CC BY
87
ПРАВОВЕДЕНИЕ УДК 342(470.51)
В.В. Посконин, Я.В. Балобанов
КАТЕГОРИЯ «ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ» В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ
Рассматривается основа взглядов социал-демократов на понятие власти и ее составляющей - государственной власти.
Ключевые слова: социал-демократия, власть, государственная власть, социальная функция государственного правового регулирования.
Видный ученый и общественный деятель Б. Рассел считал понятие «власть» таким же фундаментальным понятием для общественных наук, как понятие «энергия» для физики. [1]
Власть относится к числу «вечных» основополагающих проблем социальных наук и всегда будет привлекать внимание исследователей. Особый интерес к ней возникает в переломные этапы общественного развития, когда реальной становится угроза дестабилизации механизма социального управления. Именно такой момент переживает сегодня Россия. Распад прежних властных структур и формирование новых отношений власти-подчинения, определение «социальной цены» реформ и поиск ответственных за прошлые и настоящие неудачи, разработка антикризисных мероприятий и программ модернизации постсоветского общества актуализируют поиск теоретических оснований адекватной политической стратегии, соответствующих структур и коммуникаций. Этим и многим другим аспектам власти, и прежде всего власти государственной, посвящаются труды теоретиков политической и правовой мысли, в том числе работы идеологов социал-демократии различных стран мира.
Обычно в юридической литературе под властью понимается возможность утверждать свою волю, оказывать влияние на деятельность отдельных людей или социальных групп людей с помощью авторитета, права или принуждения. Вместе с тем толкование государственной власти, выявление ее значимости в политико-правовой науке в целом и в концепции социал-демократии в частности связаны со многими дискуссионными вопросами. Наиболее важные из них, на наш взгляд, следующие: что есть власть (потенциал, ее реализация или то, и другое вместе взятое)? атрибут, отношение или действие? власть сделать что-то или власть над кем-то? что является непосредственным объектом воздействия власти (интересы, преференции, поведение, сознание, выбор деятельности, их комбинация)? может ли власть осуществляться ненамеренно? означает ли власть, по определению, конфликт,
оппозицию, сопротивление, асимметрию? кто является субъектом власти (индивиды, группы, организации или же социальные структуры и системы)? в чем состоит специфика отдельных видов власти? Данные вопросы определяют проблемное поле концептуального анализа государственной власти в социальной науке XXI в.
Основные подходы к определению власти начали формироваться уже в контексте античной философии как обобщение социально-политического опыта Древней Эллады и Древнего Рима. Средневековье сконцентрировало внимание исследователей на схоластической проработке концепции «двух мечей» согласно которой, в государстве есть «два меча» - две власти (духовная и светская), находящиеся в руках Папы Римского, но один меч, светский, или «меч крови», Бог предписывает вложить в ножны, потому что священник, занятый богослужением, не должен использовать его сам. Этот меч передается императору, которого помазуют на царство. Ренессанс актуализировал проблемы власти, привлекая внимание к фигуре «Государя». Властеот-ношения здесь нашли наиболее яркое отражение в одноименной книге Н. Макиавелли. В новоевропейской философии сформировались основы так называемой «каузальной» концепции власти. При этом отмечается роль Т. Гоб-бса как «отца» каузального объяснения власти. По Гоббсу, причинная связь представляет собой постоянное отношение между двумя переменными, в котором одна переменная производит изменение в другой переменной. Она возникает только между предметами и событиями, которые соотносятся друг с другом. Различие между властью и причиной связано со временем действия: причина относится к уже произведенному следствию, к прошлому, в то время как власть - есть способность производить что-то в будущем. Власть характеризует отношения между агентами, в которых один агент может стать причиной определенных действий другого агента [2]. Таким образом, власть, по Гоббсу, - это диспозиционное понятие, оно выражает потенциал субъекта власти достигнуть гарантированного подчинения объекта и контролировать объект. Власть существует даже в случае, если субъект не реализует имеющуюся у него способность подчинить объект. В соответствии со своими представлениями о природе человека, Гоббс рассматривает властные отношения как асимметричные и конфликтные, отражающие господство одних людей над другими. Последняя концепция превалирует в западной социально-философской литературе и по сей день, в том числе и в теориях социал-демократического толка. И хотя к анализу данного понятия обращались многие мыслители и правоведы с мировым именем среди которых можно назвать М. Вебера, Э. Гидденса, Ф. Лассаля, Ч. Мерриама, Т. Парсонса, Б. Рассела и многих других, однако в отечественной науке вплоть до 60-х гг. прошлого века изучение власти как целостного общественного явления практически отсутствовало, а само понятие «власть» обычно отождествлялось с понятием «государственная власть». Впервые это понятие в качестве самостоятельного
было введено в круг научных проблем, требующих разработки, лишь в 1963 г. в статье А.И. Королева и А.Е. Мушкина «Государство и власть». Первым значительным исследованием в данной области стала монография Н.М. Кей-зерова «Власть и авторитет: критика буржуазных теорий». Начиная с этого момента число «кратологической» литературы стало быстро расти. Причем российские исследователи в своих работах опирались на изыскания зарубежных коллег в том числе и представителей социал-демократии.
