CC BY
1
Глушаев А.Л. «Как они меня заставляли отказаться от Бога...»: казус советского верующего 1960-х годов // Технологос. -2022. - № 1. - С. 70-80. DOI: 10.15593/perm.kipf/2023.1.05
Glushaev A.L. «How They Made Me Give Up God.»: a Case of the Soviet Believer in the 1960s. Technologos, 2023, no. 1, pp. 70-80. DOI: 10.15593/perm.kipf/2023.1.05
Научная статья
Б01: 10.15593/регш.к1р172023.1.05 УДК 277.4-67+279.125](470.53)"1950/1960"
«КАК ОНИ МЕНЯ ЗАСТАВЛЯЛИ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ БОГА...»: КАЗУС СОВЕТСКОГО ВЕРУЮЩЕГО 1960-Х ГОДОВ
А.Л. Глушаев
Пермский государственный институт культуры, Пермь, Россия
О СТАТЬЕ
Поступила: 20 февраля 2023 г.
Одобрена: 1 апреля 2023 г.
Принята к публикации: 01 октября 2023 г.
Ключевые слова:
баптисты, пятидесятники, религиозные практики, СССР, микроистория, Очёр, Пермская область, советский верующий.
АННОТАЦИЯ
На основе архивных материалов и публикаций в советской периодической печати реконструируются события конца 1950-х - начала 1960-х годов. Они произошли в г. Очёре Пермской области. В городе собиралась небольшая группа евангельских христиан-баптистов. В конце 1959 года внутри общины произошёл раскол. Несколько женщин пережили новую религиозную конверсию. Они стали последовательницами пятидесятников. Конфессиональный раскол протекал на фоне интенсивных религиозных переживаний, которые были описаны в письмах одной из участниц событий. Письма отправлялись в Очёрский райком и Пермский обком КПСС. В рамках антирелигиозной кампании этим письмам дали ход. Состоялись товарищеские суды. В районной периодической печати публиковались фельетоны, высмеивающие верующих, и обличительные заметки. Судьбы верующих оказались в поле зрения местной атеистической общественности. Цель исследования - выявить социокультурные обстоятельства жизни верующих в локальном сообществе г. Очёра и увидеть через призму малого социальные и культурные технологии советской жизни. Методологической основой работы выбран микроисторический подход, в котором преобладает особое внимание к контексту и деталям повседневности. Автор показывает удивительную способность верующего человека переплетать в собственном сознании и эмоциональных переживаниях свой религиозный опыт и образный мир советской повседневности. Эта способность рассматривается как одна из существенных характеристик феномена советского верующего и советской религиозности, сформировавшихся к середине XX века. Биографический казус Натальи Дмитриевны Ершовой, перипетии её судьбы позволяют заметить разрывы той социальной реальности, в которой жил «простой советский человек». Благодаря этому можно увидеть и описать характер и специфическую субъектность советского верующего.
© ПНИПУ
© Глушаев Алексей Леонидович - кандидат исторических наук, доцент кафедры культорологии и философии, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-3779-3537, e-mail: perst-ur@mail.ru.
© Aleksey L. Glushaev - Candidate of Sciences in History, Associate Professor of Department
of Cultural studies and Philosophy, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-3779-3537, e-mail: perst-ur@mail.ru.
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Вклад 100 %.
Эта статья доступна в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License (CC BY-NC 4.0)
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License (CC BY-NC 4.0)
«HOW THEY MADE ME GIVE UP GOD...»: A CASE OF THE SOVIET BELIEVER IN THE 1960s
Aleksey L. Glushaev
Perm State Institute of Culture, Perm, Russian Federation
ARTICLE INFO
ABSTRACT
Received: 20 February 2023 Revised: 1 April 2023 Accepted: 01 October 2023
Keywords:
Baptists, Pentecostals, religious practices, USSR, microhistory, Ocher, Perm region, the Soviet believer.
The article reconstructs the events of the late 1950s and early 1960s on the basis of archival materials and publications in the Soviet periodical press. They took place in the town of Ocher, Perm region. A small group of Evangelical Christian Baptists gathered in the town. At the end of 1959, a schism occurred within the community. Several women experienced a new religious conversion. They became followers of the Pentecostals. The schism proceeded against the backdrop of intense religious experiences. One of the believers described her experiences in letters and sent them to the Ocher District Committee, then to the Perm Regional Committee of the CPSU. As part of the anti-religious campaign, these letters were provided. Friendly courts were held. Feuilletons and accusations were published in the regional periodical press. The destinies of believers were to be decided by the local atheistic community.
The purpose of the study is to identify the socio-cultural circumstances of the life of believers in the local community of the town of Ocher, and to see it through the prism of the small social and cultural technologies of Soviet life. The methodological basis of the study is a microhistorical approach focusing on the context and details of everyday life.
The author shows the believer's ability to intertwine in his or her own mind and emotional experiences his or her religious experience and the figurative world of the Soviet everyday life. This ability is considered as an essential characteristic of Soviet religiosity, which had been formed by the middle of the 20th century. The biographical incident of Natalya Ershova, the vicissitudes of her fate allow us to notice the breaks in the social reality in which the 'ordinary' Soviet person lived. Due to this, one can identify and describe the character and specific subjectivity of the Soviet believer.
