CC BY
58
УДК 325.14+(100-87) Юрий РУБИНСКИЙ
КИТАЙСКАЯ ДИАСПОРА ВО ФРАНЦИИ
Проблема интеграции диаспор мигрантов - выходцев из иных цивилизационных ареалов приобретает в наши дни всё большую актуальность как для стран-доноров, так и особенно реципиентов. Она имеет особое значение в отношении китайцев, живущих в странах Северной Америки и Западной Европы, в том числе Франции.
История образования и география размещения
Китайцев до начала ХХ века во Франции практически не было. В 1911 году официально их насчитывалось всего 281 человек, в основном мелких торговцев, в портовых городах и столице.
Впервые большое число китайцев прибыло в 1914-1919 годах. Правительство Франции заключило тогда с Китаем соглашение, предусматривающее работу 130 тыс. человек в прифронтовой полосе. Десять тысяч из них погибли или умерли от эпидемии "испанки", а большинство вернулось на родину. Однако 2-3 тыс. человек остались, став рабочими автозаводов "Рено", "Панар" и составив ядро будущей диаспоры.
Между двумя мировыми войнами темп притока китайцев на работу и учёбу во Францию был невысок - несколько тысяч иммигрантов в год, в основном временных. Были среди них и будущие лидеры КНР - Чжоу Эньлай и Дэн Сяопин.
Значительные волны иммиграции последовали за победой коммунистов в Китае и созданием КНР (1949 г.), завоеванием независимости Вьетнамом, Лаосом и Камбоджей в национально-освободительных войнах против Франции (1954 г.) и затем США (1973 г.). Это в основном были политические беженцы и представители среднего класса - торговцев, ремесленников из стран Индокитая, где они контролировали сферу услуг.
Новую волну китайских иммигрантов вызвало обострение китайско-вьетнамских отношений в конце 1970-х - начале 1980-х годов, когда основная масса этнических китайцев была вынуждена покинуть ДРВ. В 1970 году численность диаспоры уже
© Рубинский Юрий Ильич - д.и.н., руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН, профессор НИУ - ВШЭ. Адрес организации: 125993 Москва, Моховая ул., 11-3В. E-mail: [email protected] Ключевые слова: мигранты, интеграция, кризис, статус, структура, профессии, торговля, ремесло, организованность, солидарность. DOI: http://dx.doi.org/10.15211/soveurope32014127132
оценивалась в 100-200 тыс. После того как в 1985 году власти КНР сняли ограничения на выезд из страны, китайская иммиграция приобрела устойчивые темпы - порядка 80 тыс. человек в год.
По оценкам МВД Франции, в стране ныне постоянно проживают 600 тыс. этнических китайцев. Ришар Бераха называет цифру 450 тыс., а демографическая статистика - 200-300 тыс. Расхождение в оценках объясняется тем, что статистика не учитывает лиц китайского происхождения, которые получили французское гражданство. Для этого было два пути. Либо по месту рождения (во Франции действует "право почвы", по которому лица, родившиеся на французской территории, по достижении совершеннолетия могут автоматически стать гражданами). Либо по гражданству родителей.
Большая часть лиц, составляющих китайскую диаспору во Франции, прибыла не из материкового Китая (КНР), а из других стран Юго-Восточной Азии, прежде всего Индокитая, являвшихся более 75 лет частью французской колониальной империи. Получив образование во французских школах и владея языком, многие из них после обретения их страной независимости предпочли эмигрировать в бывшую метрополию.
Даже если исходить из средней оценки порядка 500 тыс., китайская диаспора во Франции является самой большой в Европе. Районы компактного проживания китайцев - "чайнатауны" в Париже уступают только аналогичным образованиям в Сан-Франциско, Нью-Йорке и Лондоне.
