CC BY
115
УДК 82U6U«17»-17(045)
АНДРИАНОВА Людмила Валентиновна,
аспирант кафедры истории и теории русской литературы Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор двух научных публикаций
КАРТОЧНАЯ ИГРА В ИРОИ-КОМИЧЕСКИХ ПОЭМАХ
А. ПОУПА «ПОХИЩЕНИЕ ЛОКОНА» И В.И. МАЙКОВА «ИГРОК ЛОМБЕРА»
В статье рассматриваются комические поэмы А. Поупа «Похищение локона» и В.И. Майкова «Игрок ломбера». Основой для сопоставления двух разноязычных текстов явилось обращение их авторов к модной в
XVIII веке карточной игре - ломбер. По мнению автора статьи, за сходством сюжета в двух поэмах (игра в ломбер) скрываются различные смысловые подходы, обусловленные особенностями национального характера.
Ирои-комическая поэма, ломбер, карточная игра, литература XVIII века
Формированию жанровой традиции бурлескной поэмы предшествовало появление в эпоху Античности и Средние века образцов пародийного эпоса («Батрахиомиома-хия», «Большой Моргант» Л. Пульчи, «Баль-дус» Т. Фоленго, «Насмешка над богами» Ф. Браччолини, «Энеида наизнанку» Лалли). «Во французской литературе в произведениях Н. Буало и П. Скаррона сформировались две разновидности ирои-комического жанра, ставшие образцовыми для поэтов многих европейских стран»1. Английская поэма прошла путь от полюса травести к полюсу бурлеска. Эталоном травестийной поэмы явилась сатира С. Батлера «Гудибрас», в которой осмеянию подвергались нравы пуританского английского общества. Поэты следующих поколений усовершенствовали английскую травестий-ную поэму элементами псевдопатетического бурлескного стиля. В результате этого к на-
© Андрианова Л.В., 2010
чалу XVIII века ее сменила новая жанровая форма - «mock-epic poem» («шутливый стихотворный эпос»), типологически идентичная французской бурлескной поэме. Характерный пример - поэма А. Поупа «Похищение локона», написанная в 1712 году. Подобную трансформацию жанр ирои-комической поэмы пережил и в русской литературе. Первым опытом стала поэма В.И. Майкова «Игрок ломбера» (1763), в которой автор с оглядкой на «Налой» Н. Буало с помощью риторических украшений повествовал о «низком» предмете - правилах карточной игры. А поскольку обращение к правилам карточной игры присутствует и у Поупа и у Майкова, а особенности комизма бурлеска проникают везде, то нам представляется интересным сравнить два мира карточных персонажей и реальных действующих лиц, попадающих в карточное пространство английского и русского бурлеска, ибо «смех бурлеска не-
избирательный, сфера его не ограничена, для него нет ничего недоступного»2.
В «Игроке ломбера» мы попадаем в святая святых карточной игры, ее храм вместе с героем - разорившимся дворянином Леандром, в «Похищенном локоне» - знакомимся с пуританскими чопорными правилами английского света, в котором видимые приличия, честь и порядочность как маска прикрывают коварство, жеманность, похоть, ветреность героев. В обеих поэмах авторы обращаются к правилам весьма популярной в то время игры - ломбер, которая привлекла внимание всего высшего света и стала популярной и в английских салонах и в русской аристократической среде.
Лотман Ю.М. в своей работе «Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX в.)» отмечает, что «карты и карточная игра приобретают в конце XVIII - в начале XIX века черты универсальной модели - Карточной игры, центра своеобразного мифообра-зования эпохи»3.
Строгая регламентированность эпохи классицизма, проникавшая и в частную жизнь человека, создавала психологическую потребность взрывов непредсказуемости. И попытки угадать тайны непредсказуемости диктовались стремлением упорядочить неупорядоченное, а атмосфера «духа неволи» переплетающегося со «строгим видом», порождала жажду непредсказуемого, неправильного и случайного. Роль случая подчеркивала значение в игре, с одной стороны, непредсказуемых факторов, а с другой - выдержки, хладнокровия, мужества, способности не терять головы в трудных обстоятельствах и сохранять достоинство в гибельных ситуациях - то есть тех качеств, которые следовало проявлять и в сражении, и на дуэли. Поэтому авторы ирои-комических поэм неслучайно использовали данное сравнение, уподобляя карточную игру военным действиям и используя данную модель в своих произведениях.
