CC BY
7
предлогом, для полного разрыва каких бы то ни было отношений с Андреем Белым. «Скажу Вам прямо - не вижу больше ничего общего у меня с Вами. Ни Вы меня, ни я Вас не понимаем больше <...> возобновление наших отношений дружественное ещё не совсем невозможно, но в столь далёком будущем, что его не видно мне теперь» (Письмо Л. Д. Блок к А. Белому от 2/15 октября 1906 г.) [4].
Письмо Любови Блок стало для А. Белого ударом. Позднее в письме к А. Блоку и своих мемуарах он подчёркивал, что не имел цели обидеть кого бы то ни было. Но поскольку основой для произведений писателя всегда сознательно или подсознательно становились знаковые события его биографии, сюжетная коллизия, выстраиваемая А. Белым в рассказе, совпала с недавно прошедшими жизненными обстоятельствами.
Обращение к фольклору в период 1907-1910 гг. характерно не только для прозы писателя, но и для поэзии. В сборнике «Пепел» исследователи также отмечают тяготение А. Белого к фольклору, причём к фольклору современному (частушки, присказки). (Грякалова Н. Ю. Фольклорные традиции в русской поэзии начала XX века) [4].
Столь сложное переплетение текстов произведений (обнаружение общих мотивов, образов, приёмов символизации, организации речи и т. д.) так же, как и неизменное автобиографическое начало, ещё раз свидетельствуют о глубинном синкретизме художественного мышления Андрея Белого, которому вся жизнь в рассматриваемый период представлялась непрерывным творческим актом. Отсюда - стремление к стиранию границ не только между произведениями, но и между творимым им художественным миром и реальностью.
Библиографический список
1. Белый, А. Полное собрание сочинений в двух томах. Том второй. / А. Белый. - М.: Альфа-книга, 2011. - 1260 с.
2. Белый, А. Мастерство Гоголя: Исследование / А. Белый. - М.: МАЛО, 1996. - 351 с.
3. Долгополов, Л. К. «Симфония» «Возврат» как этап в эстетическом и философском развитии А. Белого / Л. К. Долгополов // Исследования по древней и новой литературе / Ин-т рус. лит. (Пушкин, дом). - Л., 1987. - С. 68-72.
4. Лавров, А. В. Андрей Белый в 1900-е годы / А. В. Лавров. - М.: Новое литературное обозрение, 1995. - 335 с.
5. Спивак, М. Л. Андрей Белый - мистик и советский писатель / М. Л. Спивак. - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2006. - 577 с.
6. Топоров, В. Н. О «блоковском» слое в романе Андрея Белого «Серебряный голубь» / В. Н. Топоров // Москва и «Москва» Андрея Белого. - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1999. - С. 212-316.
© Кокарева Н. В., Грибков А. Г., 2017
УДК 82-14Карачаков
«КАРТИНА МИРА» И ИДИОСТИЛЬ ЛИРИКИ С. КАРАЧАКОВА
А. Л. Кошелева
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
Статья посвящена исследованию своеобразия поэтической картины мира хакасского автора Сергея Егоровича Карачакова, творческая деятельность которого отличается многогранностью. Анализируются особенности идиостиля лирики хакасского поэта. Констатируется, что поэтическое древо Сергея Карачакова дарит хакасскому и инонациональному читателю и «человеческое слово», и «доброе дело» — саму жизнь с мудростью народа из седого прошлого, с «неразберихой наших дней» и заветной мечтой «о дали призрачной и ясной». Ключевые слова: поэзия, перевод, традиция, лирический герой, аллюзия, поэтика, цикл.
Сергей Егорович Карачаков (1955) - член Союза писателей России, прозаик, поэт, переводчик на хакасский язык А. Пушкина, Г. Х. Андерсена, Л. Толстого, Ч. Айтматова, Детской Библии. Филолог по образованию, он прекрасно владеет хакасским и русским языками, талантливо преломляя это в своём творчестве. Широкий читатель знает С. Карачакова в основном по его прозе - рассказам, повестям, очеркам, новеллам, эссе, которые публиковались в сборнике «Утренний ветерок», альманахах «Ах тасхыл» (Белогорье), «Улуг Кем» (Енисей) и отдельными изданиями. В настоящее время писатель готовит издание сборника стихов на русском языке под знаковым названием «В день солнечного затмения» в переводе поэта Владимира Сорочкина. Сразу необходимо оговориться: талантливые стихи талантливо донесены до инонационального читателя, большой аудитории. По этому поводу вспоминаются мудрые слова патриарха русской поэзии - В. А. Жуковского - о том, что переводчик поэзии является в определённой степени «соавтором» того, чьи стихи переводит.
