CC BY
68
Борис ДУБИН, Наталия ЗОРКАЯ
Книги в сегодняшней России: выпуск, распространение, чтение
Картина массового чтения россиян, по сравнению с позднесоветской ситуацией и с годами перестройки, тогдашним спросом на идеологически запретную, недоступную прежде культурную продукцию, бумом толстых журналов и взлетом читательского интереса к ангажированной публицистике, за последнее десятилетие заметно изменилась и продолжает трансформироваться. Эти перемены имеют количественное выражение, но, конечно же, носят качественный характер: меняются соотносительные веса различных подгрупп читателей, типовые формы читаемого (предпочитаемые виды изданий, жанрово-тематические формулы), функции читаемого и чтения в целом, иными словами, меняется организация и содержание чтения как масскоммуникативного процесса. Определяющими здесь, на наш взгляд, выступают несколько взаимосвязанных социокультурных обстоятельств, все они в конечном счете связаны с разложением советского социума и централизованно-бюрократического государства:
— распад советской интеллигенции и ее эпи-гонски-просветительской идеологии в первой половине 1990-х годов, фактический уход этой группы (служащих государственных учреждений культуры и образования) вместе с ее представлениями о культуре, литературе, чтении и формами трансляции этих представлений (толстые журналы, литературоцентричное школьное образование) с культурной авансцены. Потеря интеллигенцией своего социального статуса, места в культурной жизни, авторитета в более широких слоях населения, утрата способностей к массовой репродукции культурных образцов принципиально изменили структуру печатных коммуникаций и вообще культурной жизни в стране. Сократилось число постоянно читающих газеты и журналы, более чем на порядок уменьшились их средние тиражи, меняются типы популярных журналов: возникла и быстро растет ниша "глянцевой" журнальной продукции, толстые литературно-художественные журналы сегодня — издания не для читателей, а для писателей и критиков (они обеспечивают дебют, задают первичную репутацию
автора, дают ему возможность конкурировать за премии и т.п.)1;
— потеря ведущей культурной роли главным институтом организации чтения в советскую эпоху — государственной массовой библиотекой (как, впрочем, и государственными библиотеками всех других типов — научной, универсальной, национальной) в связи с прогрессирующим обеднением, отставанием в комплектации книжных и журнальных фондов и с утратой основных функций — представлять "всю" культуру в ее общезначимых и обязательных образцах, обеспечивать существование государственно-планируемой и финансируемой науки, поддерживать работу средней и высшей школ2;
— деэтатизация и коммерциализация издательской деятельности в стране. Свыше 68% книг и брошюр, вышедших в России за 2004 г., были опубликованы негосударственными издательствами — таковы данные по числу названий. Если же брать тиражи, т.е. реальные экземпляры, предназначенные для продажи, то доля негосударственной книжной продукции превышает 91% всего потока. Люди, принимающие теперь решения в данной сфере (директора издательств, менеджеры по продажам, руководители отделов маркетинга), чаще всего исходят, естественно, из императивов максимума прибыли в минимум времени — понятно, что они концентрируют свою деятельность преимущественно на самой массовой по адресу, серийно-типовой по изданию литературе — "спрашиваемых" книгах, выпуск которых (будь то беллетристика, "иллюстрированные издания" или словарно-энцикло-
1 Подробнее о ситуации в издании и чтении периодики см. статью Н.Зоркой в настоящем номере, а также ее статьи: Зоркая Н. Информационные предпочтения жителей России // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2000. №4. С. 18-23; Она же. Чтение в контексте массовых коммуникаций //Там же. 2003. № 2 (64). С. 60-70.
2 Подробнее о фондах библиотек и группах их читателей см. статью В.Стельмах в настоящем номере, а также: Стельмах В. Современная библиотека и ее пользователи // Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. 2004. № 1 (69). С. 56-63; Гудков Л., Дубин Б. Российские библиотеки в системе репродуктивных институтов: Контекст и перспективы // Новое литературное обозрение. 2005. № 4 (74). С. 166-202; СамохинаМ. Из жизни сегодняшних российских библиотек: Заметки библиотечного социолога//Там же. С. 325-343.
педическая продукция) не требует особых затрат, возможен в кратчайшие сроки и столь же быстро приносит прибыль. Характерно, что доля сериальных изданий во всем объеме книго-продукции год от года растет: в 2004 г. книги, выпущенные в той или иной серии, составили уже 35% от всего количества названий и 53% от совокупного тиража. В этом контексте книга (и, среди прочего, литература в смысле "художественная литература") все чаще выступает продуктом социальных технологий и масскоммуника-тивных механизмов. Отсюда и значение для ее известности, тиражей и переизданий, каналов циркуляции таких упомянутых выше фигур, как издатель, менеджер по продажам, директор крупного книжного магазина или сети магазинов, товаровед (а не литературный критик или школьный преподаватель); отсюда — такие социальные роли, как писатель-профессионал, работающий на рынок, самый продаваемый автор и его рейтинг или столь же брэндовый автор экранизации, сериала по книге и т.п.;
— развал прежней системы книгораспростра-нения, разрыв между "центрами" и периферией общества. Более 40% издаваемых в стране книг вообще не доходят сегодня до читателей. Для жителей села и публики городов с населением меньше 100 тыс. человек книжно-журнальная продукция стала фактически недоступной. Если в РСФСР работало свыше 4,5 тыс. книжных магазинов, то теперь их почти вдвое меньше (500 сетевых, 2 тыс. независимых при весьма значительном числе, порядка 10—20 тыс., книжных лотков с ограниченным и унифицированным, предельно стереотипным репертуаром). В сегодняшней России один книжный магазин приходится в среднем на 60 тыс. потенциальных покупателей (в Европе — на 10—15 тыс.);
— переход значительной части населения от чтения к другим видам досуговой деятельности, спектр которых, прежде всего ориентированных на отдых и развлечение, в постсоветский период значительно расширился. Для молодой части урбанизированных, более образованных и относительно благополучных россиян важное место в досуге заняли просмотр видео, посещение различного типа клубов, пользование Интернетом, включая общение в реальном времени через чаты, "Живой журнал" и т.п. (отметим, что сообщества, возникающие и поддерживаемые двумя последними типами коммуникаций, не носят массового характера, а тяготеют к компании или кружку "своих"). Видеомагнитофонами сегодня обеспечены 37% российских семей, причем половина их приобретены за последние пять лет (2005 г., N=2100 человек). Пользуются Интер-
нетом (дома, на работе, в кафе, библиотеке) 13% россиян, причем 8% населения — не реже раза в неделю (в 2001 г. так или иначе имели выход в Интернет 8% россиян, а в 1997 г. даже среди москвичей — лишь 4%). Интернет в учебных целях, для общения с друзьями в реальном времени, для переписки и пр. чаще всего, конечно, использует молодежь1. По данным опроса пользователей Интернета, проведенного Левада-Центром в 2003 г. (N=1200 человек, 81% из них в возрасте до 39 лет), молодые россияне прежде всего посещают сеть для следующих целей (в % от числа опрошенных, приводим лишь наиболее
популярные позиции):
Вариант ответа %
Получение различной информации 70
Электронная переписка 64
Ознакомление с новостями 50
Прослушивание музыки 29
Пользование электронными библиотеками 29 Выбор марки, цены и пр.
при крупных покупках 25
Общение в чатах 24
Компьютерные игры 23
Просмотр кино 15
Для более старших, менее обеспеченных и менее социально активных групп, причем как с низким, так и с высоким уровнем образования, роль основного коммуникативного канала в силу доступности и дешевизны стал в 1990-е годы играть телевизор. Его основные каналы, с одной стороны, все больше предлагают в прайм-тайм сериальную продукцию (бытовые и остросюжетные сериалы из отечественной жизни, скроенные по голливудским шаблонам), а с другой — все больше места уделяют показу советской кино- и телепродукции2.
Книгоиздание: основные тенденции и нынешняя ситуация3. Снятие цензурных ограничений
1 Подробнее см.: Палилова И. Социально-демографический портрет пользователей сети Интернет // Интернет-маркетинг. 2005. №3. С. 15-18.
2 Подробнее см.: Гудков П., Дубин Б. Общество телезрителей: Массы и массовые коммуникации в России конца 90-х годов // Мониторинг общественного мнения... 2001. № 2. С. 31-45; Дубин Б. Массовые коммуникации и коллективная идентичность // Вестник общественного мнения... 2003. № 1 (67). С. 17-27; Он же. Читатель в обществе зрителей // Знамя. 2004. №5. С. 168-178.
