CC BY
35
Б.А.Захарьин
Категория «самавая» у панинистов и ее место в общем и индийском языкознании 1
«Самавая», переводимая и трактуемая В.Г. Лысенко как «присущность» (хотя, на наш взгляд, термин следовало бы переводить как «интегральность»), специалистами по индийской философии почти единодушно считается одной из центральных категорий вайшешики. Некоторые из философов делают в этой связи даже более смелые утверждения. В частности, В. Г. Лысенко, подробно проанализировавшая связи между лингвистической традицией Древней Индии и вайшешикой, идет далее, заявляя, что «категория присущности является совершенно оригинальным изобретением вайшешики, не имеющим никаких аналогов в других традициях... Лишь совокупность всех пяти категорий (вайшешики — Б.З.) может составить индивидуальную вещь, чтобы объяснить это и нужна присущность»2.
Соглашаясь с В.Г. Лысенко в связи с ее трактовкой статуса категории «samavaya» в вайшешике, мы попытаемся далее показать, что сам концепт «samavaya» разрабатывался древнеиндийскими лингвистами задолго до того, как термин стал использоваться — в рамках собственной системы понятий — вайшешиками, и что лингвистическое содержание термина и соответствующие импликации достаточно отличны от поздних вайшешиковских построений. Заметим попутно, что особенностью древнеиндийской эпистемологии в целом является использование в разных системах знания терминов, предполагающих одинаковые или весьма близкие означающие, но разные, иногда диаметрально противоположные, означаемые — достаточно вспомнить в этой связи, скажем, dharma у брахманистов и буддистов или же karman у ранних джай-нов, с одной стороны, и у адвайта-ведантистов, с другой.
Поскольку классическая лингвистическая традиция Индии опирается на текст «Восьмикнижия» Панини (VI век до н.э.) и последний, таким образом, выступает в роли своебразной «лингвистической Веды», представляется разумным обратиться к условному первоисточнику («условному», ибо, как хорошо известно, у Панини имелись многочисленные предшественники-грамматисты, труды которых до нас не дошли) и посмотреть встречается ли у Панини означающее вашауауа и, если да, то в каких контекстах и с каким значением.
Существительное вашауауа обнаруживается в сутре 4.4.43 «Восьмикнижия» Панини в следующем окружении: вашауауап (Acc.pl.) вашауаШ букв. «в сходки входит», т.е. «становится интегрированным членом сборищ, собраний, митингов и т.п.». Сама по себе сутра 4.4.43 у Панини является «содержательно-заголовочной (агШаёЫкага)», и ее назначение — приписать уже введенному — в «аффиксально-заголовочной (рга1уауаёЫкага)3 сутре 4.4.1 — суффиксу ТЫаК (принадлежащему к суффиксальному классу «ТаёёЬйа») вполне конкретную семантику имени деятеля. В соответствии с правилами 4.4.1 и 4.4.43 Панини от основы 8аш=ауа=1= порождается отглагольное существительное вашауаука «участник сборищ».4
Вторично существительное вашауауа Панини используется в сутре 6.1.138, где оно, совершенно очевидно, не предполагает никаких терминологических импликаций и, означая «схождение, соединение», помещено в контекст правила, регулирующего появление инкремента — 8 — после некоторых префиксов и перед корнем кг= «делать». Таким образом, хотя вашауауа в трактате Панини и не является термином, некоторые характеристики этого существительного оказываются значимыми. — В частности, в ходе терминотвор-ческих разработок ранние постпанинийские комментаторы могли обратить особое внимание на то, что у Панини прослеживается — пусть имплицитно — тесная связь между темой «интегральность, неотторжимость» у указанного существительного и суффиксами класса «ТаёёЫПа», наиболее «интегральными» среди всего множества деривационных аффиксов. Подобная связь определяет путь мыслительного поиска у преемников Панини, в частности, у Кать-яяны (? IV в.до н.э.)5 и у создателя «Большого Комментария» на «Восьмикнижие» Панини Патанджали6.
