CC BY
13Е.Б. Калоева
КАК ПОМОЧЬ КРЕСТЬЯНИНУ В УСЛОВИЯХ ПОСТСОЦИАЛИЗМА (Опыт Сербии, Хорватии и Болгарии)
Любая цивилизация в основе своей сельскохозяйственная цивилизация.
Сельское хозяйство все еще, как и тысячи лет тому назад, основа всего...
Dan Allen
В странах Центральной и Восточной Европы в постсоциалистический период аграрное реформирование сопровождалось существенным сокращением сельскохозяйственного производства. Как пишут авторы исследования «Аграрная реформа в странах Центрально-Восточной Европы и России», в этом не было ничего неожиданного. «Обычно экономическая, в том числе аграрная реформа, поскольку в ходе ее существенным образом меняется прежняя система производственных отношений, приводит, особенно на первом этапе реформирования, к падению производства, в лучшем случае к сдерживанию его роста, и только в дальнейшем устанавливается преобладание созидательного эффекта над разрушительным» (1, с. 5).
Следует обратить внимание на то, что среди стран, где произошло существенное снижение производства, находятся Болгария и Венгрия - государства с преобладанием агропродовольственного экспорта.
В ряде стран ЦВЕ переход к новой системе аграрных отношений не вызвал ожидаемого добровольного массового выхода крестьян из производственных кооперативов, массовой реорганизации крестьянских хозяйств. По мнению специалистов, сказалась
социально-психологическая неготовность крестьян к изменению своей судьбы, к принятию на себя риска, связанного с переходом к самостоятельному хозяйствованию, недостаток у них знаний и навыков для этого, а также финансовых и технических средств.
В статье директора Института антропологии им. Макса Планка К. Ханна «Отношения собственности в постсоциалистических обществах» анализируется удивительный симбиоз стабильности и изменчивости, который характеризует состояние сельского хозяйства в постсоциалистических странах. Либеральные модели предоставления права частной собственности столкнулись с традиционной социальной идентичностью и сложившимися нормами и ценностями «общинного» образа жизни на селе, что и определило резкую диверсификацию итогов деколлективизации на постсоциалистическом пространстве. Отношения собственности оказывали сложное воздействие на сельское хозяйство, существенно различающееся даже по регионам одной отдельно взятой страны.
С началом деколлективизации именно государственные инвестиции первыми попали под удар новой логики «рыночной экономики». Однако и здесь были исключения. Так, в Восточной Германии благодаря поддержке ЕС государственные субсидии фермерам значительно выросли. Во всех остальных странах «ножницы цен» в соотношении города и села оказались обращены против производителей сельхозпродукции. «По мнению западных экономистов, доходы в социалистическом хозяйстве были искусственно завышены, поэтому их следовало немедленно урезать» (3).
К. Ханн подчеркивает, что было бы неверно рассматривать деколлективизацию как исключительно внешнее навязывание неолиберальной модели; в ситуации политического коллапса существовали и внутренние силы, ратующие за частные хозяйства. Многие пожилые сельские жители Восточной Европы настаивали на восстановлении утраченных в 1940-е годы прав собственности и испытывали глубокое разочарование, если не могли вернуть бывшие земельные участки своей семьи. С другой стороны, далеко не всегда можно было найти наследников прежних землевладельцев. «В любом случае наивно было надеяться на мгновенную капиталистическую реорганизацию сельского хозяйства. Макроэкономическим итогом происходящих изменений стал повсеместный резкий спад сельхозпроизводства: крупные хозяйства были вынуждены арендовать землю у частных собственников; значительная часть земель была выведена из сельхозпроизводства -
миллионы новых землевладельцев были настолько счастливы обладать собственным наделом, что отказывались сдавать его в аренду, даже не ведя хозяйства по очевидным причинам преклонного возраста, отдаленного проживания, отсутствия сельхозинвентаря и техники» (3).
По словам немецкого исследователя, сельские жители прекрасно осознают экономические и социальные последствия развала социалистической системы хозяйствования, лишь немногие из них считают, что деколлективизация достигла запланированных результатов.
В создавшихся нестабильных условиях складывающейся рыночной экономики самыми успешными предпринимателями стали бывшие колхозные руководители, обладавшие «социальным капиталом» и необходимой сетевой поддержкой. Повсеместная приватизация, как считает исследователь, могла быть успешной только в том случае, если бы сопровождалась созданием земельного рынка и реализовывалась эффективной некоррумпированной бюрократической машиной. Однако это, с грустью замечает К. Ханн, пока нереально в постсоциалистическом мире. «Реализация нового законодательства на практике до сих пор зависит от властных и неформальных отношений, т.е. новая рыночная идеология неизбежно модифицируется прежними социокультурными нормами, сохранившимися со времен социалистического прошлого» (3).
Исследователь правомерно подчеркивает, что поведение человека детерминируется социальными нормами. Так, знание многовековой традиции коллективистских норм в Болгарии, которая сложилась задолго до социализма, помогает понять, почему процессы деколлективизации здесь имели иной характер, чем, например, в Венгрии. В Болгарии реституция земельной собственности парадоксально упрочила позиции крупных предпринимателей, тогда как в Венгрии деколлективизация через систему компенсаций прежним собственникам способствовала быстрому формированию земельного рынка и укреплению института частной собственности.
В сравнении с другими постсоциалистическими странами, руководители колхозов и совхозов в Болгарии обладали меньшими предпринимательскими способностями. Многие вообще оставили занятие сельским хозяйством.
«Имеющие давнюю традицию кооперации в болгарских деревнях были слишком сильны для того, чтобы горсть людей могла управлять предприятием, на котором ранее работали сотни людей» (3). Выжившие колхозы были вынуждены конкурировать с новы-
ми собственниками за право аренды земель. «Многие сельские жители остались верны своим колхозам, особенно если их руководство продолжало оказывать социальную поддержку населению, сохраняя тем самым идентичность местного сообщества» (3).
Проведенная в 1990-е годы аграрная реформа, в ходе которой земля была возвращена прежним собственникам и их наследникам, привела к возникновению значительной маломерной и раздробленной собственности на землю. В 1997-1998 гг. в стране было более 8 млн. собственников земельных участков со средним размером участка 2,6 га. Более полутора млн. семейных хозяйств имели площадь до 1 га. Это в основном бывшие личные подсобные хозяйства, хозяйства граждан, занятых в несельскохозяйственных отраслях, загородные участки и т.д., производящие продукцию главным образом для личного потребления (3). Это создало серьезные проблемы для эффективности землепользования и хозяйствования.
