CC BY
32
УДК 80/81
Горбачева Е.Н.
Категория фактогенности как прагматическая основа перформативности (на материале русско- и англоязычного
юридического дискурса)
В статье изучаются прагматические основы дискурсивной перформативности -фактогенности как способности высказывания конституировать факты. Выделяются два вида дискурсивной перформативности - фактуальная и фактуально-событийная. Фактогенность определяется видом дискурса. Самым фактогенным представляется юридический дискурс, где актуализируются оба вида дискурсивной перформативности.
The article studies the pragmatic basis of discursive performativity - that of factgenerating. There are two types of discursive performativity - factual and event-correlated. The fact-generating potential depends on the type of the discourse. The biggest factgenerating potential belongs to the juridical discourse in which both the types of discursive performativity are actualized.
Ключевые слова: фактогенность, фактуальная перформативность, фактуально-событийная перформативность, юридический дискурс.
Key words: fact-generating potential, factual performativity, event-correlated
performativity.
Дискурсивная перформативность в широком смысле есть способность высказывания конституировать факты. Данную способность мы называем фактогенностью. В научной литературе изучаются смежные с фактогенно-стью понятия: фактологичность как особенность публицистического стиля, способствующая проявлению информирующей функции в публицистических текстах [8]; фактологичность как соответствие фактам; фактуальный текст как такой текст, где истинность факта является значимой характеристикой, в отличие от художественного текста, в котором истинность факта не проверяется и не оценивается [4]; субъективная фактуальность как языковая концептуализация интеракциональности и ситуативной обусловленности когнитивных процессов [6]; персонализирующая стратегия фактуальности как стратегия, позволяющая перформативным высказываниям реализовать функцию обозначения объективности [10] и др.
Родовое для всех вышеперечисленных терминов понятие «факт» в современной философии трактуется как синоним понятий «истина», «событие», «результат» и характеризуется такими признаками, как реальность (в противоположность вымышленному), конкретность (в противоположность абстрактному) и единичность (в противоположность общему) [9]. В отече-
© Горбачева Е.Н., 2015
177
ственной и зарубежной философии наблюдается некоторое разногласие по поводу конкретности / абстрактности факта. Так, F.P. Ramsey, говоря о соотношении понятий «факт» и «событие», наделяет первое абстрактностью и атемпоральностью: если смерть Цезаря - это событие, которое произошло в 44 г. до н.э. в Риме, то факт его смерти остается таким же фактом здесь и сейчас, как и в 44 г. до н.э. в Риме [12].
В этой связи нам представляется убедительной точка зрения Л.Я. Аверьянова, согласно которой факт, став понятием и формой абстрактного отвлеченного мира, описывает предметную область деятельности человека, в отличие от понятий, которые описывают только абстрактно-отвлеченную область [1]. Н.Л. Уилсон соотносит факты и события таким образом, что событие в концепции ученого представляется как усеченный факт (truncatedfact), отсюда два события считаются идентичными, если они выделяются (carvedout) из одного факта [13, с. 304]. J. Faye, M. Urchs^ U. Scheffler определяют факты через их соотношение с понятиями «события» и «вещи»: конкретные факты слагаются событиями и вещами; другими словами, если для определения фактов нужны события, то для определения событий (действий) необходимы люди и вещи. Для иллюстрации данного тезиса ученые приводят пример: ‘AS Roma has played a soccer match on Sunday 23.11.1997’/ Футбольный клуб «Рома» сыграл матч в воскресенье 23.11.1997. В вышеприведенном примере конкретный факт -факт состоявшегося футбольного матча - конституируется соответствующим событием, которое, в свою очередь, есть слагаемое действий одиннадцати футболистов, играющих против другой команды на определенном поле в определенное время [11, с. 345-346].
Так или иначе, при определении понятия «факт» ученые не обходятся без понятия «событие». Н.Д. Арутюнова разграничивает факт и событие на основании их природы: факт имеет семиотическую природу, событие - онтологическую. Отсюда факт характеризуется непроцессуальностью, в то время как событие процессуально. Принимая во внимание семиотическую природу факта, Н.Д. Арутюнова определяет его как соотношение с истинной пропозицией, отвлеченной от субъектного модуса и вводимыми им в высказывание элементами и коннотациями [2, с. 152-169]. А.М. Ерёменко вносит уточнение в данную концепцию, характеризуя факт как феномен, имеющий гносеологически-семиотическую природу, поскольку он отражает в нашем сознании не только события, но и вещно-предметные аспекты действительности [3].
