составлением первого советского уголовного кодекса. Поэтому возобновление кодификационных
работ в связи с изменившейся политической обстановкой считалось нормальной практикой, поощряемой и на официальном уровне и активно поддерживаемой юридической общественностью.
Проект Уголовного кодекса Н.В. Крыленко 1930 г.
Начало большой публичной дискуссии о судьбе УК РСФСР было положено выступлениями и публикациями Н. В. Крыленко. Занимая в данный период ответственные должности заместителя наркома юстиции РСФСР, заместителя прокурора РСФСР, Н.В. Крыленко представил 24 мая 1928 г. на заседании коллегии НКЮ тезисы «Принципы переработки Уголовного кодекса РСФСР». Коллегия проявила осторожность, поэтому тезисы, как писал сам Н. В. Крыленко, оказались «прямо не принятые, но и не опровергнутые» [16. С. 146]. Материалы обсуждения были напечатаны, что обеспечило расширение дискуссии. К ней располагал и формат изложения, очень похожий на стенограмму: воспроизводились реплики и возражения участников, реакция докладчика и др.
Положения Общей части формулировались исходя из социологического правопонимания, т.е. наличие преступлений объяснялось социальными противоречиями классового общества. Особенная, или, как обозначал автор, «Практическая» часть УК основывалась на выделении трех основных категорий преступлений: «Первая - это социально-вредные действия... Вторая -социально-опасные действия; и третья - особо опасные действия» [17. С. 662]. Как пишет В.А. Томсинов, идея не отличалась оригинальностью, а была заимствована у П. И. Стучки, причем заимствование носило «политический, а не юридический характер» [11. С. 93]. В этой части предусматривалось три раздела, «из которых каждый должен содержать по возможности наиболее исчерпывающий перечень преступлений данной категории, и в одной статье дать такой же полный перечень соответствующих мер воздействия, которые суд может варьировать по своему усмотрению» [17. С. 663]. В 1935 г. Н.В. Крыленко вспоминал, что тезисы «произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Настолько необычными были те предложения, которые я сделал» [18. С. 3]. Действительно, сразу же обозначились противники Н.В. Крыленко. «Это тов. Сольц, который выступил с тем, что основой уголовной политики и определения репрессии должен быть принцип "соответствия" меры репрессии содеянному» [19. С. 641]. Поясним, что именно такой принцип бы закреплен в действующем на даны момент уголовном законе. Активно возражал А.В. Галкин, доказывавший имманентное присутствие в уголовном праве принципа устрашения и эффективность его воздействия в советских условиях на оставшуюся буржуазию. Кроме того, он считал, что предлагаемые Н.В. Крыленко новации «идут вразрез с сознанием и воззрениями крестьянских масс» [17. С. 662].
Несмотря на высказанную критику, продвижение проекта продолжилось.
Следующим по хронологии значимым мероприятием, способствующим его популяризации, стало совещание краевых, областных и губернских прокуроров и
председателей судов совместно с НКЮ некоторых автономных республик, проходившем в Москве 23-27 ноября 1928 г. К проведению совещания была привлечена академическая и вузовская научная общественность. Так, в первый день состоялось открытое заседание секции общей теории права и государства Института советского права совместно с участниками совещания, где был заслушан доклад Н.В. Крыленко «Основные принципы пересмотра Уголовного кодекса РСФСР» с последующим обсуждением. Хотя вновь прозвучали различные возражения, например, говорилось, что реализация озвученных тезисов Н. В. Крыленко приведет «к значительному углублению репрессии» [20], фактически состоялось неформальное санкционирование проекта учеными и юристами-практиками. Сам Н.В. Крыленко отметил позитивным тот факт, что его идеи прошли «сквозь горнило критики» [16. С. 146].
Вопрос «Основные принципы пересмотра Уголовного кодекса РСФСР» (докладчик Н.В. Крыленко) был включен вторым пунктом в повестку дня VI съезда прокурорских, судебных и следственных работников РСФСР. Первым значился отчет народного комиссариата юстиции РСФСР, а третьим - обсуждение проекта Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (докладчик Я.Н. Бранденбургский). По этим вопросам НКЮ сформулировал исходные позиции, зафиксированные на указанном Совещании в ноябре 1928 г. Подготовительные материалы к съезду были опубликованы в журнале «Еженедельник советской юстиции» для всеобщего ознакомления. Формат публикаций отличался: Уголовно-процессуальный кодекс был представлен в виде готового проекта (указывалось, что он принят Коллегией НКЮ 7 декабря 1928 г. по докладу Я.Н. Бранденбургского), а вопрос об Уголовном кодексе - в виде тезисов к докладу Н.В. Крыленко. Публикация тезисов перед съездом в многотиражном журнале, который по подписке поступал в центральные и местные учреждения юридического профиля, способствовала пропаганде планируемых изменений.
