Категория управления в современной русистике и Проблемы из учения падежей русского языка в иноязычной аудитории Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

М.В.Всеволодова

КАТЕГОРИЯ УПРАВЛЕНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ РУСИСТИКЕ И ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ПАДЕЖНОЙ СИСТЕМЫ РУССКОГО ЯЗЫКА В ИНОЯЗЫЧНОЙ АУДИТОРИИ

Статья посвящена категории управления, которая до сих пор рассматривается в наших грамматиках как один из видов подчинительной связи, хотя еще в 1971 г. Е.С. Скобликовой было доказано, что это формальный способ включения имен существительных в структуру предложения. Данный подход адекватно согласуется с иным понятием типов управления и с понятием синтаксемы, введенным в свое время А.М. Мухиным и разработанным Г.А. Золотовой. В статье представлены типы управления и показано, что свободные синтаксемы (мотивированное управление) представляют собой более сложные синтаксические структуры, нежели просто форма слова.

Ключевые слова: управление, свободная, обусловленная, связанная синтаксемы, именная группа, мотивированное, обусловленное и немотивированное управление.

The article is devoted to the category of government, which is still considered in our grammars as one of the types of subordinate communication, although as early as 1871 E.S. Skoblikova proved that this is a formal way of including nouns in the sentence structure. This approach is adequately consistent with another concept of government types and with the concept of syntaxeme introduced by A.M. Mukhin in his time and developed by G.A. Zolotova. The article presents the types of government, and shows that free syntaxes (motivated government) are more complex syntactic structures, than just a word form.

Key words: government, free, conditioned, related syntaxes, nominal group, motivated, conditioned and unmotivated government.

Помещенная в данном номере журнала статья нашего иранского коллеги принципиально важна. Разговор о трудностях усвоения носителями иранских (и других не славянских) языков русского языка - отнюдь не только вопрос методики, сколько проблема взгляда на грамматику изучаемого и родного языка учащихся и вообще на Язык как систему. В начале 1950-х гг. ректор Московского университета И.Г. Петровский, замечательный математик и прекрасный человек, выразился однажды в аудитории филологов весьма парадоксально: «Чтобы преподавать русский язык как иностранный, достаточно трех классов образования». Представляется, что и сейчас многие ученые придерживаются того же мнения. Вместе

с тем хороший и опытный преподаватель русского языка как иностранного (РКИ) знает русский язык (в плане лингвистическом) лучше многих академиков. Это мы, молодые тогда преподаватели кафедры РКИ в Московском университете, в 1951 г. сказали: «Наша грамматика - функциональная». Такого термина в лингвистике в то время еще не было. Несколько позже Ю.А. Рождественский определил нашу модель языка как функционально-коммуникативную дидактико-лингвистическую грамматику. Он был прав. Именно наша работа вывела нас на фундаментальный уровень языка, показала адекватность ностратики, поскольку с самого начала мы увидели, что, с одной стороны, прав был Н.Я. Марр, который -пусть не в современных терминах - представлял практически все те аспекты, которыми сейчас занимается лингвистика, в частности концепто-логию и языковую картину мира, индивидуальную для каждого языка, а с другой стороны, в Языке есть лингвистические универсалии и фрек-венталии, которые могут быть использованы и в процессе преподавания. Но, возможно, самое главное - это новое представление о Языке, которое складывается в современной лингвистике и позволяет понять и объяснить многие факты каждого языка, которые мы раньше или просто фиксировали, или старались выявить какие-то смыслы и значения, иногда очень субъективные. Я прошу прощения у читателей за это введение, но оно необходимо мне для представления позиций, с которых я постараюсь показать материал, полученный в ходе решения практических проблем нашей работы и, как представляется, объясняющий некоторые общие проблемы грамматики. При этом отметим, что наша модель языка - открытая, и мы широко используем те положения других моделей, которые имеют объяснительную силу в нашей модели. Для нас оказалось принципиально важным, что, как считает современная русистика, мы говорим не просто предложениями, а предложениями-высказываниями, и слова, составляющие наши высказывания, работают на синтаксическом уровне, несколько меняя свой статус. В высказывании работают не морфологические формы, которых в ряде языков, например в китайском, вообще нет, а введенные А.М. Мухиным и изученные Г. А. Золотовой (см. [Мухин, 1964], [Золотова, 1973], [Золотова и др., 1988]) синтаксические формы слова, синтаксемы, представляющие собой лингвистические универсалии.

1. В традиционной грамматике управление наряду с согласованием и примыканием входит в число подчинительных связей и делится на моти-

вированное и немотивированное. Но в свое время Н.Ю. Шведова заметила, что мотивированное управление ни от какого управляющего компонента не зависит, и в Грамматике 1980 г. вывела этот тип из разряда управления в именное примыкание. Вместе с тем уже в 1971 г. Е.С. Скобликова показала, что управление - это не тип подчинительных связей, а формальный способ введения имени существительного в синтаксические построения, включая Им. п. [Скобликова, 1971]. Сейчас можно сказать, что поскольку в славянских языках есть две основные формы словоизменения: склонение и спряжение (которое относится только к глаголу), а также неизменяемая по этим категориям часть речи (ЧР) - наречие, то управление как категория охватывает существительные, числительные и все согласуемые части речи (ЧР)1. Г.А. Золотова обосновала рассмотрение синтаксемы как морфологической формы слова вместе со служебными частями речи (предлогами, послелогами, частицами, служебными словами), если они в данном языке есть, и вывела три уровня синтаксем: свободные, то есть имеющие собственное значение и свою форму; обусловленные - функционирующие как компонент модели предложения; связанные - употребляемые по требованию валентности главного слова в словосочетании и только в сочетании с главным словом имеющие то или иное значение. Эти положения относятся ко всем знаменательным частям речи, но мы рассмотрим эти положения на материале именных синтаксем, которые неизбежно выводят нас и на категорию ко-личественности, включающую сочетания существительных и числительных - квантитативы. Это пока практически не разработанная в нашей грамматике категория, которая, однако, заставляет нас скорректировать ряд положений современной грамматики.

1.1. При всем том, что в категорию управления включаются, помимо существительных и местоимений, и другие части речи, именно существительное является главным его носителем. Количественные числительные, которые еще в XVIII в. входили в разряд существительных, сейчас формируют свою категорию и, возможно, потеряют категорию падежа, как это уже произошло в сербском и хорватском языках. Ср. составные числительные в современном польском языке, оканчивающиеся на jeden

1 Такие типы словоизменения, как образование степеней сравнения (у качественных прилагательных и наречий), образование вторичных согласуемых форм (у глагола - причастий), кратких и полных форм, а также образование неизменяемых форм: инфинитива, деепричастия, - происходят уже внутри базовой формы данной ЧР. Отметим, что базовой формой для глагола является индикатив - спрягаемая форма.

('один'), потерявшие категорию рода, падежа и числа: przysziy dwadziescia jeden studentek (букв.: «пришли двадцать один студенток») - oprosiiem dwadziescia jeden studentek («я опросил двадцать один студенток»). И в числительных, и во всех согласуемых ЧР, и даже в неизменяемом классе слов - в наречиях - есть наряду с базовым категориальным классом категориальные классы слов, работающие по правилам другой ЧР [Панков, 2008], [Всеволодова, 2016: 59]. И только в существительном никаких классов, кроме базового категориального класса, нет. А основная форма существования падежа - это категория падежности [Бондарко, 1976], [Клобуков, 1998], [Клобуков, 2000]. Мы не будем в статье анализировать эту категорию, но считаем наличие такой категории бесспорным и ее исследование, пусть и в разных моделях языка, необходимым. В дальнейшем выводы и положения разных языковых моделей позволят выйти на новый уровень понимания функционирования этой категории.

1.2. Категория управления в некоторых языках, в том числе и в русском, теснейшим образом связана с категорией падежа. Однако категория падежа есть не во всех языках. В иранских языках ее нет. В китайском языке вообще нет изменений слов. Но синтаксемы есть во всех языках. Слова в предложении (а предложение - это уже уровень синтаксиса) работают на уровне синтаксем. Синтаксема - лексическая универсалия. Так, иранское слово мез (приводим его в русской транслитерации) 'стол'-это единица словаря; конструкция дар рой-е мез с общим значением 'на столе', включающая предлог дар со значением сопространственности, слово рой 'лицо', и изафет -е, показывающий, что у этого слова есть зависимое, управляемое слово, в данном случае слово мез (а точнее, 'на лице стола', то есть на его верхней поверхности), - есть синтаксема. И именные синтаксемы, как показывает наш материал, имеют свою специфику. Приведем примеры всех типов именных синтаксем.

1. Свободные синтаксемы (мотивированное управление) формируют три типа структур.

1.1. Первый тип мы в нашей практике и при описании русского языка в учебных целях, в частности при описании категорий именной темпо-ральности, именной локативности, именной каузальности, задолго до появления понятия синтаксемы выявили и назвали именными группами (ИГ). Их особенность состоит, кроме всего прочего, еще и в том, что они могут выступать вне предложения, например как заголовок, рабочая надпись. Именно поэтому они называются свободными. К примеру, в русском языке имя адресата на конверте пишется в Дат. п. без предлога: Ива-

нову Сергею Петровичу. Подарок может сопровождаться надписью: Дорогому братишке от сестры. Как оказалось, существительные в них в определенных значениях выступают не только в той или иной форме, с тем или иным предлогом или, наоборот, только без предлога, но и с определенным прилагательным или другим определением. Так, нашей ИГ из категории именной темпоральности в прошлом году есть соответствующий эквивалент во всех языках. Он может иметь разные формы, но ни в одном языке нельзя выбросить определение прошлый. Однако в случае ехать со скоростью 100 км. в час ни в одном языке, независимо от способа выражения этого значения, нельзя ввести определение к слову час. Свободные именные синтаксемы, или ИГ, формируют соответствующие функционально-семантические категории (ФСК), каждая из которых в совокупности с такими же категориями, сформированными другими языковыми единицами, формирует свое функционально-семантическое поле (ФСП). Понятия ФСП, или ФСК, ввел, как известно, наш замечательный лингвист А.В. Бондарко [Бондарко, 1967], [Бондарко, 1973], но в нашей модели языка соотношение этих единиц пришлось скорректировать, поскольку это единицы разных уровней [Всеволодова, 2009]. К ФСК вернемся ниже. Важно также, что ИГ отвечают не на падежный, а на смысловой вопрос: - Где ты был вчера вечером? - В театре /На концерте / У знакомых / У Кремля на Красной площади / Под землей, в шахте.

