CC BY
203
Вестник Челябинского государственного университета. 2018. № 9 (419).
Философские науки. Вып. 49. С. 108-113.
УДК 13 DOI 10.24411/1994-2796-2018-10917
ББК 71.4
КЛИНАМЕН. ОСНОВАНИЕ НОМАДИЗМА А. В. Шляков
Тюменский индустриальный университет, Тюмень, Россия
Осуществляется поиск онтологического основания номадизма (кочевничества) культуры постмодерна, в качестве которого избран клинамен, понятие эпикурейской философии, обозначающее отклонение от линейности. Произведён анализ различных методологических подходов к исследованию клина-мена. Проведена экстраполяция признаков клинамена на культурное поле номадизма (авантюры, риск).
Ключевые слова: клинамен, отклонение, номадизм, случайность.
Современная ситуация неопределённости, неустойчивости, революционизма погружает человека в состояние дезориентации как в топологических координатах, так и в ментальных. Попытка осознать и описать эту ситуацию адекватными терминами привела гуманитарный дискурс к созданию номадологии — проекта Ж. Делёза, основанного на критическом отношении к принципам классической метафизики. В рамках номадологии потеря человеком самости не является чем-то удручающим, но ожидаемое от каждого, в сегодняшней ситуации, состоянии, обусловленное разрывом с одноразовостью «Я» и признанием многомерности идентичности. Подобное состояние получило название «номадизм», в котором сторонники постмодерновости видят реализацию свободной воли и оппозицию власти. Изначально номадизм трактовался как кочевой тип хозяйствования и образа жизни традиционной культуры, но в период постмодерна номадизм—это всепланетарное кочевничество, стратегия, направленная на упразднение пределов и границ, на реализацию движения ради самого движения. Сегодня номадизм проявляется в индустрии туризма, появлении новых профессионалов «цифровых кочевников» (Digital nomad), в росте различных мобильностей, в размытии национальных и культурных идентично-стей, в космополитизме, в явлении глобализации.
Нам представляется важным в поисках истоков подобного состояния социокультурной подвижности обратиться к понятию эпикурейской философии—клинамену, которое обозначало «отклонение». Традиционное кочевничество, ставшее прообразом номадизма, как образа жизни и мысли в культуре постмодерна, длительное время описывалось с точки зрения седентаристских концепций истории как отклонение от нормы, где нормой признавалась оседлая форма существования, а сам кочевник считался несостоявшимся или недораз-
витым земледельцем. Сегодня седентаристские концепции имеют немало оппонентов.
Эпикур писал, что атомы независимо от размеров и веса в пустоте движутся с одинаковой скоростью: «Атомы движутся с равной быстротою, когда они несутся через пустоту, если им ничто не противодействует» [14. С. 61]. Однако в таком случае столкновения, способствующие образованию предметов, не происходили бы, что позволяет Эпикуру предположить о заложенном в природу атома отклонении, которое совершается за время, меньшее, чем минимум мыслимого времени. Это и есть клинамен. Присутствие клинамена разрушает детерминистский мир Демокрита, допуская в него случайность, но случайность, заложенную в основу бытия.
Лукреций в своих трудах пишет: Что, уносясь в пустоте, в направлении книзу отвесном, Собственным весом тела изначальные в некое время В месте неведомом нам начинают слегка отклоняться, Так что едва и назвать отклонением это возможно.
[14. Стих 220].
Согласно ему именно это отклонение лежит в основе свободной воли. Лукреций писал, что клинамен отменяет приговор судьбы — «лёгкое отклонение позволяет выйти из под гнёта необходимости»:
Как и откуда, скажи, появилась свободная воля, Что позволяет идти, куда каждого манит желанье, И допускает менять направленье не в месте известном И не в положенный срок, а согласно ума побужденью?