По отношению к фактам можно провести разграничение между основными дискурсивными регистрами. Так, нарратив - это изложение фактов, дескриптив - их описание, миметив - драматическая репрезентация фактов, наконец, перформатив есть порождение фактов; иными словами, прагматической основой перформативности является фактогенность. В.И. Карасик подчеркивает ценностную составляющую факта, рассматривая его как оценочно-квалификативное действие, как фокусировку на акту-
178
альных моментах действительности и как феномен культуры, обусловленный ее ценностями [5, с. 377].
Полагаем, что данные два аспекта факта позволяют выделить два типа дискурсивной перформативности: актуализация смысла реального общения (т.е. конституирование факта как фокусировки на актуальных моментах действительности), осуществляемая посредством коммуникативных целерациональных действий, или перформативных действий, - фактуаль-ная перформативность; затрагивание ценностной картины мира людей (т.е. конституирование факта как культурного явления), осуществляемое посредством коммуникативного поступка, или перформативного дискурса, -фактуально-событийная перформативность.
Фактогенность определяется видом дискурса, выделенного с позиции социолингвистики. Безусловно, в институциональном дискурсе она выше, нежели в персональном, благодаря таким характеристикам институционального дискурса, как статусная маркированность, конвенциональность, протокольность, преимущественно прямой способ актуализации намерений коммуникантов.
Самым фактогенным из всех видов институционального дискурса нам представляется юридический дискурс, поскольку наряду с клишированными формулами как письменных документов, так и устных высказываний некоторых представителей закона, конституирующими факты первого типа (фактуальная перформативность), в юридическом дискурсе конституируются также факты второго типа (фактуально-событийная
перформативность).
Фактуальная перформативность обусловливает одну из главных функций юридического дискурса - перформативную, которая, по словам И.В. Палашевской, выражается в коммуникативных практиках, организующих мир права и сопровождающих его символические структуры: символические действия и словесные формулы, воспринимающиеся как публичные свидетельства сторон и обладающие юридической силой [7, с. 536, 538].
Фактуальная перформативность актуализируется в различных юридических актах (заключение и расторжение сделки, взыскание штрафа, свидетельство о заключении / расторжении брака и т.п.), соответствующих уровню перформативных действий (операций), выраженных клишированными недесемантизированными перформативами, позволяющими адресанту реализовать полномочные функции как часть ритуала, либо перформативными действиями с эксплицитно выраженной перформатив-
ностью: «Брак между гражданином_____и гражданкой_____расторгнут, о
чем в книге регистрации актов о расторжении брака<...>произведена запись за № »; «Административный штраф в размере______должен быть
внесен не позднее 30 (тридцати) дней с момента вступления в законную силу ПОСТАНОВЛЕНИЯ по делу об административном правонарушении № <...>».
179
Некоторые реплики судьи во время судебного заседания, которые соответствуют уровню действий (операций), также являются примером актуализации фактуальной перформативности.
Несогласие: The young men and women of Hazelwood East expected a civics lesson, but not the one the Court teaches them today. Idissent. (Hazelwood School district v. Kuhlmeier) / Молодые люди школы Хейзелвуда ожидали получить урок по основам гражданственности, но не тот, который сегодня преподается судом. Я возражаю.
Согласие: I agree that the judgement of the Court of Appeal must be reversed. (Barnes v. Glen Theatre, Inc.) / Я согласен, что решение апелляционного суда должно быть отменено; In arriving at the conclusion, the plurality concedes that nude dancing conveys an erotic message... (Barnes v. Glen Theatre, Inc.) / Придя к заключению, большинство согласно, что танцы в обнаженном виде имеют эротический подтекст.
Отказ: The judgment of the Court of Appeal <...> is therefore reversed. (Hazelwood School district v. Kuhlmeier) / Решение апелляционного суда <.. .> таким образом отменено.
Просьба: “The defense will please confine it self a little more closely to the letter of the testimony.” (T. Dreiser, “An American Tragedy”) / “Попрошу защиту при допросе свидетеля держаться ближе к делу.”; “The prosecution will confine it self more closely to the case in hand.” (T. Dreiser, “An American Tragedy”) / “Попрошу обвинителя держаться ближе к делу.”
