CC BY
23
КАРАТЗОДЖИАННИ А.
ПОЛИТИКА КИБЕРКОНФЛИКТА
KARATZOGIANNI A.
The politics of cyberconflict. - New York: Routledge, 2006. - 242 p.
Профессор университета г. Гулль (Великобритания) Афина Ка-ратзоджианни в своей книге предложила комплексную теоретическую модель объяснения особенностей и классификации киберконфликтов, разработанную на основе анализа большого массива эмпирических данных, связанных с использованием Интернета в сфере политической борьбы. Среди рассмотренных ею примеров использования киберпространства в политических целях такие киберконфликты, как израильско-палестинский, индийско-пакистанский, китайско-американский, тайваньско-китайско-японский, а также политические кибератаки, связанные с событиями в Косово и Колумбии, электронной борьбой китайских диссидентов с правительством КНР, протестами против глобализации и войны в Ираке.
Автор исходит из понимания Интернета как технологии, способствующей процессам демократизации и политической коммуникации, что выражается в беспрепятственном распространении больших объемов актуальной информации и влиянии на рост политического участия граждан. Использование Интернета открывает широкие возможности для изучения политических мнений, обеспечения доступа граждан к официальной правительственной информации и публичному пространству для выступлений и диалога, упрощения процедур регистрации и голосования. В то же время влияние информационно-коммуникационных технологий на мировую политику все время принимает новые формы, осмысление которых требует синтеза и переработки существующих теоретических подходов. В этой перспективе автор книги считает, что
основные особенности политического использования Интернета обусловлены его постмодернистской природой, тогда как политическая ситуация, в рамках которой он функционирует, остается модернистской, определяемой традиционными «условиями игры».
Интернет повышает осведомленность граждан о деятельности правительства, многократно увеличивает возможности политической коммуникации, создавая предпосылки для роста гражданской активности. Сетевые технологии способствуют осуществлению политических дебатов и диалога между индивидами и общественными группами, занимающими противоположные позиции. Но все это значимо лишь для тех, кто и так интересуется политикой, и почти не затрагивает поведение тех, кто слабо включен в политические отношения. Интернет дает возможность разрешить технические проблемы политического участия, снижает их стоимость, но не прибавляет ничего нового к мотивации граждан и их стремлению участвовать в гражданской жизни. Возможность и открытость доступа к политическому участию еще не означает демократизации поведения.
Электронные сети благоприятствуют развитию таких качеств управления, как дерегуляция, создание независимых структур, приватизация и дистанционное управление. Блоги как феномен политической коммуникации представляют собой явление новой интерактивной политической культуры. Но в то же время использование информационно-коммуникационных технологий чревато вторжениями в частную жизнь, проявлениями надзора и цензуры, идущими вразрез с развитием гражданских прав и свобод.
Интернет-технологии способствуют разрыву с политической иерархией, преодолению национальных границ, с помощью которых контролируются потоки информации. Всемирная сеть является одним из главных средств глобализации и культурной гомогенизации, но в то же время она создает предпосылки для «цифрового разрыва», формирования новых элит в зависимости от возможностей доступа к новейшим информационным технологиям.
Сущность Интернета как нового, постмодернистского вида медиа противоположна реальности модерна. Она связана с фрагментацией и децентрализацией субъекта в виртуальном пространстве, рассредоточением информации о нем во множестве баз данных и сетей, формированием на этой основе новой виртуальной идентичности субъекта, равно как и нового типа киберсообщест-
ва - гиперреальности, не вызывающей сомнений в своем существовании у тех, кто к ней причастен.
Отвечая на вопрос о том, способствует ли Интернет демократизации, автор книги приходит к выводу о возможности как оптимистического ответа (рост масштаба и скорости передачи информации, ее свобода от ограничений создают предпосылки для роста демократии), так и пессимистического, основанного на мнении о том, что использование Интернета определяется экономическими интересами и факторами социального, гендерного, расового, возрастного и пространственного неравенства. Каратзоджианни считает оба взгляда односторонними. По ее мнению, поскольку Интернет обеспечивает доступ к политической системе для аутсайдеров, то, следовательно, он способствует распространению демократии и сейчас, и в будущем. Исходя из этой посылки, автор разрабатывает собственную модель классификации киберконфликтов, которая основана на интеграции элементов теорий социальных движений, конфликтов и медиа.
В теории социальных движений автора интересуют элементы, связанные с изучением особенностей организационной структуры новых социальных движений, использующих Интернет для достижения власти, демократии или массовости политического участия. К таким элементам Каратзоджианни относит системный подход к соотношению новых форм социальных конфликтов в рамках постиндустриального капитализма, парадигму идентичности и ресурсно-мобилизационную теорию.
