CC BY
265
Н.Д. Николаенко
КАВКАЗСКОЕ ЛИНЕЙНОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО НА ЗАЩИТЕ ЮЖНЫХ РУБЕЖЕЙ РОССИИ (1832 - 1860 гг.)
Колонизация Северного Кавказа, активно начавшаяся во второй половине XIX в., проходила при участии как регулярных войск, так и казачьих. Среди последних особое место занимает Кавказское линейное казачье войско, ибо на его долю выпала одна из наиболее трудных задач - освоение и оборона южных рубежей России на Кавказе в острый период Кавказской войны.
История казачьих войск по вполне очевидным причинам долгое время не пользовалась вниманием историков. И хотя на рубеже 197 0 - 198 0-х гг. оживился интерес к некоторым сторонам истории казачества, а в последние годы стали появляться работы по истории отдельных казачьих войск, но возникновение, деятельность и расформирование Кавказского линейного казачьего войска по-прежнему остаются неизученными.
В данной статье предпринята попытка раскрыть некоторые аспекты образования этого войска и его функционирования в тяжелый период войны на Кавказе.
В начале XIX в. Кавказское казачество обеспечивало защиту огромной территории от берегов Каспия до Усть-Лабинской крепости на Кубани. К этому времени на Кавказской военнооборонительной линии было уже восемь казачьих полков и одна горская команда - всего 3 0 тысяч человек.1 Тем не менее нужда в казачьих частях постоянно возрастала.
Связано это было с изменившейся обстановкой на Кавказе в целом: после окончания русско-турецкой и русско-иранской войн начала XIX в. большая часть Закавказья стала частью Российской империи, территория Северного Кавказа оказалась глубоко в тылу, а посему встала задача обезопасить коммуникации, соединяющие империю с Закавказьем, от набегов горских народов, а также предотвратить распространение английского и турецкого влияния на Северном Кавказе. Однако Россия, пережившая и выигравшая тяжелую войну с Наполеоном, не могла направить на Кавказ сколько-нибудь значительные военные силы. Европейские дела по-прежнему требовали сосредоточения у западных границ основных сил русской армии, да и разруха после 1812 г. требовала восстановления сожженных городов.2
Подобное положение вещей побуждало правительство справляться с возникшими на Кавказе трудностями в основном за счет имевшихся там сил и средств. Для этого необходим был руководитель, который сочетал бы в себе незаурядные военные и административные таланты. Таким руководителям стал герой Отечественной войны 1812 г. Алексей Петрович Ермолов.3
Для защиты коммуникаций от горских набегов Ермолов пересмотрел подходы и методы, которыми руководствовались в своих действиях российские военные власти. Он считал, что карательные меры не могут решить проблем политико-
административного устройства, подорвать набеговую систему. В письме императору он подчеркивал: «Надобно оставить намерение покорить их оружием, но отнять средства к набегам и хищничествам, соединив во власти своей все, что к тому им способствовало».4 План покорения Кавказа, разработанный при Ермолове, заключался в захвате стратегических пунктов, закрывавших выходы в плодородные долины, и вытеснении горцев в высокогорье. По существу предполагалось установление военноэкономической блокады Северо-восточного Кавказа, при этом предусматривалось перенесение Кавказской военной линии значительно южнее, к границам Дагестана и Центрального Кавказа.5
По замыслу русского командования, для надежной охраны новых линий необходимо было основывать новые казачьи станицы, а для этого нужны были люди. С 182 0 г. начинается процесс пополнения линейного казачества за счет передислокации казачьих формирований других войск, а также привлечения в линейные казачьи войска гражданского населения. Расположенные ближе к линии села государственных крестьян правительство преобразовывало в казачьи станицы, а крестьянское население -в казаков. За период с 1824 по 1834 гг. для усиления Кавказского линейного казачества было обращено в казачье сословие 37 сел Кавказской губернии с населением в 3 6 57 5 душ мужского пола.6 Нужда в новых казачьих пополнениях была так велика, что правительство рядом положений и указов 1829 - 1830 гг. разрешило выходцам из внутренних губерний заселять казачьи станицы.