1.2. К свободным синтаксемам относятся, судя по их синтаксическому поведению и независимости значения от управляющего слова, двойные предлоги - именные группы, сформированные двумя самостоятельными предлогами. Здесь два разряда:

а) Каждый предлог управляет своим существительным. Это единицы типа за час до отъезда, в метре от двери, через год после приезда, из уважения к человеку2. Это единое синтаксическое образование. Они также входят в те или иные ФСК. Но в наших грамматиках полного их собрания нет, а в словарях они, как правило, не представлены.

б) Оба предлога управляют одним и тем же существительным: от дома к дому, со дня на день, с недели на неделю, изо дня в день, из недели в

2 Может показаться, что эта ИГ не представляет такого же единства, как предыдущие. Но это компонент ФСК категории именной каузальности (причинно-следственных отношений), в частности фрагмент эмоционального отношения к объекту, поэтому оба имени: объекта и отношения к нему - обязательны. Имя объекта может стоять в разных падежных формах в зависимости от существительного - названия эмоционального или интеллектуального отношения; ср.: Он сделал это из страха перед начальством.

неделю, из города в город, с крыши на крышу. Они тоже входят в соответствующие ФСК, и их часто относят к фразеологизмам. Это не фразеологизмы, это проявление грамматикализации.

1.3. К третьему типу, по нашему мнению, следует отнести синтаксемы, формируемые одним предлогом, управляющим двумя существительными, ни одно из которых нельзя изъять из такой реализации. Их смысл понятен вне контекста. Здесь тоже разграничены два разряда.

а) Синтаксемы, формируемые разными существительными: лицом к окну; боком к улице, окнами во двор. При указании на множественность объектов возможен Им. п.: Гвозди уложены в коробочке в четыре слоя шляпка к ножке.

б) Синтаксемы, формируемые разными падежными формами одного существительного: рука в руке, стена к стене, этаж за этажом, окно в окно, слово в слово, нога на ногу. Эти синтаксемы обычно выступают в позициях подлежащего: В городе появлялись улица за улицей, дополнения: Он обходил улицу за улицей или обстоятельства Он обходил город улица за улицей /улицу за улицей. Эти реализации часто называют фразеологизмами. Некоторые из них действительно фразеологизировались: идти нога за ногу = медленно; другие могут выступать и как фразеологизмы, употребляясь в переносном значении: Московская кафедра и кафедра в Новосибирске работают над этой проблемой плечом к плечу. Но в прямом употреблении: Солдаты в шеренге стояли плечом к плечу, - это не фразеологизм; ср.: стоять лицом к окну. У нас синтаксемы и второго, и третьего типа пока не исследованы.

2. Обусловленные (конструктивно-обусловленные) синтаксемы (обусловленное управление) выступают как единицы модели предложения. В славянских языках вообще и в русском в частности это, например, словоформы существительных в предложениях: Маме холодно; С книгами у меня все в порядке; Книг на столе нет; Задач всего одна. Уже эти примеры показывают, что понятия субъекта и подлежащего в русском языке относятся к разным уровням, причем субъект - главный компонент содержательного (денотативного) уровня - на формальном уровне может быть выражен и дополнением, и даже определением: Новое у меня - платье, а жакет я ношу уже два года. Вопрос здесь всегда задается от предиката: Что у тебя новое? Кому холодно? Для языков с грамматикализованным порядком слов (членов предложения - ЧП), к которым относятся и иранские языки, такие модели предложений не свойственны. Для русского языка важен не порядок ЧП, а порядок самих словоформ. Это свя-

зано с тем, что если первый уровень предложения - денотативный, то есть его содержание - это лингвистическая универсалия, то вторым по важности в славянских языках является актуальное членение (АЧ), то есть категория предикации, или предицирования [Кацнельсон, 1971], [Лекант, 1974] (не категория предикативности, выделенная В.В. Виноградовым, как аспект, различающий предложение и словосочетание, которая формирует предложение, но еще не формирует высказывания). Для всех языков с грамматикализованным порядком ЧП вторым по значимости уровнем является формальный, когда в подавляющем большинстве случаев понятия субъекта и подлежащего совпадают. Категорию АЧ, как известно, выделил еще в 1946 г. чешский лингвист В. Матезиус, в русистике ее разработала И.И. Ковтунова [Ковтунова, 1976]. АЧ - тоже лингвистическая универсалия, и, как мы уже упоминали в одной из статей, это нам показывает корейский язык, в котором рема всегда маркируется послелогом I / М, а высказывание в речи (и устной, и письменной) заканчивается частицей /а / йа. Но предложения - названия картин, заголовки книг и статей, то есть не предложения-высказывания (например, название картины Саврасова «Грачи прилетели»), этих маркеров не имеют. Введенные еще в конце 1960-х гг. Е.А. Брызгуновой интонационные конструкции (ИК), которых не принимают многие наши фонетисты, но без которых в России в условиях естественного общения на изучаемом языке мы просто не можем учить инофонов русскому языку, - это всегда тема или рема в терминах АЧ (или тема и предикандум у С.Д. Кацнельсона). Это действует и в рамках свободных синтаксем [Всеволодова, Виноградова, 2001]. К сожалению, сопоставительных исследований русского и иранских языков в этом аспекте не проводилось, за исключением одной диссертации по сопоставлению с языком дари (один из афганских языков) [Арифи Насруддин, 1985]. А этот тип именных синтаксем, как видим, теснейшим образом связан с категорией управления, хотя и не входит в качестве подчинительного компонента в словосочетание.

Примечания. 1. Русский язык нельзя преподавать, более того, им трудно пользоваться, не зная моделей предложения с так называемым >>-локализатором [Арутюнова, 1976], [Арутюнова, 1981], [Арутюнова, Ширяев, 1983], [Всеволодова, 2016] типа: У меня вчера были гости. У нас есть дача. У Ивана завтра зачет. У мамы болит горло. У Ивана есть брат. У деда седая борода. У Анны - серые глаза. Они есть во всех типах денотативных конструкций русского языка, но их нет ни в каком другом славянском языке, даже в украинском и белорусском им соответствуют другие модели. Этот тип, судя по всему, в русский язык пришел из угорских языков.

Так, нашему У Анны - серые глаза в венгерском соответствует нечто вроде «Анне -глаз серый». А у-локализатор - это тоже обусловленная синтаксема.

2. Интересно, что нашим предложениям со значением состояния как с обусловленными, так и со свободными синтаксемами типа Мне холодно; В комнате душно; Мне хорошо - во многих языках, например в тюркских, соответствуют предложения типа Я холодный; Комната душная; Я хороший.

3. Связанные синтаксемы (немотивированное управление) выступают в словосочетаниях (с/с) по валентности управляющего слова и самостоятельного значения не имеют. Они всегда отвечают на падежный вопрос. Практически во всех наших толковых словарях в статье, толкующей употребление предлога к, говорится, что одним из значений предлога к является эмоциональное отношение: любовь, уважение, ненависть к кому / чему. Но это немотивированное управление. Исходные глаголы любви - ненависти [Крючкова, 1979] любить, уважать, презирать, ненавидеть и др. управляют Вин. п.: любить маму, уважать друга, ненавидеть ложь. Но производные от них девербативы, как и все существительные, не управляют Вин. п. Вместо него здесь выступает синтаксема с предлогом к: любовь к маме, уважение к другу, ненависть ко лжи. Однако в случаях, когда управление глагола и девербатива совпадают, употребляется та же форма: увлекаться математикой - увлечение математикой; преклоняться перед талантом -преклонение перед талантом. Сами по себе словоформы3 ко лжи, математикой, перед талантом никакого самостоятельного значения не имеют и вне предложения или словосочетания не употребляются.

Для немотивированного управления важно, что, как правило, в первую очередь глаголы, но и существительные, и прилагательные образуют некоторые множества - семантические группы, управляющие той или иной падежной или предложно-падежной формой. Так, глаголы руководства,

3 Может показаться странным, что предложная форма имени называется здесь словоформой, однако нужно иметь в виду, что для всех привычно выражение «предложно-падежная форма». В славянских (и некоторых других языках) существительное имеет морфологическую парадигму - падежную. Но в функциональной модели языка существует понятие синтаксической формы слова, которое имеет три типа реализации: словесная форма - это морфологическая форма слова (включая предлоги, частицы и пр., если они есть) без указания на лексику, напр. на + Предл. п.; словоформа - конкретная форма (со служебными единицами, если они есть) конкретного слова в тексте, например: на полу, на уроке, на высоте; и синтаксема - словоформа с учетом ее типа. Уровни словесной формы и словоформы выделены и разработаны Т.П. Ломтевым [Ломтев, 1958].

за исключением глагола возглавлять, управляют Тв. п.: руководить страной / факультетом / дипломными работами; заведовать кафедрой / магазином /мастерской; распоряжаться чьей-то жизнью / временем / деньгами; управлять конторой / машиной / лошадью; но возглавлять факультет / кафедру / правительство. Такие лексико-семантические группы для глаголов эмоционального состояния были выявлены в работе [Крючкова, 1979]. Их список дополнен в исследовании [Лебедева, 1992].

В мотивированном управлении следует выделить специфическую для русского языка группу предложений, выражающих, в подавляющем большинстве, физиологическое состояние денотативного субъекта, имя которого стоит в Вин. п.: Малыша лихорадит, Меня тошнит; Собаку стошнило от твоего мяса. В некоторых случаях собственно действующий субъект (как правило, внешний по отношению к претерпевающему объекту) может стоять в форме Тв. п. в позиции квазиинструмента: Ветром поломало деревья; Водой затопило всю улицу; Ребенка ударило током. Но возможен и прямой порядок: Ветер поломал деревья; Вода затопила всю улицу. Это уже парадигма4 предложения.

