CC BY
370Л Ю Д И
Казахстан: города и урбанизация в межпереписной период (1989—1999)*
Сергей Панарин
Статья построена на материалах двух переписей населения Казахстана: последней союзной (1989) и первой национальной (1999). С 1989 по 1999 годы общая численность городского населения сократилась на 1098 тыс. человек, его доля в населении республики понизилась на 1,2%. В целом после первого суверенного десятилетия Казахстан остался на среднем уровне урбанизации.
Городская сеть в Казахстане — очень разреженная (по одному городскому поселению на 10 тыс. кв. км), при этом города и поселки городского типа распределены по территории страны крайне неравномерно. Средние и крупные по размеру города в основном прижаты к границам Казахстана; в результате мы видим не столько сеть, сколько подкову городов, разомкнутую на юго-западе. Неравномерной была и динамика городского населения в межпереписной период; так, в Западном Казахстане сокращение его численности было почти вдвое больше, чем сокращение всего населения, а на Юге — более чем втрое. В этих регионах обозначилась тенденция к попятному движению от того уровня урбанизации, который был достигнут к 1989 году. Вместе с тем, наряду с наметившейся общей дезурбанизацией страны, убыстрился процесс урбанизации казахов. Абсолютная численность городского казахского населения увеличилась на 1,1 млн человек (достигнув 3,6 млн), его доля в общей численности казахов в Казахстане — с 38 до 45%, удельный вес казахов в городском населении вырос с 26% до 43%.
Основную часть прироста казахов-горожан в межпереписной период (оценочно 690—710 тыс. человек) обеспечила сельско-городская миграция. Выходцы из аулов поначалу оказываются преимущественно потребителями не ими благоустроенного пространства города, его инфрастуктуры — потребителями, чей ответный вклад несоразмерен потребляемому. Но одновременно сельско-городская миграция казахов расширяет социальное пространство, на которое распространяется модернизирующая сила города.
Сергей Алексеевич Панарин, заведующий отделом стран СНГ Института востоковедения Российской академии наук, главный редактор журнала «Вестник Евразии», Москва.
* Статья представляет собой исправленный раздел неопубликованной коллективной монографии (рук. проекта Н. Э. Масанов), подготовленной в 2002—2003 гг. при поддержке Фонда Сорос — Казахстан, код гранта 149121HG 21.
В русский язык слово «урбанизация» попало из европейских языков, а в них оно — производное от латинского прилагательного urbanus (городской, столичный; в городе живущий, находящийся; к городу относящийся, принадлежащий), которое, в свою очередь, произошло от существительного urbs (город) \ Urbanization можно было бы по-русски передать и как градоумножение, и как огорожани-вание. Если бы эти неологизмы прижились, то первый из них, относящийся к пространству, указывал бы на рост числа и размеров особого типа поселения — городов; второй, относящийся к людям, одновременно означал бы увеличение доли городских жителей во всем населении страны (количественная характеристика) и превращение каждого перебравшегося в город выходца из сельской местности в человека особого социального типа — в горожанина (качественная характеристика). Соответственно урбанизацию в целом можно определить как такое перераспределение населения между деревней и городом в пользу города, в ходе которого города по степени концентрация населения становятся господствующим типом поселения, а городские жители — численно преобладающим социальным типом.
Почему при оценке развития того или иного общества, того или иного государства урбанизации придается очень важное значение? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вернуться к корневому понятию «город». С социологической точки зрения город — это относительно большое поселение, в котором отсутствует характерная для деревни личная связь жителей друг с другом2. «Города... многовековые порождения самой что ни на есть обыденной жизни. Но они же — мультипликаторы изменений, поскольку способны применяться к изменениям и усиливать действие вызывающих эти изменения сил. Можно было бы сказать, что города и деньги создали современную цивилизацию; но равным образом... современная цивилизация, это воплощение массовых изменений в жизни человека, обеспечила экспансию денег и тиранию городов. Города и деньги в одно и то же время... вызывают изменения и свидетельствуют
о них»3. Если считать современную цивилизацию результатом поступательного движения человечества, то получается, что города (вместе с деньгами) мощно сработали и работают на прогресс. Но при таком истолковании их роли обязательно требуется оговорка «как правило». Она предполагает исключения — и исключения бывали, города могли тормозить развитие общества. Происходило это
тогда, когда в достаточно длительной исторической перспективе один тип города получал безусловный перевес над другим.
О каких типах идет речь? В экономическом смысле города подразделяются на города-потребители и города-производители. Это подразделение не надо понимать буквально: в основе его — различие не столько в уровне развития производящих отраслей хозяйства (хотя и оно тоже), сколько в социальной природе того, что Макс Вебер назвал Komumkmft города4. В 1923 году этот термин был переведен Б. Н. Поповым как потребительная сила; в 1994 году М. И. Левиной — как покупательная способность5. В городе-производителе эта сила или способность накапливается внутри собственно городского производства. Причем вовсе не обязательно материального. Город может производить товары и/или услуги, новое знание, новые виды развлечений — главное, чтобы его потребительная сила была направлена на полноценное воспроизводство массового потребителя. В городе-потребителе — иная картина. Потребительная сила такого города возникает не в собственном его производстве, а подчас и не в производстве вообще: ее источники — рента, статус, власть, коррупция; ее субъекты — феодал, ростовщик, чиновник, рантье и т. п.; результат ее реализации — полноценное воспроизводство узкой группы элитарных потребителей.
Раньше города-производители и города-потребители могли относительно четко локализоваться в пространстве. В эпоху глобализации, всеобщих информационных и технологических связей, стандартизации самой городской жизни «чистые» типы городов становятся исключением. Теперь различие в социальной природе потребительной силы городов не имеет территориальной привязки, соотношение двух качеств — качества города-производителя и качества города-потребителя — устанавливается в пределах и на уровне всей городской сети, которую можно назвать совокупным городом. В высокоразвитых странах это различие и это соотношение вообще утратили в значительной мере смысл. Иное дело — страны догоняющего развития, да к тому же переживающие ситуацию общественного перехода. К их числу принадлежит и Казахстан. Его города должны максимально полно реализовывать функцию изменений, ведущих общество по пути социального прогресса. Преобладание же у совокупного казахстанского города качества города-потребителя было бы чревато для страны серьезными потерями темпа роста, утратой части преобразовательной силы, имманентной процессу урбанизации.
