CC BY
89
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
УДК 008.168.522
Н.А. Полеушина
Аспирант Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ
Nadezhda А.Polueshina Post-graduate student of Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration E-maihzu.nik@bk.ru
Книжная культура России: формирование новой парадигмы?
В данной статье на основе анализа научного и публицистического дискурсов по вопросам книжной культуры в России выводятся оценки ее современного состояния и тенденции развития. Автор констатирует изменение позиций серьезной литературы в обществе и отход русской культуры от модели книгоцентричности в сложившихся социально-экономических и информационно-технологических условиях. Обозначены наиболее актуальные проблемы современной книжной культуры, свидетельствующие о формировании ее новой парадигмы.
Ключевые слова: книжная культура России, чтение, литературный процесс, культурные трансформации, литературоцентричная модель культуры, литературные премии, культурно-ценностное воспитание личности.
Социально-экономические и политические трансформации России на рубеже ХХ-ХХ1 вв. коснулись в значительной мере сферы культуры, в том числе книжной. Русская культура исконно словесная, текстовая. Понятия «книжная культура», «книга», «книжность» являются «сущностными, системообразующими в системе традиционной культуры» [10]. Тем тревожнее звучит на страницах научно-публицистических изданий мнение о том, что в настоящее время русская культура утрачивает или уже утратила ранее присущую ей литературо-центричность, что выражается в ориентированности книжной культуры на удовлетворение не
Как цитировать статью: Полеушина Н. А.Книжная культура России: формирование новой парадигмы? // Ценности и смыслы. 2017. № 2 (48). С.73-83.
столько общекультурных, эстетических потребностей, сколько информационно-прагматических. Так, по мнению писателя Ю. М. Полякова, причина этому — падение уровня литературы и уровня читателя в сравнении с советским периодом: «Дело даже не в том, что мы были самой читающей страной или одной из самых читающих стран, мы были самой серьезно читающей страной... И серьезно читающий народ — такое же достояние, как нефть или газ. И тогда писатель подтягивался под общий уровень жизни, идеи. А в 90-е годы произошло обрушение этого всего. Что могут 90-е и "нулевые" противопоставить? Гордиться-то особо нечем. Резко упал общий уровень литературы, упал уровень читателя» [11].
Зафиксированные в данной цитате проблемы отчетливо высвечивают нынешнюю проблематику в сфере чтения серьезной литературы. Выдающийся специалист библиотечного дела XIX в. Н. А. Рубакин полагал: «Ничто так не характеризует степень общественного развития, степень общественной культуры, как уровень читающей публики в данный исторический момент. И стремления и тревоги общества тотчас отражаются на выборе книг» [2].
Отношение к книге как к ценности высшего порядка было характерной чертой русской культуры на длительном историческом отрезке ее существования. В XX в. книжная культура приобрела характерные черты, во многом производные от просветительско-идеологической парадигмы советского периода:
— наличие в каждой семье домашней библиотеки, причем общепризнанной культурной нормой считалось обязательное присутствие собраний литературных сверхавторитетов;
— организация межчитательского обмена;
— восприятие книги как предмета поисков, обсуждения и коллекционирования;
— пристальное читательское внимание к книжным новинкам и литературным журналам;
— рост количества книжных магазинов по стране, причем ведущие места на их полках неизменно принадлежали классической литературе;
— популярность библиотек вплоть до очередей на отдельные книги;
— издание литературно-публицистических толстых журналов, ставших своего рода общественной трибуной, рупором определенных взглядов[3, с. 51].
В 90-е гг. XX в. читательские приоритеты довольно резко трансфор-
мируются: наблюдается небывалый всплеск интереса к масскультурной литературной продукции, основу читательских предпочтений начинают составлять фантастика, мелодрамы, детективы, женские романы [3, с. 51]. Ведущие философы России с тревогой заговорили о кризисе в сфере культуры, связанном с «моральным опрощением» (А. С. Панарин) нации, с отходом ее от той высокой системы духовных критериев, хранительницей которых была на протяжении столетий русская книжная культура.
Последующие технологические изменения трансформировали не только то, что читают, но и как читают: практика вдумчивого чтения, «с карандашом», уступает, предпочтение отдается малым жанрам [3, с. 53].
