CC BY
265
Вестник Института экономики Российской академии наук
5/2020
ВЛИЯНИЕ ПАНДЕМИИ КОРОНАВИРУСА НА ЭКОНОМИКУ
М.Ю. ГОЛОВНИН
доктор экономических наук, член-корреспондент РАН, первый заместитель директора ФГБУН Институт экономики Российской академии наук
С.А. НИКИТИНА
научный сотрудник ФГБУН Институт экономики Российской академии наук
КАНАЛЫ ВОЗДЕЙСТВИЯ ПАНДЕМИИ СОУГО-19 НА ЭКОНОМИКУ РОССИИ
В статье анализируется первая фаза экономического кризиса 2020 г. в России, связанного с пандемией СОУГО-19. Отмечается относительно ограниченная роль внешних факторов в развитии данного кризиса. Основное негативное воздействие на экономику России пока оказали падение цен на нефть, сокращение добычи в нефтегазовом секторе в связи с соглашениями ОПЕК+, а также падение производства ряда товаров и услуг в связи с введением режима самоизоляции. Вместе с тем отмечается относительно позитивная динамика в ряде секторов (в пищевой, химической промышленности, в сельском хозяйстве), а также в банковском секторе, в котором, однако, не проявились в полной мере накапливающиеся риски, связанные с «плохими долгами». В целом экономическая политика в России в 2020 г. носила стимулирующий характер. Указывается на то, что пространство для дальнейшей поддержки экономики мерами бюджетно-налоговой и денежно-кредитной политики сохраняется. Обращается внимание на необходимость использования возможностей кризиса и возвращения к дискуссии о долгосрочных целях социально-экономического развития России.
Ключевые слова: экономика России, пандемия СОУЮ-19, внешние шоки, промышленное производство, бюджетно-налоговая политика, денежно-кредитная политика.
1БЬ: Б41, Е32, Е52.
ЭОТ: 10.24411/2073-6487-2020-10053
Влияние пандемии COVID-19 на Россию и российскую
экономику
Российская экономика за первые два десятилетия XXI в. сталкивается уже с третьим экономическим кризисом. Во всех этих кризисах - глобальном экономическом и финансовом кризисе 2008-2009 гг., российском экономическом кризисе 2014-2016 гг. и кризисе, связанном с распространением пандемии COVID-19 в 2020 г., - значительную роль сыграли внешние факторы. Однако степень их воздействия на российскую экономику была разной. Если кризис 2008-2009 гг. был вызван исключительно внешними факторами, то корни кризиса 2014-2016 гг. лежали внутри национальной экономики, тогда как внешние шоки существенно усилили его глубину. Но в любом случае первоначальные внешние шоки затем распространялись по национальной экономике через сеть различных кана-лов1. В настоящей статье мы ставим перед собой цель проанализировать влияние кризиса, связанного с пандемией COVID-19, на российскую экономику. Необходимо оговориться, что данный кризис пока не завершен, и мы анализируем лишь его первую стадию.
Пандемия COVID-19 может рассматриваться как внешний шок для российской экономики. Изначально вирус пришел на территорию России, по всей видимости, из стран Западной Европы. Значительный рост числа фиксируемых ежедневно заболеваний коронавирусом происходил в России с начала апреля по начало мая 2020 г. Если 1 апреля 2020 г. наблюдалось 440 новых случаев заболеваний, то 11 мая - уже 116562. Впоследствии число новых заболевших постепенно снижалось вплоть до конца августа 2020 г. Затем, судя по имеющимся данным, в России началась вторая волна эпидемии (число новых заболеваний возросло с 4729 на 1 сентября до 8232 на 29 сентября).
Влияние пандемии непосредственно на экономику России происходило как по внешним, так и по внутренним каналам. Одним из основных внешних каналов было падение цен на нефть, которое было вызвано сокращением спроса под влиянием начала распространения пандемии (в первую очередь в Китае), а также провалом переговоров по продлению сделки ОПЕК+ в начале марта 2020 г. (срок действия сделки истек 1 апреля 2020 г.). В результате цена на нефть упала в нижней точке (начало апреля 2020 г.) почти до 10 долл. за баррель нефти URALS. Достигнутое впоследствии при посредничестве США соглашение между Россией и Саудовской Аравией о сокращении мировой добычи нефти с 1 мая 2020 г. фактически в рамках ОПЕК+ привело
1 Подобное распространение внешних шоков анализировалось авторами данной статьи в изданных ранее коллективных работах (см.: [1] и [2]).