Разговор хочется начать с тревожного по заданности стихотворения «В день солнечного затмения», подарившего название сборнику и сигнализирующего о какой-то вселенской тревоге писателя1: «небо» и «светящее солнце» - они так нужны Жизни и Человеку: Надвигается ночь,
Скоро солнце погибнет на небе высоком... Птицы прячутся в гнёзда, в укрытья застрех, Гордый конь свою голову низко склоняет: «Помоги нам - спаси от беды, человек... -Видишь: солнце на небе уже умирает... » Пробегает озноб у меня по спине. Древний страх моих предков, преданья народа
'Солнечное затмение хакасы считают умиранием солнца, которое пытается съесть чудовище о семи человеческих головах - Чилбиген. На земле бьют в бубны, шумят, чтобы отпугнуть его (прим. автора - С. Карачакова).
Просыпаются в сердце, и боязно мне:
Скоро солнце умрёт в черноте небосвода... [1, с. 1]
В антураж встревоженной природы («Помоги нам - спаси от беды, человек.») с накалом не меньшей тревоги врывается авторское предчувствие всеобщей беды: «.Пробегает озноб у меня по спине.», - закодированное в сегодняшнем хакасе ещё «древним страхом» предков и их «преданьями». Иктовое, «хорейное», акцентное начало каждой строки последующей строфы активизирует внутренний гражданский посыл авторского «я» - спасти «светлое небо», «вырвать солнце живое из лап Чилбигена»: Был бы бубен - то стал бы я бубен трясти, Бил бы истово в бубен, стремясь непременно, Как шаман, это светлое солнце спасти, Вырвать солнце живое из лап Чилбигена. [1, с. 1].
Оптимистический пафос начала заключительной строфы - «.Снова солнце горит, и рассеялась мгла.» -венчает значимый посыл наказа и современникам, и потомкам: «.Не умри, наше солнце! Не меркни над нами!» Эти строки несут далеко идущий смысл иносказания: солнце - это всё наше лучшее, светлое, что необходимо и творить, и беречь. Данное стихотворение является знаковым и в цикле, который можно поименовать -«Родина», «Родная земля», «Мать Земля», «Моя Хакасия». Лирический герой этих стихов как бы проходит сквозь эпохи, находя там «точки силы», питающие родную Хакасию и её народ во все времена. В стихотворении «Хакасия» это и могучий первый правитель древнехакасского государства - «легендарный Барс-бек», это и «сила народа, земли - мать Умай». Великое и вечно живое начало начал акцентируется даже архитектоникой стиха: в размеренную поступь трёх-, четырёхстрочных строф (катренов), между первым и вторым, вторым и третьим катренами, вторгаются два двустишия с хорейным, ударным, сильным началом: Первый наш хан, легендарный Барс-бек, Знай: твой народ не исчезнет вовек и
Сила народа, земли - мать Умай, Вечно храни нас, не покидай [1, с. 1].
Особое звучание стиху придаёт заключительный третий катрен: национальное воссоединяется с общечеловеческим: вечное «древо жизни», «Бог» и без «пределов» «дорога» родной Хакасии и его древнего народа: Дерево жизни шуршаньем ветвей, Кроной своею возносится к Богу. Нету пределов дороги твоей -Пусть будет мирною эта дорога. [1, с. 1].
Страстным гражданским пафосом исполнено стихотворение «Родной язык». В своё время классик хакасской литературы и поэзии М. Е. Кильчичаков сравнил «родной язык» со светлым источником, несущим своему народу великую силу. «Живой воде», «весеннему ветерку» уподобляет «родной язык» С. Карачаков. Слово «язык» - тюркского происхождения и переводится оно, как «род», «народ». Таким образом, уже семантическая природа этого слова предопределяет глубокий смысл ставшей расхожей аксиомы: «Пока жив язык, жив его носитель - народ». В стихотворении С. Карачакова органическое животворящее двуединство образно воссоздаётся настойчивой анафорой (единоначатие) «ты», ёмкими сравнениями - «боль», «счастье»: Ты - боль, но от тебя мне не отречься. Ты - счастье, что так просто не найдёшь. Ты навсегда в моём мятежном сердце. Пока я жив - и ты во мне живёшь [1, с. 2].
«Боль», «счастье» - жизнь, всё то, с чем олицетворяется «родной язык».
