CC BY
17
Клинико-психопатологические особенности эндогенных депрессивно-бредовых состояний, развившихся в различные сроки после
и и 1
перенесенной коронавирусной инфекции
И.В. Олейчик1,
д-р мед. наук, профессор, главный научный сотрудник, П.А. Баранов1,
канд. мед. наук, доцент, ведущий научный сотрудник, С.В. Сизов1,
старший научный сотрудник,
А.С. Морева1,
младший научный сотрудник, С.З. Хоанг1,
младший научный сотрудник.
'Федеральное государственное бюджетное научное учреждение Научный центр психического здоровья
(115522, г. Москва, Каширское шоссе, д. 34).
Цель исследования: изучить клинико-психопатологические особенности эндогенных депрессивно-бредовых состояний, развившихся в различные сроки после перенесенной коронавирусной инфекции.
Материал и методы: проанализированы данные клинико-психопатологического исследования 40 пациенток в возрасте от 18 до 46 лет, с эндогенными депрессивно-бредовыми состояниями (Б31.53-4; Б21.3-4+ Б31.53-4; Б20.01-3). Пациентки были разделены на две равные группы по 20 человек: перенесшие коронавирусную инфекцию за 1-2 месяца до развития депрессивно-бредового состояния и перенесшие ее за 3-6 месяцев до начала подобного расстройства.
Результаты и обсуждение: были выявлены существенные различия в структуре аффективной и бредовой симптоматики у изученных групп больных. У пациенток первой клинической группы, перенесших коронавирусную инфекцию за 1-2 месяца до развития депрессивно-бредового состояния, отмечалось доминирование в структуре синдрома признаков негативной аффективности с преобладанием апато-адинамической симптоматики, редкость суицидальных тенденций, неразвернутый характер бредовых расстройств в виде преимущественно конгруэнтных аффекту форм. У пациенток второй клинической группы, перенесших коронавирусную инфекцию за 3-6 месяцев до развития депрессивно-бредового состояния отмечалось преобладание проявлений позитивной аффективности с доминированием тревоги и тоски, значительная выраженность суицидальных тенденций, а также развернутый характер бредовых расстройств с преобладанием неконгруэнтных аффекту форм.
Заключение: полученные результаты свидетельствуют о серьезном влиянии коронавирусной инфекции на клиническую картину депрессивно-бредовых состояний, что, по-видимому, особенно отчетливо проявляется в первые 1-2 месяца после перенесенного заболевания и выражается в преобладании проявлений из круга негативной аффективности и развитии на этом фоне неразвернутых, конгруэнтных аффекту, бредовых расстройств.
Ключевые слова: эндогенные депрессивно-бредовые состояния, коронавирусная инфекция, СОУГО-19, позитивная и негативная аффективность, конгруэнтный и неконгруэнтный аффекту бред.
Clinical and psychopathological features of endogenous depressive-delusional states developing in different time after covid-19 recovery
I.V. Oleychik1,
Doctor of Medical Sciences, Professor, Chief Researcher, P.A. Baranov1,
Candidate of Medical Sciences, Associate Professor, Leading researcher,
S.V. Sizo1,
Senior researcher,
A.S. Moreva1, c\i
Junior researcher, S.Z. Hoang1,
Junior researcher.
'Federal State Budgetary Scientific Institution Scientific Center for Mental Health (Kashirskoe shosse, 34, Moscow, 115522).
CN
о
CN
CN I
Objective: to study the clinical and psychopathological features of endogenous depressive-delusional states that developed at different times after a coronavirus infection.
Material and methods: the results of clinical/psychopathological examination of 40 patients, aged 18 to 46 years, with endogenous depressive-delusional states and with one of the following diagnosis: (F31.53-4; F21.3-4+ F31.53-4; F20.01-3). The patients were divided into two equal groups of 20 people: those who had a coronavirus infection 1-2 months before the development of a depressive-delusional state and those who had it 3-6 months before the onset of such a disorder.