ТомашевскийБ.В.вкниге «Ирои-комическая поэма» подробно описывает правила игры ломбер, представляя ее в виде поединка между двумя людьми4. Игроки являются сопер-
никами, реализующими в ходе игры скрытые амбиции, полагаются на волю случая и удачи, фатально рискуя своим благосостоянием. Смысл игры определяется целью, которую ее участники преследуют: либо пустой досуг в салоне за игрой, либо желание обогащения и общественного признания в результате выигрыша, которое может обернуться потерей всего в результате проигрыша.
В Англии начала XVIII века в ломбер играли французскими картами, о чем свидетельствует описание игры в ломбер в ирои-комической поэме Александра Поупа «Похищение локона» («The rape of the lock»). В «Похищении..» партия игры ломбер представлена в виде своеобразной дуэли, в ходе которой проявляются светлые и темные стороны личности игрока, его незаурядные способности. Стараясь покорить сердце прекрасной Белинды, потерпев фиаско в карточном поединке, Барон испытывает судьбу, коварно похищая заветный локон красавицы, ибо, как сказал Г Ласки, «там, где правила игры не позволяют выиграть, английские джентльмены меняют правила».
Поуп, представляя быт и нравы современного ему светского общества, делает это с глубоким юмором, смеется над причудами знати, над ее жаждой наживы и поисками выгодной партии для заключения брака, над пустым времяпрепровождением за поглощением кофейного напитка и игрой в карты. Игра построена по принципу своеобразного сражения - дуэли, рыцарского поединка: «Три воинства числом по девяти/Готовы бой отчаянный вести./.. .чтобы решить за ломбером судьбу/Двух рыцарей, вступающих в борьбу./Выходит вся сверкающая рать/На бархатное поле воевать»5.
Страсть игры овладевает героиней Поупа Белиндой, прекрасной возлюбленной Барона, мечтающего заполучить чудесный локон красавицы, который охраняют волшебные сильфы, главный из которых Ариель. Сильф рассуждает о нравах высшего света, «следящего за женской суетой, глядящего в карты, не играя, охочего до золотых карет, любящего ломбер и высший свет».
Андрианова Л.В. Карточная игра в ирои-комических поэмах А. Поупа и В.И. Майкова.
Таким образом, система ценностных доминант, восходящих, с одной стороны, к рыцарским поединкам с их узнаваемыми приметами (честь и достоинство как высшая ценность, служение прекрасной даме) и современному А. Поупу салонному флирту, с другой, создают смысловые полюса в пространстве его литературной игры.
Иначе дело обстоит в поэме Майкова, герой которой ставит на кон свое честное имя и в игре в карты теряет все свое имущество. Основной призыв, звучащий в русской поэме, - воздержанность, строгое следование правилам, расчет и умеренность: «...обиталище для тех определенно,/Кто может в ломбере с воздержностью играть;/И если так себя кто может воздержать,/Что без четырех игр и карт не покупает,/А без пяти в свой век санпрандер не играет.../...Что если станет впредь воздерж-нее играть,/То может быть в игре счастливей нежель прежде»6.
Автор «стремится дух воспеть картежного героя, который для игры лишил себя покоя». Леандр играет в ломбер на протяжении трех дней без сна и отдыха. Его внимание рассеяно, и он ошибается в выборе масти, «дремотою объятый», бубновую маниль червонною считает, и, в результате, лишается всего: «...и наряду, и именья,/Повергся и заснул и в сладком том забвенье/Лишился чувств и все напасти позабыл,/ Колико он в игре несчастлив много был»7.
Попадая во сне в Храм Ломбера Леандр исповедуется перед адскими судьями, что начал играть в ломбер с восьми лет: «И с тех пор с кар -тами всегда я неразлучно. Но ах! бессмертные, мне счастья в картах нет»8. И если в «Игроке ломбера» игра принимает оборот собственнно азартной игры, в ходе которой проигрывается все: и одежда, и имение, теряется аппетит и здоровье, то в английской поэме ломбер представлен как безобидное развлечение английской аристократии, желающей занять досуг приятным баловством. Игра построена по принципу молчаливого поединка, имеющего замысловатый подтекст. Барон желает своим выигрышем показать свое превосходство и утвердить свое право на честь Белинды, и как
залог ее непорочности, на ее чудесный локон -знак права обладания жеманницей.
