CC BY
105
Литературоведение
ББК 83.3(2) УДК 82.091
Н.Е. МУЗАЛЕВСКИИ
N.E. MUZALEVSKY
КНИГА П.А. ВЯЗЕМСКОГО «ФОН-ВИЗИНЪ» (1848): ПОЭТИКА КОМИЧЕСКОГО В РУССКОЙ И ЕВРОПЕЙСКОЙ ДРАМАТУРГИИ
P.A. VJAZEMSKY'S BOOK «FON-VIZIN» (1848): THE POETICS OF THE COMIC IN RUSSIAN AND EUROPEAN PLAYWRITING
Статья посвящена редкому изданию книги князя П.А. Вяземского «Фон-Визин» (СПб., 1848), которая является первой научной биографией классика русской литературы XVIII века. Поэтика комического рассматривается в сравнительном анализе комедий «Бригадир» и «Недоросль». Европейский контекст привлекается в связи с проблемами типологически сопоставляемых с опытом Мольера («Тартюф» и т. д.). Привлекаются литературно-критические и теоретические материалы европейских авторов.
The article is devoted to the rare edition of the book of prince P.A. Vjazemsky «Fon-Vizin» (SPb, 1848) which is the first scientific biography of one of the classics of Russian literature of the XVIIIth century. The poetics of the comic is under study of the comparative analysis of the comedies «Brigadir» and «Nedorosl». The European context is taken in connection with the problems of genre, characterology and typologically compared with Moliere's experience («Tartuffe», etc.). Literary-critical and theoretical materials of the European authors have been studied.
Ключевые слова: литературная критика, драматургия, комедия, трагедия, басня, биография, традиция.
Key words: the literary criticism, playwriting, a comedy, a tragedy, a fable, a biography, a tradition.
В обширном литературно-критическом наследии П.А. Вяземского книга о Фонвизине занимает особое место. Это первая научная биография писателя, рассматривающая его творчество в обстоятельном историко-литературном контексте. П.А. Вяземский характеризует факты и общественно-политические позиции Фонвизина в разные периоды российской жизни. Его впечатления от посещений Франции излагаются автором книги строго документально. Особенный интерес представляют письма Фонвизина к родным. В данном случае П.А. Вяземский фактически объективен и вместе с тем пристрастен. Его полемика с Пушкиным на этот счёт отражена в переписке и достаточно прокомментирована в исследовательских работах.
Творчеству Фонвизина-комедиографа посвящены VII и VIII главы1. Историко-литературная ретроспектива, начиная с XVIII века, и перспектива (страницы об А. Грибоедове и «Горе от ума») очерчены пером редкого эрудита и литератора взыскательного поэтического вкуса. Основные поло-
1Именно эти главы выбрала для перепечатки в статье «Из книги Фон-Визин» составитель сборника «П.А. Вяземский. Эстетика и литературная критика» (М., 1984) Л.В. Дерюгина. Перепечатка осуществлена с сокращениями и снабжена краткими реальными комментариями.
жения методологической основы исследовательского труда П.А. Вяземского сформулированы активным общественным деятелем своего времени, впоследствии получившим лаконичное и точное наименование «декабрист без декабря»: «История литературы народа должна быть вместе историею и его общежития. Только в соединении с нею может она иметь для нас нравственное достоинство и поучительную занимательность. Если на литературе, рассматриваемой вами, не отражаются мнения, страсти, оттенки, самые предрассудки современного общества; если общество, предстоящее наблюдению вашему, чуждо господству и влиянию современной литературы, то можете заключить безошибочно, что в эпохе, изучаемой вами, нет литературы истинной, живой...» [1, с. 1].
Таково начало первой главы книги. Можно сказать, что оно является стержневым для всего корпуса монографии П.А. Вяземского. Важнейшее концептуальное положение его литературно-критических взглядов, в том числе оценка творчества И. Дмитриева, подробно мотивированное в книге о Фонвизине, были рассмотрены в работе Н. Мордовченко «Русская критика первой четверти XIX века». В монографии М. Гиллельсона «П.А. Вяземский. Жизнь и творчество» Фонвизину посвящена отдельная глава. Результаты этого исследования, безусловно, должны учитываться, так же как главы об авторе комедий «Бригадир» и «Недоросль» в академических историях литературы, энциклопедических словарях и учебниках. Однако, тема и проблема статьи, предложенные читателю, не являлась предметом специальных работ.
