CC BY
28
Л. Л. Щавинская (Москва)
«Кап1ус/ка» 1914 г. в истории народной литературы белорусов*
Белорусская латинографичная Кайус7ка 1914 г. является своеобразным синтезом польскоязычной кантычковой традиции и сугубо белорусских ее дополнений. Она представляет первостепенный интерес для белорусской филологии, культурологии и теологии.
Ключевые слова: белорусоведение, народная литература, христианская культура ХХ в., кантычка.
Столица одного из крупнейших некогда государств Европы — Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского, Вильна (Вильнюс), всегда была своего рода культурным и литературным Вавилоном, перекрестком различных духовных традиций, прежде всего православного Востока и католического Запада. Вильна вошла в историю культур многих народов, стала центром их взаимопроникновения и взаимообогащения. Именно Вильну следует назвать центральной точкой сложения некоей во многом «единой» культуры Великого княжества Литовского, детальное изучение которой еще впереди. Это даст возможность полнее определить роль Вильны в судьбе многих народов: литовцев, белорусов, евреев, поляков, русских, украинцев, жизнь которых протекала в этом городе и в Великом княжестве Литовском. Это был центр многих культур и вместе с тем средоточие некоей «единой» культуры1. Здесь, в Вильне, вслед за Прагой, доктором Ф. Скориною была продолжена в начале 1520-х гг. его книгоиздательская и литературная деятельность2. В Вильне им были изданы 22 кириллографичные книги на церковнославянском и белорусском литературном языке того времени. Это были библейские тексты, в том числе новозаветные тексты для част-нобогослужебной практики, подготовленные и отредактированные Ф. Скориною, а также его собственные авторские произведения.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Белорусско-украинская народная книжность ХХ-ХХ1 вв.: православный "Бого-гласник" (Исследование и публикации)», проект № 08-04-00027а.
Именно книгопечатание способствовало тогда постепенному сложению качественно новой по своей структурной сути литературы, абсолютно новой системы ее рецепции. Литература стала печатной, широко доступной, быстро распространяемой. Вильна оказывается средоточием литературной жизни Великого княжества Литовского. Она притягивала писателей и ученых, здесь работало самое большое в Великом княжестве Литовском число типографий3. Здесь были ведомы произведения писателей многих стран Европы от античности и до современности, народов Востока, развивалась собственная литература даже тех меньшинств, которые были весьма немногочисленны. Несомненно, что некоторые из этих меньшинств через своих собратьев, живущих за пределами государства или же в метрополии, могли знакомиться с культурной жизнью самых различных уголков Европы, порой даже активно участвовать в литературном процессе, стержень которого находился вне границ Великого княжества Литовского. Это можно сказать о греках, турках, армянах, татарах, немцах и особенно евреях, нашедших в княжестве и его столице самое надежное прибежище.
Именно здесь образовались первые белорусские братства, из среды которых вышло немало литераторов, организаторов собственных издательских центров, многочисленных школ и училищ. Вильна стала центром белорусского книгоиздания. К примеру, православный литературный и издательский центр в Вильне, основанный знаменитыми белорусскими купцами Мамоничами, оказал огромное воздействие на развитие не только многих славянских литератур, но и на культурную и даже политическую жизнь ряда стран, прежде всего России и, конечно же, Речи Посполитой. Дом Мамоничей имел чрезвычайно широкие связи общеевропейского масштаба с преимущественной ориентацией на православные регионы: в Москве, например, у них было свое постоянное представительство4. Литература, увидевшая свет благодаря деятельности этого центра, явилась одним из высших достижений в белорусской культуре вообще. Ее авторы внесли в развитие старобелорусской литературы очень мощный импульс, сила действия которого ощущалась затем на протяжении столетий, вплоть до национального возрождения Х1Х-ХХ вв.
В литературном пространстве Вильны, ее ближних и дальних окрестностей, на протяжении всего времени особое внимание привлекает паралитургический корпус белорусской литературы и книжности. Без преувеличения, это самый массовый ее вид, существующий в печатной, рукописной и устной формах. Всенародная
признанность эта идет, что называется, из веков. По крайней мере мы располагаем сведениями на этот счет начиная с XVII в. Самыми популярными и наиболее часто встречаемыми из числа паралитур-гических произведений являются различного рода кантычки.