Кроме этого, правительство постоянно стремилось пополнить казачьи войска на Кавказе за счет переселенцев из числа малороссийских казаков, государственных крестьян, людей самого разнообразного звания: дворян, отставных и служащих солдат, ссыльных крестьян, раскольников. Делались попытки пополнить казачьи полки в том числе и за счет горских народов, перешедших на русскую сторону.7
Наступательная тактика Ермолова, имевшая целью ликвидацию набеговой системы, была чревата тяжелейшими последствиями для российского владычества на Северном Кавказе. За годы его деятельности была разрушена сеть покрывавших Дагестан самодержавных небольших государств: в 1819 г. был изгнан уцмей Каракайдацкий, а владения его были захвачены, в 1820 - 1823 гг. были покорены ханства Казикумыцкое, Нухинское и Ширванское.8 Теперь российская администрация была поставлена лицом к лицу с военной демократией горских вольных обществ, которые стали объединяться для противостояния экспансии с севера под руководством централизующей воли имамов. Таким образом, тактика Ермолова сработала против интересов России, создав идеальные предпосылки для объединения вольных обществ и освободившихся от деспотии жителей ханств под властью теократического лидера.9
От партизанской войны горцы стали переходить к организованным выступлениям. В 182 4 г. в Чечне поднял
восстание Бейбулат Таймазов. Именно с этого момента борьба против российского владычества на Кавказе, как и полвека, назад, при шейхе Мансуре, получила свое религиозное обоснование - мюридизм. А идея священной войны - газават -стала одним из основных его политических лозунгов.10
В начале 1830-х гг. в Дагестане и прилегающих районах широко рапространилось учение мюридизма, призывающее к объединению всех мусульман на священную войну за веру, против России. Распространение движения мюридов было связано с провозглашением в декабре 182 8 г. Гази-Мухаммеда имамом Чечни и Дагестана. В 1829 г. он объявил газават против русских.11 Его войска заняли большую часть Аварии. А в 1831 - 18 32 гг. ситуация еще более осложнилась: были осаждены Дербент, крепости Грозная и Внезапная, совершены набеги на Кизляр и Владикавказ.
Вследствие активизации боевых действий потери российской армии с 1831 по 18 32 гг. составили убитыми и ранеными 4 6 65 человек.12 Если учесть, что потери российской армии на Кавказе с 1801 по 1830 гг. не превышали несколько сот человек в год, то перед российскими властями, заинтересованными в освоении региона, встала задача построения на Кавказской линии эффективной обороны. Решить эту задачу можно было двумя путями. Первый: усиление войск, расположенных по Кавказской линии, за счет переброски частей регулярной армии из других регионов империи. Второй: создание нового казачьего войска с подчинением его армейскому командованию.
Первый путь требовал больших финансовых затрат. Но экономическое положение России к началу 1830-х гг. не улучшилось, и правительство стремилось решать проблемы на Северном Кавказе за счет использования уже имеющихся там сил и средств. Именно поэтому оно остановило свой выбор на втором пути: людские ресурсы уже имелись на данной территории, оставалось объединить их в новое войско под единым командованием. Отметим, что идея решать кавказские проблемы местными силами была высказана еще при Ермолове: так, сенатор Д. Мертвый, проводивший сенаторскую ревизию, предлагал из акклиматизировавшегося населения «составить оплот охранительный, обратя их в состояние казаков», мотивировав это предложение необходимостью уменьшить расходы на содержание регулярных войск.13
Эту идею поддержал Ермолов, который не располагал достаточным количеством регулярных войск для осуществления своих планов.14 Им неоднократно выдвигалась идея превращения всей Кавказской губернии в казачий край. В 1819 г. он окончательно упразднил выборность атаманов как институт самоуправления и придал Терскому войску полковую организацию, то есть командирами линейных полков были назначены офицеры регулярных войск.15 В 1824 г. он ходатайствовал о соединении всех поселенных на Кавказской линии казачьих войск в одно целое под названием Кавказского линейного, учредив для управления им должность войскового атамана и войсковую
канцелярию. Но после отставки командующего претворение в жизнь этой идеи затянулось на долгие годы.
Новый командир Кавказского отдельного корпуса генерал-адъютант И.Ф. Паскевич также признавал полезным и нужным соединение казачьих полков на Кавказе в единое целое.16 Но только в начале 1830-х гг., когда обстановка резко обострилась, правительство пошло на реализацию этой идеи.
Высочайшим приказом от 25 июня 1832 г. из всех поселенных на Кавказской линии казачьих войск было сформировано новое казачье войско, которое получило название Кавказского линейного.17 Многие селения Кавказской области преобразовывались в казачьи станицы и присоединялись к уже существующим линейным полкам, а казачьи части были все сведены в одно новое войско.