Ухудшение материально-технической обеспеченности сельского хозяйства, сокращение инвестиций, утрата традиционных внешних рынков для аграрных продуктов ограничивали реализацию потенциальных возможностей отрасли.
Помимо восстановления прав бывших собственников - физических лиц, в Болгарии восстанавливаются права кооперативов на изъятое у них и огосударствленное после 10 сентября 1944 г. имущество. Согласно Закону о кооперации, принятому в Болгарии в 1991 г., освобождаются от налогов дивиденды членов кооперативов, если на их величину увеличивается паевой взнос членов кооперации.
Поддержка оказывается и фермерским хозяйствам. Так, в Болгарии в 1998 г. был введен в действие новый Закон о поддержке фермеров.
В ряде случаев кредитная помощь сельскому хозяйству опиралась на содействие международных организаций. Так, еще в начале 2000-х годов в Болгарии в рамках Программы помощи ЕС экономическим преобразованиям в странах ЦВЕ была разработана программа фонда для сельскохозяйственных производителей. Депонируя средства в соответствующие учреждения, фермеры могли получать субсидии до 200% от размера депозита и кредиты на сумму, в 15 раз превышающую сумму депозита (1, с. 12).
После вступления Болгарии в ЕС болгарские крестьяне хотя и имели доступ к субсидиям, предусматриваемым общей сельскохозяйственной политикой, однако они составляли 40% того, что
старые страны - члены ЕС получали в течение долгих лет. В настоящий момент, по мнению болгарских экспертов, первые признаки возрождения болгарского сельского хозяйства налицо. Так, в прошедшем кризисном 2010 г. сельское хозяйство было единственной отраслью с положительным экспортным сальдо. Был отмечен также рост общей продукции на 3%.
«Будущее болгарской экономики связано с развитием сельского хозяйства, туризма и ядерной энергетики... Наша "нефть" -это продукты питания, и Болгария является прекрасным раем для их производства», - говорится в статье Б. Борисова «Смена приоритетов Болгарии»1.
Если говорить о законодательной базе регулирования положения сельскохозяйственных производителей в постсоциалистических странах, то здесь впереди многих постсоциалистических стран идет Хорватия.
Прекращение военных действий, восстановление территориальных границ и, прежде всего, введение в хорватское правовое поле плодороднейшей Восточной Славонии, наиболее развитого аграрного региона Хорватии, создали объективные предпосылки для преодоления негативной тенденции сокращения сельскохозяйственной продукции и проведения с 1995 г. разработанной с помощью специалистов ООН Стратегии развития сельского хозяйства страны.
На ее реализацию Хорватии была предоставлена финансовая помощь международным сообществом. Так, Мировой банк предоставил целевой заем для стимулирования в стране развития малых фермерских хозяйств. Характеризуя ее, хорватский ученый Степан Танич писал, что принятый документ предусматривает отказ «от всех идеологических предрассудков, связанных с отношением к селу. Стратегия развития сельского хозяйства возвращает нас к философии почетного труда на земле в рамках индивидуального крестьянского хозяйства, а предпринимательство и рыночная свобода провозглашены основой хозяйственного механизма.» (1, с. 165).
Среди прочего, Стратегия развития сельского хозяйства предусматривала проведение политики занятости, в том числе противодействие «обезлюдению» земель по каким-либо экологическим
1 Кстати, по последним данным, в Болгарии выделят дополнительные 30 млн. левов на развитие сельских районов (Режим доступа: http://www.bulgar.in/ news/economika/3140).
причинам, а также предоставление услуг крестьянам и улучшение их социально-экономического положения.
В стране сразу же приступили к реализации ключевой задачи новой государственной аграрной политики: изменению структуры земельной собственности. «Был разработан механизм приватизации земли общественных хозяйств, приступили к преобразованию задруг (кооперативов) в акционерные общества. Приватизация должна была осуществляться постепенно с одновременным урегулированием кадастровых книг, которые более 50 лет не приводились в порядок» (1, с. 166). Разрешенный законом максимальный надел индивидуального пользования до 1989 г. составлял 10 га, в горной местности - 15 га. В 1991 г. земельный лимит был вообще отменен.
С началом переходного этапа в Хорватии наблюдается процесс перераспределения сельскохозяйственных угодий в целях укрупнения земельных наделов крестьян. Земли бывших агрокомбина-тов, которые после 1991 г. перешли в собственность государства, путем продажи, сдачи в аренду или предоставления концессии передавались различным физическим и юридическим лицам. Помимо этого, земля в частное пользование могла быть передана в дар участникам и инвалидам «Отечественной войны» 1991-1993 гг. или их родственникам от имени президента страны или на основе решения правительства.
Чтобы интенсифицировать процесс приватизации земли, по окончании войны в каждой области были сформированы Комиссии по продаже и сдаче в аренду государственных сельскохозяйственных земель. «Вскоре выявилась медлительность действия этих Комиссий, следствием чего стала постепенная централизация многих их функций в руках Министерства сельского и лесного хозяйства, что обусловило торможение в стране динамики процессов приватизации в сфере сельского хозяйства» (1, с. 172).
Вступивший в силу в 2001 г. новый Закон о сельском хозяйстве и новая редакция Закона о сельскохозяйственной земле определили цели и меры аграрной политики, субъекты сельскохозяйственного производства, административное управление и надзор, механизм дальнейшей приватизации государственных земель, а также их использование на основе долгосрочной аренды и предоставления концессии. Закон о сельскохозяйственной земле предписывает очередность приобретения земли физическими и юридическими лицами: право первой очереди предоставлено совладельцу земли, второй - семейному крестьянскому хозяйству, затем следу-
ет арендатор продаваемой земли, владелец соседствующих земель, участники «Отечественной войны» и члены их семейств и т.д.
К практическому применению нового Закона о сельскохозяйственной земле местные власти могли приступить лишь после утверждения Собором в 2002 г. критериев и условий, которые определяют процедуру, содержание и количество приватизируемых сельскохозяйственных угодий. («Критерии и условия для проведения приватизации сельскохозяйственной земли».) В этом документе максимальные размеры земельных наделов дифференцируются по областям по трем группам: до 50, 100, 150 га (1, с. 174).
