CC BY
50
УДК 89
Андропов Адьян Николаевич
аспирант 2 курса кафедры истории России Калмыцкого государственного университета editor@hist-edy.ru
КАЛМЫКИЯ В ПЕРИОД РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ
В статье рассматриваются вопросы развития капитализма в России и его последствия в Калмыкии. На основе анализа источников и литературы показано общее и особенное в политике, проводимой российским правительством путем построения системы управления местного правительства в калмыцком обществе.
Ключевые слова: политика, правительство,
управление, улусы, хатоны, губернии, государственное имущество.
Andropov Adyan Nikolaevich
Second Year Postgraduate Student of the Department of History of Russia, Kalmyk State University
editor@hist-edy.ru
KALMYKIA DURING THE PERIOD OF CAPITALIST DEVELOPMENT IN RUSSIA
In the article the issues of the development of capitalism in Russia and its consequences in Kalmykia are considered. The common and specific features of the policy conducted by the Russian government have been shown on the basis of the analysis of the sources and publications. The policy has been implemented by means of building the system of local government management in the Kalmyk society.
Key words: policy, government, management, uluses, khatons, provinces, state property.
Во второй половине XIX в. архаичное кочевое скотоводство не охватывало всего калмыцкого населения. Необходимость освобождения от феодальной зависимости калмыков-простолюдинов назрела. Часть непосредственных производителей порвала с кочевым скотоводством и превратилась в наемных рабочих.
Само скотоводческое хозяйство калмыцкого общества претерпело изменения. Имущественная дифференциация обусловила экономическое, подчинение одной части общества другой. В рассматриваемое время возникали хозяйства, занимавшиеся производством продуктов на рынок, основанные на эксплуатации наемного труда. Сохранение у калмыков феодальных отношений, близких к крепостным, шло вразрез с интересами и русской буржуазии, игравшей руководящую роль в Нижнем Поволжье и Прикаспии, и с интересами русского правительства. Существовавший у калмыков строй исключал значительное число людей из числа общегосударственного податного населения. Русская буржуазия, развертывавшая рыбные речные и морские промыслы, а также добычу соли, нуждалась в свободном притоке рабочей силы, не стесненной никакими иными отношениями, кроме зависимости рабочего от предпринимателя [1, с. 84-85].
В 1870 г. Министерство государственных имуществ приступило к пересмотру законоположений о калмыцком народе. В составе Министерства была создана особая Комиссия по подготовке законопроекта о калмыках. Работа Комиссии продолжалась в течение двух лет. К январю 1872 г. она представила на рассмотрение правительства проект закона об отмене феодальных отношений у калмыков, в котором предусматривалось упразднение владельческих прав нойонов и зайсан-гов и введение Положения о калмыках на основании общероссийских установлений. Проект Комиссии по личному указу царя был 1 января 1872 г. представлен на рассмотрение министров и главноуправляющего императорской канцелярии, но вследствие сообщенных ими отзывов и замечаний по означенным проектам Министерство принуждено было эти проекты подвергнуть пересмотру. С этого времени началась административная волокита, затянувшаяся на двадцать лет. Проект закона об отмене у калмыков феодальных отношений, составленный в 1872 г., почти ничем не отличался от позднее принятого закона 16 марта 1892 г. Сущность проекта, как и принятого закона, заключалась в отмене феодальных прав владельцев. Отзывы и заявления, послужившие препятствием к принятию проекта, были совершенно несостоятельными и преследовали только одну цель - попытку сохранить старое положение. Князья Дондуковы, Тюмени, Тундутовы и Дуга-ровы имели известный вес в дворянском обществе и могли оказывать давление на ход выработки закона. Они были заинтересованы в затягивании решения вопроса о реформе. Несмотря на очевидную необходимость принятия какого-то решения, вопрос о реформе в Калмыкии откладывался из года в год [2, с. 116-117].