[14. Стих 250-260]. Клинамен, в атомистической философии Лукреция обладает следующими свойствами: он не имеет заданного сосредоточения во времени и в пространстве, обозначая разрыв связи между пространством и временем; он представляет собой «минимальность» не только соразмерности чувственного, но и мыслимого; он обознача-
ет место встречи естественного и психического. В клинамене происходит сброс различия между Космосом и человечеством, но это «онтологическое безразличие» осуществляется в отклонении. Младен Долар пишет: «Клинамен—это точка, где пересекаются Космос и человечество» [10]. На наш взгляд, клинамен не локализован в пространстве, а потому не может быть описан через «точку», которая представляет собой локальность. Его понимание должно происходить между атомом (присутствие) и пустотой (отсутствие). Клинамен — это принцип, уводящий от единицы, но не приводящий ни к двойке, ни к нулю. Для описания этого принципа подходят слова Ж. Лакана: «Как ничто, но никак не ничто» [8. С. 71]. Исследуя природу клинамена как принципа, Ж. Лакан обращается к неологизму Ssv (den), введённому Демокритом для описания сути атома [15. С. 376]. Den вмещает в себя и отрицание единичности, и пустотности. Он обозначает меньшее, чем единица, но не ничто. «Это не вычитание из бытия, вводящее пустоту, и не остаток отрицания бытия. Это вычитание из небытия, негативность отрицающая сама себя», — пишет М. Долар [10]. Тогда получается, что атом не тело, а лишь траектория его становления, в акте которого и проявляется клинамен.
В «Тетрадях по эпикурейской философии» К. Маркс писал, что отклонения атомов от линейного направления есть проявление свободной воли [9]. Поэтому возникновение мира происходит в силу случайного отклонения частиц от вертикали в силу свободной воли, случай признаётся необходимостью, а произвол возводится в закон. Маркс считает, что клинамен есть основа понимания бога в эпикуреизме. Это бог, не вмешивающийся в дела мира и существующий удалённо. Бог в мире заменяется клинаменом, отвергающим детерминизм. Клинамен становится принципом решения проблемы свободы воли в мире, лишённом Бога.
«Прямая линия есть снятие для-себя-бытия, точки; она — снятая точка. Она есть инобытие точки. Атом — точечное бытие, которое исключает из себя инобытие, а значит, атом исключает направление, прямую линию, отклоняется от неё. Атом обнаруживает, что его природа заключается не в пространственности, а в для-себя-бытии. Он подчиняется не закону пространственности, а иному закону. Это отклонение происходит не в определённом месте пространства, не в определённое время, оно не есть чувственное качество, оно есть душа атома», — пишет К. Маркс [9. С. 64].
К. Маркс отстаивает позицию атома как принципа, утверждая, что ничто не может воздействовать на него кроме внутренней причины, находящейся внутри, и клинамен также принадлежит этой внутренней причинности, а не фатуму.
К. Шмитт в онтологических воззрениях придерживался примата свободной воли, считая, что в период романтизма случайное (клинамен) манифестирует некую закономерность в отрицании всякой закономерности. Последовательность событий становится непросчитываемой. Источник происходящего смещается к Эго, и поэтому всякое созидание воспринимается как художественное творчество [15].
А. Бергсон в работе «Творческая эволюция» связывает понятия случайности и эпифеномена, где эпифеномен выступает синонимом клинамена. Случайность проявляется только тогда, когда возникает человеческий интерес, когда происходят вещи, которые способны либо оказать услугу, либо причинить вред. Механизм, заключающий в себе человека, это и есть воплощение клинамена. Случайность — это механизм, ведущий себя так, как будто бы он имеет намерения [2. С. 66-68]. Присутствие сознания обнаруживается там, где находится наблюдатель и наделяет творение случайностью, но чтобы случайность реализовалась, сознание должно стать бессознательным, эпифеноменом. В своей работе модель человеческого сознания А. Бергсон описывает как непрерывный поток, последовательность состояний, которые не составляют многообразия состояний, пока не произойдёт выход за их пределы для наблюдения за ними [1. С. 1172].
И. Пригожин, исследуя гидродинамику и теорию течений, обнаруживает необходимость обращения к клинамену. При определённой скорости ламинарное течение сменяется турбулентным. Клинамен древних атомистов есть попытка объяснить потерю устойчивости ламинарным течением и его спонтанный переход в турбулентное [12. С. 194]. Подобно модели Ньютона, оказавшей влияние и на сферы социального бытия, клинаменальная неустойчивость обнаруживается в неравновесных системах и социального, и психологического.