Большую роль в понимании значения государства как властного института и его возможной эволюции с точки зрения государственно-правовых воззрений на власть и властеотношения сыграл Ф. Лассаль, стоявший у истоков создания германской социал-демократии. Он выдвинул концепцию «народного государства», создание которого мыслилось путем демократизации существующего государства на основе постепенного расширения его социальной и экономической ответственности.
Огромное влияние на становление социал-демократической идеологии и политической практики, в том числе в понимании государства и государственной власти, оказали идеи Э. Бернштейна.
Современная социал-демократия, опираясь на собственный опыт пребывания у власти, исходит из того, что возможна и желательна постепенная трансформация государства в сторону его большей социальной роли и социальной ответственности, расширения демократических процедур и создания соответствующих социальных гарантий для большинства населения.
Известный ученый-политолог, виднейший общественный и государственный деятель Вилли Брандт, в свою очередь, отмечал, что «демократическое государство не может быть организовано без властной структуры. Оно призвано осуществлять суверенные полномочия и при необходимости использовать средства власти, чтобы обеспечить мир в стране, защитить правопорядок и бороться с преступностью» [3]. Вместе с тем, представители социал-демократической идеологии наряду с собственными взглядами на категорию «государственная власть», нашедшими отражение в трудах В. Брандта, Э. Бернштейна и других теоретиков социал-демократического толка, не упускают из виду и во многом разделяют мнения ученых, специализирующихся на изучении вопросов кратологической теории.
С учётом вышеизложенного на сегодняшний день трудности в определении понятия «государственная власть» и сохраняющийся разброс мнений по поводу его содержания в среде теоретиков и практиков политико-правовой мысли связаны со следующими обстоятельствами:
во-первых, семантика слова «власть» крайне вариативна: власть может рассматриваться в экономических категориях обмена и распределения; на основе психологических моделей личности и коммуникации; социологических моделей организации труда и управления, политологических моделей лидерства; рационального выбора и т. п.;
во-вторых, исследовательскую задачу осложняет так называемая «проблема существования». Повседневный опыт недвусмысленно свидетельствует о присутствии власти (в отличие, например, от нереализованных идеалов свободы и равенства), тем не менее её эмпирическая фиксация вызывает немалые трудности. «Власть по своей природе невидима, и реальность не может подсказать нам прямо, какая концепция власти является правильной»
[4];
в-третьих, существуют эпистемологические источники разногласий по поводу содержания понятия. Концепции власти имеют разные методологические основания и тесно связаны с философскими проблемами и методами социального познания. Они «встроены» в более общие социальные теории поведения, социального контроля, политики, общества, а их содержание соответствует эвристическому диапазону этих теорий, их логике и специфике.
Сегодня все концептуальные подходы к интерпретации государственной власти, учитывая их условность и относительность, можно разделить в логико-гносеологическом аспекте на два больших класса: 1) атрибутивных концепций, трактующих власть как атрибут, субстанциальное свойство субъекта, а то и просто как самодостаточный «предмет» или «вещь»; 2) реляционных доктрин, дающих объяснение власти как социального отношения или общения, как на элементарном, так и на сложном коммуникативном уровне.
Атрибутивно-субстанциальные концепции власти, в свою очередь, условно подразделяются: 1) на потенциально-волевые; 2) на инструментально-силовые и, с известной оговоркой, 3) на структурно-функциональные подходы.
В волевые концепциях власть рассматривается как потенциальная способность или возможность навязывать волю какого-либо политического субъекта другим. Такой подход особенно характерен для традиции немецкой политической мысли. Г.В.Ф. Гегель и К. Маркс, И.Г. Фихте и А. Шопенгауэр, Ф. Ницше и М. Вебер прибегают к волевой способности в самых разных, порой полярных определениях власти. Классическое определение категории «власть» дает М. Вебер, который понимает ее как «любую возможность проводить внутри данных общественных отношений собственную волю, даже вопреки сопротивлению, вне зависимости от того, на чем такая возможность основывается» (цит. по [5])
Во многих волевых определениях и подходах к государственной власти ставится вопрос о средствах ее реализации и способах ее определения, тем самым инициируется её инструментально-силовое понимание, связанное уже с англо-американской традицией. В «Левиафане» Т. Гоббса власть, которой обладает суверен, представляет собой не столько некий абстрактный потенциал, сколько реальное средство принуждения, форму силового воздействия.
