CC BY
67
Аспирантский вестник
Ю. В. Субботин*
«Кара небесная» и светское уголовное наказание в правовой доктрине Б. Спинозы
В Новое время начинается процесс доктринального осмысления соотношения таких понятий, как вина и наказание, возмездие и прощение. Важнейшую роль в этом процессе сыграл Б. Спиноза.
У Спинозы в «Этике», «Политическом трактате», «Богословско-политическом трактате», письмах к коллегам правовая доктрина, по сути дела, развивалась под знаком «вульгарной» философии, т. е. была как бы сориентированной на уи1§ш «толиу» - ту массу простых людей, в большинстве своем глубоко невежественных, которая не может правильно понимать, а тем более толковать право. Поэтому-то правовые моменты должны разъясняться народу в доступной для его понимания форме, в виде религиозных рассуждений, но осуществляемых с большой осмотрительностью - ведь речь идет о божественном. Сам Спиноза постоянно намекал на это в своих трудах и письмах. Даже в символике, выбранной им для своей печати для писем эмблемы (роза - символ тайны и символ Христа, а над ней надпись «СаШ;е”- “Осторожно”), он передает эту атмосферу осмотрительного отношения к постижению божественной тайны.
Он считал, что вселенная, или природа, представляет собой хаотичное смешение сил, и первым действием божественного разума является разделение этих сил. Разделенные и упорядоченные они и образуют мир. В каждой вещи содержится два начала: темное, за которым стоят своеволие, слепая воля и инстинкт, а также светлое - разум, который есть универсальная воля, пользующаяся своеволием и подчиняющая его себе как простое орудие. Во всех живых существах эти начала слиты воедино таким образом, что частная воля всегда
подчинена всеобщей. В материальной природе все совершается по всеобщим законам, т.е. индивидуальная воля полностью подчинена всеобщей, а в животном мире индивидуальная воля в виде различных влечений подчинена всеобщей воле в форме инстинкта. Если в материальном мире индивидуальная воля бессознательно подчинена как орудие всеобщей воле, то только в человеке впервые частная воля сознательно и полностью преобразуется во всеобщую волю. Частная и всеобщая воли совпадают в человеке, из них возникает единое целое, т.е. некое единство двух начал. Тем не менее, в человеке эти начала могут быть разделены на добро и зло. Если бы в человеке они были бы неразрывны, как в Боге, то между Богом и человеком не было бы различия. А поскольку Бог есть добро, то только в человеке заключена возможность зла. Получается, что воля человека представляет собой единство живых сил, которые одновременно выступают и как вожделения, и как желания.
Это состояние можно сравнить с болезнью, так как болезнь - это нарушение гармонии порядка - возникает из-за того, что человек, которому дана жизнь только для того, чтобы служить обществу, начинает стремиться жить для себя и порождает зло, сущность которого проявляется в дисгармонии, нарушении единства, неправильном соединении элементов. Зло стремится к внешнему выражению, а следовательно, к нарушению законов, к преступлению, так как оно может проявиться только в публичном попрании интересов общества, в нарушении установленного общественного порядка. Поэтому-то в природе человека уже в момент рождения заложена деструктивность, девиантность поведения как необходимые составляющие его сущности.
Современник голландского мыслителя Генрих Ольденбург задал в письме вопрос Спинозе: “Вы утверждаете необходимость всех вещей и действий. А ... признание такого рода необходимости подрывает силу всех законов, всей добродетели и религии и делает напрасным все награды и наказания . все, что принуждает или вносит необходимость, тем самым извиняет (человека). А потому . не будет никого, кто не был бы извиняем пред лицом Бога. Если нами движет судьба, если все направляется твердой рукой по определенному, неизбежному пути, то...не понятно, где же остается место вине и наказаниям?”1 Спиноза в ответном письме снова попытался обосновать свои взгляды: он пояснил, что благо, вытекающее из добродетели, и бедствия, которые проистекают из дурных поступков и аффектов, следуют из необходимости божественной природы, т.е. согласно неизменным законам природы. Добродетели же уже сами в себе содержат награду,
* Субботин Юрий Владимирович, ст. преподаватель юридического факультета Санкт-Петербургского филиала государственного университета «Высшая школа экономики».
1 Спиноза Б. Сочинения: В 2-х т. СПб., 1999. Т. 2. С. 548.
а преступления - кару. И эта награда и эта кара неизбежно следуют за поступками человека: они обусловлены не только действиями людей, но и их личным отношением к этим действиям.
Одним словом, Спиноза выступил против религиозной интерпретации наказаний и наград, т.е. такого их истолкования, когда они понимаются в качестве платы, которую Бог отмеряет за то или иное поведение. Кара небесная неизбежна, но эта кара за свершенное преступление, по Спинозе, может и не последовать, если человек искренне раскаялся в содеянном, точно так же, как подвиг может и не быть награжден - если человек возгордился, т.е. если он требует от Бога награды как должное.
