CC BY
71
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, Т. IX, № 3
%
Iак возможно познание внешнего мира? К критике философского конструктивизма
ЧАСТЫ
Е. Я. РЕЖАБЕК
Одной из самых дискуссионных проблем в классической и по-стклассической науке стала проблема опыта: в каком смысле можно говорить об опыте как источнике всех наших знаний о мире?
Недоверие к опыту стало чуть ли не прописной истиной, начиная с Д. Юма. В «Трактате о человеческой природе» он прямо написал: «Мнение о непрерывном и отдельном существовании никогда не возникает из внешних чувств»1. Недоверие к опыту вызвало к жизни такое направление в философии науки, как конструктивизм. Постулаты этой философской концепции восходят к тому «коперникианскому перевороту», который совершил И. Кант. По Канту, мир таков, каким мы его конструируем посредством априорных форм рассудочной деятельности. С полной определенностью он утверждал, что наше знание о мире вещей есть результат конституирующей функции нашего рассудка. Бурное распространение различные версии конструктивизма получили в XX в.
В начале XX в. в работе «Наше знание о внешнем мире» (1915) Б. Рассел выдвинул программу, согласно которой внешний мир можно объяснить лишь как логическую конструкцию из чувственных данных. За выполнение этой задачи взялся Р. Карнап в
1 Юм Д. Трактат о человеческой природе. Т. 1. М., 1995. С. 279.
работе «Der logische Aufbau der Welt» («Логическое построение мира») 1928 г. В рамках аналитической философии возникали все новые и новые версии конструктивизма. Развернутую интерпретацию конструктивистской парадигмы мы находим у У. Куайна: «Вся совокупность нашего так называемого знания или убеждений, начиная с не поддающихся обобщению фактов географии, истории и заканчивая основополагающими законами атомной физики и даже чистой математики и логики, есть человеческая конструкция, которая соприкасается с опытом только по краям»2. Согласно такой позиции, физические объекты - «это постулированные сущности, завершающие и упрощающие наше описание потока опыта точно так же, как введение иррациональных чисел упрощает законы арифметики»3. Упрощение опыта - это продукт соглашения между людьми, и с такой конвенциональной точки зрения научные понятия и мифы ничем не отличаются друг от друга. «Миф о физических объектах эпистемологически превосходит большинство других мифов в том отношении, что он оказался более эффективным, чем другие мифы, в качестве устройства для выработки поддающейся управлению структуры потока опыта»4. Не менее радикальное представление по поводу научной картины мира мы находим у Н. Гудмена.
В эпатажном эссе «О создании звезд» он пишет: «...мы не делаем звезды, как мы делаем кирпичи, не всякое созидание требует месить глину. Создание миров, рассматриваемое здесь главным образом, производится не руками, а умами, или скорее языками или другими символическими системами»5.
Скажем, утверждение «Наверху имеется звезда» создано нашим языком. Это версия обыденного, а не научного сознания, и Гудмен добавляет: «... мы не можем найти ни одного мирового признака, независимого от всех версий. Все, что может быть истинно сказано о мире, зависит от говорящего...»6.
На смену представленной здесь аналитической концепции конструктивизма приходит «радикальный конструктивизм». Апел-
' Куайн У. Две догмы эмпиризма // Слово и объект. СПб., 2000. С. 363. 3 Куайн У. О том, что есть // Слово и объект. С. 340.
Q. 5 Гудмен Н. О создании звезд // Синергетическая парадигма. Когни-
О X
Куайн У. Две догмы эмпиризма. С. 365.
0 тивно-коммуникативные стратегии современного научного познания. М.,
1 2004. С. 345.
ляция к интерсубъективности, конвенциональному удобству или принципу простоты (что может быть проще утверждения «Помимо моего Я в мире ничего нет») выглядит недостаточно убедительно в глазах ученых, отсюда поиски новых версий «научного материализма». В отличие от других моделей познавательной деятельности радикальный конструктивизм вводит в свои рассуждения постулаты конструктивизма через выявление свойств познавательной деятельности как некоторой самоорганизующейся системы.
Это направление философской мысли начинает складываться с 70-х годов прошлого века. Крупнейшими его представителями являются Гейнц фон Ферстер, Эрнст фон Глазерфельд и Умберто Матурана7. Так, опираясь на данные нейрофизиологии и нейрокибернетики, У. Матурана и Ф. Варела рассматривают познавательный процесс как цепочку возбужденных состояний нервных клеток, причем в их модели нервная активность разворачивается из себя самой8. Согласно названным авторам, познавательный процесс - «это закрытый когнитивный организм», произрастающий сам из себя.