Для получения качественной оценки урбанизации в тот или иной период надо также установить, насколько сбалансированной была сеть городов. «Города — центры развития и обслуживания для окружающей территории, поэтому крайне важна доступность городов, густота их сети»6. Сбалансированной является сеть с частыми разноразмерными ячейками. Почему? Потому что в ней города, во-первых, расположены на небольшом расстоянии друг от друга, чем облегчается быстрый переток между ними людей, идей и товаров. Во-вторых, различаясь по размерам и статусам и в этом смысле образуя иерархию ступеней урбанизации, города такой сети настолько полно дополняют друг друга по функциям, что сами различия городов в сети становятся функциональными. Но различие различию рознь: нельзя признать сеть городов сбалансированной, если на охватываемом ею пространстве отмечаются большие перепады между разными регионами одной страны в уровне урбанизации и/или если по социальным характеристикам городской жизни города разных размеров резко отличаются друг от друга.
Урбанизация — протяженный во времени процесс; невозможно понять, сохранились или изменились его основные тенденции, ограничившись только каким-то одним периодом, непосредственно нас интересующим. Равным образом нельзя уловить особенности урбанизации в одной стране, если не привлекается сравнительнымй материал по другим странам. Поэтому при рассмотрении урбанизаци-онных процессов в независимом Казахстане будут использоваться материалы переписей населения в СССР в 1959—1989 годах и данные по другим союзным республикам, ныне постсоветским государствам.
При этом надо иметь в виду следующее. В советское время возможности вертикальной территориальной мобильности, то есть свободного перемещения из сельских поселений в городские, из малых городов в большие, из провинции в столицы и т. п., довольно жестко ограничивались. В ряде постсоветских государств, в том числе в Казахстане, положение в этой области изменилось: люди получили больше возможностей для переезда из села в город или из города в город на постоянное или временное жительство. Но институт регистрации по месту жительства и преимущественная практика статистического учета только тех, у кого есть регистрация, сохранились. Как следствие, разница между количеством зарегистрированных жителей того или иного города и реальной численностью всего его населения на каждый данный момент стала особенно заметной. В крупных го-
родах фактическое число городских жителей постоянно больше статистического, в депрессивных сельских районах и малых городах — меньше. Но разного рода неофициальные оценки фактической численности ненадежны, поэтому по-прежнему приходится опираться на данные официальной статистики. А они, как правило, занижают подлинные масштабы вовлеченности населения в урбанизационные процессы. В полной мере это относится и к Казахстану.
I
В 1989 году была проведена последняя союзная, в 1999 — первая национальная перепись населения Казахстана. Две переписи как бы обрамляют большую часть периода независимого развития. С какого же уровня стартовала и к какому промежуточному финишу пришла урбанизация за это десятилетие?
В 1989 году доля городского населения во всем населении Казахской ССР составляла, по одним данным, 57,2%, по другим — 56,7%. Первая цифра взята из итогов всесоюзной переписи, вторая — из итогов национальной; расхождение вызвано тем, что при публикации результатов второй переписи общая численность населения Казахстана, полученная в 1989 году, была уменьшена на 265 тыс. человек. Поскольку в национальной переписи причины уменьшения не объясняются, нет оснований не доверять данным всесоюзной переписи7. Именно они и будут приводиться во всех тех случаях, когда надо будет вернуться в 1989 год.
Как видно из табл. 1 в 1989 году по уровню урбанизации Казахстан отставал от РСФСР, прибалтийских и западных республик (кроме Молдавии), находился примерно на том же уровне, что и Закавказье в целом, и заметно опережал среднеазиатские республики. Однако в Казахстане городское население росло более быстрыми темпами: если в 1959 году и абсолютная, и относительная численность городского населения Казахстана была меньше, чем в Закавказье, то спустя 30 лет Казахстан по первому показателю превзошел Закавказье, по второму — почти с ним сравнялся. Правда, темпы прироста снижались от десятилетия к десятилетию: в первый меж-переписной период доля горожан в населении выросла в Казахстане на 6,6%, в Закавказье — на 5,2%, во второй — на 3,6 и 4,3%, в третий — на 3,3 и 3,0. В 1979—1989 годы они были в 1,3—2,0 раза ниже, чем в России, Прибалтике и западных республиках. Казахстан
Таблица 1
Изменения численности и доли городского населения во всем населении в республиках и регионах СССР в 1959-1989 годах
Республика/регион 1959 1970 1979 1989
тыс. человек % тыс. человек % тыс. человек % тыс. человек %
РСФСР 61331 52,4 80982 62,3 95374 69,3 108419 73,6
Прибалтийский 2896 48,1 3929 57,4 4810 65,2 5543 69,8
Эстонская ССР 676 56,5 881 65,0 1022 69,7 1127 71,6
Латвийская ССР 1174 56,1 1477 62,5 1726 68,5 1907 71,6
Литовская ССР 1046 38,6 1571 47,0 2062 60,7 2509 71,1
Западный 22271 42,2 30726 51,5 37326 59,0 43304 65,4
Украинская ССР 19147 45,7 25688 54,5 30512 61,3 34591 66,9
Белорусская ССР 2481 30,8 3908 43,4 5263 55,1 6676 65,5
Молдавская ССР 643 22,3 1130 31,7 1551 39,1 2037 46,7
Закавказский 4362 45,9 6286 51,1 7794 55,4 9043 57,4
Армянская ССР 882 50,0 1482 59,5 1993 65,7 2225 67,8
Азербайджанская ССР 1767 47,7 2564 51,1 3200 53,1 3785 53,8
Грузинская ССР 1713 42,4 2240 47,8 2601 51,9 3033 55,7
Казахская ССР 4067 43,7 6538 50,3 7920 53,9 9465 57,2
Среднеазиатский 4971 34,9 7531 38,1 10362 41,8 13017 40,8
Туркменская ССР 700 46,2 1034 47,9 1323 48,0 1603 45,4
Киргизская ССР 696 33,7 1098 37,4 1366 38,7 1641 38,2
Узбекская ССР 2729 33,6 4322 36,6 6348 41,9 8106 40,7
Таджикская ССР 846 32,6 1077 37,1 1325 34,9 1667 32,6
СССР 99978 47,9 135991 56,3 163568 62,3 188791 66,9
Составлено и подсчитано по: Население СССР 1988. Статистический ежегодник. М., 1989. С. 8-9.