А. Власов, исследуя гегелевскую онтологию, приходит к выводу, что Субъект в его философии не имеет собственного бытия, а выступает разрывом, расщеплением бытия, который вносит неустойчивость в любую целостность, заставляя её выйти за собственные пределы. Клинамен обнаруживается в момент осмысления феномена
бытия субъектом посредством языка, в котором образуются «трещины» в результате обращения к негативации. Как пишет Г. Ф. Гегель, «...несоизмеримость "Я" и сущности в сознании есть различие, негативность. Негативность (пустота) рассматривалась как то, что движет, но не выделялась сама по себе. Вне субъекта атом разделён на единицу и пустоту» [5. С. 357]. В философии Гегеля Сущность становится субъектом. Но сам субъект не имеет собственного бытия, а выступает как разрыв в веренице становлений сущего. Субъект—имя разъединения единого: «Субъект, сознание, мышление — это клинамен сущности, бытия. А клинамен — это субъективация» [4].
Возврат к понятию «клинамен» произошёл в философии постмодерна, которая столкнулась с необходимостью найти основание для отрицания детерминированной реальности и обосновать проект номадизма—всепланетарного кочевничества. Ж. Бодрийяр, обращаясь к категории случайности, рассматривает две её возможные гипотезы: 1. Все тела разрозненны, но случай позволяет им встретиться. 2. Все тела обречены на встречу, но случай не позволяет ей осуществиться. В первой гипотезе утверждается алогичность: вещи происходят случайно, но этот случай связывает вещи. Разрешение проблемы Ж. Бодрийяр ищет в психоанализе, который обнаружил недостатки детерминистического подхода к пониманию мира, обнажив непричинные связи, устранив случайность сновидений, оговорок, мимики, жестов. Появляется новая необходимость: структуральная фатальность — «глубинный порядок вещей бессознателен, но он не исключает случай» [3. С. 208209]. То есть происходит подмена умопостигаемых причин скрытыми взаимосвязями другого неслучайного порядка, а значит, случайности не существует. Для существования случая необходим момент встречи двух тел, частиц, событий, даже если вероятность этого ничтожна. Утверждать невозможность такой встречи нельзя. В картине мира премодерна вещи были взаимосвязаны без контактов и встреч. Случайность, которая бы подтолкнула вещь к вещи, позволяя им смешаться, исключена. В модерне произошли разрыв дистанции и формирование пространства, в котором тела могут вступать в контакт благодаря случайности. Но в нас остаётся разборчивость, не признающая случайных встреч. «Случайность — это свобода, с которой тела движутся как угодно в недифференцированном пространстве, допускающая наличие неприкосновенного локуса» [3. С. 210]. Мы приспо-
сабливаемся к этому миру случайностей, порождающих многократные, несогласованные встречи, что приводит к апатии, безразличию, усталости. Но, как пишет Бодрийяр, устал и Бог. Устал не сохранять порядок и бороться со случаем, а устал создавать случай, для того, чтобы избавить людей и вещи от постоянных взаимосвязей и обязательного контактирования. Случай порождает веру в удачу и освобождает от чувства вины. У человека есть потребность веры в возможность несчастного случая, за который не придётся нести ответственность. Такой случай позволяет вздохнуть свободно: «никто этого не хотел, никто не виноват». В этой случайности виден исключительный Бог, иной, чем Бог порядка и предопределённости. Невероятный случай стал более нагружен смыслом, чем причинное событие. В мире предопределённости лишь исключение «приобретает совершенство несчастного случая, так как в цепи объектов только отсутствующий объект приобретает ценность».