В общем числе иностранцев, имеющих право на жительство во Франции (3,2 млн) китайцы немногим уступают североафриканским арабам - уроженцам Алжира, Туниса, Марокко и уроженцам Тропической Африки (Сенегал, Мали и т. д.), также являвшихся в прошлом французскими заморскими владениями. Они опережают испанцев, португальцев и итальянцев, несмотря на их тесные культурные связи с французами.
Прибывая обычно по краткосрочным визам (туристическим, студенческим и т. д.), многие китайцы, как и арабы или африканцы, нарушая паспортный режим, остаются во Франции. Доля нелегалов доходит до 25%, из которых принудительно выдворяется лишь ограниченная часть, поскольку власти КНР неохотно принимают их обратно в рамках процедуры реадмиссии.
От 50 до 80% всей китайской диаспоры во Франции проживает в столичном регионе Иль-де-Франс, причём большинство её в городской черте Парижа, компактно в нескольких его кварталах. Зонами сосредоточения китайских торговцев и ремесленников всегда были некоторые улицы близ Лионского вокзала, в Латинском квартале, Марэ (III округ), Бельвиле. С конца 1970-х годов в юго-восточном XIII округе, где обветшалые здания были снесены и уступили место высоткам с умеренной квартплатой, возник первый и главный "чайнатаун" с китайскими магазинами, ресторанами, крытым рынком, буддистским храмом и т. д. (площадь Италии и треугольник улиц Шуази, Иври, бульвара Массена). Позднее такой же, но чуть меньший образовался в одном из восточных округов.
Китайское присутствие становится заметным и в городах-спутниках Парижского района, в частности, Марн-ля-Валле. В провинции оно отмечается лишь в нескольких местах, например, в Лионе и Лилле.
Постепенно меняется не только размещение китайской диаспоры во Франции, но и происхождение пополняющих её лиц. "Зарубежных китайцев" из Вьетнама, Лаоса, Камбоджи всё больше теснят трудовые мигранты из определённых провинций материкового Китая - Хэбэй, Цзянсу, Шаньдун, городов Вэнчжоу или Чаоджоу (Юго-Восток и Северо-Восток КНР).
Общность происхождения, диалекта, семейные отношения делают узы солидарности и взаимопомощи, которые свойственны китайцам вообще, а вдали от родины особенно ещё более прочными. Это способствует успехам китайской диаспоры в борьбе за место в социально-экономической жизни страны пребывания.
Особенности организации и адаптации
Если первые китайские трудовые мигранты времён мировой войны 1914-1919 годов и межвоенного периода были в большинстве неграмотными крестьянами, занятыми на тяжёлой, грязной, плохо оплачиваемой работе, то сейчас их облик и социальный статус изменились коренным образом. 27% выходцев из семей азиатского происхождения (в основном китайцев и вьетнамцев) во втором-третьем поколении относятся к категории "кадров" (по французской статистике - квалифицированных специалистов среднего звена). В то же время среди французов их доля составляет 14%, у детей североафриканских арабов - 9%, а "цветных" африканцев - 5%. Такая же картина наблюдается и в других постиндустриальных странах, особенно в США, где выходцы из Индии, Китая, Японии всё чаще пополняют верхние ступени среднего класса, в отличие от афро- и латиноамериканцев, занимающих нижние этажи социальной пирамиды.
Большинство лиц, составляющих китайскую диаспору в современной Франции, являются мелкими и средними предпринимателями, ремесленниками или относятся к так называемым "промежуточным профессиям" в сфере услуг - торговле, общественном питании.
Наряду с растущим уровнем образования преимуществами китайской диаспоры являются организационные структуры, построенные на иерархических отношениях "младших - старших" по возрасту, состоянию, землячеству и т. п. Посторонним вход туда наглухо закрыт.
Эти структуры приобретают порой криминальный характер зарубежных филиалов мафиозных группировок в самом Китае ("триады"). Действуют они, как правило, в таких сферах, как наркотрафик, азартные игры, проституция. Подпольные салоны курильщиков опиума, игорные притоны служили излюбленной темой французской литературы ещё в первой половине прошлого века. Правоохранительные органы, специализированные на борьбе с этими видами преступлений, с большим трудом проникают в китайскую среду.