Нейрофизиологи говорят об окружающей среде, о явлении структурной сцепленности организма с его нишей, но сама ниша живого организма включена в когнитивную область самого организма, располагаясь между его сенсорной и эффекторной поверхностями. «Для того чтобы животное могло визуально различать объекты, рецепторы в его глазах должны поглощать кванты света и активизироваться ими. Однако то, какие объекты видит животное, детерминировано не количеством поглощенного света, а отношениями между состояниями активности в сетчатке, которые индуцированы рецепторами, что предопределено соединениями между различными типами образующих сетчатку клеток» (курсив мой. — Е.Р.). Поэтому «...нервная система определяет, какие именно отношения внесут в нее модификации при том или ином конкретном взаимодействии» (курсив мой. - Е.Р.)9.
Итак, визуальные впечатления индуцированы рецепторами. В таком контексте о познании как таковом не говорится, говорит-
7 См.: Schmidt S. Der radikal Konstruktivismus: Ein neues Paradigma in interdisziplinaren Diskurs // Der Diskurs des Radikalen Konstruktivismus.
F/M, 1996. <q
8 См.: Матурана У.P., Варела Ф.Х. Древо познания. Биологические CL
корни человеческого понимания. М., 2001. ^
9 Maturana Н. Especifici dad versus Ambiguedaden la Retina de los fg
Vertebrados // Biologica. 1965. № 36. P. 69. |«Ц
Цанорам
ся о расширении биосистемой области своих взаимодействий с когнитивно сконструированной нишей. Но если функции биосистемы замкнуты на нее, то сама когнигивность выступает как продукт кругообразной организации данной системы. Такая кругообразность организации отождествляется нашими авторами с самим феноменом жизни и познания и получает наименование «автопой-эзис». Переживание «автопойэзиса» и есть опыт - единственная реальность, доступная нашему знанию. По существу, такая концептуализация воспроизводит юмизм в его наиболее крайнем выражении. Как доказывает Д. Юм, «разуму ничего не предоставлено, кроме восприятий и... никакая опытная данность не позволяет разуму обозреть непосредственную связь этих восприятий с объектами»10.
Итак, знание не должно пониматься как картина объективной действительности, вернее - как определенный способ организации опыта. Один из основателей радикального конструктивизма Глазерфельд так и пишет: «Предполагаемая онтологическая действительность всегда пребывает по другую сторону нашего опыт-11
ного взаимодействия» . Иначе говоря, все репрезентации опыта представляют собой лишь наши субъективные конструкции. Из представленной в указанном виде познавательной модели следуют далеко идущие философские выводы.
Подытоживая взгляды радикального конструктивизма в его нейродинамической интерпретации, Р. Шмидт разъясняет их следующим образом: «Радикальный конструктивизм вовсе не отрицает действительность»; он только говорит о том, что «...все мои высказывания относительно действительности на сто процентов являются моим опытом (переживанием, Erleben)» (курсив мой. - Е.Р.)и.
Любое высказывание, любая мысль должны были бы предваряться словами «как если бы», т. е. «я не знаю, как на самом деле, но я поступаю так, как если бы это было так-то и так-то, как если бы действительность была бы такой-то». «Единственное, что можно сказать с полным на то основанием: Мне это кажется таким, как если бы...» (курсив мой. - Е.Р.)и. В каждом случае вы
10 Hume D. Philosophical Essays Concerning Human Understanding. L., 1742. Essay XII. Part I.
11 Glaserfeld E. von. Radical Constructivism. A Way of Knowing and Learning. L., 1996. P. 115.
12 Schmidt S. Op. cit. S. 35.
13 Glaserfeld E. von. Siegener Gesprache fiber radikalen Konstruktivismus. Im Gesprach mit NIKOL // Der Diskurs des radikalen Konstruktivismus. S. 409.
подбираете такое высказывание, которое звучит как бы утверждением о факте действительности. «Все, что может быть сконструировано (в виде знания), конструируется «как если бы»»14.
В рамках представленной концепции априорность когнитивных конструкций - в отличие от кантовского априоризма - обосновывается не существованием высшей реальности, а особенностями функционирования автопойэтических систем.
В другом месте Глазерфельд выражается не менее определенно: «Конструктивизм... ничего не говорит и говорить не должен о том, что может или не может существовать. С конструктивистской точки зрения знание не воссоздает «картину» мира и никак этот мир не репрезентирует...»15. В рамках конструктивистской модели познание беспредметно, это познание без бытия, и наблюдатель, рассуждающий о таком познании, движется в рамках «эпистемологии без онтологии»16.