Тезисы достаточно полно и понятно раскрывали содержание готовившихся изменений УК. Тезисы 1 и 2 назывались общие причины и необходимость изменений УК. Более конкретно они объяснялись недостатками исправительно-трудовой практики (тезисы 3 и 4), а именно большим числом заключенных из-за того, что УК, построенный на принципе соответствия репрессии тяжести преступления, предусматривает назначение лишения свободы по многим преступлениям. В тезисе 5 с постоянным апеллированием к марксизму делалась попытка обосновать пролетарскую теорию уголовной политики, а фактически отрицались исторически сложившиеся принципы уголовного права. Утверждалось, что «всякая переоценка "устрашения" и задач общего предупреждения, как и задач "исправления", должна быть признана и ненаучной, и практически ошибочной» [21. С. 1178]. Далее в тезисе 6 говорилось, что «принцип дозирования репрессии, как основанный на идеях "возмездия" и "справедливого наказания", должен быть отвергнут в корне; вместе с тем должна быть отвергнута вся система построения кодекса на основе
статей, где против каждой статьи и так называемой "карательной санкции" указан размер допустимой соответствующей репрессии» [21. С. 1178].
Вместо этого предлагалось использовать три метода самозащиты пролетарского общества в зависимости от категорий преступников: физическое уничтожение (расстрел); изоляцию; меры общественно-воспитательного характера. В соответствии с таким подходом выстраивалось содержание Общей части (тезис 7) и Особенной части (тезис 8). Последний тезис 9 являлся выводом. В последующем эти положения повторялись и развивались в в многочисленных публикациях Н. В. Крыленко и вошли в проект УК 1930 г. Доклад на VI Съезде прокурорских, судебных и следственных работников был издан отдельной брошюрой [22].
С целью обретения сторонников своих идей Н. В. Крыленко демонстрировал высокую публикационную активность, активно взаимодействовал с учеными. Поэтому опубликованный в 1930 г. завершенный проект был представлен как коллективный труд подсекции уголовного права Института советского строительства и права при Коммунистической академии, что придавало ему большую профессиональную значимость. Руководствуясь этими же соображениями, был перечислен персональный состав редакционной группы, в которую вошли, кроме Н. В. Крыленко, также Е.Б.Пашуканис, Я. А. Берман, А.Я. Эстрин и другие специалисты [23. С. 28]. Не отрицая роли редакционной группы, отметим, что ее название также выбрано не случайно: научные коллеги Н. В. Крыленко не занимались написанием проекта «с нуля», а работали с предложенным им материалом. Предваряющая проект статья Н.В. Крыленко имела заголовок «Кодекс без особенной части и без дозировок», что отражало приверженность прежней концепции. Проект оценивался как попытка «переложить вызвавшие в свое время столько споров наши тезисы о реформе Уголовного Кодекса на язык законодательного акта» [23. С. 3].
Указывались и кратко раскрывались наиболее существенные новшества. Во-первых, особо подчеркивалось, что место первого раздела заняли общесоюзные Основные начала, которые «представляют собой то, что обыкновенно именуется Общей частью уголовного кодека» [23. С. 15]. Эта часть содержала всего 20 статей. Однако ее лаконичность не помешала составителям утверждалось, что она способна «заменить собой действующие "Основы" уголовного права Союза» [23. С. 15]. Второе отличие заключалось в выделении двух, а не трех групп преступлений, на чем ранее настаивал Н. В. Крыленко. Такая градация определила структуру УК, где второй раздел стал называться «Особо опасные преступления и меры классового подавления», а третий - «Преступления менее опасные и меры принудительно-воспитательного воздействии». Эти разделы имели однотипную внутреннюю структуру, каждый делился на две главы. Второй раздел включал главы «Особо опасные преступления» и «Меры классового подавления», третий, соответственно, главы «Преступления менее опасные» и «Меры принудительно-воспитательного воздействии». Основные принципы УК де-
кларировались во введении. В нем говорилось: «Построенный на основе четкого разделения мер борьбы и подавления в отношении классовых врагов и явно деклассированных элементов и мер принудительно-воспитательного воздействия в отношении и остальных трудящихся, новый кодекс должен дать в руки судье-пролетарию, вместо прежнего прейскуранта преступления и мер репрессии, лишь ориентировочный перечень наиболее опасных преступлений, в отношении совершителей которых закон определяет необходимость их реального изъятия из общества, и ориентировочный широкий перечень мер принудительно-воспитательного воздействия в отношении совершивших менее опасные преступления» [23. С. 31].
Н.В. Крыленко всемерно подчеркивал принципиальную новизну и достоинства своего проекта: «Взамен общей части УК в проекте излагаются общие политические партийные принципы и директивы... Вместе с тем наряду с общеполитическими директивами суду дается вполне определенный и достаточно конкретный перечень особо опасных и менее опасных преступлений, качественно отличных друг от друга, и примерный перечень мер борьбы по обоим видам преступлений, также качественно отличный друг от друга» [24. С. 26].