Наша работа показала, что понятие словосочетания (с/с), сформулированное В.В. Виноградовым, недостаточно для преподавания русского языка инофонам. Оно адекватно для базовой, исходной реализации данного типа знаменательных с/с. Но, во-первых, кроме знаменательных с/с, где семантически главным является грамматически главное слово типа читать книгу, зеленая трава, громко кричать, в языке есть с/с, представляющие собой своего рода «развертку» данного слова, так называемые дескрипции (термин А.Е. Кибрика): спросить - задать вопрос; красный -красного цвета и др.; а во-вторых, то, что В.В. Виноградов назвал разрушением с/с, например перестановку компонентов типа книгу читать, на

4 Язык, как совершенно справедливо сформулировал А. В. Бондарко, представляет собой двуединство поля и категории. Но в структурах мироздания, к которым относится и Язык, помимо поля есть и дискретные единицы, образующие пересекающиеся множества. Они есть и в Языке. Однако Язык одновременно есть и объективация нашего мышления, а основными структурами в нашем мышлении являются категории и парадигмы. Парадигмы есть не только у ЧР, но и у других единиц в Языке. У предложения несколько парадигм, в том числе трансформационная, включающая все возможные реализации данного содержания: Ветер сорвал крышу - Ветром сорвало крышу - Ветром сорвана крыша - Ветер - это сорванная крыша и др.; актуализационная: Ветром сорвало крышу -Крышу сорвало ветром - Крышу ветром сорвало - Сорвало ветром крышу - Сорвало крышу ветром.

самом деле есть очень важное свойство с/с, представляющее собой один из важнейших механизмов нашей грамматики. В с/с типа дать совет, совершить подъем не глагол выбирает существительное, а девербатив выбирает соответствующий глагол. Девербативы прогулка, поход, подъем, спуск, погружение, пробежка, поездка и др., образованные от глаголов движения, как и их синонимы типа экскурсия, выбирают глагол совершать (в польском же языке выбирается коррелят нашего глагола делать). Но это тоже управление [Кузьменкова, 1992], [Всеволодова 2012].

В славянских языках системны дескрипции, когда в с/с с грамматически главным словом - существительным и семантически главным - прилагательным «развертывается» наречие. При этом все с/с стоит в Тв. п., ср.: говорить громко - говорить громким голосом, идти быстро - идти быстрым шагом. Эти с/с - тоже целостные синтаксемы, поскольку изъять определение нельзя, а с/с понятно и вне контекста. Скорее всего, это свободная синтаксема. Такого типа дескрипции есть не во всех языках. Их нет, например, в китайском.

1.3. Соответственно, каждый тип синтаксем обусловливает тот или иной способ введения его в иноязычной аудитории, в том числе и в зависимости от специфики родного языка инофона. Поэтому принимать во внимания специфику функционирования существительного и других именных разрядов в том или ином типе языков важно. В славянских языках это словоизменение. При словоизменении у каждой категории есть та или иная парадигма, в данном случае набор падежных форм. Мы не будем в статье разбирать такие аспекты, как грамматический род, число (в том числе Pluralia tantum и Singularia tantum), но на само изменение слова в определенных случаях они влияют. В других языках, например в тюркских, есть категория специфического формообразования, когда само слово не меняется, но появляются служебные компоненты, маркирующие форму. И в русском, и в иранских языках есть предлоги. В некоторых других, тех же тюркских, - послелоги. В китайском языке, где нет изменения слов, именно такие компоненты формируют грамматику. Так два слова: студент и читать - образуют предложение студент читает. Но послелог после слова студент превращает его в определение, а само с/с по значению аналогично нашему чтение студента. Но создать такое же с/с для слов читать и книга (ср. русское чтение книги) невозможно. И, значит, китайцев образованию таких с/с нужно учить.

1.3.1. Свободные синтаксемы, как сказано, могут выступать вне предложения, но в предложении способны занимать фактически все позиции.

Эти позиции мы представим ниже. В учебном процессе свободные син-таксемы вводятся при представлении тех или иных категорий: локатив-ности (пространство), темпоральности (время), каузальности (причина) и т. д. Следует сказать, что еще далеко не все категории выявлены и проанализированы. Но уже то, что сделано, показывает, что именно в этих категориях очень четко проявляется языковая картина мира, о чем еще в 1945 г. писал ученик Н.Я. Марра, наш известный лингвист И.И. Мещанинов [Мещанинов, 1945]. Представление категории - это не просто перечисление разных единиц с тем или иным значением через запятую. Это многоранговые биноминативные (дихотомические) оппозиции, которые первым использовал для своей фонологии Н.С. Трубецкой [Трубецкой, 1961], для синтаксиса разрабатывал Т.П. Ломтев [Ломтев, 1972], о применении этого типа оппозиций, разработанных математической логикой в лингвистике, см. [Маркус, 1963]. Систематологи определяют эти категории как основной способ человеческого мышления [Омельченко, 2016]. В конце 1970-х гг. к нам обратилась коллега с подготовительного факультета РКИ Киевского университета Н.В. Прохорова с проблемой: они уже 15 лет работали со студентами дари (один из иранских языков, Афганистан), но никак не могли найти адекватное объяснение употребления предлогов в и на при выражении пространственных отношений, которые вводились на начальном этапе уже на 6-м уроке как инструмент реализации Предл. п. (с него начиналось изучение категории управления): студенты просто не могли понять, когда какой из этих предлогов употребляется. В процессе совместной работы было выявлено, что если первой в категории именной локативности в обоих (и во всех) языках является оппозиция сопространственности (в лесу, на лугу, в доме, на столе) vs несопространственности (за лесом, над лугом, вне дома, под столом), то категория сопространственности в разных языках дает разные оппозиции. В русском это «общая» vs «конкретная сопространственность». В общую сопространственность входят такие пространства, по отношению к которым нельзя выявить оппозицию 'внутри' vs 'на поверхности'. Здесь предлоги в и на с Предл. п. выступают как варианты: они имеют одно и то же значение, а их выбор зависит от лексики. Так, для названий всех сторон света - всегда предлог на: на севере, на юге, на востоке, на западе; для названий частей света - предлог в : в Азии, в Африке, в Европе, в Америке, в Австралии; то же для названий основных климатических поясов: в Арктике, в Антарктиде, в тропиках; для названий основных природных типов суши - тоже предлог в: в тундре, в тайге, в степи, в

пустыне, в джунглях, в горах. Но вот названия конкретных участков различаются: для местности, занятой деревьями, кустарником, - предлог в: в лесу, в роще, в саду, в кустарнике, в березняке, в дубровнике, в ельнике (ср., однако: на бульваре, во дворе), а для открытой - предлог на: на поляне, на равнине, на лугу, на дороге, на площади. Есть случаи синонимики: в кухне /на кухне, во дворе / на дворе и т. д. Списки таких слов даются в пособиях. А для конкретной сопространственности предлоги в и на суть инварианты, они употребляются с одним и тем же словом в разных значениях - 'внутри' vs 'на поверхности', при этом не имеет значения факт узуальности расположения: одежда в шкафу - кошка в шкафу; стакан на столе - кошка на столе, что, например, важно для тюркских языков, причем для славянских языков - это несущая поверхность, независимо от расположения самой поверхности по отношению к предмету: стакан на столе, картина на стене, лампа на потолке. То же в английском и китайском языках. То, что это именно несущая поверхность, доказывает тот факт, что по отношению к торчащим из воды предметам в русском языке нужно употребить предлог над: Над водой возвышалась труба затопленного парохода (предлог над в значении «на» возможен только по отношению к высоким предметам и твердому локусу типа Над крышей поднимается труба). В принципе предлог над имеет значение «выше» -солнце над головой. В финском языке нашим предлогам на и над в пространственном значении соответствует один предлог. Но в немецком для верхней поверхности системен предлог auf: auf dem Tisch (на столе); а в случаях типа на стене (an der Wand) и на потолке (an der Decke) предметы осмысляются как нечто прикрепленное к несущей поверхности. Оказалось, что в иранских языках общая сопространственность в лесу, на поляне и местонахождение внутри объема - одежда в шкафу, вода в стакане - передаются синтаксемой с предлогом дар ('сопространствен-ность'). Но слова, по отношению к которым можно маркировать местонахождение «внутри», способны присоединить предлог дахил ('нутро') с изафетом -е, и, соответственно, возможна синтаксема дар дахил-е ('в шкафу'), дар дахил-е ('в столе'). Слова типа лес, страна, Африка такую синтаксему не образуют. Но вот местонахождение на поверхности реализуется только по отношению к верхней поверхности, см. пример выше дар рой-е мез = «на лице стола». Эти соотношения мы отметили уже в первом издании нашей книги об именной локативности [Всеволодова, Владимирский, 1982]; ср.: [Прохорова 1980]. Нашим картина на стене, лампа на потолке, как мы выяснили позже, соответствуют синтаксемы

типа (картина висит) со стены, (лампа висит) с потолка. Это подсказало нам, что наша словоформа с предлогом с системно выступает для случаев нарушения нормального расположения. Так, обои - на стене, а обрывки обоев свисают со стены; лампа - на потолке, а оголенные провода свисают с потолка, соответственно, скатерть на столе, но может свисать со стола, одеяло может свисать с кровати. То же для названий гибких растений типа лиан: лиана свисает с ветки дерева. Это значение мы смогли внести только уже в последующие издания [Всеволодова, Владимирский, 2008], [Всеволодова, Владимирский, 2015] в приложении в конце книги; о принципах описания предложной системы в системе геометрических и функциональных понятий см. также в [Селиверстова, 2004: 730-735].

В тюркских языках, например в казахском, эта оппозиция строится на другом основании. Левый член этой оппозиции включает в себя все случаи системного расположения предмета. Так, посуда обычно стоит или лежит на столе, а одежда висит в шкафу; спят на кровати, а деньги лежат в кошельке. Все эти случаи и вся наша общая сопространственность выражаются местным падежом без предлога. Но в случае нарушения нормы (кошка на столе, кошка в шкафу, собака на постели, жук в кошельке) стоит соответствующий послелог-существительное со значением 'верх' или 'нутро' в местном же падеже. Это и есть выражение языковой картины мира носителей данного языка.

Приведем первые фрагменты оппозиции именной локативности в указанных языках.

Таблица 1. Фрагмент системы именной локативности русского языка

Таблица 2. Фрагмент системы именной локативности иранских языков

Таблица 3. Фрагмент системы именной локативности казахского языка5

В системе немецкого языка должна быть оппозиция в рамках поверхности: верхняя поверхность и несущие поверхности, что, в принципе, объясняется тем, что на верхней поверхности предмет держится силой земного притяжения, а на боковой и нижней он должен быть прикреплен. Вместе с тем такие соотношения, как пятно на стене, трещина на ножке стола, должны иметь свое место в такой системе. В русском языке в рамках значения 'на поверхности локуса' есть оппозиция подзначений типа картина на стене: пятно на стене.