Отвечая на вопрос оппонента: «А какой смысл (имеет) наставление (относительно) фонем?», — Патанджали цитирует XIX (по стандартному изданию Кильхорна) варттику Катьяяны: угШ 8ашауауаг1Ыа ираёеёаЛ «наставление (относительно фонем пред-
назначено) для упорядоченной аранжировки (фонем)». Разъясняя и уточняя формулировку Катьяяны, Патанджали сообщает: уагпапатапирйгууепа ватшуеЗаЛ «аранжировка фонем в строго регулярной последовательности».
Кайята, живший много позже Патанджали (предположительно в X — XI в. н. э.) создатель комментария «Ргаёфа» на «Большой Комментарий», дает более детальное разъяснение варттики Катьяяны, в частности, указывая, что выражение угШ ватауауагШа (см. выше) необходимо понимать как Ш^ауепа ¿ав^аргаугйуагШа, т.е. «для (соблюдения требования) экономности при пользовании (правилами) трактата». И затем добавляет: 5а81гаргаугШрга1уа8аппа1;уат ъатауауаъуа ёагёауаН «(Патанджали) демонстрирует прямое соответствие (между понятием) «ватауауа» и упорядочиванием (правил при) использовании трактата».7
Уже в наше время, в свою очередь комментируя вышеупомянутые работы, С. Джоши и Дж. Рудберген поясняют, что Кайята, в сущности, просто воспроизвел трактовку Бхартрихари (V в. н.э.), предлагавшуюся последним в его комментарии «МакаЪИахуа Вф1ка» на «Большой Комментарий» Патанджали, и замечают, что аргументация Кайяты не выглядит убедительной, т.к. Кайята попросту пытается «придать дополнительную весомость там, где изначально эта весомость не предполагалась».8
С этим утверждением однако едва ли можно согласиться. — Развертывая свои пояснения, Кайята дает отсылки на сутры 1.1.45 и 1.3.10 «Восьмикнижия» Панини. В первой из них вводится технический термин ъатргаъагапа и операционно задается его содержание: 1£уапа]г ъатргаъагапат: «(операция, в соответствии с которой, гласные) 1, и, г, I (обозначаемые контрактурой Ж), замещают (комбинации соответствующих) полугласных с фонемой /а/ (символизируемые контрактурой уаЫ), есть «ватргавагапа». Сутра же 1.3.10 представляет собой метаправило, регулирующее соответствия между элементами соотнесенных множеств: уаШаваткЬуат апиёеёаЛ ватапат «(в случае) множеств с одинаковым числом членов (элементы) следующего по порядку множества (должны быть соотнесены с элементами предшествующего множества) в соответствии с принципом одно-однозначного соответствия». Далее Кайята показывает, что правило 1.3.10 «проявляется» в 1.1.45 исключительно по причине определенной упорядоченности фонем (уагпа8аптуе5ата1;гадеуауа1;Ш:ка1е), и, поскольку (как демонстрировалось выше) уагпапат ватшуеЗаЛ соответствует понятию «ватауауа», базисом взаимосоотнесенности множеств и служит
вашауауа, непосредственно соединяемая с 5а8йаргаугЙрга1уа8аппа1уат. Суммируя в итоге взглядах всех трех панинистов, Джоши и Рудберген и сами приходят к выводу, что для «Восьмикнижия» в целом и для «Ши-васутр» (т.е. морфонологического «Введения» к трактату), в частности, процедуры «упорядочивания и группирования» фонем языка оказыта-ются «наиболее существенными»9.
