CC BY
393
Вестник международных организаций. 2022. Т. 17. № 1. С. 7-24 Научная статья УДК 327
doi:10.17323/1996-7845-2022-01-01
КНР и международная система: формирование собственной модели мироустройства1
Е.Н. Грачиков, Х. Сюй
Грачиков Евгений Николаевич — к.полит.н., доцент кафедры теории и истории международных отношений факультета гуманитарных и социальных наук Российского университета дружбы народов (РУДН); Российская Федерация, 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 10/2; grachikov-en@rudn.ru
Сюй Хайянь — к.полит.н., ведущий научный сотрудник Института политических наук Китайской академии общественных наук; PRC, 100028, Beijing, Shuguang xili, 28; xuhaiyan2050@sina.com
Аннотация
Китайская Народная Республика (КНР) за время своей 72-летней истории прошла сложный путь смены дипломатических стратегий взаимоотношений с внешним миром. Первый период — 30 лет с 1949 по 1978 г. — идеологический, направлялся Мао Цзэдуном и полностью игнорировал международные организации. Второй — следующие 30 лет (1978—2008 гг.) — экономический. Его определила политика реформ и открытости Дэн Сяопина и постепенное встраивание КНР в международную систему. Сейчас Китай реализует третий — политический — этап под руководством Си Цзиньпина, который поставил перед страной амбициозные задачи дипломатии великой державы и формирования новых международных структур, в которых Китай играет ведущую роль и оказывает реальное влияние на будущую модель системы международных отношений.
Образование КНР в 1949 г. и последовавшая вскоре за этим корейская война (1950—1953 гг.), в которой китайские солдаты-«добровольцы» воевали с объединенными силами ООН, на два десятилетия заблокировала возможность контактов КНР с этой универсальной международной организацией. Внутренние события, в частности «культурная революция», также не способствовали решению этой проблемы. Даже восстановление в 1971 г. прав КНР в ООН, установление дипломатических отношений с США в 1979 г. и реформы Дэн Сяопина не смогли существенно ускорить присоединение КНР к другим международным организациям. Этот процесс занял еще около 20 лет и в целом завершился лишь в 2001 г. вступлением в ВТО. В XXI в., особенно после мирового финансового кризиса 2008 г., Китай стал активно создавать со странами-партнерами международные организации, которые иногда воспринимаются как параллельные или альтернативные.
Цель статьи — анализ китайского академического дискурса по проблеме взаимоотношений КНР с международными организациями и системой в целом, где до сегодняшнего дня доминируют западные страны во главе с США, и Китай не видит для себя перспективы занять там достойное и подобающее своей комплексной мощи место. В статье исследуется история становления взаимоотношений КНР с международной системой, выявляются причины недовольства КНР своим статусом в ее структурах и прослеживается процесс создания международных организаций, в которых Китай занимает доминирующее положение и в глобальной конкуренции с США может влиять на будущую модель устройства мира.
Особенность статьи заключается в том, что в основном анализируются работы китайских авторов, которые исследуют позицию своей страны в отношении международных организаций. Делается вывод о том, что Китай активно форматирует свое геоэкономическое пространство, предлагая странам Гло-
1 Статья поступила в редакцию 20.08.2021.
бального Юга, входящим в него, не только материальные дивиденды, но и свои ценности, модель развития и свой взгляд на будущую модель мироустройства.
Ключевые слова: Китай, международные организации, международная система, академический дискурс, допущения, Си Цзиньпин, структурирование международных отношений, модель мироустройства
Благодарности: статья подготовлена в рамках гранта РФФИ 20-514-93003 — совместного проекта с Китайской академией общественных наук «Россия и Китай в мировом политическом пространстве: согласование национальных интересов в глобальном управлении».
Для цитирования: Грачиков Е.Н., Сюй Х. КНР и международная система: формирование собственной модели мироустройства // Вестник международных организаций. 2022. Т. 17. № 1. С. 7—24 (на русском и английском языках). doi:10.17323/1996-7845-2022-01-01
В международных отношениях усиливающаяся тенденция «транзита власти» от США к КНР [Дегтерев, Рамич, Цвык, 2021] и взаимоотношений Китая с международными организациями, которые выступают как главный инструментарий в глобальном управлении [Grachikov, 2020], постепенно стали центральной темой академических исследований [Larionova, Shelepov, 2021; Fried, 2021]. Как правило, они осмысливаются в рамках нескольких теоретических подходов. Так, Самуэль Ким охарактеризовал отношения Китая с международной системой как переход от подхода «преобразования системы» в период 1949—1970 гг. к подходу «реформирования системы» в 1970-х годах и «поддержанию системы и ее эксплуатации» — в 1980-х и 1990-х годах. Он также утверждал, что поведение Китая в международной системе характеризуется «макси-мини-подходом», то есть стратегией максимизации выгод от участия в системе и минимизации нормативных требований, таких как затраты и издержки, в виде зависимости и потери суверенитета [Kim, 1994].
Энн Кент обращает внимание на защитные реакции внутри Китая, которые подчеркивают, что международное сотрудничество и взаимозависимость защищают и продвигают гегемонистские интересы США. Эти реакции отражают общую амбивалентность глобализации, которая, в отличие от концепции модернизации, подвергает Китай серьезному риску потери контроля над своей политикой. Эта двойственность объясняет настойчивое требование Китая, чтобы взаимозависимость и глобализация не подрывали государственный суверенитет. Официально признавая международные организации субъектами международного права, Пекин отрицает, что они являются «наднациональными» или политическими образованиями в том же смысле, что и суверенные государства. С одной стороны, Китай рассчитывает, что международные организации придадут международный престиж, статус и внутреннюю легитимность и решат проблемы, присущие глобализации. С другой стороны, Пекин предпочитает использовать двусторонние механизмы для разрешения межгосударственных или внутригосударственных конфликтов и рассматривает международные отношения с реалистической или, как некоторые считают, культурно-реалистической, а не либеральной точки зрения [Kent, 2013, p. 132—166].
Аластейр Джонстон в своем исследовании «Социальное государство. Китай в международных институтах. 1980—2000» рассматривает эти взаимоотношения с позиций конструктивизма — как социализацию Китая в международном сообществе. Он выделяет три микропроцесса — имитирование (mimicking), социальное влияние (social influence) и убеждение (persuasion) — для анализа участия КНР в ряде международных
институтов по проблемам безопасности, таких как Конференция ООН по разоружению, Региональный форум АСЕАН и региональные многосторонние диалоги по проблемам безопасности [Johnston, 2008].