Несмотря на проходившую в стране аграрную приватизацию, Хорватия свои надежды на более полное обеспечение потребностей страны такими культурами, как зерновые, масличные и др. продолжает связывать с повышением эффективности производства крупных организаций. Как отмечалось в проекте стратегии развития сельского хозяйства в Хорватии, подготовленном в начале 2000-х годов рабочей группой при Президенте страны, «... лозунги о семейном производстве сельскохозяйственной продукции. пронизаны далекой от действительности иллюзией того, что его можно развить большей, чем в настоящее время, политической поддержкой и несколькими наивными рекомендациями. Если мы будем стремиться к европейскому уровню, то мы должны создать не менее 50 тыс. хозяйств, соответствующих ему (не менее 25 га земли и более 40 голов крупного рогатого скота). Но такая организация сельского хозяйства потребует огромных вложений.». В заключение в проекте поднимается риторический вопрос: «А стоит ли вообще инвестировать подобные средства в такую реструктуризацию сельского хозяйства Хорватии?» (1, с. 177).
В 2009 г. был принят новый Закон о сельском хозяйстве. Надо сказать, что законодательство Республики Хорватия не дает легального определения предпринимательской деятельности в сфере сельского хозяйства. В то же время в Законе о сельском хозяйстве от 2009 г. указывается, что деятельность предпринимателей в сельском хозяйстве в форме торговых товариществ регулируется на основании Закона о торговых товариществах от 29 ноября 1993 г. с изменениями и дополнениями.
По Закону о сельском хозяйстве, все субъекты предпринимательской деятельности в сельском хозяйстве должны быть занесены в специальные реестры, которые утверждает и ведет Министерство сельского хозяйства, рыболовства и развития сельских территорий. Судя по законодательству, в сельском хозяйстве Хор-
ватии к концу первого десятилетия нового столетия наиболее широкое распространение получили такие организационно-правовые формы ведения предпринимательской деятельности, как акционерные общества и общества с ограниченной ответственностью, занесенные в реестр торговых товариществ, кооперативы и ремесленники в сельском хозяйстве.
В соответствии с Законом о сельском хозяйстве от 9 декабря 2009 г. целями аграрной политики в Республике Хорватия являются:
- обеспечение продовольственной безопасности населения, которое достигается, прежде всего, за счет развития конкурентоспособного национального производства;
- стимулирование взаимозависимости сельскохозяйственного производства и рынка в целях усиления конкурентоспособности хорватского сельского хозяйства на внутреннем и внешнем рынках;
- создание условий для повышения жизненного уровня в сельских районах и содействие получению стабильных доходов от сельскохозяйственной деятельности;
- создание условий для обеспечения населения соответствующими и стабильными источниками продуктов питания, особенно с точки зрения цены и качества;
- сохранение природных ресурсов посредством устойчивого развития сельского хозяйства, прежде всего за счет развития экологически чистого сельскохозяйственного производства;
- сохранение и развитие сельских территорий и сельских ценностей (2, с. 86-87).
Согласно данному Закону сельское хозяйство является существенным фактором экологического равновесия и защиты окружающей среды, а также сохранения культурных и традиционных ценностей сельского уклада жизни.
Закон о сельском хозяйстве придает важное значение развитию сельских территорий как составной части аграрно-промышленного комплекса страны. В понятие «развитие сельских территорий» включается не только улучшение сельской инфраструктуры (дорожное строительство, водопровод и канализация, электрификация, телекоммуникационное обеспечение, сеть медицинских и образовательных учреждений), но и создание условий для сохранения культурного наследия сельского населения, развития традиционных видов сельскохозяйственной деятельности и возвращения сельскохозяйственного населения в депопуляционные районы страны (2, с. 88).
Меры рыночно-ценовой политики включают в себя среди прочего непосредственную финансовую поддержку индивидуальных крестьян, хозяйственных товариществ и иных сельскохозяйственных производителей.
Главой семейного крестьянского хозяйства может быть совершеннолетнее лицо, которое постоянно или временно работает в данном хозяйстве и несет ответственность за результаты его хозяйственной деятельности. Государственная поддержка индивидуальных крестьянских хозяйств осуществляется посредством выполнения комплекса мер рыночно-ценовой политики. Размеры финансовой поддержки домашних крестьянских хозяйств ставятся в прямую зависимость от уровня доходов в расчете на каждого члена хозяйства в истекшем производственном году. Кроме того, домашние крестьянские хозяйства, получающие государственную поддержку, должны отвечать определенным требованиям с точки зрения защиты окружающей среды, охраны труда, добросовестного ведения хозяйства, соблюдения требований безопасности труда, выполнения ветеринарных требований (2, с. 90).
Таким образом, в Хорватии основным направлением аграрной политики государства в отношении коммерческих крестьянских хозяйств, ведущих предпринимательскую деятельность, является стимулирование высокодоходного производства.
В 2011 г. был принят новый Закон о кооперации, учитывающий международную практику и прежде всего нормативные акты Европейского союза о кооперации.
Чтобы рассмотреть ситуацию, в которой оказались сельскохозяйственные производители в Сербии, необходимо вернуться к 90-м годам прошлого столетия. Тогда в ныне несуществующей Югославии началась третья по счету аграрная реформа, направленная на существенное ослабление роли государства в аграрном секторе. Кроме решения отменить земельный максимум для граждан, непосредственно занимающихся сельскохозяйственной деятельностью, были либерализованы цены, находившиеся под контролем государства.
Исходя из необходимости сохранения в предшествующий период крестьянства как массового социально-профессионального слоя, намечалось усилить его роль как «активного» строителя фермерского сельского хозяйства современного рыночного типа, отменив все ограничения для развития частного предпринимательства, конкуренции формирования рынка земли и средств производства. В 90-е годы предполагалось срочно начать процесс «де-
национализации», т.е. возвращения крестьянам изъятой у них ранее земли и другого имущества, ликвидации всех ограничений на земельную собственность и хозяйствование на земле.
Все эти реформы, как пишут авторы книги «Аграрная реформа в странах Восточной и Центральной Европы», достаточно активно стали реализовываться в Сербии и Черногории начиная с 1990-1991 гг. «Крестьянам было предоставлено право активного участия в принятии решений, касающихся их политической судьбы и экономического положения, для чего они привлекались к работе в местных органах власти. Им предоставлялась реальная возможность использовать (на выгодных условиях) инвестиционные и потребительские кредиты, направляемые на укрепление хозяйства и своего материального положения, оказывалась помощь в приобретении современной техники и машин для быстрейшего включения крестьянства в современное рыночное хозяйство. Одновременно были приняты законы, обеспечивающие право крестьян на пенсию, оплату бюллетеней, социальную защиту, доплату за воспитание детей, т. е. все то, что получают рабочие и другие граждане страны» (1, с. 206).
В 1990 г. был принят Закон о кооперативах, согласно которому собственность кооперативов, преобразованная в 1953 г. в собственность госхозов, вновь возвращалась кооперативам.
