CC BY
35УДК 811.13
КАРНАВАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ ВАЛЛЕ-Д'АОСТЫ
© Моисеева Дарья Павловна
преподаватель кафедры французского языка и культуры факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М. В. Ломоносова Россия, 119991, г. Москва, Ленинские горы, 1 E-mail: [email protected]
Статья посвящена анализу сохранившихся до наших дней народных праздничных традиций встречи весны в регионе Валле-д 'Аоста (Италия). С момента первого упоминания в письменных источниках XV века и до настоящего времени вальдостанский карнавал развивался, постепенно утрачивая архаическую ритуальную функцию и обрастая новыми легендами, связанными с историей региона. Так, большое влияние на праздник оказало вторжение наполеоновских войск в 1800 г. Это событие нашло отражение в карнавальных образах-масках, которые вместе с тем обнаруживают черты древнего культа тотемных животных (медведь, бык). В контексте исторически сложившегося в регионе полилингвизма особое внимание в статье уделяется роли франкопровансальских говоров, не имеющих официального статуса, однако являющихся главным языком неформального общения вальдостанцев и языком карнавала. Ключевые слова: Валле-д'Аоста, карнавал, анимализм, патуа, франкопровансальский, самоидентификация.
CARNIVAL TRADITIONS OF THE AOSTA VALLEY
Daria P. Moiseeva
Lecturer, Department of French Language and Culture, Faculty of Foreign Languages and Area Studies, Lomonosov Moscow State University 1 Leninskie Gory, Moscow 119991, Russia
The article is devoted to the analysis of extant folk festive traditions to meet the spring in the region of Aosta Valley (Italy). Since its first mention in written sources of the XV century to the present time the Valdostan carnival has evolved gradually losing the archaic ritual function and acquiring new legends associated with the history of the region. So, a big impact on the festival had the invasion of Napoleon's army in 1800. This event is reflected in carnival masks, which, however, reveal features of the ancient worship of totem animals (bear, bull). In the context of multilingualism historically established in the region, special attention paid to the role of Franco-Provençal patois that do not have official status, however, which is the main language of informal communication of the Valdostan population and the language of the carnival.
Keywords: Aosta Valley, carnival, animal worship, patois, Franco-Provençal, self-identification
Валле-д'Аоста — островок франкофонии на юго-востоке от Монблана, земля, увенчанная самыми высокими европейскими вершинами, — сегодня имеет статус автономной области в составе Италии. Валле-д'Аосту называют «франкоязычным анклавом», где французский язык держит оборону от наступающей итальянизации «подобно галлам из деревни Астерикса» [13], сопротивлявшимся романизации. В регионе также продолжают бытовать варианты франко-провансальского языка/диалекта1, центром ареала которого исторически был город Лугдунум (Лион). Сегодня франкопровансальские говоры, распространенные также в восточной части Франции и во франкоязычных кантонах Швей-
царии (за исключением кантона Юра), именно в Валле-д'Аосте, сохраняют наиболее прочное положение [5, с. 304-308], однако не имеют официального статуса.
После падения Римской империи Валле-д'Аоста в течение 15 веков тяготела к франкоязычному полюсу. Большую часть этого времени ее территория находилась под покровительством герцогов Савойских и пользовалась широкой автономией. Со времен Средневековья французский язык здесь сосуществовал с фран-копровансальским в ситуации дисглосии, где первый со временем занял позицию «высокого» языка, а второй — «низкого», крестьянского. Находясь в центре многочисленных военных
конфликтов, Валле-д'Аоста многократно переходила от Савойи к Франции, королевству Пьемонт и обратно, пока в 1861 году не стала частью единого Итальянского королевства, что коренным образом изменило культурно-языковое положение в регионе.
С усилением политики централизации Италии французский язык в Валле-д'Аосте начинает сдавать позиции. Особенно серьезный ущерб языковому и культурному наследию региона был нанесен фашистским режимом и проводимой Муссолини политикой насильственной ита-льянизации, вызывавшей негодование местного населения. С полным запрещением французского языка вальдостанцы в устной речи стали активно прибегать к местному франкопровансаль-скому, использование которого не каралось властями.
В 1948 г. в целях противодействия вальдо-станскому сепаратистскому движению, выступавшему за присоединение к Франции, республиканское правительство Италии наделило регион статусом автономии, согласно которому Валле-д'Аоста получила возможность самостоятельно выстраивать языковую политику. Французский язык получил статус официального языка наравне с итальянским (с ограничением применения в юридической сфере).