Известный китайский ученый-международник Янь Сюэтун, явно не соглашаясь с подобными подходами, в статье «Анахронизм социализированного Китая: почему вовлечение совсем не то, на что рассчитывалось» утверждает, что результаты вовлечения (социализации) часто переоцениваются, потому что традиционные конструктивисты, пытаясь определить условия, при которых определенная поведенческая адаптация представляет собой изменение идентичности, имеют тенденцию затемнять некоторые вопросы теоретического и методологического характера. Во-первых, транснационализм, в том, что касается Китая, имеет плохую репутацию в инициировании и поддержании внутриполитических изменений, потому что партийное государство, которым является Китай, яростно отвергает любые внешние попытки, направленные на ослабление его «железной хватки» в отношении государственной власти. Во-вторых, международные институты не так преобразуют, как утверждают конструктивисты. Более того, склонность социализационной точки зрения к рассмотрению государства в реактивном формате может быть «аналитической смирительной рубашкой» (analytical straitjacket), что, в свою очередь, заставляет усомниться в ее способности отражения критически важной динамики и измерений такой великой державы, как Китай, в международной политике и глобальном управлении. Янь Сюэтун призывает к более эклектичному подходу, который рассматривает Китай как активного участника в международных делах [Yan, 2017, p. 67-94].
Это резкое неприятие Янь Сюэтуном западных аналитических подходов стимулирует наш интерес к собственно китайскому контенту и академическому дискурсу о взаимоотношениях Китая и международной системы. Цель статьи — анализ академического дискурса о взаимоотношениях КНР с международными организациями и системой в целом, исследование противоречивого процесса вступления КНР в международные организации, обусловленного исторической памятью китайского народа о периоде «ста лет унижений» и полуколониальном статусе страны в международной системе, становления Китая как глобальной державы с амбициями создания собственной модели мироустройства.
Обзор литературы
Анализ исследований, посвященных Китаю, условно можно разделить на две части. В первой анализируется литература начального этапа взаимоотношений КНР и международных организаций, это 1949—2001 гг., во второй — КНР в международной системе, период с 2001 г. по настоящее время.
В исследованиях отношений Китая с международными организациями китайские ученые, как утверждает другой известный международник КНР Ван Ичжоу, не добились заметных успехов. По этой проблеме, кроме издания ряда специальных учебников, не было теоретических работ [Wang, 2015]. Предыдущие исследования о взаимоотношениях КНР с международными организациями в китайских академических кругах в основном представляют два направления: во-первых, это работы юристов-международников, в которых они знакомили китайскую аудиторию с правовыми знаниями. Особое место в этом процессе занимают коллективы ученых под руководством профессора Ван Тэъя из Пекинского университета и профессора Лян Си из Уханьского университета, которые не только перевели большое количество иностранных работ,
но и познакомили своих коллег с основами международного права. Они исследовали эволюцию международной системы, а также интеграцию китайской правовой системы и правовых концепций с международной системой. Кроме того, были проведены исследования по конкретным областям механизмов и конвенций, таким как введение в международное право окружающей среды, анализ Европейского сообщества и Европейского союза и его правовой основы, обсуждение правил Всемирной торговой организации и сравнение этапов развития конвенции о международных правах человека и т.д. [Zhu, Jiang, 2000; Ma, 1994; Liu, Zhu, 2000; Liu, 1996; Zhang, 1998].
Для стимулирования исследований в области международного права с 2011 г. Ся-мэньский университет издает всекитайский ежегодник — журнал «Международные отношения и международное право», в котором публикуются не только китайские ученые, но и исследователи из других стран2.
Во-вторых, это исследования универсальных международных организаций и их международных механизмов, среди которых большая часть представлена работами Ли Течэна из Исследовательского центра ООН Пекинского университета языка и культуры [Li, 1993; 1995; Chen, Li, 1993]. Некоторые работы в области политических наук также представляют исследования ряда специализированных глобальных и региональных международных организаций и механизмов, таких как Европейский союз, АСЕАН, Варшавский договор, Организация американских государств, Лига Наций и др. [Wang, Wang, 1998]. Значительная часть контента китайских исследований — это «пересадка трансплантата», то есть копирование (западных) знаний, которое мало что дало для внутренних изменений в Китае, в первую очередь правовых, и не оказало существенного влияния на отношения Китая с международными организациями.
Отдельно следует упомянуть о книге «Международные организации и групповые исследования» под редакцией Цюй Ляна и Хань Дэ. Чжан Лили из Дипломатической академии подготовил главу «Развитие отношений Китая с международными организациями». Особенностью монографии является всестороннее освещение современного состояния и краткой истории международных организаций — как универсальных, так и региональных (политических, экономических и военных, в том числе политических партий, парламентских организаций, женских объединений и проч.) [Qu, Han, 1989].
Логичным завершением исследования этой темы стала публикация «Введение в международные организации» под редакцией Чжан Лихуа. Во «Введении» первые несколько глав посвящены исследованию теории международных организаций, затем рассматриваются проблемы глобализации международных организаций, региональной интеграции, международные организации и государственный суверенитет, национальная безопасность, международный порядок. Последняя, 13-я, глава «Китай и международные организации» посвящена эволюции отношений Китая с международными структурами и анализу позиции КНР по проблемам международной ситуации, комплексной мощи, суверенитета, влияния идеологии и идентичности [Zhang, 2015].
Заметным изданием, исследующим взаимоотношения КНР и международной системы, стала коллективная монография «Китай и международная система: процесс и практика. Чжу Лицюн и другие», в которой изучается процесс «вовлечения/вступления Китая» в такие организации, как ВТО, МВФ, ВБ, ВОЗ, институты по нераспростране-
2 Ife^^^lfeS^flJ/^J-ifei^ [Journal of International Relations and International Law. Chief editor Liu Zhiyun].
нию ядерного оружия, правам человека, переговорам по изменению климата и различные структуры ООН [Zhu, 2012]. Работа Ван Минго посвящена довольно редкой теме: «Исследование причинно-следственных связей в эффективности международной системы». Автор приходит к выводу, что с 1960-х годов в международных организациях идет борьба между развивающимися и развитыми странами по «принципам технологии финансирования» (право голоса), которая привела к тому, что после мирового финансового кризиса 2008 г. Китай, Индия, Бразилия и другие страны с новой рыночной экономикой добились определенных успехов в противостоянии «гегемонистскому порядку управления» [Wang, 2014, p. 384].
Теоретические подходы
При исследовании позиции Китая в отношении международных организаций и международной системы в целом необходимо учитывать два допущения, связанных с историей Китая и его взаимоотношениями с западным миром. Первое допущение: до первой «опиумной» войны (1840 г.) Китай был центром межгосударственных отношений Восточной Азии и напрямую не взаимодействовал с европейской системой международных отношений [Zhang, 2015, p. 5-25; Xiong, 2014, p. 1-6; Kang, 2010; Chen, 2007, p. 1-22]. Морская агрессия Англии в виде «опиумных» войн и последовавшие за ними неравноправные договоры нарушили суверенитет, разрушили территориальную целостность и превратили Китай в полуколониальную страну [Li, 2016; Грачиков, 2015]. «Сто лет унижений» (1840-1949 гг.) — так в китайской историографии описывается подчиненное и унизительное положение страны в этот период [Zhao, Chen, 2014, p. 2-3; Zheng, 2012; Грачиков, 2021б]. Исторический опыт полуколониального положения, когда Запад вмешивался во внутренние дела Китая, на десятилетия вперед определил негативное отношение Пекина к международным организациям, контролируемым западными странами. Поэтому понятен призыв Си Цзиньпина к созданию международных организаций развивающихся стран во главе с Китаем [Xi, 2012, p. 48].