Примечание. Мы привели только самые общие случаи предложно-падежных оппозиций. Уже значение 'внутри локуса' реализуется в разных ситуациях: 1) локус - это объем: вода в стакане, дети в доме; 2) локус - это нечто материальное, что может быть: 2а) твердым телом: гвоздь в доске, окно в стене и 2б) веществом: рыба в воде, камни в земле. К тому же в этом фрагменте есть интересные

5 Анализ казахской системы именной локативности проведен в дипломной работе студентки филиала Московского университета в гор. Астана (Казахстан) Алины Камаловой, выполненной под руководством автора данной статьи.

случаи расхождения в понимании соотношения локуса и предмета. Так, если мы видим на доске стола или на стене шляпку гвоздя, вбитого в доску, то для нас это гвоздь в столе /в доске; для литовцев и китайцев - это гвоздь на столе и на доске. Но несомненен факт, что именно такая структура грамматических категорий разных уровней (функционально-семантических, функционально-грамматических и др.) является общей для всех языков и позволяет выявить основные характеристики разных языков.

Уже в мотивированных синтаксемах возможна синонимика разных реализаций. И построение самих категорий, и определение синонимики не должны быть субъективными. Необходимы операциональные методы, определяющие объективность того или иного определения единицы. В свое время первой такие операциональные методы для определения перехода существительных в Тв. п. в наречия для польского языка выявила Т. С. Тихомирова [Тихомирова, 1972], некоторые другие для определения перехода словоформ знаменательных слов в предлоги были выявлены при работе над предлогами [Всеволодова, Кукушкина, Поликарпов,

2013]. Для выявления отношений синонимичности и инвариантности нужно противопоставить ситуации, выраженные данными единицами, -налицо инварианты, например: Письмо не в книге, а под книгой. Если такое противопоставление бессмысленно - налицо синонимы, ср.: Рыба *не в воде, а под водой. Причем эта синонимичность характерна в русском языке только для трех слов: земля, вода, снег.

Наш иранский коллега приводит как якобы ошибочные выражения голова болит из-за шума, трава мокрая из-за дождя вместо болит от шума, мокрая от дождя. Но оба случая - фрагмент категории именной каузальности, причинности. Эта категория в русском языке - одна из сложнейших даже по сравнению с другими славянскими языками и пока недостаточно разработана в нашей модели языка. Проанализированы фрагменты «причина действия человека» [Всеволодова, Ященко, 1988 /

2014], «причина эмоционального состояния» [Лебедева, 1991], «причинно-следственные отношения в неживой природе» [Жданова, 1998]. Примеры, приводимые коллегой, - из фрагмента физиологического состояния лица (а возможно, одушевленного существа вообще) и физического состояния внешней среды, которые до сих пор еще не анализировались в рамках нашей категории. Но тот факт, что выражения *голова болит не из-за шума, а от шума; *трава мокрая не из-за дождя, а от дождя не имеют смысла, свидетельствует об их синонимичности, см. пример: В настоящее время часто поступают жалобы на головные боли и мигрени от кондиционера. Может ли это быть правдой? Ответ - да, из-за

кондиционера и его шума, бывает, болит голова6. Как выражается причинность в иранских языках, нам пока неизвестно. Но в принципе подход к мотивированному управлению от смысла в модели РКИ абсолютно правомерен, и здесь вопрос только в неразработанности данной ФСК в русистике.

Таким образом, ясно, что мотивированное управление требует выявления структуры каждой категории в каждом языке, и это очень важный и очень большой фрагмент лингвистических исследований, который наряду с решением собственно дидактических вопросов выведет нас на фундаментальный уровень грамматики. Важно заметить также, что в языке очень много синонимики, и это понятно: Язык как средство общения должен иметь большую прочность в возможности выражения каждого смысла.

1.2.2. Если свободные синтаксемы могут выступать и вне предложения, то другие типы синтаксем - обусловленные и связанные - всегда связаны с определенной позицией в предложении. Понятие позиции выделила Г.А. Золотова [Золотова, 1988]. Это позиция вне предложения, свойственная только свободным синтаксемам7, хотя они способны занимать и все другие позиции. В предложении это позиция в предикативной паре, вне предикативной пары и присловная. Позиции не связаны с категорией ЧП. В формальной грамматике именно подлежащее и сказуемое суть синонимы субъекта и предиката, на самом деле предикация - это тема и рема. И хотя специально АЧ в своей работе Г.А. Золотова не рассматривает, это положение совершенно адекватно. Одна и та же синтак-сема в моделях с одинаковыми словоформами может занимать разные позиции. Представим матрицу синтаксических позиций именных син-таксем в табл. 4 (см. ниже).

Кроме того, что в славянских языках системны предложения, где субъект стоит не в Им. п., в позицию фокуса темы, несущей тематическое ударение (ИК-3 или ИК-6), легко переходят дополнения словосочетаний, где предикатом - в позиции ремы - может быть определение к существительному. Поэтому нашим предложениям типа Книгу я купил интересную во многих языках с грамматикализованным порядком слов соответ-

6 Здесь может возникнуть вопрос о нормативности предлога из-за в данном употреблении. О проблемах нормы см. нашу точку зрения в [Всеволодова, 2015]. Кроме того, наш иранский коллега, судя по всему, опирается на российские грамматические материалы.

7 Позже Г. А. Золотова отнесла к способным занимать позицию вне предложения и некоторые обусловленные синтаксемы, но наш материал показал, что все представленные ею словоформы относятся к свободным синтаксемам.

ствуют предложения типа Книга, которую я купил, интересная. Очевидно, что АЧ - это такой же компонент грамматики, как и все другие.

1.3.3. Обусловленные синтаксемы (обусловленное управление) в традиционной грамматике тоже не имеют своего места в категории управления. У них тоже нет управляющего ими слова. Подлежащее и сказуемое -всегда обусловленные синтаксемы. В славянских языках вообще - а в русском особенно - много моделей предложения, где в отношениях предикации ('о чем говорим' - 'что говорим') выступают отнюдь не подлежащее и сказуемое. Это связано с тем, что для славянских языков вторым по значению после денотативного (передающего объективное событие действительности) уровнем является не формальная структура предложения, а актуальное членение (В. Матезиус), то есть категория предикации, или предицирования. А ЧП выполняют совершенно другие функции, нежели в языках с грамматикализованным порядком слов. Они относятся к коммуникативной парадигме предложения: каждый ЧП имеет свой уровень коммуникативной значимости [Всеволодова, 2016]. В этом плане практически еще нет исследований.

Таблица 4. Типы и употребления (позиции) именных синтаксем

в предложении

^ч позиция тип ^ч синтаксемы^\ вне предложения предикативная внепредикативная присловная

свободная в Москве об Иране сестре В Москве сегодня холодно. Мы - в Москве. Об Иране - статья. Статья - об Иране. Сестре - письмо. Письмо - сестре. Холодно в Москве сегодня, вчера было тепло. Я живу в Москве с рождения. Я прочитал статью об Иране. Я подарил сестре часы.

Вишня зацвела. Иван - физик. Мне завтра уезжать. У Маши - глаза голубые. Книг на столе - одна. Мой дед был химиком. Отец у нее болен. Эта работа для него трудная. Глаза у Маши -голубые. Юра мне родной брат. Завтра студентам сдавать экзамен. Задача решена нами. Боксер нанес удар сопернику. Открытие Америки Колумбом.

обусловленная --- Иру - не узнать. Задачу - решили. --- Строить дом. Лишиться работы. Решение задачи.

Даже определенные структурно-семантические модификации предложения (важнейшая категория, тоже выделена Г.А. Золотовой), например внутри-синтаксическая модальность, требуют постановки имени субъекта в косвенный падеж, ср.: Он читает. - Ему нужно /можно / нельзя / приходится читать. То же и без названного показателя модальности: Ему завтра уезжать; Ребятам завтра сдавать экзамен; то же при временных показателях: Нам пора уходить; Ребенку время спать; при отрицании в бытийном предложении: Книга есть. - Книг нет. Есть модели с модусным осложнением: Мне не спится / не работается / не гуляется. Но и: Мне здесь хорошо работается; Нам здесь хорошо живется. Даже при наличии подлежащно-сказуемостной реализации частотны их синонимы с косвенными падежами существительного: Я хочу есть. - Мне хочется есть; Я так думаю. - Мне так думается; Он представлял себе этот город совсем другим. - Ему этот город представлялся совсем другим. Ср. также: С работой у нас порядок; Со временем у меня туго: очень много работы; Мою сестру зовут Ира /Ирой.

О предложениях с у-локализаторами было сказано выше. И хотя есть очень хорошая работа [Арутюнова, Ширяев, 1983], посвященная предложениям с этой словоформой, они еще требуют дальнейших исследований. Так, абсолютно идентичные, казалось бы, предложения У деда - седая борода и У Маши - голубые глаза имеют разные синтаксические парадигмы. Для первого предложения мы можем построить отрицательную модификацию У деда нет седой бороды, что совершенно невозможно для второго, где правильной будет только модификация У Маши не голубые глаза. Это подтвердит и английский язык, где отрицанием для первого предложения будет hasn't, а для второго has not.

Обусловленная синтаксема может выступать и в позиции предиката, например в предложениях со значением признака чего-либо: Ветер с утра - к дождю. Или в так называемых синтаксических фразеологизмах, выделенных Н.Ю. Шведовой, а для нашей модели разработанной А.В. Величко [Величко, 2016], тоже есть модели с обусловленными синтаксема-ми типа Работа работой, а семья семьей. С моей точки зрения, этот разряд предложений относится, скорее, к категории грамматикализации. В отличие от лексических фразеологизмов здесь нет жестких ограничений на лексику.

Думается, что к обусловленным следует отнести и то, что в традиционной грамматике называется приложением, в частности употребление имени собственного при родовом слове. Как известно, имя собственное

в таких случаях может выступать в Им. и в падеже родового слова: в городе Омск / в городе Омске, с девочкой Ира / с девочкой Ирой.

Отметим и такие случаи, как страдательные обороты, когда имя субъекта ставится в Тв. п. по требованию самой синтаксической структуры; и возможное образование от них с/с как двусловных типа периодическая система Менеделеева и открытие Менделеева, с одной стороны, и открытие периодической системы Менедлеевым, с другой.

Наконец, к обусловленным относятся синтаксемы в позиции вводных слов. Обычно это компоненты другой пропозиции. Как, совершенно справедливо показано в РГ-80, вводными могут быть формы слов, сочетания слов и предложения. Парадигма вводных компонентов у нас пока не описана, а это синтаксис высказывания. Отметим только, что, например, вводное слово с пояснительным значением (в частности, к имени собственному) может стоять как в Им. п., так и в падеже поясняемого слова: У Иры, моя подруга /моей подруги, сегодня день рождения.