Кантычки — сборники стихотворных текстов религиозного содержания — по сей день имеют широкое распространение как в Литве, так и в Белоруссии. Традиция их создания и бытования насчитывает уже несколько столетий. Наши наблюдения позволяют говорить о формировании особой кантычковой культуры на белорусских землях уже в XVIII столетии. Творцами этой культуры были в основном католики и униаты, отчасти православные.
Польскоязычные кантычки восточнославянского происхождения появляются довольно рано, первые, возможно, уже в XVII в. Среди их сочинителей выделяются авторы из числа образованных базилиан, отдельные произведения которых в конце концов стали достоянием и римско-католиков. Одним из древнейших и крупнейших литературно-издательских центров белорусской кантычковой культуры стал Супрасль, Супрасльский Благовещенский монастырь с его многовековой литературной школой5. Супрасль, дав наиболее ранние примеры белорусского польскоязычного кантычкового творчества, способствовал распространению подобных произведений в XVIII — начале XIX в. в огромных по тем временам количествах6.
В свое время еще А. Мицкевич отмечал огромную роль канты-чек в духовной жизни родного его края, в развитии народной культуры и поэтического творчества в самых разных слоях населения. Сам А. Мицкевич познакомился с кантычками в раннем детстве, полюбил их, что ярко отразилось в его теоретических писаниях, университетских лекциях, а главное — в его поэзии. Не случайно Мицкевича всегда так интересовали кантычки — «сборник мало известный теоретикам, мало используемый поэтами, весьма важный для истории и национальной поэзии»7. Вероятно, поэта следует считать первым светским ученым — исследователем кантычек8. Выполняя своего рода завет отца, сын А. Мицкевича Владислав, его верный духовный наследник, биограф, издатель и популяризатор, выпускает в 1868 г. в своей знаменитой серии «ВШю1ека Рокка» четыре изящных
томика собрания кантычек с предисловием великого поэта.
В начале ХХ в. Вильна становится одним из центров белорусского национального движения: «...й капсу рго8/1аЬа 81а1есс1а /а'лгагш/у1а81а па8/а bialaruskaj а шоМ/, ка!ощ а -л^ис/усса ра Ьа^асЬ Яа81е1 i /а Ьгап^ й wyszejszych szkolach. рас/а!а zajmacca
sprawaj bielaruskaj. Jana dumaje wydawac knizki ü mowie bialoruskaj, kab aswiacic swajho brata z siela, kab nawuczyc jaho czamu dobramu.
Pisze niekolki broszurak, malenkije twory a üzo ü paczatkach hetaha staleccia paczynaje sama bolsz arhanizawacca i zakladaje ü 1902 hodu supolku bielaruskaj aswiety. U 1903-4 hodach wydaje dzwie knizki "Kaladnaja czytanka" i "Wialikodnaja czytanka"»9.
С 1906 г. в Вильне начинает выходить первая белорусская газета «Наша доля», а затем — «Наша Шва», издававшаяся здесь вплоть до 1915 г. «Наша Шва» выпускает различные белорусские книги, календари. В 1913 г. в Вильне организуется «Беларускае Выдавецкае таварыства», которое сразу активно приступило к выпуску белорусских изданий. В 1914 г. «Беларускае Выдавецкае Таварыства» в Вильне, секретарем которого был Янка Купала, издает небольшой томик «Kantyczka abo sabranie naboznych piesien dla uzytku katalikou bielarusou»10. Это был белорусоязычный латинографичный стихотворный сборник, на непосредственное участие в создании которого Я. Купалы указывает А. Климович, что пока может считаться лишь предположением.
Виленская латинографичная белорусская «Kantyczka» 1914 г. является своеобразным синтезом польскоязычной кантычковой традиции и сугубо белорусских ее дополнений. Не исключено, что выход ее в свет был в определенной степени подготовлен деятельностью земляка О. Милоша католического епископа Стефана Денисевича (1836-1913), инициатора издания белорусскоязычной литературы католиков. Собственно этот сборник — избранная сокращенная кантычка, в составе которой двадцать наиболее популярных в белорусском народе того времени песнопений, преимущественно переведенных с польского языка на белорусский.