Крестьяне были свободны в своем решении вступить в задругу. Становясь ее членами, они сохраняли частную собственность на землю и другие средства производства. Доход распределялся в зависимости от личного труда и от стоимости вложений в средства производства. Оставшаяся часть дохода поступала в фонды задруги и становилась общественной собственностью.
Однако сложности с реституцией земли крестьянам, затрагивавшей интересы агропромышленных комбинатов, практически «поглотивших» задруги, вынудили принять в 1996 г. новый закон о кооперативах. В нем говорилось о том, что кооперативная собственность неделима, не подлежит трансформации и приватизации. Как подчеркивает Л.В. Тягуненко, претворение в жизнь положений Закона о кооперации в Сербии сталкивалось с большими трудностями, а многочисленные требования задруг о возвращении им земельной собственности долгое время лежали в столах службы общин по правовым и имущественным вопросам.
В Черногории развитие кооперативного строительства представляло одно из важнейших стратегических направлений реформ. «В 2001 г. в республике насчитывалось около 200 кооперативов.
Главное направление - ориентация на туристическо-гостиничное хозяйство, что особенно характерно для приморских районов. Многие кооперативы создают подсобные хозяйства для снабжения туристических комплексов, специализируются на выращивании лекарственных трав, пчеловодстве или изготовлении сувениров» (1, с. 209).
В 2000 г. в СРЮ насчитывалось 1200 кооперативов, объединивших более 700 тыс. крестьянских хозяйств. Начавшийся в 90-е годы процесс денационализации земли и возвращение ее кооперативам и индивидуальным владельцам сократили долю крупных предприятий в сельскохозяйственной площади СРЮ. Земельная реформа укрепила положение частного сектора в структуре аграрной собственности и производства в стране. «Удельный вес индивидуальных хозяйств в валовой продукции отрасли поднялся с 50% в 1995 г. до 70% в 2001 г.» (1, с. 209).
Не следует забывать, что военный конфликт, разразившийся на Балканах в 1990-е годы, нанес ощутимый удар по крестьянским хозяйствам. С началом военных действий немало сел было уничтожено. «Крестьяне нередко оставляли свои земли, продавая свое имущество за бесценок, а иногда просто поджигали свои усадьбы, чтобы они не достались врагу, не испытывая при этом и малой толики ответственности за сельскохозяйственное производство», -писал журнал «Экономска политика» (цит. по: 1, с. 209).
Частный сектор испытывал острый дефицит финансовых и материально-технических ресурсов. «Не решаемые в течение долгого времени социальные и организационные вопросы на селе (малый земельный надел, отсутствие пенсии, социального обеспечения и др.) вызывали стремительный отток сельского населения, особенно молодежи, в города Югославии и в другие страны. Это приводило к увеличению площадей необработанной земли, к неблагоприятным изменениям возрастной структуры сельскохозяйственного населения (старению и феминизации)» (1, с. 210). При этом лишь 34% индивидуальных хозяйств специализировалось только на сельскохозяйственном производстве, остальные же являлись многопрофильными. Многие крестьяне, живя в селе, работали в городе. Есть данные, которые не могут не удивить. Так, в 2000 г. в 14,3% из 1,2 млн. земледельческих хозяйств не было ни одного активного работника, полностью занятого в сельском хозяйстве (1, с. 218).
«Села у нас старые и почти пустые, - говорит директор Института социологии села, профессор Д. Стоянович. - В среднем
жители села живут до 70 лет. Кроме того, в сербских селах живут около 160 тыс. мужчин-холостяков, которые не имеют семей, а возраст их - больше 50 лет... При этом следует помнить, что в руках индивидуальных крестьян находится 85% сельскохозяйственной земли. Я считаю, что югославское село находится сейчас в тяжелом экономическом и демографическом кризисе. Население в деревне - старое и потому у него нет ни силы, ни воли выращивать скот и обрабатывать землю» (1, с. 219).
Отдельно следует остановиться на проблеме реституции в СРЮ. Согласно закону о реституции, прежним собственникам были возвращены 180 тыс. га, стоимость которых составила 1 млрд. долл. (1, с. 211). Все граждане СРЮ, а не только занятые в сельском хозяйстве, получили право свободно и без всякого ограничения покупать землю и владеть ею. Была провозглашена денационализация той части национализированной земли, на которой в 1950-е годы были созданы первые госхозы.
Возвращение земельной собственности бывшим владельцам вызвало в СРЮ противоречивую реакцию. С одной стороны, бывшие собственники и их наследники требовали срочного возвращения отнятой у них «отцовской земли». С другой стороны, как пишет Л. Тягуненко, рабочие, занятые на весьма успешно работающих агропромышленных комбинатах и привыкшие за 40 лет к определенной социальной защищенности, считали этот закон несвоевременным и чреватым непоправимым уроном, а также резким снижением производства продуктов питания и социальным взрывом.
Вскоре выяснилось, что у многих новых собственников нет ни техники, ни финансовых средств и к тому же утрачены навыки работы в сельском хозяйстве. Положение усугубилось войной. В результате многие стали возвращать землю обратно, причем не бесплатно, а за деньги.
«По мнению большинства югославских граждан, отчужденная земля в принципе должна быть возвращена бывшим собственникам во имя восстановления исторической справедливости. Однако следует свести к минимуму новые противоречия и трудности, возникающие потому, что большая часть бывших собственников и их наследников уже покинула села и вряд ли вернется назад» (1, с. 211).
Оценивая последствия принятия закона о реституции, академик Р. Лазаревич заявил, что в результате были разрушены крупные земельные площади целого ряда агропромышленных комбинатов. По его мнению, это была очевидная ошибка. Факти-
чески был нарушен процесс укрупнения земельных площадей, который проходит во всех цивилизованных странах. Интересен тот факт, что по подсчетам специалистов, если бы земля была передана тем, кто занят в сельском хозяйстве, а не всем детям - наследникам, то средняя величина земельного надела составляла бы 8 га (а не 3-3,5 га, как сейчас), что приблизилось бы к среднеевропейскому уровню (1, с. 211).
В 1990 г. правительство Сербии приняло закон, в котором вводилось положение о земельном максимуме для несельскохозяйственного населения. Если раньше он составлял 3 га, то по закону он сокращался до 0,5 га. Земля полностью наследуется лишь наследниками, работающими в сельском хозяйстве. Однако те должны в течение пяти лет выплатить денежную компенсацию своим родственникам, которые не получают по этому закону наделов. В том же году был принят закон, согласно которому каждому работнику сельского хозяйства гарантировалось право собственности на неограниченное количество земли.