Тем не менее крупные общественные скандалы, связанные с китайской диаспорой во Франции, довольно редкое явление. Хотя посольство и консульства КНР, не говоря уже о весьма эффективных спецслужбах, активно используют китайскую диаспору для получения политической, научно-технической, коммерческой информации, представители китайских официальных кругов избегают огласки своих связей с ней. Это касается и представителей КПК, которые, в отличие от времён Мао Цзэдуна, ограничиваются официальным обменом делегациями с французскими коммунистами, вытесненными на обочину политической жизни.
Во французской политической жизни китайская диаспора не участвует. Но в ней самой идёт борьба за влияние между группами, ориентированными на материковой Китай (КНР) и на Китайскую республику (Тайвань). Причём обе группировки финансируются из Пекина под контролем КПК и Тайбэя, где её контролирует партия Гоминдан.
Отсутствие иммигрантов-китайцев в публичном пространстве объясняет тот факт, что их образ во французском общественном мнении менее негативен, нежели арабов и выходцев из стран Тропической Африки, являющихся главным объектом враждебности французских националистов.
Причины этого состоят в том, что парижские "чайнатауны", хотя и не блещут гигиеной, всё же выглядят гораздо лучше арабо-африканских "этнических гетто" в пригородах крупных городов, особенно Парижского района: здесь на фоне хронической безработицы царит антисанитария, распространены инфекционные болезни, хулиганство, наркомания.
Антиарабские настроения усиливает фундаменталистский ислам, установки которого идут вразрез с культурными ценностями французов, не говоря уже о связях исламистов с международным терроризмом. Китайцы же в своей основной массе исповедуют буддизм, даосизм, многие являются христианами-католиками.
Вместе с тем отношения китайской диаспоры с коренным населением и властями во Франции не следует идеализировать. Несмотря на уважительное отношение китайцев к местной культуре, знание языка, они остаются для французов цивилизаци-онно чуждыми. Отмечены даже открытые конфликтные ситуации. Так, например, в 2010 году в Бельвиле 10 тыс. китайских иммигрантов провели демонстрацию в связи с участившимися случаями грабежей и насилия.
Большой общественный резонанс получила возродившаяся практика скупки китайцами дипломов французских университетов с тем, чтобы добиться вида на жительство и трудоустройство. Торговля людьми - нелегальный ввоз посредниками мигрантов с фальшивыми документами и их последующая нещадная эксплуатация в подпольных мастерских также широко распространены.
В целом вряд ли можно рассчитывать на ассимиляцию китайской диаспоры во Франции, её растворение, к чему она сама не стремится. Она может, однако, рассчитывать на достаточно высокую степень интеграции в правовое поле при соблюдении общепринятых норм поведения. Для французов понятие идентичности имеет больше гражданские, нежели этноконфессиональные коннотации.
Место китайской диаспоры в экономической жизни Франции
Большая материальная обеспеченность китайцев во Франции по сравнению с арабами и африканцами во многом является следствием взаимной финансовой поддержки. В каждом китайском квартале имеется общий фонд, играющий роль кассы взаимопомощи или неофициального банка, которые предоставляют вновь прибывшим начальный капитал для открытия своего дела, ссуды в трудных обстоятельствах, кредиты для оплаты расходов на свадьбы, похороны и т. д.
Лидеры китайских общин - как правило, люди со средствами, общественным положением, старшего возраста - выступают в роли арбитров при решении имущественных споров, чтобы по возможности избежать необходимости обращаться во французские судебные органы. Также осуществляется значительная часть операции купли-продажи недвижимости, торговых помещений, ресторанов, мастерских между членами диаспоры. По просочившимся в печать сведениям, покупка китайцем у своего соотечественника продовольственной лавки обходится ему в среднем в 30-100 тыс. евро, ресторана - 700 тыс., а швейной мастерской - от 100 до 400 тыс. Естественно, что эта "серая зона" даёт определённые возможности для ухода от налогов.