Иные проекты реформы уголовного законодательства: обсуждение и критика
В юридической литературе утвердилось мнение о трех проектах УК, готовившихся в конце 1920-х гг. О них, соотнося с определенными группами разработчиков, говорил Н.В. Крыленко, поддерживает эту позицию В. А. Томсинов. Если первый проект связан с именем Н.В. Крыленко, а в его продвижении использовался статус Коммунистической Академии, то второй проект инициировал Государственный институт по изучению преступности и преступника (ГИИПП), возглавляемый в это период Е.Г. Ширвиндтом. Придерживаясь научной специализации, ГИИПП тесно увязывал воедино пересмотр уголовного и уголовно-исправительного законодательства. Именно в таком ракурсе вопрос рассматривался на 1-м Всесоюзном совещании пенитенциарных деятелей (октябрь 1928 г.), в организации и проведении которого руководители и сотрудники Института принимали непосредственное участие. Возможно, стремление занять лидерскую позицию в создании нового УК провоцировало презентацию «сырых» разработок, поэтому первый проект УК, исходящий от ГИИПП, имел только Общая часть. В обширном предисловии, написанном Е. Г. Ширвиндтом, давалось обещание подготовить также Особенную часть, но позднее «в первой половине следующего (1929/1930) академического года» [13. С. 8]. При ее составлении планировалось учесть распространенность отдельных видов преступлений и особенности их совершения, дифференцировать составы, выделить более или менее опасные виды определенного преступления, и устранить те статьи, которые «почти не применяются судами за полным отсутствием на практике соответствующих преступлений» [13. С. 8]. В целом заявленное намерение было реализовано.
Составители проекта, как и Н.В. Крыленко, ориентировались на особенности источников советского уголовного права и искали способ комплексного реформирования общесоюзных и республиканских норм с учетом их соподчиненности и взаимосвязи.
В 1930 г. ГИИПП предложил такой вариант, названный «Проект Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик и уголовного кодекса РСФСР». Основные начала заняли место Общей части, а Особенная часть в некоторой степени была заимствована из действующего республиканского кодекса.
Проект готовился специальной комиссией из числа научных сотрудников Института, в которую входили Е.Г. Ширвиндт (председатель), Н.Н. Спасокукоцкий, М.М. Исаев, С.П. Мокринский, А.А. Пионтковский, Д.Б. Рубинштейн, С.Б. Тагер, А.Н. Трайнин, Б.С. Утев-ский. Как отмечал ее руководитель, проект развивал уголовно-правую концепцию Института, который вел борьбу с «перепроизводством наказаний» [25. С. 1], с «фетишизмом решеток» за переход от лишения свободы к другим более целесообразным мерам социальной защиты. Проект, как полагали его составители, соответствовал требованиям реконструктивного периода социалистического строительства, поскольку учитывая практику борьбы с преступностью, предлагал «наиболее гибкие и пригодные к жизни формы уголовной репрессии» [25. С. 1].
Составители стремились максимально конкретизировать описание составов преступлений. Например, в главе первой Особенной части, озаглавленной «Действия против пролетарской диктатуры», после общего определения перечислялись отдельные составы таких действий (вооруженное восстание, разрушение государственных сооружений, террористические акты против представителей власти, разрушение имущества представителей власти, подрыв хозяйственных основ пролетарской диктатуры, саботаж, сношение с иностранными государствами с целью ослабления пролетарской диктатуры, способствованию вражескому иностранному государству, склонение иностранного государства к неприязненным действиям, оказание помощи международной буржуазии, шпионаж, пропаганда и агитация, борьба против революционного движения в прошлом). В целом перечень занимал статьи с 44-й по 56-ю. Конкретные виды санкций применительно к каждому составу не указывались, но в завершающей раздел ст. 57 «Меры социальной защиты» говорилось, что расстрел может применяться лишь в тех случаях, когда «эти действия содержат признаки, свидетельствующие об особой социальной опасности лица или действия» [25. С. 21].
Проект вызвал острое неприятие со стороны Н.В. Крыленко, который назвал его «развернутой программой разоружения пролетариата в момент максимального обострения классовой борьбы» [24. С. 43].
Третий проект УК В. А. Томсинов связывает с именами П. А. Красикова, А. Н. Винокурова и А. В. Галкина [11. С. 86] (Н.В. Крыленко А.В. Галкина не упоминает).
В данный период Александр Николаевич Винокуров являлся председателем Верховного Суда СССР, Петр Ананьевич Красиков - Прокурором Верховного Суда СССР, Александр Владимирович Галкин - зам. председателя Верховного Суда СССР. Завершенный проект этой группы в опубликованном виде не известен, но основные идеи можно реконструировать, опираясь на публикации и полемику по поводу его содержания.
