CC BY
65
УДК 94 (4)"1914/19"
А. В. Глалышев
КАЗАКИ В МОРЕ-СЮР-ЛУАН, ИЛИ ПОЧЕМУ НЕЛЬЗЯ ОБИЖАТЬ ЖЕНУ МЭРА
В работе рассматривается один эпизод Ж. Лиоре, некритично транслируется в после-из кампании 1814 г. во Франции - пребывание дующую историографию, требует комментариев и уточнений.
Ключевые слова: Кампания 1814 г., Море-сюр-Луан, казаки, исторические образы, пропаганда, антироссийские стереотипы.
войск союзников в Море-сюр-Луан. В этом городе в феврале 1814 г., помимо австрийцев, были и казаки. Образ казака, сформированный в начале ХХ в. одним местным краеведом
A. V. Gladishev
THE COSSACS IN THE MORET-SUR-LOING, OR WHY THE MAYOR'S WIFE CAN'T BE OFFENDED
The paper deals with an episode of the 1814 campaign in France - the sojourn of Allied troops in Moret-sur-Loing. In this city there were Cossacks besides the Austrians in February 1814. The image of the Cossack formed in the early twentieth century by a local historian G. Lioret is
В кампании 1814 г. войска союзников наступали на территорию Франции с трех направлений: с севера, юга и востока. «Главной армией», или «Богемской армией», самой многочисленной и престижной, ибо ее сопровождали суверены, командовал непосредственно главнокомандующий всех войск союзников Карл Филипп фон Шварценберг. В ней насчитывалось 200 000 человек, 61 000 из которых - русские. Помимо регулярных частей, имелись еще нерегулярные полки: 20 полков башкир, 4 полка крымских татар, 3 полка калмыков. Основные силы Главной армии вступили во Францию через территорию Швейцарии и двинулись к Лангру, Шомо-ну, Труа и левому берегу Сены [6, p. 63-64]. Продвигались быстро: к 13 (25) января вся территория к востоку от линии Шарлевиль -Мезьер - Сен-Дизье - Шомон - Лангр - Дижон была оккупирована союзниками. На левом фланге Главной армии действовал летучий казачий отряд под командованием М. И. Платова, которому 12 (24) января была поставлена задача установить контроль над дорогой Париж - Дижон через Фонтенбло, занять Мо-ре-сюр-Луан и Немур и отрезать Париж от
borrowed uncritically by the later historiography, which requires comments and clarifications.
Key words: French campaign of 1814, Moret-sur-Loing, Cossacks, historic images, propaganda, anti-Russian stereotypes.
юга Франции [7, р. 170]1. Сходу занять Немур и Море-сюр-Луан силами отдельной партии казаков не удалось, а когда Платов двинулся на Немур всеми своими силами, то в направлении Море-сюр-Луана одновременно выступил отряд австрийского генерала И. Хардегга, в котором также были казаки2.
Вторжение в округу Море-сюр-Луан в 1814 г. описано в небольшой монографии краеведа Жоржа Лиоре, которая до сегодняшнего дня остается наиболее полным изложением событий [4]3. Те редкие историки последующих десятилетий, что так или иначе затрагивали в
1 Море-сюр-Луан находится на южной окраине леса Фонтенбло, недалеко от впадения Луана в Сену. Немур расположен относительно Море-сюр-Луан выше по течению Луана, к югу от Фонтенбло и в 100 км к юго-востоку от Парижа. В обоих городах находятся важные переправы через Луан.
2 Генерал-майор граф И. Г. Хардегг-Глац унд им Макланде (1778-1854) командовал бригадой в легкой дивизии своего брата фельдмаршал-лейтенанта графа И. А. Л. Хардегга-Глаца унд им Макланде.
3 Журнальный вариант текстуально не отличается от книжного: Lioret M. G. 1814-1815 а Moret et dans les environs; 1re partie (Invasion de 1814) // Annales de la Societe historique et archeologique du Gatinais. 1904. T. 22. (Далее сноски даются на монографию).
своих работах этот сюжет, непременно ссылались на Лиоре как на безусловный авторитет и даже как на классика, в исключительных случаях позволяя себе уточнения и частные дополнения, но не никак не подвергая сомнению саму методику исследования и формирования исторических образов.