Второе допущение, которое необходимо учитывать, заключается в том, что КНР сразу после создания приняла участие в корейской войне (1950-1953 гг.), где воевала с объединенными силами ООН, что на два десятилетия заморозило отношения КНР с этой организацией. Первые три десятилетия под руководством Мао Цзэдуна Китай не демонстрировал стремления вступить в международные структуры. К тому же любые упоминания о каких-либо национальных интересах за пределами своего государства Китай рассматривал как агрессию и нарушение суверенитета других государств, похожие на то, что пережил Китай в период «ста лет унижений» (1840-1949 гг.) [Xu, 2006, p. 18-19; Грачиков, 2021а].
Как отмечается в «Практическом справочнике по международным отношениям», международная система постепенно развивалась вместе с экспансией капитализма по всему миру. Колониальное поведение капитализма связывает изначально изолированные регионы мира в международную систему, которая окончательно сформировалась в конце XIX - начале XX вв. в результате установления мировой колониальной системы. Международная система делится на два типа: уровень локальной структуры и уровень общей структуры, в зависимости от географического охвата и масштаба. Основные характеристики международной системы включают: 1) целостность, все государственные и негосударственные субъекты включены в международную систему; 2) взаимосвязь, при которой все субъекты системы неизбежно участвуют в прямом или косвенном соединении; 3) ненаправленность против вас - в международной системе разница
в совокупной силе между странами привела к разрыву в уровне (национальной) силы, поэтому существует неравенство между большими и малыми странами; 4) объективность: международная система существует объективно, и любой международный субъект должен сформулировать собственные стратегии безопасности и развития, основанные на международной системе [Huang, Yao, 2013, p. 245-246].
Теоретическим инструментарием китайских работ выступает концепция Чжу Лицюна «практика участия» Китая в международной системе. В качестве формата теоретического анализа взяты такие критерии, как «практика участия» и «признание идентичности». Существуют три формы признания международной системой идентичности Китая: официальное признание, признание существа/сути и признание ценностей актора, которые являются конечным результатом практики участия, где она выступает как независимая переменная, а признание идентичности - как зависимая. Разная степень признания международной системой означает отличную от прежней новую идентичность Китая и другую степень участия. Практикующие вновь вовлекаются в практику в новом качестве и начинают новый раунд практики. Участие Китая в международной системе отражает постоянный и непрерывный новый процесс практики [Zhu, 2012, p. 2].
Процесс практики участия Китая в международной системе
В международной политической науке КНР существуют разные версии установления и развития отношений между Китаем и международными организациями. Различия касаются практически всех международных организаций, что вызвано разным осмыслением в Китае своих национальных интересов в тех или иных международных структурах. Чжан Лихуа описывает периодизацию вступления Китая в международные организации / практику участия следующим образом [Zhang, 2015, p. 235-248].
Период «относительного отклонения» (1949-1965 гг.)
В период «относительного отклонения» Китай избегал участия в международных организациях и имел очень ограниченные связи с немногими из них. Это было время, когда Китай находился вне системы ООН и подвергался идеологическому воздействию конфронтационного и антагонистического менталитета холодной войны. Китай был изолирован от международного сообщества, которое ограничивало его участие и определяло его отношение к международным организациям. Представление китайских лидеров о международных организациях на данном этапе было довольно негативным. Китай не участвовал в международных организациях в основном из-за недоверия к их руководящим принципам. Выступления премьера Чжоу Эньлая и других лидеров показали, что Китай был консервативен и осторожен в отношении ООН и других международных организаций. По мнению Китая, эти международные организации контролировались западными державами, в то время как страны третьего мира имели несущественные рычаги воздействия. Таким образом, это отражало неравенство мировой политической системы. При данных обстоятельствах у Китая был очень ограниченный выбор: возможность вступления в международные организации социалистических стран и развитие отношений с международными организациями развивающихся стран. В качестве примера можно привести Женевскую конференцию 1954 г., на которой премьер Чжоу Эньлай выдвинул «Пять принципов мирного сосуществования», а также Азиатско-африканскую конференцию в Бандунге в 1955 г., которая собрала
большинство стран третьего мира, а также тесные отношения Китая с «Группой 77» и Движением неприсоединения.
Период «активного отклонения» (1966-1970 гг.)
Период 1966—1970 гг. стал самой активной фазой «культурной революции» и «левизны» во внутренней и внешней политике КНР. Как поясняет Чжан Лихуа, разрыв союзнических отношений с СССР и межпартийных связей между КПСС и КПК нанес значительный вред отношениям Китая со странами социалистического лагеря. Тем не менее только за один год (1966—1967) Китаю удалось установить (или наполовину установить) дипломатические отношения с более чем 40 странами, с 30 из них произошли дипломатические «споры», вызванные «революционной» риторикой.
Период «ограниченного вступления (участия)» (1971-1991 гг.)
25 октября 1971 г. 26-я сессия Организации Объединенных Наций проголосовала за восстановление законных прав КНР в ООН и вывод Тайваня из организации и всех ее учреждений. В результате голосования резолюция была принята подавляющим большинством: 76 голосов «за», 35 «против» и 17 воздержавшихся.
В табл. 1 отражен процесс вступления КНР в основные универсальные международные организации.
Таблица 1. Вступление КНР в международные организации
Год вступления Международная организация
1952 Международный Красный Крест
1971 Организация Объединенных Наций
1971 Международная организация гражданской авиации
1972 Всемирная организация здравоохранения
1976 Международный олимпийский комитет
1980 Международный валютный фонд
1980 Всемирный банк
1984 Международное агентство по атомной энергии
1984 Международная организация уголовной полиции
1991 Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество
Источник: Составлено авторами.
К 2000 г. Китай стал членом более 50 межправительственных организаций (МПО) и 275 международных неправительственных организаций (МНПО). Это контрастировало с ситуацией 1966 г., когда он был членом только одной межправительственной организации и 58 международных неправительственных организаций. По количеству МПО к 2000 г. Китай занимал 7-е место в Азиатско-Тихоокеанском регионе после Японии, Индии и Индонезии, Южной Кореи, Австралии и Малайзии. По количеству членства в МНПО Китай занял 6-е место в регионе после Австралии, Японии, Индии, Новой Зеландии и Южной Кореи [Kent, 2013, p. 132—166].
Период «активного участия» (1992-2008 гг.)
3 мая 1993 г. Бюро международных выставок согласовало резолюцию о принятии Китая в качестве 46-го государства-члена. 3 декабря 2002 г. Шанхай получил право на проведение Всемирной выставки в 2010 г.