А. Н. Винокуров, высоко оценивая достижения советского уголовного законодательства, особенно актов, принятых при жизни Ленина (Руководящих начал по уголовному праву 1919 г., УК РСФСР 1922 г.). доказывал, что «те принципы уголовного законодательства, которые заложены были еще Лениным, а затем реципированы в восстановительный период нэпа. нуждаются не в принципиальной коренной переработке, а лишь в некоторых изменениях соответственно новому этапу нэпа» [26. С. 40-41]. Исключительно критически он оценивал заимствование из антропо-лого-социологической школы Ферри понятия «меры социальной защиты», что, по его мнению, искажало принципы уголовного права, прежде всего, «соответствие уголовного воздействия степени опасности преступника и преступления» [26. С. 42].
В целом он не видел возможности построения Уголовного кодекса «без "особенной части" и без дозировок» [27. С. 50]. А.Н. Винокурову нельзя отказать в иронии, когда он пишет, что рекламируемый Н. В. Крыленко кодекс «очевидно должен произвести переворот в науке и практике уголовного права» [27. С. 50] и задает два обоснованных вопроса: «1. Правда ли, что этот кодекс действительно "без особенной части". 2. Верно ли, что рассматриваемый проект уголовного кодекса "без дозировки"?» [27. С. 50-51]. На оба вопроса он дает отрицательные ответы, считая, что те нормы, которые обычно включаются в Общую часть УК, оказались рассредоточены по всему тексту. В проекте, по его мнению, осталась и "дозировка", но она теперь «имеет тот существенный недостаток, что, не регламентируя определенное преступление определенной уголовной мерой, а давая общий прейскурант для целой категории преступлений, она ведет к судейскому усмотрению, головотяпству и нарушению революционной законности. Однако устанавливая для всех преступников единообразную норму... она устраняет возможность индивидуализировать меры уголовной репрессии» [27. С. 52]. А.Н. Винокуров справедливо указывал на отражение в проекте Н. В. Крыленко «механистической, вульгарно-эклектической уголовной социологической школы» [27. С. 54], которая противоречила и законам диалектик, и марксистскому учению. «Построить уголовный кодекс на чистом принципе опасности преступника и на одной лишь целесообразности уголовной репрессии без примеси правовых норм -оказалось непосильной задачей. Получился компромисс. беспринципная мешанина» [27. С. 56].
Несмотря на общий дискуссионный фон, сложившийся вокруг проектов кодексов, ведущую роль в обострении полемики принадлежала Н.В. Крыленко. В 1931 г. на I Всесоюзном съезде марксистов-государ-
ственников он выступил с докладом «Три проекта реформы уголовного кодекса», затем поместил его в брошюру, где опубликовал свой проект УК, сопроводив подзаголовком «К борьбе за марксистко-ленинский уголовный кодекс». Читателя изначально ориентировали на то, что есть только один правильный проект УК, а все другие, отличные от него, являются немарк-систкими и, следовательно, ошибочными. Н. В. Крыленко утверждал: «Ширвинд и его группа написали такой же правоопортунистический и реакционный проект, как и группа Красикова-Винокурова, с той только разницей, что он написали свой безграмотный оппортунистический проект самостоятельно, Ширвинд же написал его вкупе с буржуазными профессорами, которых он в данном случае возглавил в борьбе против Комакадемии» [24. С. 44]. Таким образом, Н.В. Крыленко признает, что его проект не поддержали ни в высшем судебном органе, где работали А.Н. Винокуров, П. А. Красиков, А. В. Галкин, ни в единственном специализированном научном учреждении, занимающимся уголовной политикой и законодательством -ГИИПП.
Анализ дискуссии показывает, что аргументы, выдвигаемые противниками позиции Н.В. Крыленко, следует признать обоснованными, научными и менее политизированными.
Обсуждаемые проекты имеют как сходства, так и отличия. Объединяет их концептуальная принадлежность к социологической школе права, проявление которой в советских условиях выражались наиболее ярко. Отсюда проистекало отрицание важнейших принципов уголовного закона, предусматривающих строго формализованные предписаниями и ограничения. Такие принципы теперь считались буржуазными. Проекты исходили из необходимости рационализации уголовной репрессии, ее дифференциации в зависимости от категорий правонарушителей. Преступление оценивалось по степени общественно опасности, т. е. использовался только его материальный признак и отсутствовал формальный, чем нарушалось сформулированное еще римскими юристами правило: «. нет наказания без преступления, нет преступления без указания на то в законе». Конструкция статей, где описывались отдельные составы преступлений, не предусматривала конкретной санкции, т.е. мера социальной защиты назначалась по усмотрению суда. По сравнению с УК РСФСР 1922 г., даже в редакции 1926 г., концептуально проекты представляли существенный шаг назад. Значительно уступали проекты этим актам и в отношении юридической техники. Они отличались многословием, демагогическими рассуждениями, неоднозначной терминологией, преднамеренным отказом от таких понятий, как вина, формы вины, отягчающие и смягчающие вину обстоятельства, наказание и другие, хотя они были хорошо известны русской правовой доктрине и законодательству. При всех недостатках проект ГИИПП в большей степени соответствовал сложившейся в континентальной правовой системе модели кодифицированного акта, яркими и удачными примерами которого было Уголовное уложение 1903 г. и первый советский уголовный кодекс. Проект
ГИИПП следовал традиции целесообразности Общей и Особенной частей в УК с соответствующим распределением нормативного материала.