Таким образом, термин вашауауа, используемый Катьяяной, а затем и Патанджали в его «Введении» (равраёа) к «Большому Комментарию», предполагает способность фонемных цепочек члениться на аранжированные в определенном порядке члены-фонемы и, будучи используемым в более обобщенном контексте, подразумевает внутреннюю потенцию языковой единицы к струк-турации. В этой связи может быть замечено, что разъяснения, предлагаемые относительно термина вашауауа панинистами, начиная с Катьяяны, по сути, оказываются весьма близкими к некоторым дискуссионным положениям в теоретическом языковедении, обсуждаемым и в настоящее время. — Следует ли фонологию считать необходимой составляющей грамматического описания языка или нет? Существуют ли прямые корреляции между фонологическими моделями и грамматическими правилами, предлагаемыми для данного языка? Должна ли фонология являться необходимым пререквизитом грамматического анализа? — Эти и им подобные проблемы сущностно являют собой проблемы части в соотношении с целым, и, похоже, вопреки мнению Джоши и Руд-бергена, Кайята (как и другие панинисты) вполне осознавал их значимость.
Позднее, в той части своего «Большого Комментария», которая относится к ролям и синтаксическим категориям, Патанджа-ли использует термин вашауауа в ином значении. — Ставя проблему того, может ли (если пользоваться современным языком) именная группа, репрезентирующая роли Локуса или Инструмента, замещать позицию подлежащего, Патанджали дает утвердительный ответ, иллюстрируя его санскритским предложением вШаН расаИ «горшок варит», и поясняет, что соотнесенность имени вШаН «горшок» с агенсом (каГг) базируется как раз на отношении «конъюнкции» (вашауауа). В этом значении термин противопоставлен антонимичному ууауауа «дизъюнкция», и Патанджали поясняет дифференциацию значений при помощи другой пары антонимов: рагаТапТха «зависимый, детерминированный» — 8уа1ап1;га «независимый, недерминированный», сообщая: вашауауе БШаИ рагаТапТха ууауауе стаТапТха «(в случае отношения) вашауауа, (имя) 8ШаН (явля-
ется) зависимым (компонентом, а в случае отношения) ууауауа — независимым». С этим, базирующимся на анализе термина вашауауа утверждением Патанджали вполне корреспондирует мысль позднейшего комментатора Бхартрихари о том, что позиция субъекта может быть замещена именной группой, соотносимой с любой ролью, так как все роли находятся в отношении дополнительного распределения и являются лишь средствами реализации инвариантной Потенции (вакИ).
Термин вашауауа используется Патанджали и при анализе отношений грамматического словообразования, манифестируемых посредством суффиксов класса кг!. — Порождение при посредстве кг! отглагольных имен действия рассматривается Патанджали семантически как приобретение действием (ЪИауа) «субстанциепо-добных» (ёгаууауаё) характеристик, и эта трансформация и трактуется как отношение вашауауа, благодаря которому имя действия оказывается способным к обозначению глубинных падежей (кагака у Панини, ваёИапа в позднейшей традиции). Термин вашауауа, таким образом, в этом случае предполагает на уровне содержания некую внутреннюю способность глагола (в любой из его возможных форм) соотноситься с конкретным подмножеством множества допустимых аргументов. — Параллели с различением в современной лингвистике «поверхностных» и «глубинных» структур и учением о валентностях предикатов здесь вполне очевидны.10
Рассматривая во «Введении» к своему труду проблему отношения между словом и значением, Патанджали сочувственно цитирует варттику своего предшественника Катьяяны §аЪёе агШаватЪапёИе 1ока1аЛ «когда отношение между словом и значением оказывается установленным из узуса».11 Комментируя (в разделе 3.3.8 своего труда УакуараёТуа12) эти положения Катьяяны и Патанджали, Бхартрихари замечает, что природа указанного отношения весьма напоминает таковую вашауауа и что отношение вашауауа, в принципе, может устанавливаться между а) парой объектов, характеризующихся постоянством, б) парой непостоянных объектов, в) парой таких объектов, один из которых отмечен постоянством существования, а второй непостоянством; однако во всех случаях само отношение остается постоянным. Точно так же, замечает Бхартрихари, отношение между постоянным словом (§аЪёа) и его значением (агШа), непостоянным по причине непостоянства соответствующего референта, все же оказывается постоянным. Развивая эту мысль Бхартрихари, его комментатор Хелараджа (живший уже в Х-Х1 вв.н.э.) приводит конкрет-
ные иллюстрации ко всем трем случаям: а) — это отношение между «пространством» (ака§а) и «звуком» (ёИуат); б) — отношение между горшком (§Иа£а) и прикрывающим его куском темной ткани; в) — отношение между универсалией (¡ай) и индивидуализированной «вещью» (ёгаууа).