Между тем проведенные в Валле-д'Аосте в 2001 г. социологические исследования выявили значительный перевес в пользу итальянского языка. Согласно результатам опросов, итальянский родным языком назвали 71,58 % респондентов, различные говоры/диалекты — 12,16 % опрошенных, франкопровансальский — 3,21 %, французский — всего 0,99 % [11]. Социологи также констатируют почти полное отсутствие французского языка на уровне высших учебных заведений. Национальное телевидение, радио, пресса и интернет довершают процесс погружения Валле-д'Аосты в италоговорящую среду.
Таким образом, французский язык, находящийся на грани исчезновения, продолжает свою жизнь в коллективном воображаемом как место памяти, которое участвует в формировании представлений вальдостанцев о самих себе. Французский остается языком исторических документов, топонимов, дорожных указателей и ограниченного количества локальных франкоязычных изданий, радио и телеканалов.
Идентифицирующим же символом региона являются именно франкопровансальские говоры. Отметим, что само слово «говор» (патуа) в
Валле-д'Аосте утратило негативную коннотацию «языкового образования, лишенного социального престижа» (определение А. Доза) [5, с. 32]. Напротив, говор называется «языком сердца», что подразумевает особую привязанность вальдостанцев к своему родному наречию [Bureau Régional pour l'ethnologie et la linguistique].
На протяжении последних 150 лет для жителей региона вопрос о языке (точнее о языках) — это не вопрос о средствах коммуникации, а проблема самоидентификации, выбора исторического и культурного пути.
Исследователи народной культуры различных стран и эпох единодушно указывают на ведущую роль праздника в отражении сущности народа, его сакрального и эмоционального мира и «мира идеалов» [1] человека в целом. В этой связи представляется интересным рассмотрение традиций дошедшего до нас вальдостанского карнавала Холодной долины (франкопров. — Coumba Freída2). В контексте сложного культурно-языкового климата, сформировавшегося в регионе, необходимо также проанализировать функцию франкопровансальских говоров в этом празднестве.
Карнавальная легенда и основные маски
Карнавал Coumba Freida обязан своим названием ледяным ветрам, дующим в долине Гран Сен-Бернар большую часть года. Сегодня праздничные традиции, связанные с проводами зимы, сохраняются в основном в нескольких небольших коммунах, таких как: Аллен, Бьона, Дуэ, Этрубль, Сент-Уайен, Энтро, Сен-Реми-ан-Босс и др. Для нескольких сотен жителей этих коммун карнавал — это период народного единения, преодоления собственной изолированности, обращения к корням через ритуальные действия, понятные каждому вальдостанцу, и которым все причастны.
Вальдостанская легенда связывает появление карнавала с эпизодом, вписавшим уединенную Валле-д'Аосту в историю Французской империи. Речь идет о переходе французских войск во главе с Наполеоном через перевал Гран СенБернар в мае 1800 г. во время Итальянской кампании. Впечатление жителей горных деревень долины от спускающегося с заснеженных скал многотысячного французского войска во главе с Первым консулом было так значительно, что послужило началом традиции изображения это-
го исторического перехода французов в театрализованной праздничной форме.
Приведенная история зарождения карнавала является примером того, как мифологизируются народные празднества, когда их архаический ритуальный смысл постепенно утрачивается и ему на смену приходят более актуальные интерпретации — исторические события или локальные происшествия, запечатлевшиеся в коллективной памяти. Ознаменование перехода французов через перевал Гран Сен-Бернар на самом деле является воспроизведением целого комплекса древнейших ритуалов, сопровождающих временную смену — переход от зимы к весне.
Первые письменные свидетельства о вальдо-станском карнавале появились еще в XV в. В январе 1464 г. епископ Валле-д'Аосты Франсуа де Пре в своем обращении к герцогу Савой-скому обличает народные карнавальные увеселения: «Мужчины скрывали свои лица масками и облачались в неподобающие одежды с колокольцами «tintinnabula vaccarum». На голове у них были дьявольские рога. В этом постыдном виде они проходили по улицам и площадям, повергая в ужас женщин и детей и чиня разного рода бесчинства» [9, с. 21]. Епископ просит принять необходимые меры и наказать виновных пожизненным изгнанием с конфискацией их собственности.