Общее управление им возлагалось на назначаемого наказного атамана, в обязанности которого входило: готовить казаков к службе, следить за их военной подготовкой и осуществлять гражданское управление. Первым наказным атаманом был назначен генерал-майор Петр Семенович Верзилин.18 Кадровый офицер, он сразу же предъявил к казакам требования, какие обычно предъявляют солдатам регулярной армии. Эти требования были изложены в приказе по итогам первого объезда полков в 1833 г.: «Чтобы у всех служащих чинов были верховые лошади в хороших телах, чтобы ружья, патроны, шашки, кинжалы и подсумки были приведены в исправность и непременно имелись у каждого. Боевые патроны чтобы были в полном комплекте, в надлежащей чистоте и по калибру ружей... Чтобы форменная обмундировка у г.г. штаб- и обер-офицеров и нижних чинов была Высочайше утвержденного образца, хорошо построенная и в образцовом виде, чтобы отнюдь не было необмундированных нижних чинов».19
Все полки нового войска должны были находиться в постоянной боевой готовности и после получения приказа должны были немедленно приступить к его выполнению. По сравнению с соседним Донским войском, линейные казачьи полки более напоминали подразделения русской регулярной армии. Линейными формированиями, как правило, командовали лица, не имевшие казачьего происхождения, да и в самих полках часто служили офицеры, переведенные из драгунских, уланских и других частей российской армии.20
Первоначально центром войска стал город Пятигорск (штаб войска находился в здании, которое сейчас занимает Литературный отдел Государственного музея-заповедника М.Ю. Лермонтова). В 1837 г. штаб был перемещен в Ставрополь, где и располагался вплоть до расформирования войска. Гребенское, Терское Семейное, Терское Кизлярское войска были переименованы в полки с соответствующими названиями. При этом Терский Семейный и Терский Кизлярский полки, в виду их малочисленности, были соединены в один полк, названный Кизлярским Семейным.21
В феврале 1845 г. было издано «Положение о Кавказском линейном войске», определявшее его военное и гражданское
устройство. По «Положению», войско в гражданском отношении отделялось от Кавказской области и получало свое внутреннее управление с высшими и низшими учреждениями, а по военной части всем войсковым единицам была придана однообразная организация с равным распределением населения. Поместное военное устройство составляло основу организации войска: каждый полк составлял свой территориальный округ, а станицы в округе делились на сотни. Полки были распределены на бригады, счет которых шел от Кубани к Тереку. Согласно этому «Положению», войско разделялось на 17 полковых округов (в каждом округе - 1 полк), все полки имели 6-сотенный состав и соразмерно этому наделялись землей.22 Всего в состав нового войска входили: 8 бригад, 3 отдельные конно-артиллерийские бригады и дивизион.23 При этом бригадные и полковые командиры назначались из штаб-офицеров регулярных войск.24 В обязанности войска входила охрана Кавказской линии от набегов и вторжений горских народов, охрана Военно-Грузинской дороги. Новое войско также должно было высылать отряды на подмогу регулярной армии и заселять новые линии.25
Вскоре состав Кавказского линейного войска был значительно увеличен в результате предпринятого в начале 40-х гг. передвижения Кавказской линии: правого крыла - на реку Лабу, а левого - на реку Сунжу. К 1842 г. Кавказская линия простиралась от Черного моря до берегов Каспийского моря и делилась на Черноморскую береговую часть, Черноморскую кордонную линию, правый фланг, центр, управление Владикавказского коменданта и левый фланг. Первые две части охранялись Черноморскими казаками, остальные - Линейными.26 Некоторые из главных частей подразделялись на составные. Так, центр делился на Кисловодскую, внутреннюю и передовую линии, Кабардинскую линию и линию Военно-Грузинской дороги. Левый фланг делился на две линии: Сунженскую и Терскую. Для охраны Сунженской линии в 1845 г. из казаков, поселенных на реке Сунже, был сформирован Сунженский казачий полк.27
Правительство постоянно стремилось к укреплению передовых линий, и в 1847 г. последовало высочайшее повеление о зачислении желающих из числа нижних чинов регулярных войск Кавказского корпуса, выслуживших свой срок, в Кавказское линейное войско и направлении их на передовые линии -Сунженскую и Лабинскую.28
Эти меры дали положительные результаты. Уже в 184 9 г. из добровольцев кавказских казачьих полков и крестьян Ставропольской губернии был сформирован Кавказский пеший казачий батальон. А в 1852 г. из казаков станиц Алхан-Юртовской, Самашенской, Грозненской и Закан-Юртовской был сформирован 2-й Сунженский казачий полк.29 Новые части влились в Кавказское линейное войско.
