CC BY
7Эпиграфы в письмах выполняют такие же разнообразные функции, как и эпиграфы к произведениям. Но на первом месте, безусловно, здесь личностное наполнение заимствованного источника, субъективная информация, заложенная в нем.
И. В. Кощиенко
КАПИТУЛ РОССИЙСКИХ ОРДЕНОВ В ДУЭЛЬНОЙ ИСТОРИИ ПУШКИНА*
История гибели Пушкина началась 4 ноября 1836 г., когда в его квартиру был доставлен первый экземпляр пасквиля, в котором поэт был назван коадютером Великого мастера Ордена «des Cocus» и историографом этого объединения.1
Пожалуй, самое интересное состоит в том, что пасквиль в издевательской для поэта форме напоминал о факте, который, как это ни покажется нелепым, на самом деле имел место в реальной действительности. Красноречивое свидетельство на этот счет нам оставил сам Пушкин. 21 ноября 1836 г. он написал письмо некоему графу.2 Одни исследователи считают, что оно было адресовано шефу жандармов А. X. Бенкендорфу,3 другие полагают, что адресатом письма был министр иностранных дел К. В. Нессельроде.4 На самом деле это было открытое письмо, с помощью которого Пушкин рассчитывал сделать достоянием гласности свою версию того, что произошло в его семействе. Письмо это не было пущено в ход. Его обнаружили в бумагах Пушкина после смерти поэта. Тогда же были найдены клочки черновика этого письма. На одном из них ясно читается фраза Пушкина о том, что 4 ноября он получил пасквиль «après (une) (assemblée)»,5 т. е. после какого-то публичного собрания.
Свидетельство это очень важно, так как оно показывает, что в сознании поэта появление пасквиля было следствием некоего инцидента в публичном месте. Инцидента, Пушкину хорошо известного. В связи с этим большой интерес представляют вариан-
* Доклад, прочитанный в «Капитуле российских орденов» 14 декабря 2001 г.
1 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. СПб., 1999. С. 74.
2 Пушкин А. С. Письма последних лет. 1834—1837. М., 1969. С. 165—166.
3 Абрамович С. Л. Пушкин в 1836 году. Л., 1984. С. 171.
4 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 423.
5 Казанский Б. В. Письмо Пушкина Геккерну // Звенья. М.; Л., 1936. Т. 6. С. 59.
288
© M. М. Сафонов, 2005
ты письма Пушкина к Геккерену, которое и послужило поводом к дуэли. Разорванные клочки нескольких черновиков этого письма были также обнаружены в кабинете поэта после его смерти. В этих черновиках Пушкин затрагивает вопрос о событиях, предшествующих появлению пасквиля и ставших, по его мнению, непосредственной причиной составления этого документа. Приблизительно фрагмент пушкинского письма можно реконструировать так:
«Le 2 de novembre vous eûtes [de] avec Mr votre fils [une nouvelle] (.........) fit beaucoup de plaisir. Il vous dit] [après
une] à la suit d'une conversation (...........................)
([..................................) ité, que ma femme crei-]
(...............................................) lettre anonyme
([................................. ) u'elle en perdait la tête]
(.................................. ) frapper un coup décisif.
(....................................... ) mposée par vous et»
«2 ноября y вас был [от] с вашим сыном [новость (...) доставила большое удовольствие. Он сказал вам] [после одного] вследствие одного разговора (ешен), что моя жена опаса (...) анонимное письмо [(...) что она теряет голову] (...) нанести решительный удар (...) ставленное вами и».6
Очевидно, смысл этого фрагмента состоит в следующем. 2 ноября Дантес после какого-то разговора сообщил Геккерену новость. Геккерену эта новость была очень приятна, но жене Пушкина, напротив, крайне неприятна. Судя по тону письма Пушкина, то, что Дантес сообщил Геккерену, соответствовало действительности, т. е. новость была правдой.7 Тогда Геккерены решили нанести решительный удар. Этим ударом и явился пасквиль.