Другая гипотеза случайности подразумевает мир, в котором случая нет, а всё фатально связано друг с другом. Это мир чистого события и абсолютной необходимости порождает проблему приостановки упорядочивания, что по Бодрийяру, происходит в письме и речи. Когда словам предоставляется свободная игра, они испытывают желание упорядочиваться, если мы не препятствуем им рациональными, логическими конструкциями. Мир представляет собой «избыток означающего», чья упорядоченность отмечена необходимостью более высокой, чем произвольность когерентности означающего и означаемого. Разум пытался приручить этот избыток, устанавливая связь с означаемым. Он не изобретал их соотношения, а старался из неделимых конфигураций «создать блуждающие элементы, ищущие свою причину» [3. С. 218]. Стремясь разрушить цикл кажимостей, разум способствует возникновению случайности, свободы. Случай — результат искусственного разрушения форм. Любой игрок, вступивший в азартную игру, желает не приобщения к вероятностному исходу или теории чисел, он ищет шанс не как следствие случая, а как знак избранности. Эта стратегия состоит в провоцировании ослабления рациональных детерминант и вызова эскалации поэзиса. Она заключается не в упоении счастливым случаем, а в осуществлении фатальной связанности удач,и в возбуждении цепной реакции судьбы. В этом разрушении рациональных связей наше желание создать новую предопределённую последовательность, при которой предметы, за-
фиксированные дистанцией причинения, вдруг выходят из-под власти случая и самопроизвольно сближаются. В этой гипотезе Ж. Бодрийяр причинность противопоставляет фатальности, которая не случайна, а выступает оппозицией объективному ходу вещей (возвратом к дорациональной пред-заданности). Таким образом, клинамен в работах Ж. Бодрийяра проявляется в сбросе смысла и нарастании событийности, которые сопровождают фатальное развёртывание. Когда сам субъект уже не слово, а вещь, и действует по воле вещей, вне субъекта в самих событиях рождается клинамен, способный привести их к катастрофической турбулентности.
Ж. Делёз, анализируя мысли древних атомистов, искал основания для возникновения номадизма. Как любой объект чувственного мира состоит из чувственных минимумов, так и атом, будучи мыслимым, состоит из мыслимых минимумов. При падении в пустоте траектории движения не зависят от веса и объёма, а значит, причина возможных столкновений не физическая, иная. Эта причина называется клинаменом. Клинамен есть версия усилия, он существовал всегда и не обозначает вторичное причинение, а обозначает изначально заданное направление, которое обнаруживается в отклонении атомов, «происходящем за время меньшее, чем минимум непрерывно мыслимого времени» [6. С. 351]. Клинамен не выступает ни случайностью, ни неопределённостью, но является некой множественностью каузальных серий, которые не могут быть соединены в единое целое, так как обладают независимостью. Клинамен возникает не в антагонизме случайного и необходимого, а в борьбе причинности и судьбы. Клинамен—это отклонение, имеющее фатальный характер, оно непредсказуемо, но само по себе изначально заложено в мир атома, тела, человека. Клинамен Эпикура разрушает детерминированный мир Демокрита, предлагая стохастический мир.
А. К. Секацкий обращается к понятию «клинамен» при рефлексии иносказания, которое есть сообщаемое в речи нечто, помимо самого сообщения [13]. При иносказании в речи формируется силовое поле, в котором происходит отклонение и императивов и влечений. И это отклонение вызвано кли-
наменом, позволяющим выразить желание иное, чем то, которое обозначено в речи. Клинамен — дорациональное персонифицированное инобытие случайности.
К. С. Пигров использует понятие «клинамен» для объяснения авантюрной природы европейской идеи прогресса [11]. Клинамен служит основанием для возникновения эксцессов, «авось-бытия». Мир отвечает онтологической случайности двумя стратегиями сопротивления: стратегией упорядоченности через введение регулярности и повторяемости; стратегией производства собственной акциденции, через погружение в рискованное авантюрное игровое бытие. Масштабное развитие туристической индустрии, номадизация создаёт промежуточное поле между «случайностью кай-роса» (счастливого случая) и реальной случайностью (потенциально несчастный случай), пытаясь примирить стратегию упорядочивания и стратегию встречного риска, бунта.
