CC BY
89
Вестник ПСТГУ III: Филология
Александр Викторович Волков, ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом) [email protected]
2014. Вып. 3 (38). С. 51-68
«Келейный летописец» Димитрия Ростовского и «Всемирная хроника» Иоанна Навклира1
А. В. Волков
«Келейный летописец» святителя Димитрия, митрополита Ростовского (1651—1709) — труд по священной и всемирной истории, основанный на многочисленных западноевропейских источниках, трудах европейских богословов и историков. Статья посвящена одному из таких источников — «Всемирной хронике» немецкого историка Иоанна Навклира (1425—1510). Автор статьи обращается к принадлежавшему Димитрию Ростовскому экземпляру этого сочинения, рассматривает оставленные святителем пометы, сопоставляет некоторые фрагменты обоих текстов. Димитрий Ростовский заимствует из «Всемирной хроники» разнообразные сведения по библейской хронологии, истории государств Древнего Востока, античной мифологии. На основании анализа делаются выводы
0 принципах работы Димитрия Ростовского с заимствованным материалом. По мнению автора статьи, Димитрий Ростовский заимствует из западноевропейских источников исключительно фактические сведения, но при этом самостоятельно их переосмысляет, в силу чего «Келейный летописец» является произведением глубоко оригинальным как художественно, так и идеологически.
«Келейный летописец» святителя Димитрия, митрополита Ростовского (1651— 1709), — труд, не имеющий аналогов в русской словесности: он представляет собой беспрецедентную попытку совместить исследование по хронологии и изложение библейской и всемирной истории, а также свод моральных наставлений. Димитрий Ростовский работал над «Келейным летописцем» в последние годы жизни, занимая митрополичью кафедру в Ростове; смерть не позволила святителю довести труд до завершения.
«Келейный летописец» — сочинение, построенное по западноевропейскому образцу, оно совмещает в себе черты двух распространенных жанров: толкования на Священное Писание и всемирной истории; при его создании Димитрий Ростовский опирался на многочисленные сочинения западноевропейских авторов, принадлежащие к этим жанрам. Эта особенность памятника была отмечена исследователями еще в позапрошлом веке: «Главное содержание летописи — изложение книги Бытия с комментариями и добавлениями из различных церковных писателей-компиляторов Корнелия а Ляпиде, Кедрина, Навклира, Буцели-на, Кариона, Клювера, Г. Меркатора, Опмеера, ими цитируемых классических писателей и Отцов Церкви»2.
1 Редактура переводов с латинского в статье — Е. В. Матеровой.
2 Шляпкин И. А. Св. Димитрий Ростовский и его время (1651—1709 г.) СПб., 1891. С. 424.
Среди произведений историографического плана, использованных Димитрием Ростовским в «Келейном летописце», можно выделить «Всемирную хронику» Иоанна Навклира, впервые опубликованную в 1516 г. Иоанн Навклир3, немецкий правовед, церковный и университетский деятель, первый ректор Тю-бингенского университета (с 1477 г.), один из судей Швабского союза (с 1502 г.), начал работу над «Всемирной хроникой», в которой излагается всемирная история от сотворения мира до 1501 г., в 1498 г. и продолжал до самой смерти. Впоследствии «Хроника» была продолжена Николаем Базелием и доведена до 1514 г.; продолжение печаталось вместе с «Хроникой» Навклира. В издании 1543 г., экземпляр которого принадлежал Димитрию Ростовскому, появилось еще одно неатрибутированное продолжение, доходящее до 1543 г.
Иоанн Навклир избирает довольно своеобразный способ хронологического деления всемирной истории: в предисловии к «Хронике» он разделяет историю человечества на шесть эпох (aetates), а внутри каждой эпохи выделяет несколько поколений (generationes). Разделение на эпохи происходит следующим образом: первая эпоха — от Адама до всемирного потопа (1656 или 2242 года, 10 поколений), вторая — от всемирного потопа до Авраама (292 или 942 года, 10 поколений), третья — от Авраама до Давида (942 года, 13 поколений), четвертая — от Давида до Вавилонского пленения (485 лет, 18 поколений), пятая — от Вавилонского пленения до Рождества Христова (589 лет, 13 поколений), шестая начинается от Рождества Христова, к моменту написания «Хроники» еще продолжается и насчитывает 51 поколение. Николай Базелий в своем продолжении не выходит за пределы 51-го поколения; в приложении, доходящем до 1543 г., события расположены просто по годам.
Как можно видеть, Иоанн Навклир связывал начало той или иной эпохи с каким-либо значимым для истории человечества событием, поэтому хронологическая протяженность эпох получилась столь неравной. Кроме того, в случаях, когда различные источники давали различные сведения о длительности эпох, Иоанн Навклир сообщал эти разноречивые сведения; то же самое впоследствии будет делать и Димитрий Ростовский. Особенностью «Хроники» Навклира является постоянное обращение к различным источникам; в отдельных изданиях (например, в кельнском издании 1564 г.) помещен довольно пространный список этих источников, включающий в себя сочинения античных, древнееврейских, средневековых авторов; некоторые из этих источников считаются утраченными, некоторые признаны поддельными (о чем будет более подробно сказано ниже). Это постоянное упоминание использованных источников, характерное не только для Иоанна Навклира, а для всех средневековых экзегетов и историков в целом, унаследует и Димитрий Ростовский.
Общие замечания об использовании Димитрием Ростовским «Всемирной хроники» высказывала Дж. Б. Беркофф. Рассматривая «Всемирную хронику» одновременно с другим памятником немецкой историографии XVI в. — «Хроникой» Иоанна Кариона (1532), которую Димитрий Ростовский также использовал в «Келейном летописце», исследовательница приходит к выводу, что «влияние двух известных немецких историков следует считать довольно формальным и
3 Johannes Nauclerus; ок. 1425 — 1510; наст. имя — Иоганн Фергенганс.
поверхностным. Автор, вероятно, заимствовал у Навклира и Кариона некоторые черты общей структуры "Летописца", но окончательный результат был существенно иным по причине церковного характера и идеологического направления его истории»4.
До нас дошел экземпляр «Всемирной хроники» в кельнском издании 1544 г.5, принадлежавший Димитрию Ростовскому и находящийся ныне в НИОРК БАН, в составе собрания Феофилакта Лопатинского6 (далее «Хроника» будет цитироваться по этому изданию; фрагменты текста, подчеркнутые Димитрием Ростовским, будут выделяться курсивом). На титульном листе присутствует владельческая запись святителя: «Ex libris Demetrii Sawicz, Igumeni monasterii / Batruriensis et Hluchowiensis»7. Ниже неустановленным почерком приписано: «Postea Metropolita Rostoviensis — Sanctus»8 (запись, безусловно, сделана не ранее 1756 г., когда митрополит был канонизирован).
В книге остались киноварные пометы Димитрия Ростовского: традиционные для него киноварные подчеркивания, крестики и значки NB на полях. Пометы постоянно встречаются до с. 54, после чего появляются еще два раза: на с. 141 и 344. Все они имеют непосредственное отношение к содержанию «Келейного летописца». Многочисленными пометами сопровождается описание жизни библейских праотцов от Адама до Исаака, а также сведения по истории государств Древнего Востока и античной мифологии. Любопытно, что пометы отсутствуют на с. 35—42, отведенных под изложение истории Иосифа Прекрасного. Димитрий Ростовский не довел «Келейный летописец» до времен Иосифа Прекрасного; исходя из этого, можно сделать предположение, что пометы в книгах, служивших источниками «Келейного летописца», делались святителем непосредственно по мере работы над памятником, а не являлись заготовками для предполагавшихся в дальнейшем, но так и не написанных частей.