Таким образом, обусловленные синтаксемы теснейшим образом связаны с синтаксисом предложения. Здесь нет управляющего слова, и самое синтаксему нельзя определить как стоящую в подчинительной связи. Заметим, что вводные компоненты всех трех уровней в АН - это всегда парентеза, то есть не выделяемые интонационно. А это уже синтаксис высказывания и актуализационная парадигма предложения.

1.3.4.1. Связанные синтаксемы (мотивированное управление) - это собственно подчинительная связь, хотя свободные синтаксемы стоят здесь в своей собственной форме и отвечают не на падежный вопрос, а на смысловой. Но и здесь есть свои грамматически формальные разряды. Можно выделить два таких разряда.

(1) Когда само слово - глагол, существительное, прилагательное -формально требует существительного в определенной падежной форме. Как сказано выше, такие управляющие слова, в частности, глаголы, как правило, образуют определенные лексико-семантические группы. Образованные от них девербативы обычно сохраняют то же управление, кроме, как уже сказано, девербативов, образованных от переходных глаголов. Если наиболее частотным является в этом случае Род. п.: читать книгу - чтение книги; строить дом - постройка /строительство дома, то, как показано выше, есть и другие случаи, как уже указанные существительные, образованные от глаголов группы любить - ненавидеть. Но все такие случаи у нас пока тоже не выявлены.

Примечание. В этом разряде слов, в частности глаголов, нужно иметь в виду тот факт, что Язык вообще и русский язык в частности находятся в состоянии постоянного развития. И если сколько-то десятилетий назад при переходных глаголах с отрицанием выступал Род. п. вместо Вин. п., то теперь выражения: Я не читаю такие книги; Он не строил новый дом; Я не решил эту задачу - вполне нормативны. Более того, работа над предлогами показала, что во многих случаях управление слов, которые и сейчас в словарях даются со своим нормативным управлением, в речи естественного общения и, возможно, в печати меняется. Судя уже по самим глаголам, это нельзя назвать просторечием, но, разумеется, нельзя и вводить в учебный материал. Это возможные варианты будущего. Приведем отдельные примеры8:

1) ассистировать кому: Умею ассистировать к врачу. Поэтому сначала необходимо будет ассистировать к такой ситуации. Ну и конечно ассистировать к уборке квартиры - это самая любимая обязанность моего кота.

2) ассоциировать кого-что с кем-чем: Для пациента так же важно ассоциировать к симптомам. Прочтя слово «пение», мы будем ассоциировать к «пень», «пеня», «пень-ка», «пентюх». Часто аналитик просит пациента ассоциировать к тем эпизодам во сне, которые кажутся странными. Отмечены и реализации к + Тв. п. Разумеется, это не норма, но в речи уже есть: Аббревиатура ЛРЬ при желании может ассоциироваться к названием компании из Купертино. У нас в современном мире понятие «диета» почему то стало ассоциироваться к голодовками и прочим нездоровым поведением.

3) афишировать что: афишировать к праздникам. Игра достаточно динамичная, поэтому нужно афишировать к скорости полета мяча, чтобы стать победителем. Зюганов не хочет перешагнуть красную черту Кровавого воскресенья, т. е. афишировать к столетию ВОСР.

4) благоприятствовать кому-чему: Внешние параметры не будут соответственно благоприятствовать к линейным изменениям базовых данных. Такое воспаление может благоприятствовать к образованию рубцов, что может стать причиной бесплодия.

Не будем приводить других примеров, но, думается, в нашей лингвистике необходимо направление, которое занималось бы вопросами изменений в грамматике и лексике. История языка не кончается на каком-то веке. Через 300 и 500 лет наш современный язык тоже будет уже объектом истории языка. И следить за этим нужно. Будем помнить слова Пеш-ковского, что для лингвиста в языке не может быть «неправильного» и «некрасивого» [Пешковский, 2010]. Если что-то есть в языке - это факт языка. Учить этому не нужно, но знать и иметь в виду - необходимо.

(2) Второй разряд мотивированного управления - это соотнесенность предложно-падежной формы и глагольной приставки вне зависимости

8 Материалы взяты из дипломной работы бакалавра В. Гагариной, выполненной под руководством автора статьи.

от значения глагола, ср.: влюбиться в девушку, вляпаться в лужу, вдуматься в проблему, втянуться в работу, наброситься на конфеты, наговорить на коллегу; Навалился Мишка на горячую пищу. Как показал наш материал по предлогам, это можно объяснить тем, что предлоги образовались не от наречий, как часто утверждается в литературе (наоборот, наречия образуются от предлогов), а от приставок. Это подтверждается примерами из памятников нашего письма: Судно подплыло острову, судно отплыло острова. Появление предлогов можно объяснить тем, что славянские языки, в том числе и русский, характеризуются максимальной конкретизацией и дублированием содержания высказывания. К этому аспекту мы еще вернемся. Разумеется, есть случаи, когда предлог и приставка не совпадают. Так, в славянских языках приставка к- вышла из активного употребления. Теперь словоформой к + Дат. п. системно управляют глаголы с приставками под- и при-. С приставкой под- системно выступают глаголы движения: подойти, подъехать, подбежать к кому-чему; ср. с приставкой при-: привыкнуть к чему, приспособиться к чему, приобщиться к кому-чему, привязаться к кому-чему и под. Это отдельные случаи, вся системность таких отношений в нашей грамматике пока не представлена.

1.3.4.2. Как уже было сказано, категория предикации, или АЧ, является из собственно грамматических уровней предложения-высказывания важнейшей. Поэтому для нашей модели Языка было необходимым скорректировать концепцию В.В. Виноградова о с/с: именно они наряду с интонацией (ИК Е.А. Брызгуновой) оказались одним из наиболее активных механизмов данной категории. Выделенные В.В. Виноградовым свойства с/с характеризуют базовые, исходные их реализации. А перестановка слов уже функционирует как механизм АЧ. Так, в предложении Я читаю интересную книгу с ИК-1 на ударном слоге последнего слова -это нейтральная реализация высказывания. Но перестановка словоформы книгу в препозицию к глаголу уже будет выделена ИК-1 смысловой [Бухарин, 1986], поскольку словоформа из позиции просто ремы (Р) перейдет в позицию фокуса Р: Я читаю книгу интересную. Расстановка компонентов в тему (Т) и Р: Книгу я читаю интересную потребует для словоформы книгу, стоящей в фокусе Т, ИК-6, причем само высказывание говорит уже не о читающем, а о книге, и в языках с грамматикализованным порядком ЧП здесь, как правило, выступает сложное предложение типа Книга, которую я читаю, интересная. И это тоже объект преподавания.

Так же ведут себя и дескриптивы: Беседу с ребятами на эту тему мы проведем завтра. Ср. также: С предложением твоим я согласен; К работе он относится серьезно; Мне эта песня нравится и др. В этой позиции системно выступают и свободные син-таксемы: О работе мы уже поговорили; Из-за дождя ребята не пошли гулять. Особенно частотны здесь локативы и темпоративы, которые Н.Ю. Шведова определила как детерминанты, но слово не может входить в предложение без семантической связи с каким-либо другим словом [Гак, 1972], [Всеволодова, 2016: 493]. И это тоже один из аспектов грамматики управления. Предложения, где в роли субъекта выступают существительные в косвенных падежах, как правило, не свойственны языкам с грамматикализованным порядком ЧП. Сопоставительных исследований на эту тему у нас пока нет.

Таким образом, очевидно, что концепция Е.С. Скобликовой о содержании понятия «управление» (с добавлением других склоняемых ЧР) абсолютно верна, О подчинительной связи можно говорить лишь в определенных случаях. Так же адекватна концепция синтаксем А.М. Мухина и Г.А. Золотовой, поскольку они функционируют в предложении не просто как морфологическая форма, а как компонент синтаксиса предложения, которые есть во всех языках независимо от типа их грамматики. Для свободных именных синтаксем необходимо выделение и системный анализ ФСК, которые есть во всех языках, но, отражая языковую картину мира носителей данного языка, используют именные группы с разным значением для одних и тех же фрагментов мира. Для обусловленных именных синтаксем очень важно понимание различий между терминами «субъект» и «подлежащее», «предикат» и «сказуемое», с одной стороны, а также внимание к некоторой специфике славянских предложений в речи, с другой. Впрочем, вполне возможно, что некоторые из таких употреблений есть и в неславянских языках. Соответствующих исследований, думается, пока нет. Связанные синтаксемы есть во всех языках, но их формальное представление, сопоставление с русским языком пока, если и есть такие исследования, не получило описания в нашей литературе. При этом нужно учитывать, что описательные предикаты (дескрипции типа заниматься уборкой, вести переговоры) суть лингвистические универсалии, но наверняка нет точного совпадения в их наборе и в составе всех таких предикатов. Эти типы с/с показывают, что подчинительная связь образуется разными способами.

2.1. В категории управления есть еще несколько грамматически интересных моментов, в первую очередь предлоги - неотъемлемая часть этой

категории. Но в работе [Всеволодова, Кукушкина, Поликарпов, 2013] говорится не о предлогах, а о предложных единицах. Как оказалось, нам необходимо учитывать степень «опредложенности» всех наших единиц, выступающих в функции предлогов. Традиционная грамматика ограничивается классификацией на первичные, которые считает закрытым и не пополняющимся классом, и вторичные. Наша работа над предлогами выявила, что предлоги - это практически не исследованная еще в нашей грамматике категория слов. И кроме единиц, выступающих как предлог и только как предлог, в языке очень много единиц, которые мы часто воспринимаем как предлоги, но которые еще не вышли из своей части речи. Покажем некоторые аспекты, в наших грамматиках не отмеченные. Но вначале повторим то, о чем писалось уже несколько раз. Вопрос перехода одной части речи в другую - процесс сложный и разнообразный. Наша работа над предлогами показала, что помимо выделенных в [Тихомирова, 1972] операциональных методов определения перехода одной ЧР в другую, есть еще несколько случаев, в том числе и связанных, судя по всему, с психолингвистикой [Всеволодова, 2014]. Это случаи, когда слова и даже с/с в определенной падежной форме воспринимаются как предлоги и даже в словарях часто фиксируются именно как предлоги или в значении предлогов, хотя совершено системно употребляются как самостоятельные лексемы или с/с. Это, например, во избежание, в ознаменование, в близости (от) кого/чего, в цвет, в тон чего, в соседстве чего / чему / к чему / с чем. В некоторых случаях языковые основания для этого уже есть. Так, если предлог в качестве - работать в качестве учителя - полностью отвечает всем требованиям перехода одной ЧР в другую [Тихомирова, 1972] (в частности, нельзя реализовать словосочетание *качество учителя, но возможны качество мяса, качество ткани, что говорит о потере предлогом семантики исходного слова и выходе из его падежной парадигмы; нельзя поставить определение: *работать в хорошем качестве учителя, что говорить об изменении синтаксических потенций предлога по сравнению с исходным словом), то предложная единица в результате - в результате анализа была выявлена причина заболевания - уже не допускает определения к слову результат, но она не вышла из падежной парадигмы и не изменила значения исходного слова. Реализации о хорошем результате анализа, к неожиданному результату анализа, с адекватным результатом анализа, при таком результате анализа и пр. вполне корректны, нормативны и свидетельствуют о сохранении синтаксических потенций исходного слова в других реализациях,

где оно само выступает как знаменательное. И таких единиц у нас очень много.