3 Подробнее см.: Гудков П., Дубин Б. Издательское дело, литературная культура и печатные коммуникации в современной России //Либеральные реформы и культура. М., 2003. С. 13-89; Дубин Б. Между каноном и актуальностью, скандалом и модой: Литература и издательское дело России в изменившемся социальном пространстве // Неприкосновенный запас. 2003. №4 (30). С. 136-144.
Таблица 1
ДИНАМИКА ЧИСЛА НАЗВАНИЙ И ТИРАЖЕЙ КНИГ, ИЗДАВАЕМЫХ В РОССИИ
Показатель 1985 г. 1990 г. 1995 г. 2000 г. 2001 г. 2002 г. 2003 г. 2004 г. 2005 г., первое полугодие
Число названий 51 094 41 234 33 623 59 543 70 332 69 749 80 971 89 066 47404
Общий тираж (млн экз.) Средний тираж 1725,0 33 761 1553,1 37 665 475,0 14127 471,2 7 913 542,3 7 710 591,3 8 478 702,3 8 673 685,9 7 701 303,0 6 392
Таблица 2 ПЕРЕВОДНАЯ КНИГА В РОССИИ 1990-2000-х ГОДОВ
Год Число названий Общий тираж (млн экз.) Средний тираж книги
1991 1994 1997 2000 2004 3 763 4 655 5 802 7233 10 959 470,2 184,6 97,9 72.7 86.8 124 953 39 656 16 873 10 051 7 922
и фактический "уход" государства из сферы книгоиздания достаточно быстро и явно дали социокультурный эффект. Прежде всего резко увеличилось число названий выпускаемых книг при столь же значительном сокращении их средних тиражей (табл. 1), т.е. разнообразных потенциальных аудиторий, за исключением самых массовых (читателей жанровой беллетристики и учебной литературы).
Та же тенденция к уменьшению среднего тиража книги, к дроблению потенциальных групп читательской публики видна из данных по переводной книжной продукции (табл. 2).
Число названий переводных книг за 1991— 2004 гг. выросло почти втрое (в 2,9 раза), тогда как средний тираж сократился в 15,8 раза. При этом переводятся в подавляющем большинстве как по названиям, так и по тиражам художественная и детская литература; доля переводов научно-популярных изданий, а тем более интеллектуальной книги, научной литературы (искусствоведческой, по гуманитарным дисциплинам, социологической, экономической, правовой) выглядит намного скромней, а ее тиражи существенно ниже1.
На фоне этого дробления в целом, тем не менее, достаточно очевидна тенденция ко все большей массовизации книжного выпуска на протяжении последних лет. По данным за пер-
1 См. подсчеты Л.Гудкова и Б.Дубина по доле переводов в структуре российского книгоиздания: Новое литературное обо зрение. 2001. № 5. С. 156-161; 2005. № 4. С. 198-199.
вое полугодие 2005 г.1, подгруппа "массовых" изданий (с тиражом свыше 50 тыс.) составила по названиям 1,2% выпущенных книг, тогда как по тиражам, т.е. реально присутствующим на рынке экземплярам, почти четверть (23%). Специализированные книги и культурно не апробированные издания, которые не могут рассчитывать на широкое читательское признание (до 500 экз.), достигли трети полугодового книжного выпуска по названиям, но составляют лишь 1,4% по совокупному тиражу. При этом разрыв между первыми и вторыми (т.е. между читательской массой, тяготеющей к привычному книжному материалу, к тому, что читают "все", и более подготовленными группами читателей, ориентированными на новое) растет. За последние годы выпуск малотиражных книг сократился по удельному весу и в названиях, и в совокупном тираже (в 2001 г. соответствующие показатели были равны 2,3% и 35,5%). Происходит укрупнение и самих издательских структур: две трети экземпляров книг, вышедших в 2004 г. (28% по названиям), изданы 40 крупнейшими фирмами, среди которых, если не считать "Дрофы" и "Просвещения", монополизировавших выпуск учебников, лидируют "ЭКСМО" и "ACT". О тенденции ко все большей сериальности книговыпуска уже говорилось.
Понятно, что жанры, наиболее популярные у книгоиздателей, сегодня практически те же, что у массового читателя. Это преимущественно
Книжное обозрение. 2005. № 201. С. 16.
отечественные боевик и детектив (последний все чаще сегодня написан авторами-женщина-ми); зарубежный любовный роман, как правило, переведенный с английского; отечественные книги по истории с оттенками тайны, сенсационности, разоблачения, либо авантюрно-патри-отические романы о становлении российской империи.
По отношению к остросюжетным романам в последние годы наблюдается некоторый сдвиг в содержании читательских запросов. От жесткого мужского боевика, написанного авторами-муж-чинами в расчете на мужской вкус (с одинаково "крутыми", натуралистическими сценами, относятся ли они к боевым схваткам или к эротике, насилию на войне, на улицах мирного города или сексуальному принуждению), интерес все большего числа читателей — как женщин, так и мужчин — переходит к женскому детективу, включая "иронический". В этом последнем, по определению, не бывает сцен прямого сексуального насилия, нарочито грубых выражений, труднопереносимых сцен жестокости, пыток и пр.
Можно сказать, что от спроса на картины открытой агрессии в условиях социального существования, близких к экстремальным, "военным", массовое читательское сообщество в России переходит к запросу на более стабилизированную картину повседневной жизни, пусть и значительно криминализированной, но все же с упорядоченным семейным бытом и т.п. Еще один признак такого перехода — появление детского детектива, соединяющего остросюжет-ность с дидактическими играми, элементами исторического романа и фэнтези (книги С. Карпу-щенко, Е.Вильмонт и др.)1.
В этом плане всю нынешнюю "массовую" литературу в России допустимо типологически трактовать как своеобразное запоздалое ответвление того социального — социально-бытопи-сательного, социально-критического — романа, который в первой половине XIX в. обосновывал в Европе особую общественную роль литературы и который боролся за ее особое место в современной жизни. Такая словесность и сегодня обращена к текущему дню, содержит, как правило, его самые броские, хроникальные приметы, но строится из тех деталей и по тем чертежам, которые, можно сказать, получила из рук
1 См. об этих, довольно быстро проявившихся в массовом чтении тенденциях: Дубин Б. От крутых боевиков — к простым историям? // Книжное обозрение. 1994. № 38 (20 сент.). С. 15; ЛевинаМ. Читатели массовой литературы в 1994-2000 гг. — от патернализма к индивидуализму? // Мониторинг общественного мнения... 2001. №4. С. 30-36.
О.Бальзака, Ч.Диккенса или Ф.Достоевского (но явно не М. Шолохова, не А. Фадеева и не П.Проскурина, о чем, замечу, не раз напрямую высказывались сами ее авторы от В.Доценко до А. Марининой: они демонстративно не признают официальной советской литературы).
Тем самым сегодняшний "массовый" роман выступает романом социальным, "реалистическим", типажным. Но общество, которое наша популярная остросюжетная беллетристика "отражает": его социальные роли и связи, повседневные авторитеты и оценки, уровни и формы жизни, настоящее и недавнее прошлое — все это за последнее десятилетие подверглось в России мощной эрозии, заметному упрощению, даже огрублению. Это общество сильнейшим образом криминализовано (уровень преступности наряду с уровнем доходов и цен — главные тревоги сегодняшнего населения России, которое, кстати, все чаще отказывает сегодня в доверии абсолютному большинству социальных институтов, партий, организаций и элитных групп в стране). Характерно, что наряду с боевиком и детективом в последние годы все более активно развивается собственно криминальный роман, где обычный герой (как, допустим, у А.Бушкова) или героиня (скажем, у П.Дашковой) пытаются жить обычной жизнью, но черта между такой жизнью и криминалом оказывается проблематичной, а в значительной мере и стертой. В варианте М.Серовой, П.Дашковой, а далее — в форме "иронического детектива" наиболее популярной у читателей на протяжении нескольких последних лет Д.Донцовой, эта разновидность детектива по образцу И.Хмелевской приближается к психологически-бытовому, женскому, семейному роману, смыкается с ними и при этом нередко пародирует их.