Черновик неотправленного письма Пушкина к Геккерену был обнародован П. А. Ефремовым в 1880 г.8 С тех пор начались поиски того, что именно произошло 2 ноября 1836 г., т. е. непосредственно перед появлением пасквиля и послужило толчком к составлению его. Очень важно, что эту дату указал сам Пушкин. Следует отметить, что в версии гибели Пушкина, представленной П. А. Вяземским в известном письме к вел. кн. Михаилу Павловичу, версии, поныне считающейся хрестоматийной, нет не только указания на эту дату, но даже ни малейшего
6 Пушкин А. С. Письма последних лет. С. 200, 202.
7 Казанский Б. В. Письмо Пушкина Геккерну. С. 66.
8 Ефремов А. П. Александр Сергеевич Пушкин // Русская старина. 1880. Т. 28. С. 516—517.
намека на то, что в тот день произошло что-то очень важное, после чего события приняли необратимый характер.9 А между тем сам Пушкин недвусмысленно утверждал, что событие, произошедшее именно в этот день, дало основание анониму подбросить пасквиль. Из этого можно заключить, насколько Вяземский неадекватно излагал события дуэльной истории. Более того, оно набрасывает тень сомнения на всю версию князя. Конечно, он стремился защитить моральные и материальные интересы пушкинского семейства,10 но о самом главном — завязке драмы — он даже не упомянул.11 Ученые, положившие в основу своих работ версию Вяземского, оказались в сложном положении. Им пришлось додумывать, домысливать, досочинять за князя, ибо дата 2 ноября требовала объяснения.
Наиболее авторитетный исследователь гибели Пушкина П. Е. Щеголев так и не сумел доискаться до подлинных причин, вызвавших поединок поэта с Дантесом.12 Поэтому виднейший пушкинист был вынужден довольствоваться схемой, выдуманной дочерью Натальи Николаевны от второго брака А. П. Араповой: свидание Натальи Николаевны и Дантеса на квартире И. Г. Полетики—анонимное письмо, извещающее Пушкина об этом рандеву—дуэль.13 В этой надуманной схеме не нашлось места событиям 2 ноября 1836 г. Поэтому П. Е. Щеголев ограничился фразой: «А что-то было действительно! На это есть намеки в разорванном черновике письма Пушкина к Геккерну».14
В дальнейшем все поиски разгадки «тайны 2 ноября» велись главным образом вокруг пресловутого свидания Н. Н. Пушкиной и Дантеса на квартире Полетики, поэтому никто из исследователей, разделявших эту версию, даже не приблизился к верному решению.15
Между тем еще в 1936 г. Б. В. Казанский, опубликовавший черновик пушкинского письма от 21 ноября, обратил внимание на то, что в сознании поэта появление пасквиля было связано с
9 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 241—252.
10 Сафонов М.М. Смерть поэта — жизнь легенды // Смена. 1997. 24, 31 окт.
11 Сафонов М.М. 1) В смерти Пушкина виноваты Вяземские? // Смена. 1997. 21 ноября; 2) Сага о шейном крестике // Смена. 1998. 21, 28 мая.
12 Сафонов М. М. «Гости на пороге», или Последняя дуэль поэта по ЦДего-леву // Вечерний Петербург. 2000. 14 окт.
13 Сафонов М. М. Легенда об анонимных письмах Пушкину // История России в XIX—XX вв. СПб., 1998.
14 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 80.
15 Подробно см.: Сафонов М. М. Пресловутое рандеву // Временник Пушкинской комиссии. СПб., 2004. Вып. 29. С. 284—314.