В том же году министр сельского хозяйства СРЮ Д. Весе-линов заявил: «К крестьянину нашей страны стала возвращаться надежда, что он больше не будет "гражданином второго сорта"» (1, с. 220).
Прошло 20 лет. Что же изменилось? Стал ли сербский крестьянин полноправным гражданином? К сожалению, в результате ошибочной политики развития сельского хозяйства осталась прежняя дилемма: сохранить или радикально изменить существующую систему сельского хозяйства Сербии, основанную на небольших наделах, развивать промышленное производство продовольствия, постепенно шаг за шагом приспосабливаясь к новым условиям?
Стоит заметить, что хотя в стране только сектор производства продуктов питания и сельского хозяйства на протяжении длительного периода времени имеет положительный внешнеторговый баланс, сельхозпроизводитель продолжает чувствовать себя человеком второго сорта.
Население сербских городов также чувствует себя обманутым и бесправным (увеличилось число безработных, почти половина средней заработной платы идет на питание), но горожане сами формируют обманывающую их власть. Все значимые политические партии - городские как по социальному составу, так и по идеологии.
По мнению сербского исследователя Р. Каролича, сохраняющееся политическое, культурное и экономическое доминирование городов в Сербии порождает острые проблемы из-за того, что городское население больше не располагает знаниями, необходимыми в наше время. Сказались десять лет военного конфликта и международной изоляции в конце прошлого века, а также десять лет беспощадных изменений в экономике и политизации всех сфер жизни. В результате информация по ключевым проблемам современности, которой располагает городское население, критерии эффективности, которыми оно руководствуется, не отвечают современным требованиям. Подчас превалирует стремление избежать столкновения с реальностью.
«У нас принято говорить о необыкновенной эффективности поставленного на промышленную основу сельскохозяйственного производства в развитых европейских странах и при этом не учитывается величина государственных субсидий в эту отрасль. Без этих субсидий, а также низких цен на нефть и остальные агрохимические факторы, сельское хозяйство в европейских странах вообще не могло бы существовать» (5).
Особую опасность, как считает Р. Каролич, представляет наступающий «климатический хаос». Приспособление к изменяющимся климатическим условиям потребует строительства каналов и насыпей, создания системы орошения, принятия мер по защите производителей от последствий неблагоприятных метеорологических условий, а также увеличения государственных резервов продуктов питания и фондов поддержки производителей продуктов питания.
Положение сербских крестьян остается исключительно тяжелым, и потому производство продуктов питания в стране продолжает сокращаться. Численность крестьян в Сербии уменьшается. По оценкам экспертов, в ближайшем будущем она сократится наполовину. Зарубежные аналитики считают, что аграрная Сербия вскоре начнет импортировать продукты питания.
«Каковы же причины этого?» - задает вопрос Р. Каролич в своей статье «Крестьяне и граждане». Неужели и сегодня, как и более полувека тому назад, вопрос сводится к идеологической ослепленности властей, заменивших прежнюю веру во всесилье государства слепой верой в «невидимую руку рынка», которая сама собой решит проблемы экономики?
«Может быть, власти Сербии не согласны с мнением эконо-миста-нобелиата Дж. Стиглица, считающего, что "невидимой руки
рынка" не существует, и с мнением другого лауреата Нобелевской премии - П. Кругмана, считающего, что продукты питания - не то же самое, что и другие товары?» - спрашивает сербский автор (4). А может быть, все сводится к тому, что промышленное население городов выход из сложившейся тяжелой ситуации в экономике ищет в «реиндустриализации», а не более масштабных преобразованиях?
По мнению Р. Каролича, создается впечатление, что власти Сербии и специалисты забыли урок истории: разруха села всегда предвестник разрухи городов, а государство всегда опирается на крестьянина. Он считает, что в сельском хозяйстве Сербия движется в направлении, с которого развитые страны уже свернули. Если в развитых странах речь идет о переходе к «зеленой» декар-бонизированной экономике, отказе от интенсивного сельскохозяйственного производства, уменьшении величины наделов и развитии такого сельского хозяйства, которое бы меньше загрязняло природу, то в Сербии ведутся дискуссии об укрупнении сельскохозяйственных наделов и развитии промышленного производства, увеличении доли механизации, усилении использования искусственных удобрений и уменьшении численности сельскохозяйственного населения (5).
Итак, производители продуктов питания видят в государстве виновника плачевного состояния сельского хозяйства Сербии, тогда как другая часть населения страны вину за создавшуюся ситуацию возлагает на самих крестьян.
«Создается впечатление, что непонимание между сельским и городским населением Сербии представляет большую опасность для стабильности страны, чем все другие национальные и региональные конфликты», - заключает Р. Каролич (5).
Стратегия развития сельского хозяйства Сербии не учитывает в достаточном объеме также спекуляцию с ценами на продукты питания на рынках, которая имеет тяжелые последствия для низкоаккумулятивного первичного производства.
Р. Каролич подчеркивает, что стратегия развития сельского хозяйства, принятая в Сербии, полностью противоречит выводам, сделанным на проходившей 10-20 июля 2010 г. в Брюсселе конференции о будущем сельского хозяйства в европейских странах. На ней было заявлено о необходимости перехода от интенсивного сельскохозяйственного производства к модели, которая призвана поддерживать возрождение сельскохозяйственных угодий (6).
Р. Каролич считает, что следует отказаться от точки зрения о том, что небольшие наделы носят «некоммерческий» характер и их нужно уничтожить (4). Домашнее хозяйство, располагающее 3 га, не может потребить все продукты питания, производящиеся на них. Благодаря продаже части урожая и скота производители платят налог, оплачивают электроэнергию, покупают одежду и обувь. Сейчас часто крестьяне пополняют свои доходы за счет частичной занятости в других сферах деятельности. Кстати, это же можно сказать и об американских фермерах, которые располагают наделами до 50 га.
Однако что касается Сербии, то существует проблема, характерная именно для этой страны. Речь идет о большом проценте «старческих» домашних хозяйств, которые не в состоянии интенсивно участвовать в производственном процессе. Важна также проблема исключительно низких субсидий, направляемых в сельское хозяйство. Они ставят отечественных производителей в неблагоприятное положение по отношению к импортерам продуктов питания. Создавшаяся ситуация не способствует привлечению в сферу сельского хозяйства безработного городского населения и молодежи.
«Ускоренный экономический транзит в Сербии оставил крестьян в сфере первичного производства, исключив их участие в более прибыльных отраслях, связанных с переработкой сельскохозяйственной продукции и ее сбыте» (5). При приватизации у крестьян были отняты даже амбары для силоса и складские помещения. Таким образом, в условиях первоначального накопления капитала, схожего с тем, что было 100 лет тому назад, крестьяне оказались объектами немилосердной эксплуатации со стороны сектора, занимающегося переработкой и торговлей сельскохозяйственной продукцией.