10 ноября 2001 г. Четвертая министерская конференция Всемирной торговой организации (ВТО), состоявшаяся в Дохе (Катар), рассмотрела и приняла решение о вступлении Китая в ВТО на основе консенсуса, ознаменовав завершение 15-летнего процесса переговоров о вступлении Китая в ВТО. Китай официально стал 143-м членом ВТО. 19 ноября шесть представителей правительства Китая впервые приняли участие в работе Генерального совета ВТО в качестве полноправного члена.
5 февраля 2001 г. Совет управляющих Международного валютного фонда принял резолюцию об увеличении доли Китая в организации с 4,687 млрд СПЗ до 6,376 млрд СПЗ, подняв Китай с 11-го на 8-е место.
9 ноября 2006 г. Чень Фэнфу из Гонконга (КНР) был избран новым Генеральным директором ВОЗ и, таким образом, представитель КНР стал самым высокопоставленным лицом в агентстве ООН. 29 мая 2007 г. 75-й конгресс Международного комитета по здоровью животных (OIE) подавляющим большинством — 131 голос «за», 8 «против» и 5 воздержавшихся — подтвердил, что Китай присоединился к организации как суверенное государство.
29 июня 2007 г. Целевая группа по финансовым мероприятиям (ФАТФ) — ведущая международная организация по борьбе с отмыванием денег — дала согласие на полноправное членство КНР в организации.
Период «осознания новой роли» (2009-2012 гг.)
Китай имеет тенденцию к максимальному использованию своего статуса развивающейся страны. Так, например, хотя Китай входит в пятерку постоянных членов СБ ООН, ставка взноса Китая в регулярный бюджет организации составляет менее 1%, который в 1979 г. был уменьшен по просьбе Китая с 5,5 до 0,79%. Для сравнения, США выплачивают 25%, а Япония, которая даже не является постоянным членом СБ, 19,9%. Поскольку экономика Китая продолжала развиваться и, соответственно, его национальная мощь увеличивалась, финансовый вклад Китая в бюджет ООН также стал возрастать. Доля КНР увеличилась с 0,7% в конце прошлого века до 2,053% в 2005 г., а затем до 2,667% в 2009 г. После последней корректировки в 2010 г. нынешний коэффициент членских взносов Китая составляет 3,189%, а расходы на поддержание мира также выросли с 3,147% в 2009 г. до 3,939%. Поддерживая международный мир и безопасность, Китай является не только одним из основных поставщиков миротворческих фондов ООН, но и страной с наибольшим числом миротворцев среди постоянных членов СБ ООН. С 1990 и до конца 2009 г. Китай направил в миротворческие операции ООН в общей сложности 14 650 человек, которые принимали участие в операциях ООН в Гаити, Демократической Республики Конго, Либерии, Ливане, Судане, Кот-дИвуаре и Восточном Тиморе [Li, 2010].
Будучи крупной развивающейся страной, Китай всегда поддерживал организации развивающихся стран. Китай не является членом «Группы 77» и Движения неприсоединения, но всегда поддерживал хорошие отношения с этими организациями. Китай активно участвовал в деятельности «Группы 77» в качестве наблюдателя. В 1995 г. Китай официально присоединился к диалогу и стал центром развития сотрудничества Юг — Юг. С 2002 г. Китай ежегодно выделяет на эту деятельность 100 тыс. долл. США,
а с 2010 г. 200 тыс. долл. Китай также поддерживает и вносит вклад в региональные организации в Азии, Африке и Латинской Америке. Например, он долгое время оказывал помощь Африканскому союзу в различных аспектах, включая помощь в строительстве конференц-центра, финансирование для участия в Шанхайской всемирной выставке и дарение офисного оборудования.
С ростом национальной мощи и накоплением опыта увеличивается вклад Китая в международные организации и международные институты. Например, с 1990 г. Китай все чаще становится местом встречи международных организаций. В 1995 г. в Пекине состоялась Четвертая Всемирная конференция ООН по положению женщин, в которой приняли участие правительственные делегации из 189 стран, а также организации и специализированные учреждения системы ООН. XXII Конгресс Всемирного почтового союза (ВПС) в 1999 г. состоялся в Китае — впервые специализированное учреждение ООН провело полномочную конференцию в Китае.
Успех Олимпийских игр 2008 г. в Пекине значительно расширил возможности Китая и его привлекательность для международных организаций. В последние годы все больше представителей КНР занимают руководящие должности в международных организациях. Например, в 2005 г. Чжан Синьшэн был избран президентом Исполнительного совета ЮНЕСКО, в 2006 г. Чэнь Фэнфу избран генеральным директором Всемирной организации здравоохранения, в 2007 г. Ли Цзиньхуа, генеральный ревизор Национального аудиторского управления Китая, избран членом Комитета ООН по аудиту. Генерал-майор Чжао Цзинминь, чиновник Управления по поддержанию мира Министерства обороны Китая, стал первым высокопоставленным чиновником миротворческой операции ООН. В 2008 г. Лин Ифу избран вице-президентом Всемирного банка. В 2010 г. Чжу Минь стал специальным советником президента Международного валютного фонда, а Сюэ Юйцинь — председателем Комиссии международного права ООН и судьей Международного Суда.
В 2013 г. тогдашний Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун назначил Сюй Хао-ляна помощником Генерального секретаря ООН, помощником Администратора Программы развития ООН и директором Азиатско-Тихоокеанского бюро.
К 2007 г. в мире существовало 61 836 международных организаций. Китай был участником 4386 из них, а с 1753 подписал соглашения о вступлении 2012, р. 1]. В 2021 г. количество правительственных и неправительственных международных организаций в мире возросло до 66 425, а Китай стал участником 5479 из них. При этом секретариаты 251 организации располагались в КНР [ША, 2021].
Китайская стратегия мироустройства (2013-2021 гг.)
Несогласие Китая с существующей мировой системой и отсутствие возможности нарастить свое влияние в ней стало причиной постепенного изменения существующих и создания альтернативных международных институтов (табл. 2 и 3).
По мнению китайских ученых, результатом этих изменений стало разделение нынешних международных институтов на три типа.
1. Традиционные международные институты, к которым относятся система ООН, Всемирный банк, Международный валютный фонд, ГАТТ и некоторые другие. Правила этих институтов разрабатывались под руководством «традиционных» сверхдержав и главным образом США. Основными бенефициарами этой системы, естественно, стали ее создатели. В данной структуре невозможно достичь равноправного диалога и сотрудничества из-за ограничений и избирательных предпочтений традиционных главных держав в управлении и решении глобальных проблем.
Таблица 2. Распределение голосов в крупных международных финансовых институтах, % от общего количества голосов в данном институте по состоянию на 31 декабря 2017 г.
Акционер Право голоса
МБРР МВФ АБР АфБР МАБР ЕБРР
2010 г. 2017 г.
США 16,4 16,0 16,5 12,8 6,6 30,0 10,1
Япония 7,9 6,9 6,2 12,8 5,5 5,0 8,6
Большая четверка стран Европы 15,9 14,3 16,4 9,6 12,1 6,7 34,4
Китай 2,8 4,5 6,1 5,4 1,2 0,004 0,1
Государства — заемщики МАР и МБРР 37,1 39,3 Н. д. 39,1 59,2 50,02 14,4
Источник: [Galan, Leandro, 2019].