С песней матери («Песня») из глубины веков, из преданий и песен народа пришли к лирическому герою «вместе с горами и степью моей» согревающие любого человека слова - «Жалею тебя». Это поистине животворящее всечеловеческое начало становится своего рода «заповедью и лирического «эго», что передано чередой сменяющих друг друга вариаций личного местоимения («я», «мне», «мою», «мой, «моей», «моих»), и живущих сегодня, и поколений грядущих: С этой песнею жил мой народ, Вот почему до сих пор и она В детях жива моих и не умрёт, К веку грядущему обращена: Аянымаян, Аянымтидир Аянымаян,
Аянымтидир [1, с. 6].
«Громом над нами грохочет», «падая ниц, как могильные плиты» ещё одна непререкаемая «заповедь» «наших предков»:
«Дружно живите и счастливо» - так Нас прадеды благословили. Что ж эту заповедь, словно пустяк, Непозволительно мы позабыли. [1, с. 13].
Наказом звучат слова поэта - не забывать «добрые песни» народа («Дружно живите...»).
Грядущее, подрастающее поколение - ответственная забота старших, забота особого рода:
Былого вспять не повернёшь,
Как мерный бег реки...
Взрослеет быстро молодёжь,
Стареют старики. [1, с. 22].
Это строки из стихотворения «Какие семена» - горький урок самой жизни: «семена» должны отвечать за «всходы». Мать говорит своему сыну: Не для работы жизнь твоя... Ты не сходи с ума: Пока с тобою буду я -Всё сделаю сама.. . [1].
Не зная слова «труд», живёт «наш маменькин сынок», считая позором «воды ей принести». Раговорная, приближенная к реальной жизненной ситуации интонация стиха сменяется строгим и вполне оправданным авторским резюме:
Какие сеял семена -Такие и плоды. Беда придёт - и не одна, -Когда не ждёшь беды...... [1].
Значимый драматизм этих строк перекликается с пафосом мудрого народного наказа стихотворения «Пусть мой жеребёнок»:
Нелёгкими будут дела и пути, Но воля дорогу найдёт сквозь болота. «Мужчинарождён испытания пройти», -Храните в душе эту мудрость народа [1, с. 22].
Тревожный гражданский пафос пронизывает стихотворение-иносказание «Кто угадает, кто поймёт», в котором расхожие нарицательные сказочные персонажи - «Медведь-громада» и «осанистый Зайчишка» -«оживляют» неприглядную картину современности:
А у медведя бледный вид. Какая грустная картина, У лап он заячьих скулит, Подобострастно выгнув спину... В неразберихе наших дней, Когда страна, как в бурю, стонет, Лежат сокровища на дне, А мусор, как всегда, - не тонет... [1, с. 11].
Перекликается с библейскими строками аллюзия эпиграфа к стихотворению «Мольба». «.Как глас вопиющего в пустыне» голос писателя должен быть «голосом» народным: Будут мчаться года Всё быстрей и быстрей. Пусть людская беда Станет болью твоей. Где народ - там судьба, Там твой жребий и прах. Только имя тебя Обессмертит в веках... [1, с. 24].
Темы, образы, пафос лирики С. Карачакова - это ёмкая, выразительная репрезентация этнопсихологии хакасов, это «стихия» национальной ментальности - огонь, вода и земля, окружающий привычный мир - во всех, порой самых неожиданных, проявлениях. Верным, надёжным спутником хакаса с древнейших времён является лошадь: она - боевой друг на поле брани, а в мирной жизни всегда рядом с охотником и чабаном. Лошади посвящены лучшие строки произведений хакасских прозаиков и поэтов - Н. Доможакова, М. Кильчичакова, Н. Тиникова, В. Майнашева, Г. Маеркова. Стихотворение С. Карачакова, которое можно назвать «Жеребёнок», повествует о кровавой драме, разыгравшейся в степи: «схватка жизни и смерти в степи - / волчья стая напала на мать-кобылицу» [1, с. 5]. Чудом спасшийся жеребёнок «в село прискакал - ближе к людям. / Ржёт печально, несчастье своё объясняя, / И зовёт за собой неразумных людей.». «Безысходна печаль» финала: не понял никто боль и испуг стригунка: «в поле алая кровь окропила снега / От волков не спасли кобылицу копыта. ». Не спас её и человек, не поспешил на помощь - не понял или не захотел? Этот риторический вопрос продиктован самим драматизмом повествования, горечь лиризма которого фокусируется в справедливом упрёке заключительной строки: «Человек! Что ж к добру твоё сердце закрыто?».