К сожалению, крестьяне Сербии - самая большая группа населения, которая в силу характера своей деятельности и места проживания в течение длительного периода времени подвержена политической маргинализации, экономической эксплуатации и социальной обособленности. 20% населения Сербии, которые занимаются производством продуктов питания, не имеют в настоящий момент своих представителей в сербском парламенте. Об их социальной маргинализации, в частности, говорит тот факт, что свыше 250 тыс. молодых крестьян не женаты, поскольку девушки считают, что жить в сельской местности бесперспективно. «Быть
крестьянином - это значит оставаться предметом насмешек, быть олицетворением "отсталости"», - сетует Р. Каролич (5).
Среди крестьян в современной Сербии больше всего в процентном отношении бедных. Типичные новые бедняки - это живущая в поселке сельского типа семья с работающими родителями. «Крестьяне в настоящий момент представляют собой маргинальную социальную группу, которая не получает даже статуса гонимой, как некоторые народности или национальные группы, подвергающиеся дискриминации. Такое отношение к крестьянам в Сербии, очевидно, не изменится без их самоорганизации для защиты своих интересов и выживания и защиты их государством», -говорится в статье «Крестьяне и граждане» (6).
Хотя промышленность в Сербии почти уничтожена, городское население все еще пребывает в уверенности, что все еще достаточно продуктов питания, иначе власть не удержится. Горожане не понимают, что Сербия, как и другие страны, вскоре столкнется с недостатком продуктов питания, воды и энергии и, следовательно, производство продуктов питания не является заботой только крестьян. Каролич напоминает слова Нобелевского лауреата экономиста П. Кругмана: «Мир по окончании современного экономического кризиса столкнется с кризисом продовольствия» (6).
Поэтому, снова и снова подчеркивает Р. Каролич, в работе парламента необходимо участие «людей от земли», которые лучше всего знают состояние местной экономики, волнующие ее проблемы, а также возможности приспособления к новым условиям. Это особенно относится к такому стратегически важному сектору экономики, как производство продуктов питания.
Что касается объединения самих работников сельского хозяйства, то, по некоторым данным, в Сербии в 2011 г. на бумаге и фактически существовало свыше 200 зарегистрированных объединений и десяток ассоциаций в аграрном секторе (9). В последнее время в селах процесс основания объединений и кооперативных союзов принял массовый характер. Их образовывают скотоводы, огородники, овощеводы, виноделы, производители молочной продукции. Встречаются случаи, когда в некоторых селах существуют два одинаковых объединения, противостоящих друг другу.
Однако, как считает сербский автор К. Райевич, существует много примеров из близкого и далекого прошлого, подтверждающих тот факт, что объединение крестьян для выражения их общих интересов никогда не привлекало их. По его мнению, для сербских крестьян традиционно характерно недоверие к государству, коопе-
ративам, крупным землевладельцам и бизнесменам разных мастей. «Тысячу раз одураченный, обманутый и расстроенный сербский крестьянин не верит никому, даже самому себе» (9). Однако нет сомнения, что крестьянам необходимы объединения и ассоциации. Они должны влиять на монополистов и разнообразные лобби, которые диктуют правила поведения в сельском хозяйстве и пищевой промышленности. Их цель - бороться за справедливое распределение прибыли на рынке сельскохозяйственной продукции, где одинокий крестьянин может потеряться в игре больших цифр. К. Райевич подчеркивает, что отнюдь не все равно, кто будет возглавлять ассоциации и объединения. Это должно быть расторопное и неподкупное руководство.
К сожалению, в Сербии ассоциации, которые претендуют на то, чтобы быть национальными, все еще находятся в стадии становления и не могут оказать помощь крестьянам в решении многочисленных проблем, стоящих перед ними. Как замечает председатель Общества экономистов-аграриев Сербии М. Шеварлич, выходит больше законов о кооперативах и становится все меньше кооперативов. (Кстати, можно упомянуть, что первая задруга, т. е. крестьянский кооператив, на территории Сербии возникла в 1846 г.; она же была второй в Европе и третьей в мире (12).)
В последнее время были подготовлены сразу несколько проектов закона о кооперативах. Первый - Министерством экономики Сербии (проект Закона о кооперативах), второй и третий - Закон о кооперативах и Закон о кооперативном фонде - были подготовлены Секретариатом по сельскому хозяйству, лесам и водному хозяйству Воеводины. Однако в подготовке этих законов не участвовали ни один представитель кооперативов (ученических, молодежных, студенческих, потребительских, ремесленных, жилищных или многочисленных сельскохозяйственных) и кооперативных союзов (несколько отраслевых, 12 региональных, один областной и один республиканский), ни даже специалисты, занятые в этой области.
Несмотря на отсутствие координации законодательной деятельности Министерства экономики и Министерства сельского хозяйства, во всех этих проектах прослеживается одна и та же мысль: десятилетиями создаваемую кооперативную собственность, которую сейчас относят к так называемой «общественной собственности», необходимо или приватизировать, или административным распоряжением перевести в государственную собственность. По словам М. Шеварлича, такое «решение» представляло бы удар по самому сердцу Сербии. «Любое из двух предложенных
решений - трансформации кооперативной собственности в частную или государственную - будет несправедливым изъятием имущества, которое своим трудом заработали поколения членов кооператива» (12). Единственно справедливым решением, по его мнению, было бы всему имуществу, заработанному членами кооперативов, придать статус кооперативной собственности.
Обращаясь к проекту Закона о кооперативном фонде, являющемуся, судя по всему, «продолжением» проекта Закона о кооперативных обществах, М. Шеварлич указывает на то, что полностью неприемлемым является положение о «переходе» всего имущества, находящегося в собственности кооператива, в распоряжение государственного «кооперативного фонда», поскольку, по нормативным актам Международного кооперативного альянса1, кооперативная собственность неприкосновенна и ею могут распоряжаться только члены кооперативов и их ассоциации. Авторы проекта, очевидно, выпустили из вида, что собственность кооператива представляет собой особый вид частной собственности и поэтому она не может быть приватизирована. В конце статьи М. Шеварлич подчеркивает, что члены кооперативов сами должны, руководствуясь установленными правилами, регулировать отношения в кооперативах и кооперативных союзах, придерживаясь при этом и других законодательных актов, принятых в Сербии.