Results: significant differences were found in the clinical structure of affective and delusional symptoms in the two groups of patients. In patients from the first clinical group who had a coronavirus infection 1-2 months before the development of a depressive-delusional state, there was found a prevalence in the structure of the syndrome of signs of negative affectivity with a predominance of apatho-adynamic symptoms, a rarity of suicidal tendencies, an unexpanded nature of delusional disorders with the mood congruence. Patients from the second clinical group who had a coronavirus infection 3-6 months before the development of a depressive-delusional state showed a prevalence of manifestations of positive affectivity with dominance of anxiety and melancholy, a significant severity of suicidal tendencies, with a predominance of the mood incongruent forms of delusional disorders, as well as an extended nature of this disorders.
Conclusion: the results obtained indicate a serious impact of coronavirus infection on the clinical picture of depressive-delusional states, which, apparently, is especially clearly shows in the first 1-2 months after the illness and is expressed in the predominance of manifestations from the circle of negative affectivity and development, on this background, non-deployed, congruent to affect, delusional disorders.
Keywords: endogenous depressive-delusional states, coronavirus infection, COVID-19, positive and negative affectivity, mood congruent and incongruent delusions.
Введение
По мере накопления клинических данных в отношении симптоматики и течения коронави-русной инфекции появляется большее количество информации о том, что новое инфекционное заболевание чаще, чем другие ОРВИ, нарушает функционирование центральной нервной системы (ЦНС). Имеются данные о том, что данные расстройства не заканчиваются с завершением острой симптоматики инфекционного заболевания и могут продолжаться в последующем, приобретая хроническое течение с неопределенным прогнозом. Симптомы поражения ЦНС, при этом, являются частью мультисистемного синдрома, который наиболее часто в последнее время квалифицируется как «постковидный синдром» (ПКС) ("post-COVID-19 syndrome") [1-7]. Масштабное исследование, проведенное почти на 236 тысячах пациентов, выявило, что у 12,84 % переболевших COVID-19 спустя 6 месяцев впервые был установлен диагноз психического или неврологического расстройства [8]. В рамках психической патологии наиболее часто наблюдались тревожные (4,7 %) и аффективные (2 %) расстройства, у 1,9 % обследованных наблюдались нарушения сна, среди которых преобладали трудности засыпания [9, 10]. Более половины госпитализированных в связи с COVID-19 пациентов через 7 месяцев после выписки обнаруживали один или более из этих психопатологических симптомов [10]. Тревожные и депрессивные расстройства, нарушения сна чаще наблюдались у женщин при тяжелом течении инфекции и длительной госпитализации [10]. Высокий уровень тревоги и депрессии в рамках
ПКС повышал суицидальный риск [11]. Показано, что перенесенная коронавирусная инфекция приводила к росту выраженности мыслей о суициде в самых разных группах: у тех лиц, кто проходил лечение в клинике от депрессии, у тех, кто ранее обращался за психиатрической помощью, и у людей, никогда ранее не сталкивавшихся с психиатрическими проблемами [12]
Кроме того, следует отметить, что одними из наиболее частых жалоб пациентов, перенесших СОУГО-19, являлись быстрая истощаемость и утомляемость [13, 14], поэтому можно предположить, что астения является одним из ведущих симптомов ПКС, что совпадает с наблюдениями прошлых коронавирусных эпидемий, при которых нередко квалифицировался синдром хронической усталости (СХУ) [15]. Наиболее часто в рамках текущей пандемии описываются такие симптомы, как сильная усталость, не проходящая после длительного отдыха, головные боли, повышенная сонливость, мышечная слабость, снижение продуктивности деятельности, способности концентрироваться [16].