каким-то инцидентом в неком публичном собрании.16 В этом черновике ученому удалось расшифровать начальную фразу: «4 ноября (после одного собрания) я получил три экземпляра анонимного письма...». Что это было за собрание и что при этом случилось, Б. В. Казанскому установить не удалось. Он отметил, что для выражения понятия «собрание» Пушкин употребил слово «une assemblée», а оно вряд ли применимо к светскому вечеру, балу или рауту и, скорее всего, означает некое придворное собрание.17 Б. В. Казанский одним из первых выдвинул гипотезу о том, что пасквиль содержал намек на царя.18 Он предположил, что в этом инциденте был каким-то образом замешан Николай I, возможно, согласно предположению исследователя, присутствовавший в этом «собрании». Однако никто из пушкинистов не пошел по пути, намеченному Б. В. Казанским, хотя, например, С. Витале ссылалась на черновик письма Бенкендорфу.19
Можно лишь удивляться тому, что никто из исследователей дуэли даже не попытался выяснить, где же был Пушкин в этот роковой для него день. А ведь после публикации клочков пушкинского письма 21 ноября 1836 г. стало очевидно, что необходимо прежде всего определить, о каком публичном собрании здесь шла речь. Впрочем, это уже было давно известно ученым.20
2 ноября 1836 г. в зале Петербургского дворянского собрания в доме госпожи Энгельгардт торжественно праздновали пятидесятилетие научной деятельности академика, профессора Медико-хирургической академии П. А. Загорского. Видимо, это было первое в истории России чествование профессиональной деятельности. К нему готовились основательно. В члены комитета для подготовки этого юбилея входили ведущие врачи Петербурга. Среди них Е. И. Андреевский,21 который потом закроет своими перстами глаза усопшего Пушкина, и И. Т. Спасский, домашний врач пушкинской семьи.22 И. Т. Спасский,
16 Казанский Б. Б. Письмо Пушкина Геккерну. С. 66.
17 Казанский Б. В. Гибель поэта // Литературный современник. 1937. № 3. С. 241.
18 Казанский Б. В. Гибель Пушкина // Звезда. 1928. № 1. С. 114—115.
19 Витале С. Пуговица Пушкина. Калининград, 2001. С. 247.
20 Эльзон М. Д., Иерейский Л. А. Две даты к биографии Пушкина // Временник Пушкинской комиссии. 1981. Л., 1985. С. 135—136; Коломинов В. В., Файнштейн М. Ш. Храм муз словесных. Л., 1986. С. 100; Сафонов M. М. «Пролетая над гнездом кукушки...» // Смена. 1997. 12 февр.
21 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 181.
22у4лшосов А. Н. Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина. СПб., 1863. С. 31.
профессор Медико-хирургической академии, доктор медицины, младший акушер Выборгской части, оставил воспоминания о смерти Пушкина.23 На протяжении нескольких лет он «вел» Наталию Николаевну. «Сделай милость, не забудь перечесть инструкцию Спасского и поступать по оной», — писал Пушкин жене 13 апреля 1834 г. «Говорил я со Спасским о пирмонтских водах, он желает, чтобы ты их принимала; и входила со мною в подробности, о которых по почте не хочу тебе писать (потому что не хочу, чтобы письма мужа к жене ходили по полиции)», — сообщал поэт Наталье Николаевне месяц спустя. Наконец, еще через месяц Александр Сергеевич написал жене следующие строчки: «Вот тебе письмо Спасского, если ты здорова, на что тебе ванны».24
И. Т. Спасский был одним из главных действующих лиц юбилея и произносил приветственную речь юбиляру. Кажется, не было бы ничего неестественного в том, чтобы семейство Пушкиных приняло участие в торжестве, в котором их домашний врач играл столь существенную роль. Кстати сказать, поскольку ведущие врачи столицы были учениками Загорского, а вся петербургская знать лечилась у них, это придавало празднованию юбилея академика далеко не академический размах, превратив его в общественно-политическое событие. 6 ноября «Санкт-Петербургские ведомости» поместили подробный отчет о том, как проходило чествование. Он был подписан инициалами: «И. С.», что означало, по-видимому, «Иван Спасский».25
Празднование началось на квартире Загорского в И часов. Сюда явились члены комитета, врачебные делегации, просто товарищи и знакомые. В их присутствии произошла церемония вручения диплома юбиляру. Ему был поднесен «богатый диплом на звание почетного члена» Виленской медико-хирургической академии. Затем ученый секретарь Императорской медико-хирургической академии поднес Загорскому «возобновленный диплом на звание доктора медицины и хирургии», ученый же секретарь Медицинского совета уведомил юбиляра о том, что он избран членом этого совета. В пятом часу приглашенные на торжественный обед стали съезжаться в залу Благородного собрания. Здесь был накрыт стол на 165 кувертов. О размахе торжества свидетельствует тот факт, что в продолжении обеда играли музыканты Конной гвардии. Видимо, организаторы торжества были каким-то образом (скорее всего, по медицинским делам)
23 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 186—190.