Размышления П.А. Вяземского о комедии и комическом сосредоточены в седьмой и восьмой главах. Всестороннему анализу комедий Фонвизина «Бригадир» и «Недоросль», а затем «Горе от ума» А. Грибоедова полностью посвящена VIII глава. Исследование этих комедий было проведено с привлечением фактов русской и европейской литературной жизни. Уже первые строчки главы определяют точку отсчёта: «Что сказано Лагарпом о Мольере, ещё с большею справедливостью может быть у нас применено к Фон-Визину: "Похвала писателя заключается в его творениях. Можно сказать, что похвала Мольеру заключается в предшественниках и преемниках его"» [1, с. 204]. Таков принцип изучения писателя в историко-литературном процессе.
Рисуя художественный портрет комедиографа, П.А. Вяземский начинает с резких оценок, утверждая, что Фонвизин не был ни драматиком, ни комиком. В пример приводится Я. Княжнин, который, по мнению П. Вяземского, был изобретательнее «в хозяйственном устройстве комедии» [1, с. 204], а басня (то есть сюжет - Н.М.) и «Бригадира», и «Недоросля» - «слаба и бедна». Вместе с тем в комедиях оценивается и «удачная съёмка русских нравов», и «оригинальность, с которой выливается у него комическая фраза» [1, с. 205]. «Русская весёлость», «русские нравы», «русская физиономия» -те черты выражения национальных особенностей, которые живо проявлены Фонвизиным. Несмотря на то, что в самих «говорящих картинах» нет движения, в слоге писателя, наоборот движение наблюдается. Это видно в «комической мимике» действующих лиц. И хотя есть сложность в определении этой мимики, читатель, уверен П.А. Вяземский, не может не заметить её.
Вяземский относит «Бригадира», скорее, к комической карикатуре, преувеличению, нежели к комической картине. Но карикатурный оттенок отнесён к достоинствам автора комедии, так как обнаруживает наличие «поэзии весёлости» [1, с. 205]. «Карикатурный мастер» добавляет смешные и уродливые черты своему подлиннику, но все равно не искажает правдивость изображения.
Своё мнение П.А. Вяземский подкрепляет авторитетом «Дидерота», написавшего замечательное рассуждение о драматической поэзии, которое сравнивает фарсы с гротесками, сохраняющими главные черты человеческого лица, воплощаемые талантом: «Не каждому дана возможность, - говорит он, - уродовать таким образом. Если полагают, что гораздо более людей, способных написать «Пурсоньяка», нежели «Мизантропа», то ошибаются» [1, с. 206].
«Комическая весёлость» и «комическая истина» идут неразрывно: в «Бригадире» это любовная сцена советницы и сына бригадира, описанная в «провинциальных нравах» [1, с. 207]. Здесь Вяземский позволяет себе реплику в сторону А. Сумарокова, его простого изображения «обихода страстных любовников».
Говоря об особенностях комедии «Бригадир» (нелепые любовные ситуации, слишком «заряженные» шутки, «авторские» диалоги действующих лиц и т. д.), П.А. Вяземский ещё раз напоминает, что «Фон-Визин не был драматическим творцом, а только писателем комическим, в чем большая разница» [1, с. 208]. Персонажи комедии не борются, не конфликтуют, поэтому зритель наблюдает не события, а картины. При этом П.А. Вяземский свидетельствует, что имя бригадира «обратилось в смешное нарицание», в чем он видит «влияние, произведённое комедиею Фон-Визина» [1, с. 209]. В «Бригадире» «автор дурачит порочных и глупых, <...> в "Недоросле" он уже не шутит, не смеётся, а негодует». Страницы, посвящённые этой комедии, и в наши дни цитируются как неоспоримо точные и, как нам представляется, опровергают отправной тезис П.А. Вяземского о том, что Фонвизин «не драматик»: «В комедии "Недоросль" автор имел уже цель важнейшую: гибельные плоды невежества, худое воспитание и злоупотребление домашней власти выставлены им рукою смелою и раскрашены красками самыми ненавистными» [1, с. 209].