СОУГО-19 является системным заболеванием, и можно предположить, что патогенез развития неврологических и психических расстройств является мультифакторным и может быть ассоциирован с несколькими механизмами. Вирус может проникать в ЦНС через функциональный рецептор второго типа ангиотензин превращающего фермента, который широко экспрессируется в сосудистой стенке, глиальных клетках и нейронах, а также гематогенно, путем проникновения инфицированных клеток крови через гематоэнце-фалический барьер [17, 18]. Кроме того, инвазия
в ЦНС может происходить через решетчатую костную пластинку и обонятельные нейроны [19]. Установлено, что выраженность неврологических и психических расстройств при коронавирусной инфекции коррелирует с силой иммунного ответа, определяемому по уровню С-реактивного белка и иммуно-воспалительному индексу (SII) [20]. Следует обратить внимание на то, что вирусные частицы не всегда обнаруживаются в нейронах зараженных вирусом областей мозга [21]. В связи с этим, можно полагать, что поражение мозга при коронавирусной инфекции может происходить не вследствие прямого проникновения вируса, а быть следствием «цитокинового шторма», при котором происходит выброс воспалительных цитокинов из инфицированных нейронов, и развивается острая неадаптивная воспалительная реакция (maladaptive inflammatory response) [22, 23].
Как показала клиническая практика, пациенты с психическими расстройствами, по ряду причин, являются наиболее уязвимой группой населения при заражении COVID-19 и имеют повышенный риск более тяжелого течения заболевания. Среди лиц, страдающих психическими заболеваниями, коронавирусная инфекция распространяется с большей скоростью, чем в здоровой популяции [24], что, в частности, можно объяснить тем фактом, что пациенты с психической патологией чаще страдают коморбидными соматическими заболеваниями, включая метаболический синдром, диабет, сердечно-сосудистую и легочную патологии [25, 26] и у них выше риск более тяжелого течения COVID-19 и, соответственно, развития осложнений [27]. Роль психических расстройств в патогенезе вирусных заболеваний в значительной мере недооценивается. Не исключено, что поражение ЦНС является важным патогенетическим звеном своеобразного порочного круга, замкнутым на состояние иммуногенеза и тяжесть течения вирусной инфекции [28].
В доступной нам литературе мы не нашли работ, которые описывали бы патоморфоз депрессивных (и, в частности, депрессивно-бредовых состояний) у лиц, страдающих эндогенными психическими заболеваниями после перенесенной коронавирусой инфекции, что и обусловило проведение настоящего исследования.
Цель исследования: изучить клинико-пси-хопатологические особенности эндогенных депрессивно-бредовых состояний, развившихся в различные сроки после перенесенной корона-вирусной инфекции.
Материал исследования: обследовано 40 больных (все — женщины) с эндогенными депрессивно-бредовыми состояниями, развившимися после перенесенной коронавирусной инфекции.
Все больные проходили стационарное лечение в клиническом отделении отдела по изучению эндогенных психических расстройств и аффективных состояний ФГБНУ НЦПЗ (руководитель отдела д-р мед. наук Бархатова А.Н.). Пациентки были разделены на две равные группы по 20 человек: перенесшие коронавирусную инфекцию за 1—2 месяца до развития депрессивно-бредового состояния и перенесшие ее за 3—6 месяцев до начала приступа / фазы. Исследование проводилось методом открытого наблюдения. Возраст больных к моменту исследования составил от 18 до 46 лет (средний возраст 28,65 лет). Средний балл у исследованных больных составил 86,9 баллов, средний балл НБЯ8-21 — 26,3 баллов.
Методы исследования: клинико-психопа-тологический и психометрический (PANSS, НБЯ8-21). Больные исследовались в момент поступления в клинику, до начала курса терапии. Помимо общего балла НБИЗ, определялись средние суммарные баллы отдельных пунктов шкалы Гамильтона, условно характеризующих тоскливые (пункты 1, 2, 3), апато-адинамические (пункты 7, 8, 13) и тревожные (пункты 9, 10, 11) проявления в структуре депрессивного состояния.