О том, что предлоги образовались, скорее всего, от приставок, но ни в коем случае не от наречий, мы уже писали [Всеволодова, Кукушкина, Поликарпов, 2013], [Всеволодова, 2010], [Всеволодова, 2012а], [Всеволодова, 2012Ь], [Всеволодова, 2014]. Наоборот, наречия образуются от предлогов. В частности, студенты-филологи, россияне говорят, что для них словоформа порядка (ср.: Пришло порядка десяти студентов) не предлог, а наречие, как, скажем, слово примерно, и для них системна реализация Пришло порядка десять студентов; Заплатили порядка две тысячи рублей. Такие же примеры мы нашли в корпусе Интернета. В одной из недавних телепередач журналист в своем репортаже сказал Участвовало в этом около сто человек. Опытный и один из ведущих дикторов на одном из основных каналов России в вечерних новостях сообщил: Новые квартиры получит более пятьсот семей. Можно сказать, что это процесс грамматикализации, которым лингвистика пока занимается очень мало. Словоформа порядка перешла в предлог из парадигмы слова порядок по всем правилам: изменила лексическое значение, поэтому ее можно назвать синонимом слова примерно, выпала из парадигмы, потеряла синтаксические связи, например, с прилагательным. Из предлога порядка в наречие она переходит за счет потери управления падежной формой, ср. также: обойти вокруг дома - обойти дом вокруг, где налицо еще и изменение позиции по отношению к существительному. Слова около и более пока никаких объективных критериев перехода не показывают. И это сейчас выход из нормы. Итак, назовем некоторые грамматически интересные аспекты предложных единиц.

1) Предложные единицы составляют, с одной стороны, функциональ-но-грамматичес-кое поле (ФГП), а с другой - функционально-грамматическую категорию (ФГК). Эти структуры представлены в литературе [Всеволодова, Кукушкина, Поликарпов, 2013], [Всеволодова, 2012а], Всеволодова, 2012Ь], поэтому описывать их здесь мы не будем.

2) ФСК предложных единиц имеет аналогичную приведенным выше многоранговую бинарную (дихотомическую) систему своих лексико-грам-матических реализаций. Пери-ферией ФГП предложных единиц и последним компонентом их ФГК являются корреляты предлогов - словоформы с параметрическим значением длиной, в ширину, в размере и др., выполняющие функции предлога, не выходя из категории существительных.

3) Предлоги имеют несколько парадигм.

3.1. Одной из наиболее интересных является морфосинтаксическая (грамматическая) парадигма, когда основной предлог может управлять двумя падежами в одном и том же значении, в том числе и именительным (ср.: в стиле поздний модерн / в стиле позднего модерна), а иногда еще и присоединяет к себе дополнительные предлоги. Эти дополнительные предлоги могут быть двух типов:

1) Будучи лексически принципиально другими, они не вносят своего значения в образуемые с ними вариантами никакого дополнительного значения и влияют только на управление. Причем сами эти предлоги могут быть даже антонимами. Ср.: дом вблизи моря /вблизи к морю/вблизи с морем / вблизи от моря / вблизи до моря / вблизи у моря; то же самое для предлогов близ (близь), близко, по близости, в близости моря / к морю / с морем / от моря / до моря /у моря; В соседстве Бештау и Эльбруса; Пушкин на Кавказе и Кавказ в творчестве великого поэта; «В соседстве заводу» в Калининграде - телефоны, адреса с рейтингом, отзывами и фотографиями; Адреса, телефоны, часы работы, схема проезда; В соседстве от пасущихся стад нередко строилось сторожевое здание, откуда легко предупреждали о наступающей опасности (Инт.); Затем думаю купить себе небольшое имение, поселиться в деревне. Хорошо бы в соседстве к Вам; Я звезды усвоил как азбуку смертного неба, // И жить начинаю в соседстве у черной дыры. Вторые предлоги в этой функции мы назвали экспликаторами. Но реализация в сочетании с предлогом у в данном случае - это второй тип.

2) Выступают одновременно два синонимичных предлога - редупли-каты, ср. очень употребительный для ради кого / чего: Она живет и работает для ради своих детей. Очень большая парадигма редупликатов у предлога к вопросу, см. самостоятельное употребление - название статьи И.В. Сталина «К вопросу китайской революции». Это то же самое, что о китайской революции / про китайскую революцию / насчет китайской революции и т. д. Перечислим широко употребляемые варианты -синонимы предлога к вопросу: к вопросу зачета / к вопросу о зачете / к вопросу касательно зачета / к вопросу касаемо зачета / к вопросу по поводу зачета / к вопросу про зачет / к вопросу относительно зачета / к вопросу по поводу зачета / к вопросу насчет зачета; и реализации с экс-пликатором к вопросу по зачету / к вопросу с зачетом. Все они абсолютные синонимы и различаются только стилистически. Причем филологи высокого класса говорят, что для них нормой является к вопросу о ком / чем. Сам предлог к вопросу может выступать и во мн. ч.: к вопросам в тех

же реализациях. Очень важным мне кажется и выделение такой парадигмы для целого класса предлогов. Все предлоги, называющие отношения двух объектов речи, имеют четырехчленную парадигму; некоторые из ее членов часто определяются как «неправильные, неграмотные», но они системно употребляются в некоторых профессиональных стилях и в речи естественного общения. И мы не нашли ни одного из таких предлогов, который не имел бы этой парадигмы, включая взятые из французского в пандан и визави. Это предлоги типа согласно чего /чему /к чему /с чем; аналогично кого-чего / кому-чему / к кому-к чему / с кем-с чем; в противоречие чего / чему / к чему / с чем; в противоположность кого-чего / кому-чему / к кому-к чему / с кем-с чем, втык чего / чему / к чему / с чем; в соседстве кого /кому /к кому /с кем; сидеть визави кого /кому /к кому / с кем. Приведем примеры с предлогом в пандан : Вот рисунок. А в пандан к нему другой (А.П. Чехов. МАС); И справедливости ради, в пандан "Реквиему" Сальери должен был бы быть исполнен "Реквием " Моцарта; И совсем в пандан с репликами иностранцев прозвучали российские ответы на российские же вопросы; К сожалению, мой анекдот не в пандан веселья (К. Райкин, ТВ «Белый попугай»). Как показывает материал нашей словарной группы, такие употребления есть и в литературе XIX в.

3.2. Есть функциональная парадигма, реализации которой мы описали в указанной литературе, но как самостоятельную парадигму не представили. Представим ее здесь.

1) а. Предлог - первичный, вторичный, предложная единица - может быть самостоятельным системным предлогом, который стоит в препозиции к словоформе, как правило, существительного. Это существительное может быть знаменательным словом: о работе, в дом. Если это первичный предлог, он, как отмечает РГ-80, может писаться и раздельно, что системно именно для синтаксем с такими словами. Но он может стоять перед словом, которое в сочетании с этим предлогом само уже перешло в предлог - вторичный. С формой такого слова он может писаться как раздельно, так и слитно, это всегда конвенциональный вопрос. Сейчас предлог в пику кому / чему пишется раздельно, но в словаре Ушакова 19331940 гг., где работали и В.В. Виноградов, и Л.В. Щерба, он представлен слитно: впику; предлоги в виду и ввиду пишутся по-разному в зависимости от значения: Дом стоит в виду озера при выражении локативности; Ввиду болезни сын не пошел в школу при выражении каузальности (= из-за болезни). Некоторые предлоги и в одном значении имеют два варианта,

например: вглубь и в глубь. Но и в том, и в другом случае возможна реализация со словом самый: в самую глубь леса, ср. пример употребления бесприставочного и приставочного вариантов в одном высказывании: Мы разве не отправимся туда, вглубь, в самую глубь страны? Кстати, слово самый при предлогах со значением и при выражении пространственной и временной близости в восточнославянских языках, судя по всему, имеет особую функцию.

Примечание. Вопрос о слитном и раздельном написании относится не только к предлогам, но и к наречиям. Так, два абсолютно синонимичных и однокорневых наречия например и к примеру пишутся по-разному. Недавно я узнала, что пишу наречие наощупь неправильно. С 1956 г. его нужно писать раздельно - на ощупь. Но откуда это можно узнать? В школе и в университете педагоги мне говорили, что его нужно писать слитно.

б. Выше уже упоминались предлоги, управляющие двумя существительными, как разными, так и лексически одним и тем же в разных формах, и находящиеся в интерпозиции между ними, типа лицом к окну и лицо в лицо. Грамматики этих предлогов у нас пока нет.

в. Предлог может в стоять после существительного. И это могут быть следующие реализации:

а) Системно выступает в именных темпоральных группах предлог назад: неделю назад; два года назад. Еще в 1960-е гг. для людей среднего и старшего возраста системной была двусловная реализация тому назад: час тому назад; но молодежь уже употребляла и только слово назад. Интересно, что в польском языке вместо нашего назад употребляется как раз вторая часть - местоименное temu, тоже в постпозиции к существительному.

б) Предлог стоит после вторичного предлога (или предложной единицы) по валентности сушествительного, образующего этот предлог, как, например, в связи с чем (связаться с чем), в отличие от кого / чего (отличаться от кого / чего), в надежде на кого-что (надеяться на кого / что): Закрыть библиотеку в связи с ремонтом; В отличие от дождя снег здесь выпадал нечасто; Нет глупее тех людей, которые в надежде на большее бросают то, что имеют (Эзоп).

в) Предлог (обязательно с гласным) стоит в постпозиции к имени в функции темы и / или ремы: Работаю не только славы ра3ди, но и денег для1 (Евстигнеев); Двух дам меж, цвета беж; Минуту спустя вошла хозяйка (см. также [Храковская, 2011]).