Сам Глазерфельд определяет свою позицию как эпистемологический солипсизм: «Радикальный конструктивизм ни в какой мере не является разновидностью онтологического солипсизма (или объективного идеализма), а может быть охарактеризован как
- 17 |
солипсизм эпистемологический» , поскольку солипсизм в традиционном смысле подразумевал какую-то онтологию: онтологию существования самого Я.
Итак, конструктивизм начинал с признания ассоциации восприятий как «фактов действительности», а закончил утверждением, что восприятия беспредметны и к существованию как таковому не имеют никакого отношения. Но если мы признаем, что за чувственной данностью стоит некая реальность, наша модель познавательного процесса примет радикально иной вид.
Все дело в том, что наша познавательная деятельность имеет дело не с нами же сконструированными чувственными данными, а с определенными вещами, объектами, материальными свойствами и отношениями. Особенностью существования познавательной деятельности является ее интенциональность — «направленность на». Познавательная деятельность направлена вовне: на онтологическое бытие, находящееся вовне наблюдателя, вовне познающего субъекта. В физическом мире тела существуют в
14 Ibid. S.411.
15 Glaserfeld E. von. Radical Constructivism. A way of Knowing and Le- jg'
aming. P. 114. Я
16 Glaserfeld E. von. Siegener Gespraehe fiber Radikalen Konstruktivis-mus. 1m Gesprach mit NIK.OL // Der Diskurs dcs radikalen Kon-struktivismus.
S.411. m_
17 Цит. no: Schmidt S. Op. cit. S. 35.
V
трехмерном пространстве и наделены такими свойствами, как масса, энергия и информация.
Информация - вполне материальный феномен. Обмен информацией происходит между любыми двумя объектами, представляющими открытые (в физическом смысле слова) системы, однако необходимым (облигатным) условием самого существования системы служит ее информационный обмен со средой, когда система решает задачу самоупорядочивания, самодостраивания, самоопределения. Саморазвитие таких систем невозможно без обмена со средой веществом, энергией и информацией.
Благодаря информационному обмену одна система репрезентирует в себе содержание другой системы. Прием информации происходит в форме кодирования, т.е. перевода информации из энергетического состояния в вещественное (в запись на материальном носителе). Последующий перевод информации из вещественного состояния одного кода в вещественное состояние другого кода, лучше отвечающего адаптивным целям, называется декодированием. Отличительная черта потоков информации заключается в том, что кодирование не уничтожает самой информации, в то же время адекватность записи презентируемой информации (генерируемой источником) может быть большей или меньшей. Информация тем ценнее, чем выше изоморфность структурной упорядоченности источника.
Живые системы отличаются активным поиском недостающей им информации. Для любой живой системы потребление информации о внешнем мире служит средством поддержания и наращивания их собственной упорядоченности. Для усвоения, переработки и преобразования информации живые системы выработали сенсорные поверхности, нервные клетки, кортикальные аппараты (у высших животных и человека) нервной системы. С этих позиций познание предстает как последовательность информационных репрезентаций (кодов) источника информации в голове человека.
В аналитической философии все виды феноменологической редукции отталкиваются от предположения, что между чувственными данными и самим физическим объектом нет ничего общего. Действительно, чувственная данность - это информационная репрезентация вещи, а не сама вещь. Конечно, раскаленный чугун или колебания воздуха не «пересаживаются» в человеческую голову через органы чувств. Информация о колебаниях воздуха не-тождественна самим этим колебаниям. Электромагнитные волны, молекулы, тепловое излучение не распространяются по нервным О. волокнам. Тождество мышления и бытия - тождество по инфор-
© мационному основанию. Оно не субстратно и не вещественно,
ш Тайна тождества мышления и бытия - это тайна совпадения ин-
н формационных репрезентаций, распространяющихся от источника
КАК ВОЗМОЖНО ПОЗНАНИЕ ВНЕШНЕГО МИРА7 £ т
К КРИТИКЕ ФИЛОСОФСКОГО КОНСТРУКТИВИЗМА
к приемнику информации. Общим для информационного кода, генерируемого источником информации, и последовательности кодов в приемнике информации является информационное содержание.
Познавательный акт только тогда достигает цели, когда информационное содержание, полагаемое физическим объектом и переработанное органами чувств и нервной системой человека, в какой-то мере сохраняется. Исходным пунктом актов рецепции служит физическое воздействие информационного паттерна, информационно-энергетического стимула на рецепторные поверхности органов чувств.
В информационных паттернах, присущих вещи, присутствуют (заданы) все ее признаки, но в нерасчлененном, неотдифференци-рованном виде. Отдифференцировать, отличить один признак вещи от другого признака, совместно данного с первым, таково назначение рецепции, осуществляемой в последовательно усложняемых формах18.