Критерии включения: соответствие клинической картины наблюдаемого расстройства диагностическим критериям депрессивно-бредового синдрома в рамках различных эндогенных психических заболеваний ^31.53-4; F21.3-4+ F31.53-4; F20.01-3); перенесенная коронавирусная инфекция в период от 1 до 6 месяцев до развития депрессивно-бредового состояния; информированное согласие пациента на участие в исследовании; адекватные методы контрацепции для женщин детородного возраста.
Критериями невключения являлись: сведения о злоупотреблении психоактивными веществами в течение 3 месяцев до момента включения в исследование; наличие признаков органического поражения ЦНС и текущих тяжелых соматических и неврологических заболеваний.
Результаты
Были выявлены существенные различия в структуре аффективной и бредовой симптоматики у изученных групп больных. У пациенток первой клинической группы (20 больных, перенесших коронавирусную инфекцию за 1—2 месяца до развития депрессивно-бредового состояния) от- сч мечалось доминирование апато-адинамического сч аффекта, ангедонии (т.е. проявлений негативной ^ аффективности), моторной и идеаторной затор- ^ моженности, когнитивных нарушений, а также
Oi Oi
о
CN
CN I
проявлений астении. Характерной была редкость суицидальных тенденций, отсутствие или слабая степень выраженности тоски и тревоги, суточных колебаний. В то же время, отчетливыми были нарушения ночного сна (трудности засыпания) при сонливости в дневное время, нередкими были проявления дисфории, угрюмо-раздражительного настроения с ворчливостью. Бредовые расстройства в данной группе отличались относительно неразвернутым характером, незначительной аффективной насыщенностью с преобладанием конгруэнтных аффекту форм (самообвинения, дисморфофобического, ипохондрического) у 70 % больных. Средний балл PANSS составил 83,3 балла; НБК5-21 — 24,1 балла (кластер тоски — 2,9 балла, кластер астении-апатии — 4,8 балла, кластер тревоги — 2,5 балла).
У пациенток второй клинической группы (20 больных, перенесших коронавирусную инфекцию за 3—6 месяцев до развития депрессивно-бредового состояния) отмечалось преобладание проявлений аффекта тревоги и тоски, нередко с витальным компонентом (т.е. позитивной аффек-тивности), слабая выраженность идеомоторного торможения, наличие эпизодов двигательного беспокойства, вплоть до раптоидных, выраженность суицидальных тенденций. Имели место как правильные, так и инвертированные суточные колебания симптоматики, выраженные нарушения сна (прерывистость, сокращение длительности), непоследовательность и скачкообразность мышления. У части больных данной группы наблюдались пароксизмальноподобные состояния с невротической симптоматикой, близкие к приступам паники. Бредовые расстройства в данной группе отличались значительной выраженностью, аффективной насыщенностью, полиморфизмом. Преобладали неконгруэнтные аффекту формы (ревности, воздействия, инсценировки, преследования) (у 60 % больных). Средний балл PANSS составил 91,2 баллов; НБК5-21 — 25,2 баллов (кластер тоски — 4,8 балла, кластер апатии — 2,1 балла, кластер тревоги — 8,3 балла).
Заключение: полученные результаты свидетельствуют о серьезном влиянии коронавирусной инфекции на клиническую картину депрессивно-бредовых состояний, что, по-видимому, особенно отчетливо проявляется в первые 1—2 месяца после перенесенного заболевания и выражается в преобладании апатии, адинамии, астении, ангедонии, т.е. негативной аффективности и ограниченном развитии на этом фоне бредовых расстройств. Можно предположить, что все вышеизложенные особенности взаимосвязаны с сомато-невроло-гическими изменениями в организме больных в ранние сроки после перенесенной инфекции.
Напротив, депрессивно-бредовые состояния в отдаленный, после перенесенной инфекции, период протекают более «традиционно» с выраженностью позитивной аффективности, преобладанием тоски и тревоги, развернутым характером бредовых расстройств, что свидетельствует о снижении влияния соматического фактора в этот период. Для подтверждения высказанных выше положений требуется сравнение лабораторных (прежде всего, нейроиммунологических) показателей пациентов изученных групп, что может служить обоснованием дальнейших исследований в данном направлении.