и Закавказье постепенно сближались по этому показателю со Средней Азией, где доля городского населения в последнее советское десятилетие сократилась (уникальный случай на фоне всего остального мира!).
В итоге в период независимости Казахстан вступил среднеурбанизированной страной с затухающим темпом незавершенного процесса урбанизации. А по данным национальной переписи, за десять лет общая численность городского населения сократилась на 1098 тыс. человек. В результате в 1999 году его удельный вес во всем населении республики составлял 56,0%8, то есть понизился на 1,2%. По этому показателю Казахстан, уже в качестве суверенного государства, еще больше отдалился от бывших европейских республик СССР и примкнул к своим южным соседям.
Чем было вызвано замедление урбанизации? Прежде чем отвечать на этот вопрос, надо рассмотреть, во-первых, состояние и динамику самой городской сети, во-вторых, сдвиги в составе городского населения. Иначе говоря, установить, как урбанизационный процесс менялся в Казахстане и по линии градоумножения, и по линии огорожанивания.
II
Городская сеть складывается из поселений двух уровней — низшего и высшего. Низший уровень — это так называемые поселки городского типа, сокращенно пгт. Высший уровень — это собственно города. Они, в свою очередь, подразделяются на малые, средние, крупные и крупнейшие. В СССР малыми считались города с населением до 50 тыс. человек, средними — с населением от 50 до 250 тыс., крупными — от 250 до 500 тыс., крупнейшими — с численностью жителей свыше 500 тыс. В современной России эти стандарты несколько изменены: крупными считаются города с населением от 250 тыс. до 1 млн человек, крупнейшими — с населением более
1 млн.
В Советском Союзе применялась и статусная классификация — города районного, областного, республиканского подчинения. В независимом Казахстане в основу официальной классификации, принятой республиканским агентством по статистике, положен как раз статус поселения. Все городские населенные пункты подразделяются на поселки и города. К первым отнесены следующие поселения:
1) при промышленных или транспортных предприятиях с числом жителей не менее 3 тыс. человек; 2) при лечебных (курортных) учреждениях с числом жителей не менее 2 тыс. человек; 3) дачные поселки, в которых не менее 25% взрослого населения постоянно занимаются сельским хозяйством. Ко вторым — населенные пункты трех видов. Это, во-первых, города районного значения — населенные пункты с числом жителей не менее 10 тыс. человек, в которых рабочие, служащие и члены их семей составляют свыше 2/3 общей численности населения. Во-вторых, города областного значения — крупные экономические и культурные центры с числом жителей, превышающим 50 тыс. человек. В-третьих, города республиканского значения — населенные пункты с численностью населения более
1 млн человек либо имеющие особое государственное значение9.
При сравнении этой классификации с российской видно, что фактически города районного значения соответствуют малым городам, города областного значения — средним и крупным, республиканские же города не имеют точного аналога. Впрочем, в Казахстане их всего два — Астана и Алматы; первый город по количеству жителей попадает в разряд крупных по российской классификации, второй — в разряд крупнейших.
Присвоение новому поселению статуса города сразу же при его основании случается редко; обычно, если это поселение складывается как городское, оно сначала числится по разряду пгт. С увеличением числа жителей более определенного количества поселок официально переклассифицируется в разряд городов. То же самое может произойти с крупным разросшимся селом. Иногда поселок или село «исчезают» из-за того, что их включают в состав близлежащего города.
Одновременное увеличение числа поселений, считающихся городами и пгт, следует считать свидетельством роста городской сети — роста сразу и количественного (больше становится городских поселений в целом), и качественного (больше городских поселений высшего уровня). О качественном росте можно говорить и в том случае, когда число городов увеличивается, а число пгт остается неизменным либо слегка сокращается вследствие переклассификации некоторых из них в города или поглощения их городами. Если же при увеличении числа городов происходит заметное сокращение числа пгт, то объяснить это можно только забрасыванием части поселков либо переводом их, вследствие упадка (сокращения числа жителей,
утраты городских качеств), в разряд сельских поселений. Тут уже ни о количественном, ни о качественном росте речи нет.
В 1989 году в Казахстане 84 поселения имели официальный статус города, 210 — числились поселками городского типа. По числу городов Казахская ССР занимала шестое место в Советском Союзе (после РСФСР, Украины, Узбекистана, Белоруссии и Литвы), по числу пгт — третье (после РСФСР и Украины)10. Отношение числа поселков к числу городов было в Казахстане одним из самых высоких в СССР — 2,5 поселка на 1 город. В наиболее урбанизированной Прибалтике оно было значительно меньше: от 1,4 поселка на город в Латвии до всего 0,2 — в Литве. Это косвенно указывало на молодость городской сети в Казахстане, ее недостаточную зрелость.
К 1 июля 2002 года три городских населенных пункта утратили статус города, пять — обрели, городов стало 86. Количество поселков сократилось до 193, или на 8%11. В десяти случаях сокращение объяснялось включением пгт в состав городов12, пять поселков выпали из городской сети. Отношение числа городских поселений низшего уровня к городским поселениям высшего уровня практически не изменилось: 2,4 поселка на 1 город. В 1989 году 49 городов считались городами республиканского (один) и областного подчинения (48), 35 — районного; в 2002 году городов республиканского значения было в Казахстане два, областного — 39, районного — 4513. Следовательно, количество городов первой категории удвоилось, второй — сократилось более чем на 18%, третьей — увеличилось почти на 30%. Удвоение самых значимых городов произошло не потому, что какой-то из них стал миллионером, а просто по причине объявления бывшего областного центра новой столицей Казахстана. Число городов областного значения сократилось потому, что в девяти городах численность населения не достигала порога в 50 тыс. жителей, дающего право называться городом областного значения. В одних городах, потерявших статус областных, численность населения всегда была ниже установленного порога и они перешли в разряд районных просто потому, что порог стал обязательным; в других — численность жителей, первоначально превышавшая порог, затем опустилась ниже его. Соответственно и городов районного значения стало больше по двум причинам: некоторые поселки доросли по численности населения до статуса города, а некоторые города областного значения утратили право считаться таковыми из-за сокращения численности их населения.