2 См.: www.worldometers.info/coronavirus/country/russia.
к росту цен на нефть и к их последующей стабилизации с июня 2020 г. в диапазоне 40-50 долл. за баррель нефти URALS.
Политика, направленная на ограничение распространения пандемии путем самоизоляции граждан, вызвала в России и во всем мире резкое ограничение совокупного предложения (как на национальном уровне, так и в силу нарушения глобальных производственных цепочек - на мировом). А.Д. Некипелов выделяет еще один шок для совокупного предложения, связанный с текущим кризисом, - шок от реал-локации ресурсов (например, в пользу здравоохранения) [3, с. 43].
Влияние внешнего шока, связанного с падением цен на нефть и обвалом мировых фондовых индексов в феврале-марте 2020 г., отразилось в первую очередь на валютном курсе рубля и на показателях российского финансового рынка.
Со второй половины февраля по конец марта 2020 г. произошло резкое падение курса рубля по отношению к ведущим мировым валютам. Так, в марте 2020 г. по сравнению с предыдущим месяцем курс рубля к доллару упал на 12,7%, а к евро - на 13,9%. До начала июня курс рубля укреплялся, но затем вновь продолжилось его падение. В итоге за январь-август 2020 г. по сравнению с аналогичным периодом прошлого года рубль в номинальном выражении обесценился относительно доллара на 7%, а относительно евро - на 6,1%3.
Минимальные значения фондового индекса RTS были также достигнуты в конце марта, что свидетельствует о действии общего внешнего шока, поскольку данный индекс измеряется в долларах США и не подвержен прямому влиянию курсового фактора. Кроме того, российский индекс (что традиционно происходит во время кризисов) падал сильнее, чем мировые фондовые индексы (для сопоставления взят индекс FTSE 100) (см. рис. 1).
112
Источник: составлено авторами по: данные yahoo.finance и Московской биржи. www. moex.com.
Рис. 1. Динамика фондовых индексов, дневные данные, 2020 г. (03.01.2020 =100).
3 См.: статистические данные Банка России по обменному курсу рубля. cbr.ru/statistics/ macro_itm/svs.
Действие внешних факторов оказало негативное влияние на внешнюю торговлю России, динамика которой подробно анализируется в статье В.П. Оболенского в данном номере журнала [4].
В сфере международного движения капитала, исходя из опубликованной Банком России предварительной оценки платежного баланса за II квартал 2020 г.4, пока не произошло значительных негативных изменений. Это также отличает текущий кризис от двух предыдущих, когда наблюдалось резкое увеличение оттока капитала. Так, во II квартале года имел место приток средств по линии прямых инвестиций и прочих обязательств в «прочие секторы» экономики5 (прирост составил 6 и 4,9 млрд долл. соответственно). Продолжали также расти портфельные инвестиции нерезидентов в государственный сектор. Они сократились на 10% (в рублевом выражении) в марте 2020 г., но затем несколько выросли и стабилизировались в мае-августе 2020 г. При этом доля нерезидентов на рынке ОФЗ постепенно снижалась в силу общего роста рынка и, соответственно, вложений российских инвесторов. 1 марта 2020 г. доля нерезидентов достигла локального пика на уровне 34,9%, а к 1 сентября 2020 г. снизилась до 29,4%6. При этом портфельные инвестиции в сектор федеральных органов управления выросли с 0,6 млрд долл. в I квартале 2020 г. до 1,1 млрд долл. во II квартале. Основной отток средств шел по линии сокращения обязательств банковского сектора перед остальным миром, а также наращивания активов прямых и портфельных инвестиций «прочих секторов». Показательно также, что пока не наблюдалось значительного притока наличной иностранной валюты в страну, спрос на которую во время предыдущих кризисов существенно возрастал.
Распространение кризиса на реальный сектор экономики происходило с некоторым лагом, и здесь большую роль играли ограничения на стороне совокупного предложения. По оценке Росстата, реальный ВВП во II квартале 2020 г. по сравнению с аналогичным периодом 2019 г. упал на 8%, при том что в I квартале 2020 г. он вырос на 1,6%7.