Второй массовый лидер, "дамский" или "розовый" роман, любовно-мелодраматическая утопия — воображаемый негатив того же криминализующегося российского общества и вышедшей в нем из-под контроля привычной жизни. Здесь те же конфликты социальной принадлежности и неуверенности, иерархии и равенства, взлета и краха, только данные в их женском варианте. Основной узел сюжета представляет собой своеобразную плату за эмансипацию героини, социальную самостоятельность и жизненную активность современной женщины. Но все подобные проблемы и конфликты по контрасту перенесены в игровую, экзотическую обстановку и замкнуты на пятачке, отрезанном от "большого” социального пространства. Став условным, мир приручается: проблемы делаются разрешимыми, столкновения — управляемыми.
Кроме того, они как бы сублимируются при этом до общечеловеческих "страстей", чисто "душевных" переживаний и соответствующих средств умиротворения (это своего рода удачный, "оптимистический" вариант судьбы флоберовской Эммы Бовари). Понятно, что англоязычные романы и латиноамериканские телесериалы подходят для этой задачи не в пример лучше отечественной прозы. Тем более, что попытки заказать и создать любовно-мелодрама-тический роман на современном российском материале пока не дали практических результатов. Причина этого, как представляется, — в кризисе мужского героя. Главный герой романа-боевика, может быть, и являет собой воплощение мифологических мужских доблестей — от боевых до сексуальных, в исключительных обстоятельствах он как будто бы незаменим, по крайней мере, других кандидатур на место героя сейчас нет. Но на роль воображаемого спутника семейной жизни он не годится, поскольку представляет социальный эксцесс и с трудом вписывается в "нормальную" для обычной читательницы или читателя траекторию социального и культурного воспроизводства через брак, деторождение, семейное воспитание, наследование и пр.
Третий лидер массового чтения — исторический роман и примыкающие к нему популярные авантюрно-сенсационные книги о прошлом — также восходит к первым десятилетиям XIX в. В различных национальных литературах мира исторический роман — это роман о Новом времени, о процессах социальной и культурной модернизации Запада, причем именно и прежде всего Европы. В условной, фикциональной, нередко даже притчевой форме исторический роман представляет конфликты перехода от родового, статусно-иерархического, феодального общества с его традиционными формами отношений (прежде всего господства и авторитета), от жестко предписанных сословных, клановых, межпоколенческих, половых и семейных связей к "современному" ("модерному"), буржуазному миропорядку. А значит, к индивидуалистическому этосу личного самоопределения, конкурентным стратегиям самореализации, установке на персональные достижения, их накопление и учет, более того, постоянное повышение ориентиров и критериев успеха, к разным видам общественно-договорных отношений, представительным формам власти и т.д. Наделяясь семантикой "истории", те или иные смысловые элементы прежних традиций теряют жесткую однозначность безальтернативного образца и выступают в модусе "обычаев" или "нравов" про-
шлого, которые надлежит отвергнуть и преодолеть либо, напротив, переосмыслить и сохранить. В любом случае они отчленяются от предписанной связи с высоким социальным статусом или мифологическим рангом, универсализируются до героических символов, моральных примеров, назидательных аллегорий, а в конечном счете выступают в обобщенных значениях правильного и достойного. Конечно же, в историческом романе для публики важно то, что он по материалу, обстановке, коллизиям, персонажам исторический (эта условность придает происходящему в романе особую свободу и особую значимость). Но не менее существенно, что перед читателем — роман, т.е. современный (понимай: поздне- и постромантический) повествовательный жанр с его современными представлениями о герое, человеческих отношениях, проблемах и обстоятельствах, с его современным взглядом на жизнь и современными же средствами ее жизнеподобного словесного представления1.
Таким образом, можно сказать, что наиболее широкая читательская публика в сегодняшней России после массовой социализации средствами идеологически-цензурированной, "секретарской" и "мобилизационной" советской словесности снова проходит фазу культурной прививки к ценностям и образцам начального периода европейской модернизации, "буржуазной" культуры. В то же время более подготовленная и более благополучная, в среднем, часть читателей (студенческая молодежь больших городов, аспиранты, молодые преподаватели, работники коммерческих медиа и т.п.) скорее ориентируется сегодня на постмодерные образцы словесности, а еще более — на продукцию постмодерных аудиовизуальных технологий. Она как бы живет в другом историческом времени. Культурный разрыв, который выше описывался на сравнительных данных о тиражах "массовой" и "специализированной" книги, в данном случае воспроизводится на
1 Социологический подход к анализу массовой литературной продукции, сформулированный в начале 1980-х годов Л.Гудковым и получивший печатную форму значительно позже (см.: Гудков Л. Социальный процесс и динамика литературных образцов // Массовый успех. М., 1989. С. 63-119; перепечатано в кн.: Гудков Л., Дубин Б. Литература как социальный институт. М., 1994. С. 99-151), потом был развит применительно к трем названным жанрам-лидерам читательского интереса в работах: Дубин Б. Испытание на состоятельность: К социологической поэтике русского романа-боевика // Новое литературное обозрение. 1996. № 22. С. 252-274; Он же. Семантика, риторика и социальные функции "прошлого": К социологии советского и постсоветского исторического романа. М., 2003; Он же.
О книге Дженис Рэдуэй и предмете ее исследований // Рэ-дуэйД. Читая любовные романы: Женщины, патриархат и популярное чтение. М., 2004. С. 5-13.
самих смысловых образцах читательской ориентации, выборе и оценках читаемого.
Основу сегодняшнего чтения этой более подготовленной и динамичной публики составляет отечественная проза и поэзия избранных авторов среднего и молодого поколений 1960— 1970-х годов рождения, переводная художественная литература, причем часто авторов, принадлежащих к более новым, "неклассическим" литературным регионам (Восточная и Юго-Восточная Европа, Турция, Япония, Скандинавия), словесность "неканони-зированных" жанров, для которой оценочные, идеологические метки элитарного/массового, высокого/низкого чаще всего не подходят (научная фантастика и фэнтези, нон-фикшн), общегуманитарная литература (история, этнология, филология и пр.), несколько престижных столичных журналов. Отмечу, что и словесность неклассических литературных регионов, включая мультикультурные ответвления "классических" французской, британской или немецкой литератур — франко-карибская, немецко-ту-рецкая или индусско- либо пакистано-английская словесность, как и книги неканонических жанров несут для молодежи крупных городов необходимый ей в нынешней России опыт сегодняшнего освоения социального и культурного многообразия, синтеза культур, гибкой, многосторонней идентичности и сложных форм символического самоопределения индивида в современном мире.
При этом сама сегодняшняя книгоиздательская продукция, а особенно фонды и работа государственных библиотек не просто заметно отстают от запросов этой продвинутой части читательской аудитории по широте и актуальности. В их деятельности все отчетливей проступают черты эклектизма и эпигонства, проявляется тот факт, что они были ориентированы на совсем иные контингенты и запросы и работают сегодня во многом по инерции либо же непосредственно сосредоточиваются на задачах консервации прежних образцов, механизмов и способов организации культуры.
Распространенность и регулярность чтения1.
Книги и журналы сегодня активнее читают россияне моложе 40 лет, чаще — молодые женщины. Если пик регулярного чтения книг — 35—39 лет, то журналы регулярно читают прежде всего самые юные россияне и россиянки — до 19 лет. Это понятно, поскольку наиболее читаемые сегодня в России журналы — "Лиза", а во многом и "7 дней" — рассчитаны именно на молодых женщин, жен, домохозяек (рис. 1).
1 Здесь и далее, если не указано иное, приводятся результаты всероссийского опроса, проведенного Левада-Центром по заказу и при поддержке "Российской газеты" и Фонда "Пушкинская библиотека" (май-июнь 2005 г., N=2100 человек, опрошенных по месту жительства; 500 опрошенных в крупных книжных магазинах Москвы, 300 — в магазинах Санкт-Петербурга).
Рисунок 1
ЧИТАЕТЕ ЛИ ВЫ КНИГИ, ГАЗЕТЫ, ЖУРНАЛЫ?
(в % от числа опрошенных, 2003 г., N=2100 человек; 2005 г., N=2400 человек)
гп% 2003 г. 2005 г.