Описываемая вальдостанским священником «личина» с рогами и колокольцами, вероятно, соотносится с маской быка, одной из самых архаичных и широко распространенных у народов Европы. Употребление звероподобных масок (козла, оленя, волка, кобылы, собаки, кабана и др.) связано с дохристианским культом животных [3, с. 105-114].
Из зооморфных масок карнавала Coumba Freida сегодня сохранилась только маска медведя (ее подробно рассмотрим ниже), но некоторые животные элементы дошли до нас и в человеческих образах. В этом отношении показательным является пример Ландзетте (франко-пров. landzette — редингот, сюртук) — главный персонаж карнавала, олицетворяющий французских солдат армии Наполеона.
Костюм Ландзетте состоит из белой сорочки, ансамбля сюртука и брюк, расшитых замысловатыми растительными мотивами, украшенных бахромой, блестками, зеркалами, бантами и искусственными цветами, символизирующими обновление природы. На кожаном ремне, опоясывающем Ландзетте, помимо нескольких ма-
лых бубенцов обязательно присутствует большой колокольчик-ботало (gorgoille), напоминающий о быке. Образ дополняют галстук-бабочка в цвет сюртука, эполеты и головной убор (lo casque). Также обильно декорированный, он имеет форму треугольной шляпы, которую, в зависимости от коммуны, носят углами в стороны или одним «рогом» вперед. Ассоциация с рогом, возникшая здесь неслучайно, снова возвращает нас к древнему культу быка, элементы которого сохранились в вальдостанском карнавале виде наполеоновской треуголки.
Неотъемлемым зооморфным атрибутом костюма Ландзетте также является плеть из конского хвоста, призванная прогнать злых духов и принести богатый урожай. В руках маски этот хлыст непрерывно совершает круговые движения, вызывающие магические вихри, которые связывают верхний и нижний миры. Анонимность образа обеспечивает маска (vesadjie/mask-ra) в виде человеческого лица с карикатурными или чудовищными (звериными) чертами: преувеличенным, часто деформированным носом, круглыми вытаращенными глазами, испещренным морщинами лбом, крупным оскаленным ртом. Сакральная роль Ландзетте в священнодействии пробуждения природы роднит его с Жилем, уникальной маской карнавала г. Бенш (Бельгия), включенного в 2003 г. в список шедевров нематериального наследия ЮНЕСКО [6].
Другой ключевой персонаж карнавала долины Гран Сен-Бернар Медведь (Orso) связан с культом «хозяина леса». Его образ в мифопоэ-тическом сознании полисемичен. С древних времен охотники отмечали необыкновенные качества медведя, делавшие его похожим на человека и указывавшие на общее их происхождение (Медведь как прародитель) [2]. За способность к стопохождению, всеядность и ловкость передних лап его представляли «звериным двойником человека» животных [3, с.35].
Способность медведя впадать в зимнюю спячку, состояние своеобразной летаргии, из которой он пробуждается весной, издавна связывалась с цикличностью природы, умиранием и возрождением. Медведю приписывалась роль посредника в переходе от зимы к весне. Вальдо-станская народная примета гласит: «Se feit soleil lo dzor de Saint Ors, l'Iver dure inco quarenta dzor» (франкопров.) [12, p. 22] — «Если в день Святого Урса светит солнце, зима продлится еще сорок дней». Устойчивость медвежьего культа в вальдостанской культуре находит подтвержде-
ние в том, что один из самых почитаемых в провинции святых, покровитель региона носит имя Медведя.
Традиционно на вальдостанском карнавале Медведя изображает молодой мужчина крепкого телосложения. Он надевает длинный, целиком закрывающий тело костюм в виде белой медвежьей шкуры и звериную маску с разинутой пастью и высунутым языком. В карнавальном шествии медведя часто сопровождает Укротитель (Domatore), который держит зверя на цепи и время от времени усмиряет его ударами хлыста.
В карнавальное время Медведь реализует сразу несколько функций: прежде всего, он вступает в схватку с молодыми мужчинами, участвуя таким образом в воспроизведении обряда инициации. В этой битве Медведь неизменно должен быть побежден, но, за «гибелью» животного следует его «воскрешение» (часто при помощи Доктора). Зверь как ни в чем не бывало встает и пускается в пляс. В. П. Даркевич отмечает, что инсценировка убийства (страстей) и воскресения культового животного — древнее таинство, имитирующее круговорот года [3, с. 105-106].