И наконец, в современной политической теории разработаны системный и структурно-функциональный способы интерпретаций власти, которые
мы можем увидеть в работах Т. Парсонса, Д. Истона, Г. Алмонда, М. Крозье и др. Так, например, Т. Парсонс наиболее важным структурным компонентом любого действия, считал символы. Различные виды символизации отражены в понятиях власти, денег и т.п. Парсонс рассматривает их как символические возможности. Символы могут обещать возможные выгодные изменения, тогда речь идет о стимулах. Но символы могут предвещать и невыгодные изменения; в этом случае они призывают к обязанности действовать для достижения позитивных коллективных целей. Например, власть должна обеспечить выполнение такой обязанности.
Формы власти, по мнению Парсонса, включают: политические решения, политическую поддержку, «службу, представляющую обязательные услуги», а также «капитал, дающий возможность для эффективности». Символы выступают своего рода посредниками в отношениях между субъектами системы, подсистемами. В общественно-экономической области таким посредником выступают деньги; в управленческой - власть; в общественной -«влияние»; в культурной - «ценностные стандарты». Все «посредники» характеризуются определенной институционализацией [6]. Так, в политической (управленческой) сфере на «рынке» политической поддержки власть в ее символическом выражении не опирается непосредственно на насилие и принуждение, а имеет институционализированный вид добровольно принимаемого подчинения [7].
Т. Парсонс дает следующее определение власти: «Власть ... это обобщенная способность, которая гарантирует исполнение связующих обязательств объединениями в системе коллективного устройства, когда обязательства соотносятся, определяются целями коллектива, и, в случае непослушания, последует принуждение, определенные санкции» (цит. по [8]). Пар-сонс выделяет три аспекта сущности власти: во-первых, власть для него - это определенные общественные отношения; во-вторых, чтобы быть эффективной, она требует «узаконивания»; в-третьих, хотя она первоначально является символическим посредником, все же всегда (явно либо неявно) поддерживается принуждением (Там же). Парсонсу не удалось авторитетно представить властную структуру как четкое определение, лишенное двусмысленности. Он обозначает иногда этим понятием право принимать специфические решения, которые характеризуются противоречивыми, а порой и противоположными частными ситуациями. Скорее всего, Парсонс сам усматривает данное противоречие и потому много внимания уделяет анализу социальных институтов, способствующих интеграции. В частности, экономические институты, по его мнению, являются одним из основных источников интеграции, поскольку «процесс производства... требует «кооперации» или интеграции множества различных органов» [8. С.75]. Но и они в числе прочих - не идеальное средство общепризнанного порядка, ибо Парсонс видит: эти институты могут быть и источником дезинтеграции, разъединения.
С точки зрения теории социальной системы власть предстаёт у Парсон-са как основной «продукт» функционирующих подсистем общества. Одной из таких подсистем является государственное устройство общества. Взаимодействие «государственного устройства» с социальной системой как целостным организмом и составляет основу теории Парсонса о социальных условиях существования политической власти.
Парсонс вводит «оригинальные элементы» в понятие «власть»: Во-первых, власть по определению Парсонса, становится элементом оборота во взаимодействии индивидов и коллективов любой социальной системы; во-вторых, власть не хранится где-то в состоянии замеленности или застоя. Она изменчива и активна, она влечет за собой обмены и, следовательно, передвижения. «Следуя концепции Парсонса, лицо, стоящее у власти, черпает её в некоем хранилище, меняя затем на блага и услуги, т. е. на то, в чем нуждается коллектив, которым он управляет» [8. С.76]. Соответственно власть, следуя необходимости, приобретает символический характер. Как и деньги, она сама по себе - ничто. Власть ценна тем, что позволяет получить. Границы власти определяются ее «запасами» и измеряются через властную структуру - властная структура считается наиболее значительной, если она располагает большим запасом власти; в-третьих, власть - это не стабильный и не фиксированный в обществе феномен. Значимость власти, во всей ее совокупности, может возрастать или снижаться, подобно курсу денег. Можно использовать власть «в кредит». Например, лидер, умеющий покорять сердца масс, употребляет власть «в кредит», опираясь на доверие народа. Применительно к политической системе, допустимо говорить также, по мнению Парсонса, об инфляции и дефляции; они аналогичны колебаниям, происходящим в экономической системе; в-четвертых, Парсонс увязывает власть с целями, к которым общество стремится, и с понятием эффективности, на которую должна ориентироваться политическая система в поиске и достижении коллективных целей. С этой точки зрения власть есть средство такое же, как и деньги для достижения блага; и, наконец, Парсонс делает четкое различие между «абстрактной властью» и «властными структурами». Последние он определяет как имеющийся набор средств, с помощью которых реализация власти становится значимой для членов данного общества. Иными словами, властные структуры - это «аспект статуса внутри социального устройства системы, - пишет Парсонс, - на основании которого тот, кто обладает властью, имеет возможность принимать решения, связанные не только с ним, но и с обществом во всей его совокупности и, следовательно, с каждым из его членов» [8. С. 78].