Конечно, в рамках статьи невозможно, да и нецелесообразно рассмотреть все эти многочисленные пометы и найти им соответствия в «Келейном летописце». Для того чтобы составить представление о работе Димитрия Ростовского именно с «Всемирной хроникой» Иоанна Навклира, необходимо сосредоточиться на ограниченном количестве примеров, которые, однако, будут достаточно показательными.
Для выбора подобных примеров следует обратиться к ссылкам на источники, находящимся на полях авторизованных списков «Келейного летописца». Наиболее обширный материал в этом смысле предоставляет рукопись ГИМ. Синодальное собрание. № 53 — список «Келейного летописца», считающийся наиболее авторитетным (далее «Келейный летописец» будет цитироваться по этому
4 BercoffG. B. The «Letopisec» of Dimitrij Tuptalo, the Metropolitan of Rostov, in the context of Western European culture // Ricerche slavistiche. 1992/1993. Vol. 39-40. P. 334.
5 D. Johannis Naucleri chronica, succinctim compraehendentia res meborabiles seculorum omnium ac gentium, ab initio mundi usque ad annum Christi nati MCCCCC. Coloniae, MDXLIIII.
6 За указание на данный экземпляр приносим благодарность научному сотруднику НИОРК БАН Д. Д. Гальцину.
7 «Из книг Димитрия Савича, игумена монастыря Батуринского и Глуховского» (лат. Здесь и далее перевод наш. — А. В.).
8 «Впоследствии митрополит Ростовский — святой».
списку, с указанием номера листа). В нем присутствует 30 маргиналий со ссылками на «Всемирную хронику» Навклира; одна ссылка заключена в самом тексте памятника. На основе этих ссылок мы отберем наиболее показательные примеры использования Димитрием Ростовским сочинения немецкого историка.
Прежде всего, к «Хронике» Навклира Димитрий Ростовский обратился при составлении хронологии «Келейного летописца». Сведениями из «Хроники» святитель пользуется, например высчитывая продолжительность правления царя Саула: «По тыя 40 л^т Саулова царства толковники Божественного Писания, и иже на римском языку хронографи, соединяют с лотами Самуиловыми, иже не токмо прежде Саула царя, но и при Саул^ воцарившемся, судил Израилю во вся дни живота своего» (л. 34). Этот фрагмент сопровождает пространная ссылка сразу на несколько источников: «Толкование на 1 Книгу Царств» (Commentarius in I. Librum Regum) голландского экзегета Корнелия а Ляпиде (ван Стеена) («толковники божественного писания»), «Хронику» Иоанна Навклира и «Обозрение Святой Земли и библейских историй» (Theatrum Terrae Sanctae et Biblicarum Historiarum) голландского теолога Христиана Адрихомия (ван Адри-хейма): Cornelius in 1. Regum cap: 7. v: 16. folio 251. 2. A. et 52. cap: 8: v: 1. folio 252. I: A Nauclerus fol: 139 et 141 et Adrichomius folio 223. Подбор источников довольно показателен; все сочинения относятся к различным жанрам: «Комментарии на Книгу Царств» — экзегетика, «Обозрение Святой Земли» — священная история, «Всемирная хроника» — всемирная история. Этот подбор показывает, с какой тщательностью и стремлением к объективности Димитрий Ростовский подходил к изложению событий священной истории: те или иные сведения он считал себя вправе сообщить лишь в том случае, если они подтверждались как можно большим количеством разнообразных источников; из этих источников Димитрий Ростовский вычленял общее и, таким образом, могущее претендовать на истинность. Как мы увидим в дальнейшем, при изложении библейских сюжетов Димитрий Ростовский почти всегда пользуется подобными ссылками сразу на два или три источника. Что касается данного конкретного места, то в издании «Всемирной хроники» Димитрием Ростовским была отмечена маргинальная глосса на с. 141, вполне отраженная в тексте «Келейного летописца»: «Saul una cum Samuele praefuerunt 40. Annis»9. На с. 139 «Всемирной хроники» сообщаются аналогичные сведения, правда не отмеченные Димитрием Ростовским: «Samuel & Saul praefuerunt annis quadraginta»10.
«Хронику» Навклира Димитрий Ростовский использует и для уточнения даты всемирного потопа: «По Римскому же числению потоп бысть в лето 1656» (л. 138). У Навклира читаем: «Ab Adam usque ad diluvium, fluxerunt anni milli sexcenti quinquaginta sex» (fol. 12)11. Помимо Навклира, Димитрий Ростовский ссылается в этом месте на сочинение итальянского хрониста и теолога XV в. Иакова Бергамского (Джакомо Филиппо Форести; 1434—1520) «Собрание хроник» (Supplementum chronicarum); следует отметить, что Иоанн Навклир упоминал сочинение Иакова Бергамского в числе источников своей «Хроники»; по
9 «Самуил вместе с Саулом главенствовали 40 лет» (лат.).
10 «Самуил и Саул главенствовали сорок лет» (лат.).
11 «От Адама до потопа протекло тысяча шестьсот пятьдесят шесть лет» (лат.).
содержанию и даже текстуально эти два сочинения очень близки, поэтому Димитрий Ростовский довольно часто ссылается на них одновременно.
У Навклира Димитрий Ростовский заимствует и сведения о возрасте праотца Авраама во время заключения им завета с Богом: «Бе же Аврааму, егда то прият от Бога обетование, лет от рождения его 75» (л. 189); единственный раз ссылка на Навклира дается на русском языке: Иоан Навклир fol: 29. Сам На-вклир сообщает о возрасте Авраама гораздо более пространно, упоминая при этом события «внешней истории»: «Anno 75. Abrahae, qui est annus regni Nini regis Assyriorum vicesimus tertius, quia multarum gentium futurus pater erat Abraham, vocatur ideo a domino, auctoque nomine, ab ipso dictus est Abraham, qui prius Abram vocatus erat» (fol. 29)12. Димитрий Ростовский заимствует из данного фрагмента только хронологические сведения.
При изложении библейских событий Димитрий Ростовский использует и некоторые фактические сведения, в основном легендарного характера, заимствованные из «Хроники» Навклира; однако к этим сведениям Димитрий Ростовский подходит критически и зачастую отвергает их подлинность. Таковы, например, сведения о рождении у Ноя после потопа сына Иониха: «Аще же нецыи от иноземческих историографов и сказуют Ноя по потопе рождша чет-вертаго сына, именем Иониха; но понеже в Писании святом не воспоминается то, убо нам невероятно есть» (л. 135); этот фрагмент сопровождает ссылка: Ioannes Nauclerus fol: 12. В указанном месте у Навклира читаем: «Noe quoque genuisse legitur quartum filium, quem vocavit Ioanichum, qui natus est ei tertio anno post diluvium, de quo Moyses tacet» (fol. 12)13.