Примечание. МБРР — Международный банк реконструкции и развития, АБР — Азиатский банк развития, АфБР — Африканский банк развития, МАБР — Межамериканский банк развития, ЕБРР — Европейский банк реконструкции и развития, МАР — Международная ассоциация развития.
Таблица 3. Относительный вес в мировом ВВП, измеренный в текущих ценах в долларах США, %, 1993-2017 гг.
Акционер 1993 г. 1997 г. 2001 г. 2005 г. 2009 г. 2013 г. 2017 г.
США 26,6 27,4 31,8 27,6 24,0 21,7 24,0
Япония 17,2 14,0 12,9 10,0 8,7 6,7 6,0
Большая четверка стран Европы 21,4 20,6 18,3 19,9 17,8 14,8 13,4
Китай 1,7 3,1 4,0 4,8 8,5 12,5 15,2
Государства — заемщики МАР и МБРР 16,5 19,2 18,9 21,6 29,2 37,0 38,0
Источник: [Galan, Leandro, 2019].
2. Модифицированные (улучшенные) международные институты (modified-improved international institutions), которые появились после холодной войны, или старые организации, претерпевшие существенные изменения. К ним относятся «Группа двадцати», Саммит Азия — Европа, АСЕАН + 3, ВТО и др. Их отличие заключается в том, что под давлением международного сообщества в эти структуры были включены развивающиеся страны, поэтому голос незападного мира стал более различим в международных делах.
3. Инновационные международные институты (innovative international institutions) — это ШОС, Банк БРИКС, саммит КНР со странами Центральной и Восточной Европы (16 + 1), АБИИ, стратегическая инициатива «Пояса и пути» и др. Они в корне отли-
чаются от институтов старого мирового порядка, поскольку созданы главными развивающимися странами для защиты собственных интересов при решении глобальных проблем мира и развития. Основанные на принципах равенства и взаимной выгоды всех членов, эти институты созданы в таких областях, которые остались вне сферы деятельности традиционных международных институтов. Их количество в глобальном управлении будет только возрастать, а роль — усиливаться [Chen, 2018, p. 112, 113]. Фактически «инновационные» означает альтернативные или параллельные структуры международной системы (табл. 4).
Таблица 4. Параллельные международные структуры, созданные Китаем
Организации и механизмы, в центре которых находится Китай Основные характеристики Какие международные структуры дублирует
Финансовая и валютная политика
Новый банк развития БРИКС - BRICS New Development Bank (NDB) Банк развития с акцентом на инфраструктурные проекты, создан в июле 2014 г.; штаб-квартира в Шанхае; первые пять лет президент банка — представитель Индии Всемирный банк, региональные банки развития
Азиатский банк инфраструктурных инвестиций — Asian Infrastructure Investment Bank (AIIB) Инициатива объявлена на саммите АПЕК в октябре 2013 г. с первоначальным капиталом в 50 млрд долл. Азиатский банк развития
Резервный фонд БРИКС — BRICS Contingency Reserve Arrangement (CRA) Предполагаемый объем 100 млрд долл.; объявлено в июле 2014 г. Международный валютный фонд
Инициатива по мультилатерализации Цин Май — Chiang Mai Initiative Multilateralization (CMIM); ASEAN+3; Asian Macroeconomic Research Office (AMRO) Объявленный объем 240 млрд долл. («Мультилатера-лизация» стартовала в марте 2010 г., AMRO в апреле 2011 г.; статус международной организации получили в 2014 г.) Международный валютный фонд
Механизмы интернационализации юаня Десять соглашений о прямом обмене юаня с другими валютами; договоры о безналичных банках в девяти странах; семь страновых квот RQFII; 26 своп-соглашений с центральными банками Установленные механизмы валютного рынка
Шанхай как мировой финансовый центр с фьючерсными рынками в юанях Решение Государственного совета (2012 г.) превратить Шанхай в мировой финансовый центр; утверждение Шанхайской ЗСТ (август 2013 г.). Фьючерсные рынки в юанях на сырую нефть, природный газ, нефтехимию (август 2014 г.); платформа для торговли золотом (осень 2014 г.); шесть других международных товарных фьючерсных рынков находятся в стадии планирования Существующие центры для финансовых, товарных и фьючерсных рынков
Китайская междунар одная платежная система (CIPS) CIPS для международных транзакций в юанях (апрель 2012 г.); Китайско-российские переговоры об альтернативах SWIFT (осень 2014 г.) Созданные платежные системы (CHIPS и др.)
Организации и механизмы, в центре которых находится Китай Основные характеристики Какие международные структуры дублирует
Универсальная кредитно-рейтинговая группа (UCRG) Совместный проект трех рейтинговых агентств — Dagong, ИшКай^, Egan-Jones (с июня 2013 г.); и МИД запускают совместный исследовательский проект по подготовке азиатской рейтинговой системы (июнь 2014 г.) S & P, Moody's, Fitch
China Union Pay (CUP) Ассоциация банков — эмитентов карт (с 2002 г.); в настоящее время принята в 140 странах, выпуск в 30 странах, совсем недавно: Россия (август 2014 г.), Мьянма (сентябрь 2014 г.) VISA, MasterCard
Источник: [China Monitor. 28 October 2014. No. 18].
Китаю удалось также создать хорошо структурированную глобальную сеть партнерских (стратегических и обычных) отношений в пяти макрорегионах мира. На вершине этой пирамиды региональные форумы, в первую очередь посвященные экономике, торговле и инфраструктуре: Форум сотрудничества Китая и арабских государств, Форум сотрудничества Китая и Африки, Форум Китай — СЕЛАК (со странами Латинской Америки), Диалог по сотрудничеству в Азии, Формат 17 + 1, который превратился в 16 + 1 (после выхода Литвы в 2021 г.). В основании пирамиды — соглашения с более чем 140 странами об установлении партнерских отношений [Грачиков, 2019].
В контексте данной типологии меняется идентичность Китая в международных структурах. Первое: в традиционных институтах Китай идентифицирует себя как участник (participant) и поддерживающий (supporter). Китай «радикально» не отрицает и не выступает против существующей системы и порядка, а старается играть позитивную роль, соответствующую его мощи. Второе: в модифицированных институтах КНР видит себя в роли поддерживающего и реформатора, понимая, что вероятность стать лидером и доминантным игроком в ближайшем будущем мала. Китай может здесь также играть роль участника и созидателя (builder), по мере возможности реформируя старый порядок. Наконец, в инновационных институтах Китай позиционирует себя в качестве поддерживающего и лидера. Эти институты изначально были созданы Китаем и другими развивающимися странами, поэтому Китай играет лидирующую (leading) и направляющую (guiding) роль в этих структурах. Главное преимущество инновационных институтов, основанных на принципах совместных обсуждений, созидании и совместности, состоит в том, что они должны служить «созданию нового международного порядка» [Chen, 2018].