Другая сущность вальдостанского Медведя — его ярко выраженное эротическое начало, связанное с культом плодородия. Стоит лишь Укротителю ослабить цепь, на которой он держит зверя, как тот набрасывается на молодых женщин, сжимает их в крепких объятьях, кружит в танце, падает и катается по снегу, вовлекая девушек в подобие сексуальной игры [12, с. 28].
В основе карнавальной комедии с ее характерными типами и бурлескными ситуациями лежит идея сезонных смен, извечной борьбы жизни и смерти [3, с. 168]. В карнавале Холодной долины этот мотив сохранился в противопоставлении двух пар персонажей, участвующих в процессии. С одной стороны, Арлекин (Arlequin) и Девица (Damigella) — символы красоты, молодости и добродетели, с другой — деревенские сумасшедшие, Старик и Старуха (Тосо и Toca), воплощающие уродство, смерть и близость к земле. В гротескных масках, поношенной, местами порванной одежде, с традиционными атрибутами старости (трость у Старика, корзинка с вязанием у Старухи), эти носители выраженного материально-телесного начала отличаются шумным и непристойным поведением. Старик заигрывает с женщинами, вызывая ревность
Старухи, которая нещадно поколачивает своего спутника, но, в свою очередь, не упускает возможности кокетничать с молодыми мужчинами [12, с. 28]. Подобные действия, намеренно совершаемые в противоположность повседневным нормам, являются обязательными для «перевернутого» карнавального мира.
Маска Черта (Diavolo) — неотъемлемая составляющая вальдостанского карнавала, однако на современном этапе она утрачивает свою мистическую функцию (устрашение злого духа его подобием) и в большей степени является носителем игрового начала. Дьяволятами часто наряжают детей.
Рассмотренные маски вместе с музыкантами формируют карнавальную процессию (франко-пров. benda — шайка, толпа; отряд). Количество участников в ней может варьироваться от одной коммуны к другой, но состав масок остается постоянным.
На языке карнавала...
Вальдостанский карнавал — это целая «народная симфония». Помимо песен и криков масок, звуков духовых и ударных инструментов воздух наполняется бряцанием бубенцов и колокольчиков, сопровождающих каждое движение ряженых. Все вместе они сливаются в характерный звон.
В дни карнавала, словно подчиняясь логике «изнаночного» мира, франкопровансальские говоры занимают место официального языка. Под аккомпанемент аккордеона и флейты ряженые и зрители хором исполняют популярные напевы на родном наречии, в которых переданы «чувства народа, гордого своей свободой, своими традициями и особенностями, работящего, немного подозрительного, иногда насмешливого» [7]. Примером песни, без которой невозможно себе представить карнавал Coumba Freida, является «Ma verda vallaye» (Моя зеленая долина). Эта композиция, написанная каноником Жаном Доменом (Jean Domaine) для хора церкви Св. Урса, быстро снискала популярность в народе и стала для многих вальдостанцев вторым гимном региона [10, с. 80-83]. Приведем припев данной песни:
О, моя зеленая, прекрасная Долина, о, моя земля, родина предков,
О, залитые солнцем поля, твоя душа все та же, что и прежде.
Мы поем, и в сердце горит пламя. Любовью к краю, жизнью,
Милостивым Господом, землей, нашей матерью сильны мы, вальдостанцы! (пер. наш. —
Д. М.).
«Ma verda vallaye» — это ода красоте родной Долины (долины Аосты), но также и родному языку, хранителю самой вальдостанской души, наполненной ностальгией по былому.
В череде перемещений по городу ряженые ни на минуту не прекращают танцевать. Главной хореографической фигурой карнавала на протяжении многих веков остается круг, связанный с культом солнца и полной луны. Не имеющий ни начала, ни конца круговой танец масок выражает идею бесконечности, целостности, вызывает циркуляцию жизненной энергии, кроме того, является защитой от негативного влияния потусторонних сил [3, с. 98].
Хоровод сменяется другой традиционной пляской с характерными зигзагообразными и спиралевидными движениями, которые формируют змееподобный танцевальный рисунок. Благодаря периодическому сбрасыванию кожи змея наряду с медведем ассоциируется с обновлением природы, является символом плодородия. Древние чтили «небесного змея» (радугу), который для них являлся мостом в верхний мир, населенный божествами [12, с. 36].
В дни масленичных гуляний карнавальный кортеж шествует по улицам города по направлению к главной площади, где у здания ратуши сам мэр коммуны приветствует ряженых. Такой же радушный прием маскам оказывают и семьи горожан. Вальдостанцы верят, что если Лан-дзетте не постучался в двери дома, то это плохое предзнаменование для его обитателей, и отныне им не снискать благосклонности высших сил.