Анализ отраслевой динамики российской экономики (см. табл.) свидетельствует, что наиболее значительное падение испытали секторы, связанные с оказанием услуг населению, особенно транспортных, машиностроение (в части производства автотранспортных средств, прицепов и полуприцепов), а также добывающая промыш-
4 См.: cbr.ru/statistics/macro_itm/svs/.
5 Под «прочими секторами» подразумеваются сектора, не относящиеся к государственному управлению и финансовому сектору.
6 Доля инвестиций нерезидентов в объеме выпусков облигаций федерального займа. См.: cbr.ru/statistics/macro_itm/svs/.
7 См.: rosstat.gov.ru/.
Таблица
Динамика отдельных отраслевых показателей в январе-августе 2020 г. (темпы прироста к соответствующему месяцу 2019 г.)
Январь Февраль Март Апрель Май Июнь Июль Август
Промышленное производство 1,1 3,3 0,3 -6,6 -9,6 -9,4 -8 -7,2
Добыча полезных ископаемых -0,4 2,3 -1,7 -3,2 -13,5 -14,2 -15,1 -11,8
Добыча угля -8,8 -5,4 -8,1 -6,9 -11,2 -3,6 -2,6 -5,3
Добыча сырой нефти и природного газа 0 2,7 -1,6 -1,1 -14,3 -15,4 -15,3 -12
Добыча металлических руд 2,4 3 -1,3 1,1 -1,9 0,5 1,8 0,8
Обрабатывающие производства 3,9 5 2,6 -10 -7,2 -6,4 -3,3 -4,1
Производство пищевых продуктов 11 9,5 9,3 3,7 1,5 4,5 -0,8 1
Производство текстильных изделий 0,7 -2 9,8 -5 -6,1 6,7 6,3 3,7
Производство химических веществ и химических продуктов 3 9 8,1 2,4 4,4 2,6 7,8 5
Производство металлургическое 2,3 -1,6 1,5 -7,1 -10 -7,8 -0,8 -7,8
Производство автотранспортных средств, прицепов и полуприцепов -12,3 -10,6 -12,2 -60,2 -42,2 -22,4 -4,3 -21,3
Производство продукции сельского хозяйства 2,9 3,1 3 3,1 3,2 3 4 4,4
Грузооборот транспорта -4,4 -0,1 -7,1 -6 -9,5 -9,5 -8,4 -5,2
Пассажирооборот транспорта общего пользования 5,3 5,6 -21,2 -83,8 -82,7 -72,2 -55,5
Оборот розничной торговли 2,7 4,7 5,6 -23,4 -19,2 -7,7 -2,6 -2,7
Объем платных услуг населению 1,9 0,9 -4,4 -37,9 -39,5 -34,5 -25,5 -18,8
Строительство 1 2,3 0,1 -2,3 -3,1 -0,1 -0,2 -0,6
Составлено авторами по: данные Росстата. rosstat.gov.ru/bgd/free/B20_00/Main.htm.
ленность (в части добычи сырой нефти, природного газа и угля). Спецификой данного кризиса стало опережающее падение добывающей промышленности по сравнению с обрабатывающей (начиная с мая 2020 г.), что было связано главным образом с выполнением соглашения ОПЕК+ по добыче нефти. Вместе с тем динамика ряда отраслей обеспечивала поддержку промышленного производства в рассматриваемый период: на протяжении всего периода положительные темпы прироста демонстрировали химическая и пищевая (за исключением июля) промышленность, а также сельское хозяйство.
Источником вторичного шока со стороны совокупного спроса может стать сокращение спроса со стороны домашних хозяйств и инвестиционного спроса. Спрос со стороны домашних хозяйств определяется во многом динамикой реальных доходов и реальной заработной платы в отсутствие физических ограничений на приобретение товаров и услуг (действовавших в период самоизоляции). Реальные располагаемые доходы населения (по новой методологии Росстата) сократились во II квартале 2020 г. на 8% после роста в I квартале на 1,2%. При этом за 2014-2019 гг. реальные располагаемые доходы населения уже сократились на 7,3%8, что ограничивает потенциальную возможность поддержки совокупного спроса без значительного увеличения доходов в текущем году. Вместе с тем динамика реальной заработной платы в 2020 г. пока поддерживается на положительном уровне. По сравнению с соответствующим периодом прошлого года она снизилась лишь в апреле (на 2%), тогда как во все остальные месяцы росла, и за январь-июль 2020 г. реальная заработная плата выросла на 3% по сравнению с соответствующим периодом 2019 г. Инвестиции также не вышли на траекторию устойчивого роста в период, предшествующий кризису 2020 г., а во II квартале текущего года, по оценке Экономической экспертной группы, снизились на 7,6% [5].