В городской сети любого государства особо важную роль играют крупные и крупнейшие города. Именно в них господствует по-настоящему городской стиль жизни — в отличие от малых городов, нередко напоминающих разросшиеся деревни. По сравнению же со средними городами крупные и крупнейшие обладают, как правило, более диверсифицированной сферой приложения труда, заметными преимуществами в области развития социальной инфраструктуры. Они в большей степени вовлечены в общественное разделение труда в рамках мирового рынка, концентрируют технологические новшества, имеют больше шансов подключиться к всемирным информационным и инвестиционным потокам, к процессу глобализации. Поэтому при анализе урбанизации тенденциям развития крупных и крупнейших городов всегда уделяется специальное внимание14.
Как обстояло дело с этими городами в Казахстане до и после обретения независимости показывает табл. 2. В нее включены данные по тем девяти городам, в которых численность населения на 1 января 1999 года превышала 250 тыс. человек.
В последние десятилетия существования СССР вклад этих городов во все городское население Казахстана, незначительно колеблясь от переписи к переписи, в целом оставался неизменным — чуть больше 2/5 всего городского населения. В период независимости он поднялся до 44,2% или, если принять уровень 1959 года за 100, на шесть пунктов. Самое интересное, однако, заключается в том, что только в трех городах из девяти сохранилась тенденция роста их населения от десятилетия к десятилетию. Только в Алматы, Таразе и Астане население увеличилось на 2 тыс., 20 тыс. и 37 тыс. жителей, или на 0,2%, 6,5% и 13,6%. Впрочем, рост Астаны был вызван экстраординарными обстоятельствами — переносом в этот город столицы, за которым последовал переезд из Алматы в Астану депутатов, части чиновников и обслуживающего тех и других персонала. Не случись переноса, южная столица наверняка дала бы более высокие цифры прироста, северная — более скромные.
В Актобе население не изменилось, в пяти остальных городах сократилось. Сокращение в них было более значительным, чем прирост в городах с увеличивавшимся населением: в Усть-Каменогорске число жителей уменьшилось на 12 тыс. человек, или на 4%, в Павлодаре — на 30 тыс. и 10%, в Шымкенте — на 35 тыс. и тоже на 10%. В Семипалатинске падение было еще больше — на 64 тыс. человек и 19%; в результате этот город, по численности населения занимавший в Казахстане в 1959 году третье место, сместился на де-
Таблица 2
Население крупных и крупнейших городов Казахстана в 1959-1999 годах: численность и удельный вес во всем городском населении
Города* 1959 1970 1979 1989 1999
тыс. человек % тыс. человек % тыс. человек % тыс. человек % тыс. человек %
Актюбинск/Актобе 97 2,4 150 2,3 191 2,4 253 2,7 253 3,0
Алма-Ата/Алматы 456 11,2 730 11,2 910 11,5 1128 11,9 1130 13,5
Джамбул/Тараз 113 2,8 187 2,9 264 3,3 306 3,2 326 3,9
Караганда 383 9,4 523 8,0 572 7,2 614 6,4 438 5,2
Павлодар 90 2,2 186 2,8 273 3,4 330 3,5 300 3,6
Семипалатинск 156 3,8 236 3,6 283 3,6 334 3,5 270 3,2
Усть-Каменогорск 150 3,7 230 3,5 274 3,4 323 3,4 311 3,7
Целиноград/Астана 99 2,4 179 2,7 232 2,9 276 2,9 313 3,7
Чимкент/Шымкент 153 3,8 247 3,8 322 4,1 393 4,2 358 4,3
Всего в 9 городах 1697 41,7 2668 40,8 3321 41,9 3957 41,8 3699 44,2
* Слева — название города в 1959 году, справа — в 1999 году (в случае изменения). Составлено и подсчитано по: Население СССР 1988. Статистический ежегодник. М., 1989. С. 31—37; Предварительные итоги переписи населения 1999 года по областям, городам и районам Республики Казахстан. Алматы, 1999. С. 7.
вятое. Самым же впечатляющим было сокращение населения Караганды — на 176 тыс. человек, то есть почти на 30%! Если в 1959 году население Алматы превосходило по численности население Караганды всего на 16%, то 40 лет спустя — более чем на 60. Уже в позднесоветское время Караганда росла медленнее всех остальных крупных городов, доля ее населения во всем городском населении неуклонно сжималась. Резкое сокращение населения в период независимости окончательно похоронило всякие надежды на то, что в ближайшем будущем Караганда станет вторым казахстанским городом-миллио-нером.
На фоне этих изменений некоторое повышение совокупной доли крупных и крупнейших городов во всем городском населении
оказывается, по существу, фикцией. Абсолютная численность их населения в сумме не увеличилась, а уменьшилась, возрастание же их удельного веса — следствие более быстрого сокращения городского населения в средних и малых городах. Образно говоря, высшая ступень иерархии городов выглядит более массивной лишь потому, что подпирающие ее ступени стали тоньше.
В целом складывается довольно противоречивая картина изменений. Безусловно, они не были радикальными: имели место сравнительно слабые подвижки как в лучшую сторону (например, небольшое увеличение числа городов), так и в худшую (например, сокращение числа городов областного значения). В то же время очевидно, что развитие урбанизационного процесса по линии градоум-ножения застопорилось, и после первого суверенного десятилетия Казахстан остался все на том же среднем уровне урбанизации, унаследованном им от СССР.
III
Казахстанской сети городов свойственны существенные изъяны. Прежде всего она слишком редкая для охватываемого ею пространства, у нее слишком широкие ячейки. Если разбить всю территорию Казахстана на квадраты со стороной в 100 км, то есть площадью в 10 тыс. кв. км, то на каждый квадрат будет приходиться всего одно поселение городского типа, а собственно городов и того меньше — по одному на 33 тыс. кв. км. Городские поселения распределены по территории РК крайне неравномерно: где-то они собираются в гроздья или кластеры, где-то выглядят одинокими форпостами цивилизации, окруженными громадными пустыми пространствами. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на карту, на которую нанесены только города областного и республиканского значения. Почти все они прижимаются к границам Казахстана; в результате мы видим не столько сеть, сколько подкову городов, разомкнутую на юго-западе.