24 Пушкин А. С. Письма к жене. Л., 1986. С. 57, 63, 234.
25 Санкт-Петербургские ведомости. 1836. 6 ноября.
связаны с гвардейской кавалерией, да и сам юбиляр начинал свою врачебную карьеру штаб-лекарем Кирасирского полка.26
Не исключено, что среди присутствовавших мог находиться кто-либо из приятелей Дантеса по Кавалергардскому полку. Что же касается Пушкина, то газетный отчет о праздновании сообщает: «Тут были не только врачи, но и товарищи г. Загорского по Академии наук и Российской».27 Это вполне естественно: П. А. Загорский с 1828 г. являлся действительным членом Российской Академии.28 Полный отчет о торжестве, опубликованный в 1838 г., называет присутствовавших членов Российской Академии поименно и среди них — Пушкина.29 Думается, что инцидент, с которым Пушкин связывал появление пасквиля, или тот самый разговор, переданный потом Дантесом Геккерену, произошел именно во время этого обеда. Не так уж трудно представить, о чем могли говорить на обильном банкете подвыпившие гости. Среди пациентов врачебных светил, видимо, было немало выдающихся «кокю». К сожалению, мы не знаем, присутствовал ли в благородном собрании в тот вечер Д. Л. Нарышкин, согласно пасквилю, — Великий мастер Ордена «des Cocus».30
За день до этого 1 ноября «Санкт-Петербургские ведомости» опубликовали уведомление «От Капитула Российских Императорских и Царских орденов». Капитул сообщал о том, что на открывшиеся командорские пенсионные вакансии помещены следующие кавалерственные дамы и кавалеры (прилагался список, открывавшийся четырьмя женскими именами). Это означало, что перечисленные лица будут отныне получать командорские доходы (со специально определенных для этого казенных имений) и пенсии. Для того чтобы получать их, включенные в «комплект» лица призывались представить в Капитул подлинные документы, подтверждающие их принадлежность к Ордену.31
С одной стороны — торжественное вручение дипломов, с другой — разговоры о документах, дающих право на командорские и пенсионные доходы. В этой атмосфере было очень легко родиться мысли о «коадютере Ордена Кокю». Можно лишь
26 Пятидесятилетие заслуженного профессора, академика, действительного статского советника и кавалера П. А. Загорского. СПб., 1838. Далее — Пятидесятилетие Загорского. С. 15.
27 Санкт-Петербургские ведомости. 1836. 6, 13 ноября.
28 Пятидесятилетие Загорского. С. 19.
29 Там же. С. 57.
30 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 481.
31 Санкт-Петербургские ведомости. 1836. 1 ноября.
предполагать, как это произошло. Подчеркиваем, это лишь гипотеза.
Видимо, кто-то из присутствовавших на банкете, возможно в шутку, а может быть и не без злого умысла, в этом контексте упомянул имя Пушкина. Зная о тяжелейшем материальном положении его семьи, о неудачной попытке поэта поправить денежные дела с помощью журналистики, он бросил фразу о том, что, если поставить Пушкина во главе Ордена «кокю» и поручить ему описывать деятельность этого общества развратников, то материальные дела его пойдут лучше.