Сегодня обращение к понятию клинамена в поиске адекватной методологии можно встретить не только в философии, но и в экономике. Так, американский экономист Альберт Кайли предложил антагонистическую модель фондового рынка, в основе которой лежит клинамен, источник не случайного, но осознанного движения [16]. В этой модели предполагается, что клинамен изначально создаёт движение цены, выступая целью этого движения.
При исследовании современной культуры, которая может быть рассмотрена как изменяющаяся система, не «существующая», а «становящаяся», также обращаются к понятию «клинамен», способному объяснить спонтанность изменений [7. С. 68].
Таким образом, источником номадических импульсов, возбуждающих в человеке «охоту к перемене мест», к движению, кочеванию, лежит клинамен, который, имея изначально онтологический статус в эпикурейской философии, постепенно принимает антропологическое содержание, связанное с категорией свободы, для реализации которой субъект бросает вызов и детерминированному миру причинно-следственных связей, и стохастическому миру случайностей, позволяя реализовы-ваться стратегиям фатальности.
Список литературы
1. Бергсон, А. Творческая эволюция. Материя и память / А. Бергсон. — М. : Харвест, 1999. — 1408 с.
2. Бергсон, А. Два источника морали и религии / А. Бергсон. — М. : Канон, 1994. — 384 с.
3. Бодрийяр, Ж. Фатальные стратегии / Ж. Бодрийяр. — М. : РИПОЛ классик, 2017. — 288 с.
4. Власов, А. Клинамен Гегеля и Фрэйда / А. Власов. — URL: http://www.topos.ru/article/ontologicheskie-progulki/klinamen-gegelya-i-freida
5. Гегель, Г Ф. Феноменология духа / Г Ф. Гегель. — СПб. : Наука, 1992. — 446 с.
6. Делёз, Ж. Логика смысла / Ж. Делёз. — М. : Акад. проект, 2011. — 472 с.
7. Иванова, К. А. Культурология: от культуры «существующей» к культуре «становящейся» / К. А. Иванова // Учёные зап. Тавр. нац. ун-та им. В. Вернадского. Сер. «Философия. Культурология. Социология». — 2009. — Т. 22 (61), № 2. — С. 62-69.
8. Лакан, Ж. Семинары. Книга 11. Четыре основных понятия психоанализа (1964) / Ж. Лакан. — М. : Гнозис, 2004. — 304 с.
9. Маркс, К. Труды по эпикурейской философии / К. Маркс. — М. : Либроком, 2010. — 232 с.
10. Долар, М. Атом и пустота — от Демокрита до Лакана / М. Долар // НЛО. — 2016. — № 6 (130). — С. 16-28.
11. Пигров, К. С. Скриптизация авось-бытия, или Апология интимного дневника / К. С. Пигров // Филос. науки. — 2008. — № 8. — С. 98-106.
12. Пригожин, И. Порядок из хаоса / И. Пригожин, И. Стенгерс. — М. : Прогресс, 1986. — 432 с.
13. Секацкий, А. К. Размышления. Эссе / А. К. Секацкий. — СПб. : Лимбус-пресс, 2015. — 496 с.
14. Тит Лукреций Кар. О природе вещей / Тит Лукреций Кар. — М. : Художеств. лит., 1984. — 384 с.
15. Шмитт, К. Политический романтизм / К. Шмитт. — М. : Праксис, 2015. — 462 с.
16. Kyle, A.S. Continuous auctions and insider trading / A.S. Kyle // Econometrica. — 1985. — № 53 (6). — Pp. 1315-1336.
17. Diels, H. Die Fragmente der Vorsokratiker II / H. Diels, W. Kranz. — Berlin : Wiedmannsche Buchhandlung, 1906.
Сведения об авторе
Шляков Алексей Владимирович — кандидат социологических наук, доцент кафедры гуманитарных наук и технологий, Тюменский индустриальный университет. Тюмень. Россия. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2018. No. 9 (419). Philosophy Sciences. Iss. 49. Pp. 108-113.