Литература
1. Ellul M. A. et al. Neurological associations of COVID-19 //The Lancet Neurology. - 2020. Vol. 19 (9). - P. 767-783, doi: 10.1016/S1474-4422(20)30221-0
2. Baig A. M. Chronic COVID syndrome: Need for an appropriate medical terminology for long-COVID and COVID long-haulers //Journal of medical virology. - 2021. - Vol.93 (5). - P.2555-2556, doi: 10.1002/jmv.26624
3. Pavli A., Theodoridou M., Maltezou H. C. Post-COVID syndrome: Incidence, clinical spectrum, and challenges for primary healthcare professionals //Archives of medical research. -2021. - Vol. 52. (6). - P. 575-581, doi: 10.1016/j. arcmed.2021.03.010
4. Nalbandian A. et al. Post-acute COVID-19 syndrome //Nature medicine. - 2021. -Vol. 27. - (4.) - P. 601-615, doi: 10.1038/ s41591-021-01283-z
5. Editorial. Long Covid: let patients help define long-lasting COVID symptoms //Nature. -2020. - Vol. 586. (7828). - P. 170, doi: 10.1038/ s41591-021-01283-z
6. Nabavi N. Long covid: How to define it and how to manage it // BMJ. - 2020;370:m3489, doi: 0.1136/bmj.m3489
7. Хасанова Д. Р., Житкова Ю. В., Васкаева Г. Р. Постковидный синдром: обзор знаний о патогенезе, нейропсихиатрических проявлениях и перспективах лечения // Неврология, нейропсихиатрия, психосоматика. - 2021. - Т. 13. - №. 3. - С. 93-98, doi: 10.14412/2074-2711-2021-3-93-98
8. Taquet M. et al. 6-month neurological and psychiatric outcomes in 236 379 survivors of COVID-19: a retrospective cohort study using electronic health records //The Lancet Psychiatry. - 2021. - Vol. 8. - №. 5. - Р. 416-427, doi: 10.1016/S2215-0366(21)00084-5
9. Baig A. M. et al. Evidence of the COVID-19 virus targeting the CNS: tissue distribution,
host—virus interaction, and proposed neurotropic mechanisms //ACS chemical neuroscience. - 2020. - Vol. 11. - №. 7. - Р. 995-998, doi: 10.1021/acschemneuro.0c00122
10. Fern ndez-de-Las-Pe as C. et al. Long-term post-COVID symptoms and associated risk factors in previously hospitalized patients: A multicenter study //Journal of Infection. - 2021.
- Vol. 83. - №. 2. - Р. 237-279, doi: 10.1016/j. jinf.2021.04.036
11. Sher L. Are COVID-19 survivors at increased risk for suicide? //Acta neuropsychiatrica. -
2020. - Vol. 32. - №. 5. - Р. 270-270, doi: 10.1017/neu.2020.21
12. Ениколопов С. Н. и др. Суицидальные идеи после перенесенной инфекции covid-19 // Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Диагностика в медицинской (клинической) психологии: традиции и перспективы» (к 110-летию Сусанны Яковлевны Рубинштейн). - С. 39.
13. Varatharaj A. et al. Neurological and neuropsychiatry complications of COVID-19 in 153 patients. UK-wide study// Lancet Psychiatry.