О том, что инцидент 2 ноября был как-то связан с денежными затруднениями поэта, можно заключить по непосредственной реакции Пушкина после получения пасквиля. (Пушкин был должен казне 45 тыс. рублей. Ему было разрешено погашать долг за счет годового жалованья).32
6 ноября Пушкин написал письмо министру финансов Е. Ф. Канкрину с предложением отдать в казну ту часть своего нижегородского имения Болдино, которая принадлежала ему
(XVI, 182—183).
Такой экстраординарный способ погасить свой долг, кажется, мог быть вызван лишь эпизодом, глубоко уязвившим самолюбие поэта.
Именно об этом оскорбительном для чести поэта инциденте Дантес узнал от очевидцев. Вечером 2 ноября Дантес с удовольствием рассказал Геккерену о случившемся. Пушкин был уверен, что пасквиль составил Геккерен. 13 ноября «Санкт-Петербургские ведомости», издаваемые Академией наук под председательством С. С. Уварова, поместили еще один, уже второй в течение недели, отчет о праздновании юбилея Загорского.33 Газета, травившая Пушкина, поспешила лишний раз напомнить об инциденте, воспоминания о котором были поэту особенно неприятны.
В литературе принято называть пасквиль «дипломом» Ордена рогоносцев.34 Такое определение не совсем верно. Правильнее было бы говорить не о дипломе, а о циркулярном письме, которое за подписью «секретаря» Ордена было разослано его «рядовым членам». Пасквиль был оформлен своеобразно. На отдельной обложке, которая играла роль конверта, печатными буквами было написано имя адресата и указано его место жительства. На оборотной стороне скорописью проставлено: «Алек-
32 Пушкин А. С. Письма последних лет. С. 270.
33 Санкт-Петербургские ведомости. 1836. 13 ноября.
34 Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. С. 405.
сандру Сергеичу Пушкину». И сам пасквиль, адресованный Пушкину, и внешняя обложка к нему были запечатаны красным сургучом.35
По мысли сочинителя пасквиля, лицо, получившее это циркулярное письмо, извещающее о важном событии в жизни Ордена, должно было переслать его главному официалу этой корпорации. Нетрудно увидеть в этом некую аналогию тому, что предписывало сделать уведомление Капитула Российских Императорских и Царских орденов: переслать руководству документы, подтверждающие свое членство. Аналогия не прямая, но довольно-таки близкая.
Вряд ли, однако, затевая свою великосветскую подлость, ее организаторы предвидели, к каким трагическим последствиям она приведет.
Таким образом, Капитул Российских орденов косвенно оказался причастным к гибели Пушкина, но эта невольная причастность была не чуть не больше, чем прикосновенность к делу бумажной фабрики, изготовившей бумагу, которую использовал аноним для составления пасквиля. Вместе с тем реконструкция событий 2 ноября 1836 г. свидетельствует о том, насколько мало мы знали о подлинных обстоятельствах гибели Пушкина.
М. М. Сафонов
35 Поляков А. С. О смерти Пушкина: (По новым материалам) Пг., 1922. С. 79.
УТОЧНЕНИЯ К КАТАЛОГУ БИБЛИОТЕКИ ПУШКИНА
Публикуемые уточнения к каталогу библиотеки Пушкина1 накопились в процессе наведения различных справок при подготовке раздела «Пушкин и мировая литература» для «Пушкинской энциклопедии».2 Источниками приводимых новых сведений служили печатные и электронные каталоги Российской Нацио-
1 Модзалевский Б. Л. Библиотека А. С. Пушкина: (Библиографическое описание). СПб., 1910. (Отд. отт. из изд.: Пушкин и его современники. Вып. 9—10); Репринт, изд. М., 1988.
2 Пушкин и мировая литература: Материалы к «Пушкинской энциклопедии» / Отв. ред. В. Д. Рак. СПб., 2004 (Пушкин. Исследования и материалы. Т. 18/19).
© В. Д. Рак, 2005 295
Lib.pusnkinskijdom.ru