Важным потенциальным источником сокращения внутреннего спроса является также рост уровня безработицы. Он резко увеличился в апреле 2020 г. (до 5,8% по сравнению со средним показателем в 4,6% в I квартале 2020 г.) и затем продолжал плавно расти, достигнув 6,4% в августе 2020 г. [6, с. 212].
Влияние кризиса 2020 г. на банковскую систему России
Банковская система России подошла к текущему кризису с достаточно высоким уровнем ликвидности - структурный профицит ликвидности в банковской системе достиг своего пика к началу кризиса (составил более 5 трлн руб. по состоянию на 12 февраля 2020 г.) Как
8 Рассчитано авторами по: данные Росстата. См.: rosstat.gov.ru/folder/13397.
и следовало ожидать, во время кризиса происходило снижение профицита ликвидности, однако он до сих сохраняется (см. рис. 2). Подобная ситуация формирует специфическую реакцию банков на меры денежно-кредитной политики во время кризиса, о чем будет сказано ниже.
Источник: составлено авторами по: данные Банка России. cbr.ru/hd_base/bliquidity/. Рис. 2. Структурный профицит ликвидности в российском банковском секторе (млрд руб.).
Некоторыми специалистами отмечается также рост капитала банковской системы перед кризисом 2020 г. [7]. Вместе с тем перед началом предыдущего кризиса отношение совокупного капитала банков к ВВП было примерно на том же уровне (9,9% на 1 января 2014 г. и 10% на 1 января 2020 г.), тогда как его отношение к совокупным активам -несколько выше (12,3% на 1 января 2014 г. и 11,4% на 1 января 2020 г.)9.
Следует подчеркнуть, что развитие банковской системы России в 2014-2019 гг. было неоднородным. Некоторые показатели повысились относительно ВВП в 2014-2015 гг. из-за изменений курсовой динамики, однако впоследствии они снижались. Так, например, несмотря на то, что активы банковской системы выросли с 80,9% ВВП на начало 2014 г. до 87,8% ВВП на начало 2020 г., отношение кредитов нефинансовым организациям и физическим лицам к ВВП изменилось незначительно - с 45,7% на начало 2014 г. до 46,7% на начало 2020 г.10 Таким образом, период восстановления после кризиса 2014-2016 гг. можно охарактеризовать как «бескредитное восстановление», с которым после глобального экономического и финансового кризиса 2007-2009 гг. сталкивались многие страны, в том числе и европейские.
Динамика кредитования во время кризиса 2020 г. в целом оставалась позитивной, хотя темпы прироста кредитов нефинансовым орга-
9 См.: Обзор банковского сектора Российской Федерации. cbr.ru/statistics/bank_sector/ review/.
10 См.: Там же.
низациям и населению демонстрировали во многом противоположные тенденции (см. рис. 3). Если динамика кредитования нефинансовых организаций оживилась, особенно на пике кризиса в марте 2020 г. (в первую очередь под воздействием стимулирующих мер экономической политики), то динамика кредитования населения, хотя и оставалась относительно высокой, устойчиво снижалась. Если принимать во внимание валютную переоценку, то в апреле-мае 2020 г. произошло снижение спроса на кредиты, но уже в конце мая - начале июня появились признаки его восстановления [8, с. 25-26].
Источник: составлено авторами по: Обзор банковского сектора Российской Федерации. 2020. Август. № 214. cbr.ru/statistics/bank_sector/review/. Рис. 3. Динамика кредитов банковской системы (темп прироста, в % к соответствующей дате предыдущего года).
Несмотря на развертывание кризиса в реальном секторе, роста доли просроченной задолженности по кредитам пока не наблюдается - она колеблется в пределах 5,2-5,4% и близка к показателям начала 2020 г.11 Такая ситуация объясняется главным образом принимаемыми Правительством, Центральным банком и самими банками мерами по реструктуризации задолженности, что пока переносит эту проблему на более отдаленный срок.