По мнению И. А. Бутенко, если раньше «легкая книга» обращалась в основном среди малограмотной части населения и довольно редко встречалась в интеллектуальных слоях, то сейчас она прочно вошла в круг чтения всех социальных групп [3, с. 52]. Главные требования, предъявляемые к книге сегодня,— заинтересовать читателя, возможно, путем эпатажа, развлечь, «показать» шоу. Неслучайно появление так называемых «объемных текстов».
Широкое вступление новых информационных технологий в культурную практику чтения зафиксировала бесстрастная статистика. Так, по данным на 2014 год, количество книжных магазинов по стране сокращается: за 15 лет — в 4 раза [14]. В настоящее время в России приблизительно на 60 тысяч человек приходится один книжный магазин, более-менее благоприятная картина наблюдается лишь в Санкт-Петербурге — один книжный магазин приходится на 20 тысяч человек, в то время как в Западной Европе на один книжный магазин в среднем приходится 10 тысяч читателей [14]. В регионах книжные магазины либо закрываются, либо переориентируются на продажу канцелярских товаров, развлекательных журналов и книг. В Москве и Санкт-Петербурге открываются в основном сетевые магазины с унифицированной продукцией [6] и завышенными ценами.
Литературные журналы утрачивают читателей печатных версий. Например, журнал «Иностранная литература», который долгое время являлся единственным в России журналом, печатавшим исключительно переводную литературу, «сейчас влачит жалкое существование. В магазинах, например, по причине высокой стоимости аренды помещений, вынуждены поднимать цены. Разве будет читатель покупать номер журнала за 400 (примерно) рублей?» [14].
Стремительные темпы сокращения количества муниципальных общедоступных библиотек (700-800 учреждений ежегодно из общего числа около 40 тысяч) [15] говорят как об изменении читательского сознания (в пользу электронных книг, чтения онлайн), так и о падении интереса к чтению в целом. Так, в 2014 году, по данным Счетной палаты, в России закрылись 340 библиотек. Данные по Году литературы (2015) еще катастрофичнее. V Всероссийский форум публичных библиотек, состоявшийся в конце 2015 г., констатировал: за три года в стране упразднено почти 2000 общедоступных библиотек [4]. Все чаще сегодня звучит мнение о необходимости библиотекам идти в ногу со временем и модернизироваться, что подразумевает превращение муниципальных публичных библиотек в «многофункциональные культурно-образовательные центры» клубного типа [15]. Однако «для библиотеки перегруженность востребованными, но не библиотечными сервисами обернется размыванием ее просветительной и культуротворческой функции. Не говоря уже о том, что неизбежно нарушится целостность универсума библиотеки, где каждый сегмент, будь то пространство абонемента или читального зала, выставки или лектория, вовлечен в смысловое единство, центрированное на книге, чтении, просвещении» [4].
По результатам приведенной статистики можно сделать следующие выводы: книга и чтение перестали быть фундаментальной ценностью, объединяющей общество, символом национальной идентичности, «меняется сама модель культуры, которая впервые за много веков перестает быть литературоцентричной» [16, с. 38]. Но есть основания полагать, что проблема не так однозначна и что «уход» читателя в пространство технических носителей информации не отменяет основных культуро-формирующих функций книжного слова.
Отчасти пролить свет на эту проблему помогает обращение к полемике по проблемам писательского труда в рамках профессиональных литературных дискурсов. Так, например, в «Литературной газете», в интервью с писателями, переводчиками или учеными-славистами принято задавать обязательный вопрос: «Наблюдается ли, на ваш взгляд, измельчание автора?» Мало кто из писателей осмеливается ругать или критиковать своих коллег, ссылаясь на есенинское «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии», намекая на то, что только будущие поколения по достоинству смогут оценить заслуги современных авторов.