В «жирные» карнавальные дни накануне сорокадневного поста хозяева щедро угощают ряженых. Традиционные альпийские деликатесы: ароматные сыры, сырокопченая ветчина, сало, вальдостанская кровяная колбаса, вяленая оленина оказываются на столе — расточительство, допустимое только в карнавальный период. Вальдостанцы говорят: Vat mal din tsolla meisun aioi fan carnaval a totte le seisun! (франкопров.) [12, с. 37] — «Плохи дела в доме, где празднуют карнавал целый год!».
Обязательным карнавальным угощением является patchocada — смесь на основе взбитых яиц, сахара, вина (или пива) и кофе. Главный компонент этого блюда яйцо является универ-
сальным символом Космоса, Солнца, плодородия, весеннего возрождения. Сохранившаяся до наших дней традиция совместного употребления яиц в вальдостанском карнавальном застолье есть акт приобщения к творящей силе природы. Так, яичный напиток пьют из большой чаши, передаваемая из рук в руки в знак равенства и единства участников ритуала.
В обмен на гостеприимство ряженые от имени высших сил посылают плодородие и благополучие дому и делают шутливые предсказания для хозяев. П. Жиарделли привел несколько примеров таких пожеланий на франкопрован-сальском наречии: « L'an te porte fourteunna, ma Teu devreie poumé sortre a la leunna avoi tsit barbaboc pouca plandrun et un groumi fabioc! Teu tlou lame a la foulie, la louoï predze a Anna, a Rosa, et a Nie! <...> » [12, с. 41] — «Пусть год принесет тебе удачу, но впредь ты не должна гулять под луной с этим дураком, бездельником и повесой. Ты любишь его до безумия, а он болтает с Анной, Розой и Мелани! ». Это пожелание для незамужней девушки, имеющее форму назидания, иллюстрирует роль карнавала в регуляции общественных отношений.
Итак, карнавал Coumba Freida — уникальный феномен народной вальдостанской культуры, сохранившийся до наших дней. В нем элементы архаических ритуалов, сопровождавших встречу весны (культ быка, медведя и змеи, апотропети-ческая магия и магия плодородия), переплетаются с более новыми образами, запечатлевшимися в коллективной памяти народа (Наполеон). Сегодня на фоне усиливающейся итальянизации и возрастающей потребности населения в самоидентификации новое поколение жителей Валле д'Аосты вновь проявляет интерес к карнавалу, чтобы обрести себя в нем.
Ключом к пониманию карнавальных ритуалов служат франкопровансальские говоры, «язык сердца», на котором говорят и поют ряженые. Без него не овладеть праздничной терминологией — персонажи, детали костюмов, местные угощения имеют франкопровансаль-ские названия, которые могут варьироваться от одной коммуны к другой. Использование этого ненормированного патуа, в отличие от строгого французского стандарта, в принципе ассоциируется со свободой, праздником, неформальным общением среди «своих» [4, с. 60-63] и формирует среди его носителей чувство общности. Таким образом, карнавал Холодной долины — это не просто дань традиции или коммерческий
проект, но важный идентифицирующий символ для коммун долины Гран Сен-Бернар.
Литература
1. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. — М., 2010.
2. Ващенко А. В. Возвращение на Итаку: этнокультурный фактор в художественном пространстве второй половины XX века. — М., 2013.
3. Даркевич В. П. Народная культура Средневековья. — М., 1988. — C. 35, 105-114, 168.
4. Загрязкина Т. Ю. Положение франкопрован-сальского в галло-романской группе языков: дис. ... канд. филол. наук. — М., 1981. — C. 32, 60-63.
5. Загрязкина Т. Ю., Челышева И. И. Франко-провансальский язык // Языки мира: Романские языки. — М., 2001. — C. 304-308.
6. Моисеева Д.П. Карнавал как нематериальное культурное наследие (на примере карнавала г. Бенш, Бельгия) // Франкоязычный мир: взаимодействия и контакты / под ред. Т. Ю. Загрязкиной. — М. , 2012.
7. Association Groupes Folkloriques de la Vallée d'Aoste. URL: http://www.nosracines.org/sito/pagfr/ tradition/storia.htm (дата обращения: 15.03.2014)
8. Bureau Régional pour l'ethnologie et la linguistique URL: http://www.patoisvda.org/gna/index. cfm/bibliographie-patois-vallee-d-aoste-francoprovencal. html (дата обращения: 15.03.2014).