Заключение
Международные организации стали основной ареной мировой дипломатии и глобальной конкуренции между КНР и США. Они играют ключевую роль в глобальном управлении и предоставляют платформы для выработки совместных решений и постановки международных проблем. Китай как один из центров «новой биполярности» и структурообразующий актор международных отношений оказывает существенное влияние на институты глобального управления, от его позиции во многом зависит будущая модель мироустройства.
Активно участвуя в существующих международных организациях и пытаясь их реформировать изнутри, Китай, в соответствии со своими нормами и правилами, создает новые международные структуры, в которых играет лидирующую роль и может оказывать непрямое воздействие на выработку и принятие выгодных ему решений.
Новые «инновационные» международные организации КНР, как правило, не включают западные страны и поэтому могут рассматриваться как стремление Пекина форматировать новую незападную систему международных отношений или, в более широком плане, как заметил Федор Лукьянов, «коллективный Восток», куда вполне естественно можно отнести ОДКБ, ШОС, ЕАЭС, АБИИ, БРИКС и практически все региональные международные организации развивающихся стран Глобального Юга.
Список источников
Грачиков Е.Н. (2015). Геополитика Китая: эгоцентризм и пространство сетей. М.: РУСАЙНС. doi:10.15216/978-5-4365-0419-3
Грачиков Е.Н. (2019). Стратегия партнерских отношений КНР: практика и ее концептуализация (1993— 2018) // Мировая экономика и международные отношения. Т. 63. № 3. C. 83—93. doi:10.20542/0131-2227-2019-63-3-83-93
Грачиков Е.Н. (2021а). Дипломатия КНР: контекст академического дискурса // Мировая экономика и международные отношения. Т. 65. № 3. C. 33-41. doi:10.20542/0131-2227-2021-65-3-33-41
Грачиков Е.Н. (2021б). Китайская школа международных отношений: на пути к большим теориям. М.: Аспект Пресс.
Дегтерев Д.А., Рамич М.С., Цвык А.В. (2021). США — КНР: «властный транзит» и контуры «конфликтной биполярности» // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Международные отношения. Т. 21. № 2. C. 210—231. doi:10.22363/2313-0660-2021-21-2-21-231
Chen L., Li T. (eds) (1993). Lianheguo yu shijie zhixu [United Nations and World Order]. Beijing: Peking's Language Institute Press. (in Chinese)
Chen S. (ed.) (2007). Zhong Ou chuantong duiwai guanxi de sixiang, zhidu yu zhengce [Ideas, Systems and Politics of Chinese Traditional Foreign Relations]. Jinan: Shandong University Press. (in Chinese)
Chen Y. (2018). The Changing Identity of China in Global Governance and International Institutions // Contemporary International Relations. Vol. 28. No. 5. P. 105—116.
Fried J. (2021). G20 Contributions to Global Economic Governance in the Post-COVID-19 Digital World // International Organisations Research Journal. Vol. 16. No. 2. P. 15—19. doi:10.17323/1996-7845-2021-02-02
Galan E.M., Leandro F.J. (2019). The Belt and Road Initiative: The Cornerstone of the New-Fangled Financial Institutionalism Led by China // Baltic Journal of European Studies. Vol. 9. Iss. 2. P. 153—182. doi:10.1515/ bjes-2019-0018
Grachikov E. (2020). China in Global Governance: Ideology, Theory and Instrumentations // Russia in Global Affairs. Vol. 18. No. 4. P. 132—153. doi:10.31278/1810-6374-2020-18-4-132-153
Grachikov E.N. (2019). Chinese School of International Relations: How Theory Creates Diplomatic Strategies and Vice Versa // Russia in Global Affairs. Vol. 17. No. 2. P. 154—173. doi: 10.31278/1810-6374-2019-17-2154-173
Huang R., Yao Y. (eds) (2013). Guoji guanxi shiyong shouce [Practical Handbook of International Relations]. Tianjin People's Publishing House. (in Chinese)
Johnston A.J. (2008). Social States: China in International Institutions, 1980—2000. Princeton University Press.
Kang D.C. (2010). East Asia Before the West: Five Centuries of Trade and Tribute. N.Y.: Columbia University Press.
Kang David C. (2010). East Asia Before the West: Five Centuries of Trade and Tribute. N. Y.: Columbia University Press. (in Chinese)
Kent A. (2013). China's Participation in International Organisations. Power and Responsibility in Chinese Foreign Policy / Y. Zhang, G. Austin (eds). Australian National University Press. P. 132—166.
Kim S. (1994). China's International Organizational Behavior. Chinese Foreign Policy: Theory and Practice / T.W. Robinson, D. Shambaugh (eds). Oxford: Clarendon Press. P. 401—434.
Larionova M., Shelepov A. (2021). Emerging Regulation for the Digital Economy: Challenges and Opportunities for Multilateral Global Governance // International Organisations Research Journal. Vol. 16. No. 1. P. 29—63. doi:10.17323/1996-7845-2021-01-02
Li C. (2016). Chinese Law in Imperial Eyes: Sovereignty, Justice, & Transcultural Politics. N.Y.: Columbia University Press.
Li D. (2010). Zhongguo dingwei guoji zuzhi xin juese [China Defines Its New Role in International Organizations] // People's Daily. 8 November. (in Chinese)
Li T. (1995). Lianheguo wu shi nian [Fifty Years of the United Nations]. Beijing: Chinese Shiji Press. (in Chinese)
Li T. (ed.) (1993). Lianheguo de licheng [History of the United Nations]. Beijing: Peking's Language Institute Press. (in Chinese)
Liu J., Zhu F. (ed.) (2000). Guoji renquan tizhi — lishi de luoji yu bijiao [International Human Rights System: Historical Logic and Comparison]. Human Rights and International Relations. Beijing: Peking University Press. (in Chinese)
Liu X. (1996). Ougongti duiwai maoyi falu zhidu [The European Communities' Foreign Trade Legal System]. Beijing: China Legal Publishing House. (in Chinese)
Ma X. (ed.) (1994). Guoji huangjingfa daolun [Introduction to International Environmental Law]. Beijing: Social Science Literature Press. (in Chinese)
Qu L., Han D. (eds) (1989). Guoji zuzhi yu jituan yanjiu [International Organizations and Group Research]. Beijing: Chinese Social Science Press. (in Chinese)
Union of International Associations (UIA) (ed.) (2021). Yearbook of International Organizations. 2021—2022. Guide to Global Civil Society Networks. Edition 58. Vol. 2. Geographical Index. Brussels: Brill.