Политика, направленная на увеличение численности и боеспособности казачьих частей линии, позволила вскоре довести число полков до 19-ти, а также сформировать 2 пеших казачьих батальона. В итоге общая численность мужского населения в
войске к концу 2-й четверти XIX в. составила почти 90 000 человек.30 Таким образом, население Кавказского линейного войска постоянно возрастало. По мнению многих
правительственных чиновников, численный рост войска не только укреплял оборонительные линии, но и уменьшал военные расходы государства.31
Служба в Кавказском линейном войске делилась на полевую и внутреннюю.
Полевая состояла в содержании постов и караулов по кордонной линии, в резервах для прикрытия отдельных пунктов, а также выставлении резервов для подкрепления военных экспедиций против горцев. Продолжалась она долгих 3 0 лет и ложилась тяжелым бременем на хозяйства казаков. Внутренняя заключалась в охране станиц, сопровождении арестантов, дежурствах при станичных правлениях.
С 1856 г. срок службы казаков был сокращен с 30 до 25 лет, из которых соответственно полевая служба составляла 22 года, а внутренняя - 3.32 Казаки получили возможность уделять больше времени своему хозяйству.
Стараясь заинтересовать казачье население, правительство утвердило ряд льгот. Так, в награду за свою службу казаки имели право пользоваться земельными наделами, не платили податей, не поставляли, как крестьяне, рекрутов. Кроме того, в войсковую казну поступали деньги за Ессентукские минеральные воды, так называемые питейные сборы. Получали казаки и денежное вознаграждение, которое устанавливалась строго по занимаемой должности и воинскому званию. Так, войсковому старшине оклад был установлен в размере 165 руб. серебром, хорунжим - 125 руб., сотникам - 83 руб., тогда как рядовым казакам всего лишь по 3 руб. 45 коп.33
По мнению В.П. Невской, долгая Кавказская война выработала совершенно особый тип линейного казака, отличный от казаков других войск. Линейный казак непревзойденно владел искусством верховой езды, мастерски обращался с оружием, был прекрасным следопытом и разведчиком.34 К этому еще можно добавить высокую дисциплину казаков и почитание своих командиров. В линейных полках появился совершенно необычный тип казака - пластуна (казака-пехотинца), снискавшего себе заслуженную славу лучшего разведчика и отличного стрелка.
По кордонным линиям главными стражами стали пластуны. Они были разбросаны по всем постам и кордонам, неся службу на переднем крае. В засадах и секретах они лежали «пластуном», отсюда и получили свое название.35 Как отмечает А.И. Остапенко, первые пластуны появились еще в Запорожской Сечи в XVI в., на что указывает название куреня - «Пластунский».36 На югозападной окраине Дикого поля, в приднепровских камышах и зарослях, запорожцы наблюдали за передвижением крымских татар и других противников. В боевой обстановке, сближаясь с противником, переползали «пластаясь». В конце XVIII в. большая часть бывших запорожских казаков указом Екатерины II от 17 92 г. была переселена на земли Кубани для защиты их от горцев.37
Казаками на новых землях были основаны 38 станиц, которые получили название запорожских куреней; в числе прочих - и станица Пластуновская.38
Богатый боевой опыт пригодился казакам на новом месте. Горцы, используя фактор неожиданности, постоянно нападали на казачьи земли с целью захвата добычи. Защищаясь, пластуны выработали особую тактику ведения боя: умело маневрируя и меняя позиции, своим огнем не давали противнику обойти их с флангов, ведя огневой бой часами39, при этом, как правило, действовали небольшими группами по 3 - 5 человек40.