Вклады физических лиц и нефинансовых организаций в банках также продолжали расти в годовом выражении, хотя в отдельные месяцы сокращались по сравнению с предшествующим периодом.
Важной особенностью развития денежно-кредитной сферы России является существенный уровень ее долларизации. Если доля требований банковской системы к секторам нефинансовых предприятий и населения, выраженных в иностранной валюте, устойчиво снижалась с начала 2016 г. и достигла к 1 января 2020 г. 11,2% (с ростом до 12% на
11 Рассчитано авторами по: данные денежного Обзора банковской системы. cbr.ru/ statistics/macro_itm/dkfs/.
1 августа 2020 г.), то доля депозитов в иностранной валюте в денежной массе в широком смысле (показатель степени долларизации российской экономики) находилась на более высоком уровне. Снижение степени долларизации после кризиса 2014-2016 гг. практически прекратилось к концу 2017 г. Во время текущего кризиса имело место локальное повышение этого показателя до 23,4% в конце I квартала 2020 г. в связи с падением курса рубля. Тем не менее уже в конце II квартала он лишь на 0,9 п. п. превышал значение начала года, снизившись до 20,8%12.
Таким образом, показатели банковской системы пока не столь существенно, как показатели реального сектора, отреагировали на внешние и внутренние шоки. Однако весьма вероятно, как мы покажем ниже, негативное воздействие кризиса 2020 г. на банковский сектор может носить отложенный характер.
Меры экономической политики, направленные
на ограничение негативных последствий
распространения кризисных явлений
Во время текущего кризиса правительство и Центральный банк Российской Федерации предприняли ряд мер по смягчению его воздействия на экономику. Но сразу необходимо отметить, что само распространение кризиса стало следствием проводившихся органами государственной власти мер, направленных на ограничение распространения пандемии СОУГО-19 (ограничения социального взаимодействия и связанное с этим фактическое временное закрытие или существенное ограничение деятельности целых секторов экономики). Однако в данном случае важным отличием текущей пандемии от многочисленных пандемий в прошлом стало то, что власти во всем мире ради гуманитарных целей (спасение человеческих жизней) пошли на существенные экономические издержки.
Тем не менее в России в период самоизоляции были закрыты далеко не все секторы экономики, о чем свидетельствуют данные табл. . Помимо указанных выше отраслей, следует отметить также продолжавшиеся работы в строительстве, на отдельных добывающих производствах и в оборонно-промышленном комплексе, обеспечившие если не положительные темпы роста, то отсутствие резкого спада в этих отраслях.
Рассмотрим меры экономической политики, направленные на борьбу с последствиями экономического кризиса. В отличие от двух
12 Рассчитано авторами по: данные денежного Обзора банковской системы. cbr.ru/ statistics/macro_itm/dkfs/.
предшествующих кризисов (2008-2009 гг. и 2014-2016 гг.) Центральный банк во время текущего кризиса снизил свои процентные ставки, хотя сделал это с некоторым временным лагом. Первое снижение ключевой ставки в 2020 г. было проведено еще 20 февраля и не было связано с распространением нового кризиса. Тогда как следующее снижение (сразу на 0,5 п. п.) произошло 27 апреля 2020 г., когда последствия кризиса уже ощущались в течение почти двух месяцев. В целом к настоящему моменту за время кризиса Банк России снизил ключевую ставку на 1,75 п. п. (с 6 до 4,25%).
При этом инфляция в России испытывала двойное воздействие: с одной стороны, сокращение совокупного спроса и предложения выступали дефляционными факторами, с другой стороны, падение курса рубля, наличие монополистического поведения и ажиотажный спрос на некоторые виды продуктов способствовали увеличению ее темпов. Если во время предыдущих кризисов XXI в. на начальном этапе явно преобладали проинфляционные факторы, то во время кризиса 2020 г., хотя и наблюдалось некоторое увеличение темпа инфляции, оно было весьма незначительным и укладывалось в целевые значения Банка России. Темп инфляции вырос с 2,31% в феврале 2020 г. (по отношению к соответствующему месяцу предыдущего года) до 3,58% в августе 2020 г. [9, с. 4]. Таким образом, смягчение денежно-кредитной политики Центрального банка, если и повлияло на темп инфляции, то незначительно, и считать текущую политику крайне мягкой в условиях сохраняющейся положительной реальной величины ключевой ставки представляется некорректным.