Осиротевший жеребёнок для лирического героя - это дитя, потерявшее мать. Очеловечивание этого образа, близкого и дорогого сердцу автора, чётко просматривается в поэтической параллели стихотворения С. Карача-кова «Пусть мой жеребёнок...». «Мой жеребёнок» - это рождённый сын, и все сравнения, связанные с ним, проецируются на самое светлое и достойное: «Пусть мой жеребёнок крылатым конём / Растёт среди трав, что
под ветром не гнутся / Пусть мой жеребёнок, рождённый в грозу, / Растёт тулпаром1 и возносится в выси» [1, с. 10]. Образ благородной лошади предстаёт в ореоле тропов-метафор, эпитетов, сравнений во многих стихах, стихах-песнях, рубаи С. Карачакова.
Особый мир «оживает» в стихах С. Карачакова. Именно оживает. Это мир природы - прекрасный, чистый и возвышенный. Возвышенный и одухотворённый, анимизированный, как в религии предков и традиционной религии хакасов. Человек становится сопричастным тому, что происходит в этом храме природы, сорадуется и восхищается, как в стихотворении «Сосны»: Сосны после вьюги Все белы средь бела дня. - Эй, привет, друзья-подруги! Как вы жили без меня? Ты киваешь мне, как брату, -Чистый снег летит с дерев... Как же вы, друзья, богаты, В серебро меня одев! [1, с. 54].
Сопереживает, допустив неосторожность («Подснежник):
Подснежник первый выбился сквозь прах,
И дарит счастье, сердце согревает...
Но, восхищаясь, я его сорвал,
Не понимая, что напрасна радость,
И медленно подснежник умирал,
Расставшись с жизнью любопытства ради...
О, как же он тянулся в высоту!
Как было рядом с ним легко и ясно!
И хочется подобным стать цветку,
Чья жизнь красива, и чья смерть - прекрасна [1, с. 14].
Гражданский пафос, сопричастный решению серьёзнейшей экологической проблемы, и пафос поэта-лирика, художника слова в своём талантливом творческом синтезе рождают строки, которые не могут не остаться с человеком. Это - стихотворение «Топор стучит»: Топор стучит, усталости не зная, И стонет кедр2, и молчаливо просит: «Опомнись, человек, - меня срубая, Топор и жизнь детей твоих уносит... ». Но кедр упал, вершина в землю вмялась. Никто слова его не слышал даже, Лишь на пеньке сыром смола осталась, Как будто слёзы завтрашние наши [2, с. 54].
«Топор стучит.», стучит в наш разум и наше сердце. Это стихотворение вошло в цикл мини-стихов, ру-баи С. Карачакова «Не говори, что лес осенний пуст», опубликованный в переводе поэта В. Сорочкина в журнале «Дружба народов». Своеобразна композиция этого цикла: мудрые, овеянные светлой грустью, в определённой степени элегические строки рубаи, мини-стихов как бы опоясаны катреном рубаи, открывающим цикл, и двустишием, заключающим его, тем самым замыкая, вбирая всю жизнь человека - от его рождения до завершения судьбы:
Ребёнок, родившись едва, закричал:
Увидел он смерть в конце жизни своей,
Пройдя всю её от начала начал.
Нас радует крик. Но младенец мудрей [2, с. 53].
Жизнь прожита - и венчающее цикл двустишие, с ярко выраженной антитезой, средствами поэзии воссоздаёт беспощадную закономерность бытия: ВЕЧНО по небу плывут облака. Что ж так ДОРОГА СУДЬБЫ КОРОТКА? [2, с. 53].
И между этими полюсами бытия - лирические строки о самой жизни, вобравшие в себя её антиподы и в какой-то степени - антиномии - «юность», умчавшаяся за «леса и моря», и «мудрость», ставшая спутницей шагающего уже «под гору» человека («Где ты, юность?») [2, с. 53].
Не может не вспомнить поэт, давая современнику добрые советы, о наказе отцов и матерей - «человеческом слове», спасающем «в безутешном горе», которое не только утверждает человека в жизни, но и предохраняет его от «обид» («Не хвалят, мой друг?. . ») [2, с. 53]. А радует нас, людей, в нашей «торопливой» жизни такое чудо, как весна. Просто, задушевно и лирично сказал об этом поэт: Светел день со всех сторон. Даль прозрачна и ясна.
*Тулпар - конь из коней - сильный, выносливый, быстрый (прим. С. Карачакова).
2По поверьям хакасов, каждое дерево имеет душу (прим. автора - С. Карачакова).
Даже карканье ворон
По душе, когда весна [2, с. 53-54].