Противопоставление «случайного» и «предустановленного» (осмысленного, рационального) составляет основную смысловую ось поэмы В.И. Майкова. Ее герой - человек с установкой на случайный, непредсказуемый успех, представляет собой довольно характерное явление русской жизни середины
XVIII века, порожденное новыми эстетическими ориентирами, вошедшими в Россию в эпоху петровских преобразований (подробно данный вопрос рассматривается в монографии Николаева Н.И. «Русский литературный герой в контексте этических исканий XVIII-
XIX веков»). Человек, мечтающий «попасть в случай», носитель этой философии, становится объектом нападок, осмеяния в литературе второй половины XVIII столетия. Именно эта литературная тенденция оказывает влияние на содержание майковской поэмы.
Карточная игра, словно образ нежданной удачи, воплощение поэзии случая, надежды на счастье, приходящей внезапно, привлекала своей неожиданностью и непредсказуемостью. «Становясь как бы моделью общественной жизни, карты сулили успех, удачу и, главное, власть. Именно эта жажда власти, которая сосредоточивается в руках умелого банкомета, привлекала к себе опытных игроков так же, как дуэль привлекала бретеров. Игра становилась столкновением с силой мощной и иррациональной, зачастую осмысляемой как демоническая»9. Для честного игрока XVIII века выигрыш был не самоцелью, а средством вызвать ощущение риска, внести в жизнь непредсказуемость.
Карточная игра превращалась в сгущенный образ всей действительности, от быта до его философии: «Поединок со Случаем в сочетании с жаждой мгновенного обогащения или столь же мгновенной победы над денежным веком порождал стремление видеть именно в карточной игре путь к богатству. Жажда мгновенного обогащения, то есть чуда, составляла психологическую атмосферу игры в карты. Потерю веры в божественную помощь
можно было компенсировать надеждой на успехи научного расчета или же шулерским мошенничеством»10.
Обращаясь к игре в ломбер в своей ирои-комической поэме В.И. Майков использовал опыт, уже хорошо известный в европейской поэзии, однако смысловые акценты, расставленные им, при этом существенно отличаются от тех, которые были актуальны, например, для А. Поупа.
В «Похищении локона» объектом авторской иронии становятся нравы современной ему салонной жизни, несоизмеримо более низкие, чем ценности эпох минувших (идеалы рыцарского кодекса чести).
Смех В.И. Майкова направлен против философии случайного человека, человека «случая», ворвавшегося и завоевавшего русское культурное пространство первой половины XVIII столетия.
Примечания
1 Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века. М., 1999. С. 158.
2 Николаев Н.И. Русская литературная травестия. Вторая половина - первая половина века: учеб. пособие для спецкурса. Архангельск, 2000. С. 19.
3 Лотман Ю.М. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начала XIX века) СПб., 1994. С. 183.
4 Ирои-комическая поэма / вступ. ст. Б.В. Томашевского, прим. В.А. Десницкого. Л., 1933. С. 711.
5 Шайтанова И. Имя некогда славное... // Поуп А. Поэмы. М., 1988. URL: //http://lib.ru/POEZIQ/POUP/ pope_locon.txt.
6 Майков В.И. Избр. произв. / вступит. ст., подгот. текстов и прим. А.В. Западова. М.; Л., 1966. С. 64.
7 Там же. С. 59.
8 Там же. С. 81.
9 Лотман Ю.М. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начала XIX века). СПб., 1994. С. 202.
10 Там же. С. 214.
Andrianova Lyudmila
GAMBLING IN THE MOCK-HEROIC POEMS «THE RAPE OF THE LOCK» BY A. POPE AND «OMBRE PLAYER» BY V.I. MAYKOV
The comic poems «The Rape of the Lock» by А. Pope and «Ombre Player» by V.I.Maykov are considered in the article. The basis for comparing these texts written in two different languages was the reference of the authors to umbra, a card game that was popular in the XVIII century. According to the author of the article the plot similarity of the two poems (a game of ombre) conceals various semantic approaches conditioned by the national identity features.
Контактная информация: e-mail: [email protected]
Рецензент - Николаев Н.И., доктор филологических наук, профессор, проректор по учебной работе Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