Одним из основных инструментов по предоставлению средств банкам со стороны Центрального банка были операции репо. Если с начала 2020 г. до марта аукционы репо не проводились, а операции репо постоянного действия осуществлялись в рамках незначительных объемов, то с 10 марта данный инструмент был резко активирован. С 10 марта по 6 мая было проведено несколько аукционов репо со сроками от 1 до 7 дней, в рамках которых Центральный банк разместил средств на сумму чуть больше 4 трлн руб.13 Вместе с тем с 10 марта по 16 апреля в рамках операций репо постоянного действия (сроком на один день) Центральный банк предоставил коммерческим банкам еще около 870 млрд руб.14 После этого объемы операций постоянного репо вновь существенно упали. В конце мая Центральный банк предусмотрел введение операций репо на срок 1 месяц и 1 год15, однако
13 См.: cbr.ru/hd_base/repo/?UniDbQuery.Posted=True&UniDbQuery.From=01.02.2020& UniDbQuery.To=14.09.2020&UniDbQuery.P1=0.
14 См.: cbr.ru/hd_base/repo_session/.
15 См.: cbr.ru/press/pr/?file=14052020_173000pr_1.htm.
эти операции (сроком на 1 год) были затребованы только однажды (в ходе аукциона 22 июня) и в незначительном объеме. Таким образом, сохраняющийся профицит ликвидности в банковской системе наряду с относительно высокой ключевой ставкой Банка России не способствует возникновению значимого спроса на инструменты репо.
Что касается регулирования валютного курса, то с 2015 г. Центральный банк официально не проводил собственных интервенций в его поддержку. Валютную политику фактически начиная с 2017 г. проводило Министерство финансов, которое во время кризиса 2020 г. временно прекратило закупки иностранной валюты и начало осуществлять ее продажи (так, за неделю с 13 по 20 марта 2020 г. международные резервы сократились на 5%16, но впоследствии их рост возобновился).
Помимо снижения процентной ставки, Банк России осуществлял смягчение регулирующих мер, связанных с необходимостью выполнения коммерческими банками отдельных нормативов (в том числе норматива достаточности капитала). Эти меры были направлены прежде всего на поддержание кредитной активности и предотвращение нарастания объема плохих долгов нефинансовых организаций, в том числе долгов малого и среднего бизнеса, а также населения [10, с. 59-60].
Ослабление регулирующих норм Банка России во время кризиса 2020 г. дополнялось смягчением политики, направленной на сокращение количества банков. С 1 января по 1 июля 2020 г. количество действующих кредитных организаций снизилось всего на 15 (за весь 2019 г. - на 42 организации)17.
В апреле 2020 г. был принят Федеральный закон № 106-ФЗ18, предусматривающий введение кредитных каникул. Однако этот закон фактически переносит кредитное бремя на более поздний срок, но не уменьшает, а увеличивает его, так как проценты продолжают начисляться, и к моменту завершения каникул должник столкнется с еще большим бременем [7].
В перспективе основным риском для российской банковской системы становится ухудшение качества кредитов. 30 сентября 2020 г. истекают сроки подачи заявок на реструктуризацию кредитов в соответствии с Федеральным законом № 106-ФЗ. В связи с этим логично
16 См.: cbr.ru/hd_base/mrrf/mrrf_7d/.
17 См.: Данные Обзора банковского сектора Российской Федерации. cbr.ru/statistics/ bank_sector/review/.
18 Федеральный закон от 03.04.2020 г. N 106-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части особенностей изменения условий кредитного договора, договора займа». www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_349323/.
ожидать роста просроченной задолженности в IV квартале 2020 г. -I квартале 2021 г.