© PNRPU
В начале января 1960 года заседание Совета пенсионеров г. Очёра1 (небольшого районного центра Пермской области2) оказалось в центре внимания местной прессы. Корреспондент районной газеты «Ленинское знамя» сообщал об активности собравшихся, обсуждавших «недостойное поведение пенсионерки Н. Д. Ершовой» [2, с. 2].
В этом провинциальном городе, имевшем уже два века истории, многие люди, связанные родственными, соседскими, приятельскими либо производственными отношениям, хорошо друг друга знали, и события, подобные заседанию пенсионеров, быстро становились известными широкому кругу горожан. Тем более об этом написали в газете, указав и главную героиню, и место её проживания.
Суть «недостойного поведения» пенсионерки, по свидетельству автора газетной статьи, заключалась в следующем: она вместе с сестрой проявила усердие «по сколачиванию новой секты. Наталья и Таисья стали показывать любому, как на них "нисходит дух святой", что он предсказывает. Завалили они письмами учреждения» [2, с. 2]. Возможно, в другое время личная жизнь двух пенсионерок и не привлекла бы особого внимания работников районного партийного аппарата, но эпистолярная активность сестёр совпала с политическими заявлениями первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущёва о построении коммунистического общества в СССР и... развертыванием очередной антирелигиозной кампании.
Итак, казалось бы, событийный ряд этой истории вполне укладывается в рамки исследований о «гонениях на верующих» в период «последнего штурма небес» начала 1960 года. Одна-
1 Автор в соответствии с фонетикой русского языка и правилами орфографии считает необходимым использовать букву «ё», особенно при написании топонимов или названия жителей, образованного на основании топонима (Очёр, Очёрский район, очёр-цы). Однако при цитировании исторических источников сохраняется форма написания слов через букву «е», если так зафиксировано в тексте. При воспроизведении архивных документов сохраняются диалектные и стилистические, а подчас и орфографические особенности авторского текста.
2 В 1959 году в Очёре проживало примерно 13 400 жителей [1, с. 30].
ко тот комплекс источников, который был выявлен в архивных и библиотечных фондах, позволяет, по нашему мнению, реконструировать не только локальное событие 60-летней давности, но увидеть за этим событием нечто большее - варианты культурных практик советских граждан; их отношения, часто травматические, с властными институциями; процедуры коллективного надзора, драматически влиявшие на судьбы людей. И, конечно же, обнаруженные «письма во власть» пожилой женщины помогают поставить и отчасти решить вопросы изучения истории ментальной жизни советских верующих. В последнем случае тексты Н. Д. Ершовой заслуживают особого внимания как исторические документы , зафиксировавшие «голос народа», формирующие словесный портрет «простого советского верующего» и способствующие верификации иных исторических источников, в частности газетных публикаций.
Как нельзя кстати публицистические и пропагандистские статьи районной газеты «Ленинское знамя» конца 1950-х - начала 1960-х годов оказались, по нашему мнению, не менее важными источниками для настоящего исследования. В местной периодической печати публиковали не только идеологически залакированные статьи, но нередко писали о злободневных вопросах жилищно-коммунального хозяйства г. Очёра, сообщали о бытовых неурядицах и, как полагалось говорить в то время, информировали общественность о «неблаговидных поступках» сограждан. В наборе общественно порицаемых проступков чаще всего фигурировали пьянство, поведение хулиганов и дебоширов и связанные с алкоголизмом преступления4. К этому «набору» следует добавить активность «церковников и сектантов», о которых вспоминали во время антирелигиозных кампаний. Стремление авторов газетных публикаций, а это были не только профессиональные журналисты, но и внештатные сотрудники (рабселькоры5), описать рафинированные образцы поведения советского гражданина заставляло использовать в качестве негативных примеров казусы, почерпнутые из публично проводившихся общественных и уголовных судов, из наблюдений за обычной жизнью очёрцев. В журналистских статьях, заметках, фельетонах, хотели того сами авторы или нет, всплывали недекларируемые нормы, которыми руководствовались в быту, фиксировались повседневные практики в отношениях мужчин и женщин, начальников и подчинённых, родителей и детей.
Вслед за этим, опираясь на круг исторических источников, связанных с локальной историей, были определены методологические основы исследования, обозначенные как микроисторический подход, предполагающий работу с малыми объектами6. В современной историографии этот метод, по мнению С.В. Журавлёва, позволяет «увидеть под "микроскопом" то, что недоступно не вооруженному специальными методиками взгляду. Тем самым в истории выявляется уникальное, казусное, и одновременно через малое и частное ищутся пути к лучшему пониманию более общих связей, отношений и процессов» [7, с. 17]. Иными словами, микроистория помогает увидеть в малых объектах реалии большого мира.
Важным условием в подобных исторических реконструкциях является внимание к контексту и деталям повседневности. Люди, участники событий, жили и действовали в обстоя-
3 Оговоримся, что в архивном деле представлены машинописные копии писем Н.Д. Ершовой и Т.Д. Морозовой. Впрочем, копии сохранили специфику языка авторов.
4 Этот «набор» был задан политическим руководством страны. Так, в заключительном слове Н.С. Хрущёва на XXI съезде КПСС (февраль 1959 г.) была своеобразно обозначена «единственная» проблема в жизни советских граждан - злоупотребление спиртными напитками и самогоноварение [3, с. 115].
5 Рабочие и сельские корреспонденты - внештатные корреспонденты центральных и региональных газет в СССР [4, с. 350, 379; 5].