2) Предлог в постпозиции после вторичного предлога выполняет функции показанных выше экспликаторов типа согласно к чему, соглас-

но с чем или близ к морю, близ до моря, близ с морем, близ к морю, когда предлог-экспликатор не вносит своего значения, но и базовый предлог сам по себе валентности на форму с соответствующим предлогом не имеет.

3) Предлог стоит после первичного или вторичного предлога либо, как показано выше, после аналога или коррелята предлога и выполняет функции конкретизатора количества или величины. Это предлоги порядка, около, более, менее, выше и под. Все они управляют Род. п. Интересно (и мы на это указывали в предыдущих публикациях), что в сочетании с первичными предлогами, управляющими другими падежами, возможны три реализации: а) всем квантитативом управляет базовый предлог: посове-товавался с порядка десятью специалистами; б) всем квантитативом управляет конкретизатор: посоветовался с порядка десяти специалистов; в) базовый предлог управляет существительным, конкретизатор -числительным: посоветовался с порядка десяти специалистами.

2.2. Язык - единица мироздания, в котором основными типами структур являются поля и дискретные единицы, образующие множества. И поля, и множества этих единиц образуют пересечения на разных уровнях. Категории и парадигмы - структуры нашего мышления. Они тоже имеют своеобразную полевую структуру. Но нас здесь интересует проблема пересечения категории управления с другими уровнями языка и другими категориями. Выделим два таких пересечения.

2.2.1. Категория управления пересекается с категорией, в нашей грамматике не выделяемой, но вместе с тем специфической для русского языка. Мы называем ее «категория нуль-формы (0-формы)». Покажем сначала ее на уровне и глагола быть, и глагольной связки. Здесь два аспекта. 1) Как известно, глаголы в формах наст. и буд. вр. в славянских языках согласуются с формой лица, но в восточнославянских языках глагол быть и в функции полнознаменательного глагола, и в функции связки для наст. и прош. вр. потерял форму лица, и фактически для всех форм лица в наст. вр. в русском языке употребляется форма 3-го л. есть, иногда для мн. ч. (и только в функции связки) форма суть. Западно- и южнославянские языки форму лица, в том числе и для связки, сохра-нили, ср. польск. jestem, jestes, jest, jestesmy, jestescie, sq. Но самое интересное, что глагол быть в прош. вр., где вместо всех глаголов у славян выступает краткая форма действительного причастия прош. вр. (ср. захудалый, запоздалый), которое согласуется не с формой лица, а с формой грамматического рода, русский язык выступает с одной формой для всех лиц в

наст. вр.: я / ты / он / она /мы / вы / они есть, - сохраняя в прош. вр. категорию рода и числа: он был / она была / дитя было; мы / вы / они были. В западнославянских языках форма прош. вр. глагола быть, как и форма наст. вр., присоединила собственно глагольные окончания формы наст. вр. глагола быть, которые маркируют форму лица, сохраняя и форму грамматического рода, а в южнославянских языках, как и положено, эта форма выступает со связкой, то есть с соответствующей формой лица, числа и грамматического рода. Иными словами, лицо, а часто и число субъекта при глаголе быть в наст. вр. и при всех глаголах в прош. вр. у нас представлено 0-формой.

Второй аспект - это тот факт, что сама связка есть в настоящем времени в биномина-тивных предложениях и в предложениях со сказуемыми прилагательными, причастиями, числительными системно не присутствует (Оля - гимнастка; Саша болен; Стол накрыт; Книг - десять) то есть тоже представлено 0-формой. Уже в украинском и белорусском она обязательна. Наличие связки требует введения фокуса ремы: Закон есть закон. Интересно, что реализация типа Закон - это закон менее категорична, нежели со связкой есть.

В парадигме склонения 0-форма системно работает при выражении даты. Дата на уровне дня выражается словом число, ср. вопрос: Какого числа ты приедешь? Но при выражении самой даты, где должны функционировать согласованное определение к слову число - порядковое числительное в ср. р. типа первое, десятое, двадцать второе и несогласованное определение к этому же слову - название месяца в Род. приименном, который, как известно, не изменяется при склонении управляющего слова (ср.: дом отца - к дому отца - с домом отца - в доме отца и пр.), слово число при наличии названия месяца, да и без него, обычно представлено 0-формой, склоняется фактически порядковое числительное: Зачет будет пятого марта; Работаю с двадцатого мая; Приедет к седьмому августа; Начнем тренировки после десятого февраля.

Способностью выступать с 0-формой управляемого имени обладают и предлоги, но, во-первых, всегда в функции анафоры, то есть если существительное уже названо раньше, а во-вторых, только при наличии гласного в своем составе. Предлоги к, в или с (даже в вариантах ко, во и со) в таких случаях не выступают, ср.: Тебе чай с сахаром или без? Ты выступал перед Колей? - Нет, после; Вот купил куст сирени, хотел посадить перед домом, но, может, лучше сбоку; Я стал солдатом не во время войны, а еще перед; Что ты думаешь о поездке? Ты за или против?

2.2.2. Категория управления относится не только к существительным, но и ко всем склоняемым ЧР. Она очень тесно связана с категориями числительных и одушевленности. Как видим, это принципиально разные уровни грамматики, но тем не менее именно эти две категории пересекаются в категории управления. Мы писали уже об этом, но для полноты описания категории управления придется здесь вкратце повторить главные аспекты.

2.2.2.1. Как известно, части речи «числительное» в старославянском и в старорусском языках не было. Один, два, три, четыре относились (грамматически и сейчас относятся) к адъективам, а числительные типа пять, тридцать относились к третьему склонению существительных. Они и сейчас склоняются так же. Еще в ХУШ в. они функционировали как существительные, ср. из отчета служащего своему хозяину 1731 г.: Купилъ другую тридцать коровъ; из новгородских грамот: пришли еще одну десять лососей. Именно поэтому после числительных пять и выше существительные стоят в форме Род. п. мн. ч. В неславянских языках существительные после числительных, начиная с два, стоят или во мн. ч. (см., например, немецкий), или, как в тюркских языках, в ед. ч. Но есть еще одна, а скорее, две особенности.

1. Независимо от того, имеем ли мы дело с простым или составным числительным, если квантитатив в подлежащем кончается на один, одна, одно, существительное, глагол-сказуемое и прилагательное-определение стоят в ед. ч. соответствующего грамматичес-кого рода, а форма прош. вр. глагола тоже согласуется по роду с существительным: пришел сорок один новый студент, разослано двадцать одно заказное письмо, лежала тридцать одна синяя пуговица. В неславянских языках, если там есть форма числа, сказуемое будет выражено мн. ч.

Если в квантитативе - подлежащем числительное кончается на два, три, четыре (независимо от простого или составного числительного), то существительное всегда стоит в Род. п. ед. ч., сказуемое может быть выражено как ед. (в прош. вр. - средним родом), так и множ. ч., а определение - Им. п. или Род. п. мн. ч. С позиций современной грамматики объяснить такое «разногласие» форм и отсутствие согласования невозможно, но это следы распада категории двойственного числа, которая в свое время была во всех индоевропейских языках и до сих пор еще работает в серболужицком и словенском языках. Почему в русском языке получилось именно так, мы писали в упомянутых выше статьях, в частности в [Всеволодова, 2013а], [Всеволодова, 2013Ь]. Приведем примеры: Подня-

лись / Поднялось две / двадцать три / сто четыре детские / детских руки; Приедет / Приедут два / сто три / сорок четыре иностранные / иностранных делегата. Это факт грамматикализации, когда морфосин-таксические отношения оказываются нарушенными, но структура воспринимается носителями языка как системная.

2. В грамматике предлог в определенном значении (если он многозначен и может управлять двумя или тремя падежами) управляет конкретным падежом, что не зависит от управляемого слова. Но есть один предлог, своеобразие которого отмечают все академические грамматики ХХ в., но объяснения этому явлению нет; и словарь Ожегова - Шведовой отмечает, что предлог по управляет четырьмя падежами: Род., Дат., Вин. и Предл. Предлог по в двух сочетаниях с квантитативами ведет себя по-разному. В рамках общего значения разделительное™ приходится выделить два подзначения: 1) собственно разделительности, и тогда предлог по управляет Дат. п. всего составного числительного: Разослали письма по двум тысячам шестистам пятидесяти одному адресу; 2) распределительности, когда объектом передачи является множество множеств. В этом случае в Дат. п. может стоять только числительное один и существительные-числительные типа тысяча, сотня, десяток; числительные два, три, четыре, сорок, сто, двести - четыреста выступают в Вин. п., числительные типа пять, пятьдесят, пятьсот - девятьсот -и в Род., и в Вин. п., ср.: каждый заплатил по одному рублю - по два рубля /по сорок /по двести рублей - по пяти рублей /по пять рублей, по шестисот рублей /по шестьсот рублей. Но самое интересное, что в одном составном числительном числительное каждого разряда стоит в своем падеже, то есть при одном предлоге с одним и тем же значением компоненты одной семантической и членопредложенческой единицы выступают каждый в своей форме, ср.: каждый получил по две тысячи шестисот пятидесяти одному рублю / по две тысячи шестьсот сорок одному рублю. Аналогичного явления с другими предлогами мы не знаем. Но вряд ли в языке может быть только одна такая оригинальная единица. И как объяснить с точки зрения грамматики такое самостоятельное поведение управляемого компонента в категории управления?

3. Пересечение категорий управления с числительным выявилось для нас именно в процессе работы над предложными единицами [Судзуки, 2008]. Оказалось, что при коррелятах предлогов - параметрических существительных типа длина, высота, вес, продолжительность и под. -числительные выступают в Им. п.: коридор шириной три метра; пушка

калибром 3 фунта; Женщина ростом 172 см будет сложена пропорционально, если обхват талии будет 72 см, обхват бедер и груди — около 97 см. Но при этих же существительных, как и при Тв. п., возможен предлог в с Вин.п.: коридор шириной в три метра; пушка калибром в 3 фунта; Женщина ростом в 172 см.