С. Довлатов в своей лекции «Блеск и нищета русской литературы» так
описывает отношение к писателям в России: «Роль и поприще писателя всегда считались ... очень почетными и потому сказать о себе „Я — писатель" всегда считалось в России крайне неприличным, все равно как сказать о себе „Я — красавец" или „Я — хороший человек". В силу всего этого литература постепенно присваивала себе функции, вовсе для нее нехарактерные. Подобно религии она несла в себе огромный нравственный заряд и подобно философии брала на себя интеллектуальную трактовку окружающего мира» [5, с. 4]. Талант же современного писателя измеряется его публичностью, величиной тиража произведений, частотой встреч с читательской аудиторией. Единственный путь к успеху — умение удивить, привлечь внимание к своему творчеству. «Если раньше писатель брался за перо из-за невозможности молчать, острой необходимости выразить собственные мысли и переживания по поводу судьбы России, то сегодня пишут по многим другим причинам: следуя за модой, в поисках славы и просто от безделья. Общение в социальных сетях, ведение блогов заставляют почувствовать себя писателем даже человека, весьма далекого от данной деятельности. Каждый полагает, что его жизненный опыт настолько богат, что им нельзя не поделиться с широкой аудиторией, в результате чего на прилавках книжных магазинов оказывается много бумажного ширпотреба» [7].
Об авторитете нынешних «служителей слова» можно судить по отзывам и обсуждениям в социальных сетях: «Писатели, чьи лица известны лучше, чем их имена, а их имена лучше, чем книги. Их знают все по участию в теле- и радиоэфирах, по колонкам и репликам в журналах. Но даже если они находятся вне зоны досягаемости большинства СМИ, славу им делает интернет» [1]. Писатель В. Пьецух оценивает современный литературный процесс весьма критично: «Мы идем к глобализации культуры. Мы сдаем позиции. Россия сейчас — не читающая страна, народ европеизируется. Не знаю, может быть, просто читать нечего? Может, мы сами виноваты, что нас не читают?» [9]. Совсем трагично о современной российской литературе, комментируя распределение литературных премий в 2015 г., высказалась критик Г. Л. Юзефович: «... нашей стране пора перестать видеть себя великой литературной державой. Русская литература сегодня — маленькая, компактная, обозримая. Недурная национальная литература — как польская или, допустим, турецкая. Не больше — но и не меньше. ... Как только в русской литературе появляется что-нибудь мало-мальски живое, на него немедленно
выстраивается очередь. Так, дебютная книга Гузели Яхиной „Зулейха открывает глаза" — не шедевр, но и не без свежести — сразу вышла в лучшем издательстве страны... и сразу же получила две авторитетные премии...» [18].
Помещение книжкой культуры в рамочные форматы — примета сегодняшнего времени. Одним из форматов становится огромное количество литературных премий, в большей степени негосударственных, с внушительными призовыми фондами: Международная литературная премия им. Антона Дельвига, учрежденная редакцией «Литературной газеты», литературная премия А. Белого, международная премия «Югра», ежегодная международная премия «Новая словесность», премия им. А. Невского, «Умное сердце» им. А. Платонова, «Зодчий» им. Дм. Кедрина, Большая литературная премия России, премия «Белые журавли России», Шукшинская премия за прозаические произведения, продолжающие лучшие традиции отечественной литературы, премия им. Р. Рождественского за поэтические произведения, международная поэтическая премия «Золотой венец» и др.— в общей сложности 64 премии [8]. Литературовед и литературный критик П. Басинский отмечает важную социально-культурную функцию, негласно возложенную на все эти премии: «В наши дни ежегодно выходит большое число новых произведений, уследить за каждым становится физически невозможно. Именно поэтому литературные премии становятся сегодня навигаторами для читателей, на что стоит обратить внимание и к кому присмотреться» [13]. Казалось бы, подобная ситуация должна положительно сказаться на развитии книжной культуры (повышать мотивацию писателей, выявлять ранее неизвестных талантливых писателей, поддерживать развитие новых литературных жанров и направлений). Однако в реальности «нынешняя система литературных премий представляет из себя «систему одного круга», от которой, по мнению Ю. М. Полякова, необходимо отказаться и в которую необходимо вливать новые имена» [13]. Наблюдая за распределением наиболее престижных литературных премий - «Национальный бестселлер», «Большая книга» и «Русский букер», можно заметить, что «все награждают одних и тех же авторов. Куда ни глянь, обязательно будет Александр Кабаков, Андрей Битов, Алексей Варламов, Захар Прилепин, Гузель Яхина...» [8].