Весьма интересным представляется репертуарный состав этого сборника. Открывается «Kantyczka» 1914 г. двумя стихотворениями — «Ranicnaja piesnia» и «Wiacornaja piesnia», являющимися своеобразным белорусскоязычным переводом стихов Ф. Карпинского «Piesn poranna» и «Piesn wieczorna», издавна любимых простым народом11.
Из сборника «Kantyczka» 1914 г. Karpinski F. Piesni nabozne. Suprasl, 1792
Ranicnaja piesnia Ranny swit jak cuc zajmiecca, I na swiecie üsio pracniecca, Piesn poranna Kiedy ranne wstai^. zortze, tobie ziemia. Tobie morze,
Usio na ziamii i na mory, Tobie spiewa zywiol wszelki,
Usio zywoje ü swiet — prastory, B^dz pochwaion Boze wieiki!
Piesni swaje zaspiewaje,
Tabie chwalu addawaje. A czlowiek który bez miary
Celawek, sto rozum maje, Obsypany twemi dary,
Dy i boiej Boha znaje, Cos go stworzyl i ocaiil,
Chaj Cie za üsich boiej chwaiic, A czemuz by ci^ niechwaiii
Swaim spiewam Ciabie slawic!
Zo snu cuc praciorsy wocy, Ledwie oczy przetrzec zdolam,
Addajusia Bozaj mocy. Wnet do mego Pana wolam,
Nawiertajus k Bohu ü Niebi. Do mego Boga na Niebie,
I sukaju naükruh siabie, Y szukam go koio siebie!
Kab Cie, Boze, prywitaci,
Cesc i chwalu Tabie daci. Wieiu, snem smierci upadii,
Smat siahonnia nie ustalo, Co si^ wczora spac pokiadii,
Sto sia ücora spaci klalo, My si^ ieszcze obudzili,
My-z jesce sia prabudziii, Bysmy Ci^ Boze chwaiiii.
Kab Ciabie, Boze, chwaiiii. (S. 1-2)
(S. 3-4)
Wiacornaja piesnia Piesn wieczorna
Usie dzienny nasy sprawy Wszystkie nasze dzienne sprawy,
Pryjmi laskawa, Boze prawy! Przyim iitosnie Boze prawy,
Nichaj slawic, jak chto moze, A gdy b^dziem zasypiaii,
Ciabie, wysni dobry Boze! Niech ci^ nawet sen nasz chwaii,
Choc paiazem my üzo spaci,
Snom Cia budziem wychwaiaci. Twoie oczy obrócone,
Ty swaje laskawy wocy, Dzien y noc patrz^. wt£ stron^,
Na üwies biedny iud rabocy Gdzie niedol^znosc czlowieka
Abiarni, mahucy Panie, Twoiego ratunku czeka!
Chaj zdaroü usiak ustanie!
Adwiarni nacny pryhody, Odwracay nocne przygody,
Kryj nas ad üsieiakaj skody, Od wszei kiey bron nas szkody,
Daj nam krepku ü Ciabie wieru, Miey nas wiecznie w twoiey pieczy,
I ü zadanniach nasych mieru! Strózu y S^dzio Czlowieczy.
Zbaü nas, Boze, ad niawoii, (S. 83-84)
Uradzaj daj nam u poii;
Nie kidaj — ze nas u wieki,
Boze, biez twajej apieki;
Wybycaj nam nasu slabasc
I znatuj nam wiecnu radasc.
(S. 4-5)
Ф. Карпинский был одним из любимейших поэтов А. Мицкевича, оказал на него огромное влияние и, как кажется, невольно стал ранней путеводной звездой для пророка польского романтизма12. Мицкевич называет Карпинского «поэтом своего времени и своего народа, ибо в его поэзии оживали характер и нравы земляков»13. Карпинский во всем свой, народный, и потому его творчество признано и шляхтичами, и простым людом. Люд настолько полюбил его песни, что «до сих пор повторяет их в костелах»14. Тут Мицкевич называет эти песни не «набожными», то есть «благоговейными», а «побожными»15, что на русский язык скорее можно перевести как «благочестивые». Мицкевич писал о Карпинском как о великом религиозном поэте, который «один только избрал известный тон молитвы и потому имел великое счастье быть принятым простым людом»16. «Еще при его жизни во всех деревенских костелах католической Польши пелись его набожные песни, полные простоты и чувства»17. Карпинский «остался в душе с простым народом»18. В ходе наших многолетних экспедиций мы постоянно отмечали факты широчайшего современного бытования духовной поэзии Карпинского в народной среде. «Набожные песни» Карпинского поют в костеле и вне его стен, крестьяне и жители городов. Безусловно, произведения Карпинского стали классическими уже в XIX столетии, правда, имени автора не знает практически никто из тех, кто сейчас в той или иной обстановке исполняет его произведения.