Обращаясь к событиям в Мо-ре-сюр-Луан, уточним и поправим картину, написанную Лиоре, прокомментируем тот образ казака, который сформирован этим автором и некритично транслируется другими, укрепляя в массовом сознании антироссийские стереотипы.
Жорж Лиоре писал, что Море-сюр-Луан был неплохо укреплен: высокая стена, искусственный канал шириной в два метра, чьи берега к тому же прикрывали высокие изгороди садов; редут, защищающий построенный еще римлянами широкий мост. Город активно готовили к приходу противника: день и ночь строили палисады, все лодки отправили в Мелен и Париж. Первый случай появления противника у стен Море-сюр-Луан связан с действиями казачьей партии И. Я. Шперберга из отряда Платова, которой предписывалось, в частности, оккупировать Море-сюр-Луан, захватить баржи и транспорты, сломать у них весла, мачты (чтобы уплыть было невозможно, а провизия не утонула), после чего отправить отсюда партию в соседний Монтеро-фот-Йонн [8, р. 60]. 29 января (10) февраля Шперберг продвинулся до Виль-Сен-Жак и занял дорогу на Море-сюр-Луан. Командующий 2-й резервной дивизией К. П. Пажоль (Рар!) вынужден был в ответ послать национальных гвардейцев М. М. Пакто (Рас^оШ в Море-сюр-Луан, а самому с кавалерией занять коммуну Фоссар, расположенную на перекрестке дорог перед Монтеро-фот-Йонн. Эпизод с появлением казаков у стен Море-сюр-Луан под пером Лиоре, который цитирует «документ эпохи» -донесение префекта министру внутренних дел, выглядит довольно воинственно и даже патетически. Как следует из этого донесения, под Море-сюр-Луан казаки в первый раз встретили достойный отпор: это жители города открыли пальбу из ружей, и казаки отступили на Экюэль [4, р.31]. Другой же краевед, А. Ж. Дюмениль, разгоняя пороховой дым баталии, как дым от сигары, бесстрастно указывал, что в этот день у стен Море-сюр-Луан
появился лишь небольшая партия казаков, которые произвели несколько выстрелов и отошли к Экюэль [2, р. 88]. Но французским историкам позиция Лиоре ближе: «31 января (12 февраля), - читаем у А. Аллера, - весь день войска Пажоля и небольшой гарнизон Море боролись с казаками» [1, р. 76].
Эта демонстрация, произведенная казаками из отряда Шперберга под Мо-ре-сюр-Луан, сопровождается в публикации Лиоре этнографической зарисовкой, источник которой не сообщается, но можно предположить, что это были записи мэра Вьё: «Родом из берегов Азовского моря и берегов Дона казаки были мужчинами татарского типа, среднего роста, бородатыми и некрасивыми. Их одежда состояла из длинного левита, застегивающегося спереди и подпоясанного вокруг поясницы кушаком. Те, кто побогаче, носили разновидность халата из синего сукна с красным поясом. Поверх накидывали еще баранью или медвежью шкуру. Некоторые водружали себе на голову высокую цилиндрическую шапку, другие - круглую широкополую шляпу, похожую на ту, что носят наши овернцы. Об униформе как таковой говорить не приходится, они, казалось, были удовлетворены своей грязной и жирной одеждой» [4, р. 32]. «Почти все были верхом, но некоторые ехали в повозках. Слывшие отличными всадниками они восседали в высоких седлах на длинногривых лошадях, плохо сложенных, но сильных и быстрых. Эти седла, известные как казачьи седла, освобождали на крупе лошади место, которое использовалось для перевозки добычи. Не используя шпоры, они обычно заменяли их кнутом; их пики, с которыми они очень ловко управлялись, достигали от восьми до десяти футов в длину. Привыкшие к грабежу, когда они не находили для грабежа врага, они крали у своих руководителей или крали вместе с ними; они, казалось, подошли бы скорее толпе Картуша, чем армии одного из главных суверенов Европы» [4, р. 33]. Это же сравнение использовал в своей книге без всякого указания на источник еще А. Дюран [3, р. 134]. «Наряду с этими бандитами, - продолжает излагать Лиоре - были еще регулярные казаки, немного более лучше одетые и более дисциплинированные, чем первые, но все же мало отличающиеся от них поедатели сальных свечей. Понимали они только одно внушение - порку» [4, р. 33].