В начале 1930-х гг. не наблюдается активности в продвижении какого-либо проекта. Причины такого положения требуют дополнительного исследования, но объективно они обуславливались следующими обстоятельствами. Во-первых, необходимость оперативного использования прямого принуждения, включая и репрессивные средства для ускоренного проведения индустриализации и коллективизации, реализовывалась через принятие актов разной юридической природы. Во-вторых, совершенно очевидной была нецелесообразность разработки республиканского кодекса в отрыве от пересмотра общесоюзных Основ. В-третьих, высказывались обоснованные сомнения в качестве предлагаемых проектов, давались негативные прогнозы в случае их утверждения.
После некоторой стабилизации социально-экономической обстановки в 1934-1935 гг. происходит реанимация идеи о необходимости нового уголовного закона. Инициатором вновь проявил Н. В. Крыленко, используя апробированные ранее методы привлечения сторонников через устройства публичных докладов и обсуждений. Так, 25 декабря 1934 г. он выступил на заседании Президиума Коммунистической академии, проводимом совместно с Государственным м институтом уголовной политики (бывшим ГИИПП). Наиболее существенные новации состояли в следующем. Во-первых, презентовался проект Уголовного кодекса СССР, хотя прямого законодательного указания на его подготовку еще не было. Во-вторых (с чем можно согласиться), предлагалось кодифицировать в одном акте разновременные законы преимущественно союзного происхождения. В-третьих, намечался серьезный концептуальный пересмотр прежних предложений. Н.В. Крыленко признал их, как «ошибки левацкого порядка» [18. С. 3]. Особенно заметен был отказ от крайностей социологического подхода. А.Н. Винокуров справедливо указал, что в новом проекте «мы находим старых знакомцев: в Общей части - наказание, умысел, давность, пропорциональность наказания, в Особенной - точные составы преступлений, определение наказаний по каждому из них. Куда же девался кодекс без составов и дозировки? Где прейскурант мер репрессий, который давался к каждому разделу проекта 1930 г.? Все это исчезло» [28. С. 20]. Эволюция позиции Н. В. Крыленко отразила его стремление соответствовать менявшейся юридической парадигме, которую наилучшим образом выражал А.Я. Вышинский. По мнению В. А. Томсинова, Н.В. Крыленко и А. Я. Вышинский воплощали два разных мировоззренческих типа: один был «большевиком-революционером, другой - большевиком-государственником» [29. С. 78]. В 1935 г. А.Я. Вышинский раскритиковал проект УК СССР Н.В. Крыленко, но Н. В. Крыленко не стал продолжать спор. Таким образом, завершился данный этап законопроектной работы. На следующем этапе составление проекта УК
СССР проходило в иных организационных формах, иным составом участников.
Заключение
Ни один из проектов, созданных в конце 1920-х -начале 1930-х гг., не стал законом. При всех различиях предлагаемые проекты исходили из социологического типа правопонимания, который, как считали, показал свою эффективность в революционную эпоху. Выдвижение и обсуждение проектов характеризовалось чрезмерной полемичностью, критикой персоналий, политическими обвинениями, что в целом отличало данный исторический период, но мало способствовало конструктивному диалогу и сотрудничеству.
С формальной стороны остановка проектов имела позитивное значение, в противном случае принятие уголовного кодекса подобного содержания серьезно девальвировало ценность кодифицированного акта как основного отраслевого закона. Однако даже оставаясь
проектами, своим содержание эти документы оказали влияние на изменение уголовного законодательства 1930-х гг., которое превращалось в средство решение политических задач. В.М. Сырых верно отмечает, что разрабатываемый с 1928 г. Н.В. Крыленко проект УК предусматривал «все те меры, которые в 30-х были положены в основу сталинского террора и беззакония, породивших массу грубейших нарушений прав и свобод советских граждан» [30. С. 406]. Жертвами репрессий стали многие участники законотворческого процесса.
Выдвигаемые проекты отразили важную тенденцию в развитии советского государства, а именно объективное усиление общесоюзного сегмента правового регулирования. Впервые были предприняты попытки целостного реформирования уголовного законодательства, включая союзный и республиканский уровни.
В заключение отметим, что задача кодификации отраслевого законодательства является очень сложной, зависит от многих факторов, а изучение исторического опыта кодификации позволяет лучше планировать такую деятельность и прогнозировать ее результаты.