Когда рецепторами глаза поглощаются кванты света, кванты света служат не просто пусковыми стимулами (как утверждают Матурана и Варела), они выступают как носители информации о соответствующем физическом источнике, эту информационную сторону переноса энергии с одного физического носителя на другой физический носитель никак нельзя игнорировать. Информация, проникшая в органы чувств человека, преобразуется психической энергией и превращается в когнитивный код. На основе соответствующих когнитивных кодов складывается весь ментальный мир человека.
Матурана и Варела подходят к «сцепленности» нейродинамики и экологической среды организма с прямо противоположных позиций. В рамках разработанного ими нейрофизиологического редукционизма «возмущения окружающей среды не определяют происходящего с живым существом, изменения, происходящие в живом существе, определяет его структура. Это взаимодействие неинструктивно, поскольку оно не диктует, какими должны быть производимые им эффекты. Поэтому мы предпочитаем говорить, что взаимодействие «запускает» тот или иной эффект. Тем самым мы хотим подчеркнуть, что изменения, проистекающие от взаимодействия живого существа и окружающей его среды, хотя вызываются возмущающим агентом, тем не менее определяются структурой самой возмущенной системы» (курсив мой. - Е.Р.)19. 1СТ
—— г
18 «Модель обработки информации предполагает, что информация 5
проходит при обработке серию этапов, на каждом из которых выполняет- ф
ся особая функция» (Солсо Р.Л. Когнитивная психология. М., 1996. I
С. 45). •
1 Матурана У., Варела Ф. Цит. соч. С. 85.
8 Зак. 2015
11:
я
11
Нейрофизиологи утверждают, что структурные изменения обусловлены их собственной динамикой. Скажем, компенсировать температурные изменения можно многими способами: отрастив густой мех, изменив скорость обмена веществ, совершая массовые миграции и т.д. Окружающую среду можно рассматривать лишь как постоянно действующего «селекционера», отбирающего структурные изменения, которые организм претерпевает в процессе онтогенеза. Для комплементарности между организмом и окружающей средой «не нужна внешняя направляющая сила»20.
Наши авторы достаточно категоричны: «онтогенетическое структурное изменение живого существа в окружающей среде всегда происходит как структурный дрейф, конгруэнтный структурному дрейфу окружающей среды» (курсив мой. - Е.Р.) .
Вряд ли физиолог, стоящий на позициях хорошо апробированной теории восприятия, согласится, что нужно перестать думать, «будто цвет наблюдаемых нами предметов определяется МП! особенностями света, приходящего к нам от этих предметов»22. «Какие именно состояния нейронной активности возникают при различных световых возмущениях, определяется индивидуальной структурой каждого человека, но не специфическими особенностями возмущающего агента»23.
Итак, нейронная активность определяется только изнутри.
Но давайте поставим следующий вопрос: как изменился солнечный свет после появления у живых существ аппаратов цветного зрения? Где здесь пресловутая «конгруэнтность»? Можно говорить, что у человека с его более совершенным (по сравнению с низшими животными) визуальным аппаратом, с более высокой разрешающей способностью и цветным зрением появились новые горизонты в восприятии мира, но изменился ли после радикального структурного приращения на эволюционной лестнице живых существ цветовой спектр солнечного света? Очевидно, нет.
В параграфе 5 «Естественный дрейф живых существ» среди разных классов отношений организма со средой авторы выделяют такие, «которые приводят к деструктивному изменению»24. Но «приводить к» - это причинное, а не комплементарное отношение.
«Жить значит познавать» утверждается в книге, так можно ли жить без пищи, воды, воздуха? Разве доступ к источнику воды «не диктует» утоление жажды и восстановление водного баланса в
Я) 20 Там же. С. 104.
О- 21 Там же. С. 91.
^ 22 Там же. С. 17.
П 23 Там же. С. 20.
н 24 Там же. С. 87.
организме? А если пуля или нож поражают жизненно важный орган человека, это тоже лишь «конгруэнтное сопряжение»?
Концепция физиологических редукционистов демонстрирует вопиющее пренебрежение здравым смыслом, грубое игнорирование очевидности. Нужно доказать (а не постулировать), что производство одного эффекта другим эффектом при структурном сопряжении автопойэтического единства и среды отсутствует. Но доказать, что вещественно-энергетический обмен организма со средой не порождает никакого производительного эффекта, невозможно. Доказывать отсутствие внешней направляющей силы в таком обмене — это все равно, что доказывать, что живое существо может обходиться без пищи, воды и воздуха (или иных газов).