- 2020. - Vol.7. P. 875-882, doi: 0.1016/S2215-0366(20)30287-X
14. Медведев В. Э. и др. Астенические расстройства в рамках постковидного синдрома // Журнал неврологии и психиатрии им. CC Корсакова. - 2021. - Т. 121. - №. 4. - С. 152-158, doi: 10.17116/jnevro2021121041152
15. Moldofsky H., Patcai J. Chronic widespread musculoskeletal pain, fatigue, depression and disordered sleep in chronic post-SARS syndrome; a case-controlled study //BMC neurology. - 2011. - Vol. 11. - №. 1. - С. 1-7, doi: 10.1186/1471-2377-11-37
16. Ortelli P. et al. Neuropsychological and neuro-physiological correlates of fatigue in post-acute patients with neurological manifestations of COVID-19: Insights into a challenging symptom //Journal of the neurological sciences. -
2021. - Vol. 420. - P. 117271, doi: 10.1016/j. jns.2020.117271
17. Miners S., Kehoe P. G., Love S. Cognitive impact of COVID-19: looking beyond the short term //Alzheimer's research & therapy. - 2020.
- Vol. 12. - №. 1. - Р. 1-16, doi: 10.1186/ s13195-020-00744-w
18. Алексеева Н. Т. и др. Молекулярные и клеточные механизмы повреждения центральной нервной системы при COVID-19 // Журнал анатомии и гистопатологии. - 2020.
- Т. 9. - №. 3. - С. 72-85, doi: 10.18499/22257357-2020-9-3-72-85
19. Meinhardt J. et al. Olfactory transmucosal SARS-CoV-2 invasion as a port of central nervous system entry in individuals with COVID-19 //Nature neuroscience. - 2021. - Vol. 24. - №. 2. - Р. 168-175, doi: 10.1038/s41593-020-00758-5
20. Mazza M. G. et al. Anxiety and depression in COVID-19 survivors: Role of inflammatory and clinical predictors //Brain, behavior, and immunity. - 2020. - Vol. 89. - Р. 594-600, doi: 10.1016/j.bbi.2020.07.037
21. Li Y. C., Bai W. Z., Hashikawa T. The neuroin-vasive potential of SARS-CoV2 may play a role in the respiratory failure of COVID-19 patients //Journal of medical virology. - 2020. - Vol. 92.
- №. 6. - Р. 552-555, doi: 10.1002/jmv.25728
22. Li X. et al. Molecular immune pathogenesis and diagnosis of COVID-19 //Journal of pharmaceutical analysis. - 2020. - Vol. 10. - №. 2. - Р. 102-108, doi: 10.1016/j.jpha.2020.03.001
23. Skinner D., Marro B. S., Lane T. E. Chemokine CXCL10 and coronavirus-induced neurologic disease //Viral Immunology. - 2019. - Vol. 32.
- №. 1. - Р. 25-37, doi: 10.1089/vim.2018.0073
24. Fagiolini A., Cuomo A., Frank E. COVID-19 diary from a psychiatry department in Italy //The Journal of clinical psychiatry. - 2020.
- Vol. 81. - №. 3. - Р. 3909, doi: 10.4088/ JCP.20com13357
25. Sartorious N. Comorbidity of mental and physical diseases: a main challenge for medicine of the 21st century //Shanghai archives of psychiatry.
- 2013. - Vol. 25. - №. 2. - Р. 68, doi: 0.3969/j. issn.1002-0829.2013.02.002
26. Seminog O. O., Goldacre M. J. Risk of pneumonia and pneumococcal disease in people with severe mental illness: English record linkage studies //Thorax. - 2013. - Vol. 68. - №. 2. - Р. 171-176, doi: 0.1136/thoraxjnl-2012-202480
27. Мосолов С. Н. Проблемы психического здоровья в условиях пандемии COVID-19 // Журнал неврологии и психиатрии им. СС Корсакова. - 2020. - Т. 120. - №. 5. -С. 7-15, doi: 10.17116/jnevro20201200517
28. Мосолов С. Н. Длительные психические нарушения после перенесенной острой коронавирусной инфекции SARS-CoV-2 // Современная терапия психических расстройств. - 2021. - №. 3. - С. 2-23, doi: 10.21265/PSYPH.2021.31.25.001
Исследование выполнено при поддержке гранта РНФ N 21-18-00129
CN CN
о
CN
CN I
