CC BY
39
Г. Г. Филиппов
КАМО ГРЯДЕШИ,
ИЛИ О НЕДАЛЁКОМ БУДУЩЕМ ФИЛОСОФИИ
Всемирные философские конгрессы, прошедшие в XXI в., не породили новых философских идей и открытий. Выдвигаемые проекты будущего развития философии сводятся к указанию генерального направления философских размышлений — глобализация всего и вся. Философия постмодернизма, оказавшаяся властительницей современных философских дум, не ставит вопроса о будущем и перспективах, а скорее призывает «возделывать свой сад» — и пусть понимающий да услышит. Отечественная философская мысль копошится в тех же пределах. Однако вся прошлая история философии обнаружила генуинное свойство философствования — непременно заглядывать в будущее. Не только путём разработки новых инструментов познания и конструирования социальных прожектов и проектов, но, прежде всего, прогнозированием мировоззренческой картины мира, который грядёт на смену существующему.
Современная философская мысль, в том числе и отечественная, уподобилась в этом отношении официальной экономической науке, которая с трудом берётся давать только краткосрочные прогнозы (от одного до трёх лет) даже при составлении самого ответственного финансового документа страны — государственного бюджета.
Однако нынешняя продолжительность жизни одного поколения понуждает к практическому вопросу: как будут жить наши дети и внуки, т.е. каким будет мир в 2025 г. и в 2050 г.? В обещаниях политиков все давно разуверились и жаждут предвидений хотя бы как-то основанных на науке.
Существующие научные прогнозы живописуют преимущественно политическую реальность, которая не в силах охватить всё полноту реальной жизни1. Кроме того, такие прогнозы обязательно имеют идеологизированный характер. Комплексные социальные прогнозы тоже делаются и публикуются с оглядкой на заказчика, который финансирует данный проект, с учётом возможности получения грантов, сохранения или приобретения должностей, повышения статуса в научном сообществе и т.п.
1 Мир после кризиса. Глобальные тенденции — 2025: меняющийся мир. Доклад Национального разведывательного совета США. — М., 2009. — С. 12.
64
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2011. Том 12. Выпуск 4
Если же отвлечься от сиюминутных мирских благ, манящих учёных прорицателей, и опереться на социально-экономическую статистику, то можно достаточно объективно установить место социума на шкале его текущей и предстоящей жизни2. Тогда можно с уверенностью констатировать, что человечество перешло на инволюционный путь развития во всех сферах своего бытия — от презренного быта до высочайшего искусства. И произошло это не по злой воле мировой «закулисы» и не по неисчерпаемой бездарности правителей, а из-за непоправимого дисбаланса между жизненными ресурсами Земли и численностью человечества,- дисбаланса, усугублённого к тому же действующими способами распределения этих ресурсов. Планка уровня и качества жизни «золотого миллиарда» поднята на такую высоту, которая принципиально недосягаема для остальных 5,5 миллиардов остального населения планеты. Хотя алчная надежда достичь заповедных высот круглосуточно пестуется телевидением, Интернетом и прочими средствами массового завлечения потребителей. Манящие образцы социального благоденствия слепят глаза и будоражат разум миллионам и миллиардам «отставшим навсегда». И тем более, чем бесперспективнее становится реальность: за последние полтора десятилетия разница в доходах населения Земли возросла с 1:80 к 1:5003.
Статистика ООН (ещё докризисного периода) свидетельствует: из 174 стран-членов ООН устойчивый экономический рост характерен для небольшой группы стран, топтание на месте свойственно большинству стран, неуклонный откат назад составляет судьбу остальных (74) стран4. К тому же экономический рост в ряде стран, где он наблюдается, происходит зачастую не за счёт развития реального сектора экономики, а благодаря разбуханию сферы услуг и финансового обслуживания, как, например, в РФ. Здесь последнее десятилетие общий мизерный прирост производительности труда в народном хозяйстве обеспечивается неуклонным повышением производительности в сфере финансового сектора и отношений недвижимости5.