Именно производящая причина переносит вещество и энергию от внешнего источника к организму. Но весь класс производящих причин такого рода исключается из рассмотрения. На мой взгляд, это делается во имя утверждения предвзятой методологической установки.
Итак, наши редукционисты отрицают какую бы то ни было производящую причину в процессах взаимодействия организма со средой. Нейрофизиологи строго придерживаются своей редукционистской позиции: «Нервную систему необходимо рассматривать как единство, определяемое своими внутренними отношениями, в котором взаимодействия (с внешним миром. — Е.Р.) вступают в игру только через модуляцию ее структурной динамики, т.е. как единицу с операциональной замкнутостью. Иначе говоря, нервная система отнюдь не выбирает «информацию» из окружающей среды вопреки часто встречающемуся утверждению. Наоборот, нервная система создает мир, указывая, какие паттерны окружающей среды могут считаться возмущениями и какие изменения возбуждают их в организме. Широко известная метафора, называющая мозг устройством, занимающимся обработкой информации, не только сомнительна, но и заведомо неверна» (курсив мой. - Е.Р.)25.
Понятно, что, исключив причинные отношения во взаимодействии организма и среды из области предметного обсуждения, наши авторы тем самым исключили из той же области информационные отношения как аспект, сторону причинных отношений.
Вот с каких позиций Матурана ополчается на эпистемологическую теорию репрезентации. «Согласно наиболее распространенной и современной точке зрения на нервную систему, последняя представляет собой инструмент, посредством которого организм получает информацию из окружающей среды и использует ее для
3
X ю
построения образа (репрезентации) мира, и на основе этого образа &,
формирует адекватное поведение, позволяющее ему выжить. Та-
Зя
—--------- <6
25 Там же. С. 149. В
кая точка зрения требует, чтобы окружающая среда оставляла в нервной системе свой характерный отпечаток и чтобы нервная система использовала этот отпечаток, строя свое поведение, примерно так, как мы, пользуясь картой, составляем схему маршрута»'6.
На самом же деле структура окружающей среды не может определять те или иные изменения нервной системы, а может только запускать их. «В самом деле, мы не должны попадать в ловушку, уготовленную предположением о том, что нервная система оперирует с образами мира. Это действительно ловушка, так как подобное предположение ослепляет нас, лишая возможности осознать, что нервная система все время функционирует как определенная, операционально замкнутая система» (курсив мой. - Е. Р.)27.
Феномен коммуникации, подчеркивает Матурана, зависит не от того, что передается по каналу связи, а от того, что происходит с тем, кто принимает передаваемое, а это нечто весьма отличное от «передаваемой информации».
На мой взгляд, постулат операциональной замкнутости нервной системы на поверку оказывается достаточно произвольным, а вместе с ним рушится вся аргументация, дискредитирующая возможность репрезентации мира в сознании человека.
Свою нейрофизиологическую концепцию авторы строят как гипотетико-дедуктивную систему. Но еще в 1931 г. К. Гедель доказал две знаменитые теоремы: о неполноте формальных систем и о невозможности доказать непротиворечивость формальной системы средствами самой системы. В свете этих открытий нас не должно удивлять то обстоятельство, что замкнутое построение Матураны кишит противоречиями.
Из своей концепции Матурана элиминирует категорию производящей причины, но идея причинности не может быть выкорчевана из естественно-научного знания. И соответствующие представления сам Матурана протаскивает с «черного входа». На страницах своей книги авторы описывают эксперимент Р. Сперри по иссечению мозолистого тела, соединяющего полушария головного мозга28. В результате такой операции пациент превращался в трех различных лиц: в правополушарную персону, левополушарную персону и внешнюю комбинацию того и другого. Ясно, что формирование разных личностей в одном теле — это результат производящего (а не комплементарного) действия. Если пациент ^ не осознает своей ущербности, наступающей после лоботомии, то
2 это патология, а не норма. Но, согласно нашим авторам, нервная
а -------------
О '6 Там же. С. 16.
(д "7 Там же. С. 118.
в 28 Там же. С. 198-199.
Ш:
система в принципе не может осознать характер и качество отклика на окружающую среду. Так ли это? Там, где говорится о взаимных возмущениях организма и среды, «инициирующих изменения состояния»29, речь, по существу, идет о причинных отношениях.
Авторы указывают на наличие особого класса веществ - нейротрансмиттеров, которые вызывают «генерацию электрического заряда в рецепторном нейроне»30. Но если причинные отношения существуют внутри мозга, почему аналогичных отношений не может быть между мозгом и окружающей средой? Авторы признают наличие трофоллаксиса, т.е. обмена пищей или продуктами секреции «между организмами»31, но разве трофоллаксис исключает обмен организма с абиотической средой?