В «Kantyczku» 1914 г. включена также популярнейшая в народной среде «Piesnia da swiatoha Mikalaja» (S. 40-42).
«A chto, chto Mikalaja lubie. A chto, chto wierna jamu sluzye, Tamu zaùsiody swiaty pamahaje, Ad Boha laski jon wymalaje Mikalaju!
A chto, chto da jaho uciekaje, Jaho na pomac pryklikaje, Toj nia budzie zlokluconny, A ad hrachoù adreconny Mikalaju!
A chto, chto spiasye u jaho domie, Malie ab swiatym jaho pakrowie; Tamu swiaty u pomac skory, Jak na susy, tak na mory
Mikalajul
Mikalaju, slaüny wajewoda, Zastupnik chryscijanskaho rodu, Pakrywaj nas scytam wiery, Barani nas ad niawiery Mikalajul
Mikalaju, Bozych tajnic straiciel, Budz nam ü niadoli paciesyciel, Scierazy nas hrechami chworych, Kab nia mieü da nas prystupu worah. Mikalaju, Mirlikiejeüski wucyciel, Chryscijanski praswiaciciel, Nawucy nas Buha znaci, Swiatasc jaho praslaülaci Mikalajul
Mikalaju, pastyr dobry stada, Nie pakin nas biez dahladu: Pasi nas, oücy niepaciesny, Dy üwiadzi u niwy niabiesny Mikalajul
Mikalaju, niabiesny zycharu, Bozy ü raju haspadaru, Mali Boha, kab nam nie prapasci, Barani nas ad blahoj napasci, Mikalajul
Mikalaju, chryscijanski manarse, Budz nad nami Ty najstarsy! Spraülaj nasy üsie pawiety, Mikalajul
Это песнопение распространено и среди белорусов-католиков, и среди белорусов-православных повсеместно19. Издавна оно входит практически во все богогласники, как рукописные, так и печатные. Песнопение это распространено и среди других славянских народов, прежде всего украинского и польского.
Сборник духовных песнопений. Из рукописного сборника ХХ в.
Рукопись нач. XIX в. с территории современной
(ОР БАН Литвы. Ф. 22-88. Л. 19об.-20) Белоруссии
О кто кто Николая любит. О кто, кто Николая любить,
О кто кто Николаю служит. О кто, кто Николаю служить,
Тому святый Николае. Тому Святый Николай помогае,
На всякий час помогает, Николае.
Николае. О кто, кто живе в его дворе,
О кто кто к нему прибегает, Помощник на земле и море,
На помощь его призывает. Изметь его от напасти,
Той небудет ошукан, Не дасть ему в грехи впасти,
И от грехов будет избран, Николае.
Николае. О кто, кто к нему прибегае,
О кто кто живет в Его дворе, На помощь его призывае,
Николай на замли и на море. Той не буде ашуканы,
Измать его от напасти, И греховной уйде раны,
Недасть му зло пропасти, Николае.
Николае. Пастырю словеснаго стада,
Николай имя знаменито, Изми нас варварского ада,
Побеждай тозеименито. Сохрани нас от левой,
Побеждаеть агаран, Постави нас на правой,
Утешает христиан, Николае.
Николае. Николая имя знаменито,
Пастыру словесного стада, Побеждай тезоименито,
Изми нас з варварскаго ада, Побеждай агаряны,
Хотящаго поглотить, Сохраняй християны,
И в пещеру заградить, Николае.
Николае. Побеждай врагов наших всюды,
Побеждай врагов наших всюду, Помощником во скорбях нам буди,
Помощник в скорбех нам буди. Хотящих на разорити,
Мы тя будем прославлять, Зволь их уста заградити,
Имя твое величать. Николае.
Николае. Николае молися за нами,
Просим тя все тут со слезами,
Мя тя будем выхваляти,
Имя твое величати,
на веки.