Из «Хроники» Навклира Димитрий Ростовский заимствует сведения о дочери Адама и Евы Калмане, рожденной одновременно с Каином: «Иныи повествуют, яко в пятьнадесятое лето жития своего Адам и Ева родиста мужеск пол Каина, купно с женским полом Калманою» (л. 53 об.). Точное местонахождение данных сведений в маргиналиях отсутствует, указано только имя автора (Johannes Nauclerus); в «Хронике» о рождении Каина и Калманы сообщено на с. б: «Postque vero cognovit Adam uxorem suam Evam, anno quoque vitae eorum quintodecimo, natus est Cain & soror eius Calmana, gemini» (fol. б)14; однако помет в этом месте Димитрий Ростовский не оставил.
Из «Хроники» Навклира Димитрий Ростовский почерпнул некоторые сведения легендарного характера, связанные с жизнью праотца Ноя и его потомков. Примечательно, что во всех случаях Димитрий Ростовский ссылается на Навкли-ра одновременно с Иаковом Бергамским, иногда одновременно с другими авторами. Таково, к примеру, предание о насаждении Ноем винограда: «Еще же и сие о насаждении винограда нецыи повествуют, аки бы Ное насаждая лозу винную, напои ю в корении кровию четырех животных, заклав льва, свинию, агнца
12 «На 75-м году Авраама, в двадцать третий год царствования Нина, царя Ассирийского, ибо Аврааму предстояло стать отцом многих народов, призывает его Господь, и по увеличении имени, наречен был от Него Авраамом тот, кто прежде звался Аврам».
13 «Сообщают, что Ной на третий год после потопа родил четвертого сына, которого назвал Иоаних [и] о котором Моисей умалчивает».
14 «После того как Адам познал жену свою Еву, в пятнадцатый год их жизни родился Каин и сестра его Калмана, близнецы».
и обезьяну, и акибы прият лоза силу от кровей животных т^х, еже д^йствовати нравы он^х в пиющих вино» (л. 142 об.); этот фрагмент сопровождает ссылка: Вег£ошеш18 й Наис1егш. Эти сведения действительно присутствуют и у Иакова Бергамского, и у Навклира.
Jacobus Bergomensis, «Supplementum chronicarum» Johannes Nauclerus, «Chronica»
Quo comperto Noe protinus labruscae virtutem agnoscens ipsam statim sanguine leonis, porci, agni & simiae inservit. Per hoc (forte nescius) declarans praedictorum quatuor animalium in vino madefactis, quandam futuram significare voluisse significationem seu potius similtudinem. At labrusca ab ipso Noe in vineam bonam inferta, optimum vinum protulit (fol. 9 v.)15. Inde Noe virtutem inesse conjectans, mox labruscam, sanguine leonis, porci, agni et simiae addito, inservit, ex quo labrusca in bonam vineam conversa, fructum fecit perfectum (fol. 12)16.
Как видно из представленных фрагментов, на Иакова Бергамского Димитрий Ростовский опирается в большей степени, чем на Навклира; тем не менее он относится к этим сведениям крайне критически и, в конечном счете, не воспринимает их как подлинные: «Обаче сие не яко истина, но яко политиков гада-тельство вменяется» (л. 142 об.).
Возникает вопрос, для чего Димитрий Ростовский включал в свое сочинение сведения, которые заведомо считал далекими от истины? Ответ подсказывает сама жанровая природа «Келейного летописца»: по мнению Л. А. Янковской, «Келейный летописец», как и жития святых, «предназначались прежде всего для келейного, домашнего чтения и являлись поэтому не stricte академическими, историческими, учеными трудами, а сочинениями, функционирующими в свое время как своеобразная беллетристика»17. Сам же святитель признавался: «А под титулом и образом летописца, желал бых некая полезная нравоучений-ца писать, хотячи читателя не токмо историями delectare, но и нравоучениями docere». Именно этим двум целям — развлекать и наставлять — и служит включе-
15 «Узнав об этом, Ной немедленно, достоинство дикого винограда сознавая, посадил его с кровью льва, свиньи, ягненка и обезьяны. Тем самым (возможно, неумышленно) открывая, что хотел обозначить в опьяненных вином некий будущий признак, или скорее, подобие четырех упомянутых животных. Но дикий виноград, самим Ноем в хорошем винограднике посаженный, принес хорошее вино».
Здесь и далее «Собрание хроник» Иакова Бергамского цитируется по изданию: Jacobus Bergomensis. Supplementum chronicarum. Parisiis, 1535. Димитрию Ростовскому, как установила Л. А. Янковская, принадлежал экземпляр венецианского издания 1513 г., хранящийся в настоящее время в РГАДА, однако нам он в данное время недоступен.
16 «Затем Ной, догадываясь о заключенном <в нем> свойстве, тотчас насадил дикий виноград, добавив кровь льва, свиньи, ягненка и обезьяны, отчего дикий виноград, обращенный в добрый виноградник, принес превосходный плод».
17 Янковска Л. А. «О Русш, отколи Русь почалася» в «Книге Житий Святых» и в «Летописе Келейном» Святителя Димитрия Ростовского (к вопросу о польских хрониках как одном из источников) // История и культура Ростовской земли. 1997. Ростов, 1998. С. 18.
ние в «Келейный летописец» эпизодов, подобных приведенному выше. С одной стороны, святитель сообщает своему читателю некий занимательный факт, повышая таким образом привлекательность своего труда для читателя; с другой стороны, приведенный конкретный эпизод имеет ярко выраженную нравоучительную окраску и явно призван отвратить читателя от пьянства — порока, обличению которого Димитрий Ростовский посвятил немало страниц «Келейного летописца», временами дословно совпадающих с его же проповедями.
К числу подобных занимательных историй можно отнести описание фантастических существ, произошедших от строителей Вавилонской башни, «гневом Божиим смятенных». Сведения об этих существах Димитрий Ростовский также заимствует у Иакова Бергамского и Навклира, но главным образом у первого, поскольку у Навклира список их значительно короче и включает в себя только такие существа, как монокули (monoculi), гермафродиты (hermaphrodites), сцио-поды (sciopodes), кинокефалы (cynocephalos) и пигмеи (pygmaei). В отличие от Навклира Иаков Бергамский отводит под перечисление этих существ полторы страницы и выстраивает список в алфавитном порядке (который, правда, не всегда соблюдается); абзацы, посвященные фантастическим существам, напоминают словарные статьи. Этим приемом пользуется и Димитрий Ростовский, также выстраивая абзацы наподобие словарных статей и иногда размещая их в алфавитном порядке. Естественно, в Библии подобных сведений не сообщается; соотнесение сатиров, кентавров и других мифологических существ со строителями Вавилонской башни восходит к 16-й книге «О граде Божием» Аврелия Августина, где он задает вопрос, «от племени ли Адама или сыновей Ноя произошли некоторые странные породы людей», однако не дает на него конкретного ответа. И Иаков Бергамский, и Навклир добросовестно ссылаются на блаженного Августина, однако утверждение, что фантастические существа — потомки строителей Вавилонской башни, к Августину отношения не имеет, как не имеют его и приписываемые ему обоими авторами слова: «Monstrosorum quoque multa hominum genera post linguarum varietatem a Deo factam, variis in locis producta fuisse, etiam divus Augustinus 16. de civit. Dei cap. 8. commemorat, dicens: Deus enim ipse cum sciret, quarum partium similitudine vel diversitate contexeret pulchritudinem universi, etiam monstrosos homines in mundum producere voluit» (Nauclerus. Fol. 16)18; в действительности у Августина подобной цитаты нет.