По средневековым представлением, разработанным еще Фомой Аквинским, Бог есть верховный судия и творец правосудия. Но одновременно он сотворил людей по своему образу и подобию и наделил их душой, способной постичь Бога, а это значит непосредственно обратиться к его суду и надеяться на его милосердие. Человек, сотворивший зло, должен молиться, чтобы Бог простил ему его грехи (предполагается, что никто не может быть безгрешен и Бог может дать человеку силы бороться с его грехами), помиловал и спас. Преступник (как легендарный Кудеяр-атаман из русского фольклора) может лишь надеяться на спасение, а надежда может быть основана лишь на вере в существование и бесконечное милосердие Бога. Так как человек обладает свободой воли, он должен открыть свою душу для Бога. Это предполагает соблюдение определенных правил, таких, как публичное раскаяние или раскаяние на исповеди, покаянная молитва, длительная аскеза и др., но всего этого еще недостаточно, ибо Бог, в свою очередь, должен открыться человеку, но при этом человек никогда не знает, будет ли ему дарована божественная благодать как прощение.
В системе же Спинозы молитвы бесполезны, так как все свершается по необходимости. Поэтому, совершив зло, человек сам себя неизбежно наказывает согласно божественному решению, т.е. всеобщим законам природы. Кара небесная заложена в самом человеке Точно так же “блаженство не есть награда за добродетель”, но сама добродетель”.2
И в «Богословско-политическом трактате», и в «Этике», и в своих письмах Спиноза постоянно подчеркивал, что исполнение божественных предписаний с целью получения от Бога «вечных благ» характерно для «плотского» человека, не способного понять смысл истинного блаженства.
2 Там же. С.476.
В письме к Я. Остену, отвечая на обвинения Л. ван Вельтгюйзена в свой адрес, он писал: “в этом одном состоит наше высшее счастье и высшая свобода, что награда добродетели есть сама добродетель, а кара глупости и бессилия - сама глупость и, наконец, что всякий должен любить своего ближнего и повиноваться предписаниям высшей власти. Я не только ясно высказал это, но и обосновал прочнейшими доказательствами. Но мне кажется, я понял, в какой тине погряз этот человек. Ничто не пленяет его ни в разуме, ни в самой добродетели - он предпочел бы отдаться влечению своих страстей, если бы только не сдерживался страхом наказания! От дурных дел он воздерживается, следовательно, как раб, -недобровольно, нетвердо и нерешительно. И когда он следует божественным предписаниям, то он ожидает от Бога за этот рабский труд даров, более сладких для него, чем любовь к Богу, и при том тех больших, чем более он тяготиться добром, которое против воли делает. Вот почему он и думает, что те, кто не удерживаются этим страхом, должны быть вполне разнузданы и отбрасывают всякую религию”.3
В системе Спинозы нет места морали в христианском ее понимании, т.е. морали, которая всегда связывает существование именно с идеей “свободы как необходимости” (“free necessity”). Его доктрина лежит как в сфере Божьего закона и потому относится к вере, так и в области действия человеческих законов, утверждающих идею «ограниченной свободы» (“constrained necessity”), которая относится к деятельности человека, а следовательно, опирается на разум“.4 Это любопытное замечание интересно тем, что оно еще с одной стороны позволяет взглянуть на философскую новацию Спинозы - в глазах современников как на ересь. Еще в 1845 году Джон Генри Ньюмен иронически отметил в своей книге «О развитии христианского учения», что «в христианстве, точка зрения, пока еще она является «сырым материалом», называется философией или схоластикой, когда же «отработанным паром», то она называется ересью».5
Однако, Спиноза не отрицал, что, помимо божественного наказания за свершенные преступления, человек может быть наказан государством как светской властью.6 Бог осуществляет свою власть через людей, следовательно, верховные власти должны быть истолкователями божественной воли посредством законов. Это свое мнение Спиноза обосновывал следующим образом: «... тот исполняет Закон Божий, кто соблюдает справедливость и любовь по заповеди Божией, откуда следует, что царство Божие есть то, в
3 Спиноза Б. Сочинения. Т. 2. С. 480.
4 Doren van Ch. The Idea of Freedom // The Great Ideas Today. N. Y., 1973. P. 260 - 261.
5 Newman J. H. Essay on the Development of Christian Doctrine: Reprinted. Oxford, 1966. Р. 442.
6 См.: Den Uyl D. J. Spinoza’s Concept of the State and Political Autority. Milwaukee, Wisconsin, 1978. P.148 - 199.