Учитывая роль премий как «навигатора по литературному процессу», можно предположить, что их главная цель — объективное отражение
литературного процесса, оказание «профессионального признания и поддержки литераторам, чьи книги и публикации продолжают и приумножают лучшие традиции классической русской, многонациональной советской и российской литературы, развивают русский литературный язык» [12]. Так, Ю. М. Поляков указывает на необходимость «реформировать сформированную систему литературных премий во благо отечественной литературы», сделать так, чтобы «литературные премии отражали объективный талант того или иного автора. Чтобы они присуждались не за своевременную идеологию, а примеры этого можно наблюдать и по сей день, а за искреннее творчество» [13].
Еще одним «рамочным» форматом современной книжной культуры становится проведение книжных выставок, фестивалей, ярмарок и акций, формирующих рынок книжной продукции.
Таким образом, сегодня книжная культура переживает весьма непростой период: серьезная книга и вдумчивое чтение не отвечают вкусам современного читателя, предпочтение отдается книжной продукции, способной развлечь, удивить, эпатировать. Что это: временное явление, стремление соответствовать духу эпохи? А, может, это закономерная и осознанная смена культурной парадигмы? Но, даже учитывая неизбежность глобальных трансформаций в обществе и культуре, нельзя допускать нивелирования роли печатной книги как национального символа, духовной ценности высшего порядка. Возвращение книжной культуре статуса важнейшей сферы общественного сознания видится нам основной культурной задачей на современном этапе.
Литература
1. 60 лучших современных писателей России, по мнению еженедельника "ПтеОи! [Электронный ресурс]. Режим доступа: www/livelib/ru/selection/4841 (дата обращения : 10.12.2016).
2. Бородина В. А. Читательская Вселенная Н. А. Рубакина [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://mognovse.ru/hgb-chitateleskaya-vselennaya-n-a-rubakina-150-let-so-dnya-roj.html (дата обращения: 10.12.2016).
3. Бутенко И. А. Тенденции массового чтения // Читающая Россия: мифы и реальность : по материалам рос. науч.-практ. конф. М. : Либерея, 2008. С. 50-53.
4. Гачева А. Библиотека: прошлое или будущее? // Литературная газета. 2016. № 10-11. С. 7.
5. Довлатов С. Д. Блеск и нищета русской литературы. М. : Азбука, 2015. 256 с.
6. Ермакова А. Исчезающая профессия // Литературная газета. 2016. № 47. С.???
7. Запесоцкий А. Школа блогословия // Литературная газета. 2014. № 7. С. 12-13.
8. Коробейникова К. Литературных премий стало больше, чем писателей // Московский комсомолец. 7 ноября 2016. № 27247.
9. Писарева Е. Вячеслав Пьецух: «Ни дня без книги» // Литературная газета. 2016. № 45. С.?
10. Поздеева И. В. Книга — инструмент сохранения, передачи и воспроизведения традиции // Книжная культура. Опыт прошлого и проблемы современности: К 285-летию основания
Академической типографии в России: материалы V Международной научной конференции (Москва, 24-26 октября 2012 г.). М. : Наука, 2012. Т. 1. С. 330-345.
11. Поляков Ю. М. В СССР было великое достояние — серьезный читатель [Электронный ресурс]. Режим доступа:: http://izborsk-club.ru/content/articles/9233 (дата обращения: 10.12.2016).
12. Поляков Ю.М. Золотой Дельвиг спасает // Дни.ру. 25 марта 2016. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://dni.rU/culture/2016/3/25/332074.html (дата обращения: 10.12.2016).
13. Поляков Ю.М. Я давно не слежу за «Большой книгой»!!! Там нет объективности // Национальная служба новостей. 20 апреля 2016. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://sevnovosti.ru/2016/08/06/u-nas-chto-net-drugih-imen-na-tavride-obsudili-rol-literaturnyh-premiy-v-sovremennoy-rossii.html (дата обращения: 10.12.2016).
14. Смирнов Вл. Хоронить еще рано // Литературная газета. 2014. № 5. С. 6.
15. Соколов А. Библиосфера в зоне риска // Литературная газета. 2016. № 15. С. 5.
16. Стельмах В. Д. Трансформация мифа // Читающая Россия: мифы и реальность. М. : Либерея, 1997. С. 37-43.
17. Уткин К. Сложное искусство перевода // Литературная газета. 2015. № 31. С. 10.
18. Юзефович Г. Когда нет больших книг [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://me-duza.io/íeature/2015/12/11/kogda-net-bolshih-knig (дата обращения: 10.12.2016).