Меры Правительства РФ, направленные на предотвращение последствий пандемии COVID-19, осуществлялись по следующим основным направлениям: поддержка доходов и занятости населения и поддержка отдельных секторов экономики (в первую очередь здравоохранения, отраслей, наиболее пострадавших от пандемии, и введенных ограничений, и отдельно - малого бизнеса). Одним из первых (в марте-апреле 2020 г.) секторальную поддержку получило здравоохранение (закупка машин скорой помощи и оборудования, выплаты врачам и медицинскому персоналу, борющимся с эпидемией, и т. д.). Отдельным направлением секторальной поддержки была льготная ипотека по ставке 6,5%, позволившая поддержать сектор жилищного строительства. Недополученные доходы кредитных организаций возмещались из средств Резервного фонда. Поддержка доходов населения осуществлялась главным образом через выплаты пособий по безработице и пособий семьям, имеющим несовершеннолетних детей19.
По оценке Экономической экспертной группы, за январь-август 2020 г. по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года доходы федерального бюджета сократились на 11,8%20, тогда как непроцентные расходы выросли на 27,8%. Среди расходов опережающими темпами росли расходы на здравоохранение (почти в 2 раза), а также расходы на жилищно-коммунальное хозяйство и межбюджетные трансферты. За тот же период использование средств Фонда национального благосостояния составило всего 7 млрд руб. [5]. Таким образом, имело место бюджетно-налоговое стимулирование экономики, однако его масштабы существенно уступали аналогичным программам поддержки в ведущих развитых странах. Так, по прогнозу Международного валютного фонда, изменение бюджетного баланса в России в 2020 г. по сравнению с предыдущим годом составит 7,4 п. п. ВВП, тогда как в США - 17,5 п. п., в зоне евро - 11,1 п. п., в Японии - 11,4 п. п. Между тем на фоне других стран с формирующимися рынками Россия выглядит относительно неплохо: Индия (4,2 п. п.), Китай (5,8 п. п.), Бразилия (10 п. п.), Индонезия (4,1 п. п.) [11, p. 20].
Необходимо отметить, что стимулирующая экономическая политика (денежно-кредитная и бюджетно-налоговая) в ведущих развитых
19 Данные по отдельным мерам поддержки приводятся по сайту Правительства РФ. government.ru.
20 Подчеркнем, что в доходы бюджета за январь-август 2020 г. была внесена часть прибыли Центрального банка от продажи Сбербанка. Без учета соответствующих доходов падение доходов федерального бюджета за рассматриваемый период составило 20%. При этом основное падение пришлось на нефтегазовые доходы бюджета.
странах (прежде всего в США) имела важные внешние эффекты для глобальной экономики в целом, и для экономики России в частности. Она способствовала улучшению показателей на мировых финансовых рынках, снижению стоимости заимствований, а также косвенно повлияла на восстановление мировых цен на нефть. Тем самым Россия отчасти пользовалась положительными внешними эффектами этой политики.
В настоящее время ключевым становится вопрос о перспективах экономической политики России как в условиях фактически начавшейся второй волны пандемии СОУГО-19 у нас в стране, так и с точки зрения необходимости выхода на траекторию экономического роста с темпами не ниже среднемировых. Мы согласны с предложениями ряда ведущих экономистов о необходимости увеличения реальных доходов населения (причем по сравнению с уровнем до кризиса 2014-2016 гг.) [12, с. 51], реализации потенциала импортозамещения в отдельных отраслях экономики, которые к этому технологически подготовлены [13, с. 76-77]. Институт экономики Российской академии наук представил собственное видение подобных мер [14], среди которых нам хотелось бы обратить особое внимание на необходимость разработки и принятия долгосрочной стратегии социально-экономического развития страны, реализации социального приоритета развития, а также на переориентацию бюджетно-налоговой и денежно-кредитной политики на содействие экономическому росту через институты развития.
Таким образом, первая фаза развития текущего экономического кризиса, связанного с распространением пандемии СОУГО-19, пока свидетельствует об относительно низкой роли внешних факторов в спаде российской экономики. Главным негативным внешним фактором стало резкое падение цен на нефть в феврале-марте 2020 г. Основным негативным шоком для экономики стала временная остановка или резкое сокращение производства ряда товаров и услуг в связи с введением режима самоизоляции. Между тем отдельные отрасли промышленности и сельское хозяйство пока относительно успешно проходят кризис. То же самое можно сказать о банковской системе. Однако в ней еще в полной мере не реализованы риски нарастания «плохих долгов» в связи с тем, что в отсутствие соответствующих мер экономической политики в перспективе весьма вероятно сокращение реальных доходов населения. Кроме того, необходимы импульсы со стороны государства для наращивания инвестиционного спроса. Одной из основных угроз является сохраняющийся высокий уровень неопределенности, что требует от государства готовности к устойчивой и продолжительной поддержке экономической динамики.