Почему одно лишь упоминание о появлении 31 января (12 февраля) казаков у стен Море-сюр-Луан вызывает у мэра столь уничижительную тираду, что он даже готов «в своем дальнейшем повествовании» поставить под сомнение «личную храбрость казаков»? Видимо, здесь, действительно, что-то личное...
Во второй раз противник появился под Море-сюр-Луан 3 (15) февраля. Фельдмаршал-лейтенант Ф. Биянки в этот день предписал дивизии Игнаца Хардегга расположиться с большей частью своих войск на квартиры в Вильсерф, расставив аванпосты у Сен-Мамм (Ба^-МаттиБ), Эпизи (Episy), Нонвиль (Nonville), Немура (Nemours), и занять Мо-ре-сюр-Луан в случае, если город будет слабо защищен1.
В распоряжении Хардегга, по подсчетам Вейля, были на тот момент две батальона пехоты (1 100 чел.), 6 эскадронов драгун (618 чел.), 6 эскадронов гусар полка Гессен-Хом-бург (648 чел.) и «два слабых полка казаков» (350 чел.), т. е. всего 2 716 человек и 10 пушек [8, p.112-114]2. Лиоре, видимо, заимствовал эти цифры у Вейля, добавив загадочное: два эскадрона «cosaques de Pülk» [4, р. 41]3.
Между тем, идентификация этих полков возможна. В другом месте обширного сочинения Вейля есть упоминание, что в соответствии с предписанием от 9 (21) января Шварценберга, к легкой дивизии Хардегга должны были присоединиться два казачьих полка из отряда Карла Шайблера (т. е. полки Д. Ф. Горина и Т. Б. Эльмурзина) [7, р. 161].
1 Лиоре здесь ссылается на заметки Антона Маркса (Marx), обер-лейтенанта 19-го пехотного полка Ландграфа Гессен-Хомбургского, опубликованные в одном австрийском военном журнале в 1842 г. А мог бы сослаться и на Вейля, который пишет тоже самое [8, р.112].
2 Данные других источников отличаются лишь количеством человек в частях. В отряд И. Г. Хардегга входили: 2 батальона 12-го полка немецких граничар из генералата Банат (Pancsova) - 1075 человек; 6 эскадронов 6-го драгунского полка графа Йохана Риша (Riesch) - 604 человека; 6 эскадронов 4-го гусарского полка эрбпринца Фридриха цу Гессен-Гомбурга (Prinz zu Hessen-Homburg) -720 чел., 2 полка казаков - 300 человек и одна артиллерийская батарея. См. также: Woinovich E. von. Kämpfe in Süden Frankreichs 1814 // Woinovich von Belobreska E., Veltze A. Oesterreich in den Befreiungskriegen 1813-1815. 10 Bd. Wien-Leipzig: A. Edlinger, 1911-1914. T. 6.
3 Видимо, надо понимать: «2 казачьих полка».
Гарнизон Море-сюр-Луан под командованием генерала А. Монбрена состоял из двух рот стрелков из департамента Се-ны-и-Марны, расквартированных в городе с конца января, 1 000 национальных гвардейцев, отправленных сюда Пажолем 8 февраля, 400 таможенников, которых привел с собой Монбрен, 80 драгун и 4 егерей, прибывших буквально накануне появления неприятеля, а также 300 воспитанников военной школы в Фонтенбло, направленных сюда Лавинем. Итого - 1800 человек с 5 пушками [4, p. 43].
Сначала разведка австрийцев под командованием капитана Шонборна (Schonborn) докладывала Хардеггу, что французы намерены защищать город: даже пехоту рассыпали вдоль берега канала. Однако это новое появление врага вызвало в гарнизоне дезорганизацию. По словам Монбрена, национальные гвардейцы были «удивлены» интенсивностью обстрела и напору атакующих. Их моральный дух был столь подавлен, а сопротивление столь вялым, что Монбрен, потеряв 25 человек, счел необходимым между 4 и 5 часами дня эвакуироваться из Море-сюр-Луан и отступить на Фонтенбло, а оттуда на Эссон и Корбей [4, p. 54]4. Жители с тяжелым сердцем разошлись по домам, на их лицах застыло выражение тревожного ожидания. Самые пугливые предпочли спрятаться в лесу5.