CLINAMEN. THE BASE OF NOMADISM
A. V. Shlyakov
Tyumen Industrial University, Tyumen, Russia. [email protected]
The modern state of culture, known as postmodernity, can no longer be considered stable. To describe it a term "nomadism" — "global vagabondism" — is used in the humanities. Nomadism is focused on disconnection from any kind of anchorage: territorial, national, cultural. The following article focuses on the search of the onthological basis of nomadic lifestyle, for which the concept of epicurean philosophy "clinamen" was chosen: a notion initially interpteted as a spontaneous deviation of atoms from the vertical. The article examines various methodological approaches to studying clinamen: marxist, existential, psychoanalitical, poststructural. Clinamen was identified to be a principle designed to oppose the deterministic world and to ensure the manifestation of freewill.
Keywords: clinamen, deviation, nomadism, fortuity.
References
1. Bergson, A. Tvorcheskaya evolyutsiya. Materiya i pamyat' [Creative evolution. Matter and memory]. Moscow, 1999. 1408 p. (In Russ.).
2. Bergson A. Dva istochnika morali i religii [The Two Sources of Morality and Religion]. Moscow, 1994. 384 p. (In Russ.).
3. Bodriyar Zh. Fatal'nyye strategii [Fatal strategies]. Moscow, 2017. 288 p. (In Russ.).
4. Vlasov A. Klinamen Gegelya i Freyda [Clinamen of Hegel and Freud]. Аvailable at: http://www.topos.ru/ article/ontologicheskie-progulki/klinamen-gegelya-i-freida, accessed 07.03.2018. (In Russ.).
5. Gegel' G.F. Fenomenologiya dukha [Phenomenology of spirit]. St. Petersburg, 1992. 446 p. (In Russ.).
6. Delyoz Zh. Logika smysla [Logic of meaning]. Moscow, 2011. 472 p. (In Russ.).
7. Ivanova K.A. Kul'turologiya: ot kul'tury «sushchestvuyushchey» k kul'ture «stanovyashcheysya» [Cultural studies: from a culture of "existing" to a culture "becoming"]. Uchyonyye zapiski Tavricheskogo natsional'nogo universiteta imeni V. Vernadskogo. Seriya «Filosofiya, Kul'turologiya. Sotsiologiya» [Scientific notes of Taurida national University. V. Vernadsky. Series "Philosophy, Cultural Studies. Sociology"], 2009, vol. 22 (61), no. 2, pp. 62-69. (In Russ.).
8. Lakan Zh. Seminary. Kniga 11. Chetyre osnovnykhponyatiyapsikhoanaliza [Seminars. Book 11. The four fundamental concepts of psychoanalysis]. Moscow, 2004. 304 p. (In Russ.).
9. Marks K. Trudy po epikureyskoy filosofii [Works on epicurean philosophy]. Moscow, 2010. 232 p. (In Russ.).
10. Dolar, M. Atom i pustota — ot Demokrita do Lakana [The atom and the void — from Democritus to Lacan]. NLO [New literary review], 2016, no. 6 (130), pp. 16-28. (In Russ.).
11. Pigrov K.S. Skriptizatsiya avos'-bytiya ili apologiya intimnogo dnevnika [Scriptsize chance of being or apologia of an intimate diary]. Filosofskiye nauki [Philosophical], 2008, no. 8, pp. 98-106. (In Russ.).
12. Prigozhin I., Stengers I. Poryadok iz haosa [Order out of chaos]. Moscow, 1986. 432 p. (In Russ.).
13. Sekatskiy A.K. Razmyshleniya. Jesse [Musings. Essay]. St. Petersburg, 2015. 496 p. (In Russ.).
14. Tit Lukretsiy Kar. O prirode veshchey [About the nature of things]. Moscow, 1984. 384 p. (In Russ.).
15. Shmitt K. Politicheskiy romantizm [Political romanticism]. Moscow, 2015. 462 p. (In Russ.).
16. Kyle A.S. Continuous auctions and insider trading. Econometrica, 1985, no. 53(6), pp. 1315-1336.
17. Diels H., Kranz W. Die Fragmente der Vorsokratiker II. Berlin, Wiedmannsche Buchhandlung, 1906. (In Germ.).