Экологический кризис, т.е. антагонистический конфликт между обществом и природой, зашел далеко за точку возврата. Это означает, что человечество в обозримом будущем уже не сможет вернуться в нормальные здоровые условия жизни. Об этом говорит капитулянтская формула здоровья, принятая ныне Всемирной организацией здравоохранения. Теперь здоровье оценивается не по объективным показателям (жизненная ёмкость лёгких, вес тела, кровяное давление, удельный вес мышц тела и т.п.), а по субъективным признакам — уровню сознаваемой физической и психической комфортности бытия индивида.
Антропогенные нагрузки на биосферу и географическую среду неотвратимо ведут к ухудшению природных условий и качества жизни всех без исключения жителей планеты. Для предотвращения нехватки продуктов питания стало мировой практикой массовое производство эрзац-пищи: от генетически модифицированных овощей,
2 Подобно тому, как опытный медик может уверенно предсказать конкретику будущего старческого развития человеку, достигшему духовной и физической зрелости.
3 Ганьков В. Глобализация экономики: qualis es et quo vadis? // Мировая экономика и международные отношения. — 2011. — № 1. — С. 22.
4 Роузфилд С. Сравнительная экономика стран мира: Культура, богатство и власть в XXI веке. — М., 2004. — С. 333.
5 Россия в цифрах. — М., 2009. — С. 39.
фруктов, мяса и рыбы до химически сформированных изделий, «идентичных,- как говорится, — натуральным».
Зелёная революция», на спасительную силу которой рассчитывали многие политики и гуманитарии, дала только лишь отсрочку в решении глобальных экологических проблем. Она увеличила обеспеченность продовольствием на душу населения на 11 %, но число голодных в мире за несколько десятилетий этой перманентной революции возросло также на 11% за счёт демографических усилий человечества. К тому же «зелёная революция» привела к исчерпанию естественного плодородия почвы из-за утраты агробиоразнообразия, эрозии, салинизации, снижения уровня грунтовых вод и т.п.6 Никакие призывы со времён «Римского клуба» к разумному потреблению и самоограничению результатов не дали. Программы планирования семьи и меры по ограничению рождаемости не привели к оптимизации численности населения. Уже ясен зловещий вывод — никакие мирные просветительские ненасильственные меры по регулированию численности населения не являются эффективными и могут дать ощутимый результат только через несколько поколений. Но за этот период катастрофически сократятся не только невозобновляемые, но и возобновляемые природные ресурсы.
Всё это означает, что в биосфере и в социуме полным ходом идут энтропийные (т.е. инволюционные, деградационные) процессы. Красивая утопия светлого будущего в ноосфере умерла, не материализовавшись даже в усиленно охраняемых границах «золотого миллиарда».
Как же анализируются эти угрожающие процессы в современной российской философии? Как-то странно. Неотвратимо надвигающиеся перемены в окружающей реальности и, соответственно, в её мировоззренческом отражении как будто бы не замечаются. Если замечаются, то привлекают мало внимания. Если удостаиваются внимания аналитиков, то грядущие перемены толкуются в духе обязательного светлого будущего, разве что с некоторой отсрочкой по времени. Обещания ясного полдня светлого дня строятся либо на ожидании якобы неизбежных могущественных открытий в науке, которые чудесным образом разрешат все наболевшие проблемы, либо на идеологизированных утопиях, вроде скорого победного пришествия гражданского общества7.
«Первая» природа стала как будто бы второстепенным фактором жизни и развития общества и человека. Философия утратила интерес к анализу бытия в его природном многообразии и отвернулась от рассмотрения лавины текущих открытий в естественных и технических науках. И главный философский журнал страны, и перечни названий докторских диссертаций в «Бюллетене ВАК» обнаруживают систематическое игнорирование философских проблем и вопросов естествознания и техники. Как будто бы там не происходит открытий, сотрясающих многие парадигмы философской науки. Так, за последние три с лишним года в объявлениях о защитах докторских диссертаций в «Бюллетене ВАК» наличествует ежегодно по 3-4 темы по философским вопросам естествознания, что составляет 2-4% всех предполагаемых защит. В журнале «Вопросы философии» за последние три года статьи по философским вопросам естествознания составляют в среднем 4% всей суммы статей в журнале8. Преобладающий
6 Ковалев Е. В. Мировой продовольственный кризис: эскалация проблем // Мировая экономика и международные отношения. — 2010. — № 4. — С. 15-23. — С. 21.