ЛИТЕРАТУРА
1. Последствия европейского долгового кризиса для экономики России /Под ред. М.Ю. Головнина. М.: Институт экономики Российской академии наук, 2013.
2. Воздействие внешних факторов на распространение кризиса 2014-2016 гг. в российской экономике // Общество и экономика. 2018. № 5.
3. Некипелов А.Д. О возможностях макроэкономической политики в преодолении кризиса, вызванного пандемией // Научные труды Вольного экономического общества. 2020. Т. 223.
4. Оболенский В.П. Экономика и внешняя торговля России: полгода в условиях пандемии // Вестник Института экономики Российской академии наук. 2020. № 5.
5. Обзор экономических показателей. 15 сентября 2020 г. Экономическая экспертная группа, 2020. www.eeg.ru/downloads/obzor/rus/pdf/2020_09.pdf.
6. Социально-экономическое положение России. Январь-август 2020 г. М.: Федеральная служба государственной статистики, 2020.
7. Гусев Д.В. Как пандемия отразилась на российском банковском секторе // Ассоциация российских банков. 2020, 3 августа. asros.ru/news/opinions/as-the-pandemic-has-affected-the-russian-banking-sector/.
8. Экономика и банки в условиях глобальной нестабильности. Аналитические материалы. Ассоциация банков России. 2020, 3 сентября. asros.ru/upload/iblock/ ff4/ekonomika_i_banki_v_usloviyakh_globalnoy_nestabilnosti.pdf.
9. Инфляция на потребительском рынке. 2020. № 8 (206). М.: Банк России, 2020. cbr. ru/Collection/Collection/File/29208/Infl_2020-08.pdf.
10. Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2021 год и период 2022 и 2023 годов. Банк России, 2020. Проект от 09.09.2020 г.
11. World Economic Outlook Update. June 2020. Washington DC: International Monetary Fund, 2020. www.imf.org/en/Publications/WE0/Issues/2020/06/24/ WEOUpdateJune2020.
12. Аганбегян А.Г. Кризис как окно возможностей для социально-экономического развития // Научные труды Вольного экономического общества. 2020. Т. 223.
13. Широв А.А. Возможности и риски посткоронакризисного восстановления экономики // Научные труды Вольного экономического общества. 2020. Т. 223.
14. Предложения по мероприятиям в сфере экономической и социальной жизни страны после завершения активной фазы борьбы с коронавирусом. М.: ИЭ РАН, 2020. www.inecon.org/docs/2020/publications/Report_IE%20RAS_20200526.pd).
ABOUT THE AUTHORS
Golovnin Mikhail Yurievich - Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Doctor of Economic Sciences, First Deputy Director of the Federal State Budgetary Institution of Science - the Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences, (the RAS), Moscow, Russia mg-inecon@mail.ru
Nikitina Svetlana Alekseevna - Scientific Associate of the Federal State Budgetary Institution of Science - the Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences (the RAS), Moscow, Russia s.veta.nikitina@yandex.ru
CHANNELS OF IMPACT OF THE COVID-19 PANDEMIC ON RUSSIA'S ECONOMY The article analyzes the first phase of the 2020 economic crisis in Russia, associated with the COVID-19 pandemic. The relatively limited role of external factors in the development of this crisis is noted. The main negative impact on the Russian economy has so far been caused by the fall in oil prices, the reduction in production in the oil sector, in connection with the OPEC + agreements, as well as the drop in the production of a number of goods and services due to the introduction of the self-isolation regime. At the same time, relatively positive dynamics are noted in a number of sectors (in the food, chemical industry, in agriculture), as well as in the banking sector, in which, however, the accumulating risks associated with "bad debts", have not been fully manifested. In general, the economic policy in Russia in 2020 was stimulating in nature. It is pointed out the space for further support of the economy by means of fiscal and monetary policies is preserved. Attention is drawn to the need to use the opportunities of the crisis and to return to the discussion about the long-term goals of Russia's socio-economic development.
Keywords: Russia's economy, COVID-19 pandemic,, external shocks, industrial production, fiscal policy, monetary policy. JEL: F41, E32, E52.