Список источников
1. Швеков Г.В. История создания первого советского уголовного кодекса (УК РСФСР 1922 г.) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1967.
19 с.
2. Чучаев А.И. Первый советский уголовный кодекс: концептуальные основы и общая характеристика (К 100-летию со дня принятия) // Госу-
дарство и право. 2022. № 6. С. 152-167.
3. История советского уголовного права / А.А. Герцензон, Ш.С. Грингауз, Н.Д. Дурманов, М.М. Исаев, Б.С. Утевский. М. : Юридическое
издательство МЮ СССР, 1948. 466 с.
4. Сырых В.М. История советского государства и права. Советский и современный периоды. М. : Юристъ, 1999. 484 с.
5. Кузнецова Н.Ф. Вопросы истории советского уголовного законодательства (общая часть) // Вестник Московского университета. Серия 11.
Право. 1991. № 4. С. 25-32.
6. Кузнецова Н.Ф. Вопросы истории советского уголовного законодательства (общая часть) // Вестник Московского университета. Серия 11.
Право. 1991. № 5. С. 31-39.
7. Упоров И.В. УК РСФСР 1922, 1926,1960 гг.: общеправовая характеристика // Арпоп. Серия: Гуманитарные науки. Электронный журнал.
2017. № 1. иЯЬ: https://elibrary.ru/download/elibrary_27718680_33193185.pdf (дата обращения: 30.12.2022).
8. Сорокина А.В. Проект Уголовного кодекса СССР 1939 г.: общая характеристика особенной части // Вестник Томского государственного
университета. Право. 2018. № 27. С. 94-108. doi: 10.17223/22253513/27/10
9. Ящук Т.Ф. Проекты кодификации российского уголовного законодательства в конце 1920-х - 1930-х годов // Социология, философия и
право в системе противодействия преступности : материалы Всерос. науч.-практ. конф. / отв. ред. В.Е. Шинкевич. Красноярск : Сиб. юрид. ин-т МВД, 2018. С. 204-207.
10. Кодинцев А.Я. Государственная политика в сфере юстиции в СССР. В 30-50-е годы ХХ века в сфере юстиции. Куртамыш, 2008. 590 с.
11. Томсинов В.А. Андрей Януарьевич Вышинский (1883-1954): государственный деятель и правовед. Статья девятая // Законодательство.
2018. № 4. С. 86-94.
12. Эстрин А. УК РСФСР 1926 года и Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик // Еженедельник Советской юстиции. 1929. № 4. С. 75-78.
13. Проект общей части Уголовного кодекса. С предисловием председателя Государственного института по изучению преступника и преступности Е.Г. Ширвиндта. М. : Изд-во НКВД РСФСР, 1929. 20 с.
14. Ящук Т.Ф. Систематизация российского законодательства в советский период. Омск : Изд-во Омского гос. ун-та, 2021. 414 с.
15. Окунева М.О. Влияние социологической школы уголовного права на кодификацию советского уголовного законодательства (1917-
1922 гг.) // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2016. № 4. С. 115-125.
16. Крыленко Н.В. Еще раз о принципах пересмотра Уголовного Кодекса // Еженедельник советской юстиции. 1929. № 7. С. 146-152.
17. Крыленко Н.В. Принципы переработки Уголовного Кодекса РСФСР // Еженедельник советской юстиции. 1928. № 23. С. 661-664.
18. Крыленко Н. Вопрос Уголовного кодекса Союза ССР // Советская юстиция. 1935. № 11. С. 1-9.
19. Крыленко Н.В. Принципы переработки Уголовного Кодекса РСФСР // Еженедельник советской юстиции. 1928. № 22. С. 641-643.
20. Архив РАН (АРАН). Ф. 360. Оп. 4. Д. 60. Л. 200.
21. Основные принципы пересмотра Уголовного кодекса РСФСР // Еженедельник советской юстиции. 1928. № 46/47. С. 1176-1180.
22. Крыленко Н.В. Реформа уголовного кодекса (основные принципы пересмотра уголовного кодекса). М. : Госюриздат РСФСР, 1929. 64 с.
23. Проект нового уголовного кодекса РСФСР, выработанный подсекцией уголовного права Института советского строительства и права при Коммунистической Академии. М. : Госюриздат РСФСР, 1930. 65 с.
24. Три проекта реформы уголовного кодекса. М ; Л. : Советское законодательство, 1931. 88 с.
25. Проект Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик и уголовного кодекса РСФСР. М. : Изд-во НКВД РСФСР, 1930. 40 с.
26. Винокуров А. О пересмотре Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик // Советское строительство.
1930. № 1. С. 38-44.
27. Винокуров А. Об уголовном кодексе без «особенной части» и без дозировки // Советское строительство. 1930. № 10-11. С. 50-57.
28. На докладе т. Крыленко о проекте Уголовного кодекса СССР // Советская юстиция. 1935. № 11. С. 20-22.