40
30
20
10
От случая к случаю Никогда Постоянно 0т случая к случаю Никогда
Вариант ответа
Постоянно
ШИ Книги ■ Газеты В Журналы
47
43
43
26
40
21
34
32
46
42
-38“
_29_
19
37
33
16
Таблица 3
СКОЛЬКО ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО КНИГ ИМЕЕТСЯ У ВАС ДОМА, В ДОМАШНЕЙ БИБЛИОТЕКЕ?
(в % от числа опрошенных; 1995,1998,2000 и 2005 гг., N=2400 человек; 2002 г., N=2100 человек)
Вариант ответа__________________1995 г.___________1998 г.___________2000 г.__________2002 г.___________2005 г.
Не имею книг дома 24 32 34 30 27
До 100 книг 34 35 35 37 37
100-300 книг 21 20 18 21 21
300-500 книг 11 7 8 7 8
500-1000 книг 6 3 3 3 4
Свыше 1000 книг 4 2 2 1 3
Самые молодые респонденты чаще, чем россияне других возрастных групп, берут интересующие их книги дня чтения или для учебы в библиотеке - так поступают до трети россиян моложе 20 лет, две трети которых записаны в ту или иную библиотеку или даже в несколько библиотек. Респонденты от 20 до 35 лет чаще других ориентированы на покупку книг в магазинах, тогда как 40-летние — на приобретение книг с лотков и в киосках ("типовой набор") и на получение книг по сети друзей и знакомых. Наконец, 35—49-летние (до двух третей этой возрастной подгруппы) предпочитают именно последний вариант — брать книги у знакомых и друзей.
Однако речь здесь идет лишь о большем либо меньшем "тяготении" той или иной группы к какому-то каналу доступа к книгам, а не о разделении их между группами. Все возрастные подгруппы в той или иной мере пользуются всеми имеющимися у них возможностями. На этом фоне группы, наиболее активные в чтении, чаще всего используют какой-то один, но только один из более доступных им каналов (а не все имеющиеся!). Так, самые молодые, еще ограниченные в собственных деньгах и движимые преимущественно интересами учебы, с наибольшей регулярностью и частотой обращаются в библиотеки; молодежь постарше, уже располагающая собственными финансами, имеющая детей, активизирует книгопокупку, люди еще более старшего возраста (менее активные и менее самостоятельные в читательском выборе) мобилизуют знакомства и дружеские связи. Это среди прочего означает, что ни одна из подобных групп не принадлежит к культурным лидерам, лидерам чтения. Они себя в таких терминах не мыслят и не определяют — для них чтение, если они вообще относят себя к читателям, выступает одним из компонентов их социально-профессиональной роли (инженер), характеризует их положение на лестнице возрастов (учащийся) или статусов (руководитель).
Так или иначе описанные выше процессы активизации всех имеющихся каналов доступа к книгам в сумме дали за последние годы известное увеличение средних данных и о покупке книг после 2000 г. (некоторое расширение круга владельцев домашних книжных собраний любого размера и сокращение доли тех, у кого нет книг дома, табл. 3), и о пользовании государственными библиотеками (рис. 2).
Тем не менее рост книжного предложения на рынке, ориентированном в последние годы преимущественно на массовый спрос, заметно контрастирует со значительным сужением в этом плане возможностей библиотек за то же самое время. Нарастает расхождение, если не разрыв, между объемом ресурсов, адресацией и активностью двух этих разных по типу социальных институтов — книжным магазином (все чаще — частным) и библиотекой (государственной, муниципальной). В частности, он выразился в том, что россияне, в среднем, по их оценкам, как будто бы далеко не процветающие и не имеющие "липших" денег, сегодня, тем не менее,
Рисунок 2
ЗАПИСАНЫ ЛИ ВЫ В КАКУЮ-НИБУДЬ БИБЛИОТЕКУ И ПОЛЬЗУЕТЕСЬ ЛИ ЕЮ? [в % от числа опрошенных; 1999 и 2005 гг., N=2400 человек; 2003 г., N=2100 человек)
50 40 30 20 10 0
[НО Записан в одну/несколько и пользуюсь ими ■ Раньше был записан, но теперь не пользуюсь и впредь не намерен И Никогда не был записан в библиотеку
явно предпочитают покупать книги, а не искать их в библиотеках.
Пользователями библиотек остались почти исключительно те группы, которым по их социальным, финансовым, символическим ресурсам не приходится всерьез рассчитывать на альтернативные источники нужных и интересных книг: у них нет на них денег, но и большими собственными библиотеками они не располагают. Можно сказать, чем менее социальная группа обеспечена социальными и культурными ресурсами, тем чаще и регулярнее она, ее представители при определенном уровне образования и учебно-профессиональных потребностей в книге будут обращаться к фондам районных (городских) библиотек. И наоборот, среди тех, кто регулярнее обращается в районную (городскую) библиотеку, мы чаще можем встретить учащихся, чем представителей других возрастных и профессиональных групп.
Напротив, в других, более ресурсообеспеченных и активных группах индивидуальная и семейная покупка книг по масштабам намного превосходит пользование книжными фондами библиотек любого типа, что сказывается, кстати, и на средних данных по стране об объемах и регулярности покупки, о суммах, которые готовы затратить на покупку книг. Но еще шире читающее население России (точнее, на этот раз более старшие его группы) прибегает к сетевым связям: книгами меняются между знакомыми и друзьями. С одной стороны, это, видимо, указывает все-таки на недостаточные доходы большинства читающих, а с другой — на то, что они не лидеры чтения, а только ведомые.
Иначе говоря, в массовом распространении книг как будто бы складывается или заметно укрепляется следующая тенденция: деятельность распадающихся ослабевающих централизованных институтов государства (библиотек, коллекторов) все больше компенсируется, теснится или замещается межличностными сетевыми связями. Приведем данные нашего опроса на этот счет: если в районных (городских) библиотеках обычно берут книги, по их словам, 19% россиян (в научных библиотеках — 9%), то покупают в книжных магазинах 39%, а берут почитать у знакомых и друзей 60%. Иными словами, книги — и собственно для чтения, но даже и для учебы — наши соотечественники чаще покупают или берут на время у друзей, чем ищут в библиотеке. Сегодня лишь 10% изданной за год книгопродукции уходит в библиотеки, тогда как через сетевые и независимые магазины, книжные рынки и лотки — 62%'.
1 Книжное обозрение. 2005. № 199. С. 9 (данные за 2004 г.).
Группы наиболее активных книгоприобрета-телей — они покупают в среднем одну книгу в месяц и даже больше — составляют сегодня порядка 13% взрослого населения страны. Свыше двух третей опрошенных (68%) приобретают одну книгу в полгода-год. Характерны в данном контексте и следующие данные: если в настоящее время не покупают книг 45% населения страны (не читают их 37%), а журналы не покупают 60% (не читают — 33%), то не пользуются библиотеками свыше трех четвертей (78%) россиян.
Чтение книг: общие характеристики. На активность и постоянство чтения в целом наиболее заметное влияние обычно оказывают два фактора — возраст и образование, а точнее, связанные с этим переменные семейного и социально-профессионального статуса. Определенное влияние на активность чтения оказывает также более или менее урбанизированная среда, в которой живет респондент (табл. 4).
Как видим, в чтении более активны женщины, среди постоянных читателей книг преобладает группа 30—49-летних, тогда как самые молодые особенно активно читают "от случая к случаю". Важно, что возрастная когорта 30- и 40-летних в значительной мере состоит из людей, которые относительно лучше других адаптировались к новым экономическим условиям, сумели добиться определенных успехов, некоторого благосостояния, чей потребительский статус в их собственной оценке выше среднего.
Самые же молодые, заканчивающие школу и готовящиеся в значительной массе к продолжению образования — специального или высшего, относятся к чтению книг по программе, в рамках подготовки к экзаменам, скорее всего, вообще не как к "чтению", так или иначе предполагающему индивидуальный досуговый выбор, а как к необходимому компоненту социально-профессиональной роли. Но даже и чтение непрограммной художественной литературы не является сегодня для подавляющего большинства самых молодых особым и важным, ценностно отмеченным поведением. Это в значительной мере связано с общей утратой культурной значимости факта чтения или не чтения литературы — распадом прежней государственной системы функционирования литературы, уходом с авансцены, изменением роли и функций прежде авторитетных агентов литературной социализации, лидеров книжной культуры — критики, школы, библиотеки, всего слоя "интеллигенции".