В «Kantyczku» 1914 г. составители включили и такое достаточно редко встречающееся сочинение, как «Piesnia ab sw. Darocie» (S. 36-39). Св. Дорота (Дорофея, Доротея) — христианская святая,
покровительница новобрачных, рожениц, садоводов, шахтеров. Житие св. Дорофеи помещено в Четиях-Минеях свт. Димитрия Ростовского под 6 февраля. Образ этой святой девицы-мученицы стал одним из любимых сюжетов живописцев. Культ св. Дороты повсеместно распространен на территории Польши20. Известен он и в Белоруссии, свидетельством чему может служить, например, икона «Богородица с младенцем и святой Доротеей» XVIII в. из дер. Лужки Шарковщинского района Витебской области Белоруссии. «Piesnia ab sw. Darocie» из «Kantyczki» 1914 г. представляет собой такой весьма популярный народный словесный жанр, как стихотворное житие святой. Написана она живым и образным языком.
«Oj, Darota, Darota, Krase perel i zlota! Jak ubacyü karol-pahan, Tak Darota üpadabaü. "A Darota, Darota, Mnie wialika achwota Ciabie paznaci, Ciabie za zonku üziaci".
— "A sto-z ty mowis, karolu,
Ja nie pajdu ü pahansku niawolu, Leps na swiecie mnie nia byc, Cyms s taboju maju zyc! Dy mianie üzo zarucy ü, Chrystos ü wiery aswiaciü"
— "Oj Darota, Darota, Treba tabie dac kary: Skazu drobna skla nabic
I ciabie bosu pa im wadzic!" Dzie Darota swiata isla, Tam ruccom kroü plyla, Piaknej stala, jak byla.
— "Oj Darota, Darota! Nie pamohuc twaje cary, -Treba tabie dac kary: Zwialu kaciol zawiasic
I aleju powien kaciol nalic, Na zarkim ahniu palic Darotu usadzic!"
Jak Darota stupila, Usiu zaru zhasila. Piakniej stala, jak byla!
— "Nie pamohuc twaje cary, -Treba jesce dac kary:
Hej-ze wadoj ablic, Na marozi marazic!" Jak Darota stupila, Letniaj wadu cynila, Piaknej stala, jak byla.
— "Oj Darota, Darota! Nie pamohuc twaje cary, Treba tabie bolsaj kary: Treba ü turmu usadzic Nie dac jesci, ani pic. Sam na wajnu pajedu
I siem hod tam budu. A na wosmy pryjedu!"
— Hej sluzki sluzbity! Adcynicie waroty, Pahladzicie Daroty,
A ci zywa Darota? Sluhi skobli razbili, Turmu tuju atcynili, A Darota la paroha, Na kalenkach molic Boha. Choc nia jela, nia pila, -Piaknej stala, jak byla.
— "Oj, sluhi-sluzbity, Budziecie wy üsie pabity! Nia wierna wy sluzyli: Cym Darotu zywili?"
— "Oj, pahanski karalu, Nia my jaje zywili: Zywiü jaje sam Boh
Sa swajmi anioly"».
В белорусской народной среде распространен религиозный гимн «О, Мой Божа, веру Табе», написанный в духе «поэзии простоты», «поэзии сердца» Ф. Карпинского. Нельзя исключать, что автором
этого гимна, появившегося на рубеже ХУШ-Х1Х вв., мог быть сам Карпинский, владевший местными восточнославянскими наречиями, в чем поэт не раз охотно признавался, в частности, в своих мемуарах21. Белорусоязычный латинографичный вариант этого гимна вошел и в состав «Кап1ус/кЬ> 1914 г. (Б. 33-36).
Гимн этот до сих пор бытует в рукописных и машинописных списках, виденных нами в ходе многочисленных экспедиций. Его текст отмечается значительной вариативностью и отображается в письменной версии латиницей или кириллицей. В качестве примера мы публикуем его в двух графических вариантах: напечатанном в сборнике белорусоязычной «КаПус/Ы» 1914 г. и скопированных нами из рукописных сборничков, принадлежащих современным белорусским крестьянам.
Текст «КаПус/кЬ» 1914 г.