Сдержанная красота, эмоциональность, образность характеризуют поэтическую строку рубаи, вынесенную в заглавие цикла - «Не говори, что лес осенний пуст.» При этом она выстраивает цельный художественный образ рубаи, являясь первой частью параллелилизма, формирующего глубокий смысл иносказания стиха в целом - осенний лес и прожитая человеком жизнь: Не говори, что лес осенний пуст, -Не прав ты в этом и не спорь со мною. Пустое сердце - как бесцельный путь, Но не осенний лес тому виною. [2, с. 54].
Поэт оставляет возможность мнимому оппоненту согласиться с неоспоримым тезисом, что не «осенний лес» и не возраст виновны в «пустоте», а «пустое сердце - как бесцельный путь». Всего четыре поэтические строки снимают не только уныние и пессимизм современника, но и дарят ему возможность поразмышлять и выбрать достойную цель. Не пуст и «осенний лес» прозаика, поэта и переводчика С. Карачакова, дарящий современному читателю и «человеческое слово», и «доброе дело» «предка». А его поэтическое слово достойно издания сборника стихов.
Библиографический список
1. Рукописный ф. ХакНИИЯЛИ. Л-5. Оп. 2. Д. 2105.
2. Карачаков С. // Дружба народов: независимый литературно-художественный и общественно-политический журнал / гл. ред. А. Эбано-идзе. - М.: Дружба народов, 1999. - 224 с.
© Кошелева А. Л., 2017
УДК 81.38/42
РЕЧЕВАЯ ИНТЕРАКЦИЯ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ: ЛИНГВО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ ХАРАКТЕРИСТИКИ
А. В. Курьянович
Томский государственный педагогический университет
В статье представлен анализ особенностей коммуникативного поведения конфликтной языковой личности, ориентированной на реализацию открытой враждебной манипулятивной стратегии по отношению к другим участникам взаимодействия в социальных сетях. Новизна исследования состоит в обосновании специфики конфликтного речевого поведения пользователей сети, участвующих в сетевой переписке в формате спама, флудинга, оффтопинга, троллинга, эльфинга, флейминга, кибербуллинга, кибермоббинга, секстинга. Акцент сделан на лингво-правовой параметризации конфликтной сетевой языковой личности с позиций коммуникативно-дискурсивного подхода: речевая деятельность последней оценивается с точки зрения несоответствия этико-правовым нормам и потенциальной ответственности перед законом.
Ключевые слова: социальные сети, сетевая переписка, конфликтная языковая личность, конфликтное речевое поведение, лингво-правовой аспект, лингвоперсонология, юрислингвистика.
В условиях динамично развивающегося информационного общества особый интерес для учёных представляет такой многоаспектный и междисциплинарный объект исследования, как сетевая коммуникация (О. М. Бузская, Е. И. Горошко, З. И. Гурьева, Л. Ю. Иванов, Н. Ю. Клюева, Е. В. Петрушова, Л. Ю. Шипи-цына и др.). Сеть осмысляется не только и не столько как площадка, способствующая реализации функции результативной передачи информации в удобной и доступной форме. В первую очередь Интернет - это особая коммуникационная среда, формирующая уникальный тип субкультуры, манифестируемой многочисленными проявлениями сознания и поведения пользователей разных видов - определённых категорий носителей языка.
Сетевая переписка, в том числе в формате полилоговых комментариев в социальных сетях, составляет значительную часть сетевой интеракции. Эпистолярное взаимодействие в социальных сетях разворачивается в пространстве, характеризующемся наличием определённой свободы самовыражения и в целом поведения пользователей, а также наличием анонимности, неинституциональности общения, «равностатусности» (О. Ю. Усачёва), порождающих в свою очередь чувства вседозволенности, безнаказанности. Общение в социальных сетях объективно связано с ситуациями, сопряжёнными с трудностью верификации правонарушения или других форм отступления от социальных норм. В результате отсутствия физического контактирования коммуникантов и потенциального «обезличивания» каждого из них (никнейм и аватар - сетевые имя и изображение пользователя - могут не совпадать с реальными) в сетевой интеракции снимается целый ряд барьеров. Это позволяет индивиду создавать свой образ и «конструировать свою идентичность» (А. Е. Жичкина) исходя исключительно из собственных установок.
Сказанное приводит нас к выводу, что Интернет выступает той средой, которая способствует снятию ограничений в коммуникации (самопрезентации индивида и его взаимодействию с другими пользователями), являющихся результатом следования социальным нормам поведения - принятым в обществе морально-этическим, правовым и пр. правилам поведения, регулирующим взаимоотношения между членами этого общества. Реальная коммуникация предписывает индивиду соответствующее поведение, которое должно выстраи-