Авторы утверждают, что физическое присутствие нейрона «делает возможным»32 транспорт веществ между двумя областями нервной системы. Они рассуждают о метаболически-электриче-ском транспорте внутри нервной системы, но на каком основании ученые исключают метаболически-электрический транспорт как продукт сопряжения организма со средой? Когда нейрофизиологи утверждают, «что организация живых существ порождает в качестве продукта только их самих»33, они исключают из сферы жизнедеятельности организмов процессы диссимиляции, выведение из организмов переработанных продуктов распада? Разве им неизвестно, что рост и жизнедеятельность организмов предполагает обновление и расширенное воспроизводство живых клеток? Только тогда, когда произведенная внутри системы энтропия выводится наружу, открывается дорога негэнтропийным процессам, в том числе процессам поглощения информации. При этом на каждом шаге перестройки самоорганизующейся системы извне поглощается новая информация. Сами же авторы признают, что «добавление любого нового элемента к структурной динамике»34 подразумевает изменение организации живого существа.
В заключительной части главы 6 «Сфера поведения» авторы пишут: «Изменения состояния организма в окружающей среде с необходимостью соответствуют среде и хорошо «осведомлены»
о ней, независимо от описываемых нами поведения или окружающей среды» (курсив мой. - Е.Р,)35. Но соответствие состояний организма структурным изменениям среды это и есть репрезентация «внешней направляющей силы» в организационных пе-
'9 Там же. С. 88. 30 Там же. С. 22.
31
*
Там же. С. 223. Я
3" Там же. С. 137. О*
33 Там же. С. 44. §
34 Там же. С. 52. 10
35 Там же. С. 122. н
рестройках живого существа. Авторы с полной определенностью пишут о таком сценарии соотношения организма и среды, при котором «в организме становится возможным установление соответствия между многочисленными внутренними состояниями и различными взаимодействиями, в которых организм принимает участие» (курсив мой. - Е.Р.)ЗЬ.
Очевидно, как только мы признаем наличие вещественных взаимодействий организма со средой, мы должны будем признать информационную сторону обменных отношений. Чтобы жить, обеспечивать круговорот вещества и энергии со средой, организм должен использовать извлекаемую из внешнего мира информацию в адаптивных целях. Интерес претендующих на новаторство нейрофизиологов к теории зрения Дж. Гибсона уже является шагом в правильном направлении. Ведь, по Гибсону, поступая на сенсорные поверхности органа зрения, солнечный свет несет с собой поток информации. И что же, согласно нашим авторам, информационные паттерны, заключенные в свете, испаряются, исчезают, когда поступают в нейродинамическую переработку
мозгом?
Поскольку в рассмотрении проблемы соотношения организма со средой авторы занимают ложную позицию, интересная сама по себе идея автопойэза37 оказывается выхолощенной и лишенной достоверного содержания.
«Мы утверждаем, - пишут авторы, - что механизм, превращающий живые существа в автономные системы, - это автопойэз. Именно это характеризует их как автономные системы»38.
Однако сам автопойэз понимается как самовоспроизведение или саморепродукция, осуществляемая по схеме «начало есть конец»39. «Именно когнитивный круг характеризует наше становление как выражение нашего свойства быть автономными живыми
40
системами» .
На самом деле, в саморепродукции и в когнитивной сфере организм оказывается и пунктом замыкания, и пунктом размыкания процессов самовозобновления и приращения исходного содержания41.
36 Там же. С. 155.
37 См.: Maturana Н., Varela F. Autopoesis and Cognition: The Realisation of the Living. Boston, 1980.
38Матурана У., Варела Ф. Цит. соч. С. 42.
3; 39 Там же. С. 211.
« 40 Там же. С. 213.
0 41 Подробнее см.: Режабек Е.Я. Гетерогенность сознания как «несу-
щая конструкция» рациональности нового типа // Синергетическая пара-(5 дигма, когнитивно-коммуникативные стратегии современного научного В познания. М., 2004.
Способом саморепродукции является не круг, а спираль, каждый виток которой выходит за границу исходных состояний в цикле присвоения (и информационного освоения) все новых и новых элементов наличного окружения. Типичная для Матураны метафора Уробороса «дракона, поедающего собственный хвост» оказывается ловушкой, ослепляющей самого автора. Простая логика подсказывает, что съеденная один раз пища не может служить источником последующих энергетических трат, необходимых для все новых и новых актов адаптации.
В своей концепции радикального конструктивизма авторы отмежевываются от солипсизма, но занимают позицию агностицизма, близкую к агностицизму И. Канта, провозгласившего непознаваемость «вещи в себе».