0 шо] Боге! "шегш ТаЫе,
1 й8ю "шегш ]а (На С1аЫе
па&е^ й ТаЫе ша]и, 7а йзю С1аЫе ^'уйгл'ак-ш.
Ту 81%гагу й, Ту а!кирш. Ту па8 Боге, авшасш. 7а 1о ТаЫе, hdzie ]овс ludzi,
Севе i slawa nichaj Ьи-dzie.
ТаЫе Боге klaniajusia, Ша йsiш па wolu zdajusia, А Ьус МЫ Ласи й nieЬie, Ра йsie wieku slawiс Оа-Ьie.
2а1 шnie, Боге, zhrasyй TaЬie,
Praz hrech dastaй peikla saЬie,
Бу nie tak га1 zhuЬy ша-jeУ,
Jak га1 Боге kryйdy Twajej.
Из современного белорусского рукописного сборника
0 шоу Боге! wieriu ТаЫе,
1 wsio wieriu ia d1a CiaЬie Wsiu nadieiu w TaЬie шaiu,
7а wsio СаЬе wychwa1aiu. Ту satwary w, Ту adkupiw, Ту шianie Боге! авмтаС^ МеЛау TaЬie, hdzie ювс 1udzie,
Czesс i Chwala ad wsiech budzie.
TaЬie Боге klaniaiusia, Ша wsiom na wo1u sdaiu-sia,
Бус к^а геЬш w NieЬie, Ро wsie wieku 1иЬс CiaЬie. 2а1 шnie Боге zhraszyw TaЬie!
Czrez hrech dastaw peikla saЬie.
Ба те tak га1 zhuЬy пшеу, Jak га1 Боге krywdy Twai-
4_
Из современного белорусского рукописного сборника
0 мой Божа! Веру Табе,
1 усе веру я для Цябе, Усю надзею у Табе маю, За усе Цябе выхваляю. Ты сатварыу, Ты адкуту, Ты нас, Божа, i асьвящу, За то Табе дзе ёсць людз1 Чэсць i слава няхай будзе. Табе Божа кланяюся, На Тваю волю здаюся.
А быць толькi хачу у небе,
Ва усе векi славщь Цябе. Жаль мне, Божа, зграшыу Табе,
Праз грэх дастау пекла сябе,
Ды ня так жаль згубы маёй,
Як жаль, Божа, крыуды Тваёй.
Ах, мой Божа, я каюся. Даруй вшы папраулюся,
Ach moj, Boze, Tabie ka-jusia,
Daruj winy, ja papraülusia; Dy üzo sto raz pamierci wolu,
Na hrech bolej nie pazwo-lu.
Dla Twajho ja üspadabania,
Chacu chawac prykazania; Zyc i ümirac chacu ü Tabie,
Bo Ty josc dobry sam u Sabie.
O Jezusie, Ty nas Panie, Serca nas kochanie! Rucki, nozki Twaje calu-jem,
Za hrechy nasi zalejem. Calujucy Twaje rany, O, Jesusie nas kachany, Ruki i wocy k niebu üznosim,
Adpuscenia hrachoü pro-sim.
Slozy nasy wylewajem, Scyrym sercem pryreka-jem,
Pakul budziem z ludzmi zyci,
Nia budziem Bohu hrasyci. O, Maryja, Matka Boska! Praswiataja kwietka raj-ska!
Malisia Bohu za nami, Niehodnymi hresnikami. Usie swiatyje üzhlancie z nieba!
Wasay laski nam patreba; Maliciesia Bohu za nami, Niahodnymi hresnikami.
Achze Boze! wsio kaiusia, Prasciz mianie, paprawlu-sia,
Da wzo sto raz umierc
walu,
Na hrech boli niezezwolu. Día Twajho ia upadabania, Chaczu chawac prykaza-nia,
Zyc i umierac waíu Tabie, Szto Ty iosc dobry sam w Sabie.
O Isusie! Ty nasz Panie! Iedyne serca kochanie. Ruczki i nozki Twe caíu-iem,
Za hrachy naszi zaíuiem. Caíuiuczy Twaie rany, O Isusie nasy kochany, Ruki i woczy k Niebu wznosim,
Adpuszczenia hrachow prosim.