Совет: “While I do not say that you must agree upon your verdict, I would suggest that you ought not, any of you, placeyour minds in a position which will not yield if after careful deliberation you find you are wrong.” (T. Dreiser, “An American Tragedy”) / “Я не настаиваю, чтобы вы обязательно вынесли единогласное решение, но я советовал бы каждому из вас не проявлять чрезмерного упорства и несговорчивости, если при тщательном размышлении он найдет, что заблуждался.”
Вердикт: “We find the defendant guilty of murder in the first degree.”
(T. Dreiser, “An American Tragedy”) / “Мы признаем подсудимого виновным в убийстве с заранее обдуманным намерением.”
Спектр средств актуализации фактуальной перформативности в речах обвинителя и защитника меньше по сравнению с речью судьи в силу дискурсивной иерархии и меньшего количества полномочий, которыми они наделены. Как правило, фактуальная перформативность актуализируется в обращенных к судье репликах, содержащих возражение против тех или иных аспектов ведения дела оппонирующей стороной: «Возражаю, Ваша Честь!» / «Протестую!» / «Object!».
Фактуально-событийная перформативность актуализируется в жанрах юридического дискурса, соответствующих уровню поступка и поэтому представляющих собой перформативный дискурс: в речи сотрудника ЗАГС на свадебной церемонии, в адвокатской (защитительной) речи, в об-
180
винительной речи прокурора и речи судьи. Во всех этих жанрах происходит апелляция к разным ценностям.
Главная ценность, к которой апеллируют адвокат и обвинитель, -справедливость. Тактика апелляции к принципу справедливости в защитительной речи может реализовываться как предложение адвоката, заключающееся в том, чтобы присяжные представили себя на месте его подзащитного или попробовали предложить другое решение проблемы и убедились, что такового не может быть. Именно с таким предложением к присяжным обращается адвокат Белнеп в следующем отрывке из романа Т. Драйзера «Американская трагедия»: Yet, will you slay a man because he is the victim of fear? And again, after all, if a man has once and truly decided that he cannot and will not endure a given woman, or a woman a man - that to live with her could only prove torturesome - what would you have that person do? Marry her? To what end? That they may hate and despise and torture each other forever after? Can you truly say that you agree with that as a rule, or a method, or a law? / Но не приговорите же вы человека к смерти за то, что он оказался жертвой страха? Ведь в конце концов, если мужчина твердо решил, что ему невыносима близость данной женщины (или женщине - близость данного мужчины) и их совместная жизнь будет просто пыткой, -скажите, что должен делать этот человек? Жениться на ней? Зачем? Чтобы им вечно ненавидеть, презирать и мучить друг друга? Можете ли вы искренне сказать, что признаете это разумным образом действий, правилом или законом?
Сначала адвокат апеллирует к чувствам присяжных, выставляя своего подзащитного жертвой собственных страхов и пытаясь таким образом вызвать жалость к нему (Yet, will you slay a man because he is the victim offear?). Далее следует серия вопросов к присяжным: адвокат спрашивает присяжных, к чему бы они склонили Клайда, и одновременно пытается оправдать своего подзащитного, говоря о женитьбе как абсолютно неверном и несправедливом по отношению к обеим сторонам (Клайду и Роберте) решении.
В обвинительной речи апелляция к принципу справедливости может звучать как призыв к присяжным: Товарищи судьи, за те преступления, которые совершил Топильский против республики, в законе назначено самое суровое наказание. Топильский хотел предвосхитить события. Свой приговор над собой он сам произнес, он сам хотел и привести его в исполнение. Ему это не удалось. Теперь он предстал перед судом, и во имя блага республикия требую для него высшей меры наказания. Пусть справедливый приговор свершится... (А.Я. Вышинский).
Справедливость как высшая ценность может возводиться в ранг истины - еще одной ценности, к которой в нижеследующем примере апеллирует обвинитель: В борьбе за истину мы и защита встретимся еще в схватках. Мы еще поборемся, и истина восторжествует. Восторжествует, несмотря на то, что в этом зале в течение всех этих восьми дней
181
мы слышали столько лжи, мы видели столько гнусных преступлений, столько безобразных и отвратительных картин человеческих пороков. (А.Я. Вышинский).