Впрочем, в последующей части своего труда (в 3.3.31) Бхарт-рихари модифицирует собственное утверждение и предлагает трактовать связь между словом и значением при помощи не вашауауа, но при посредстве отношения «готовности» (уо§уа1а): слово, по мнению Бхартрихари, характеризуется постоянной готовностью к референции и, следовательно, к передаче значения. Возможно, это изменение собственной изначальной позиции было связано с тем, что, как справедливо указала В. Г. Лысенко, «для грамматиста именно концепция присущности (т. е. вашауауа — Б. 3.) была главной характеристикой вайшешики»13, и, вероятно, в стремлении продемонстрировать отличную от вайшешиков позицию Бхартрихари, рассматривая проблему взаимоотношения между словом и его значением — одну из центральных в языкознании — и предпочел концепцию уо§уа1а категории вашауауа.
Бхартрихари был также одним из первых лингвистов, попытавшихся и отношение вашауауа, и отношение (поверхностного) контакта (ватуо§а) рассмотреть как дополнительно распределенные варианты инвариантного «отношения вообще (ватЪапёИа)». Комментируя такой подход Бхартрихари (обозначенный в части 3.1.7 его труда), Хелараджа впоследствии замечает: «у объектов, характеризуемых отношением ватауауа, их собственные составляющие (являются) Вместилищем» (...8атауаутат...8уауауауа аёкагаЛ).
В разделах 3.1.17-18 своего труда Бхартрихари эксплицитно формулирует различия между двумя разновидностями «отношения вообще» и на этой основе демонстрирует суть расхождений между первичным и вторичным значениями слова: ЬЫппауа81уа5гауа ЪиёёЫЛ 8атуо£1«уапш,аг1а1е | ватауауки ЪИеёавуа £гаИапат уШуазШе || а1аЛ 8атуо£1де§апат §аипа1уат рапка1руа1е | ау1уека1ргаёе5еЪкуо тикЪуа1;уат ватауаутат || «Концепция, базирующаяся на (представлении о) дифференциации объектов, (естественно) следует из отношения 8атуо§а, (характеризующего эти объекты); (при наличии же у этих объектов) отношения ватауауа восприятие дифференциации (объектов) не происходит. Поэтому у объектов, (характеризуемых отношением) 8атуо§а, обнаруживается способность к (манифестации) вторичных значений, (а у) объектов, (характеризуемых отношением) ватауауа, по причи-
не (внутренней) дифференциации (их) на множество (частей обнаруживается) способность к (манифестации) первичных значений». И далее (в 3.1.149 своего труда) Бхартрихари поясняет: ира^ежавуа саЬИедавШакаЗакагаШхи | иракагавШ ЪЫёуаМе 8атуо£18атауаутат || «Отсутствие дифференциации (значений предполагается в случае отношения типа) «совмещенность», (что имеет место с объектами вида) «кунжутное семя», «пространство», «цыновка» и т.п. Вспомогательные же (по отношению к главному, всепокрывающему действию — Б.З.) акты дифференцируются (в соответствии с характеризующими объекты отношениями) 8атуо§а и ватауауа. Живший несколькими столетиями позже комментатор Хелараджа так интерпретирует последнее высказывание Бхартрихари: ира^ежа аёкагавШаёкуеуепа ватЪапёИаЛ.... ка^е а81е ёеуаёаИа Ш 8атуо§таЛ... Шежи 1аИатШ 1и ватауаут-... «(Термин) ира^ежа (означает) «отношение между совмещающим и совмещаемым»... (как, например, в высказывании) «на цыновке сидит Де-вадатта», (когда объекты характеризуются отношением) 8атуо§а; (в случаях же высказываний типа) «кунжутное масло — в семенах кунжута» (объекты характеризуются отношением) ватауауа.