Síozy nasze wyíewaiem, Szczyrym sercem pryreka-iem,
Pokuí budziem z ludzmi
zyci,
Nia budzim Bohu hraszyci. O Marya Matka Boza! Preswiataia rayska roza, Malisia Bohu z nami, Niehodnymi hreshnikami. Wsie Swiatyie wzhlancie z Nieba,
Waszey íaski nam patreba, Malicies Bohu zy nami, Niehodnymi hresznikami. Síawa Bohu Istynnomu, Síawa w Troicy Iedynomu, Síawa Otcu i Synowi,
Ды ужо сто раз памерць волю
На грэх болей не пазво-лю.
Для Твайго успадаблення Хачу спауняць прыказа-ньш,
Жыць i умiраць хачу у Табе,
Бо Ты добры Сам у Сабе. О, 1сусе, Збавщелю Мшы наш Уцяшыцелю Да рук да ног Тваiх паушы,
Каемся за грахi нашы. Цалуючы Твае раны, О, 1сусе наш каханы, Рум й вочы к Табе узноам,
Адпушчэньня грахоу просiм.
Слёзы нашы вылiваем, Шчырым сэрцам прыра-каем,
пакуль будзем з людзьм1 жыцi,
Ня будем Богу грашыщ. О, Марыя, Матка Боска Ты святая кветка райска, Малiся Богу за нам1 Нягоднымi грэшнiкамi. Усе святыя узгляньце з неба,
Вашай ласм нам патрэбна,
малiцеся вы за нам1 Нягоднымi грэшнiкамi. Слава Богу праудзiваму, Слава у Тройцы Адзiнаму,
Слава Айцу, разам Сыну,
8!а«га БоМ praйdziwamu, 8!а«га й Тго|су Jadynamu, 8!а«га А]ш, razam Буш, 8!а«га i БиЛи Swiatoшu. 8!а«га Swiatomu Бuchowi, Ашт. Слава й Духу Святому. Амшь.
Судьба белорусоязычной «Kantyczki» 1914 г. оказывается похожей и имманентно связанной также с мало пока изученной судьбой лито-воязычных кантычек, одним из создателей которых был замечательный поэт, епископ и ученый Антанас Баранаускас (1835-1902), испытавший с раннего детства влияние польскоязычной кантычковой культуры. «Kantyczka» 1914 г., служившая источником переписки в течение последующих десятилетий, представляет первостепенный интерес для белорусской филологии, культурологии и теологии. Небольшая книжечка эта, сыгравшая в истории народной литературы белорусов-католиков очень значительную роль, пока не была исследована. Одной из причин малоизученности текстов «Kantyczki» 1914 г. и даже практически ее неизвестности в научных кругах является необычайная редкость этого издания, известного всего лишь в нескольких, в том числе сильно дефектных, экземплярах, сберегающихся в разных странах. Едва ли не лучшим из них является достаточно хорошо сохранившийся экземпляр «Kantyczki» 1914 г. из собрания редких книг Библиотеки Литовской академии наук22, поступившей сюда из «Беларускага 1нстытуту гаспадар-ства 1 права» (Варшава и Вильно, 1926-1936).
Именно кантычки, но не белорусско-, а польскоязычные, составляют сейчас, пожалуй, наиболее значительную старинную часть католической народной литературы на территории современной Белоруссии. Кантычковая польскоязычная католическая литература Белоруссии, явление сколь значительное и масштабное, столь и малоизученное23, сохранила свой живой первоначальный характер и функционально практически не изменилась, невзирая на солидный, в некоторых случаях двух-трехвековой и более возраст произведений, ее составляющих. Собранные нами материалы позволяют говорить о необычайной их вариативности, когда одно и то же сочинение, распространяемое в рукописных списках или же / и бытующее в устной форме, известно во множестве вариантов, точное число которых установить практически невозможно. Наблюдения над этой литературой позволяют выделить несколько ее особых пластов, среди которых одним из самых интересных, на наш взгляд, являются кантычки и различного рода духовные и исторические песни, написанные восточнославянскими жителями Великого княжества Литовского в XVIII столетии.
ПРИМЕЧАНИЯ
См., напр.: Лабынцев Ю. А. Об одной белорусско-польской драматической и графической интерпретации XVII в. сюжета о Борисе и Глебе // ТОДРЛ. 1985. Т. 38. С. 267-280.