Как считает профессор Института земледелия и огородничества М. Малешевич, «мы являемся свидетелями того, как монополии, хотим мы это признавать или нет, практически управляют сельским хозяйством Сербии, а производители, находясь в стесненных обстоятельствах, вынуждены искать пути, как приобрести удобрения, какие семена использовать. Закон о кооперативах должен утвердить некую новую модель кооператива. Очевидно, время показало, что село не может существовать без кооперативов. Было время, когда село опиралось на кооператив и все сельскохозяйственные производители шли в него, как в свой второй дом для приобретения материалов, семян, удобрений. С помощью кооперативов крестьяне вывозили и продавали скот, сельскохозяйственные
1 Международный кооперативный альянс (МКА) - международная организация, объединяющая национальные, региональные союзы и федерации кооперативов, главным образом потребительских, кредитных и сельскохозяйственных. Основан в Лондоне в 1895 г. В настоящее время в него входят свыше 250 организаций-членов из более чем 100 стран, насчитывающих в своих рядах порядка 800 млн. кооператоров.
продукты. Кооператив был основой жизни на селе, вселял надежду и открывал перспективы» (8).
По словам М. Малешевича, было потеряно 10 лет в поисках новой модели. «Надеюсь, что, наконец, такая модель оформилась. Без кооперативов или ассоциаций, как бы они ни назывались, не может быть дальнейшего развития села, возвращения в село молодых, не говоря уже о конкурентоспособности сельскохозяйственных производителей Сербии и каких-либо дальнейших перспективах» (8).
Как считает М. Малешевич, крестьяне и в центральной Сербии, и в Воеводине никогда не откажутся от своей земли и имущества, независимо от того, идет ли речь о 3-4 или 10 га земли. «Я надеюсь, что новая модель объединит этих людей и превратит их в товарных производителей, в крупных производителей, которые станут серьезными партнерами современных торговцев и работников сельскохозяйственного производства» (11).
Если это не произойдет, то следует ожидать значительного кризиса в сфере производства продуктов питания.
Говоря словами лауреата Нобелевской премии Теодора Шульца, бедность - показатель недостаточного учета законов экономики сельского хозяйства. Страны бедны не потому, что они аграрные, а потому, что экономически и стратегически безответственно относятся к развитию сельского хозяйства и села.
По имеющимся данным, на октябрь 2008 г. в Сербии было 2055 сельскохозяйственных кооперативов и свыше 70% их не имели ни одного агронома или другого специалиста с высшим образованием (11).
Ситуация оставляет желать лучшего и в житнице Сербии -Воеводине, где задруги экономически более мощные и где администрация достаточно внимательно относится к сельскому хозяйству и селу. Так, по данным Кооперативного союза Воеводины, в 100 зарегистрированных кооперативах, или 22% из 457 сельскохозяйственных кооперативов, нет ни одного занятого сотрудника (11). Эти кооперативы, существующие лишь на бумаге, не могут быть моторами развития сельских районов и оказывать услуги работникам сельского хозяйства и населению. В 193 сельскохозяйственных кооперативах, в которых занято 2967 сотрудников, только 96 имеют высшее специальное образование (11).
Ситуация в Центральной Сербии выглядит еще более удручающей. Как говорится, чем южнее, тем грустнее, пишет М. Шеварлич.
Удивительно, но в это же время, по данным Национальной службы по трудоустройству, в стране имеется свыше 3000 незанятых специалистов-аграриев, включая магистров и даже докторов. Среди них приблизительно 20% числятся в списках незанятых свыше восьми лет (11).
За последние десять лет значительные средства от приватизационных доходов и иностранных кредитов вложены по различным программам в развитие малых и средних предприятий, в число которых, в отличие от других стран, в Сербии не входят кооперативы.
В 2009 г. Министерство экономики и регионального развития, проводя последний конкурс на предоставление кредитов для юридических лиц в размере 5000-30 000 евро, заявило, что они не могут быть использованы для программ развития первичного сельскохозяйственного производства. И это в стране, где за счет сельского хозяйства формируется свыше 1/3 национального дохода.
Вместе с тем в противовес республиканским министерствам и Фонду развития Республики Сербии все ведомственные секретариаты и областные фонды оказывают финансовую поддержку программам развития первичного сельскохозяйственного производства и кооперативному сектору сельского хозяйства Воеводины.
В конце статьи М. Шеварлич пишет: «Такое отношение государства к сельскохозяйственным кооперативам, а также всем другим кооперативам, с одной стороны, а также незанятым специалистам-аграриям - с другой, должно было бы заставить всех граждан, а особенно крестьян призадуматься, за кого голосовать на предстоящих парламентских выборах» (11).
Чедомир Кецо, редактор газеты «Мое хозяйство», пишет в статье «Спасение от обмана - точный договор»: «Интересно, что ни одно объединение, кооперативы или союзы кооперативов не предложили крестьянам необходимый сервис для того, чтобы вернулась система договоров. Крестьянам больше всего хотелось бы свое производство развивать со своими деньгами, прибегая к банковским кредитам, полученным под приемлемые проценты. Однако, судя по всему, монополисты, занятые в сфере переработки продукции, борются за то, чтобы сельхозпроизводители в Сербии никогда не были сильными и оставались в зависимости от них и их предложений» (7).
По словам председателя Общества аграриев-экономистов Сербии, в море стратегий, платформ, программ и т.д. недостает только одной «мелочи» - конкретных предложений, которые бы
всем были понятны и направлены на оживление сельского хозяйства Сербии. В связи с этим он предлагает для начала три конкретных шага.
Во-первых, вместо финансирования запасов замороженного мяса для продажи лучше было бы сербским хозяйствам, имеющим рабочую силу и земельный участок, определить поголовье скота, весь прирост которого они бы использовали для своих нужд бесплатно. Если в стране возникнет нехватка мяса, то государство может изъять 10-20% поголовья у производителей таким образом, чтобы они не были разорены.
Второе предложение сводится к тому, что государство в срочном порядке принимает закон о переводе всего имущества в кооперативах, которое рассматривается как общественное, в их собственность. «Общественная собственность в задругах de facto не может существовать, как не может, например, существовать общественная собственность на частных предприятиях, так как кооперативы создали их члены, платя как частные лица свои членские взносы... Государство же в настоящий момент практически распродает за бесценок собственность кооперативов в процессе трансформации общественной собственности в другие виды собственности» (13).
Третье предложение заключается в том, чтобы всем работникам сельского хозяйства, которые не имеют другой профессии, были обеспечены минимальные пенсии по возрасту или инвалидности за счет бюджета Министерства труда и социальной политики. В случае же если работник желает получать более высокую пенсию, он должен сделать дополнительные отчисления. «Если государство не примет конкретные меры по субсидированию, стимулированию работников сельского хозяйства на длительный срок, село определенно будет обречено на вымирание» (13).