Описание фантастических существ в «Келейном летописце» преследует все ту же двоякую цель: развлекать и поучать; святитель сообщает читателю занимательные сведения о диковинных созданиях и одновременно учит его смирению перед Господом, наглядно показывая, как Он карает за ослушание и чрезмерную гордыню.
Димитрий Ростовский еще несколько раз ссылается на Иоанна Навклира и Иакова Бергамского при изложении священной истории, дополняя их ссылками на сочинения других европейских историков: «Историческое обозрение»
18 «И о том, что много видов чудовищных людей после смешения языков, произведенного Богом, появилось в различных местах, упоминает также святой Августин в 16 книге главе 8 "О граде Божием", говоря: Поскольку же сам Бог знал, каких частей подобием или различием составил красоту вселенной, также захотел произвести в мире чудовищных людей».
(«Theatrum historicum») Вильгельма Стратемана, «Хронику всего мира» Мартина Бельского, «Хронику польскую...» Мацея Стрыйковского.
Безусловно, «Хроника» Иоанна Навклира послужила для Димитрия Ростовского одним из основных источников сведений по «внешней истории»: истории государств Древнего Востока и особенно античной мифологии. Но и в этом случае он сопоставляет сведения из «Хроники» Навклира с сочинениями других авторов, особенно если они противоречат друг другу. Единственный раз Димитрий Ростовский упоминает «Хронику» Навклира непосредственно в тексте «Келейного летописца» в связи с ассирийскими царями: «Иоанн, прозванием Навклир, в своей Хрониц^ повествует, аки бы по Неврод^ царствова сын его Ассур, по Ассур^ царствова сын Ассуров Вил, по Вил^ сын его Вилов Нин» (л. 167 об.). «Хроника» Навклира действительно сообщает подобные сведения со ссылкой на трактат Пьера д'Альи «Образ мира» («Imago mundi»; 1410): «In Babel ergo, ut scribitur in libro de Imagine mundi, primus regnavit Nemroth gigas. Cui successit filius eius Assur, a quo Assyrii: huius filius Bel, qui & Belus, cui successit Ninus» (fol. 16)19. Здесь же Димитрий Ростовский излагает разноречивые сведения о вавилонских монархах, заимствованные из «Обозрения истории» Георгия Кедрина, Петра Опмеера, «Комментариев на Книгу Бытия» Корнелия а Ляпиде, «Хроники» Иоанна Кариона, «Эпитомы всемирной истории» Иоанна Клювера, «Хроники польской.» Маттия Стрыйковского. В конечном итоге наиболее истинным признается свидетельство Иоанна Клювера о том, что Ассур был сыном Сима и перенял власть у Немврода, внука Хама, поскольку это свидетельство «согласует. с преждереченным святаго Ноя пророческим заветом, им же зав^ща, да Хам раб, а не господин будет братома своима Симу и Иафету» (л. 168). Таким образом, истинными Димитрий Ростовский признает только те исторические свидетельства, которые можно подтвердить авторитетом Священного Писания; однако при составлении научного исторического труда Димитрий Ростовский считает себя обязанным подвергнуть рассмотрению сведения, сообщаемые и другими источниками, в том числе «Хроникой» Навклира.
Наиболее пространным заимствованием из «Хроники» Навклира в «Келейном летописце» является рассказ о рождении и молодости Семирамиды.
Димитрий Ростовский, «Келейный летописец» Johannes Nauclerus, «Chronica»
Во Аскалон^ град^ Сирст^м девица, именем Деркета, юже посл^жде погане в богиню почтоша, растленна бывши от некоего юноши, зачат и роди женск пол. Стыдящися же блудного д^ла своего, рожденное повержи в пустыни, и б^, якоже еллины баснословят, поверженное питаемо от птиц, даже до возраста. Est Syriae civitas Ascalon, juxta tem-plum deae, quam appellant Dercetam, facie hominins, reliqua parte corporis piscem, huius causae fabulam ferunt, hanc a quo-dam adolescente impraegnatam, Venere suggerente, ac deam sui erroris pudore ductam, natam filiam in desertum exposu-isse, & ab avibus susceptam nutriamque.
19 «Следовательно, в Вавилоне, как сказано в книге "Об образе мира", первым правил исполин Немрот, которому наследовал сын его Ассур, от которого Ассирия, его сын Бел, или Белус, которому наследовал Нин».
В осьмое же лето обретена бысть отроковица от пастырей, иже скоты своя в оной пустыни пасяху, и вдана начальнику пастырей, именем Симму. Той же бездетен сый, прият ю в дщере место, и нарече тем именем, Семирамис, еже сказуется птица, яко от птиц бе воспитанна; сирским бо языком птица Семирамис глаголется. Егда достиже отроковица лет брачных, бысть лицем зело благолепна, паче прочиих тамо бывших девиц краснейша и разумна. Прилучи-ся же воеводе полка сирскаго, именем Менону, некамо грядущу, в дому Сим-мовом витати; той узрев Семирамиду девицу красну, возлюби ю, и поят себе в жену, и приведе в Ниневию. Тем временем начатся брань с Зороастром, царем бактрианским, егоже Нин царь победив, егда добываше стольнаго Зороастрова града, глаголемаго Бактра, и медляше под тем не мало время, понеже крепок бе град той. Менон, воевода ассирийский в полцех с царем Нином сущи, не терпев без любимыя себе жены себе долго ающе, еюже недавно оженися, посла по нея в дом свой, яко да ающее та к нему в полк их. Жена же благоразумна сущи, облечеся в таковую одежду, в коей бы не познанной ей ающе, жена ли есть или муж, и ающ в полк, идеже бывши с мужем дни довольны, рассмотри место и крепость града, и мысляше, как бы возможно граду тому взяту ающе; бяше бо Семирамис не женска ума и сердца, но паче мужей мужественнейша. И усмотре от другия страны, яже от реки, стену града небрегому стражми: понеже та стена бе неприступна, яко брег бяше высок, и гора невосходима, и не чаяху ающе во обседении, дабы к стене той
Anno acto, a pastoribus compertam aiunt, & praesidi pastorum regi donatam. Qui liberis carens, ut filiam magna cura nutritam, Semiramidem ab avibis (eo enim nomine lingua Syra vocantur) appelavit. Quae cum jam nubilis esset, ac pulchritudine caeteras anteiret puellas, praefectus Syriae cum apud Simmam (ita enim vocabatur pater nutricius) divertisset, virginis amore captus, uxorem illam sumens, duxit in Niniven sive Ninam. Et cum plures virtutes Semiramidis formam exornarent, vir uni mulieri deditus, nil absque eius agebat consilio. Inter haec Ninus Bactrianorum patriam accessu dificilem, viribus praevalidam, grandi exercitu coacto, est ingressus. Fuere autem in Bactria plures insignes urbes, quatrum20 una praeclarissima, caeteris tum magnitudine praestantior, tum arce munitissima, Bactra dicta, vel (ut Stephanus de urbibus scripsit) Bactrion. Sed & Bactrianorum rex Zoroastes, comparato valido exercitu, Nino occurit in regni finibus: hostes in fugam versos superat, persequiturque caedendo usque ad montes proximos, ad centum millibus hostium caesis. Deinde auxilium ferente suis Nino, superati a multitudine Assyriorum Bactriani, dispersi sunt, suaeque quisque urbi subsidio abiit. Ninus caeteris urbibus captis, Bactra & natura loci & rebus caeteris quae ad defensionem spectant, munita, cum expugnare non posset, obsedit. Protracta autem longa obsidione, vir Semiramidis Menones dictus, amores impatiens, uxorem accersit. Quare perspicax magnique ultra muliebrem sexum animi, tempus nacta, quo virtutem ostenderet, viam multorum dierum ingreditur, indura21 stola eiusmodi formae, ut vir mulierue esset, nequiret conspici. Cuius tanta erat commoditas, ut postmodum Medi Persaeque stola Semiramis uterentur.