Можно констатировать, таким образом, что для позднейших панинистов (и, в первую очередь, для Бхартрихари и его комментатора Хелараджи) связанная с понятием ватауауа проблематика имеет логико-философский характер и в очень значительной степени определяется их полемикой с представителями вайшешики. В рамках этой полемики однако следующее положение оказывается весьма важным и для лингвистов: в противовес вайшешикам, утверждавшим, что, являясь потенцией (§акИ), ватауауа нейтрализует дифференциацию причины и следствия и этим, в частности, устраняет различия между введенными Панини глубинными падежами/ ролями (кагака) и аффиксами (у1ЪИакИ), лингвофило-софы констатировали независимое существование двух последних категорий. В стихе 9 раздела 8аёкапа-8атидёе5ай (часть I книги 3-ей труда УакуараёГуа) Бхартрихари достаточно ясно показывает, что «потенция» манифестируется именно аффиксами (в частности, глагольными флексиями), и поэтому последние не тождественны глубинным падежам. В комментарии Хелараджи эта мысль выражена с еще большей отчетливостью:... ргаИраШкепа ёгаууе «ЪЫИйе §ак1аи кКаЪапёка у1ЪИаЫЛ ргауаг1я1е «(когда) субстанция бывает обозначена основой, флексия, не связанная (словообразовательными аффиксами) кг1 (см. выше — Б.З.), обнаруживается (букв.»проворачивается» — Б.З.) в «потенции».14
Грамматисты позднейшего времени — такие, например, как Каундабхатта (живший в XVII в.) — поддерживают и развивают эту концепцию Бхартрихари-Хелараджи. В частности, рассуждая о статусе Пациенса (karma-karaka) как одного из глубинных падежей, Каундабхатта показывает, что Пациенс (как и другие роли) находится в отношении samavaya с такими постоянными компонентами значения любой глагольной основы как «активность» (vyapara) и «результат» (phala) — компонентами, отличными один от другого и манифестируемыми в различных субстратах. Следуя Бхартрихари, Каундабхатта демонстрирует также, что, вопреки мнению сторонников ньяи-вайшешики, «результат» как компонент значения глагольной основы не может выражаться непосредственно поверхностными аффиксами аккузатива (dvitiya), но должен трактоваться в качестве «интегрально наличествующей» (samaveta) составляющей семантики глагольной основы. В противном случае, справедливо замечает Каундабхатта, глаголы gam — «идти» и tyaj — «покидать» придется считать синонимичными, поскольку для обоих характерна аккузативная валентность, предполагающая однако разные роли: таковую «конечной точки» у gam, но «исходной точки» у tyaj-; сравни: nagara-m gacchati «в город идет», но nagara-m tyajati «город покидает» — при устранении глубинного уровня и нейтрализации ролевых различий (если пользоваться современной терминологией) означаемые у gam — и tyaj — с неизбежностью должны оказаться идентичными. Число подобных пар глагольных основ будет достаточно большим, что противоречит практике языкового использования и навыкам коммуни-кантов15.
Эта полемика между Каундабхаттой и его противниками в определенной степени напоминает характерные для XX века конкурирующие концепции синтаксиса предложений: с одной стороны, вербоцентрическую модель, весьма близкую к таковой Каун-дабхатты и других грамматистов классической Индии, с другой же стороны, модель, основанную на идее субъектно-предикатного равновесия и существования особой «предикативной» связи между обеими главными составляющими предложения, то есть модель, сходную с теоретическими установками представителей ньяи-вай-шешики16.