Wang M. (2014). Yinguo guanxi yu guoji zhidu you xi aoxing yanjiu [A Study on Causality and the Effectiveness of International Institutions]. Beijing: World Knowledge Press. (in Chinese)
Wang S., Wang G. (eds) (1998). Cong dongmeng dao da dongmeng [From ASEAN to Greater ASEAN]. Beijing: World Knowledge Press. (in Chinese)
Wang Y. (2002). Zhongguo yu guoji zuzhi guanxi yanjiu de ruogan wenti [Some Research Problems of ChinaInternational Organizations Relations] // Social Science Forum. No. 8. P. 4—13. Режим доступа: http://www. aisixiang.com/data/89544-3.html (дата обращения: 20.08.2021). (in Chinese)
Xi J. (2014). Achieving Rejuvenation is the Dream of the Chinese People (29 November 2012). The Governance of China. Vol. I. Beijing: Foreign Languages Press.
Xiong Z. (2014). Zhongguo jin xiandai waijiao shi [A Diplomatic History of Modern China]. Beijing: Peking University Press. (in Chinese)
Xu J. (2006). Lun liyi bianjian yu bentu bianjian zhi guanxi [About the Relationship Between the Boundary of Interests and the Border of the Country]. China's National Interests and Influence / J. Xu (ed.). Beijing: Current Affairs Publishing House. (in Chinese)
Yan X. (2017). The Anachronism of a China Socialized: Why Engagement Is Not All It's Cracked Up to Be // The Chinese Journal of International Politics. Vol. 10. Iss. 1. P. 67—94. doi:10.1093/cjip/pox001
Zhang L. (ed) (2015). Guoji zuzhi gailun [Introduction to International Organizations]. Beijing: Science Press. (in Chinese)
Zhang S. (1998). Zhongguo haiquan [Chinese Sea Power]. Beijing: People's Daily Press. (in Chinese)
Zhang Y. (2015). Zhongguo de zhoubian quyu guan huigui yu xin zhixu goujian [Resurgence of China's Regional Conception and New Regional Order] // World Economics and Politics. No. 1. P. 5—25. (in Chinese)
Zhao J., Chen Z. (eds) (2014). China and the International Society: Adaptation and Self-Consciousness. World Century.
Zheng W. (2012). Never Forget National Humiliation: Historical Memory in Chinese Politics and Foreign Relations. N.Y.: Columbia University Press.
Zhu L. (2012). Zhongguo yu guoji tixi [Practices of Engagement: Processes of China's Involvement in International System]. Beijing: World Knowledge Press. (in Chinese)
Zhu Z., Jiang R. (eds) (2000). Shijie maoyi zuzhi falu guize [Legal Regulations of the World Trade Organization]. Beijing: Chinese Political-Legal University Press. (in Chinese)
International Organisations Research Journal, 2022, vol. 17, no 1, pp. 7-24 Original article
doi:10.17323/1996-7845-2022-01-01
China and the International System:
The Formation of a Chinese Model of World Order1
E. Grachikov, H. Xu
Evgeny Grachikov — PhD in Political Sciences, Associate Professor of the Department of Theory and History of International Relations, Faculty of Humanities and Social Sciences, Peoples' Friendship University of Russia; 10/2 Miklouho-Maclay Ulitsa, Moscow, 117198, Russian Federation; grachikov-en@rudn.ru
Haiyan Xu - PhD in Political Sciences, Leading Research Fellow, Institute of Political Science, Chinese Academy of Social Sciences; 28 Shuguang xili, Beijing, 100028, PRC; xuhaiyan2050@sina.com
Abstract
During its 72-year history, PRC has gone through a difficult path of changing the diplomatic strategies of relations with the outside world. The first period, thirty years from 1949 to 1978, was ideological, directed by Mao Zedong and completely ignored international organizations (IOs). The second, the next 30years (1978—2008) — economic, which was determined by Deng Xiaopings policy of reforms and opening up, and the gradual embedding of the PRC in the IOs. Now China is implementing the third, political stage under the leadership of Xi Jinping, who set the country with the tasks of great power diplomacy and the formation of new / alternative international structures in which it plays a leading role and has a real impact on the future model of the system of international relations.
The formation of the PRC in 1949 and the Korean War (1950—1953) that followed soon after, where Chinese "volunteer" soldiers fought with the united UN forces, blocked the possibility of contacts between the PRC and this universal international organization for two decades. The country's internal problems in the form of a "cultural revolution" also did not contribute to the solution of this problem. Even the restoration of the PRCs rights in the UN in 1971, the establishment of diplomatic relations with the United States in 1979, and Deng Xiaopings reforms could not significantly accelerate the PRCs accession to other international organizations. This process took about twenty more years and, on the whole, ended only in 2001 with the entry into the WTO. In the 21st century, especially after the 2008global financial crisis, China began to actively use existing and create new international organizations with partner countries.
The purpose of the article is to analyze the Chinese academic discourse on the problem of relations between the PRC and international organizations and international system, where Western countries, headed by the United States, dominate to this day, and China does not see a prospect for itself to take a place worthy of its complex power. The article examines the history of the formation of relations between the PRC and international system, identifies the reasons for the dissatisfaction of the PRC with its status in its structures and traces the process of creating international organizations in which China occupies a dominant position and in global competition with the United States can influence the future model of the world.
The peculiarity of the article is that it mainly uses the works of Chinese authors who study the position of their coun -try in relation to international system. It is concluded that China is actively formatting its geo-economic space, offering the countries of the Global South, which are part of it, not only material dividends, but also their values, development model and their view future model of the world.
Keywords: China, international organizations, discourse, assumptions, Xi Jinping, structuring of international relations
Acknowledgments: this article was prepared as part of research project #20-514-93003 "Russia and China in the Global Political Space: Harmonization of National Interests in Global Governance" supported by the Russian Foundation for Basic Research and the Chinese Academy of Social Sciences.
For citation: Grachikov E., Xu H. (2022). China and the International System: The Formation of a Chinese Model of World Order. International Organisations Research Journal, vol. 17, no 1, pp. 7—24 (in English). doi:10.17323/1996-7845-2022-01-01
1 This article was submitted 28.08.2021.
References
Chen L., Li T. (eds) (1993). Lianheguoyu shijiezhixu [UnitedNations and World Order]. Beijing: Peking's Language Institute Press. (in Chinese)
Chen S. (ed.) (2007). Zhong Ou chuantong duiwaiguanxi de sixiang, zhidu yu zhengce [Ideas, Systems and Politics of Chinese Traditional Foreign Relations]. Jinan: Shandong University Press. (in Chinese)
Chen Y. (2018). The Changing Identity of China in Global Governance and International Institutions. Contemporary International Relations, vol. 28, no 5, pp. 105—16.