29. Томсинов В.А. Андрей Януарьевич Вышинский (1883-1954): государственный деятель и правовед. Статья десятая // Законодательство. 2018. № 5. С. 78-86.
30. Сырых В.М. Крыленко Николай Иванович // Правовая наука и юридическая идеология в России / отв. ред. В.М. Сырых. М. : Юрист, 2009. Т. 2. С. 405-409.
References
1. Shvekov, G.V. (1967) Istoriya sozdaniyapervogo sovetskogo ugolovnogo kodeksa (UKRSFSR 1922 g.) [The history of the creation of the first Soviet
criminal code (Criminal Code of the RSFSR 1922)]. Abstract of Low Cand. Diss. Moscow.
2. Chuchaev, A. I. (2022) The first Soviet Criminal Code: conceptual framework and general characteristics (To the 100th anniversary of the adoption).
Gosudarstvo i pravo - State and Law. 6, pp.152-167. (In Russian). doi: 10.31857/S102694520020481-0
3. Gertsenzon, A.A. et al. (1948) Istoriya sovetskogo ugolovnogo prava [History of Soviet criminal law]. Moscow: Yuridicheskoye izdatelstvo
Ministerstva yustitsii SSSR.
4. Syrykh, V.M. (1999) Istoriya sovetskogo gosudarstva i prava. Sovetskiy i sovremennyy periody [History of the Soviet state and law. Soviet and
modern periods]. Moscow: Yurist.
5. Kuznetsova, N.F. (1991) Voprosy istorii sovetskogo ugolovnogo prava (obshchaya chast') [Issues of the history of Soviet criminal law (general
part)]. VestnikMoskovskogo universiteta. Seriya 11: Pravo. 4. pp. 25-32.
6. Kuznetsova, N.F. (1991) Voprosy istorii sovetskogo ugolovnogo prava (obshchaya chast') [Issues of the history of Soviet criminal law (general
part)]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 11: Pravo. 5. pp. 31-39.
7. Uporov, I.V. (2017) Ugolovnyy kodeks RSFSR 1922, 1926, 1960 gg.: obshchepravovaya kharakteristika [Criminal Code of the RSFSR 1922, 1926,
1960: general legal characteristic]. Apriori. Seriya: Gumanitarnyye nauki. Elektronnyy zhurnal. 1.
8. Sorokina, A.V. (2018) The Draft Criminal Code of the USSR in 1939: General Characteristics Special Parts. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo
universiteta. Pravo- Tomsk State University Journal of Law. 27. pp.94-108. (In Russian). doi: 10.17223/22253513/27/10
9. Yashchuk, T.F. (2018) [Projects of codification of Russian criminal legislation in the late 1920s-1930s]. Sotsiologiya, filosofiya i pravo v sisteme
bor'by s prestupnost'yu [Sociology, philosophy and law in the fight against crime]. Conference Proceedings. Krasnoyarsk: Siberian Law Institute of MIA. pp. 204-207. (In Russian).
10. Kodintsev, A.Ya. (2008) Gosudarstvennayapolitika SSSR v 30-50-khgodakhXXveka v sfereyustitsii [State policy in the USSR in the 1930s-1950s in the field ofjustice]. Kurtamysh: Kurtamyshskaya tip.
11. Tomsinov, V.A. (2018) Andrey Yanuar'yevich Vyshinskiy (1883-1954): gosudarstvennyy deyatel' i pravoved. Stat'ya devyataya [Andrei Yanuarievich Vyshinsky (1883-1954): statesman and jurist. Article nine]. Zakonodatel'stvo. 4. pp. 86-94.
12. Estrin, A. (1929) Ugolovnyy kodeks RSFSR 1926 g. i Osnovnyye printsipy ugolovnogo zakonodatel'stva SSSR i soyuznykh respublik [Criminal Code of the RSFSR of 1926 and the Basic Principles of the Criminal Legislation of the USSR and the Union Republics]. Yezhenedel'nik Sovetskoy yustitsii. 4. pp. 75-78.
13. NKVD RSFSR. (1929) Proekt obshchey chasti UK RF. S predisloviem predsedatelya Gosudarstvennogo instituta izucheniya ugolovnogo dela i prestupnosti Ye.G. Shirvindta [Draft of the general part of the Criminal Code. With a preface by E.G. Shirvindt, chairman of the State Institute for the Study of the Criminal and Crime]. Moscow: Izdatelstvo NKVD RSFSR.
14. Yashchuk, T.F. (2021) Sistematizatsiya rossiyskogo zakonodatel'stva v sovetskiy period [Systematization of Russian legislation in the Soviet period]. Omsk: Omsk State University.
15. Okuneva, M.O. (2016) Vliyaniye sotsiologicheskoy shkoly ugolovnogo prava na kodifikatsiyu sovetskogo ugolovnogo prava (1917-1922 gg.) [Influence of the sociological school of criminal law on the codification of Soviet criminal law (1917-1922)]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 11: Pravo. 4. pp. 115-125.