Бхартрихари был, по-видимому, первым лингвофилософом, продемонстрировавшим то, что расхождение между samavaya и samyoga как вариантами «отношения вообще» является функцией от времени: только первое, но не второе может быть охарак-
теризовано как «постоянное» (nitya). Все последующие грамматисты-традиционалисты, а также многие логики и лингвофилософы придерживаются этих критериев, предложенных Бхартрихари. Например, современный санскритолог С. Джха в своей работе «Грамматика санскрита. Лингвистический и философский анализ» определяет samyoga как «vanishing or temporary relationship», а samavaya — как «relation of eternity»17. В подкрепление своих рассуждений Джха ссылается на логика Вишванатха, который в своем недавнем (1983 г.) труде, посвященном нео-ньяе, дает следующую дефиницию категории samavaya — samavayatvam nityasambandhatvam «способность (характеризоваться категорией) samavaya (есть) способность (характеризоваться) отношением постоянства»18.
Таким образом, samavaya как термин с первичным значением «интегральность» используется на всем протяжении панинистс-кой грамматической традиции, и его употребление восходит еще ко временам Панини, хотя сам Панини и не придавал ему терминологической значимости. Совмещение исходного значения «ин-тегральность» с отмеченным Патанджали значением «внутренняя способность к структурации» приводит к появлению нового, комплексного значения «отношение между целым и его частью/частями», которое с течением времени становится доминирующим в лингвистической традиции.
Еще один, и весьма важный, пункт требует разъяснения: имелись ли в самой грамматической структуре санскрита какие-либо основания для введения samavaya как собственно лингвистической категории и для соответствующего анализа и, если да, то почему эти основания не были эксплицированы Панини и его продолжателями?
На первый вопрос ответ с необходимостью является позитивным: оппозиция samavaya — samyoga для языка неслучайна и может быть подкреплена противопоставлениями форм неотчуждаемой (органической) — отчуждаемой (неорганической) принадлежности. — Имеются в виду конструкции типа (а) pituh saptah putrah santi «у отца имеются семеро сыновей» — (б) pituh parinaye sandeho «sti «у отца имеется сомнение в отношении свадьбы» 19. На первый взгляд, конструкции (а) и (б) однотипны, но в действительности (а) предполагает отношение неотчуждаемой принадлежности, являющееся прототипическим для samavaya, а (б) — отношение отчуждаемой принадлежности, прототипическое для samyoga. Доказательством этого является различное синтаксическое функционирование обеих конструкций (и им подобных): только (а),
но не (б) разрешает номинализирующую трансформацию с суффиксом обладания — уа(п)1 — Сравните: (а1) 8ар1ари1хауап рйаБИ «имеется отец, обладающий семью сыновьями» — *(б1) раппауе БапёеИауап рйаБИ * «имеется обладающий сомнением относительно свадьбы отец». Именно по причине идентичного устройства поверхностных структур в предложениях вида (а) и (б) различные семо-синтаксические импликации, детерминируемые ими, не были эксплицитно охарактеризованы Панини и панинистами, хотя на подсознательном уровне соответствующие различия могли послужить основой для контраста понятий Башауауа — Батуо§а.
Если для санскрита категория обладания в целом с оппозицией ее граммем по признаку «отчуждаемость» оставалась скрытой, то в новых индоарийских языках она уже оказывается проявленной и на уровне поверхностной структуры — в частности, именные группы, соотнесенные с разными граммемами категории обладания, оформляются в поссессивных конструкциях разными послелогами. — Сравни, например, конструкции хинди, изосеман-тичные вышеуказанным санскритским: (а2) рИа ке бй ЬеТе Иа1М «отец имеет семерых сыновей» — (б2) рИа ко §аШ ке рга11 БапёеИ Иа1 «отец имеет сомнение в отношении свадьбы». — Как очевидно, оппозиция Башауауа — Батуо§а, предполагающая различение неотчуждаемой — отчуждаемой принадлежности, в хинди маркируется эксплицитно: контрастом (оформляющих соотносимые с «Владельцем» именные группы) послелогов к=а/еД: и ко. Сходным является положение и в других новоиндийских языках, для структур которых Башауауа есть понятие вполне релевантное и четко манифестируемое грамматически.