6 Сформулированные в микроистории принципы исследования прошлого (К. Гинзбург, С. Черутти, Э. Ле Руа Ладюри, Р. Дарнтон и др.) к настоящему времени сложились в разветвлённую систему научных подходов. Как замечает А.С. Кимерлинг, скорее следует говорить о микроисторической традиции, охватывающей «значительное количество исторических школ XX в., для которых стало важным увидеть прошлое в его реальности, несводимой к иллюстрации политической, социологической или экономической теории» [6, с. 31].
тельствах, заданных жизненным укладом, социальным временем, политической реальностью, подстраивались к ним, но и обустраивались в обыденной текучке дел . Время и место жительства формировали повседневный опыт человека, культурные и социальные технологии его (не)обычной жизни.
К примеру, в 1950 году жителей Очёра стали считать горожанами. Облик города, бывшего рабочего посёлка, определялся в первую очередь Очёрским машиностроительным заводом, основанным ещё во второй половине XVIII века в уральской вотчине Строгановых. Однако к середине XX века Очёр сохранил многие специфические черты поселкового образа жизни, включая крестьянские избы, покосившиеся заборы и огороды заводчан. По свидетельству стороннего наблюдателя, «деревянный город» представлялся остатком «былого очёрского захолустья», несоразмерным современным планам коммунистического переустройства общества [9, с. 4] .
В автобиографии Натальи Дмитриевны Ершовой читаем, что она «родилась в 1903 году 7 августа в городе Очер ул[ица] Луначарского9 дом № 56» [13, л. 116]. Отец её был рабочим Очерского завода, а мать - прачкой. После смерти родителей Наталья осталась «на иждивении молодого брата, одна сестра умерла в молодых годах в 1918 году. Брата убили во время революции, в переворот 1919 года» [13, л. 116]. Иначе говоря, детские воспоминания о матери и отце, переживание травматического опыта потери близких и вместе с тем специфическая культура, нравы и верования жителей заводского посёлка, характерные для Урала, формировали то, что можно назвать «жизненный мир» Н. Ершовой.
Здесь следует внести некоторую ясность в вопрос о нравах и обычаях местного населения. Очёр и Очёрский район территориально и культурно были и остаются частью исторической области Верхокамье. С конца XVII века это место притяжения сторонников «старой веры». Географическая и культурная изоляция, ориентация на «старину», способствовали сохранению элементов архаики в языке, нравах и обычаях жителей [14, с. 16-18] и формировали устойчивые староверческие сообщества. В послереволюционное время эта культурная среда сохранялась, несмотря на жёсткую и репрессивную антирелигиозную политику власти 1920-1930-х годов. В трёх километрах от Очёра, в д. Лужкова (Лужково), с середины 1940-х годов вновь стал действовать старообрядческий храм. С началом антирелигиозной кампании партийные руководители района задались целью закрыть храм [15, с. 4]. Но несмотря на то, что в 1960 году местную общину старообрядцев белокриницкого согласия лишили регистрации, группы верующих оставались частью территориально локализованной старообрядческой общности, с действующими храмами в г. Верещагино и д. Агеево Верещагинского района и староверческими группами иных толков в сельской местности [16, л. 21-22; 17, л. 59-74].
Элементы религиозной архаики проявлялись в низовых практиках очёрцев, о чём, кстати, можно было прочитать в районной газете. К примеру, на страницах «Ленинского знамени» писали о конфликте молодожёнов, а в текст включили строчку о том, как местный «лекарь-шептун» пытался «присушить» молодых друг к другу [18, с. 4].
То что подобные верования и нравы являлись обычными, закреплёнными в традиции, косвенно подтверждает фраза из письма Н. Д. Ершовой - прямая реминисценция из Открове-
7 Как образно выразился историк И. Сиарто, «единичный казус "прорастает" сквозь ткань различных исторических контекстов, переплетаясь с ними, - как корни одного дерева пробиваются сквозь толщу почвы, смешиваясь с ней и с корнями других деревьев» [8, с. 304].
8 Культурное своеобразие уральских рабочих посёлков и промышленных центров прошлого столетия неоднократно становилось предметом исследования. Автор статьи опирается на сложившуюся историографическую традицию, представленную в работах историков [10-12].
9 Специфика атрибуции мест рождения, локусов, связанных с событиями личной жизни, в советское время выражалась в том, что названия населенных пунктов, улиц воспроизводились в соответствии с существовавшей топонимикой. В 1903 году в г. Очёре не могло быть ул. Луначарского. Однако в автобиографиях советского времени названия мест рождения часто не совпадали с историческими топонимами.
ния Иоанна Богослова - о «втором серпе», который «опустился на колдунов, бабок, пьяниц и тунеядцев» [19, л. 113]. Но, таким образом, и сами тексты нашей героини, сохранившиеся в архиве, оказываются частью локальной традиции, отталкиваются от неё.
В отличие от многих своих соседей и знакомых Наталья Ершова и её сестра Таисья Морозова представляли «незаметное» меньшинство очёрских баптистов. Отрывочные сведения из архивных документов и газетных публикаций помогают частично реконструировать образ этой конфессиональной группы. В одной газетной статье читаем о составе небольшой евангельской общины: «Это сестры Морозовы, потом две женщины за рекой, которые сейчас откололись от секты, две немки Омелия и Устинья, живущие за Разгульным логом, Василий Бо-рунов с женой.» [20, с. 2]. Руководил этой группой, примерно из тринадцати человек [2], Афанасий Мокрушин, уроженец Спешковского сельского Совета (около 14 км от г. Очёра), где большинство жителей носили фамилию Мокрушины [21, с. 2].