20 Так в тексте. Вероятно, должно быть «^иагиш» (прим. ред.).
21 Так в тексте. Вероятно, должно быть «Ми1а» (прим. ред.).
приступали супостаты, и не стрежаху стены тоя. Семирамис же то усмотревши, поят с собою мужи, могущие с нею на невосходимую ону гору взыти; и ающее во край реки, взыдоша, никомуже от в обседении сущих ощущающу, и на стену возшедше, кликнуша, ающеее внутрь сущим страх, и ающее весть о взятии града. Бывшии же внутрь при стене горожане, нечаянному тому удивишеся делу, и ужасошася, и от стены оныя бе-жаша. Тем временем от другия страны ассирийская наступи сила, и взят бысть град, и царю Нину покорен. Уведав же царь, яко предводительством жены град взя, восхоте видети ю, и видев удиви-ся смыслу и мужеству Семирамиды, и похвалами ю ублажи и дарами обогати. Таже уязвися красотою тоя, глагола мужу ея Менону, да даст ему волею жену свою в жену, тому же за ню даяше дщерь свою в женитву; но Менон не хотяше лишитися своея любезныя супруги. Прогневався убо царь на Мемнона, хваляшеся избо-сти ему очи. Он же гнева царска убояв-ся, купно и о любимой жене жалея, от многия туги и печали удавився, и бысть Семирамис жена царю Нину (л. 181).
Cum venisset in Bactra, perspecta obsidione, tum locis. urbisque situ, quaque adiri posset animadversis, arcem, quia loco natura munito, difficilisque erat accessu, custodiis proinde vacuam, inferiori parti, veluti arce ab hoste tuta, omnibus intensis, conspexit. Sumptis igitur iis, qui per loca petrosa abruptaque assendere soliti erant, per aditum vallis praecipitem superata loci asperitate, partem arcis capit, magnoque ad terrorem excitato tumultu, signum captae arcis obsidentibus dedit. Qui infra urbem erant, arce amissa obstupefacti, relictis moeni-bus, fuga salutem quaesierunt. Capta est hoc modo civitas. Tum admiratus Semiramidis virtutem rex Ninus, in primis eam donis mul-tis cumulavit, deinde pulchritudine eius al-lectus, persuadere viro conatus est, ut illam sponte sibi uxore donaret, pollicitus filiam suam ei ea gratia donaturus: renuenti commi-natus est, ei se oculos, ni pareret, eruiturum: hoc perculsus timore, simul & amore incen-sus Menones, laqueo vitam finivit. Semir-amidem Ninus uxorem accepit (fol. 25)22.
22 «Есть в Сирии город Аскалон, неподалеку от храма богини по имени Деркета, у которой верхняя часть тела человеческая, а остальная — рыбья. О причине этого рассказывают, что, по внушению Венеры забеременев от некоего юноши, богиня, движимая стыдом, оставила рожденную ею дочь в пустыне, где та была замечена птицами и вскормлена ими. По прошествии года, говорят, она была обнаружена пастухами и отдана начальнику пастухов. Тот, не имевший детей, с большой заботой воспитал девочку, назвав ее Семирамидой в честь птиц (поскольку они называются этим именем на сирийском языке). Когда она достигла брачного возраста и превзошла красотой других девочек, наместник Сирии, побывав у Симмы (ибо так звали воспитывавшего ее отца), влюбившись в девушку, взял ее в жены и привез в Ниневию. И поскольку помимо красоты Семирамида обладала многочисленными достоинствами, преданный ей муж ничего не делал без ее совета. Тем временем Нин, собрав большое войско, начал трудный поход на землю бактриан, сильную мужами. В Бактрии было много примечательных городов, среди них один прекраснейший, превосходивший остальные как величиной, так и мощнейшей крепостью, называемый Бактра или (как написал Стефан в сочинении «О городах») Бактрион. Но и царь бактриан Зороастр, подготовив могучее войско, встретил Нина на границах царства: он одерживает верх, обратив в бегство врагов, и гонит, разя, до ближайших гор, почти сто тысяч врагов убив. Когда Нин получил подкрепление, бактриане,
При сопоставлении текстов можно видеть, что текст Димитрия Ростовского является не переводом, а пересказом, хотя и сохранившим явные следы латинского подлинника, например, склонение имени Семирамиды (Семирамис — Семирамиды; ср.: Semiramis — Semiramidis). Святитель передает первоисточник довольно точно, хотя местами переставляет акценты (Навклир сразу называет Деркету богиней, Димитрий Ростовский говорит о ее позднейшем обожествлении), некоторые детали выпускает (ход боевых действий между Ассирией и Бактрией, количество потерь), некоторые — видоизменяет (время пребывания Семирамиды в пустыни), некоторые — переставляет местами (имя первого мужа Семирамиды Димитрий Ростовский упоминает раньше), не ссылается на упоминаемый Навклиром источник («Этнику» Стефана Византийского). Однако функционально этот фрагмент играет у Димитрия Ростовского ту же роль, что и у Иоанна Навклира — роль своеобразного беллетристического вкрапления в историческое повествование, рассчитанного на повышение привлекательности исторических, ученых сочинений в глазах широкого читателя.
Ссылается Димитрий Ростовский на «Хронику» Навклира при рассказе о происхождении племени амазонок от двух выходцев из Скифии Плиноса и Ско-лопифа; однако помимо Навклира он попутно ссылается на «Собрание хроник» Иакова Бергамского и «Эпитому сочинения Помпея Трога "История Филиппа"» римского историка III в. Марка Юниана Юстина: «Iust: Hist: II: 2 Bergom: fol: 11. Nauclerus fol: 18». Представляется, что в данном случае основным источником для Димитрия Ростовского послужило именно сочинение Юстина: изложение этого рассказа у Иоанна Навклира гораздо более сжато, чем у Юстина, чье сочинение упоминается в числе источников его труда (Justinus Historicus); у Навклира отсутствуют некоторые детали, которые упомянуты в «Эпитоме» и сохранены в «Келейном летописце»: например, река Фермодон, на которой обо-
побежденные благодаря численному превосходству ассирийцев, были рассеяны, и каждый пошел за помощью в свой город. Когда все другие города были захвачены, Нин, не сумев завоевать, Бактру, укрепленную и особенностями местности, и другими средствами, которые способствуют обороне, осадил; осада затянулась надолго, муж Семирамиды по имени Менон, нетерпеливый от любви, вызвал к себе жену. Потому она, прозорливая и обладавшая великим разумом, превосходившим женский пол, когда представился случай проявить свою доблесть, пустилась в многодневный путь, надев платье такого вида, что невозможно было определить, мужчина это или женщина.