7 Россия XXI века: образ желаемого завтра. — М., 2010.
8 Расчёты проведены автором по указанным журналам за 2008-2010 годы.
интерес к социальной проблематике свидетельствует не столько о первостепенной важности вопросов развития общества в глазах профессиональных философов, сколько о большей легкости написания и защиты диссертации по социальной проблематике и, соответственно, публикаций в этом русле. Ведь методологические следствия, выводы и предложения, которые вытекают из любой серьёзной публикации, поддаются проверке и оценке представителями естественных наук, если философское исследование базируется на материале соответствующей отрасли естествознания.
Всё по-другому в сфере социальных и социально-гуманитарных наук. Верховенство принципа плюрализма в нашей академической философии и в кругах профессионального сообщества предопределяет невозможность достижения объективного научного результата. Место объективной истины заняла общезначимость (т.е. согласие рецензентов, оппонентов и коллег по профессиональному цеху с идеями автора) и толерантность (т.е. терпимость к чужим пассажам и нарративам) с расчётом на взаимность.
Сложившаяся эпистемологическая ситуация не может быть преодолена ни поднятием на новую высоту требований ВАК к публикациям, ни призывами к повышению самоконтроля профессионального философского сообщества, ни коллективными поисками «нужной философии»9, ни сосредоточением внимания на эзотерических проблемах профессионального мудрствования при высокомерном отказе от экзотерической позиции10. Выход только один — банальный — обратиться лицом к надвигающейся реальности и заняться анализом энтропийных процессов в природе и обществе, т.е. неуклонной деградацией среды обитания под растущим антропогенным воздействием и самопроизвольной дезорганизацией социума. Тогда главной проблемой философии стареющей земной цивилизации окажется проблема выживания социума в ухудшающейся среде обитания. В этой ситуации общество может противопоставить тотальной энтропии только свою способность к организации, которая, однако, с неизбежностью снизит уровень свободы всех социальных субъектов без исключения. Таким образом, конкретное содержание этой проблемы состоит в поиске динамического баланса между имманентным стремлением социальных субъектов к свободе (т.е. стремлением увеличить или хотя бы сохранить количество степеней и вариантов приемлемого для себя поведения) и необходимостью повышения уровня организованности всей жизнедеятельности общества (т.е. сокращения возможных и действительных отклонений от оптимальных норм).
Свобода и организованность для социального субъекта — это исключающие друг друга противоположности. Равновесный баланс между ними может быть только временным, ситуативным и постоянно перестраиваемым. Достижение устойчивого среднего состояния между обеими крайностями, так сказать, суперпозиции счастья, сложно и маловероятно. Как в повседневной жизни: из трёх желанных факторов — ум, богатство и совесть — реально могут сочетаться только два из трёх.
Классическое понимание свободы — моя свобода кончается там, где начинается свобода другого — стало непригодным. «Других» стало слишком много, и они уже здесь — в жизненном пространстве «моих» свобод и интересов. И вместе нам не поместиться. Теперь «моя» свобода состоит в способности потеснить свободу «другого».
9 Какая философия нужна современной России? Дни петербургской философии: круглый стол в СПбГУ // Личность. Культура. Общество. — 2007. — Том IX. — Вып. 2 (36). — С. 104.
10 Если Мир нас не понимает, тем хуже для Мира. Почти по Гегелю.
Мерой «моей» свободы становится величина моей силы для достижения выгодного мне неравенства.
Сокращение и обеднение среды обитания не оставляет места и для достижения субъективной свободы — воли, вольности. Нет больше неподконтрольных государству земель, вроде вольного Дона. Уже нет вакантных мест под солнцем свободы, что коренным образом деформирует проблему морального выбора. Не случайно, что в России уже лет двадцать вышло из употребления любимое присловье российской интеллигенции о несопоставимости двух ценностей — слезы ребёнка и счастья всего человечества. Свобода одного становится мерой несчастья другого.