Казахстан обычно делят на пять крупных регионов: Западный (Актюбинская, Западно-Казахстанская, Атырауская и Мангыста-уская области), Северный (Астана, Акмолинская, Костанайская, Северо-Казахстанская и Павлодарская области), Восточный (Восточно-Казахстанская область), Южный (Алматы, Кызылординская, Южно-Казахстанская, Жамбылская и Алматинская области) и Цент-
ральный (Карагандинская область). Если учитывать и города, и поселки, то наиболее урбанизированными представляются Восточный и Центральный регионы с их относительным обилием горняцких поселков, на среднем для страны уровне находятся Северный и Южный регионы, тогда как в Западном регионе городская сеть разрежена вдвое сильнее, чем в целом по стране (табл. 3). Если же ограничиться только городскими поселениями высшего уровня, то тогда относительными «лидерами» урбанизации в Казахстане становятся Север и Юг, Восток и Центр смещаются на средний по стране уровень, Запад же опять остается бесспорным аутсайдером.
Любопытно, что ранговое распределение регионов по численности населения во всех поселениях городского типа на 10 тыс. кв. км совпадает с их распределением по пространственной концентрации именно городов. В среднем по стране на 10 тыс. кв. км приходилось на 1 января 1999 года 33 тыс. жителей городов и поселков городского типа, взятых вместе. Больше всего этот показатель был в Южном регионе — 44 тыс. человек. За ним следовали Северный регион — 36 тыс. человек, Восточный — 32 тыс. и Центральный — 27 тыс., а Западный с его 16 тыс. человек опять попадал на последнее место15.
Таблица 3
Численность и пространственная концентрация поселений городского типа по регионам Казахстана (на 1 июля 2001 года)
Регион Площадь (тыс. кв. км) Поселений городского типа:
Всего на 10 тыс. кв. км городов, всего на 10 тыс. кв. км
Западный 736,1 43 0,6 15 0,2
Северный 565,7 71 1,3 24 0,4
Восточный 283,3 37 1,3 10 0,3
Южный 711,8 78 1,1 26 0,4
Центральный 428,0 50 1,2 11 0,3
Казахстан 2724,9 279 1,0 86 0,3
Составлено и подсчитано по: Административно-территориальные единицы Республики Казахстан на 1 июля 2002 года. Алматы, 2002. С. 5; Казахстан 1991—2001 годы. Информационно-аналитический сборник. Алматы, 2001. С. 14.
Это означает, что повсюду, кроме Центрального региона, население пгт по отношению к населению городов слишком незначительно, чтобы оказывать существенное влияние на общий характер распределения жителей городских поселений в пространстве регионов и страны.
Неравномерное распределение городских поселений и городского населения по территории Казахстана имеет давнюю историю. Изначально оно было обусловлено природно-климатическими особенностями того или иного региона. Но уже в далеком прошлом сказывалось влияние исторических факторов, причем по-разному. Южная часть нынешнего Казахстана, непосредственно смыкавшаяся с зоной древнеземледельческих цивилизаций, была вовлечена в процесс традиционной (докапиталистической) урбанизации еще в древности. На севере же урбанизация началась только в Новое время, толчок ей дало наступление России на Степь. Особый случай — судьба городов, существовавших некогда на территории Семиречья: с превращением этого края в место кочевий Чагатаев городская жизнь здесь совершенно замерла до середины XIX века16.
Обычно в ходе модернизации городские поселения преодолевают ограничения их росту, поставленные ландшафтом и климатом. Яркое подтверждение тому — превращение захудалых рыбацких поселков на побережье Персидского залива в суперсовременные города с комфортной средой обитания. Советская власть тоже не обращала внимания на природные препятствия, когда они преграждали доступ к минеральным богатствам. Смело, нередко с помощью безжалостной гулаговской системы, она запускала урбанизационный процесс в неблагоприятных для жизни районах. Так в пустынных районах Казахстана появились Актау, Караганда, Жезказган, Темиртау и другие чисто индустриальные города и рабочие поселки. С помощью табл. 4 можно оценить конечные результаты этой политики с точки зрения воздействия на региональные различия в уровнях урбанизации, увидеть изменения, происшедшие за 1989—1999 годы.
Почти десятипроцентное сокращение общей численности населения Казахстана объясняется в первую очередь большим миграционным оттоком русскоязычного населения. Население это было и городским, и сельским. На Западе, Юге и в Центре русскоязычные были почти исключительно горожанами; заметную долю в их составе сельские жители составляли только на Севере и в меньшей мере на Востоке. И именно в этих двух регионах, несмотря на общее за-
Таблица 4
Изменения численности и доли городского населения в 1989-1999 годах по регионам Казахстана
Регион Все население (тыс. человек) Население городских поселений (тыс. человек) Доля городских поселений во всем населении (%)
1989 1999 Прирост/ сокращение (%) 1989 1999 Прирост/ сокращение (%) 1989 1999 Прирост/ сокращение (%)
Западный 2124 2057 -3,2 1216 1141 -6,2 57,3 55,5 -1,8
Северный 4431 3706 -16,4 2340 2037 -12,9 52,8 55,0 +2,2
Восточный 1772 1531 -13,6 1036 900 -12,1 58,5 58,8 +0,3
Южный 6363 6247 -1,8 3336 3129 -6,2 52,4 50,1 -2,3
Центральный 1848 1412 -23,6 1535 1160 -24,4 83,1 82,2 -0,9
Казахстан 16538 14953 -9,6 9463 8367 -11,6 57,2 56,0 -1,2
Составлено и подсчитано по: Население СССР. Статистический ежегодник. М., 1989. С. 26—28; Предварительные итоги переписи населения 1999 года по областям, городам и районам республики Казахстан. Алматы, 1999. С. 4.