Традиционными сферами деятельности китайской диаспоры в Париже являются:
- изготовление и сбыт кожгалантереи, в основном из привозной синтетики (70-80 мастерских и лавок в районе Консерватории искусств и ремёсел);
- рестораны китайской, вьетнамской, кхмерской, иногда японской кухни (800-900, особенно в Латинском квартале, 3-м округе и Бельвиле, практически по всей стране);
- производство и продажа китайской лаковой мебели из дорогих пород дерева с металлическими и перламутровыми инкрустациями (Сент-Антуанское предместье);
- продовольственные магазины, торгующие полуфабрикатами китайской кухни;
- текстильные товары из КНР или подпольных мастерских.
В последние 20 лет китайцы занимают всё более заметное место в современных видах торговли (сбыт электробытовых товаров, электроники, часов, ввезённых из КНР, нередко по контрабандным каналам), перспективных сегментах современной сферы услуг - риэлтерские, туристические агентства, информатика, программное обеспечение, банки, страховые компании.
Иногда конкуренция с коренным населением приводила к конфликтам. Так, например, острый конфликт возник в связи со скупкой китайцами магазинов табачных изделий, которые некогда были во Франции монополией государства, предоставлявшего лицензии розничным торговцам-французам, особенно инвалидам, ветеранам войны и т. д. в обмен на услуги во время избирательных кампаний.
При оценке возможностей дальнейшего увеличения численности и повышения экономической роли китайской диаспоры нельзя не учитывать, что за ней стоит отныне не нищая полуколониальная окраина, а вторая в мире по объёму ВВП и хорошими перспективами дальнейшего роста, держава глобального масштаба. В условиях экономической стагнации Париж всячески подчёркивает свою заинтересованность в максимальном расширении доступа на гигантский рынок КНР и притока оттуда инвестиций, способных укрепить хрупкое финансовое положение Франции.
В то же время наплыв дешёвых потребительских товаров из Китая, важным каналом для которых служит диаспора, вызывает нарекания французских предпринимателей. Баланс франко-китайских торговых отношений сводится с хроническим пассивом для французской стороны.
Из Франции в КНР постоянно идёт отток капиталов и производств, привлекаемых дешевизной рабочей силы, щадящим налоговым режимом, гораздо менее затратной социальной и экологической политикой китайского государства. Это ведёт к деиндустриализации, обостряя и проблему занятости - главную болевую точку общественной жизни страны.
Китайских инвесторов обвиняют в копировании известных французских торговых брендов, незаконном заимствовании передовых технологий с нарушением прав интеллектуальной собственности, игнорировании норм санитарной безопасности. Неоднократно имели место конфликты китайского менеджмента с французским персоналом и профсоюзами, которые протестовали против массовых увольнений.
Поскольку большинство крупных китайских компаний контролируется государством или использует льготные кредиты государственных банков, французы упрекают партнёров в недобросовестной конкуренции.
Как результат в поведении французских правящих кругов и предпринимательского сообщества наблюдается двойственность. Наращиванию экономического сотрудничества с КНР, крупным контрактам в ядерной энергетике, авиа- и автопроме, фармацевтике мешают кампании французских СМИ по поводу нарушений Китаем прав человека, ущемления нацменьшинств (Тибет, Синьцзян), протекционистскими мерами ограничения доли китайского капитала в ряде стратегически важных отраслей.
Тем не менее если в 2009 году общий объём китайских прямых инвестиций во Франции составлял 2,7 млрд долларов, то в 2010 году он достиг 3,6 млрд, а в 2011 году уже 9,8 млрд, то есть за три года вырос в 3,5 раза. Больший общественный резонанс вызвало приобретение китайскими телекоммуникационными компаниями "Хуавэй" и ЗТЕ (деятельность которых запрещена в США, Канаде и Австралии в связи с обвинениями их в промышленном шпионаже) ряда французских фирм аналогичного профиля. Китайские инвесторы являются надеждой на спасение от банкротства второй по масштабам французской автомобильной группы "Пежо - Ситроен" (ПСА). Среди иностранных банков во Франции всё более весомую роль начинает играть "Гонконгско-Шанхайская банковская корпорация" (HSBС), головной европейский офис которой находится в Лондоне.