Как только 3 (15) февраля в 6 вечера французские войска оставили город, появились казаки. 9 казачьих офицеров со своими денщиками расположились в доме мэра6. По воспоминаниям мэра, вместо благодарности за приют эти «несносные и грубые персона-
4 Перед эвакуацией из Море-сюр-Луан, Монбрен безуспешно пытался передать гарнизону Немура приказал отступить. [8, р.115]. Как писал Ла-шук, «генерал Александр Монбрень легко уступил лес Фонтенбло казакам» [12, с. 74] Монбрен будет отстранен от должности 5 (17) февраля и предстанет перед следственной комиссией, которая, впрочем, его оправдает.
5 Лиоре обнаружил в архиве письмо префекта военному министру, из которого следует, что это движение войск союзников вперед вызвало большую тревогу в Мелене. Не чувствуя себя здесь больше в безопасности, префект вечером 3 (15) февраля вместе с другими правительственными функционерами и членами администрации перебрался из Мелена в Бри-Ком-Робер. [4, р. 54].
6 Когда в город прибудет сам Хардегг, он займет под квартиру дом нотариуса Клемена (Clément) напротив мэрии.
жи» угрожали его жене и служанке Шарлотте наказать их палкой, несмотря на все старания последних удовлетворить потребности непрошенных гостей [4, p. 52]. Самому же мэру было некогда вникать в грубый казачий юмор, он находился в мэрии, где вместе с заместителем пытался придумать, как обеспечить постоянно растущие запросы захватчиков. «Ему не позволяли выйти, ему показывали кулак, его оскорбляли, он провел в мэрии ночь полную мучений», - по крайней мере, так дело было представлено в его рапорте, опубликованном в «Journal de l'Empire». Оставив свои личные проблемы, он погрузился в дело спасения города, судьба которого зависела от его благоразумия, его умеренности, его мудрости и присутствии духа!» [4, p. 52]. В не устающей чернить казаков «Journal de l'Empire» также утверждалось, что казаки, находясь в винодельческом регионе Море-сюр-Луан, как «большие любители вина» охотно потребляли его и даже злоупотребляли им. Пример в этом им подавал сам атаман Платов, который по ночам так напивался, что утром не мог сесть на лошадь1. И ведь ничего, что Платова в Мо-ре-сюр-Луан вообще не было!
«Союзники, - вспоминал мэр, - было начали грабить город, но все беспорядки были быстро пресечены приказом Хардегга». Прибыв в город, генерал направился навстречу с мэром и членами городского совета: «его первый акт власти заключался в реквизиции 4 000 ливров хлеба, двух бочек старого вина и семи коров». «Пять раз» обойдя вечером город, Вьё отправился ночевать в мэрию: «повсюду царило спокойствие, завоеватели устали, завоеванные находились в прострации. Эта глубокая тишина тем более впечатляла, что она сменила оглушительную пальбу из ружей и пушек» [4, p. 53].
Хардегг, заняв город, выставил свои аванпосты гессен-хомбургских гусар в лье перед Море-сюр-Луан в лесу Фонтенбло. Большая часть русско-австрийской кавалерии расположилась позади Море-сюр-Луан, в коммунах Экюэль (Écuelles), Монтарло (Montarlot) и Вильсерф (Villecerf). В Вильсерф, в которой еще недавно гарцевали казаки из партии И. Я. Шперберга, в большой тесноте стал на квартиры 6-й полк австрийских императорских драгун.
1 Journal de l'Empire. 1814. 21 février. Р.1.
Разместив большую часть русско-австрийской кавалерии за городом, граф Хардегг отправился в Фонтенбло, чтобы осмотреть императорский дворец, а вернувшись в Мо-ре-сюр-Луан, он обнаружил здесь подкрепление в два батальона фузилеров. Новые войска прибыли к 10 вечера: в домах на ночлег располагалось по 20, 30, 40 человек. Всего численность гарнизона союзников в Море-сюр-Луан достигла тогда 4 000 человек [4, p. 54]. Из соседних коммун в Море-сюр-Луан предусмотрительно свозили провизию: Венё-Надон (Veneux-Nadon) поставил 1 000 вязанок сена и 4 коровы, Монтиньи - 500 вязанок сена, 10 мешков овса и 4 коровы, Томери (Thomery) -2000 вязанок сена, 10 мешков овса и одну корову, Сен-Мамм (Ба^-МаттиБ) - две коровы, Шампань (Champagne) - две коровы, Верну (Vernou) - 1 000 вязанок сена, 50 мешков овса и 6 коров, Ла Сель (La Celle) - 10 мешков овса, Самуа (Samois) - четыре коровы, Саморо (Samoreau) - мешков овса и 3 коровы. Всего 4 500 вязанок сена, 100 мешков овса и 26 коров. Тем самым у муниципалитета появилась уверенность, что провизии в городе хватит на несколько дней [4, p. 54].