Талантливое «изображение портретов с натуры», «живое чувство истины» П. Вяземский видит во всех отрицательных персонажах комедии. Совершенно блистательное толкование характера Простаковой - это классические страницы книги: «В начертании характера Простаковой Фонвизин был глубоким исследователем и живописцем» [1, с. 214]. К ним возвращаются исследователи его комедии. Специально обратим внимание на финал «Недоросля» как на особое жанровое качество этой «высокой» комедии. Речь идёт о тонкой грани, разделяющей комическое и трагическое. «Полноту картины», завершающей «все гибельные плоды злонравия её и воспитания, данного сыну», обнаруживаются в финальном эпизоде, который Вяземский цитирует и подробно комментирует: «Лишённая всего, ибо лишилась власти делать зло, она, бросаясь обнимать сына, говорит ему: "Один ты остался у меня, мой сердечный друг, Митрофанушка!", а он отвечает ей: "Да отвяжись, матушка, как навязалась!"» [1, с. 213]. Вяземский потрясён: «Признаюсь, в этой черте так много истины, эта истина так прискорбна, почерпнута из такой глубины сердца человеческого, что невольному движению точно жалеешь о виновной, как при казни преступника, забывая о преступлении, сострадательно вздрагиваешь за несчастного» [1, с. 214].
История матери и сына, «лютые страсти» Простаковой, по существу, взращивающей сына «извергом» (П.А. Вяземский делает акцент на слове «изверг»), логически подводит к финалу трагическому. Конечно, оговаривается автор, трагедия эта «будет не по греческой или по французской выкройке» [1, с. 210]. Продолжая определение родового качества комедии - сочетания комического и трагического, он приводит в пример Мольера, который ставит «Тартюфа» «на меже трагедии и комедии» [1, с. 210].
Вяземский не даёт теоретического определения характерологического новаторства Фонвизина, но в его образной формуле речь идёт о реалистическом принципе изображения: «Сказывают, что французский комик Пикар имел привычку излагать, в виде романа и приготовительного труда, историю главных лиц комедий своих. Этим способом судил он и других комиков <...> Из того, что видим мы на сцене, мы коротко знаем Простакову и могли бы начертать полную биографию её (Курсив мой. - Н.М.)» [1, с. 214]. Мы не вступаем в полемику с авторами монографических глав в трудах о русской литературе XVIII века, но в гениально созданном характере Простако-вой, нам кажется, более точным будет видеть предвестие драматургии реализма.
П. Вяземский, характеризуя систему персонажей, видит принципиальную разницу в способе создания лиц: Еремеевна очень забавна, но «характер мамы, хотя вскользь обозначенный, удивительно верен: в нем много холопской оригинальности», а «Скотинин карикатура» [1, с. 214]. Что же касается положительных героев, тут у П. Вяземского разговор особый: «Роль Стародума можно разделить на две части: в первой он решитель действия и развязки, если не содействием, то волею своей; в другой он лицо вставное, нравоучение, подобие хора в древней трагедии. <...> В доказательство, что эта часть не идёт к делу, напомним, что в представлении многое выкидывается из роли Стародума» [1, с. 215]. Такая же его негативная реакция на роль Софьи и Добролюбова в «Бригадире»: «всех бледнее и всех скучнее» в комедии их «законная любовь».
Ю. Стенник, цитируя именно эту оценку П.А. Вяземского, а также, соглашаясь с современными исследователями, признающими полнокровность образов «Бригадира» «в основном применительно к отрицательным персонажам», даёт концептуальную мотивировку этих тезисов: «Софья и Добролюбов - это традиционная для жанра комедии пара молодых любовников, счастливо соединяющаяся в финале. <...> Вопрос о функции этих персонажей тесно связан с проблемой художественного метода» [7, с. 128 - 129]. В книге о Фонвизине достаточно последовательно отразилось противостояние карамзиниста П.А. Вяземского, категорично отрицающего регламентированность поэтики классицистов. Ю. Стенник видит в роли Добролюбова содержательную и актуальную для этого времени мотивировку. Факт выигрыша Добролюбовым судебного процесса и получения двух тысяч крестьянских душ «позволял драматургу <...> лишний раз коснуться острых социальных проблем внутренней жизни тогдашней России - проблемы коррупции органов власти, судебной волокиты, невежественности судей и т. п.» [7, с. 128].