Если верить сообщению в районной газете, А. Мокрушин, сравнительно молодой человек, стремился проповедовать как среди горожан, так и односельчан. Подстраиваясь под местную специфику, автор газетной заметки писал: «Не только в Очере он [Мокрушин] пытается затянуть людей в секту, - заявил Кузьма Лазаревич Агеев. - Бывая в своих родных местах, он активно распространяет свое вероучение и пытается втянуть колхозников в свою веру» [21, с. 2].
Немногочисленная очёрская община баптистов поддерживала связи с евангельским сообществом Пермской области. На молитвенных собраниях бывали единоверцы из Перми и Березников [20].
Вероятно, где-то в конце 1958 - начале 1959 года в местной среде баптистов произошёл раскол. Тенденциозный взгляд со стороны на произошедшее рисовал следующую картину: «Наталье Ершовой вдруг вздумалось объявить себя «пророком» под именем Монасии. Не отстала и ее сестра Морозова, объявив себя пророком Марией. А те, что помоложе, одна за другой стали утверждать, что они, мол, говорят «духом», т.е. только успевают рот раскрывать, а «бог» сам их устами говорит. В этом деле стали соревноваться Вера Вахрушева - рабочая водоколонки по ул. Урицкого, Елизавета Борунова - техничка конторы горэлектросети и Елена Морозова - с улицы С. Разина.
Вознегодовал Афанасий. Удалил сестер Ершову и Морозову с собрания и не допускает <.> их больше туда. Приструнил остальных. Ершова объявила Афанасия предателем» [22, с. 2].
Степень достоверности этого фрагмента газетной публикации верифицируется более поздним свидетельством самой Н. Д. Ершовой, когда она написала жалобу в Пермский областной комитет КПСС: «Мы властям не сказали окончание по какой причине мы разошлись с баптистами. Мы Духа Святого получали шесть человек в 1959 году 2 января. Морозова Евдокия Егоровна стала заниматься разлагательством и сказала нам вы нас научите нечистым духом и стала разлагать церковь претыканиями и соблазнами, а потом уехала на лечение на курорт Ялту и когда мы остались одни, тогда Василий Степанович10 прочитал нам скеву.11.
А Афонасий12 Иванович Мокрушин сделался пророком, когда у него началось падение и он сделался попом без рясы13 и нас начал обзывать бледями14 и сволочами вздумал открывать
10 Можно предположить, что речь идёт о Василии Степановиче Борунове, проповеднике общины евангельских христиан-баптистов г. Очёра. Установлено по [20].
11 «Это делали какие-то семь сынов Иудейского первосвященника Скевы. Но злой дух сказал в ответ: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто? И бросился на них человек, в котором был злой дух, и, одолев их, взял над ними такую силу, что они нагие и избитые выбежали из того дома» (Деян. 19. 14,15,16).
12 Так в тексте. Необходимо учитывать специфику местного диалекта, в том числе произношение и написание этого имени в Пермском Прикамье в указанное время. В информационной заметке П. Алексеева написано: «Читали в районной газете о нашем земляке Афонасии Мокрушине? „.с ума спятил наш Афонасий» [21].
13 Выражение «поп без рясы» Н. Д. Ершова заимствовала из антирелигиозной статьи В. Александрова [22].
общину, дабы власти знали где и куда мы собираемся, но Дух Святой ему сказал: "Сыны чертога брачного свободны от всякой записи и мы не подлежим никакой записи"».
Таким образом, в текстах фиксируется событие в небольшой баптистской общине г. Очёра, вызвавшее кризис и раскол в церкви. Оно, событие, было связано с пятидесятниче-скими практиками получения «даров Духа Святого» или «крещения Духом Святым», неприемлемыми в баптизме [23, 24]. Так, отвечая на журналистское обвинение в участии в обряде водного крещения, Н. Ершова сообщала в письме, что «мы сами не принимали крещения водного, а только приняли крещение Духом Святым и мы негде не записаны» [19]. Впрочем, подобные конфессиональные переходы в евангельской среде, особенно в 1950-е годы, не были каким-то необычным явлением [25].
На основе существующих источников можно утверждать, что повторная религиозная конверсия и разрыв с общиной баптистов Н.Д. Ершовой и Т.Д. Морозовой были сопряжены с интенсивными эсхатологическими ожиданиями и переживаниями. Сёстры Ершова и Морозова сообщали, что они вместе с несколькими женщинами молились и постились, и «... три дня и три ночи барствовали15 день и ночь побеждали лукавого» [19, л. 114]. Религиозные переживания отливались в «голоса и пророчества». Основной смысл пророчеств, если судить по тексту заявления, заключался в том, что «Голос последней трубы» прошёл «по всему миру в чем удостоверяют пророки Монасия16 и Мария.», все «книги исполнились они идут к уничтожению, остается одно Евангелие на некоторое время, пока не напечатаются новые» [26, л. 117]. Но это была, скажем так, мотивировочная часть заявления, отправленного в декабре 1959 года в Очёрский райком КПСС.