Примерно такая же метаморфоза происходит и с антиподом свободы — организованностью. Её традиционное операциональное выражение — дисциплина, порядок, жёсткая субординация, послушание — также не исчерпывает её грядущего содержания. Главная новизна заключается в изменении соотношения элемента (единицы организации) и системы. Статус и социальная роль социального субъекта как члена организации, в которой он обеспечивает себе физическое и социальное существование, становится определяющей для всех других его ролей и статусов. Отступление от этой доминанты создаёт угрозу целостности и стабильности социального целого и оттого превентивно запрещается и преследуется. Свобода поведения в других статусах и ролях не ликвидируется; она ограничивается интересами организации в соответствии с местом социального субъекта в организационной иерархии. Размах амплитуды определяется социальным неравенством. На нижних уровнях иерархии человек должен не только поступать так, как требует начальство, но и думать так, как оно предписывает, и даже чувствовать в унисон с ним. На верхних этажах иерархии вольнодумство и свободомыслие сохраняется как норма жизнедеятельности, прежде всего, для обеспечения нестандартных управленческих решений.
Таким образом, в уже наступающем будущем избыточно массовое общество становится обществом обязательного социального неравенства и на индивидуальном, и на групповом, и на общесоциальном уровнях. Отсюда вытекают конкретные проблемы для всех сфер общественной жизни: от локальных (типа — надо ли тратиться на межпланетные экспедиции, если не хватает денег на тушение ежегодных лесных пожаров) до широкомасштабных (вроде — как добиться международного согласия на насильственное регулирование миграционных потоков населения вследствие провала политики межкультурной социализации).
Философская же проблематика должна быть рангом выше по уровню абстракции и касаться всех сфер общества. В экономике общества особо важной проблемой, видимо, будет моделирование вариантов оптимального (или политически безопасного) соотношения уровня личностного развития рабочей силы и экономической эффективности труда. Эта проблема уже назревает и понуждает к реформам в подготовке специалистов различного уровня и качества. Ведь при современном уровне автоматизации производства и высокоточных технологиях требуется ограниченное количество высококвалифицированных специалистов, широко образованных, с большим научно-техническим кругозором и могучим креативным потенциалом. Для основной массы работников, обслуживающих современную технику и технологию по стандартным схемам и методикам, вполне достаточно квалификации среднего уровня («синих воротничков» в реальном секторе экономики и «офисного планктона», т.е. бакалавров в сферах всяческого обслуживания).
Такой неравновесный баланс необходим не только для хозяйственной эффективности, но и для социально-политической стабильности. В экономике — чтобы не было финансового урона от личностных трагедий по поводу неприменённых способностей и невостребованных знаний. В социальной сфере — чтобы не было оправданных оснований для конфликта статусов и уровней благосостояния. В политике — чтобы пресечь на корню притязания на реальное участие в управлении, куда открыт доступ только «профессионалам». В духовной сфере — чтобы надёжно обеспечить формирование заданных мотиваций и ценностных ориентаций подавляющей массы населения.
Для решения подобных задач нужны не только конкретные прикладные теории практического действия, но также философские, методологические принципы, критерии, установки и алгоритмы, которые позволяли бы: формализовать, рационализировать и цензуровать процесс выдвижения и выражения гипотез исследования; оптимизировать технологию отбора гипотез; прогнозировать, хотя бы в общих чертах, возможные тупиковые или социально неприемлемые направления исследований; формулировать правила перехода от общефилософских гипотез и решений к конкретнонаучным; разрабатывать критерии ситуационного баланса между экономической выгодой и моральными нормами при осуществлении прав, обязанностей и свобод человека и гражданина; определять общие правила допущения в массовое сознание научных и научно-популярных знаний.
Так, например, не удастся обойтись без помощи философии при решении надвигающейся проблемы перенаселённого мира: как ограниченным количеством пищи прокормить несметное число едоков. Ограниченные ресурсы Земли делают возможным четыре варианта решения: 1) уменьшать душевые нормы потребления; 2) заменять «хлеб» эрзац-пищей; 3) заменять потребность в хлебе насущном другими потребностями, которые легче (дешевле) поддаются удовлетворению; 4) сокращать число едоков.