Исходный тезис наших философствующих естествоиспытателей гласит: «То, что мы делаем, неотделимо от нашего представления о мире», причем детерминирующей стороной в этом единстве является именно представление. Познание, утверждают авторы, есть «непрерывное сотворение мира через процесс самой жизни»42. «Каждый акт познания рождает некий мир»43. По своей природе «любое познание есть не что иное, как создание сенсор-но-эффекторных корреляций в области структурного сопряжения нервной системы»44.
«Познание не касается объектов, ибо познание - это эффективное действие, и по мере узнавания того, как мы познаем, мы порождаем самих себя»45.
Подчеркнем, что именно как естествоиспытатели они не удерживаются последовательно на раз занятой позиции. Уже через две страницы авторы пускаются в рассуждения о среде, «той, которая рождает мир этого существа» (курсив мой. - Е.Р.)4Ь. А из главы 5 мы узнаем, что организмы и окружающая среда изменяются независимо. В главе 7 «Нервная система и познание» нейрофизиологи пишут: нервная активность «модулируется теми изменениями сенсорной поверхности, которые обусловлены (Sic! - Е.Р.) не зависящими от организма возмущениями (например, надавливанием на кожу)»47.
Своих читателей авторы приглашают воздержаться от привычки впадать в искушение уверенностью. Вот только категорическую уверенность в собственной правоте они нигде не подвер-
Матурана У., Варела Ф. Цит. соч. С. 7.
Там же. С. 23.
1 Там же. С. 147.
1 Там же. С. 215.
’ Там же. С. 26.
'Там же. С. 142-143.
гают систематическому сомнению. Ученые лишь невольно проговариваются, что им тоже не стоит верить на слово. В заключительной главе авторы очень категоричны: «Мы явно не в состоянии разорвать замкнутый круг и шагнуть за рамки нашей когнитивной области. Сделать нечто подобное означало бы изменить сверхъестественным образом природу языка и природу нашего становления. Мы изменили бы природу нашей собственной
48
природы» .
Создается впечатление, что только в рамках понимания философии как «языковой игры» (в противном случае к кому обращены все рассуждения ученых и их стремление убедить читателей в их несомненности?) концепция нейрофизиологического редукционизма оказывается ничуть не хуже многих других, стартовавших в постмодернистском забеге?
Но в любом случае исходные положения концепции представляются совершенно неубедительными. Нейрофизиологи постулируют отсутствие обмена веществом, энергией и информацией между организмом и средой. Рассматривая место организма в окружающей среде, они элиминируют из рассмотрения категорию производящей причины. И, наконец, идея «операциональной замкнутости» нервной системы лишь постулируется. Неудивительно, что в силу недоказанности исходных допущений названная концепция делается нежизнеспособной. Предвзятая система нейрофизиологических рассуждений понадобилась исследователям мозга для того, чтобы вторгнуться в область философии науки с широковещательными, но малопродуктивными заявлениями.
Чтобы уйти от односторонности и зашоренности нейрофизиологического редукционизма в вышепредставленной редакции, рассмотрим концепцию, альтернативную названным методологическим установкам.
В современной нейрофизиологии накоплено множество данных о глубоких перестройках активности отдельных нейронов и их ансамблей при разных внешних и внутренних условиях их активизации. И наблюдения, и эксперименты доказывают, что параметры ответных реакций нашей нейродинамики согласованы с параметрами вызывающих активацию нейронов внешних воздей-ц ствий.
Не случайно П.К. Анохин назвал мозговое описание внешнего
объекта его информационным эквивалентом, который сохраняет-
Q ся в норме на всем пути передачи информации от сигнала к анализа-
X ю
н 48 Там же. С. 213.
тору и далее к эффекторам, обеспечивая адекватную реакцию на
В настоящее время открыто качественное многообразие внутренних нейрохимических процессов при восприятии сигналов разных модальностей (свет, звук, боль, прикосновение) и при организации разных сложных адаптивных форм поведения (половое, материнское, территориальное и т.п.). Мозговое отображение объектов действительности представляет собой специфическую для каждого определенного объекта и для каждой определенной ситуации систему нервной активности, образующей неповторимый пространственно-временной ансамбль возбужденных и заторможенных нейронов, находящейся в отношении репрезентации к вызвавшим ее воздействиям.
«Мы имеем различную химию страдания, тоски, страха и радости и других существенных эмоциональных переживаний в жизни животного и человека»50, - подчеркивал академик.
По представлениям П.К. Анохина, в процессе эволюции информационные эквиваленты внешних объектов становились все полноценнее, все более приближались к реальным объектам.