Главная цель, как полагали писавшие женщины, была следующей: «Просим Вашего разрешения разрешить нам вести воспитательную работу с населением через радиоузел. Проработать Ленинскую Программу по воспитанию родителей и детей. Прошу высших органов Советского Союза провести работу Ленинской Программы по воспитанию мира народа к тысячелетнему царству от праотца господа духом святым высылаю двух лиц пророков от отца сына и духа святого. Проживающих город Очер улица Карла Маркса дом № 102. <...>» [26, л.117].
Примечательным является специфический дискурс верующих, который вобрал в себя и соединил речевые образы библейской эсхатологии и идеологические конструкты советской пропаганды. Со стороны эта специфика выглядит как оксюморон. Например, сёстры писали: «Теперь по окончании книги Евангелии исполнилось 2600 лет, все написанное в Библии о Ленине. Ленинская программа в действии происходит уже 75 лет. От прежних веков было умол-чено, чтобы исполнить волю отца небесного духом Святым, было написано пророкам» [26, л.117]. Обращаясь письменно к власти, Наталья Ершова стремилась одномоментно использовать как секулярный язык этой власти, так и язык библейских текстов, полагая, что в этом нет противоречия. Тем более что она ими владела и без особого труда могла переходить с одного языка на другой. Так, в своей автобиографии Н.Д. Ершова ни словом не обмолвилась о своей вере, но акцентировала внимание на том, что в детстве окончила начальную четырёхклассную школу, в разное время работала в медицинских учреждениях и в 1941 году смогла
14 Так в тексте.
15 Возможно, что в оригинале письма было написано «бодрствовали».
16 Обращает на себя выбор имён, особенно мужского имени Монасии. Вероятно, это имя царя Иудеи Манассии (695-642 гг. до н. э.). Имя нарицательное в евангелизме, с отрицательными коннотациями. Однако в православной и старообрядческой традициях образ Манассии связан с идеей раскаяния и примирения с Богом. Текст молитвы Манассии является дополнением к книгам Паралипоменон в так называемой «православной» Библии и отсутствует в «протестантской» Библии. Возможно, выбор Н.Д. Ершовой имени Монасии как-то связан с православием или старообрядчеством, но из-за отсутствия надёжных источников утверждать подобное оснований нет.
получить аттестат за семь классов. Она сообщала, что «работала сестрой выдвиженкой17, к работе относилась добросовестно и аккуратно и получала большие премии, проработала 10 лет, а потом я заболела тяжело, травму получила я тяжёлую в Очёрской больнице в молодые годы. Доработала до 41 года и больше работать не замогла, <.> пришлось долгие годы быть на пенсии. <.> пенсия была очень маленькая, я не в состоянии прожить» [13, л. 116].
В этом переплетении дискурсов видится специфическая черта генезиса мировосприятия советских верующих второй половины XX века. Она проявлялась в разных модальностях мышления и включала в том числе способы переосмысления травматического опыта существования в условиях советской действительности [27].
В настоящем случае, когда письма верующих женщин оказались в руках работников Очёрского райкома КПСС, а тексты воспринимались как критика партийной идеологии, была организована серия антирелигиозных акций - заседание Совета пенсионеров, товарищеские и общественные суды, призванных дисциплинировать «заблудших» членов советского коллектива. Заседание Совета пенсионеров, на котором обсуждали персональное дело пенсионерки Н.Д. Ершовой, проходило бурно. В антирелигиозной статье ей приписали следующий монолог: «Да, я пророчица Монасия, моими устами говорит бог. Вам коммунизма не построить, дух святой снизошел на меня, и я видела его знамение в Луне и Солнце <.>
Гневно дал отповедь зарвавшемуся вралю т. Соломонов.
- Какое вы имеете право заявлять, что мы не построим коммунизм? Так говорят только наши враги. Как вам не стыдно получать государственную пенсию и вместе с тем дурачить не только себя, но и других!» [2, с. 2]18.
Отметим отдельно, что тема государственных пенсий поднималась в антирелигиозных публикациях неоднократно. Так, вероятнее всего, в сочинённом от имени домохозяйки «письме в редакцию» сообщалось: «Меня поражают сектанты и их действия, Советская власть и наша родная Коммунистическая партия проявляют постоянную заботу о нетрудоспособных людях. Сейчас престарелым выплачивают большие пенсии, жить стало хорошо» [28, с. 4]. В эти годы, в связи с новым законодательством о пенсиях, обеспечение граждан социальным пособием по старости или инвалидности представлялось пропагандой как особая отеческая забота социалистического государства о своем народе. Вместе с тем назначение пенсий рассматривалось порой как своеобразная плата за лояльность политическому режиму.
Ритуальные порицания Ершовой участниками заседания и подозрения в отсутствии лояльности власти, а затем (совершённое каким-то образом) лишение «провинившейся» пенсионерки пенсии стали потрясением для Натальи Дмитриевны. Собрание, со слов потерпевшей, проходило следующим образом: «<...> они (власти района. - А.Г.) меня признали несовершенной и пригласили актив пенсионеров в составе 45 человек и сделали над сыном мира (Ершова говорила о себе в третьем лице мужского рода. - А.Г.) зрелище и Вологдина Екатерина Васильевна давай передо мной махаться кулаками, если бы нам была возможность, мы бы тебя ра[с]терзали, Мощеникова Татьяна Васильевна тебе бы загнуть подол на голову и по голой заднице хорошей вицей, ты с ума сошла, нужно тебя отправить в психолечебницу и они с этого заседания сразу меня отправили на комиссию в больницу и сняли с меня группу и сняли с меня пенсию трудовую» [19, л. 114].