Однако, по мнению ряда участников дискуссии, последовавшей вслед за публикацией данной статьи, оживлять село поздно или почти поздно. Тот, кто покинул село, как правило, не возвращается назад: трудно возвращаться туда, где нет дорог, телефона, электричества - каких-либо условий для нормальной жизни. Приезжают, как правило, на похороны родственников или бывших соседей или на week-end, показать своим новым знакомым, где жили раньше. Чаще всего возвращаются, выйдя на пенсию или приехав из-за границы, так и не приобретя там какой-либо серьезной профессии.
В данном случае речь идет о селах, расположенных в горах, где механизация на уровне каменного века и трудно что-либо производить. Однако были времена, когда и в этих селах работали школы, поликлиники, магазины. Сейчас лишь каждое пятое село имеет начальную школу, в них отсутствует поликлиника или магазин. Человек ХХ1 в. не может жить в таком селе. «О крестьянине вспоминают только перед выборами, когда особенно разгорается борьба за власть и нужны голоса» (13).
Истины ради надо сказать, как пишет в конце своей статьи М. Шеварлич, что некоторые коллеги из Швейцарии, рассуждающие прежде всего прагматично, говорят, что живущим в горах их согражданам надо дать все, что они хотят, только для того, чтобы они не спускались с гор. Поскольку если они спустятся в города, то никто из них больше никогда не вернется назад.
Тенденция ухода из села в город является общебалканской. «Для болгарского крестьянина заветной мечтой было стать гражданином, тем более превратиться в промышленного рабочего. Но это была и общая, универсальная для Восточноевропейского региона закономерность социальной трансформации периода постсоциализма», - пишет российский исследователь Н. Коровицина1.
«Что касается перспектив аграрного сектора Сербии в случае ее присоединения к ЕС, то экспорт сельскохозяйственной продукции, невзирая на то, какие валютные поступления он бы ни обеспечивал, не представлял бы такой интерес для европейского рынка, как мы думаем», - говорится в статье К. Райевича (10). Что же касается государственной поддержки производителей не только в Сербии, но и во всех развивающихся странах, то ЕС считает ее лишней, поскольку при этом оказывается непосредственное давление на производство и сельское хозяйство и исключается конкуренция. Все это угрожает положению отечественных сельхозпроизводителей.
В аналитическом докладе Европейской комиссии о состоянии сельского хозяйства Сербии обращается внимание и на другие факторы, препятствующие его развитию по европейскому пути. Это, прежде всего, мелкие наделы, с которых собираются низкие урожаи, устаревшие техника, структура и способ производства, сокращение поголовья скота. «Данные о том, что 87% обрабатываемого земельного фонда находится в руках мелких производите-
1 Восточноевропейский путь развития: Социокультурные контуры. - Режим доступа: http://www.situation.ru/app/j_art_104.htm
лей, владеющих не более 2-3 га земли, - достаточная причина для того, чтобы разработать новую земельную политику, заняться укрупнением наделов, которые бы позволили применить современную агротехнику и собрать высокие урожаи. Правильная земельная политика - ключ к успеху, поворот, которого недостает сельскому хозяйству Сербии», - пишет К. Райевич (9). Как видим, эта точка зрения полностью противоречит той, которой придерживаются другие специалисты, на которых мы ссылались ранее (Р. Каролич).
Однако несомненно можно утверждать, что четко разработанная стратегия с установленными приоритетами и перспективами на будущее, невзирая на смену господствующих элит, может благоприятно сказаться на сельском хозяйстве страны и положении сельхозпроизводителя. А пока сельские жители продолжают ощущать себя жертвами постсоциалистической трансформации, изо дня в день чувствуя, как увеличился сократившийся при социализме разрыв в уровне жизни между городом и селом.
Если коллективизация подразумевала принудительное отчуждение собственности, то деколлективизация - прав на социальную поддержку.
В заключение уместно привести вывод К. Ханна об отношениях собственности в постсоциалистических обществах: «Нужно было не соглашаться с неолиберальными рекомендациями априори: нужно знать и понимать, чего хочет местное сообщество, уважать его способность к самоорганизации, а не навязывать стандартные либеральные мысли» (3).
Список литературы
1. Аграрная реформа в странах Центрально-Восточной Европы и России. -М., 2003. - 253 с.
2. Аграрное законодательство зарубежных стран и России. - М., 2011. -320 с.
3. Ханн К. Сельское хозяйство и отношения собственности в постсоциалистических обществах. - Режим доступа: http://ecsocman.hse.ru/data/701/ 627/1219/hann_otnosheniya_sobstvennosti.PDF
4. Karolic R. Seljaci i Gradani (1): Podeljena Srbija. - Mode of access: http ://poljoprivreda.biz/stav/seljaci_i_gradjani_i_podeljena_srbija.
5. Karolic R. Seljaci i Gradani (2): Znanje i politika. - Mode of access: http://poljoprivreda.biz/stav/seljaci_i_gradjani_2_znanje_i_politika
6. Karolic R. Seljaci i Gradani (3): odrzivost i profitabilnost. - Mode of access: http://poljoprivreda.biz/stav/seljaci_i_gradjani_3_odrzivost_i_profitabilnost
7. Keco C. Spas od prevare - precizan ugovor. - Mode of access: http:// poljoprivreda.biz/stav/spas_od_prevare_precizan_ugovor
8. Malesevic M. Zadruga seljakova druga kuca. - Mode of access. - Режим доступа: http://poljoprivreda.biz/stav/zadruga_seljakova_druga_kuc
9. Rajevic K. Nemoc asocijacija poljoprivrednika. - Mode of access: http://poljoprivreda.biz/stav/nemoc_asocijacija_poljoprivrednika
10. Rajevic K. Preokret za agrar. - Mode of access: http://poljoprivreda.biz/ stav/preokret_za_agrar
11. Sevarlic M. Agronom u svakoj poljoprivrednoj zadrugi. - Mode of access: http://poljoprivreda.biz/stav/agronom_u_svakoj_poljoprivrednoj_zadrugi
12. Sevarlic M. Sve vise zakona o zadrugama - sve manje zadruzne svojine. -Mode of access: http://poljoprivreda.biz/stav/sve_vise_zakona_o_zadrugama_sve_ manje_zadruzne_sv...
13. SevarlicM. Tri predloga za ozivljavanje poljoprivrede i sela. - Mode of access: http://poljoprivreda.biz/stav/tri_predloga_za_ozivljavanje_poljoprivrede_i_sela