Это оказалось столь удобно, что впоследствии мидяне и персы использовали одежду Семирамиды. Когда она пришла в Бактру, то осмотрев осаду и расположение города и окрестностей, где могла подойти, заметила, что крепость не имеет стражи, поскольку место было укреплено самой природой и труднодоступно, а все сосредоточено в нижнем городе, словно крепость безопасна от врагов. Взяв тех, кто привык перелезать через скалистые и обрывистые места, перейдя через пропасть в долине и таким образом преодолев трудное место, захватила часть крепости и, подняв для устрашения сильную тревогу, подала знак осажденным, что крепость взята. Те, которые были в городе, удивившись, что крепость сдана, оставив стены, спасались бегством. Таким образом город был захвачен. Царь Нин, восхищенный доблестью Семирамиды, сначала осыпал ее многочисленными дарами, а затем, привлеченный ее красотой, попытался убедить мужа, чтобы тот добровольно отдал ее ему в жены, и обещал в благодарность дать Менону в жены свою дочь, а за отказ, если тот не подчинится, угрожал вырвать глаза. Пораженный страхом и в то же время сжигаемый любовью, Менон покончил с жизнью, удавившись, Нин же взял в жены Семирамиду».
сновались Плинос и Сколопиф. Что же касается Иакова Бергамского, то у него упоминание Плиноса и Сколопифа отсутствует вовсе. Надо полагать, Димитрий Ростовский упоминает Иакова Бергамского и Иоанна Навклира в одном ряду с Юстином не случайно: сочинение последнего Димитрий Ростовский рассматривал как своеобразный образец сугубо светской истории, который противопоставлял собственному труду, посвященному прежде всего Священной истории. Так, в письме к Стефану Яворскому от 4 декабря 1707 г. он мотивирует свой отказ уделять излишнее внимание светской истории следующим образом: «Не архиерейское то дело, мирскии люде могут в том трудитися, или готового о тех монархиах историка Иустина перевести, мне же предлежат духовная»23. Действительно, в сравнении с той же «Хроникой» Иоанна Навклира «Келейный летописец» имеет принципиально иной посыл: если в первой уделяется особое внимание вопросам становления немецкого народа и германских государств, то во втором, хотя вскользь и затрагиваются вопросы о происхождении славянских народов, основное внимание уделено библейским событиям.
Наконец, «Хронику» Навклира следует признать одним из основных источников сведений по античной мифологии, использованных в «Келейном летописце». В данном случае Димитрий Ростовский ориентировался прежде всего не на «Метаморфозы» Овидия, как было принято считать ранее, а на позднейшие сочинения: «Синопсис истории» византийского автора Х1—Х11 вв. Георгия Кедрина (известный Димитрию Ростовскому в латинском переводе), «Словарь личных имен» («ОпошаБЙсоп ргорпогиш поштиш») швейцарского ученого энциклопедиста XVI в. Конрада Геснера и «Хронику» Иоанна Навклира; на последнюю Димитрий Ростовский ссылается при изложении античной мифологии девять раз. Ограничимся несколькими примерами.
Johannis Nauclerus, «Chronica» Димитрий Ростовский, «Келейный летописец»
Mercuris24 etiam nepos Atlantis, Jovis ex Maia filius. Sed quia plures Mercurii fuisse dicuntur, primum deorum nuncium seu interpretem fuisse, poetae describunt, dictusque est deus facundiae: & propterea, ut hebetur Actuum quartodecimo, Paulum, quia erat dux verbi facundus, gentiles Mercurium appelaverunt. Mercurius alius Aegiptius, qui cognaminabatur Trimegistus, primus stellarum apud Aegiptios inventor. Qui ex Aegipto digressus, centum civitates condidisse fertur, ibidemque verum Deum colere homines docuisse. Таже Маиа дщи Атлантова, от Диа бысть насилована, и роди Меркуриа (бяху же потом иныи Меркурии, от них-же ов бе врачевства бог, ов риторства, ов купечества, ов бог татьбам) (л. 286).
23 Димитрий Ростовский. Письмо к Стефану Яворскому от 4 декабря 1707 г. // Федотова М. А. Эпистолярное наследие Димитрия Ростовского: исследование и тексты. М., 2005. С. 135.
24 Так в тексте. Вероятно, должно быть Мегсипш (прим. ред.).
Mercurium alium, cognomento Hermetis, natione Italicum ferunt, quem a Fauno Italiae rege lyram & harmonium didicisse credunt. Mercurius quartus, ante diluvium Lamech filius fuit, quem Tubal appelavimus, a quo musicae principiae sumpsere. Fuerunt & alii Mercurii, quintus & sextus, quibus omnibus dantur eadem ornamenta, sed non eadem deitas, quia alius medicinae deus, alius mercatorum, alius furum, quae omnia a multis confunduntur (fol. 43)25.
Gigantes ex sangvine Titanorum nati, coelum, hoc est, Olympum ubiJupiterhabitabat invadentes, montibus montes superponentes, adeo Jovem ac caeteros deos terruerunt, ut in Aegyptum usque formis mutatis fugeret atque laterent. Jupiter in ariete, Delius seu Apollo in corvo, Bacchus in capro, Diana in fele, id est, dama, Juno in candida vacca, Venus in pisce, in ciconia Mercurius, Cybele seu Terra in merulam versa, in hircum Pan ea parte, qua super aqua, sed qua parte fluvio immerses est, in piscem mutates26 est (fol. 50)27. Гиганты, велеты, иже яко дубие возрастом, от крове посеченных Титано-вичей рождшиися, воздвигоша брань на боги, и хотеша тех с небеси изгнати. (Гору Олимпийскую, на нейже Дий с прочими богами живяше, стихотворцы еллинстии небом нарицают.) И начаша тии велеты сносити горы во едино место, и гору на гору класти, дабы тако досящи небо. Исперва убо боги убояшася зело, и бежаша с небеси, преобразившеся в различная животная, и крыяхуся в Египте. Дий преобразися во овна, Аполлон во врана, Дионис, иже и Бахус, претвори-ся в козла, Диана в козу дикую, Юно в краву белую, Венус в рыбу, Меркурий в журавля, прочия в прочая подобия пре-менишася, да не от кого познаны будут (л. 290 об.).
25 «Меркурий также потомок Атланта, сын Юпитера от Майи. Но поскольку говорят, что было много Меркуриев, первого поэты описывают как посланника или вестника богов, его называют богом красноречия. Поэтому, как сказано в 14 главе Деяний (апостолов), язычники называли Павла Меркурием за то, что он начальствовал в слове. Другой Меркурий египетский, который зовется Трисмегист, первый среди египтян звездочет. Говорят, что, покинув Египет, он основал сто городов и там научил людей чтить истинного Бога.
Народы Италии сообщают о другом Меркурии, зовущемся Гермесом, который, как они считают, обучился у Фавна, царя Италии, игре на лире и пению. Четвертый Меркурий был до потопа сыном Ламеха, которого мы Тувалом назвали, кем правила музыки утверждены. Были и другие Меркурии, пятый и шестой, которым всем воздается одинаковое почитание, но не одинаковая божественность, потому что один бог медицины, другой купцов, другой воров, которых многие путают».
26 Так в тексте. Должно быть mutates (прим. ред.).