4. Но есть еще одна особенность квантитативов, отсутствующая в именных группах с существительными или местоимениями. Это порядок слов. Все приведенные нами выше примеры представлены прямым порядком - параметрическое существительное + квантитатив. Однако при обратном порядке слов: квантитатив + параметрическое существительное - системно употребляется и Род. п., хотя Им. п. и в + Вин. п. тоже возможны: коридор трех метров шириной; пушка 3 фунтов калибром; Женщина 172-х см ростом; Купол был пяти метров высотой и тридцати в диаметре; Во время войны колокольня на Кафедральном Соборе выдавала Ростов с потрохами - семидесяти пяти метров высотой; Морской хищник оказался двух метров длиной и весом более 100 килограммов. Ср. также: Я была девяносто три килограмма весом, сейчас во мне их всего-то шестьдесят два; Моржовые бивни в три килограмма весом, каждая приводят в трепет!

Упомянем еще одну особенность, специфическую для категории коли-чественности с ее пересечением с категорией управления и позволившую выявить очень интересный аспект в категории количественности. Как показало сопоставление русского языка с южнославянскими и с немецким, выведение в РГ-80 дробных числительных в разряд словосочетаний (равно как и порядковых числительных в порядковые прилагательные) не имеет основания, а специфика дробных числительных (возможность употреблять союз и) свидетельствует о пересечении множества составных числительных с множеством сочинительных с/с. Вместе с тем именно анализ всех предложных единиц, выступающих в структуре с предлогами-конкретизаторами типа около, порядка, более и под., показал, что все комплексные числительные (разряд, не выделяемый в нашей грамматике, - структуры, включающие два или три самостоятельных числа; подробнее об этом см. в указанной выше литературе) после конкре-тизаторов, требующих Род. п., выступают в Им. п.: газон площадью порядка десять на два метра; Вышло что-то около ноль целых, ноль тысячных процента; Породы крепостью в пределах один - шесть по Бомэ; Деревья косточковых пород, разрастаясь, будут затенять площадь порядка пять на три метра; Параллелограмм объемом около два

на три и на пять метров; рейка длиной около одна десятая метра; ... частица с энергией свыше десять в двадцатой; работа с картинками величиной порядка сто шестьдесят на сто шестьдесят; породы крепостью не более один - шесть по Боме; раствор крепостью порядка один к трем. Но в принципе возможен и Р. Подробнее о числительных см. [Всеволодова, 2013a], [Всеволодова, 2013b].

2.2.2.2. Еще одно, о чем мы можем сказать в статье, но, вероятно, отнюдь не последнее о категории управления, - это пересечение категории управления с категориями одушевленности и количественности. Категория одушевленности с таким типом функционирования, как в русском языке, отсутствует во всех других славянских языках. Мы, вероятно, заимствовали ее в свое время из староболгарского, который к концу XIX в. потерял все падежи, то есть категорию управления, сохранив, однако, один-единственный звательный падеж, в котором есть формы типа Петре и свине. В западнославянских языках есть категория мужского лица, выделенная в свое время польским языком и действующая не только в Вин. п., но и в Им. п. мн. ч., причем не только на уровне существительных, но и глаголов и определений: вижу студентов - вижу студентки, кони, птицы. В восточнославянских - украинском, белорусском и русинском - категория лица: вижу студентов, студенток, но пасу кони, коровы. В других южнославянских языках категории одушевленности нет: вижу студенты, студентки, кони, коровы. Категория одушевленности в русском языке формально действует только в Вин. п. мн. ч., где он принимает форму Род. п.: вижу студентов, студенток, коней, коров. Но если эти слова выступают в квантитативе с простыми числительными два, три, четыре, возможна форма и собственно Вин. п.: пасу две коровы, вижу три девочки, - и форма Род. п.: пасу двух коров, вижу трех девочек. То же для собирательных числительных: свинья родила четыре поросенка / четырех поросят / четверо поросят / четверых поросят. Квантитативы с пять по десять одушевленность уже не выражают, необходимо собирательное числительное: свинья родила семерых поросят. А для всех числительных выше десяти категория одушевленности в нормативной грамматике уже не работает: пригласил пятнадцать / сорок / сто участников (хотя в Интернете уже встречаются предложения типа Предупреждаю всех пятидесятерых).

Все это подтверждает правоту наших болгарских коллег, выделяющих в категории числа существительных не только единственное и множественное число, но и счетное множество.

Как видим, управление действительно сложная категория. Но это категория в том или ином виде есть, думается, во всех языках. И без сопоставления не только родного и изучаемого языков, но и вообще разных языков именно на уровне категорий и полевой устроенности языка, без учета различий в языковых картинах мира носителей родного и изучаемого языков, с одной стороны, и в самих языковых механизмах этих языков, с другой, получить языковой материал, необходимый для понимания способов выражения грамматических отношений и для разработки конкретной методики преподавания РКИ (в частности, методики изучения русской падежной системы), невозможно.

Список литературы

Арифи Насруддин. Особенности функционирования беспредложно- и предложно-падежных форм русских существительных (на фоне их коррелятов в языке дари): Опыт лингво-методического описания. Дисс. ... канд. филол. наук. М., 1985. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М., 1988.

Арутюнова Н.Д., Ширяев Е.Н. Русское предложение. Бытийный тип. М., 1983.

Бондарко А.В. К проблеме функционально-семантических категорий (Глагольный вид и «аспектуальность» в русском языке) // Вопросы языкознания. 1967. № 2. Бондарко А.В. Проспект функциональной морфологии русского языка и фрагмент «Категория залога» // Функциональный анализ грамматических категорий и единиц: Сб. науч. трудов. Л., 1976. Бондарко А.В. Основы функциональной грамматики. СПб., 1999. Бухарин В.И. Коммуникативный синтаксис в преподавании русского языка как иностранного. М., 1986. Величко А.В. Предложения фразеологизированной структуры в русском языке: Структурно-семантическое и функционально-коммуникативное исследование. М., 2016. Всеволодова М.В. Поля, категории и концепты в грамматической системе

Языка // Вопросы языкознания. 2009. № 3. Всеволодова М.В. Грамматические аспекты русских предложных единиц: типология, структура, синтагматика и синтаксические модификации // Вопросы языкознания. 2010. № 4.

Всеволодова М.В. К вопросу об операциональных методах категоризации предложных единиц // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2011. № 3.

Всеволодова М. В. Система морфосинтаксических типов русских предлогов: Статья 1. Фрагмент системы - немотивированные (первичные) предлоги // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2012. № 5 (2012a).

Всеволодова М.В. Система морфосинтаксических типов русских предлогов: Статья 2. Фрагмент системы - мотивированные (вторичные) предлоги // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2012. № 6 (2012b).

Всеволодова М.В. Специфика категории количественности в славянских языках: числительные, квантитативы, счетное множество и изменения в парадигматике русских числительных. Функционально-коммуникативная грамматика // Stephanos: Мультиязыч. науч. электронный журнал. 2013. № 2 (2013a). http://www.stephanos.ru/izd/2013/2013_2_4.pdf.

Всеволодова М. В. Категория количественности в славянских языках: числительные и квантитативы // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2013. № 6 (2013b).

Всеволодова М. В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса: Фрагмент фундаментальной прикладной (педагогической) модели языка. М., 2016.

Всеволодова М.В., Виноградова Е.Н. Средства связи, участвующие в выражении причинно-следственных отношений, в рамках функционально-коммуникативного описания языка (корпус средств и актуальное членение) // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2001. № 6.

Всеволодова М.В., Владимирский Е.Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. 4-е изд., доп. М., 2014.

Всеволодова, М.В., Кукушкина О.В., Поликарпов А.А. Русские предлоги и средства предложного типа: Материалы к функционально-грамматическому описанию реального употребления. Кн.1. Введение в объективную грамматику и лексикографию русских предложных единиц. М., 2013.

Всеволодова М.В., Ященко Т.А. Русские причинные конструкции (действия лица): Методич. пособие для преподавателей рус. яз. как иностранного. М., 1988 (переизд.: М., 2014).

Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики - 1971. М., 1972.

Жданова В.В. Простые предложения с именной причинной группой, выражающей причинно-следственные отношения в мире неживой природы: Дисс. ... канд. филол. наук. М., 1998.

Золотова Г.А. Очерки функционального синтаксиса. М., 1973.

Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982.

Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1988.

Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1971.

Клобуков Е.В. Морфологическая категория падежа в контексте коммуникативной грамматики // Семантика языковых единиц: Доклады VI Ме-ждунар. конф. Т. 1. М., 1998.

Клобуков Е.В. Семантическая категория падежности в системе функциональной граматики русского языка // Проблемы функциональной грамматики: Категории морфологии и синтаксиса в высказывании / Отв. ред. А.В. Бондарко. СПб., 2000.

Крючкова М.Л. Особенности глагольного немотивированного управления в современном русском языке. М., 1979.

Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение. М., 1976.

Кузьменкова В.А. Описательные предикаты в практике преподавания русского языка как неродного: Дисс. ... канд. филол. наук. М., 1992.

Лебедева Е.К. Причинно-следственные конструкции в современном русском языке: Дисс. ... канд. филол. наук. М., 1992.

Лекант П. А . Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М., 1974.

Ломтев Т.П. Основы синтаксиса современного русского языка. М., 1958.

Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. М., 1972.

Маркус С. Лингвистический аспект логических оппозиций // Проблемы структурной лингвистики. М., 1963.

Мещанинов И.И. Понятийные категории в языке // Труды военного института иностранных языков. М., 1945. № 1.

Мухин А.М. Функциональный анализ синтаксических элементов. М.; Л.,1964.

Пешковский А.М. Объективная и нормативная точка зрения на язык // Пешковский А.М. Объективная и нормативная точка зрения на язык. М., 2010.

Прохорова Н.В. Отбор пространственных и временных конструкций для начального этапа обучения русскому языку как иностранному: Дисс. ... канд. филол. наук. М., 1980.

Русская грамматика: В 2 т. / Гл. ред. Н.Ю. Шведова. М., 1980.

СкобликоваЕ.С. Согласование и управление в русском языке. М., 1971.

Селиверстова О.Н. Труды по семантике. М., 2004.

Судзуки Рина. Русские атрибутивные конструкции со значением «параметрическая хара-ктеристика предмета» и функционирование в них компонентов предложного типа (в зе-ркале японского языка): Дисс. ... канд. филол. наук. М., 2008.

Тихомирова Т.С. Процессы адвербиализации форм творительного беспредложного в польском языке: Дисс. ... канд. филол. наук. М., 1972.

Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1961.

Хаперская Ю.В. К проблеме определения статуса предлогов в современном русском языке // Вестник гуманитарного института Тольяттин-ского гос. ун-та. 2011. № 1 (10).

Сведения об авторе: Всеволодова Майя Владимировна, докт. филол. наук, профессор кафедры дидактической лингвистики и теории преподавания русского языка как иностранного филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: mayya133@mail.ru.