Открытая, децентрализованная и неиерархическая структура новых социальных движений делает их идеальными для интернет-коммуникации. Такие особенности их структуры, как наличие автономных единиц с высокой степенью внутренней солидарности, сетевая коммуникация и постоянный обмен информацией, отсутствие явно выраженного лидерства, отстаивание принципов прямой демократии, создание групп взаимопомощи, кооперативный стиль социальной организации, немногочисленность и слабая степень организованности, способствуют созданию альтернативных сетей политической коммуникации.
В этих условиях облегчается формирование организационно сегментированных и полицентричных структур ризомного типа, строящихся по образцу структуры самого Интернета. Глобальные активисты сети имеют много центров (хабов), но в отличие от участников прежних социальных движений они не объединяются во-
круг одного авторитетного и выдающегося лидера, а интеграция движения осуществляется не по идеологическому принципу. Таким образом, речь идет о возникновении ризоматического стиля политической деятельности, который способен полностью реализовать организационный и мобилизационный потенциалы интернет-сетей.
Что касается медиатеории, то из ее арсенала автора книги больше всего интересует осмысление последствий расширения возможностей альтернативных медиа при передаче новостной информации и их свободы от цензурных ограничений. Вследствие того, что участники событий могут посылать сообщения о происходящем быстрее и оперативнее, чем профессиональные журналисты и ньюсмейкеры, деятельность независимых медиа может оказывать значительное влияние и на политические события, и на новостное освещение конфликтов. Но, отмечает Каратзоджианни, использование Интернета в политике не должно анализироваться только в традиционном понимании СМИ, т.е. в перспективе влияния на политический результат конфликта. Вопреки тому, что акторы, использующие его, преследуют такие традиционные цели, как власть, участие или демократия, постмодернистская природа Интернета подразумевает не односторонний, а более комплексный теоретический подход к его роли. Скорее Интернет должен пониматься как ресурс, используемый противоположными сторонами в ходе конфликта и изменяющий его природу путем усиления сетевых форм организации в ущерб иерарахическим формам.
Автор выделяет следующие аспекты понимания Интернета как медиума: аналитические дискурсы (репрезентации мира, конструкции социальных идентичностей и социальных отношений); контроль за информационными потоками, уровень цензуры, альтернативность информации; модель политического спора между антагонистами - способность инициировать и контролировать события; доминирующий политический дискурс, мобилизация поддержки; медиавлияние на политику (стратегическое, тактическое, репрезентирующее).
В теории конфликтов автора интересует возможность дальнейшего развития тезиса Дж. Аркуиллы и Д. Ронфельдта о том, что информационная революция изменяет природу современных политических конфликтов в результате влияния сетевых форм организации на иерархические. Каратзоджианни считает, что два различ-
ных типа киберконфликтов, которые она выделяет - социополитические и этнорелигиозные, - следует анализировать на основе различных теоретических подходов: теории социальных движений для объяснения социополитического типа и теории конфликтов для этнорелигиозного типа. Но поскольку и те и другие связаны с новым медийным окружением, их анализ должен также опираться на теорию медиа.
Социополитические конфликты (например, Движение за мир и антиглобализацию, Indymedia, антикорпоративизм, антивоенные движения и т.д.) представляют собой ситуации противостояния между социальным движением и каким-либо антагонистическим институтом и включают использование различных мобилизационных тактик, распространение информации без цензурных ограничений среди как можно большего количества людей, а также усилия по организации поддержки для альтернативной оценки событий. В этнорелигиозных конфликтах противостоящие друг другу группы стремятся использовать Интернет в качестве оружия борьбы подобно тому, как они делают это в реальной жизни.
Много внимания Каратзоджианни уделяет рассмотрению технических аспектов киберконфликтов, включая вопросы интернет-безопасности, использования информационного оружия, сущности и мотивации хакерства, а также кибертерроризма - компьютерных атак, направленных на запугивание или причинение вреда государству или обществу в политических, религиозных или идеологических целях. Актуальным в этом контексте является представление о том, что при ведении войн информационной эпохи такие факторы, как территория, население и природные ресурсы, становятся менее важными по сравнению с человеческими ресурсами и владением информацией. Поскольку любой киберконфликт опирается на стремление к обладанию знанием и использование власти над программным обеспечением, то объектом информационного оружия является контроль над информацией. Говоря об информационном оружии, обычно выделяют информационное оружие интенсивного уровня воздействия («high» information warfare), позволяющее вести кибервойны, обеспечивать пропаганду и мобилизацию сторонников в этнорелигиозных конфликтах, и информационное оружие, обладающее более низким потенциалом воздействия («low» information warfare), пригодное для сетевых войн в ситуации социополитического киберконфликта.