27 «Гиганты, из крови титанов рожденные, на небо, т. е. Олимп, где Юпитер обитал, напав и горы на горы громоздя, до того Юпитера и остальных богов напугали, что те до самого Египта в измененном облике бежали и спрятались. Юпитер в барана, Делий, или Аполлон,
Minerva ex cerebro Jovis nata, armata incedit, habens in dextra lanceam, scutum ferens crystallinum. Hanc Vulcanus amavit, & quia Jupiter ei, quod Gigantes fulminibus factis stravit, hanc gratiam concessit, ut quod vellet postularet, Vulcanus petiit, ut liceat sibi cum Minerva concumbere, quod ipse concessit. At Palladi praecipit, ut sola esset cum Vulcano: &, si posset, se defenderet. Quum ergo Vulcano vim inferente, Minerva acriter se defenderet, ipse interea sperma emisit in terram, & inde Erichtonius est natus, cui serpentinos dicunt fuisse pedes, ad quos contegendos, aetate perfectus, currum primus excogitavit (fol. 47)28.
По брани же той хотя Дий Вулканови милостию своею воздати за его труды и радение, глагола ему с клятвою: проси у мене, еже хощеши, и дам ти. Он же проси, да даст ему с Минервою, яже и Паллас, лежати. Дий же не могий слова своего пременити клятвы ради, попусти ему по его прошению: Минерве же повеле, да сама возбранится Вулкану, аще хощет и может. И боряшеся Вулкан с Минервою, и не возможе одолети ея. Обаче от вели-кия похоти Вулкановы родися, акибы без жены, Ерихфоний младенец со змиины-ми ногами, иже пришед в возраст, царь бысть Афином.Той, стыдяся змиеподоб-ных ног своих, изобрете колесницы (аки бы еще колесниц не бяше прежде его обретения), и ездяше колесницею, да не видены будут нозе его (л. 290 об.)._
Как можно видеть, во всех трех приведенных случаях Димитрий Ростовский по-разному обращается с заимствованным из «Хроники» Навклира материалом. В первом случае он вычленяет из первоисточника только самые общие сведения, во втором — следует ему довольно близко (от себя добавляя только ссылку на «стихотворцев еллинских» и сокращая конец), в третьем также сохраняет все основные сведения, но, во-первых, устраняет некоторые натуралистические подробности, во-вторых, добавляет сведения о царствовании Эрихто-ния в Афинах (возможно, заимствованные непосредственно из «Метаморфоз»), в-третьих, о рождении Эрихтония и изобретении им колесницы сообщает с сомнением и даже некоторой иронией. Здесь дает о себе знать различное отношение к античному наследию, характерное для авторов светской и духовной истории: если для Иоанна Навклира античная мифология выступает полноправной частью исторического процесса, и он старается соблюдать при ее изложении известную объективность, то Димитрий Ростовский считает ее «лжесловием ел-
в ворона, Вакх в козла, Диана в кошку, то есть серну (sic!), Юнона в белую корову, Венера в рыбу, Меркурий в аиста, Кибела, или Земля, в черного дрозда, Пан в козла той частью, которая сверху, но той частью, которой в воду опущен, в рыбу превращен».
28 «Минерва, из головы Юпитера рожденная, вооруженная вышла, имея в правой руке копье, неся хрустальный щит. Ее полюбил Вулкан, которому Юпитер, за то, что усмирил гигантов изготовленными им молниями, обещал в благодарность дать то, что он захочет. Вулкан попросил, чтобы ему было позволено возлежать с Минервой, на что тот согласился. А Палладе велел, чтобы она была наедине с Вулканом, и, если может, чтобы защищалась. Итак, когда Вулкан применил силу, Минерва решительно защищалась, сам он тем временем выпустил семя на землю, и вследствие этого родился Эрихтоний, о котором говорят, что у него были змеиные ноги, и чтобы их прикрыть, в зрелом возрасте он первый изобрел колесницу».
линским» и излагает прежде всего с дидактической целью — укрепить читателя в христианской вере.
Неоднократно «Хроника» Навклира выступает посредником между Димитрием Ростовским и авторами, с сочинениями которых он не мог ознакомиться непосредственно. Дважды ссылка на Навклира сопровождает упоминание имени Егисиппа, утверждавшего, будто Адам был похоронен в мраморной гробнице близ Иерусалима. По всей вероятности, имеется в виду Псевдо-Гегесипп — неизвестный автор IV в., переработавший «Иудейскую войну» Иосифа Флавия. В четвертой книге его сочинения, как и у Иосифа Флавия, действительно упоминаются мраморные гробницы близ Хеврона, в которых якобы покоятся Авраам и его дети; однако упоминаний о гробнице Адама ни у Иосифа Флавия, ни у Псевдо-Гегесиппа нет. Необходимо отметить, что мраморная гробница Адама упоминается (со ссылкой на того же Егисиппа) и в сочинении Иакова Бергам-ского, которое также использовал Димитрий Ростовский. Фрагменты текстов Иоанна Навклира и Иакова Бергамского совпадают почти дословно. Иаков Бер-гамский: «Tandem trigesimo supra nongentesimum vitae suae anno, in senectute bona deficiens, in Ebron civitate Arbeae sepulchro marmoreo, ut Egisippus scribit, sepultus est» (fol. б v)29; Иоанн Навклир: «Tandem anno 930. in senectute bona deficiens, in Ebron civitate Arabiae sepulchro marmoreo (ut Egesippus scribit) sepelitur» (fol. 7)30.
Как видим, два фрагмента различаются только грамматическим временем и написанием собственных имен. Это сходство позволяет Димитрию Ростовскому сослаться на обоих авторов одновременно: в списке ГИМ слова о погребении Адама («Плакася же по Адаму все племя человеческое, и погребоша его (по сведителству Егисиппову) во гробе мраморнем в Хевроне» (л. 89 об.)) сопровождает двойная ссылка "Egisippus citatus a Ioan. Nauclero. fol: 7 in vita Adami et a Jacobo Bergomita". Любопытно, что латинское написание имени автора Димитрий Ростовский заимствует у Иакова Бергамского (Egisippus), а не у Иоанна Навклира (Egesippus); на этом варианте святитель основывает и русское написание. Справедливости ради отметим, что правильное латинское написание — Hegesippus — искажено у обоих авторов.
Более раннее упоминание Егисиппа в «Келейном летописце» сопровождает ссылка на одного Навклира: «И погребен бысть тамо (якоже Егисипп пишет) во гробе мраморнем, аще и инако неции о сем повествуют, сказующе, яко погребен бысть на Голгофе, яже при Иерусалиме» (л. 5б об); на полях напротив этих слов значится: «Citatus a Ioa: Nauclero fol: 7». Упоминание «других» авторов, утверждавших, что Адам был похоронен на Голгофе, также встречается у Иоанна Навклира и Иакова Бергамского: Иаков Бергамский: «Alii autem in loco Calvariae eum sepultum fuisse tradunt» (fol. б v.)31; Иоанн Навклир: «Alii autem in monte Calvariae Adam esse sepultum volunt» (fol. 7)32.
29 «Наконец, на девятьсот тридцатом году жизни своей в доброй старости угаснув, в Хевроне, городе Аравийском, в мраморной гробнице, как пишет Егисипп, похоронен».
30 «Наконец, на 930 жизни своей в доброй старости угаснув, в Хевроне, городе Аравийском, в мраморной гробнице (как пишет Егисипп) похоронен».
31 «Другие, однако, говорят, что он был похоронен на Голгофе».
32 «Другие, однако, полагают, что Адам был похоронен на горе Голгофе».