Судья в своей речи апеллирует, как правило, к ценностям, связанным с различными измерениями закона, например: следование закону, верховенство закона, конституционность и валидность закона. Так, в следующем примере из дела округа Аллегейни, Пенсильвания, и иудейской группы Chabad против Американского союза защиты гражданских свобод (ACLU) об экспозиции религиозных атрибутов в общественных местах судья апеллирует к ценности верховенства закона и поддерживает ее другой ценностной доминантой судебного дискурса - беспристрастностью суда: To place these religious symbols in a common hallway or sidewalk, where they may be ignored or even insulted, must be distasteful to many who cherish their meaning. For these reasons, I might have voted against installation of these particular displays were I a local legislative official. But we have no jurisdiction over matters of taste within the realm of constitutionally permissible discretion. Our role is enforcement of a written Constitution (County of Allegheny v.ACLU). / То, что эти религиозные символы размещаются в обычном вестибюле или на тротуаре, где их могут не заметить или осквернить, должно быть, внушает отвращение тем многим, кто дорожит ими. Поэтому я проголосовал бы против их экспозиции, если бы я был представителем местной законодательной власти. Но у нас нет конституционной юрисдикции относительно подобных вопросов, а наша роль состоит в соблюдении именно письменно зафиксированной Конституции.
В данном примере посредством декларативных речевых актов (But we have no jurisdiction over matters of tastewithin the realm of constitution ally permissible discretion; Our role is enforcement of a written Constitution) судья не только постулирует важность закона, но и исключает любое проявление личной предвзятости и предубеждения.
Итак, фактогенность есть способность высказывания конституировать факты. Фактогенность является прагматической основой перформативно-сти в широком смысле. Выделяются два вида дискурсивной перформатив-ности - фактуальная и фактуально-событийная. Фактогенность определяется видом дискурса. Самым фактогенным представляется юридический дискурс, где актуализируются оба вида дискурсивной перформа-тивности.
Список литературы
1. Аверьянов Л.Я. Факт и его интерпретация. - [Электронный ресурс]: http://library.sociology.kharkov.ua/books/averyanov/04.html (дата обращения: 10.11.14).
2. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка, событие, факт. - М., 1988. -
341 с.
3. Ерёменко А.М. Понятия «факт» и «событие»: смысловое сходство и различие. -[Электронный ресурс]: http://fd.snu.edu.ua/info/files_articles/collection_14/article24.pdf (дата обращения: 11.11.14).
182
4. Ерохина Е.Г. Фактуальность исторического текста: основы лингвистического анализа // Гуманитарные научные исследования. - 2013. - № 4. - [Электронный ресурс]: http://human.snauka.ru/2013/04/2765 (дата обращения: 30.07.2014).
5. Карасик В.И. Языковые ключи. - Волгоград: Парадигма, 2007. - 520 с.
6. Клепикова Т.А. Модальность субъективнойфактуальности. - [Электронный ресурс]: http://cyberleninka.ru (дата обращения: 30.07.2014).
7. Палашевская И.В. Функции юридического дискурса и действия его участников // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. - 2010. - Т. 12. -№ 5(2). - С. 535-540.
8. Стилистический энциклопедический словарь русского языка. - [Электронный ресурс]: http://stylistics.academic.ru (30.07.14).
9. Философия. Энциклопедический словарь / под ред. А. А. Ивина. - М.: Гардари-ки, 2004. - 1072 с.
10. Шемякина А.В. Стратегии персонализации в институциональном дискурсе: на материале английских и русских перформативных высказываний: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Волгоград, 2004. - 19 с.
11. Faye, J., Urchs, M., and Scheffler, U. (eds.) Things Facts and Events // Poznan Studies in the Philosophy of the Sciences and the Humanities, 76, Rodopi, Atlanta GA, 2000. -P. 343-364.
12. Stanford Encyclopedia of Philosophy. - [Электронный ресурс]:
http://plato.stanford.edu/entries/events/ (дата обращения: 9.11.14).
13. Wilson, N.L. Facts, Events and Their Identity Conditions // Philosophical Studies. -1974. - Vol. 25. - Issue 5.- P. 303-321.
Список текстовых источников
1. Вышинский А.Я. Судебные речи. - М.: Госюриздат, 1955.
2. Dreiser, T. An American Tragedy. - [Электронный ресурс]: http://royallib.ru // Драйзер Т. Американская трагедия / пер. З. Вершининой и Н. Галь. - М.: Правда, 1986.
3. Barnes v. Glen Theatre, Inc. // The First Amendment // Transcripts of the oral arguments made before the Supreme Court. - New York, 1997.
4. County of Allegheny v. ACLU // The First Amendment // Transcripts of the oral arguments made before the Supreme Court. - New York, 1997.
5. Hazelwood School district v. Kuhlmeier // The First Amendment // Transcripts of the oral arguments made before the Supreme Court. - New York, 1997.
183