метное сокращение численности городского населения, его удельный вес во всем населении увеличился к 1999 году по сравнению с 1989. Объяснение этому может быть тройное: более активно уезжали из Казахстана жители сельской местности; наоборот, отлив был в основном из городов, а освободившиеся рабочие места и жилье занимали переселенцы из села в город; значительная внешняя миграция из сельской местности сочеталась с не менее значительным притоком ее жителей в города.
Совершенно однозначная картина наблюдается в Центральном регионе: здесь, при максимальном по стране сокращении городского населения (почти на четверть!), доля его практически не изменилась. Оно и не удивительно, если вспомнить, что в 1989 году Караганда была очень близка Алматы по числу жителей, а территория нынешней Карагандинской области была максимально урбанизированным регионом. По количественным параметрам огорожанива-ния Центральный регион уже тогда вышел на уровень развитых стран (другой вопрос, каково было качество победившей здесь го-
родской жизни), и его «деревня» была слишком маленькой, чтобы повлиять на изменения межпереписного периода.
В двух других регионах доля городского населения сократилась: в Западном — на 1,8%, в Южном — на 2,3%. При этом на Западе сокращение численности городского населения было почти вдвое больше, чем сокращение всего населения, а на Юге — более чем втрое. По существу, в этих двух регионах обозначилась пока еще слабая, но тем не менее явственная тенденция к дезурбанизации, к попятному движению от того уровня урбанизации, который был достигнут за предшествующие десятилетия.
Как и урбанизация, дезурбанизация имеет количественную и качественную стороны, причем первая отражает и раскрывает вторую. Опережающие темпы сокращения городского населения сравнительно со всем населением еще не означают, что городская жизнь в Западном и Южном регионах хиреет. Тем не менее оправданно говорить о дезурбанизации, потому что в масштабах всего населения этих регионов опережающими темпами увеличивалась доля сельского населения. И не только доля: за 1989-1999 годы его абсолютная численность сократилась только в одной южной области, Жамбыл-ской, в Южно-Казахстанской она подросла почти на 12%, в прочих осталась примерно на том же уровне, что и в начале десятилетия17. Опережающий рост относительной, тем более абсолютной численности сельского населения и есть первый признак дезурбанизации.
На Западе и Юге сосредоточено сейчас свыше половины всего населения Казахстана. Сокращение общей численность населения в них было на порядок меньше, чем в других регионах, городского — меньше в 2-4 раза. Не удивительно, что возобладавшая в них тенденция к дезурбанизации, во-первых, отразилась и на уровне всей страны, во-вторых, сопровождалась, как нетрудно подсчитать по данным табл. 4, увеличением доли их городского населения во всем городском населении Казахстана с 48% в 1989 году до 51% в 1999. Парадоксальным образом свыше половины всего городского населения страны сосредоточена сейчас как раз в тех ее регионах, где налицо признаки дезурбанизации. Конечно, тут сказывается «тяжесть» Алматы: располагайся она в другом месте — и доля городских «пленников» дезурбанизации была бы меньше. С другой стороны, разве не удивительно, что наличие в Южном регионе крупнейшего города страны не воспрепятствовало развитию дезурбанизационных процессов? И был бы их размах столь же скромным, как сейчас, не будь здесь южной столицы?
IV
Итак, по линии градоумножения урбанизационный процесс в Казахстане сильно замедлился, в некоторых регионах вовсе остановился. По линии же огорожанивания он фактически повернул вспять. Однако такая оценка, справедливая по отношению к стране, оказывается некорректной в приложении к части ее населения.
Казахстан — многонациональная страна. Но при большом количестве этнических групп в составе казахстанского населения его структура все-таки дуальная: несколько больше половины составляют казахи, а среди остальных численно преобладают русские и примыкающие к русским обрусевшие группы населения европейского происхождения (украинцы, белорусы, немцы, татары, башкиры и др.). Поэтому текущие изменения процесса урбанизации по-разному оцениваются для казахов и русскоязычных — отражают «одновременно общую абсолютную дезурбанизацию страны (в первую очередь — ее «европейского» населения) и продолжавшийся процесс относительной и абсолютной урбанизации собственно казахского населения»18.
В целом справедливый, этот вывод нуждается в одном уточнении. Говорить о дезурбанизации, даже относительной, «европейского» населения можно было бы только в том случае, если бы одновременно с уменьшением его доли в городском населении увеличивался бы его удельный вес в населении сельском. Между тем и абсолютная, и относительная численность «европейцев» сокращалась как в городе, так и в деревне. Что касается совокупного города, то, к сожалению, мы не располагаем данными о распределении его населения по всем этническим группам, представленным в населении Казахстана, поэтому не было возможности установить точное количество «европейцев», покинувших городские поселения. Счет их, однако, идет на сотни тысяч, что косвенно подтверждается изменениями в межпереписной период соотношения двух показателей — общей численности проживавших в городах и численности горожан-каза-хов (см. ниже). Но было это следствием не дезурбанизации русских и русскоязычных, а их массовой эмиграции из страны. А вот на урба-низационном процессе в рамках всего Казахстана эмиграция «европейцев» действительно сказалась негативным образом, причем и в количественном отношении, и в качественном. В количественном — потому, что именно из-за эмиграции градоумножение в Казахстане было «однобоким»: городская сеть слегка расширилась, но
вместо прироста охватываемого ею населения произошло его сокращение. В качественном же — потому, что страна теряла часть образованного и квалифицированного городского населения, то есть растрачивались плоды прежнего огорожанивания.
Абсолютная численность городского казахского населения поднялась за 1989-1999 годы на 1111 тыс. человек, достигнув к 1 января 1999 года 3601 тыс. Как следствие, доля казахов-горожан в общей численности казахов в Казахстане увеличилась с 38,3 до 45,1%19. Если в 1989 году удельный вес казахов во всем городском населении республики составлял 26,3%, то в 1999 — уже более 43%. А с учетом того, что после национальной переписи прошло 4 года, доля каза-хов-горожан наверняка вплотную приблизилась к 50%, если уже не перевалила за этот рубеж.