17 Выдвиженец, выдвиженка - в данном случае рядовой работник, выдвинутый - рекомендуемый - общественными организациями на курсы повышения квалификации без отрыва от производства [4, с. 82].
18 Очевидно, что журналист был знаком с текстом письма верующих сестёр. Н.Д. Ершова и Т.Д. Морозовы писали: «Просим начальствующих рассмотреть наше дело. Господь дал предзнаменование в солнце и луне социалистической республике тот свет электрической лампочки всему миру Ленинской программы, что открылась за последнее время Духом святым пророкам Монасии и Марии, чтобы народы поклонялись живому Богу в духе и истине» [26, л. 117].
После всех невзгод 1960 года лишённая пенсионного обеспечения «пророк Монасия» Н.Д. Ершова, вероятно, старалась жить незаметно. Однако в 1961 году, во время очередной политической кампании по борьбе с «ведущими антиобщественный паразитический образ жизни», представители районной власти вновь обратили на неё внимание. В райисполкоме бывшую пенсионерку предупредили о необходимости устроиться на работу или. подготовиться к выселению. «И когда я пошла искать работу, - писала в Пермский обком КПСС Ершова, - то нигде меня не оформляют, <...> в больницу ходила я медицинский работник, там для меня не оказалось никакой работы, главврач Колчакова А. А. отнеслась ко мне очень плохо <. >. Просим вашего разрешения установить нас вправе на дело работы и восстановить мою трудовую пенсию и восстановить в голосовании» [19, л.114].
Те несколько документов, которые сохранились в архивном деле, отчасти помогают реконструировать набор социальных техник, с помощью которых верующая Ершова восстанавливала своё положение в локальном сообществе. Так, в характеристике Н. Д. Ершовой, данной председателем уличного комитета, читаем: «Она принимает активное участие во всех мероприятиях, проводимых уличным комитетом19, - посещает лекции, беседы, аккуратно посещала все занятия МПВО . <...> поручения, какие ей дает уличный комитет, выполняет добросовестно и аккуратно» [29, л. 115]. Иначе говоря, обличаемая ранее за «уклонение в сектантство» наша героиня стремилась продемонстрировать свою советскую идентичность участием в так называемой «общественной работе с населением». Она также надеялась и на поддержку областных партийных институтов.
Добиваясь справедливости, в феврале 1962 года Наталья Ершова ездила в г. Пермь. Рукописная помета на одном из документов сообщает: «Пришла в обком к дежурному <. >. Плакала, что не дают работать и лишили пенсии. Хорошо и тепло отзывается о В.И. Ленине и о Н.С. Хрущеве. <...> [говорила:] Вот хорошо бы разрешили нам вести воспитание детей по радио.» [30, л. 119]. Иными словами, возвращаясь в «советскую среду обитания», наша героиня использовала набор дискурсивных практик и действий, заданных советскими идеологическими институциями.
Вместе с тем обращает на себя внимание то, как травматический опыт столкновения с идеологически обусловленной реальностью интенсифицировал религиозную идентичность пожилой женщины. Не видя никакого противоречия, Н.Д. Ершова просила Пермский обком КПСС расследовать обстоятельства случившейся с ней житейской катастрофы. Она спрашивала: «<...> за что они (власти района. - А.Г.) хотят сына мира убрать с дороги, а мы свое первородство не отдадим за чечевичную похлебку как они меня заставляли отказаться от Бога, а я сказала им лучше мне умереть и я до сего времени храню в чистом добром сердце драгоценный подарок от Господа» [19, л. 114]. Эта удивительная способность человека переплетать в своём сознании и эмоциях религиозный опыт и образный мир советской повседневности, связывать фрагменты архаики и современности, может рассматриваться как одна из характеристик феноменов советского верующего и советской религиозности, сформировавшихся к середине XX века.
Подводя итог, вновь обратим внимание на методологию микроистории и предмет исследования. Биографический казус Натальи Дмитриевны Ершовой, перипетии её судьбы, казалось бы, дают совершенно незначительный материал историку, изучающему советскую повседневность. Однако именно единичные случаи позволяют заметить разрывы той социальной реальности, в которой жил этот человек, благодаря чему можно увидеть и описать характер и специфическую субъектность советского верующего.
19 Уличный комитет (уличком) - выборный орган жильцов индивидуальных домовладений, расположенных на одной улице, занимавшийся вопросами эксплуатации жилья, благоустройства территории и т.п.
20 МПВО - местная противовоздушная оборона.
Список литературы
1. Власов Ю.А. Очер. - Пермь: Перм. кн. изд-во, 1961. - 50 с.
2. Александров В. Сорвем паутину сектантов // Ленинское знамя. - 1960. - 13 янв. -С. 2-3.
3. Заключительное слово Н.С. Хрущева. 5 февраля 1959 г. // Материалы внеочередного XXI съезда КПСС. - М.: Гос. изд. полит. лит., 1959. - С. 112-138.
4. Ларина Б.А., Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Толковый словарь языка Совдепии: ок. 10 000 слов и выражений. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: АСТ: Астрель, 2005. - 505 с.
5. Слезин А.А. Рабселькоровское движение: неизвестная грань // Вестник ТГТУ. - 2002. -№ 3 (Т. 8). - С. 544-548.
6. Кимерлинг А. С. Выполнять и лукавить: политические кампании поздней сталинской эпохи. - М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2017. - 211 с.