Напротив, молодежь активнее других групп в чтении журналов. Дело здесь еще и в том, что журналы сегодня и сами, ища наиболее пер-
СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ГРУПП АКТИВНЫХ И РЯДОВЫХ ЧИТАТЕЛЕЙ И НЕ ЧИТАЮЩИХ КНИГИ
(в % от численности групп по столбцу)
Социально-демографическая группа В среднем Активные читатели Рядовые читатели Не читающие книг
Пол:
мужской 46 44 43 50
женский 54 56 57 50
Возраст.
до 29 лет 27 28 34 18
30-49 лет 36 41 38 29
50 лет и старше 38 31 27 53
Образование:
высшее 15 31 17 4
среднее 54 54 61 48
ниже среднего 30 15 22 48
Возраст и образование.
до 39 лет, высшее 7 14 9 2
до 39 лет без высшего 37 35 46 28
старше 40 лет, высшее 8 17 8 2
старше 40 лет без высшего 48 34 37 68
Тип поселения:
Москва, С.-Петербург 11 19 10 6
большие города 17 16 20 13
средние города 20 18 26 14
малые города 27 23 26 31
села 26 24 19 35
спективную потребительскую аудиторию, все больше ориентируются на молодежную проблематику в целом, на чисто молодежные типы культурной активности, молодежные субкультуры, будь то мир популярной музыки, кино, моды, стиля жизни. Это, кстати, в большой мере относится и к телевидению, прежде всего к его вещанию в поздние часы, после полуночи.
Применительно к группам с высшим образованием жителям столиц и крупных городов, видимо, еще можно говорить о том, что чтение в той или иной мере сохраняет для них прежнюю ценность. Однако, и ниже это будет показано на анализе их читательских предпочтений, в значительной части пересекающихся сегодня с приоритетами условной читательской "массы", речь в данных случаях чаще идет о демонстративных или декларируемых установках, о защитной реакции прежде авторитетных читательских групп на идущие процессы разложения
литературной и книгоиздательской системы советских времен.
То, что активность чтения в значительной мере связана с проблематикой адаптации или социального самочувствия, подтверждают данные о характеристиках людей, заявляющих, что они вообще не читают книг. Это жители малых городов и особенно села, пожилые люди (в группе старше 50 лет доля не читающих книги составляет свыше половины — 53%), а также респонденты с образованием ниже среднего (48% данной подгруппы).
По сравнению с замером 2003 г., доля активно читающих книги несколько повысилась, тогда как чтение газет и журналов осталось по распространенности на прежнем уровне, хотя стало более интенсивным. Доминирующими в обращении к книгам выступают три типа читательского поведения. Во-первых, это чтение в активной фазе социализации (учеба, начало
работы, вступление в литературную культуру); во-вторых, "модное чтение" (более подробно это будет проиллюстрировано на данных о читательских предпочтениях); в-третьих, чтение бывших культурных лидеров, "интеллигенции", во многом утратившей статус, но все еще претендующей на прежнюю роль, что выражается в сохраняющейся литературоцентристской и классикалистской составляющих в читательских предпочтениях.
Чтение художественной литературы. Среди читателей книг 17% не читают художественную литературу. Чаще в эту подгруппу не читающих беллетристику входят жители малых городов (22%, но не сел!), мужчины (23%), молодежь 19—24 лет (23—24%), люди с образованием ниже среднего (25%), те, у кого вообще нет книг дома (27%). А реже всего не читающих художественную литературу можно встретить среди владельцев домашних книжных собраний более чем в 500 книг (4%), жителей Москвы и С.-Петербурга (10%) и, что особенно интересно, среди тех, кто низко оценивает свой потребительский статус и степень адаптации к сложившимся социально-экономическим условиям (11 и 7% соответственно). В остальных социально-демографических группах чтение художественной литературы распространено примерно так же, как во всей совокупности читающих книги.
В среднем женщины — так оно было на протяжении всей истории массового чтения XIX— XX вв. — читают беллетристику чаще, чем мужчины, делают это интенсивнее (продолжительность чтения в день) и опережают мужчин по числу книг, прочитанных в течение месяца. Поэтому не вызывает удивления то, что лидерами популярности в общей массе читателей сегодня являются "женский" детектив, а также "женская" проза (табл. 5).
Как видим, явная дифференциация по полу относится только к жанровой, "формульной" литературе — "женским" детективам и "женской" прозе с женской стороны и боевикам, научной фантастике и фэнтези — с мужской. Мужчины также чаще предпочитают читать классические западные детективы и новинки зарубежной детективной литературы. Можно предположить, что в основе обращения к этим массовым литературным жанрам (и их кино- и телеэквивалентам) — дефициты ролевых самоопределений, своего рода ролевая игра "в одни ворота", когда "женское", например, самоутверждается или за счет тривиали-зации мужского ("все мужики сво", как это происходит в "женском" детективе), или через его "романтизацию", как в любовных романах. И то и другое на свой лад закрепляет череду разочарований в реальной жизни. За "мужским" чтением при этом стоит установка на компенсацию низкой самооценки либо в агрессивной форме (боевики,
Таблица 5
ЖАНРОВО-ТЕМАТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ СЕГОДНЯШНИХ РОССИЙСКИХ ЧИТАТЕЛЕЙ
(е % от числа опрошенных в каждой группе)
Жанр В среднем Мужчины Женщины
"Женский" детектив 24 6 34
"Женская" проза 19 1 29
Российский боевик 18 29 12
Историко-приключенческая классика 16 16 16
Современная историческая проза 14 16 13
Русская советская классика 11 9 12
Классические зарубежные детективы 9 11 8
Книги о Великой Отечественной войне 9 14 7
Русская дореволюционная классика 9 7 10
Зарубежная классика 8 6 9
Традиционная фантастика 6 11 4
Фэнтези 5 8 4
Мистика 5 5 4
Советские романы-эпопеи 5 4 6
Современная отечественная проза 5 5 6
Новые западные детективы 4 6 3
Современная зарубежная проза 4 4 5
Поэзия 2 2 3
ЖАНРОВО-ТЕМАТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ РОССИЙСКИХ ЧИТАТЕЛЕЙ В ЗАВИСИМОСТИ О ВОЗРАСТА
(в % от числа опрошенных в каждой группе)
Жанр В среднем I До 19 лет 20-24 года 25—29 лет 30-34 года 35-39 лет 40-44 года ¡45—49 лет Старше ; гл
"Женский" детектив 24 18 23 23 24 31 27 24 23
"Женская" проза 19 16 15 18 20 24 22 22 19
Российский боевик 18 9 12 23 23 22 27 18 15
Историко-приключенческая классика 16 12 14 19 18 18 11 19 16
Современная историческая проза 14 8 6 12 12 16 15 14 18
Русская советская классика 11 11 8 10 10 9 9 9 15
Классические зарубежные детективы 9 7 6 9 12 8 11 11 10
Книги о Великой Отечественной войне 9 3 4 4 5 4 9 10 17
Русская дореволюционная классика 9 11 6 3 6 11 9 4 12
Зарубежная классика 8 9 8 9 7 11 4 8 9
Традиционная фантастика 6 7 7 7 10 6 8 8 3
Фэнтези 5 13 12 6 7 4 4 4 1
Мистика 5 11 11 9 6 1 4 2 1
Советские романы-эпопеи 5 2 1 1 2 2 4 4 10
Современная отечественная проза 5 3 6 6 7 4 4 7 5
Новые западные детективы 4 4 3 5 7 5 6 4 3
Современная зарубежная проза 4 5 8 6 4 5 3 4 3
Поэзия 2 5 2 1 2 1 4 1 3
детективы), либо через ту же романтизацию вездесущего и всемогущего героя в фантастике и фэнтези. Скорее всего, подобная функциональная конструкция предопределяет и массовый интерес к авантюрно-исторической прозе: конфликты и дефициты ролевых самоопределений (в том числе, аскриптивных — половых, возрастных) переносятся при этом из настоящего и будущего в столь же условное прошлое.
Примечательно, что среди читательниц несколько сильнее приверженность к отечественной и зарубежной классике, что, видимо, отвечает культурно-репродуктивной, более консервативной роли женщины в семье и обществе. Напротив, применительно к актуальной внежанровой, "авторской" словесности (так сказать, арт-литерату-ре, по аналогии с арт-кино) дифференциация читателей по признаку пола фактически отсутствует.