16. Krylenko, N.V. (1929) Yeshche raz o printsipakh peresmotra Ugolovnogo kodeksa [Once again about the principles of the revision of the Criminal Code]. Yezhenedel'nik Sovetskoy yustitsii. 7. pp. 146-152.
17. Krylenko, N.V. (1928) Printsipy peresmotra Ugolovnogo kodeksa RSFSR [Principles of revision of the Criminal Code of the RSFSR]. Yezhenedel'nik Sovetskoy yustitsii. 23. pp. 661-664.
18. Krylenko, N. (1935) Vopros ob UK SSSR [Question of the Criminal Code of the USSR]. Sovetskaya yustitsiya. 11. pp. 1-9.
19. Krylenko, N.V. (1928) Printsipy peresmotra Ugolovnogo kodeksa RSFSR [Principles of revision of the Criminal Code of the RSFSR]. Yezhenedel'nik Sovetskoy yustitsii. 22. pp. 641-643.
20. Archive of the Russian Academy of Sciences (ARAN). Fund 360. List 4. File 60. (In Russian).
21. Yezhenedel'nik Sovetskoy yustitsii. (1928) Osnovnyye printsipy peresmotra Ugolovnogo kodeksa RSFSR [Basic principles of the revision of the Criminal Code of the RSFSR]. Yezhenedel'nik Sovetskoy yustitsii. 46/47. pp.1176-1180.
22. Krylenko, N.V. (1929) Reforma UK (osnovnyye printsipy peresmotra UK) [Reform of the Criminal Code (basic principles for the revision of the Criminal Code)]. Moscow: Gosyurizdat RSFSR.
23. Gosyurizdat RSFSR. (1930) Proyekt novogo Ugolovnogo kodeksa RSFSR, razrabotannyy ugolovno-pravovoy podotdelom Instituta sovetskogo stroitel 'stva i prava pri Komakademii [Draft of a new criminal code of the RSFSR, developed by the criminal law subsection of the Institute of Soviet Construction and Law at the Communist Academy]. Moscow: Gosyurizdat RSFSR.
24. Sovetskoye zakonodatel'stvo. (1931) Tri proyekta reformy ugolovnogo kodeksa [Three projects for the reform of the criminal code]. Moscow; Leningrad: Sovetskoye zakonodatel'stvo.
25. NKVD RSFSR. (1930) Proyekt Osnov ugolovnogo zakonodatel 'stva Soyuza SSR i soyuznykh respublik i Ugolovnogo kodeksa RSFSR [Draft Basic Principles of the Criminal Legislation of the USSR and Union Republics and the Criminal Code of the RSFSR]. Moscow: Izdatelstvo NKVD RSFSR.
26. Vinokurov, A. (1930) O peresmotre Osnov ugolovnogo zakonodatel'stva SSSR i soyuznykh respublik [On the revision of the Basic principles of the criminal legislation of the USSR and the Union republics]. Sovetskoye stroitel'stvo. 1. pp. 38-44.
27. Vinokurov, A. (1930) Ob UK bez "osobennoy chasti" i bez dozirovki [On the Criminal Code without a "special part" and without dosage]. Sovetskoye stroitel'stvo. 10-11. pp. 50-57.
28. Sovetskaya yustitsiya. (1935) O doklade tov. Krylenko o proyekte Ugolovnogo kodeksa SSSR [On the report of Comrade Krylenko on the draft Criminal Code of the USSR]. Sovetskaya yustitsiya. 11. pp. 20-22.
29. Tomsinov, V.A. (2018) Andrey Yanuar'yevich Vyshinskiy (1883-1954): gosudarstvennyy deyatel' i pravoved. Stat'ya desyataya [Andrei Yanuarievich Vyshinsky (1883-1954): statesman and jurist. Article Ten]. Zakonodatel'stvo. 5. pp. 78-86.
30. Syrykh, V.M. (2009) Krylenko Nikolay Ivanovich [Nikolai Ivanovich Krylenko]. In: Syrykh, V.M. (ed.) Yuridicheskaya nauka i pravovaya ideologiya v Rossii [Legal science and legal ideology in Russia]. Vol. 2. Moscow: Yurist, pp. 405-409.
Информация об авторе:
Ящук Т.Ф. - д-р юрид. наук, зав. кафедрой теории и истории государства и права Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского (Омск, Россия). E-mail: yashukomsu@mail.ru
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
T.F. Yashchuk, Dr. Sci. (Law), head of the Department of Theory and History of State and Law, Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russian Federation). E-mail yashukomsu@mail.ru
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 10.01.2023; одобрена после рецензирования 27.06.2023; принята к публикации 31.07.2023.
The article was submitted 10.01.2023; approved after reviewing 27.06.2023; accepted for publication 31.07.2023.