Уязвимой стороной книги П.А. Вяземского является тема «Дмитриев-Крылов». Думается, что большая историко-литературная проблема сопоставления этих баснописцев должна быть изучена специально. Н. Мордовченко, обращаясь к П.А. Вяземскому в капитальном труде по истории критики первой четверти XIX века, аналитически мотивирует близость двух последователей и «рыцарей Карамзина» - П.А. Вяземского и И. Дмитриева - только в этом пространстве (до 1825 года). Страницы об И. Крылове у П.А. Вяземского грешат пристрастностью. Известна резкая отповедь А. Пушкина в письме к автору книги: «Грех тебе унижать нашего Крылова. Твоё мнение должно быть законом в нашей словесности, а ты по непростительному пристрастию судишь вопреки своей совести и покровительствуешь черт знает кому. И что такое Дмитриев? Все его басни не стоят одной хорошей басни Крылова» [6, с. 83].
Суждения критики последующих лет так или иначе подтверждали точку зрения А. Пушкина. Спор о достоинствах басен И. Дмитриева и И. Крылова был разрешён В. Белинским. Великолепное сравнение басен «Петух, Кот и Мышонок» И. Дмитриева и басни И. Крылова «Крестьянин и Овца» даёт спокойный ответ на этот вопрос. В 1876 году П. Вяземский публикует «Приписку к статье "Известие о жизни и стихотворениях Ивана Ивановича Дмитриева"» [2, с. 352 - 362], где стремится разъяснить, что оценка им двух баснописцев была объективной, и отрицает проявленную им как критиком некую «слабость к Дмитриеву» и «несправедливость Крылову» [2, с. 357]. Можно предположить, что это беспокоило профессиональную совесть П.А. Вяземского в течение всей жизни (приписка сделана восьмидесятичетырёхлетним литератором). Искренность объяснения всё-таки оставляет впечатление необходимости оправдаться.
Возвращаясь к книге о Фонвизине, заметим, что, исследуя поэтику комического и сосредоточиваясь на комедиях, П. Вяземский неоднократно указывает на родство басни и комедии, а их многовариантность включается в общий литературный процесс. Шутка, весёлый или язвительный смех, ирония, сарказм и т. д. - все это разнообразие составляет полифонию комического.
Достоинства П.А. Вяземского-полемиста недавно были представлены нашими журналистами в оригинально осуществлённом издании «Три века Литературной газеты». Скромные возможности републикации некоторых материалов «Литературной газеты» за три века позволили статье П.А. Вяземского «О духе партий; о литературной аристократии» [3, с. 153 - 155] занять место на страницах альбома. В ней защищаются общественная, профессиональная этика, порочность профанации литературной совести, корыстной ангажированности. Каждым временем отдаётся предпочтение тем или иным оттенкам, которые непредвиденно актуализируются - острое, проницательное слово П.А. Вяземского-сатирика сегодня звучит заново.
Литература
1. Вяземский, П.А. Фон-Визин [Текст] / П.А. Вяземский. - СПб., 1848. - 495 с.
2. Вяземский, П.А. Эстетика и литературная критика [Текст] / П.А. Вяземский. - М. : Искусство, 1984. - 464 с.
3. Вяземский, П.А. О духе партий; о литературной аристократии [Текст] / П.А. Вяземский // Три века «Литературной газеты». - М. : ОАО «ИД "Литературная газета"», 2011. - С. 153 - 155.
4. Гиллельсон, М.И. П.А. Вяземский. Жизнь и творчество [Текст] / М.И. Гил-лельсон. - Л. : Наука, 1969. - 392 с.
5. Мордовченко, Н.И. Русская критика первой четверти XIX века [Текст] / Н.И. Мордовченко. - М. ; Л. : Изд. АН СССР, 1959. - 432 с.
6. Пушкин, А.С. Письмо П. Вяземскому, 8 марта 1824 г., Одесса [Текст] // Полное собр. соч. : в 10 т. / А.С. Пушкин. - М. ; Л. : Изд. АН СССР, 1949. -Т. 10. - С. 83 - 84.
7. Стенник, Ю.В. Драматургия русского классицизма. Комедия [Текст] / Ю.В. Стенник // История русской драматургии XVII - первая половина XIX века. - Л. : Наука, 1982. - 532 с.