В это же время феодалы и калмыцкое духовенство вели в улусах пропаганду за сохранение феодальных отношений. В Петербург посыпались приговоры аймачных и улусных сходов, в которых содержались просьбы сохранить старый порядок. Эти приговоры также послужили предлогом
для оттягивания решения. Они составлялись феодалами путем прямого обмана. Не говоря о том, что владельцы могли заставить сход утвердить любой приговор, они шли на прямые подлоги. В ряде случаев выборных заставляли подписывать документы, не читая. Рукоприкладства делались также на чистой бумаге, после чего владельцы составляли нужный текст. Это было выяснено в ряде случаев полицейскими властями. Было установлено позднее, что подписи на приговорах делались от имени умерших задолго до составления приговора или даже вымышленных людей. Развернулась широкая кампания по сбору денег с простых калмыков на различные «ходатайства уполномоченных». Простой люд вводили в заблуждение, утверждая, что эти средства необходимы для улучшения положения податного населения. Многочисленные «уполномоченные» ходатайствовали на деле о сохранении феодальных отношений. Феодалы распространяли слухи, что сборы вводятся для того, чтобы восстановить права, которыми калмыки владели исстари. О каких именно правах шла речь, обычно умалчивалось. Одновременно народ запугивался слухами о том, что русское правительство хочет насильно крестить всех калмыков и поставить их в зависимость от крестьян-поселенцев [3, с. 50-54].
Немаловажная роль в этой кампании отводилась духовенству. Оно прекрасно представляло себе, что с отменой феодальной зависимости калмыков его привилегированному положению будет нанесен сильнейший удар. За сохранение господства феодалов духовенство и боролось. Усиливалась религиозная пропаганда, учащались молебны за сохранение старинных прав и распускались лживые слухи о предстоящем крещении. Все это сопровождалось широкими поборами с калмыков-простолюдинов. Заключительным актом этой кампании было грандиозное религиозное празднество, устроенное духовенством в 1890 г. На его подготовку были затрачены весьма солидные суммы, подготовка велась длительное время. Сначала были созваны предсказатели судеб и астрологи - зурхачи - из всех улусов. Зурхачи в пышно оформленной обстановке выбрали коня и верблюда для религиозной процессии, за которых владельцам была уплачена крупная сумма. После этого начались новые денежные сборы и изготовление для лошади и верблюда, богато украшенных золотом и драгоценными камнями седел и попон. Бурхан для богослужения был отлит из драгоценных металлов. По мнению наблюдавших, эту церемонию, стоимость оформления богослужения превышала размеры ежегодных официальных налогов с калмыков. Религиозное празднество вызвало огромное стечение простых калмыков. Присутствовавшему на нем действительному члену Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете Я.П. Дуброве смысл этого необыкновенного богослужения калмыки объяснили так: народ уклонился от прадедовских обычаев, забыл заветы отцов. Он общается с русскими и перенимает их жизненный уклад. Это якобы является тягчайшим преступлением и ведет ко всяческим бедам. Избегнуть небесной кары простой народ может только путем полного повиновения своим владельцам и строгим соблюдением всех религиозных правил и обычаев [4, с. 89].
Это событие произвело большое впечатление на простой народ, опутанный религиозными предрассудками. Не осталось оно без внимания и со стороны русской администрации. Еще до этого богослужения были крещены 15 семейств из Большедербетовского улуса, которым был обещан отвод земли и перевод их на оседлое положение. Ламаистское духовенство оценило этот факт как показатель настроения основной калмыцкой массы и решило репрессировать выкрестов, чтобы запугать остальное население. Против крестившихся калмыков систематически восстанавливались соседние хотоны. Сам нойон, кстати, также крещеный, публично грозился выслать выкрестов в Сибирь и утверждал, что земли они не получат. Вокруг выкрестов назревал инцидент, который, по замыслу его организаторов, должен был укрепить влияние калмыцкой правящей верхушки. Администрация почувствовала эту угрозу и ускорила размежевание нового поселка, который охранялся некоторое время казаками. Затея феодалов и духовенства провалилась. Этот, казалось бы, незначительный случай поколебал веру в безграничность власти нойонов. Именно с этого времени к губернским и столичным властям отправляются ходоки от калмыков-простолюдинов, открыто заявлявшие протесты против власти нойонов и зайсангов. Такое проявление активности широких народных масс было новым явлением. После 1872 г. подготовка нового законопроекта о калмыках продолжалась пять лет. В 1877 г. на рассмотрение правительства был подан Комиссией новый проект, но и он был отвергнут. Закон «Об отмене обязательных отношений между отдельными сословиями калмыцкого народа», был утвержден лишь 16 марта 1892 г. Его 1-я статья гласила: «Калмыкам-простолюдинам даровать все личные права, предоставленные общими законами империи свободным сельским обывателям, отменив навсегда право калмыцких нойонов - улусовла-дельцев, мелких владельцев и родовых зайсангов на подвластных им калмыков, а равно взимание с сих последних денежного сбора, установленного статьею 713 Устава о земских повинностях» [5, с. 22-25].