От совместных инвестиций в общие с КНР проекты во многом зависит также будущее системообразующих инфраструктурных корпораций Франции - таких как ЭДФ (электроэнергетика), ЖДФ - СЮЭЗ (газ). Китайские фирмы увеличивают свою долю в туристическом бизнесе "Клуб - Мед", скупают всемирно известные виноградники Бордо.
Проблемам сохранения контроля над предприятиями, важными с точки зрения национальной безопасности, от проникновения китайского капитала, был посвящён
специальный доклад сенатора Жан-Мари Бокеля.
* * *
Особенности истории и структуры китайской диаспоры во Франции имеют мало общего с китайским присутствием в РФ. Тем не менее некоторое сходство просматривается. Тенденция к формированию этнических общин с собственными внутренними структурами, правилами поведения, взаимопомощью, в том числе финансовой, налицо. Совпадают и сферы экономической деятельности - импорт, торговля, порой контрабандная, дешёвым и низкокачественным ширпотребом с нарушениями трудового и налогового законодательства. Впрочем, те же черты более выражены у диаспор кавказского или среднеазиатского происхождения, опирающихся на финансовые, криминальные, а порой и политические группы влияния.
Взаимосвязь китайской диаспоры в России с широкомасштабным российско-китайским межгосударственным и деловым сотрудничеством (энергетика, ВПК) пока не очень просматривается. В отличие от Франции трудовая миграция китайцев в РФ больше в пограничных зонах Восточной Сибири и Приморья, чем в Москве и Московской области.
Вместе с тем французский опыт регулирования условий пребывания китайской диаспоры может быть полезен. Во Франции к китайским иммигрантам применяются общие нормы национального законодательства - требование наличия работы, жилья, знания языка, соответствия санитарным требованиям и т. д. Её структура по профессиональному профилю, возрасту, полу, семейному статусу и т. д. определяется двусторонними межправительственными соглашениями со странами-донорами, согласованными в рамках Евросоюза.
Сочетание этих уровней было бы целесообразно применить и в России, где до сих пор вопросы миграции китайцев регулировались отдельно от масштабных соглашений, определяющих условия межгосударственного сотрудничества. Видимо, назрела необходимость включить миграционные составляющие в юридический контекст взаимодействия РФ - КНР в целом, а возможно, и будущего Евроазиатского союза.
Chinese diaspora in France
Author. Yuriy Rubinskiy, PhD, director of the Center of French Studies, Institute of Europe, Professor HSE - HSE. E-mail: [email protected] Address: Institute of Europe, Russia, 125993, Moscow, Mokhovaya street, 11/3"V".
Abstract. The problem of integration of migrants coming from other civilizational areals into the context of culturally alien receiving country plays very important role in the political and social life of EU member states, including France. This problem became more acute with the beginning of the global economic crisis in 20082010, especially unemployment and difficulties of the social security systems.
Although the majority of immigrants in France are the Arabs from former French colonies in Africa, their important part (about 0,5 mln) represents the ethnic Chinese from the countries of Indochina (Vietnam, Laos, Cambodia) which also were parts of ex-French Empire, and in the last decades the Chinese from mainland China and Taiwan too.
Unlike the Arabs and Africans the contemporary Chinese diaspora occupies a comparatively favorable place on the lower level of the French middle class thanks to the concentration in some definite regions (Paris), monopolization of traditional occupations (trade, craftsmanship, services), strong internal organizational structure but mainly due to the role of mediator in the process of growing franco-chinese economic cooperation.
Key words: migrants, integration, crisis, status, structure, professions, trade, craftsmanship, organization, solidatiry.