9. Dro J.-A. Histoire de l'Eglise d'Aoste. Vol.V. Imprimerie moderne, H. Leibzig, Chatel-St.-Denis, 1911.
10. Champrétavy R. Ma verda valaye// Les Nouvelles du Centre d'Etudes francoprovençales. Saint-Nicolas, 2006. No.54.
11. Fondation Émile Chanoux. Institut d'Etudes fédéralistes et régionalistes. URL: http://fondcha-noux.org/ fondation. aspx (дата обращения 15.03.2014).
12. Giardelli P. Saints et diables. Les traditions populaires valdôtaines. Genova, 1998.
13. Nicolotti M. C., Poggianti L. Le Val d'Aoste... Une francophonie oubliée. 2012. URL: http://www.zigzag-francophonie.eu/ITALIE-Le-Val-d-Aoste (дата обращения: 15.03.2014).
References
1. Bahtin M.M. Tvorchestvo Fransua Rable i narodnaya kul'tura Srednevekov'ya i Renessansa [The Work of François Rabelais and Popular Culture of the Middle Ages and Renaissance]. Moscow, 2010.
2. Vashhenko A.V. Vozvrashchenie na Itaku: etnokul'turnyi faktor v khudozhestvennom prostranstve vtoroi poloviny XX veka. [Return to Ithaca: the Ethno-cultural Factor in Art in the Second Half of the XX century]. Moscow, 2013. (rus)
3. Darkevich V.P. Narodnaya kul'tura Sred-nevekov'ya. [Folk Culture of the Middle Ages]. Moscow, 1988. Pp. 35, 105-114, 168. (rus)
4. Zagrjazkina T. Ju. Polozhenie frankoprovan-sal'skogo v gallo-romanskoi gruppe yazykov. Diss. kan-didata filologicheskih nauk [Position of Franco-Provençal in the Gallo-romance Group of Languages. Ph.D. Dissertation in Linguistics]. Moscow, 1981. Pp. 32, 60-63. (rus)
5. Zagrjazkina T. Ju., Chelysheva I.I. Frankopro-vansal'skii yazyk. Yazyki mira: Romanskie yazyki - The Franco-Provençal. Languages of the World: Romance languages. Moscow, 2001. Pp. 304-308 (rus)
6. Moiseeva D. P. Karnaval kak nematerial'noe kul'turnoe nasledie (na primere karnavala g. Bensh, Bel'giya. Frankoyazychnyi mir: vzaimodeistviya i kon-takty. [Carnival as Intangible Cultural Heritage (as Exemplified by the Carnival of the City of Binche, Belgium)]. Moscow, 2012. (rus)
7. Association Groupes Folkloriques de la Vallée d'Aoste. Available at : http://www.nosracines.org/sito/ pagfr/ tradition/storia.htm (date of access 15.03.2014)
8. Bureau Régional pour l'ethnologie et la linguistique Available at: http://www.patoisvda.org/ gna/index.cfm/bibliographie-patois-vallee-d-aoste-francoprovencal.html (Date of access 15.03.2014).
9. Dro J.-A. Histoire de l'Eglise d'Aoste. Vol.V. Imprimerie moderne, H. Leibzig, Chatel-St.-Denis, 1911.
10. Champrétavy R. Ma verda valaye // Les Nouvelles du Centre d'Etudes francoprovençales. Saint-Nicolas, 2006. No.54.
11. Fondation Émile Chanoux. Institut d'Etudes fédéralistes et régionalistes. Available at: http://fondchanoux.org/ fondation.aspx (date of access 15.03.2014).
12. Giardelli P. Saints et diables. Les traditions populaires valdôtaines. Genova, 1998.
13. Nicolotti M. C. , Poggianti L. Le Val d'Aoste... Une francophonie oubliée. 2012. Available at: http://www.zigzag-francophonie.eu/ITALIE-Le-Val-d-Aoste (date of access 15.03.2014).
Примечание
1 Статус франкопровансальского, принадлежащего к гало-романской подгруппе, — язык или диалект? — является предметом дискуссий. В связи с этим в статье используется обобщенной название «франкопро-вансальский» (le francoprovençal) без указания статуса.
2 Здесь и далее названия вальдостанских карнавальных масок и специальных карнавальных терминов приводятся с указанием в скобках их традиционных франкопровансальских наименований.