В настоящее время наукой открыты нейроны-детекторы, избирательно реагирующие на линии определенной длины, на форму предметов, на разные направления и скорости движения, на определенную локализацию объектов в зрительном поле. Описаны гностические нейроны, возбуждающиеся при появлении в поле зрения объектов определенного класса, нейроны цели, избирательно реагирующие на появление целевого объекта, нейроны места, активизирующиеся при определенном положении тела в пространстве. В гиппокампе найдены нейроны новизны, активизирующиеся при действии новых стимулов и снижающие свою активность по мере привыкания к ним, и нейроны тождества, опознающие знакомые стимулы. Что касается внутренней сферы организма, то имеются нейронные системы, репрезентирующие состояния голода и жажды, удовольствия и страдания, системы, связанные с осуществлением полового, материнского, территориального поведения51.
49 См.: Анохин П.К. Психическая форма отражения // Ленинская теория отражения и современность. София, 1969; Его же. Системный анализ интегративной деятельности нейрона // Успехи физиологических наук. 1974. №2.
50 Анохин П.К. Философские аспекты теории функциональной системы. М., 1970. С. 13.
51 См.: Соколов Е.Н. Восприятие и условный рефлекс: новый взгляд. М., 2003; Эделмен Дж., Маунткасл В. Разумный мозг. М., 1981.
,49
стимул .
Согласно исследованиям У. Пенфилда и П. Перо, человеческий мозг запечатлевает в неизменной форме всю зрительную, слуховую и другую сенсорную информацию, которая поступает в него. Затрудняется лишь доступ к той или иной хранящейся в мозге информации52.
Безусловно, структурная динамика нейронных сетей зависит от уровня (и исторической ступени) их организации, но во всех случаях структурные изменения служат лишь откликом на воздействие «внешней направляющей силы».
Раскрытию чрезвычайно тонких зависимостей «от среды» служит концепция «распределенных систем» мозга, разработанная В. Маунткаслом. Распределенные системы являются по определению и по полученным экспериментальным данным одновременно системами повторного входа и звеньями, связывающими входные и выходные каналы нервной системы. Системы повторного входа, обеспечивая встречу уже частично обработанной информации с актуально поступающими сигналами, существуют во всех распределенных системах, что позволяет говорить о них как об узловых механизмах сознания53. Соответствующие свойства распределенных систем способствуют постоянному обновлению создаваемого перцептивного образа самого себя и себя в окружающем мире, формированию Я. В рамках концепции «распределенных систем» внутреннее считывание задействованной информации и ее соответствие нервной модели стимула рассматривается как объективный механизм сознательного восприятия54.
Со своей стороны, психолог Н.И. Чуприкова обращает внимание на специфику психических процессов, отличающихся от нейродинамики как таковой. По представлениям Н.И. Чуприковой, к психике относятся только те нервные процессы, которые участвуют в построении информационных моделей мира или информационных моделей наших внутренних переживаний, в то время как нервная активность, обеспечивающая трофические и энерге-
£
ге
5‘ См.: Чуприкова Н.И. Психология и нейронауки: размежевание или сотрудничество // Мир психологии. 1996. № 2 (7). Ее же. Психика и предмет психологии в свете достижений современной нейронауки // Вопросы психологии. 2004. № 2.
53 См.: Николлс Дж. и др. От нейрона к мозгу. М., 2003; Фишбах Дж. Психика и мозг // В мире науки. М., 1992.
О 54 См.: Kandel E.R. A new intellectual framework for psychiatry // Ameri-
can Journal Psychiatry. 1998. V. 55; Penrose R. Shadows of the mind. Oxford: Oxford University Press, 1994.
тические функции мозга, не подпадает под категорию психического55. Согласно такому взгляду, психика складывается на всех уровнях деятельности мозга, начиная с субнейронных молекулярных нейрохимических процессов в нейронах и кончая общемозговыми системными процессами. На всех уровнях нервной деятельности имеются процессы, которые несут функцию отражения и регуляции деятельности, и те, которые сами по себе такой функции не несут, но лишь необходимы для осуществления психического акта. При этом хранящиеся в долговременной памяти следы прошлых впечатлений, до тех пор пока они не приходят в состояние активности, никак «не даны субъекту», он о них ничего не знает, но они содержатся в памяти и могут быть активизированы лишь за счет какого-либо внешнего стимула56.
Продолжение следует
ЙШ
III
11
II®
II
11
11
См.: Чуприкова Н.И. Психология умственного развития: принцип дифференциации. М., 1997.
6 См.: Чуприкова Н.И. О стабилизации времени реакций при большом числе хранящихся в памяти эталонов // Вопросы психологии. 1971. № 1.
3
Ю
а
о
.1
т