Вышеизложенные пять характеристик власти позволяют Парсонсу определить ее следующим образом: «Власть - это обобщенная способность достижения того, чтобы индивиды, принадлежащие к общему устройству системы, выполняли свои обязательства, если последние законны по отноше-
нию к общим целям, и когда, в случае отказа, есть возможность прибегнуть к негативным санкциям против непослушников» [8. С. 79].
Другими словами, по Т. Парсонсу, власть представляет собой особенное интегративное свойство социальной системы, связанное с поддержанием ее целостности, координацией общих коллективных целей с интересами отдельных элементов, а также обеспечивающее функциональную взаимозависимость подсистем общества на основе консенсуса граждан и легитимизации лидерства. [8. С. 72,73]
Помимо изложенной, на понятие «государственная власть», существует и точка зрения, согласно которой властное отношение выполняет роль своего рода стабилизатора в совокупной системе общественных отношений, пронизывая ее всю «насквозь», регулируя конфликты, упорядочивая постоянно возникающие противоречия по поводу распределения и перераспределения материальных и прочих ресурсов (Р. Дарендорф, Л. Козер и др.) и обеспечивая тем самым социальное равновесие. [9]
Наконец, пожалуй, к наиболее сложным и комбинированным подходам можно отнести коммуникативные (Ю. Хабермас), а также постструктуралистские (М. Фуко, П. Бурдье) концепции государственной власти, в которых она рассматривается как многократно опосредованный и иерархизированный механизм общения между людьми, разворачивающийся в социальном поле и пространстве коммуникаций. Так, Ю. Хабермас считает, что государственная власть как раз является тем самым механизмом опосредования возникающих противоречий между публичной и частной сферами жизни, обеспечивая, как и деньги, воспроизводство естественных каналов коммуникаций и взаимодействий между политическими субъектами (см. подробнее [10. С.20]).
Что касается новейших постструктуралистских концепций «генеалогии власти» М. Фуко и «поля власти» П. Бурдье, то их как раз объединяет не субстанционально-атрибутивное, а именно реляционное видение власти как отношения и общения. М. Фуко отмечает, что власть представляет собой не просто отношение субъектов, а своего рода модальность общения, то есть «отношение отношений», неперсонифицированное и неовеществленное, поскольку его субъекты находятся каждый момент в постоянно изменяющихся энергетических линиях напряжений и соотношениях взаимных сил. Так же, в чем-то дополняя эту мысль, П. Бурдье обосновывает собственное понятие «символической власти», которое сводится им к совокупности «капиталов» (экономических, культурных и т. д.), распределяющихся между агентами в соответствии с их позициями в «политическом поле», то есть в социальном пространстве, образуемом иерархией властных отношений.
Государственная власть, таким образом, выступает как сложнейший механизм тотального социального общения, регулирующий отношения между управляющими и управляемыми, первые из которых получают потенциально символическую власть над вторыми, хотя последние также обладают
символическим капиталом, оказывая влияние и давление снизу на властвующих. В политической теории понятия «влияние» и «власть» и их соотношение еще в 40-е гг. XX в. разрабатывал Г. Лассуэлл как соотносительные категории, выводя и определяя эту пару понятий друг через друга, поскольку в действительной жизни партии и группы давления активно влияют «снизу» на органы государственной власти, чтобы установить над ними контроль, в то же время и руководители государства используют властные полномочия для того, чтобы регулировать в свою пользу ход партийной борьбы и контролировать процесс давления различных социальных групп. Такие достаточно сложные взаимоотношения между властвованием управляющих и давлением управляемых сложились в ходе длительного социального общения между ними, породившего регулятивные механизмы государственной власти. [11]
Возвращаясь непосредственно к взглядам социал-демократов на государственную власть, обратим внимание на то, что крайне остро звучат в условиях современной России слова В. Брандта об опасности подчинения государства узкогрупповым интересам. Подобная проблема весьма актуальна и на Западе. Однако там существуют серьезные противовесы чрезмерному усилению того, что Брандт называет «сословной атомизацией государственной власти». В современной России бесконтрольное господство олигархических групп делает реальной постепенную приватизацию государства отдельными финансово-промышленными кланами. Более того, подобное распыление государственных институтов с легкой руки некоторых политиков и идеологов стало чуть ли не синонимом демократии [12].