Опыт кубанских казаков-пластунов переняли и другие линейные казаки, служившие по кордонным линиям. Более того, части других казачьих войск, которые непосредственно принимали участие в Кавказской войне, формировали при своих частях подразделения пластунов, чего, видимо, требовали сложные условия ведения боевых действий в лесисто-горной местности. Например, легендарный казачий генерал Яков Петрович Бакланов, командовавший в Кавказскую войну 20-м, а затем 17-м Донскими полками, изучая опыт линейцев-пластунов, сформировал при полках отдельные пластунские команды из лучших стрелков и наездников. Между тем он авторитетно признавал, что приходившие с Дона казаки не обладали ни той опытностью, ни боевой сноровкой, которые имели казаки Кавказского линейного войска. За долгие годы, проведенные Баклановым на Кавказской линии, ему удалось превратить донские полки в мобильные, оперативно управляемые части, из донских казаков были подготовлены отличные специальные подразделения разведчиков-пластунов.41
Линейных пластунов по праву можно было назвать казачьей гвардией. В пластунские команды, как правило, набирали казаков опытных, знающих приемы и тактику ведения боя с горцами. Более того, при зачислении в пластунские команды линейцы должны были обладать такими качествами как осторожность, зоркость, сообразительность, выносливость и наблюдательность. «Казак с плохою головою, - отмечал Ф.А. Щербина, - не годился в пластуны, и только при союзе хорошо думающей головы с изощренным зрением, слухом, хладнокровием и выдержкой получался хороший пластун».42 Кроме того, он обязан был вести снайперский огонь по врагу, «снимать» вражеские посты, проводить диверсии в тылу противника, определять по следам неприятеля силу партии, когда она прошла и куда готовит удар, устраивать засады на путях возвращения горцев из набега.
«Когда ощущалась надобность в опытных людях для разведывания сил и положения неприятеля, когда ход военных действий ставил на очередь задачу произвести самую рискованную диверсию, когда в бою нужны были искусные стрелки - тогда пускались в дело пластуны».43
Необходимо отметить особое снайперское искусство пластунов, выработанное ими в ходе постоянных боевых действий на оборонительных линиях. Известен один из приказов наказного атамана Г.А. Рашпиля, который запрещал «стрелять на
хруст», то есть по звуку, производимому движением животного. Часто бывали случаи, когда на охоте пластуны стреляли на звук, не видя перед собой объект, и точно попадали в цель, убивая вместо зверя своего же казака. Одним из главных достоинств пластунов была «прекрасная стрельба - на шум животного, на
44
хруст в зарослях, на вспышку выстрела».44
В первой четверти XIX в. пластунские команды в основном набирались из добровольцев, которые составляли особую казачью касту. Но к моменту образования Кавказского линейного войска потребность в пластунских командах стала так высока, что наказные атаманы стали образовывать пластунские команды, куда помимо рядовых казаков включали и офицеров.45
Как отмечало командование казачьих войск, пластуны были не только отличными стрелками, но и имели свое «пластунское искусство», свою военную технику, которая отличала их от казаков других войск.46 По тем задачам, которые ставились командованием перед пластунами, тем приемам и навыкам, которыми пользовались команды, пластунов можно сравнить со специальными подразделениями современной российской армии. Пластуны несли службу на Кавказе и принимали участие во всех войнах, где воевали линейные казаки. Особенно они отличились при обороне Севастополя в 1854 - 1855 гг., сражаясь в составе частей линейных казаков.47 Многие русские генералы, служившие на Кавказе, неоднократно отмечали прекрасные боевые качества и высокую доблесть казаков-пластунов.
От казаков других войск линейцы отличались и одеждой. По мнению О.В.Матвеева, «в конце XVIII - первой трети XIX вв. в одежде и вооружении линейных казаков наблюдалась тенденция к унификации "по черкесскому образцу"».48 Находясь в тесном соприкосновении с горскими народами, они сначала частично, а затем и полностью переняли черкесский костюм. Более того, казаки стали пользоваться оружием своих противников. Тяжелая и неудобная в местных условиях сабля была заменена шашкой.
Вместо длинных пик, которые «были хороши на степных просторах», использовали горские кинжалы. Казачий кафтан был заменен черкеской с газырями, круглую шапку сменила высокая черкесская папаха, в обиход вошли также черкесская бурка, башлык, мягкие кавказские сапоги. На принятие «черкесского образца» форменной одежды линейных казаков повлияло, очевидно, не только стремление «замаскироваться» под противника, но и попытка вникнуть в его менталитет, его культуру, его самобытность. Российский исследователь Н.Ф. Дубровин отмечал это явление как искреннее стремление части российского общества понять своих национальных партнеров.49
Но не только рядовые казаки заимствовали одежду и вооружение горцев. Эта «мода» затронула и офицерский состав линейных полков. М.Ю. Лермонтов так писал о русских офицерах, служащих на Кавказе: «Он понял вполне нравы и обычаи горцев, узнал их богатырей, запомнил родословные главных семейств..., страсть его ко всему черкесскому доходит до невероятия».50 Обмундирование и вооружение «черкесского образца» были
сохранены при образовании Кавказского линейного казачьего войска и существовали еще долгие десятилетия уже после расформирования войска, претерпев незначительные изменения.