7. Журавлев С.В. «Маленькие люди» и «большая история»: иностранцы московского Электрозавода в советском обществе 1920-1930-х гг. - М.: РОССПЭН, 2000. - 352 с.
8. Сиарто И. Бог в деталях. Четыре аргумента в пользу микроистории // Казус: Индивидуальное и уникальное в истории - 2017. - Вып. 12 / под ред. О.И. Тогоевой и И.Н. Данилевского; Институт всеобщей истории РАН. - М.: Индрик, 2017. - С. 301-307.
9. Федоров Вл. Город обязывает. 1. Встреча с новым Очером // Ленинское знамя. - 1960. -30 окт. - С. 4.
10. 1956: Незамеченный термидор. Очерки провинциального быта / О. Лейбович, А. Колдушко [и др.]. - 2-е изд., доп.; Перм. гос. ин-т искусства и культуры. - Пермь, 2012. - 248 с.
11. Лейбович О.Л. В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг. - 2-е изд., испр.; Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина. - М.: РОССПЭН, 2008. - 295 с.
12. Лейбович О.Л. Реформа и модернизация в 1953-1964 гг.; ТОО ЗУУНЦ. - Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1993. - 184 с.
13. Автобиография Н.Д. Ершовой. 22. 01.1962 // Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф. р-1204. Оп. 1. Д. 8. Л. 116.
14. Христофорова О. Б. Колдуны и жертвы: Антропология колдовства в современной России / Рос. гос. гум. ун-т. - М.: ОГИ, 2010. - 432 с.
15. Деменев Ю. Вырвем людей из сект // Ленинское знамя. - 1960. - 17 фев. - С. 4.
16. Информационный отчет. 14.01.1955 // Пермский государственный архив современной политической истории (ПермГАСПИ). Ф.105. Оп. 22. Д. 107. Л. 21-22.
17. Справка. 27. 10. 1960 // ПермГАСПИ. Ф. 105. Оп. 27. Д. 133. Л. 59-74.
18. Только ли Алевтина виновата? Письмо в редакцию // Ленинское знамя. - 1959. -24 июля. - С. 4.
19. Жалоба Н.Д. Ершовой. 03. 01. 1962 // ГАПК. Ф. р-1204. Оп. 1. Д. 8. Л. 113-114.
20. Шардакова А. Они ненавидят нашу жизнь // Ленинское знамя. - 1959. - 20 дек. - С. 2.
21. Алексеев А. Земляки осуждают Мокрушина// Ленинское знамя. - 1959. - 27 дек. - С. 2.
22. Александров В. Мракобесам - решительный отпор! // Ленинское знамя. - 1959. -13 дек. - С. 2.
23. Никольская Т.К. Русский протестантизм и государственная власть в 1905-1991 годах. - СПб.: Изд-во Евр. ун-та в Санкт-Петербурге, 2009. - 356 с.
24. Одинцов М.И. «Вы примите силу, когда сойдёт на вас дух святой.». История пяти-десятнической церкви в России. XIX-XX вв. / Российское объединение исследователей религии. - СПб., 2012. - 504 с.
25. Глушаев А. Л. «Объединились по Духу Святому.»: пятидесятники Пермского Прикамья (конец 1940-х - 1950-е годы) // Протестантизм в современной России. Вклад в развитие общества, религии, истории и культуры: материалы рос. науч.-практ. конф., посвященной 495-летию Реформации. 16 ноября 2012 г. / сост. С.В. Рязанова, В.И. Ничик. - Пермь: Книжная площадь, 2012. - С. 46-52.
26. Заявление. Декабрь. 1959 // ГАПК. Ф. р-1204. Оп. 1. Д. 8. Л. 117.
27. Глушаев А.Л., Рязанова, С. В. Верующие Прикамья на перекрёстке дискурсов: обращения во власть эпохи ранней оттепели // ШАГИ-STEP. - 2021. - Т. 7, № 2. - С. 228-243.
28. Боронникова Т. Не могла и я смолчать! // Ленинское знамя. - 1960. - 1 марта. - С. 4.
29. Характеристика. 20.01.1962 // ГАПК. Ф.р-1204. Оп.1. Д.8. Л.115.
30. Рукописная помета на документе. 05.02.1962 // ГАПК Ф. р-1204. Оп. 1. Д. 8. Л. 119.
References
1. Vlasov Ju. A. Ocher [Ocher]. Perm', Permskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1961, 50 p.
2. Aleksandrov V. Sorvem pautinu sektantov [Break the web of sectarians]. Leninskoe znamia, 1960, 13 ianvaria, pp. 2-3.
3. Zakliuchitel'noe slovo N. S. Khrushcheva. 5 fevralia 1959 g. [Closing remarks by N. S. Khrushchev. February 5, 1959]. Materialy vneocherednogo XXI s"ezda KPSS. Moscow, Gosudarstvennoe izdatel'stvo politicheskoi literatury, 1959, pp. 112-138.
4. Larina B. A., Mokienko V. M., Nikitina T. G. Tolkovyi slovar' iazyka Sovdepii: ok. 10 000 slov i vyrazhenii [Explanatory Dictionary of the Language of Soviet Deputies: approx. 10,000 words and expressions]. 2nd ed. Moscow, AST, Astrel', 2005, 505 p.