Пополнение абсолютной численности городского населения происходит за счет включения в черту городов подгородных деревень, переклассификации сельских поселений в городские, естественного прироста и сельско-городской миграции. В доступных нам источниках нет данных о том, что какое-то село получило в период независимости статус пгт, тем более города; если же такие события все-таки имели место, то прибавка, полученная в этом случае городским казахским населением, исчисляется самое большее в несколько тысяч человек. В состав двух городов влились 12 сел; кроме того, к 6 городам были присоединены территории сельских районов, на которых, как можно предположить, проживало какое-то количество людей20. Получившаяся таким путем прибавка населения городов была более весомой, но вряд ли превышала 50 тыс. человек. Далее, за 1991-2000 годы естественный прирост городского населения в Казахстане составил 360,5 тыс. человек21, и можно допустить, что при некотором смещении временных рамок (1989-1999) величина прироста будет примерно такой же. В сумме три первых способа пополнения городского казахского населения дают 400-420 тыс. человек. Значительно большую часть прироста казахов-горожан в межпереписной период, исчисляемую в 690-710 тыс. человек, обеспечила сельско-городская миграция.
Сельско-городская миграция — самое быстродействующее средство вовлечения слабо урбанизированного населения в процесс урбанизации. В первую очередь благодаря ей уровень урбанизации казахов поднялся за годы независимости почти на 18 пунктов. В то же время не следует забывать о двух обстоятельствах. Во-первых, стартовый уровень перед подъемом был еще столь невысоким, что
и после подъема уровень урбанизированности титульного населения примерно соответствует уровню, зафиксированному для всего населения Казахстана в далеком 1959 году, когда доля всех горожан республики была 43,7% (см. табл. 1). Во-вторых, перелив населения из села в город — не только самый быстрый, но и самый неоднозначный способ социально-территориальной мобильности людей. Он сопряжен со значительными социальными издержками и для мигрантов, и для принимающего городского населения, для совокупного города и для общества в целом.
В чем заключаются эти издержки? Переселение сельского жителя в город не означает одномоментного автоматического изменения его социальной природы. Для того, чтобы он органично вписался в городскую среду, перешел от нормативного поведения, принятого в деревне, к поведению, принятому в городе, и приобрел квалификацию, необходимую для доступа к занятиям, не просто приносящим приличный доход, но еще и повышающим его социальный статус, требуются годы и годы жизни в городе. Конечно, многое зависит от особенностей характера того или иного переселенца, от содержания социального опыта, полученного им до переселения. Одни мигранты адаптируются к городу очень быстро, за два-три года; другим для адаптации не хватает всей жизни. Но основная масса мигрантов в первом поколении, проживая в городе, все-таки сохраняет многое из того, что она вынесла из деревни.
Оценка социальных последствий сельско-городской миграции часто делается с точки зрения теории маргинализации. Изначальное значение латинского margo — край, граница22. В европейских языках это слово дало много производных с богатым набором коннотаций. В русском языке после памятной статьи Евгения Старикова23, вызвавшей большой резонанс в годы перестройки, понятие «маргинализация» употребляется преимущественно в негативном смысле. Маргинализация плодит маргиналов, а маргинал — это человек, ушедший полностью или частично от одних ценностей и не пришедший, тоже полностью или частично, к другим. Следовательно, в нем нет, говоря словами А. С. Пушкина, качества самостояния; он не способен выработать собственную политическую позицию, легко поддается социально-психологическому заражению, идеологической обработке, склонен к срывам в тотализм24. В общем, личность малосимпатичная, в гражданское общество плохо вписывающаяся и не очень-то пригодная для целей демократии и подлинного экономического развития.
Эти обвинения и верны, и не верны. Негативное восприятие маргинализации и маргиналов, а значит, и сельско-городских мигрантов верно потому, что, попадая в ситуацию радикального перехода из одной поселенческой системы в другую, они действительно утрачивают социальную устойчивость. Более того, они как бы заражают город деревней, ее необязательным по городским меркам отношением ко времени, сугубо партикулярным — к пространству. Нередко с их наплывом ухудшается санитарное состояние города, городская женщина становится объектом грубости, насмешек и даже сексуальных посягательств, вызванных в первую очередь тем, что мигранты не сразу смиряются с ее положением, куда более эмансипированным в городе, чем в деревне25. Мигрантам, не нашедшим вознаграждающей занятости и потому попавшим в тиски бедности, крайне сложно быть сознательными и законопослушными гражданами, и они действительно становятся добычей, с одной стороны, беспринципных политиканов или идейных экстремистов, с другой — уголовного мира. Так, до 80% преступлений, совершающихся в Алматы, приходится на долю молодых людей — выходцев из села, и они же, по-видимому, являются основной аудиторией исламистов из «Хизб ут-Тахрир», ведущих свою пропагандистскую деятельность в пригородах южной столицы26.
Самое же главное заключается в том, что большинство мигрантов сохраняет социальные связи с прежней сельской средой. И чем полноводнее мигрантский приток, тем шире, разнообразнее, протяженнее делаются эти связи, тем ощутимее, с большей силой, большей настойчивостью деревня вторгается в город, непроизвольно стремясь уподобить его себе, сделать его своим социальным продолжением. По существу, происходит частичная рурализация города, качественное ухудшение процесса огорожанивания всего населения, нарушение установившегося баланса качеств в рамках всей городской сети или совокупного города. Ибо новые горожане оказываются в первую очередь потребителями не ими благоустроенного пространства города, его развлечений, физической и социальной инфра-стуктуры — потребителями, чей ответный вклад несоразмерен ими потребляемому. Иными словами, будучи в массе своей простыми тружениками, людьми малоимущими, а то и вовсе неимущими, они в какой-то мере играют в городе ту же роль, что и прослойка элитарных потребителей: берут больше, чем дают. В результате происходит ослабление потребительной силы города в ее социально преобразующей функции, в облике совокупного города усиливаются черты
города-потребителя. Все это вызывает у давно укорененного городского населения неприятие нахлынувшей «деревенщины», о чем, между прочим, свидетельствуют и опросы, проведенные в середине 1990-х годов в нескольких городах Казахстана. Тогда не только русские и русскоязычные, но и немалая часть казахов-горожан продемонстрировали свое отрицательное отношение к наплыву в города сельских казахов27.