Примечания
1 Статья представляет собой переработанный текст доклада, прочитанного на XI Международной конференции по санскриту (3 — 8 апреля, Турин, Италия).
2 Лысенко В.Г. Дискретное и континуальное в истории индийской мысли: лингвистическая традиция и вайшешика.- Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. Москва,1998, с. 55.
3 Подробнее о терминах arthadhikara и pratyayadhikara в связи с классификацией суффиксов taddhita смотри работу / Bhate 1989: 2 — 3 /.
4 C. М. Катре в своем переводе на английский язык труда Панини дает для samavayika не вполне корректный эквивалент «frequenter of the communities», опуская, тем самым, сему «интегральность» и не демонстрируя преемственности с постпанинийской лингвистической терминологией — /Katre: 490 /.
5 Труд Катьяяны до нас не дошел, и его комментарии-варттики на отдельные сутры Панини известны только из «Большого Комментария»Патанджали, цитирующего и интерпретирующего их, возможно, в ряде случаев достаточно произвольно.
6 Kielhorn, L. F. (Ed.) The Vyakarana-mahabhashya of Patanjali, 3 volumes, Bombey, Government Central Press, 1880 — 1885.
7 Srimat-Patanjalis» Vyakarana-Mahabhasya, paspasahnikam, with «Pradipa» of Kaiyata and edited with «Bhava-Bodhini»-Hindi-Exposition by Dr.J.S.L. Tripathi, Krishnadas Sanskrit Series 115, Varanasi, 1989, p.93 — комментарий на 19-ю (по Килхорну) варттику Катьяяны.
8 Patanjalis» Vyakarana Mahabhasya, Paspasahnika. Introduction, Text, Translation and Notes by S.D. Joshi and J.A.F. Roodbergen, Publications of the Centre of Advanced Study in Sanskrit, Class C, No.15, University of Poona, Pune, 1986, p. 187.
9 Ук. соч.б, с.188.
См., напр.: Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка, М., Наука, 1974, с.119 — 156.
Трактовка указанной сутры Катьяяны предполагает учет поправок, предложенных в работе: S.D. Joshi and J.A.F.Roodbergen, Op.cit., p.90. The Vakyapadiya, 3d kanda, with the commentary Prakirnakaprakasa of Helaraja, son of Bhutiraja, Trivandrum, Government Press, ed.by Sambasiva Sastri, 1935 Лысенко В.Г. Ук.соч., с. 55.
S.Iyer (ed.), Vakyapadiya of Bhartrhari with the commentary of Helaraja, kaNDa III, Part 1,Deccan College Monograph Series 21, Deccan College, Pune, 1994, p. 349.
Coward, H.G. and Kunjunni Raja, K. Encyclopedia of Indian Philosophies, vol.V, The Philosophy of the Grammarians, Motilal Banarsidass,Delhi, 1990, p.259 Общее языкознание. Внутренняя структура языка, М., Наука, 1972, с.328 — 333. Jha, S. Sanskrit Grammar. Linguistic and Philosophical Analysis, Chandigarh, 1995, pp.77-8.
Visvanatha, S.D. Nyaya siddhanta muktavali, Varanasi, 1983. См.подробнее: Аракелян Варагануш, Конструкции обладания в санскрите и значение генитива в этих конструкциях. — Вестник общественных наук АН Арм.ССР, 1977, № 5, с.87 — 94. Оба санскритских примера также почерпнуты — в несколько модифицированном виде — из указанной статьи Аракеляна.