Распределение по возрастам не дает такой четко дифференцированной картины, хотя и здесь можно отметить несколько примечатель-
ных моментов. Особенно показательно то, что "женский" детектив так же, как и "российский боевик", особенно популярен в группах опрошенных от 35 до 44 лет, когда ролевые напряжения, видимо, достигают своего максимума (кризис 40-летия). "Женский" роман также активнее читают не самые молодые россиянки, а респонденты с определенным жизненным опытом — старше 35 лет. Вместе с тем такие модные жанры, как фэнтези или мистика, читают скорее более молодые респонденты, что в большей мере соответствует поисковому, подростковому типу воображаемого обживания проблем социализации и адаптации в социуме. Классику, книги о войне и российской истории активнее читают более пожилые. Это, скорее всего, связано с сохранением прежних советских установок на классикалистское понимание литературы, значением памяти и прошлого в системе символической идентификации поколения, выросшего в рамках советской системы (табл. 6).
ЧИТАТЕЛЬСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ И УРОВЕНЬ ОБРАЗОВАНИЯ (в % от числа опрошенных в каждой группе)
Жанр
В среднем
Образование
высшее
среднее
ниже среднего
"Женский" детектив 24 19 28 18
“Женская" проза 19 14 22 20
Российский боевик 18 13 20 20
Историко-приключенческая классика 16 15 13 17
Современная историческая проза 14 16 14 9
Русская советская классика 11 15 9 12
Классические зарубежные детективы 9 12 8 8
Книги о Великой Отечественной войне 9 8 9 14
Русская дореволюционная классика 9 14 6 6
Зарубежная классика 8 15 5 5
Традиционная научная фантастика 6 8 6 3
Фэнтези 5 6 5 6
Мистика 5 4 4 8
Советские романы-эпопеи 5 5 5 7
Современная отечественная проза 5 10 4 1
Новые западные детективы 4 5 4 3
Современная зарубежная проза 4 9 3 -
Поэзия 2 3 2 2
Как видим, более образованные группы явно чаще других, по их признанию, обращаются к отечественной и зарубежной "классике" (даже если это классические детективы!), равно как к современной прозе, зарубежной и отечественной (табл. 7). Напротив, они заметно реже других читают книги наиболее популярных жанров. Вместе с тем, как свидетельствует сравнение нынешних результатов с данными нашего опроса в 2002 г., активность обращения образованных респондентов к классике, современной прозе, поэзии за последние годы снижается. В подготовленной читательской среде россиян среднего и старшего возрастов идет постепенная эрозия общего набора декларативных ценностей, демонстративных символов принадлежности к "культуре", "культурным людям" — ослабевает давление прежде авторитетных для данной аудитории референтных групп. Тем самым в чтении даже самых образованных и литературно-квалифи-цированных групп сегодня проявляются ориентации на пассивно-адаптивный тип культурного поведения и потребления, отказ от сложности, склонность к развлечению и эскапизму, усреднение вкусов и ностальгия по "прошлому".
Из таблицы 8 видно, что книги таких жанров, как любовный роман и роман-боевик, популярные в столицах и в крупных городах 5—7 лет
тому назад жанры, сегодня уходят на урбаниза-ционную периферию. И дело здесь не только в запросах и вкусах самих провинциальных читателей. Стереотипная жанровая продукция навязывается им нынешней системой книгораспро-странения, когда до периферии если что и доходит из центра, то лишь самое ширпотребное. Да и финансовые возможности жителей малых городов невелики, поэтому здесь предпочитают пользоваться библиотеками (пусть их фонды и комплектуются в последнее десятилетие все хуже) или обмениваться книгой с друзьями и знакомыми, тем более, что подобные гемайншафтные связи на периферии гораздо более значимы, чем в центре, ими дорожат и поддерживают их намного заботливей. Кроме того, на данном этапе уже, кажется, есть основания говорить о насыщении и даже перенасыщении книжного рынка столиц и крупных городов книгами наиболее массовых жанров литературы, наиболее популярных авторов; по крайней мере, снижение книгопокупки в Москве за последний год издатели и книготорговцы склонны толковать именно так.
Наличие дома относительно большого собрания книг на протяжении многих лет выступало для исследователей чтения наиболее значимым фактором дифференциации читательских ориентаций, вкусов и привычек (табл. 9).
Таблица 8
ЧИТАТЕЛЬСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ И ТИП ПОСЕЛЕНИЯ (е % от числа опрошенных в каждой группе)
Жанр В среднем Большие города Средние города Малые города Села
"Женский" детектив 24 23 21 25 25 26
"Женская" проза 19 12 17 18 23 27
Российский боевик 18 12 18 16 18 25
Историко-приключенческая классика 16 14 17 14 14 20
Современная историческая проза 14 16 11 16 12 13
Русская советская классика 11 10 15 14 9 10
Классические зарубежные
детективы 9 11 7 10 8 10
Книги о Великой Отечественной войне 9 7 7 14 8 10
Русская дореволюционная классика 9 17 5 7 6 6
Зарубежная классика 8 13 8 7 4 8
Традиционная научная фантастика 6 7 8 5 5 6
Фэнтези 5 8 4 5 4 5
Мистика 5 5 3 5 4 6
Советские романы-эпопеи 5 2 7 6 7 4
Современная отечественная проза 5 13 4 4 3 1
Новые западные детективы 4 4 4 6 4 4
Современная зарубежная проза 4 9 4 2 3 2
Поэзия 2 4 2 2 3 2
Таблица 9
ЧИТАТЕЛЬСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ И РАЗМЕР ДОМАШНЕЙ БИБЛИОТЕКИ (в % от числа опрошенных в каждой группе)
Жанр В среднем Нет книг До 100 До 300 До 500 До 1000 Свыше 1000
"Женский" детектив 24 : 21 25 27 21 19 14
"Женская" проза 19 ! 20 22 20 16 10 5
Российский боевик 18 : 20 20 15 14 19 11
Историко-приключенческая
классика 16 15 16 17 15 18 12
Современная историческая
проза 14 9 12 16 18 19 23
Русская советская классика 11 6 10 14 10 19 21
Классические зарубежные
детективы 9 6 8 10 11 20 12
Книги о Великой Отечествен-
ной войне 9 9 10 8 9 12 4
Русская дореволюционная
классика 9 4 6 9 12 22 21
Зарубежная классика 8 4 6 10 11 15 23
Традиционная научная
фантастика 6 2 4 8 10 8 14
Фэнтези 5 1 5 6 10 5 7
Мистика 5 4 5 5 5 7 2
Советские романы-эпопеи 5 5 4 6 8 7 4
Современная отечественная
проза 5 3 3 5 13 9 18
Новые западные детективы 4 4 5 3 4 6 11
Современная зарубежная
проза 4 2 2 6 6 8 18
Таблица 10
ПРЕДПОЧТЕНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖАНРОВ У ВЛАДЕЛЬЦЕВ КРУПНЫХ ДОМАШНИХ СОБРАНИЙ И РЕСПОНДЕНТОВ С ВЫСШИМ ОБРАЗОВАНИЕМ (в % от числа опрошенных в каждой группе)
Жанр Большая библиотека* Высшее образование
1997 г. 2000 г. 1997 г. 2000 г.
Фантастика 19 24 21 17
Детективы, боевики 41 46 42 31
Любовные романы 33 38 27 27
Исторические романы, книги по истории 44 50 41 40
Классика 37 41 30 31
Современная русская литература 18 20 15 16
Современная зарубежная литература 17 10 11 9
Поэзия 21 19 14 15
Практически не читаю 10 5 15 14
* Домашняя библиотека, насчитывающая 500 книг и более; группа владельцев составляет около 5% всех опрошенных; N=2400 человек.
В определенной мере он сохраняет значение и теперь. Владельцы крупных библиотек не только больше читают и более разнообразны в своих предпочтениях, но они при уже имеющихся у них больших библиотеках по-прежнему больше и чаще покупают книги (известное "правило Матфея"). Вместе с тем сравнение полученных данных с результатами прошлых опросов выявляет довольно заметные подвижки в читательском поведении как владельцев крупных библиотек, так и описанных выше респондентов с высшим образованием (табл. 10).