Проза этих сухих цифр из найденного Лиоре в городском архиве отчета муниципалитета контрастирует с поэзией «Journal de l'Empire». Из воспоминаний мэра Мо-ре-сюр-Луан, торговца тканями Вьё, видно, что первое появление в городе казаков и австрийцев не доставило жителям серьезных проблем, попытки грабежа были пресечены и самое большое неудобство доставляли лично мэру и его жене постояльцы казачьи офицеры, в городе же «царило спокойствие». Но первое же упоминание о казаках вызывает у мемуариста приступ желчности: казаки - природные грабители и бандиты, понимающие только порку. Видимо, события последующих дней детерминируют общую интонацию всех воспоминаний.
Судя по воспоминаниям мэра, беспорядки начались в ночь с 4 (16) на 5 (17) февраля: некоторые жители были избиты и ограблены, некоторые бежали в лес, чтобы избежать насилия со стороны казаков, «некоторые женщины и девушки стали жертвами их брутальности» [4, p. 55]. Вьё попытался было в первом часу ночи обратиться с призывом к Хардеггу восстановить порядок, но тот якобы
ответил, что казаки являются независимым отрядом и он не может никак на них повлиять [4, p. 56]. На этом неприятности для мэра не закончились: утром ему сообщили, что ограблен его собственный дом его же постояльцами. На этот раз по распоряжению Хардегга на место преступления мэра сопровождал «офицер, увешанный медалями». Дома Вьё обнаружил заплаканную жену, заявившую о пропаже ее тканей и 3 000 франков золотом.
Выделенный в провожатые офицер поговорил на русском со своими товарищами, а потом внезапно повернулся к мадам Вье: «Мадам, вы обвиняете этих командиров в краже, хотя они ничего не крали, за это вы заслуживаете наказания». Вместо ответа она указала ему на один из своих платков, торчащий из кармана казачьего капитана. Но никаких дальнейших действий или комментариев не последовало: увешанный медалями офицер удалился. Вьё же, отправив жену к соседям, вернулся в мэрию, так что судьба 3 000 франков золотом, если они, конечно, вообще были, так и осталась неизвестной.
Следующая ночь 5 (17) на 6 (18) февраля была еще страшнее: насилие по отношению к жителям, женщинам и девушкам лишь удвоилось. Мэр потерял всякую надежду защитить своих горожан: он лично «тридцать раз» был оскорблен казаками. Так, не представляя себе другого способа быть понятыми, они за шиворот притащили его к своему генералу. Генерал же потребовал проводников, называя при этом мэра «французским злодеем». «Вы мне отвечаете за проводников головой», - напутствовал он мэра. - Если они нас обманут, я тебя на куски разрежу» [4, p. 56]. Возможно, эти эксцессы были связаны с распространившимися слухами о приближении к городу прибывших из Испании войск, но каких-то видимых неудач в действиях союзников, которые могли бы спровоцировать беспорядки, еще не было: поражение вюртембергских войск при Монтеро-фот-Йонн1 6 (18) февраля ознаме-
1 Когда вюртембержцы, преследуемые французами, отступали из Монтеро-фот-Йонн, местное население кидало в них куски черепицы, камни, стреляли из окон... [10, с. 243]. Судя по записке мэра Монтеро-фот-Йонн господина Ла Томба (La Tombe) от 24 февраля, общий ущерб, нанесенный городу после отступления союзников и атак французов, составил 85 705 франков [5, p. 61].
новало начало отступления войск Главной армии союзников.