В войске сменилось пять наказных атаманов.51 Самый заметный след в истории войска оставил наказной атаман Феликс Антонович Круковский. Обладая выдержкой и смелостью, проявленную им в многочисленных боях с горцами, он как никто другой подходил для этого поста. Известен один из случаев, который произошел в 1842 г.: командир Хоперского казачьего полка Круковский, имея всего 400 сабель, атаковал под станицей Бекешевской 5-тысячный отряд чеченцев и после ожесточенного боя принудил их к отходу.52 Простота его общения с рядовыми казаками и материальная помощь, которую он оказывал многим обедневшим казакам, заслужили ему большую популярность в среде линейцев. В период своего короткого управления войском он не раз удостаивался различных благодарностей и наград за образцовый порядок в казачьих линейных полках. В 18 52 г. он геройски погиб во время зимней экспедиции в Чечню, попав с передовым отрядом казаков в засаду у аула Шаухал. Его имя осталось запечатленным в ряде старинных казачьих песен на Кубани и Тереке.53
Казаки Кавказского линейного войска принимали участие практически во всех боевых операциях, которые вели русские войска на южных рубежах империи, и не раз выручали регулярные части из тяжелых положений. Боевые заслуги Кавказского линейного войска были по достоинству оценены правительственными наградами. Так, в 1856 г. им было пожаловано войсковое Георгиевское знамя «За храбрость в войну против французов, англичан и турок в 1853, 1854, 1855 и 1856 гг.».54 В 18 60 г. Владикавказскому, Моздокскому, Гребенскому, Кизлярскому, 1-му и 2-му Сунженским полкам были пожалованы Георгиевские знамена «за военные подвиги против непокорных горцев».55
Кавказская война заканчивалась, однако боевые действия еще продолжались на западном Кавказе. В целях улучшения управления казачьими войсками, 19 ноября 1860 г. по проекту наместника на Кавказе князя А.И. Барятинского Кавказская линия была «разделена на 2 фланга: правый составил Кубанскую область, левый - Терскую». 56 7-я, 8-я, 9-я и 10-я бригады
Кавказского линейного казачьего войска были объединены в Терское казачье войско, а остальные переданы Черноморскому казачьему войску, названному Кубанским казачьим войском. Иначе говоря, Кавказское линейное казачье войско было разделено на два - Терское и Кубанское. Новыми центрами административного управления стали города Владикавказ и Екатеринодар. Реформа эта навсегда закрепила существование Терского и Кубанского казачьих войск.57
Кавказское линейное казачье войско, просуществовав 28 лет, сыграло важную роль в защите южных рубежей России.
Примечания
1 Невская Т.А., Чекменев С.А. Ставропольские крестьяне. Ставрополь, 1994. С.
9.
2 Малахова Г.Н. Становление Российской администрации на Северном Кавказе в конце XVIII - первой половине XIX вв. М.;Пятигорск, 1999. С. 47.
3 Шикман А.П. Деятели Отечественной истории: Библиографический словарь-справочник. М., 1997. С. 297.
4 АКАК. Т. 6. Ч. 2. С. 498.
5 Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. М., 1994. С. 153.
6 Сташук Н.И. Заселение Ставрополья в конце XVIII в. и в первой половине XIX в. Ставрополь, 1952. С. 168.
7 Невская Т.А., Чекменев С.А. Указ. соч. С. 9.
8 Гордин Я.А. Кавказ: земля и кровь. Россия в Кавказской войне XIX в. СПб., 2000. С. 133.
9 Там же. С. 135.
10 Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX вв. М., 1958. С. 201.
11 Веденеев Д. «77 тысяч человек потеряла Россия в Кавказских войнах» // Родина. 1994. № 3-4. С. 123.
1 2 Сборник сведений о потерях Кавказских войск во время кавказско-горской, персидских, турецких войн и в Закаспийском крае. Тифлис, 1901. С. 128.