Не надо, однако, забывать о том, что понятие «маргинал» шире по значению, чем кажется раздраженным коренным горожанам. Маргинал — человек, стоящий на краю, на границе двух миров, а значит, — и соединяющий два мира сразу и в социальном, и в культурном отношениях. И раз уж всплыло слово «культура», стоит напомнить, что многим культурным прорывам человечество обязано как раз маргиналам. Благодаря своему пограничному положению, своей сопринадлежности сразу двум культурам именно они не раз помогали каждой из них преодолевать те вековые ограничители, которые встроены в тело каждой культуры для ее самосохранения, и вместе с тем периодически мешают ей адекватно отвечать на вызовы других культур.
Возвращаясь же к сельско-городской миграции, следует подчеркнуть следующее. Миграция — всегда взаимодействие, а взаимодействие, даже асимметричное, по определению влияет на обе стороны. При всем том ущербе, который наносят совокупному городу Казахстана выходцы из аулов, сельско-городская миграция казахов расширяет социальное пространство, на которое распространяется модернизирующая сила города. Пусть в самом городе качество жизни из-за миграции снижается; пусть он утрачивает какие-то свои европейские черты, присущие ему потому, что в Казахстане исторически совокупный город формировался как русский по преимуществу; пусть аул, вторгаясь в города, понижает их уровень и огрубляет их облик, — параллельно те самые сельско-городские связи, что ответственны за частичную деградацию городов, служат действенными каналами, по которым городские вещи, привычки, представления, а отчасти и занятия проникают в сельскую местность. Неся потери сейчас, город как бы страхуется от еще больших потерь в будущем: выносит за свои пределы, непосредственно в места выхода нынешних мигрантов начальные школы подготовки к городской жизни следующих мигрантских поколений. Тем самым закладываются основания для формирования действительно целостного национального совокупного города, не противопоставляющего себя своей
«европейскостью» казахскому аулу, а, наоборот, в себе самом снимающего унаследованный от прошлого этносоциальный дуализм казахстанского общества.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Петрученко О. Латинско-русский словарь. 11-е изд., стереотип. СПб, Лань, 2003. С. 585-586.
2 Вебер М. Город. Пг., Наука и школа, 1923. С. 7.
3 Braudel F. Afterthoughts on Material Civilization and Capitalism. Baltimore and London, Univ. of John Hopkins Press, 1977. P.15.
4 Здесь и далее: Вебер М. Указ. соч. С. 8-18.
5 См.: Вебер М. Город // М. Вебер. Избранное. Образ общества. М., Юрист, 1994.
6 Зубаревич Н. Поляризация городов России как следствие кризиса 90-х годов // Вестник Евразии, 2001. № 1 (12). С. 7.
7 По оценке казахстанского демографа А. Н. Алексеенко.
8 Предварительные итоги переписи населения 1999 года по областям, городам и районам Республики Казахстан. Алматы, 1999. С. 4.
9 См.: Административно-территориальные единицы Республики Казахстан на 1 июля 2002 года. Б. м., 2002. С. 3.
10 Население СССР 1988. Статистический ежегодник. М., 1989. С. 11.
11 Казахстан 1991-2001 годы. Информационно-аналитический сборник. Алматы, 2001. С. 14.
12 См.: Административно-территориальное деление Республики Казахстан на 1 января 1999 года. Алматы, 2000. С. 68-76.
13 Население СССР 1988... С. 11; Административно-территориальные единицы... С. 3.
14 Подробнее см.: Зубаревич Н. Указ. соч. С. 8-10, 24-26.
15 Подсчитано по: Казахстан 1991-2001... С. 14; Предварительные итоги переписи... С. 4.
16 «...Здесь в XIII в., вероятно, уже начался тот процесс, который привел к постепенному исчезновенью в Семиречье оседлой культуры, возобновленной, как известно, только в XIX в. сартовскими и русскими поселенцами. Главной причиной такого явления, конечно, были превосходные семиреченские пастбища, всегда привлекавшие кочевников» (Бартольд В. В. Очерк истории Семиречья // Сочинения. Т. II. Ч. I. М., Изд-во восточной литературы, 1963. С. 66).
17 Предварительные итоги переписи... С. 4.
18 Фридман Л. А. Очерки экономического и социального развития стран Центральной Азии после распада СССР. М., 2001. С. 43.
19 Предварительные итоги переписи... С. 6.
20 См.: Административно-территориальное деление... С. 68-76.
21 Казахстан 1991-2001 годы... С. 56.
22 Петрученко О. Латинско-русский словарь... С. 334. Ср. французское marge и английское margin: край, поле (листа бумаги); запас прочности, резерв возможностей, определенные пределы, допуск; брокерская маржа, наценка, доход. См.: Гак В. Г., Ганшина К. А. Новый французско-русский словарь. 6-изд., стереотип. М., Русский
язык, 2001. С. 665; Fowler H. W, Fowler F. G. (eds.) The Concise Oxford Dictionary of Current English. Eighth Edition. Oxford, Clarendon Press, 1991. P. 726.
23 См.: Стариков Е. Маргиналы или размышления на старую тему: «Что с нами происходит?» // Знамя, 1989. № 10. С. 134-162.
24 Термин «тотализм» принадлежит известному американскому психологу датского происхождения Э. Эриксону и означает чрезмерное сосредоточение человека на какой-то одной грани его идентичности. См.: Эриксен Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996. С. 197-202.
25 См. в этой связи превосходное антропологическое исследование Алматы середины 1990-х годов: Nazpary J. Post-Soviet Chaos. Violence and Dispossession in Kazakhstan. London and Sterling, Virginia, Pluto Press, 2002. P. 114-115, 159-174.
26 Садовская Е. Ю. Миграция в Казахстане на рубеже XXI века: основные тенденции и перспективы. Алматы, 2001. С. 77.
27 См.: Этнополитический мониторинг в Казахстане. Вып. 1. Осень 1995. Алматы, 1996. С. 17, 108, 110; Вып. 2. Зима 1995-1996. Алматы, 1996. С. 19, 67, 83, 99, 133; Вып. 3. Весна 1996. Алматы, 1996. С. 12, 42, 57, 75, 106.