котором справедливость и любовь имеют силу права и заповеди... Итак, если я покажу теперь, что справедливость и любовь могут получить силу права и заповеди только на основании государственного права, то легко заключу из этого (так как государственное право находится в руках только верховных властей), что религия получает силу права только вследствие решения тех, которые обладают правом повелевать.. .По этой причине в естественном состоянии мы не могли представить ни греха, ни Бога как судью, карающего людей за грехи, но представляли, что все происходит по всеобщим законам всего мироздания . Но для того, чтобы правила истинного разума, т.е. сами Божественные правила, абсолютно имели силу права, необходимо было, чтобы каждый поступился своим естественным правом и все перенесли его на всех или на несколько человек, или на одного, и тогда нам в первый раз стало ясно, что есть справедливость, что - несправедливость, что -
7
правота и что - неправота».
В диссертации Стивена Барбона подсчитано, что Спиноза обращался к идее уголовного наказания как проявления воли публичной власти 8 раз: 1 раз в «Этике», дважды в «Политическом трактате» и 5 раз - в «Богословско - политическом трактате»8. Более того, Спиноза открыто заявлял, что «верховные власти по праву могут управлять самым жестоким образом и приговаривать граждан к смертной казни за самые незначительные дела» [summas potestates iure posse violentissime regnare et cives levissimis de causis ad necem ducere (TTP 20I2)].9
Свою позицию Спиноза подкреплял теоретическим обоснованием законности применения государством крайних мер наказания опасных для общества граждан. У преступников, по его мнению, были от природы вредоносные наклонности, что зависело от того, что злое начало в таком человеке превалировало над добрым. Поэтому, в принципе, государство можно оправдать, когда оно уничтожает тех, кто принес вред другим членам общества. Однако, поскольку идеальных людей не может быть, а следовательно, и общество далеко не идеально, то власти должны не столько наказать или уничтожить преступников, сколько предотвратить свершение самого преступления. Даже если эти люди опасны, они являются членами общества, т. е частью организации, их породившей. Поэтому эти люди должны быть изолированы от общества (изоляция - это и есть самое тяжелое наказание, так в ней есть и кара небесная, так как человек, постоянно вспоминая о преступлении, несет возмездие за содеянное в себе самом, и элементы светского уголовного наказания), но не
7 Спиноза Б. Сочинения. Т. 2. С. 478.
8 Barbone S. Spinoza on Community, Affectivity, and Life Values. Milwaukee, Wisconsin, 1997. P. 153.
9 The Collected Works of Spinoza I Ed. E. Curley. Princeton, 1985. P. 305.
казнены. Государство, во-первых, должно создать такую среду, куда следует помещать преступников (тюрьмы, каторгу, гетто и др.), а, во-вторых, должно применять превентивные меры по предупреждению развития у личностей, имеющих от природы деструктивные наклонности, преступного поведения.10
Хотя, на первый взгляд, кажется, что Спиноза поддерживает необходимость уголовных наказаний, при более внимательном анализе его правовой доктрины становится ясно, что у его теории есть существенное дополнение: смертную казнь или изоляцию заслуживают только те, чья природа «несвойственна людям» - extra homines (TP 4/4)11. Эти люди, как животные, живут чувствами, инстинктами, а не разумом. Если государственные власти будут, вынося решение о наказании, следовать чувству мести, то они будут поступать неразумно, как животные, а следовательно, недалеко уйдут от преступников.
Кроме того, из утверждения «кто-то убил кого-то» логически следует, что один индивидуум убил другого индивидуума. Но государство не индивидуум, а социальная конструкция, поэтому суждение о том, что кто-то был убит конструкцией, бессмысленно.
Общество, состоит из членов, каждый их которых не имеет права уничтожить другого, следовательно, и общество в целом не может уничтожить кого-либо.
Рассуждения Спинозы, несомненно, носят казуистический, двойственный характер, придавая им коннотацию логической задачки. С одной стороны, признавая за государством такую карательную функцию, как применение системы уголовных наказаний, с другой стороны, Спиноза отказывает государственной власти, применяющей эту функцию, в «разумности», так как она, согласно Спинозе, противоречит естественному праву.
Таким образом, в правовой доктрине Спинозы отчетливо проявился естественно-правовой характер его воззрений на систему уголовных наказаний. Государство должно лишь следовать божественной воле, которая проявляется во всеобщих законах природы. В этом случае противоречия, заложенные в понимании различий между естественным и позитивным правом, будут преодолены и «кара небесная» совпадет по смыслу с государственным наказанием.
10 Levene N. K. Spinoza and the Dawn of Enlightenment: Reason, Interpretation, and Politics in the Early Modem West. Cambridge, 2000. P. 258 - 269.
11 The Collected Works of Spinoza. P. 240.