Подводя итог вышеизложенному, отметим, что теоретическая и практическая ценность любого социального понятия обусловлена его способностью выражать определенные аспекты социальной реальности. Понятие власти (в том числе и понятие государственной власти) используется обществоз-нанием в целом и правоведением в частности для описания и объяснения социальных отношений, в которых одни индивиды или группы добиваются подчинения других индивидов и групп. Власть - это способность воздействовать на людей определенным образом. Понятие власти выражает вероятность тех или иных социальных событий и условия их реализации, ресурсы и их использование, возможности достижения определенных социальных целей и их границы, то есть важные стороны общественной жизни, связанные со сферой социального контроля и управления. Власть поэтому стала центральным понятием в политических науках, предметом которых является функционирование государственных институтов, формирование политики и механизмы принятия решений .[13]
Понятие власти играет важную роль в анализе социальных изменений, источников трансформации и развития общества. «Власть» указывает на связь между социальными событиями и индивидуальными или групповыми действиями, способствуя тем самым объяснению эволюции социальных про-
цессов, например эволюции государственных режимов, бюрократизации государственной системы или движения к демократии. «Власть» не только подразумевает возможность изменений в социальной системе, она делает понятным, почему те или иные политические события происходят или не происходят [4. С. 122].
Таким образом, понятие «власть» стало ключевым в политической науке. Власть обычно ассоциируется с главными политическими проблемами, государственными решениями, основными принципами социального устройства общества и государства. Наряду с богатством и славой власть относится к числу важнейших ценностей, она возносит человека на вершины социальной иерархии, символизируя его жизненный успех. Но одновременно власть, как деньги и золото, приобрела дурную репутацию, поскольку часто отождествляется с насилием, принуждением, несправедливостью и ограничением свободы человека. Другими словами, люди «обречены» постоянно иметь дело с «властью» и не могут обойтись без использования данного понятия при исследовании различных сфер общественной жизни, особенно тех ее аспектов, которые связаны с правом и политикой. Это касается и социал-демократических взглядов на развитие государственно-правовых институтов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Рассел Б. История западной философии. Ростов н/Д: Феникс, 2002. С. 24.
2. Гоббс Т. Левиафан // Избр. Произвед. в 2-х томах. М.: Мысль, 1991. Т. 2. С. 63.
3. Демократический социализм: Статьи и речи / В. Брандт. М.: Республика. С. 244245.
4. Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ. М.: Росспэн, 2001. С. 381.
5. Чесноков С.В. «Социология господства» Макса Вебера сквозь призму теории верховной власти Л.А. Тихомирова // ПолИС. 2000. №2. С. 161, 162.
6. Генов Н.Б. Толкът Парсъенз и теоретичната социология. София: Бълг. акад. на наукате, 1982. С. 127.
7. Современная западная социология: Словарь. М., 1990. С. 309.
8. Посконин В.В. Социально-политическая теория Т. Парсонса: методологический аспект. Ижевск, 1994. С. 73.
9. Кто прав - Ральф Дарендорф или Вилли Брандт? Финский социал-демократ Рей-но Пааслина о перспективах социал-демократии // Актуальные проблемы Европы. Социал-демократия в Европе на пороге XXI века: Проблемно-тематический сборник. М.: ИНИОН РАН, 1998. №1. С. 74-77.
10. Дабосин П.С. «Критическая» теория общества и государства Ю. Хабермаса: методологический аспект: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2001. С. 20.
11. Рогоу А.А., Лассуэлл Г. Д. Власть, коррупция и честность. М.: Изд-во РАГС, 2005. С. 117.
12. Романов Б. Социал-демократия и власть // Свобод. мысль. М., 2000. №3. С. 83-84.
13. Исаев И.А. РоИИка ИегшеИса: скрытые аспекты власти. М.: Юристъ, 2002. С. 245, 246.
ПРАВОВЕДЕНИЕ Поступила в редакцию 25.12.06
V. V. Poskonin, Y. V. Balobanov
The category of "state authorities" in modern social democracy party
Is considered, that makes today a basis of sights of social democrats on concept of authority and its component - the government.
Посконин Владимир Васильевич Балобанов Ярослав Викторович
ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 4) E- mail: balobanoff@,udmnet ru