Первое решение эффективно только в пределах краткосрочной и среднесрочной перспективы, дальше следует социальный взрыв с непредсказуемыми последствиями. Второе — могло бы быть эффективным на долгую перспективу, если бы длительное приучение к новым привычкам и вкусам не входило бы в противоречие с биологической природой человека. Многократные давнишние и современные попытки приучить человеческий организм усваивать полезные и питательные вещества нетрадиционным путём положительных результатов не дали11. Третье решение — очень сильно по своей эффективности; оно способно перетряхнуть всю совокупность ценностных ориентаций и подчинить жажду «хлеба насущного» искусственно сконструированным потребностям в иллюзиях, зрелищах и развлечениях. Но ненадолго. Когда-то надо будет и обычную пищу принять. Опыт ублажения римского плебса выявил и нормы необходимых подачек, и частотность зрелищ, и пределы ожидаемой лояльности. Кардинальным является четвёртое решение, но оно противоречит многим устоям социальной жизни, а потому может осуществляться преимущественно манипуляционными методами, постепенно и не быстро.
11 Внутривенные вливания имеют ограниченный лечебный характер. Питание концентратами полезных веществ, исключая клетчатку и балластные продукты, также оказалось неприемлемым для нашего организма. Программы вегетерианства, сыроедения, монашеского питания, экзотические диеты и т.п. практикуются ограниченным кругом любителей и не подходят для людских масс, ведущих нормальную трудовую и гражданскую жизнь.
Надо отметить, что вся прошлая практика государственного управления совмещала и сочетала эти решения в разных пропорциях и с различной степенью лицемерия. Но при этом она опиралась на латентное допущение: не хватит своих ресурсов — захватим у соседей.
Нынче ситуация изменилась — скоро и у соседей нечего будет захватывать. Прогнозы Римского клуба о пределах роста мировой экономики, сделанные в 70-е гг. XX в., похоже оправдываются, хотя не с той скоростью, которую высчитали авторы апокалиптического предвидения. По современным расчётам, земных ресурсов, не только невозобновляемых, но многих возобновляемых, достанет ещё лет на сто12. Это значит, что уже внуки нынешних школьников принуждены будут жить в скудной и вредной для здоровья среде обитания. Если, конечно, до этого не случится какая-нибудь природная или техногенная катастрофа или локальная ядерная война13. К тому же человечество не накопило достаточных запасов прочности своего пищевого обеспечения. В случае глобальных бедствий продовольственных запасов в мире хватит только на два месяц14. Для наглядности: к началу блокады Ленинграда в городе имелись запасы продовольствия по основным видам продуктов на 2-3 месяца.
Конечно, предметы жизнеобеспечения не исчезнут сразу и на все 100%. Но себестоимость их добычи или производства будет возрастать и станет столь велика, что распределение жизненных благ станет кричаще неравным. И тогда встанет методологическая проблема всей социальной жизни: в каком порядке и как сочетать и совмещать названные ране четыре управленческих стратегии с целью сохранения социального (а не звериного) качества человеческого бытия.
Для этих новых условий окажутся непригодными почитаемые ныне идеологические мифологемы типа: «глобализация — наш общий путь», «гражданское общество — ключ к светлому будущему», «демократия — наилучшая форма организации общества» и т.п. В условиях перманентного глобального кризиса, как уже сейчас видно, спасаться легче в одиночку, по странам и регионам. Так называемое гражданское общество, как уже очевидно, подчинено явному или скрытому политическому диктату и манипулятивно управляется государственной властью. Флёр демократии уже сейчас приобрёл виртуальный характер, подобно облачению известного сказочного короля, и остаётся по преимуществу в мечтаниях «истинных интеллигентов»15. Растущая суровость общественной жизни приведёт к тому, что страны и народы, не устающие извиняться за своё прошлое, в недалёком будущем станут им гордиться. Похожие процессы уже идут в ряде беднеющих лимитрофов, возникших на периферии распавшегося Советского Союза.
В новых условиях философии придётся давать объяснение и обоснование соответствующим мировоззренческим парадигмам: жизнь как компромисс с природой, непримиримо враждебной человеку; свобода как награда и нечастый праздник в бытии повседневной организованности; неравенство как объективная константа социального мира; корпоративный мир как первый в иерархии окружающих миров;
12 Маккиббен Б. Отказаться от роста // В мире науки. — 2010. — № 8.