В связи с наступлением французов 6 (18) февраля Хардегг дождался отхода из Фонтенбло отряда Симони и в 5 утра отступил из Море-сюр-Луан, заняв позицию на другом берегу канала. Ему удалось весь день сдерживать попытки Алликса перейти канал. Как отметил Вейль, хладнокровие и способность выпутываться из самых критических ситуаций помогли тогда Хардеггу [8, р. 310]. Алликс после нескольких безуспешных попыток перейти через канал послал парламентера: он пытался переговорами добиться того, что не удалось силой оружия. Хардегг пошел на переговоры при условии, что французы не перейдут канал до полуночи. Алликс тот час же с этим согласился. Таким образом, с наступлением темноты 6 (18) февраля дивизия Хардегга снялась и ушла к Сен-Серотен (БаШ-Бегойп) [8, р. 10].
Конечно, казаки казакам рознь (тот же мэр города Море-сюр-Луан отличал реестровых от иррегулярных), но Лиоре, как и многие другие французские историки, даже не попытался идентифицировать, что именно за «казаки» побывали в Море-сюр-Луан. Краевед активно использовал воспоминания обиженного торговца тканями Вьё, в которых мы находим шаблонную для образа казака характеристику «пожиратели свечей» [11] и которые выдержаны в общей антирусской тональности наполеоновской пропаганды. Неизвестно, когда точно написаны мемуары Вьё (они использовались в историографии по меньшей мере с 1850 г.), но образ заплаканной жены, лишившийся своих платков, таскание за шиворот и обещания «ответить головой» за предоставленных проводников, видимо, были для их автора еще свежи. Лиоре же не только не проявил здорового скептицизма по отношению к такого рода свидетельствам, он вообще практически не прокомментировал воспоминания Вьё, так интегрируя их в свой текст, что, порой, не отличишь, где тут слова Вьё, а где - самого Лиоре.
Совершенно так же, как это делал и знаменитый Анри Уссэ, Лиоре перемежает сноски на обнаруженные им в военном архиве рапорты или на хранящиеся в муниципальном архиве Море-сюр-Луан реестры, сносками
на «Journal de l'Empire». При этом какой-либо разницы в степени доверия историка к столь разнотипным документам не ощущается. Остается открытым вопрос о поведении в
городе батальонов «граничар» из Баната, и о том, всегда ли французские обыватели отличали «казаков» от «граничар».
Литература
1. Allaire A. L'invasion а Montereau et aux environs en février 1814. Premiere partie // Annales de la Société historique et archéologique du Gâtinais. 1914. Т.32.
2. Dumesnil A. J. Les Cosaques dans le Gatinais en 1814. Pithiviers: Imprimerie Nouvelle, 1880.
3. Durand A. Napoléon а Fontainebleau: choix d'épisodes. Fontainebleau: Imprimerie de E. Jacquin, 1850.
4. Lioret G. 1814-1815 а Moret et dans les environs. Fontainebleau: Imprimerie de M. Bourges, 1904.
5. Quesvers P. La bataille de Montereau: 18 février 1814 par Tondu-Nangis pére, témoin oculaire. Montereau: George Zanote, imprimeur breveté, 1900. 6. Rey P.-M. 1814, un tzar а Paris. Paris: Flammarion, 2013.
7. Weil M.-H. La campagne de 1814 d'aprés les documents des archives impériales et royales de la guerre а Vienne: la cavalerie des armées alliées pendant la campagne de 1814. 4 т. Paris: Librairie militaire de L. Baudoin, 1891. Т.1.
8. Weil M.-H. 1893: La campagne de 1814 d'aprés les documents des archives impériales et royales de la guerre а Vienne: la cavalerie des armées alliées pendant pendant la campagne de 1814. 4 т. Paris: Librairie militaire de L. Baudoin. Т.2.
9. Woinovich E. von. Kämpfe in Süden Frankreichs 1814 // Woinovich von Belobreska E., Veltzé A. Oesterreich in den Befreiungskriegen 1813-1815. 10 Bd. Wien- Leipzig: A. Edlinger, 1911-1914. T.6.
10. Богданович М. История войны 1814 года во Франции и низложения Наполеона I, по достоверным источникам: в 2 т. СПб.: Тип. В. Спиридонова, 1865. Т.1.
11. Кабакова Г. Свечкоед: образ казака во французской культуре XIX века // Новое литературное обозрение. 1998. № 34.
12. Лашук А. Наполеон. История всех походов и битв. 1796-1815. М.: ЭКСМО, 2008.