Социополитические конфликты могут быть разделены на две большие группы. Часть из них связана с глобальными проблемами, например экологическими, которые могут служить предметом переговоров с властями. К другой группе принадлежат конфликты, участники которых не склонны к каким-либо переговорам, поскольку их целью и мотивацией поведения является их собственное политическое освобождение от правительственного контроля. Осуществляемые ими кибератаки имеют политическую мотивацию и называются хактивизмом. Методы хактивизма могут быть отнесены к использованию информационного оружия «низкого уровня» воздействия. Хактивисты виртуально атакуют веб-сайты как политические цели, используют Интернет в качестве средства организации, рассылают по электронной почте и через электронные журналы сообщения политического характера, создают ложные вебсайты и т.д. Подобные действия хактивистов представляют собой электронные акции гражданского неповиновения, направленные на изменение правительственной или корпоративной политики.
Группы, вовлеченные в социополитический киберконфликт, используют Интернет как организационный и мобилизационный ресурс, стремятся к изменению символических репрезентаций и расширению структуры политических возможностей с помощью новых коммуникативных технологий. Цель задействованных в них активистов - воздействие на общественное мнение и отражение событий в СМИ, а также влияние на действия политических оппонентов.
В качестве примеров хактивизма Каратзоджианни подробно рассматривает антиправительственные акции китайских диссидентских групп - религиозной секты Фаньлунгун, Китайской демократической партии, правительства Тибета в изгнании и др, а также ответную киберстратегию китайских властей, направленную на усиление цензуры (использование интернет-фильтров, препятствующих доступу к определенному контенту в соответствии с заданными ключевыми словами, блокирование политически опасных сайтов, контроль за посетителями интернет-кафе, усиление онлайновой проправительственной пропаганды и т.д.). Хактивизм как форма политической киберборьбы против авторитарных политических режимов за расширение сферы онлайновой демократии имеет международное измерение и соотносится с проблемами правитель-
ственного регулирования Интернета, цензуры и расширения контроля за киберпространством.
Характерными особенностями тактики участников этнорелигиозных конфликтов являются осуществление хакерских атак на враждебные сайты и создание собственных сайтов, предназначенных для пропаганды и мобилизации сторонников. В качестве примеров могут быть названы израильско-палестинский, индийско-пакистанский киберконфликты, а также взаимные кибератаки хакеров Китая и США, Тайваня, Китая и Японии, действия хакеров во время вооруженного конфликта в Косово, событий в Колумбии в 2002-2005 гг., а также деятельность в Интернете «Аль-Каиды». Хакеры, осуществлявшие эти акции, с одной стороны, являются участниками сетевых отношений, а с другой стороны, будучи членами патриотических движений, они осуществляют свои атаки под влиянием таких традиционных идей, как защита нации, религии и отечества, идентификация с партиями и лидерами, переходящая в восприятие Другого в качестве врага, принадлежащего к чужому сообществу. Тем самым их действия большей частью определяются влиянием иерархических структур, а не сетевых отношений.
Особое внимание автор уделяет рассмотрению роли Интернета во время событий, связанных с войной в Ираке в 2003 г. (организация антивоенных протестов, освещение новостей и ведения боевых действий и т.д.). Использование Интернета, в частности повышенная активность блогосферы, дали возможность обычным людям получать гораздо большие объемы новой информации о военных событиях, в результате чего независимые медиа, не имеющие цензурных и рекламных ограничений, создали реальную альтернативу корпоративным средствам массовой информации. По мнению Каратзоджианни, при анализе событий в Ираке можно выделить черты, свойственные и социально-политическим, и этнокон-фессиональным конфликтам. О проявлениях социополитического конфликта можно говорить применительно к периоду, предшествовавшему началу военных действий, когда группы, выступающие за мир, организовывали антивоенные демонстрации и передавали отчеты о событиях через Интернет. В тот момент конфликт разворачивался между хакерами, выступающими за или против начала военных действий. С началом боевых действий в Ираке особую активность проявили политические активисты и хакеры, настроенные анти- или происламски, что выразилось и в общем росте ком-
пьютерных атак на правительственные и корпоративные сайты, и в особо примечательных акциях, подобных атаке американских хакеров против арабского новостного сайта Al-Jazeera, в результате которой доступ к сайту был блокирован на длительное время. В этом случае появляется возможность выявить и элементы этнорелигиозного конфликта.
Исходя из существования двух видов киберконфликтов, из которых этнорелигиозные рассматриваются как зависимые от влияния иерархических структур, а социополитические конфликты трактуются как воплощение сетевых и ризоматических форм организации, Каратзоджианни в заключение книги говорит о процессах взаимопроникновения и взаимосвязи в них иерархических и сетевых отношений. Она считает, что перспективы разрешения и сглаживания киберконфликтов во многом обусловлены возможностью усвоения сетевых принципов группами политических активистов, связанных с иерархическими структурами и организациями. В целом же киберконфликты, развертывающиеся в Интернете, представляют собой комплексные феномены, объединяют элементы социальных движений, конфликтов и медиа и могут быть классифицированы лишь на теоретическом уровне.
М.Е. Соколова