Другим сочинением, с которым Димитрий Ростовский был знаком при посредстве «Хроники» Навклира, является, как уже отмечалось ранее, труд Аврелия Августина «О граде Божием» («De Civitate Dei»). Стоит отметить, что и в этом случае упоминание блаженного Августина сопровождается двойной ссылкой — все на тех же Иоанна Навклира и Иакова Бергамского. Отсылка к Августину, сделанная через посредство Навклира и Иакова Бергамского, связана с библейским сюжетом об Аврааме и Агари: «Хеттуру, юже по смерти Сарры поят себе Авраам в жену, нецыы мнят быти Агарь наложницу бывшую, юже отослал бе с сыном ея Исмаилом, живой бывшей Сарре» (л. 253); на полях рукописи помета: «Augustinus lib: 16. de civitate Dei citatus a Bergom: fol: 17. Nauclerus fol: 33». В «Хронике» Навклира в указанном месте читаем: «Post haec Abraham aliam duxit uxorem, nomine Cethuram, id est, copulatam, dicunt hanc fuisse Agar, quae prius concubina, mortua Sara, fit uxor, ne senex novis nuptiis lasciusse arguatur» (fol. 33)33. Напротив данного фрагмента рукой Димитрия Ростовского сделана помета: «Agar.». Однако ссылки на Августина у Навклира нет, что неудивительно: хотя в главе XXXIV книги 16 «О граде Божием» Августин говорит об Агари и Хеттуре, однако не отождествляет их. У Иакова Бергамского нет ни отождествления Агари и Хеттуры, ни ссылки на Августина. Совершенно очевидно, что источником этого фрагмента «Келейного летописца» является «Хроника» Навклира. Откуда Димитрий Ростовский взял ссылку на Аврелия Августина, остается загадкой. Необходимо отметить, что в «Хронике» Навклира действительно присутствуют несколько ссылок в том числе на книгу 16 «О граде Божием», но фрагменты, на которые сделаны эти ссылки, относятся к совершенно иным эпизодам Священной истории; что касается ссылки, сопровождающей эпизод об Агари и Хеттуре, то можно предположить, что она явилась следствием ошибки. Однако основным источником, по которому Димитрий Ростовский был знаком с сочинениями Августина, являются «Комментарии на Книгу Бытия», а также «Комментарии на Евангелие от Иоанна» Корнелия а Ляпиде — по ним Димитрий Ростовский ссылается на Августина тринадцать раз.
По Навклиру Димитрий Ростовский ссылается и на поддельное сочинение Анния Витербского (Джованни Нанни; 1432—1502) «Пять книг древностей Бе-роса, жреца халдейского» («Berosi sacerdotis chaldaici, Antiquitatum libri quinque») (1498); однако ни Иоанн Навклир, ни Димитрий Ростовский не знали о подделке и воспринимали это сочинение как подлинный труд вавилонского жреца III в. до н. э. Бероза, хотя подлинные сочинения последнего сохранились только во фрагментах, цитируемых другими авторами. Помимо Навклира Димитрий Ростовский ссылается на Лже-Бероза через посредство других авторов: Петра Опмеера, Христиана Адрихомия, Корнелия а Ляпиде.
Обращение Димитрия Ростовского к «Хронике» Иоанна Навклира можно признать типичным примером работы писателя с источниками «Келейного летописца», доказывающим, что этот памятник является не простой компиляцией, а оригинальным произведением: к заимствованным сведениям Димитрий
33 «После этого Авраам взял другую жену, по имени Хеттура, что означает "соединенная", о которой говорят, что это была Агарь, которая прежде была наложницей, а после смерти Сарры стала женой, чтобы старика при вступлении в новый брак не обвинили в распутстве».
Ростовский относится довольно критически и старается проверить их подлинность с помощью обращения к другим источникам, в том числе более авторитетным (прежде всего, к Священному Писанию); заимствованные фрагменты Димитрий Ростовский не переводит, а пересказывает, придерживаясь при этом собственного единого стиля. Несмотря на многочисленность обращений к западноевропейским источникам, Димитрий Ростовский не ставит себя в зависимость от какого-либо из них, и общая концепция «Келейного летописца» остается глубоко самостоятельной.
Ключевые слова: Димитрий Ростовский, «Келейный летописец», Иоанн На-вклир, «Всемирная хроника», хронография, священная история, западноевропейские источники.
The «Kelejnyj letopisets» by Dimitry of Rostov and «The World Chronicle» by Johannes Nauclerus
A. Volkov
The «Kelejnyj letopisets» by St. Dimitry, Metropolitan of Rostov (1651-1709) is a work on the sacred and world history, based on numerous Western sources, writings of European theologians and historians. The paper is concerned with one ofthese sources, «The World Chronicle» by German historian Johannes Nauclerus (1425-1510). This is a work, which recounts universal history from the Creation to 1501. Dimitry of Rostov possessed an exemplar of this work edited in Cologne in 1544; now this exemplar is kept in the Research Department for Rare Books of the Library of the Russian Academy of Sciences. The author of the paper analyses St. Dimitry's marginal notes in «The World Chronicle», compares fragments of both texts, identifies borrowings from «The World Chronicle» in the «Kelejnyj letopisets». According to the author's observations, Dimitry of Rostov used «The World Chronicle» for accurate dating of biblical events. Also, Dimitry of Rostov borrowed from «The World Chronicle» some apocryphal legends. Besides, «The World Chronicle» was one of the main sources of information on the history ofthe Ancient Near East and classical mythology. Generally, Dimitry of Rostov compared this information with similar fragments of works by other West-European authors, such as Cornelius a Lapide, Jacob Bergomensis, Christan Adrichomius etc. Besides, through the medium of «The World Chronicle» Dimitry of Rostov was acquainted with works by medieval authors such as St. Augustine, Pseudo-Hegesippus, Pseudo-Berossus etc. Based on the analysis, the author makes conclusions on main principles of Dimitry of Rostov's work with the borrowed material. The author considers that Dimitry of Rostov borrowed from Western sources only factual information, but he reconsidered it independently, whereby the «Kelejnyj letopisets» is a deeply original work both artistically and ideologically.
Keywords: Dimitry of Rostov, The «Kelejnyj letopisets», Johannes Nauclerus, «The
World Chronicle», chronography, sacred history, Western sources.
Список литературы
1. Федотова М. А. Эпистолярное наследие Димитрия Ростовского: исследование и тексты. М., 2005.
2. Шляпкин И. А. Св. Димитрий Ростовский и его время (1651—1709 г.). СПб., 1891.
3. ЯнковскаЛ. А. «О Русш, отколи Русь почалася» в «Книге Житий Святых» и в «Летописе Келейном» Святителя Димитрия Ростовского (к вопросу о польских хрониках как одном из источников) // История и культура Ростовской земли. 1997. Ростов, 1998. С. 27-36.
4. Bercoff G. B. The «Letopisec» of Dimitry Tuptalo, the Metropolitan of Rostov, in the context of Western European culture // Ricerche slavistiche. R., 1992/1993. Vol. 39-40. P. 293-364.
5. Jacobus Bergomensis. Supplementum chronicarum. Parisiis, 1535.
6. Nauclerus Johannes. D. Johannis Naucleri chronica, succinctim compraehendentia res meborabiles seculorum omnium ac gentium, ab initio mundi usque ad annum Christi nati MCCCCC. Coloniae, MDXLIIII.