13 Робок А., Оуэн Б. Т. Локальная ядерная война и глобальная катастрофа // В мире науки. — 2010. — № 3.
14 Браун Л. Нехватка продовольствия и крах цивилизации // В мире науки. — 2009. — № 7.
15 Чехов А. П. Письмо И. И. Орлову 22 февраля 1899 года // Собрание сочинений в 12 томах. — Т. 12. — М., 1964. — С. 274.
индивидуальное бытие — это незаслуженный дар, который может быть утрачен в любую минуту и т.п.
Парадигмы мировоззренческого уровня, естественно, операционализируются в повседневном сознании масс в рамках мировосприятия и мироощущения. Некоторые уже к нам пришли: «бери от жизни всё», «не упусти свой шанс», «будь верен своей корпорации», «узнай первым», «купи первым» и т.п. Другие — на подходе, эволюционируя от привычной добропорядочности к агрессивному выживанию: вместо «предупреждён — значит вооружён» уже — «предупреждён — значит можно стрелять на поражение».
Старение человеческой цивилизации — это объективный процесс, который невозможно отменить политическими решениями правителей или моральными заклинаниями идеологов, радеющих о всенародном счастье. Но скорость этого процесса вполне может регулировать общество, противопоставляя природной и социальной энтропии силу организации — кооперационный эффект. С древнейших времён, прежде всего, в военном деле было замечено, что организация удесятеряет силы, Она превосходит на порядок и даже на несколько порядков простую арифметическую сумму индивидуальных усилий16. Позднее военная практика сформулировала ещё один показатель (напрасно приписываемый Наполеону): моральный фактор относится к физическому, как три к одному.
Позволительно считать, что у человеческой цивилизации имеется ещё солидный арсенал возможностей для продолжения достойной жизни. Только он сам по себе, автоматически не может вступить в действие. Для его реализации нужны организаторы, в первую очередь организаторы-созидатели. Пока, надо признать, что конец XX — начало XXI в. не порадовали мир великими организаторами, ограничившись порождением отдельных выдающихся организаторов-разрушителей. Однако ничего фатального тут нет. Великих организаторов вызывает к жизни острейшая критическая ситуация. Но, видимо, острота момента ещё недостаточна.
Точно так же и в философии. Инерция прошлого пока позволяет двигаться по наезженной колее «философским пароходам», «философским поездам» и прочим телегам нарративов. Борьба за оправдание достойного выживания в период предстоящего дожития цивилизации не стала ещё первостепенной задачей философии, и выбор пути ещё не состоялся.
ЛИТЕРАТУРА
1. Браун Л. Нехватка продовольствия и крах цивилизации // В мире науки. — 2009. — № 7.
2. Ганьков В. Глобализация экономики: qualis es et quo vadis? // Мировая экономика и международные отношения. — 2011. — № 1.
3. Какая философия нужна современной России? Дни петербургской философии: круглый стол в СПбГУ // Личность. Культура. Общество. — 2007. — Т. IX. — Вып. 2 (36). — С. 104.
4. Ковалев Е. В. Мировой продовольственный кризис: эскалация проблем // Мировая экономика и международные отношения. — 2010. — № 4. — С. 15-23.
5. Маккиббен Б. Отказаться от роста // В мире науки. — 2010. — № 8.
16 Филиппов Г. Г. Роль организации в механизме политической власти. — СПб., 2008. — Гл. 1; 2.
6. Мир после кризиса. Глобальные тенденции — 2025: меняющийся мир. Доклад Национального разведывательного совета США. — М., 2009.
7. Робок А., Оуэн Б. Т. Локальная ядерная война и глобальная катастрофа // В мире науки. — 2010. — № 3.
8. Россия в цифрах. — М., 2009.
9. Россия XXI века: образ желаемого завтра. — М., 2010.
10. Роузфилд С. Сравнительная экономика стран мира: Культура, богатство и власть в XXI веке. — М., 2004.
11. Филиппов Г. Г. Роль организации в механизме политической власти. — СПб., 2008.
12. Фридман Д. Следующие 100 лет: прогноз событий XXI века. — М., 2010.
13. Чехов А. П. Письмо И. И. Орлову 22 февраля 1899 года // Собрание сочинений в 12 томах. Т — .12. — М., 1964.