Освобождение калмыков от феодальной зависимости имело характер выкупа. Закон устанавливал вознаграждение нойонам - улусовладельцам, мелким владельцам и родовым зайсангам суммой, равной пятикратному сбору годового албана. Особо нуждающимся мелким владельцам и рядовым зайсангам выдавалось, кроме того, единовременное пособие, устанавливаемое в каждом случае представителями министерств государственных имуществ, финансов и внутренних дел. Деньги на покрытие этих расходов изымались из калмыцких общественных капиталов Астраханской и Ставропольской губерний.
Закон отменял обязанности и права нойонов и зайсангов по управлению улусами и аймаками. В качестве временной меры было принято решение возложить эти обязанности на улусных попечителей и их помощников. В аймаках вводился институт выборных аймачных старшин. Их выборы проводились тем же порядком, что и существовавшие ранее выборы зайсангов в аймаках, не имевших родовых зайсангов. Был расширен штат улусной администрации.
С 1892 г. все калмыцкое население облагалось налогом в пользу государства. Его размер по сравнению с прежними сборами значительно уменьшился. Новый налог вводился в размере 6 руб. с кибитки. Таким образом, за единицу обложения налогом была оставлена, как и ранее, кибитка, или «семейство». В этом заключалась разница между общероссийской системой налогового обложения и фискальной политикой у калмыков. «Кибитка и всякое заменяющее ее помещение для жилья», как сформулировано в законе, в экономическом отношении были совершенно неопределенными понятиями. Не говоря о том, что семейства, живущие в кибитке, насчитывали разное число душ, она не была в ряде случаев самостоятельным хозяйством. В процессе раздела семей часто наблюдались у калмыков случаи нераздельности хозяйства и т.п. Поэтому такое положение с налоговым обложением приводило к непропорциональной раскладке податей.
Правительство оговорило право аймачного схода самому распределять сумму налога, уменьшая платеж с распределением суммы на другие кибитки, но с тем, чтобы надбавка не превышала 20% от среднего оклада. Кибиточные сборы каждое полугодие собирались демчеями (сборщиками). Улусные попечители имели право отдавать неплательщиков «в работы до выручки всей суммы».
Закон 1892 г. был подготовлен изменением социальных и экономических отношений калмыцкого общества в условиях развития капитализма в России. Освобождение от феодальной зависимости облегчало включение широких калмыцких масс в общерусский экономический процесс. Упразднение феодальной зависимости отвечало интересам и русской буржуазии, нуждавшейся в притоке дешевой рабочей силы. Закон завершал многолетнюю политику русского государства по отношению к национальным феодалам - мелкие феодалы были низведены, до положения сельских обывателей, наравне с освобожденными крепостными. В ином положении были владельцы улусов, еще до этого вошедшие в состав российского дворянства. Несмотря на всю половинчатость, реформа 1892 г. отвечала, в известной степени, интересам и эксплуатируемых слоев калмыцкого народа [6, с. 121].
Закон 1892 г. создавал предпосылки для изживания, хотя и медленного, феодальных пережитков в хозяйстве и в быту у калмыков и для дальнейшего проникновения капитализма в Калмыцкую степь.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Административное-территориальное устройство России. История и современность. М., 2003.
2. Астраханские губернаторы. Историко-краеведческие очерки. Астрахань, 1997.
3. Калмыцкие нойоны и зайсанги в политике российского правительства в конце XVIII в. // Молодежь в науке: сборник трудов молодых ученых. Элиста, 2004. Вып. 1.
4. Борисенко И.В. Картографические источники по землевладению и землепользованию в Калмыцкой степи // Из истории докапиталистических отношений в Калмыкии. Элиста, 1977.
5. Пальмов H.H. Очерк истории калмыцкого народа за время его пребывания в пределах России. Элиста, 1992.
6. Батыров В.В. Налоги и повинности калмыков простолюдинов в конце XVIII и XIX в. // Вестник КИГИРАН (Научное издание). Элиста, 2002. Вып. 17.