Форма данного вопроса в разные годы имела некоторые отличия, однако говорить об общей тенденции все-таки допустимо. Если в начале 2000-х годов владельцы крупных домашних библиотек и в несколько меньшей степени респонденты с высшим образованием демонстрировали весьма значительный интерес к популярной жанровой литературе, то, судя по последним данным, этот интерес довольно сильно сократился. Можно связать это с двумя обстоятельствами: с эффектом привыкания к прежде
"новым" для литературной культуры и книжного рынка формульным повествованиям (он прослеживается и среди населения в целом) и с переключением более молодой части образованного слоя на новую "модную" беллетристику, особенно переводную, интерес к которой, по сравнению с прошлыми годами, относительно вырос. Другой значимый момент, о котором уже упоминалось выше, состоит в снижении интереса образованных читателей к литературной классике — еще одно свидетельство того, что прежняя система литературного воспроизводства слабеет и распадается.
Вместе с тем данные о недавно прочитанных или купленных книгах сегодня практически не дают возможности говорить о расслоении читательских интересов, о выделении групп, ориентированных на культурную инновацию и способных "запустить" процессы дифференциации читательского сообщества. Если такого рода явления и есть, то они, видимо, настолько разрозненны и кратковременны, что не поддерживаются репродуктивными системами культуры, не приобретают системности и регулярности, а потому не получают отражения в материалах массовых опросов.
Чтение нехудожественной литературы. Никаких книг, кроме беллетристики, не читают около одной пятой всех читающих книги. Выше среднего (от четверти до трети соответствующего контингента) этот показатель поднимается в группах низкообразованных россиян; среди жителей села; респондентов, не имеющих книг дома; людей с самым низким потребительским статусом. Разнообразие в чтении нон-фикшн, издаваемой в количествах, несопоставимых с советскими временами по темам и типам изданий, могло бы в принципе служить существенным признаком дифференциации читательских интересов и предпочтений. Кроме подручных справочников, "полезных" книг о рационализации повседневной жизни и бытовой обстановки, пользовавшихся повышенным спросом и в советские времена, можно было бы ожидать теперь значительного интереса к литературе по разным отраслям знания, будь то история, этнография, психология, философия, био- и зоология, техника, культура.
Однако на массовом уровне предпочтения читателей в этой части книжной продукции представляются довольно бедными, они слабо выражены и не слишком дифференцированы между различными группами1. Более или менее широким интересом пользуются лишь три типа книжной продукции — книги о здоровье и лечении (25% всех опрошенных читателей книг), издания по кулинарии (20%) и по специальности опрошенных (20%). Интерес к книгам о здоровье ощутимо и предсказуемо дифференцируется по полу (доля интересующихся ими мужчин в три раза ниже, чем женщин), по возрасту (до 40 лет интерес к ним значительно ниже средних показателей), а также по уровню социальной адапти-рованности: чем он у респондента и его семьи ниже, тем выше интерес к такого рода литературе. Жители столиц меньше, чем остальные, озабочены своим здоровьем, по мере же удаления от центра, начиная со средних городов, этот интерес становится несколько выше статистической нормы. Остальные социально-демографические факторы дают незначительные отклонения от средних показателей.
Если учесть, что возрастной границей более или менее адаптированной части населения и тех, кто считает, что не адаптировался к новой жизни и вряд ли сможет сделать это в будущем, проходит на протяжении многих последних лет именно по поколению 40-летних, то в интересе к собственному здоровью и лечению следовало бы видеть, вероятно, не столько рациональный подход к здоровью как важному жизненному ресурсу, сколько черты социальной невротизации не вписывающихся или выпадающих из социума групп, признак их фрустрированности, неудовлетворенности сложившейся жизнью. Так что речь здесь идет не о стремлении к здоровому образу жизни, а, возможно, о варианте того, что психиатры называют "соматической маскировкой депрессии" (вопросы о реальном нездоровье и о качестве медицинского обеспечения сейчас оставляем в стороне).
Примечательная тенденция прослеживается и в том, как дифференцируется интерес к книгам по кулинарии. Наряду с опять-таки понятным преобладанием этого интереса среди женщин (из мужчин такими изданиями интересуются лишь 7%) интерес к кулинарным изданиям сильнее выражен у людей с низким и средним
1 0 слабом интересе россиян к большинству тем, составляющих смысловой мир современного человека, см. подробнее: Дубин Б., Зурабишвили Г. Досуговые интересы и индивидуальные склонности (по данным международного сравнительного исследования) // Мониторинг общественного мнения... 1996. № 1. С. 28-32.
достатком, пониженной социальной адаптацией, низким и средним потребительским статусами. Представляется, что и здесь мы имеем дело не столько с усложнением и культивацией вкуса при определенном, выше среднего, уровне жизни, сколько с адаптивной установкой (выгадать из того, что доступно) и символической компенсацией (хоть так себя порадовать).
Совсем иной контингент составляют опрошенные, интересующиеся книгами по своей специальности: чаще это мужчины, россияне с более высоким доходом, люди с высшим образованием, те, кто описывает свой статус как относительно высокий и считает, что неплохо адаптирован. Кроме того, интерес к подобным изданиям намного выше среднего в группе молодых россиян — до 24 лет. Понятно, что в этих же категориях респондентов повышен спрос на учебную литературу, а наиболее высок он, естественно, среди самых молодых.
Респонденты с высшим образованием отличаются в* данном случае от остальных лишь повышенным интересом к литературе по специальности и книгам по психологии (последнее, возможно, указывает на стремление к посильной рационализации личностных проблем и межличностных отношений). Жители столиц, казалось бы, наиболее обеспеченные самой разнообразной литературой, по сути, мало чем отличаются в данной сфере от усредненного массового читателя. И только владельцы больших книжных собраний демонстрируют несколько большую дифференциацию и выраженность интересов: кроме спроса на литературу по специальности, для них характерен отчетливо выраженный интерес к энциклопедиям, литературе о религии и психологии, книгам о культуре, мемуаристике и страноведению (табл. 11).
Каналы получения книг: покупка. Более половины всех опрошенных (52%) не покупают книги вообще, притом, что не читают книги 37% всех опрошенных. Основная масса (30% всех опрошенных) покупают книги для своей домашней библиотеки, 13% всех опрошенных — для детей, примерно каждый десятый — для учебы. По 7% опрошенных покупают книги для работы или в подарок.
Около трети тех, кто покупает книги, приобрели за последний год одно-два издания; не менее одной книги в месяц — 13% покупателей. При этом готовность выделить на книги деньги из семейного бюджета гораздо выше, чем реальная покупка. Так, если считать, что средняя цена книги массового спроса — 100 руб., то готовые потратить в месяц такую сумму составляют
ЖАНРОВЫЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ РОССИЙСКИХ ЧИТАТЕЛЕЙ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ОБРАЗОВАНИЯ, МЕСТА ПОСЕЛЕНИЯ И НАЛИЧИЯ КРУПНЫХ ДОМАШНИХ БИБЛИОТЕК (в % от числа опрошенных в каждой группе)
Жанр В среднем Люди с высшим образованием Жители Москвы и С.-Петербурга Владельцы крупных домашних библиотек
0 доме и быте 9 8 10 11
0 личной жизни политиков 3 5 3 5
По кулинарии 20 16 20 20
По поддержанию физической формы 4 5 6 3
0 здоровье, лечении 25 21 18 27
Книги по специальности 20 34 19 33
Учебная литература 14 18 17 18
Энциклопедические словари 6 8 7 12
Языковые словари 3 4 6 7
По религии 6 5 6 11
По философии 3 4 4 6
По психологии 8 13 10 14
0 природе животных 5 5 6 4
По истории 5 8 7 8
0 странах и городах мира 3 4 3 6
0 науке, открытиях 3 5 4 5
0 войнах, военной технике 3 4 3 4
0 загадочных явлениях 7 8 8 9
По компьютерам 3 5 6 1
По экономике, бухгалтерии, праву 4 7 4 3
Сонники, магия, гадания 2 1 1 2
0 мировой культуре и пр. 3 6 5 10
Мемуары, ЖЗЛ 4 6 6 11
Об этикете 1 1 - 1
Аудиокниги 1 2 2 3
Сборники афоризмов 2 2 2 2
Полезные советы 10 5 6 5
Книги по школьной программе 4 3 7 5
Кроме художественной литературы ничего не читаю 20 12 17 3
треть всех покупающих книги. Чуть более четверти могут, по их словам, тратить на книги в месяц от 100 до 200 руб.; примерно такое же число (24%) — от 200 до 500 руб., а каждый десятый — свыше 500 руб. в месяц. Иначе говоря, в принципе 84% всех покупателей готовы приобретать в месяц не менее одной книги средней стоимости.