13 Чекменев С.А. Переселенцы. Пятигорск, 1994. С. 51.
14 Клычников Ю.Ю. Деятельность А.П. Ермолова на Северном Кавказе (1816 -1827). Ессентуки, 1999. С. 19.
15 Омельченко И.Л. Указ. соч. С. 78.
16 Никольский А.Н., Чернощеков Н.А., Исполатов Б.Л., Абрамов О.Н. К столетию Военного-Министерства, 1802 - 1902: Главное управление казачьих войск. СПб., 1902.
С. 234.
1 7 Омельченко И.Л. Терское казачество. Владикавказ, 1991. С. 117.
1 8 Сухарев Ю.Ф. Лазоревый цвет: Страницы казачьей истории. Чапаевск, 2001. С.
235
23. 1 9 См.: Записки Терского общества любителей казачьей старины. 1914. № 14 . С.
20 Колесников В.А. Формирование и функции линейного казачества Кубани в конце
XVIII в. . - 1861 г. Автореф. дис.... канд. ист. наук. Ставрополь, 1996. С . 23.
2 1 Никольский А.Н., Чернощеков Н.А., Исполатов Б.П., Абрамов О.Н. Указ. соч.
С. 234.
22 Омельченко И.Л. Указ. соч. С. 119.
23 Никольский А.Н., Чернощеков Н.А., Исполатов Б.П., Абрамов О.Н. Указ. соч.
С. 236.
24 ГА СК. Ф. 406. Оп. 1. Д. 122. Л. 2.
25 Там же.
26 Никольский А.Н., Чернощеков Н.А., Исполатов Б.П., Абрамов О.Н. Указ. соч.
С. 236, 237.
27 Сухарев Ю.Ф. Указ. соч. С. 202.
28 Никольский А.Н., Чернощеков Н.А., Исполатов Б.П., Абрамов О.Н. Указ. соч.
С. 237.
29 Сухарев Ю Ф. Указ. соч. С. 2 02.
30 Никольский А.Н., Чернощ^еков Н.А., Исполатов Б.П., Абрамов О.Н. Указ. соч.
С. 236.
31 Чекменев С.А. Указ. соч. С. 61.
32 Савченко Д.И. Терское казачье войско: 425 лет старшинства. Пятигорск ,
1999. С. . 25.
33 Омельченко И.Л. Указ. соч. С. 121.
34 Невская В.П. История Ставропольского края от древнейших времен до 1917
года. Ставрополь, 1996. С. 99.
35 Сухарев Ю.Ф. Указ. соч. С. 22 9.
36 Остапенко А.И. Памятка Терского казака. Ессентуки , 2001. С. 67.
37 Нахушев В. Ш. Народы Карачаево-Черкесии: история и культура. Черкесск, 1998. С. 135.
38 Сухарев Ю.Ф. Указ. соч. С. 225 - 226.
39 Там же. С. 230.
40 Остапенко А.И. Указ. соч. С. 68.
41 Сухарев Ю.Ф. Указ. соч. С. 115.
42 Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. 2. Екатеринодар, 1913. С. 489.
43 Там же. С. 490.
44 Остапенко А.И. Указ. соч. С. 68.
45 Щ^ербина Ф.А. Указ. соч. С. 4 90.
46 Там же. С. 490.
47 Сухарев Ю.Ф. Указ. соч. С. 229, 230.
48 Матвеев О.В. Форменная одежда казаков-линейцев. Краснодар;Армавир, 1995.
С. 18.
49 Российские исследователи Кавказа. Вып. 4. Армавир, 1994. С. 9.
50 Лермонтов М.Ю. Сочинения. Т. 2. М., 1990. С. 590, 591.
51 Андреев Ю.П. Ессентукская летопись 1798 - 2000 гг.: Прошлое и настоящее. Ессентуки, 2001. С. 262.
52 Сухарев Ю.Ф. Указ. соч. С. 2 07.
53 Невская В.П. Указ. соч. С. 95.
54 Шенк В.К. Казачьи войска (Хроники гвардейских казачьих частей). М., 1992.
С. 178.
55 Там же. С. 17 9.
56 Заседателева Л.Б. Терские казаки: Историко-этнографический очерк. М., 1974. С. 217.
57 Гордеев А.А. История казаков со времени царствования Петра I до начала Великой войны 1914 г. Ч. 3. М., 1992. С. 301.