См., напр.: Владимиров П. В. Доктор Франциск Скорина: Его переводы, печатные издания и язык. СПб., 1888; Владимировас Л. Франциск Скорина — первопечатник вильнюсский. Вильнюс, 1975; Не-мировский Е. Л. Франциск Скорина: Жизнь и деятельность белорусского просветителя. Минск, 1990; Лабынцау Ю. Пачатае Скарынам: Беларуская друкаваная лггаратура эпохi Рэнесансу. Мшск, 1990; Га-ленчанка Г. Я. Францыск Скарына — беларусш i усходнеславянсш першадрукар. Мшск, 1993.
Подробнее см., напр.: Kawecka-Gryczowa A., Korotajowa K., Krajewski W. Drukarze dawnej Polski od XV do XVIII wieku. Wroclaw; Krakow, 1959. Zeszyt 5. Wielkie Ksi^stwo Litewskie. Подробнее см.: Лабынцау Ю. Пачатае Скарынам... С. 214-241. Подробнее см.: Щавинская Л. Л. Литературная культура белорусов Подляшья XV-XIX вв. Минск, 1998.
См., напр: Lietuvos Moksl4 Akademijos Biblioteka. F. 18. № 160.
7 См.: MickiewiczA. Dziela wszystkie. Lwow, [1912]. T. 5. S. 336.
8 См., напр.: Mickiewicz A. Dziela. Warszawa, 1955. T. 9. S. 59-63. Национальная библиотека Беларуси. Отдел редких книг и рукописей. ОР НББ. Е.х. 091/4302. Л. 24-25.
10 Kantyczka. Wilnia: Drukarnia Marcina Kuchty, 1914.
11 См. первое издание этих песен в сборнике Ф. Карпинского «Piesni nabozne» (Suprasl, 1792).
12 Подробнее см.: Лабынцев Ю. А., Щавинская Л. Л. Для люда польского и белорусского: Наследие Франтишка Карпинского в оценке Адама Мицкевича // Здабытш. Дакументальныя помнш на Беларуси Мшск, 2006. Вып. 8. С. 97-106; Они же. Певец души крестьянской: Адам Мицкевич о Франтишке Карпинском // Адам Мицкевич и польский романтизм в русской культуре. М., 2007. С. 248-253.
13 См. публикацию первого эссе А. Мицкевича о Ф. Карпинском в новейшем издании: Mickiewicz A. Dziela. Warszawa, 1997. T. 5. Wydanie rocznicowe (1798-1998). S. 165.
14 Там же. S. 166.
15 Там же.
16 Mickiewicz A. Dziela wszystkie. Т. 6. S. 190.
17 Там же.
6
9
18 Там же.
19
20
В изданном в 1913 г. Виленским Свято-Духовским православным братством «Богогласнике» среди других песнопений также помещено и песнопение «О кто, кто Николая любит» (см.: Богогласник. Сборник церковных песнопений и духовных песен для пения в семье, школе и внебогослужебных собеседованиях в 3-х голосном изложении. Вып. II (Часть вторая). СПб., 1913). См., напр.: Niedzie1a. Tygodnyk kato1icki. Edycja pod1aska. 05/2003.
21 См.: Karpinski F. Pamiçtniki. Poznan, 1844. S. 183, 189.
22
23
См.: Lietuvos moksl4 akademijos biblioteka. Отдел редких книг. № 217299.
Сравн.: Костюковец Л. Ф. Кантовая культура в Белоруссии. Минск, 1975. Важно подчеркнуть, что процесс перехода из разряда литургических в паралитургические произведения и наоборот вообще практически не изучен. Особенно это заметно на примере восточных славян (см.: Stern D. Ввдносини набожних шсень до лиургп у схщних слов'ян в XVII-XVIII ст. ст. // Slovensko-rusinsko-ukrajinske vzt'ahy od obrodenia po s6casnost'. Bratislava, 2000. S. 321-330).
Shchavinskaya L. L. "Kantyczka" of 1914 in the History of Folk Literature of Byelorussians
Belorussian written in Latin letters "Kantyczka" of 1914 was a peculiar synthesis of Polish tradition of kantyczka and its specifically Belorussian additions. It is of special interest for Belorussian philology, cultural studies and theology.
Key words: Byelorussian studies, folk literature, Christian culture of the 20th cent., kantyczka.