Основными переменными, от которых зависит число покупаемых в год книг, а также готовность выделить из бюджета средства на покупку, выступают прежде всего потребительский статус, характер социальной адаптации и уровень
дохода, а также уровень образования и тип поселения. Приведем сравнительные данные о группах, выделенных по этим признакам (табл. 12).
Как видно из приведенных данных в таблице 13, расхождение между заявленной готовностью тратить деньги на книги и реальными объемами покупки весьма существенны практически во всех группах. При этом и объемы реальной покупки, и декларируемая готовность тратить деньги на книги в наибольшей мере зависит от оценки респондентом собственной социальной адаптированности и потребительского статуса.
СКОЛЬКО ПРИМЕРНО КНИГ ВЫ КУПИЛИ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 12 МЕСЯЦЕВ? (в % от числа респондентов, покупающих книги)
Социально-демографическая группа 1-2 книги 3-5 книг 6-10 книг 11-15 книг Больше
В среднем по выборке Тип потребления: 35 33 19 5 8
низкий 53 24 11 4 8
нижний средний 44 30 16 5 4
средний 28 38 19 5 10
высший средний Тип адаптации: 22 31 28 7 12
дезадаптированные 44 32 15 1 7
сократившие потребности 40 35 14 7 4
приспосабливающиеся 33 32 21 5 9
повышающая адаптация Доход: 24 27 31 5 14
низкий 45 35 7 5 7
средний 39 30 20 5 7
высокий Образование: 27 36 21 5 10
высшее 28 34 22 6 10
среднее 39 32 17 4 8
ниже среднего Тип поселения: 38 40 11 5 6
"столицы” 28 33 21 7 11
большие города 33 32 20 7 8
средние города 40 37 13 2 8
малые города 38 34 20 2 6
села 37 30 19 7 8
Активные покупатели в книжных магазинах Москвы и С.-Петербурга. Покупатели книг в "двух столицах" России значительно различаются. Московские более часто бывают в книжных магазинах (в Москве — ежемесячно и чаще 88%, в С.-Петербурге — 79%), причем чаще петербуржцы используют все каналы книгопокуп-ки — от книжных супемаркетов до уличных лотков. В Москве активнее приобретают классику и современную литературу, "женский" детектив и новейшие западные остросюжетные романы (петербуржцы несколько активней лишь в приобретении книг по школьной программе, учебной литературы).
Москвичи в среднем обеспеченнее жителей северной столицы и готовы, по их словам, тратить на книги больше денег (свыше 500 руб. в месяц — 34% книгопокупателей-москвичей, 22% петербуржцев). Зато покупатели книг в С.-Петербурге заметно чаще москвичей пользуются районными (городскими) и учебными
(школьными, студенческими) библиотеками. Соответственно, в семьях покупающих книги москвичей больше книг, чем у петербуржев: солидная, более чем в 500 книг, домашняя библиотека есть у 61% книгопокупателей в Москве и у 42% — в С.-Петербурге.
В целом описанная здесь картина совпадает с общероссийской тенденцией к относительному размежеванию институтов культуры двух типов — общегосударственных и независимых (городских, частных и пр.), о чем говорилось выше. Более обеспеченные, самостоятельные, квалифицированные и требовательные читатели тяготеют к книгопокупке (соответственно, более освобожденной от опеки государства), менее обеспеченные и образованные, учащиеся и т.п. — к государственным библиотекам. Характерно, что среди книгопокупателей в Москве значительно больше людей с высшим и незаконченным высшим образованием (74% — в Москве, 54% — в С.-Петербурге), да и доля людей, не чувствующих
КАКУЮ СУММУ В МЕСЯЦ ВЫ ГОТОВЫ ВЫДЕЛИТЬ НА ПОКУПКУ КНИГ ИЗ СЕМЕЙНОГО ИЛИ ЛИЧНОГО БЮДЖЕТА?
(в % от числа респондентов, покупающих книги)
Социально-демографическая группа До 100 101-200 201-500 501-1000 Свыше 1000
В среднем по выборке Тип потребления: 29 28 26 7 3
низкий 43 18 12 2 1
нижний средний 41 26 17 4 1
средний 24 31 32 7 2
высший средний Тип адаптации: 13 27 33 19 7
дезадаптированные 30 38 18 1 -
сократившие потребности 41 24 18 5 1
приспосабливающиеся 28 28 26 7 2
повышающая адаптация Доход: 15 24 37 16 7
низкий 34 21 20 5 2
средний 36 30 19 5 2
высокий Образование: 19 30 36 10 3
высшее 21 27 33 10 4
среднее 34 28 22 6 2
ниже среднего Тип поселения: 37 31 15 5 2
"столицы" 20 27 34 11 3
большие города 33 30 21 6 3
средние города 37 23 23 5 3
малые города 30 31 23 5 1
села 31 28 23 9 3
* Не приводятся данные о тех, кто в настоящее время не может себе позволить покупку книг, в среднем — 4%.
серьезных ограничений в покупке и потреблении вещей, благ, услуг, среди покупателей книг в Москве также заметно выше, чем в С.-Петербурге — 64 и 47% соответственно.
Если говорить о посетителях книжных магазинов разного типа, то более образованные, высокодоходные и обеспеченные книгами группы покупателей тяготеют к крупным книжным магазинам и супермаркетам в центре города, покупатели с несколько более низкими доходными, образовательными и статусными показателями чаще предпочитают магазины на периферии. Так, доля людей с высшим и незаконченным высшим образованием среди покупателей "Букбери" в центре города составляет 78%. Понятно, что именно в центральных "Букбери" покупатели чаще покупают классическую и современную литературу (отечественную и зарубежную); образцы массовой жанровой словесности — от боевиков до исторических романов, а также дет-
скую и учебную литературу активнее приобретают посетители книжных магазинов на окраинах.
Краткие обобщения и выводы. Повторим основные характеристики современной ситуации в массовом чтении и книгопокупке, подробно рассмотренные выше. Для последнего десятилетия был характерен резкий взлет количества и в меньшей мере относительного жанрово-тематического разнообразия издаваемой книгопродук-ции при значительно более медленной дифференциации читательских групп, нарастающем дефиците сложных образцов культуры для наиболее продвинутой публики. Среда, заинтересованная в этих последних, достаточно узка, но вместе с тем столь же узок и набор образцов "формульной" словесности, обращенных к самым широким массовым запросам. Видимо, из-за этой двойной узости в книгоиздательстве, а особенно в сегодняшней книгопокупке все четче (и прежде
всего в "столицах") проступают признаки насыщения, стагнации, замедления роста.
Вместе с тем рост сдерживается нынешним положением в книгораспространении, его заданными много раньше институциональными рамками. При этом прежняя государственная сеть распространения книг не работает, фонды библиотек — от национальных до районных — становятся все бедней, их количество на низовом, наиболее массовом, доступном для людей уровне постоянно сокращается. Периферия российского общества — и социальная, и географическая — отрезана и все дальше "отодвигается" от его центров, можно сказать, происходит ее варваризация, причем осуществляет эту варваризацию едва ли не в первую очередь государство.
Фактически в состоянии распада находится вся система воспроизводства российской книжной культуры при, повторимся, определенном нынешнем богатстве и относительном разнообразии ее производства. Вообще говоря, производство смысловых образцов, их структурирова-
ние, тиражирование, а затем регулярное воспроизводство — функции различных институтов и разных групп общества. Описанные выше разрывы, примером которых выступали расхождения между библиотекой и книжным магазином, между подготовленной и обычной публикой, малотиражными и массовыми изданиями, — это и есть разрывы между институтами и группами российского социума, выражение и следствие слабой групповой дифференциации общества, институциональных дефицитов в нем. Одни из таких групп, например, ориентированные на более высокий и устойчивый, но вовсе не роскошный уровень потребления, в сегодняшней России лишь формируются; другие, культурнопоисковые, социально не подкреплены и слабо легитимизированы в культурном плане (заблокированы, маргинализованы). Институты же, казалось бы, признанные и официально утвержденные в качестве коммуникативных, социализа-ционных, репродуктивных, пребывают в стадии разложения либо паралича.