Degterev D.A., Ramich M.S., Tsvyk A.V. (2021). U.S. - China: "Power Transition" and the Outlines of "Conflict Bipolarity". Vestnik RUDN. International Relations, vol. 21, no 2, pp. 210-231. doi:10.22363/2313-0660-2021-21-2-210-231
Fried J. (2021). G20 Contributions to Global Economic Governance in the Post-COVID-19 Digital World. International Organisations Research Journal, vol. 16, no 2, pp. 15-9. doi:10.17323/1996-7845- 2021-02-02
Galan E.M., Leandro F.J. (2019). The Belt and Road Initiative: The Cornerstone of the New-Fangled Financial Institutionalism Led by China. Baltic Journal of European Studies, vol. 9, iss. 2, pp. 153-82. doi:10.1515/ bjes-2019-0018
Grachikov E.N. (2021a). Chinese Diplomacy: Context of Academic Discourse. World Economy and International Relations, vol. 65, no 3, pp. 33-41. (in Russian). doi:10.20542/0131-2227-2021-65-3-33-41
Grachikov E.N. (2021b). Kitayskaya shkola mezhdunarodnyih otnosheniy: na puti k bolshim teoriyam [Chinese School of International Relations: Towards Big Theories]. Moscow: Aspect Press. (in Russian)
Grachikov E. (2020). China in Global Governance: Ideology, Theory and Instrumentations. Russia in Global Affairs, vol. 18, no 4, pp. 132-53. doi:10.31278/1810-6374-2020-18-4-132-153
Grachikov E.N. (2019a). Chinese Partnership Strategy: Practice and Its Conceptualization (1993-2018). World Economy and International Relations, vol. 63, no 3, pp. 83-93. (in Russian). doi:10.20542/0131-2227-2019-63-3-83-93
Grachikov E.N. (2019b). Chinese School of International Relations: How Theory Creates Diplomatic Strategies and Vice Versa. Russia in Global Affairs, vol. 17, no 2, pp. 154-73. doi:10.31278/1810-6374-2019-17-2-154-173
Grachikov E.N. (2015). Geopolitics of China: Egocentrism and Network Space. Moscow: RuScience. (in Russian)
Huang R., Yao Y. (eds) (2013). Guoji guanxi shiyong shouce [Practical Handbook of International Relations]. Tianjin: People's Publishing House. (in Chinese)
Johnston A.J. (2008). Social States: China in International Institutions, 1980—2000. Princeton: University Press.
Kang D.C. (2010). East Asia Before the West: Five Centuries of Trade and Tribute. New York: Columbia University Press.
Kent A. (2013). China's Participation in International Organisations. Power and Responsibility in Chinese Foreign Policy (Y. Zhang, G. Austin (eds)). Australian National University Press, pp. 132-66.
Kim S. (1994). China's International Organizational Behavior. Chinese Foreign Policy: Theory and Practice (T.W. Robinson, D. Shambaugh (eds)). Oxford: Clarendon Press, pp. 401-34.
Larionova M., Shelepov A. (2021). Emerging Regulation for the Digital Economy: Challenges and Opportunities for Multilateral Global Governance. International Organisations Research Journal, vol. 16, no 1, pp. 29-63. doi:10.17323/1996-7845-2021-01-02
Li C. (2016). Chinese Law in Imperial Eyes: Sovereignty, Justice, & Transcultural Politics. New York: Columbia University Press.
Li D. (2010). Zhongguo dingwei guoji zuzhi xin juese [China Defines Its New Role in International Organizations]. People's Daily, 8 November. (in Chinese)
Li T. (1995). Lianheguo wu shi nian [Fifty Years of the United Nations]. Beijing: Chinese Shiji Press. (in Chinese)
Li T. (ed.) (1993). Lianheguo de licheng [History of the United Nations]. Beijing: Peking's Language Institute Press. (in Chinese)
Liu J., Zhu F. (ed.) (2000). Guoji renquan tizhi - lishi de luoji yu bijiao [International Human Rights System: Historical Logic and Comparison]. Human Rights and International Relations. Beijing: Peking University Press. (in Chinese)
Liu X. (1996). Ougongti duiwai maoyifalu zhidu [The European Communities Foreign Trade Legal System]. Beijing: China Legal Publishing House. (in Chinese)
Ma X. (ed.) (1994). Guoji huangjingfa daolun [Introduction to International Environmental Law]. Beijing: Social Science Literature Press. (in Chinese)
Qu L., Han D. (eds) (1989). Guojizuzhiyu jituan yanjiu [International Organizations and Group Research]. Beijing: Chinese Social Science Press. (in Chinese)
Union of International Associations (UIA) (ed) (2021). Yearbook of International Organizations. 2021—2022. Guide to Global Civil Society Networks, ed. 58, vol. 2. Geographical Index. Brussels: Brill.
Wang M. (2014). Yinguo guanxi yu guoji zhidu you xi aoxing yanjiu [A Study on Causality and the Effectiveness of International Institutions]. Beijing: World Knowledge Press. (in Chinese)
Wang S., Wang G. (eds) (1998). Cong dongmeng dao da dongmeng [From ASEAN to Greater ASEAN]. Beijing: World Knowledge Press. (in Chinese)
Wang Y. (2002). Zhongguo yu guoji zuzhi guanxi yanjiu de ruogan wenti [Some Research Problems of ChinaInternational Organizations Relations]. Social Science Forum, no 8, pp. 4-13. Available at: http://www.aisixi-ang.com/data/89544-3.html (accessed 20 August 2021). (in Chinese)
Xi J. (2014). Achieving Rejuvenation is the Dream of the Chinese People (29 November 2012). The Governance of China, vol. I. Beijing: Foreign Languages Press.
Xiong Z. (2014). Zhongguo jin xiandai waijiao shi[A Diplomatic History of Modern China]. Beijing: Peking University Press. (in Chinese)
Xu J. (2006). Lun liyi bianjian yu bentu bianjian zhi guanxi [About the Relationship Between the Boundary of Interests and the Border of the Country]. China's National Interests and Influence (J. Xu (ed.)). Beijing: Current Affairs Publishing House. (in Chinese)
Yan X. (2017). The Anachronism of a China Socialized: Why Engagement Is Not All It's Cracked Up to Be. The Chinese Journal of International Politics, vol. 10, no 1, pp. 67-94. doi:10.1093/cjip/pox001
Zhang L. (ed.) (2015). Guoji zuzhi gailun [Introduction to International Organizations]. Beijing: Science Press. (in Chinese)
Zhang S. (1998). Zhongguo haiquan [Chinese Sea Power]. Beijing: People's Daily Press. (in Chinese)
Zhang Y. (2015). Zhongguo de zhoubian quyu guan huigui yu xin zhixu goujian [Resurgence of China's Regional Conception and New Regional Order]. World Economics and Politics, no 1, pp. 5-25. (in Chinese)
Zhao J., Chen Z. (eds) (2014). China and the International Society: Adaptation and Self-Consciousness. World Century.
Zheng W. (2012). Never Forget National Humiliation: Historical Memory in Chinese Politics and Foreign Relations. New York: Columbia University Press.
Zhu L. (2012). Zhongguo yu guoji tixi [Practices of Engagement: Processes of China's Involvement in International System]. Beijing: World Knowledge Press. (in Chinese)
Zhu Z., Jiang R. (eds) (2000). Shijie maoyi zuzhi falu guize [Legal Regulations of the World Trade Organization]. Beijing: Chinese Political-Legal University Press. (in Chinese)