5. Slezin A. A. Rabsel'korovskoe dvizhenie: neizvestnaia gran' [Rabselkor Movement: An Unknown Edge]. Transactions of the TSTU, 2002, no 3, vol. 8, pp. 544-548.
6. Kimerling A. S. Vypolniat' i lukavit': politicheskie kampanii pozdnei stalinskoi epokhi [To perform and to dissemble: the political campaigns of the late Stalin era]. Moscow, Izdatel'skii dom Vysshei shkoly ekonomiki, 2017, 211 p.
7. Zhuravlev S. V. «Malen'kie liudi» i «bol'shaia istoriia»: inostrantsy moskovskogo Elektrozavoda v sovetskom obshhestve 1920-1930-kh gg. ["Little People" and "Big History": Foreigners of the Moscow Electrozavod in Soviet Society in the 1920s-1930s]. Moscow, Rossiiskaia politicheskaia enciklopediia (ROSSPEN), 2000, 352 p.
8. Siarto I. Bog v detaliakh. Chetyre argumenta v pol'zu mikroistorii [God is in the details. Four Arguments for Microhistory]. Kazus: Individual'noe i unikal'noe vistorii. Moscow, Indrik, 2017, iss. 12, pp. 301-307.
9. Fedorov V. Gorod obiazyvaet. 1. Vstrecha s novym Ocherom [The city is obligated. 1. Meeting with the new Ocher]. Leninskoe znamia, 1960, 30 oktiabria, 4 p.
10. Leibovich O., Koldushko A., Shabalin V., Shevyrin S., Chashhuhin A., Bushmakov A., Kazankov A., Kimerling A. 1956: Nezamechennyi termidor. Ocherki provintsial'nogo byta [1956: Unnoticed Thermidor. Essays on provincial life]. 2nd ed. Perm', Permskii gosudarstvennyi institutt iskusstva i kul'tury, 2012, 248 p.
11. Leibovich O. L. V gorode M. Ocherki sotsial'noi povsednevnosti sovetskoi provintsii v 40-50-kh gg. [In the city of M. Essays on the social everyday life of the Soviet provinces in the 40s - 50s]. Moscow, Rossiiskaia politicheskaia enciklopediia (ROSSPEN); Fond Pervogo Prezidenta Rossii B. N. El'tsina, 2008, 295 p.
12. Leibovich O. L. Reforma i modernizatsiia v 1953-1964 gg. [Reform and modernization in 1953-1964]. Perm', Izdatel'stvo Permskogo universiteta, 1993, 184 p.
13. Avtobiografiia N. D. Ershovoi. 22. 01.1962. [Autobiography of N. D. Ershova. 22. 01.1962]. Gosudarstvennyi arkhiv Permskogo kraia (GAPK), fund r-1204, inventory 1, folder 8, l. 116.
14. Khristoforova O. B. Kolduny i zhertvy: Antropologiia koldovstva v sovremennoi Rossii [Sorcerers and Victims: An Anthropology of Witchcraft in Contemporary Russia]. Moscow, Ob"edinennoe gumanitarnoe izdatel'stvo Rossiiskogo gosudarstvennogo gumanitarnogo universiteta, 2010, 432 p.
15. Demenev Yu. Vyrvem liudei iz sekt [We will tear people out of sects]. Leninskoe znamia, 1960, 17 fevralia, 4 p.
16. Informatsionny'i otchet. 14. 01. 1955 [Information report. 14. 01. 1955]. Permskii gosudarstvennyi arkhiv sovremennoi politicheskoi istorii (PermGASPI), fund 105, inventory 22, folder 107, l. 21-22.
17. Spravka. 27. 10. 1960 [Reference. 27.10.1960]. PermGASPI, fund 105, inventory 27, folder 133, l. 59-74.
18. Tol'ko li Alevtina vinovata? Pis'mo v redaktsiiu [Is Alevtina the only one to blame? Letter to the editor]. Leninskoe znamia, 1959, 24 iiulia, 4 p.
19. Zhaloba N. D. Ershovoi. 03. 01. 1962 [Complaint by N. D. Ershova. 03. 01. 1962]. GAPK, ffund r-1204, inventory 1, folder 8, l. 113-114.
20. Shardakova A. Oni nenavidiat nashu zhizn' [They hate our life]. Leninskoe znamia, 1959, 20 dekabria, 2 p.
21. Alekseev A. Zemliaki osuzhdaiut Mokrushina [Countrymen condemn Mokrushin]. Leninskoe znamia, 1959, 27 dekabria, 2 p.
22. Aleksandrov V. Mrakobesam - reshitel'nyi otpor! [Obscurantists - a resolute rebuff!]. Leninskoe znama, 1959, 13 dekabria, 2 p.
23. Nikolskaya T. K. Russkii protestantizm i gosudarstvennaia vlast' v 1905 - 1991 godakh [Russian Protestantism and State Power in 1905-1991]. Saint Petersburg, Izdatel'stvo Evropeiskogo universiteta v Sankt Peterburge, 2009, 356 p.
24. Odintsov M. I. «Vy primite silu, kogda soidet na vas dukh sviatoi...». Istoriia piatidesiatnicheskoi tserkvi v Rossii. XIX-XX vv. ["You will receive power when the Holy Spirit comes upon you.". History of the Pentecostal Church in Russia. XIX-XX]. Saint Petersburg, Rossiiskoe ob"edinenie issledovatelei religii, 2012, 504 p.
25. Glushaev A. L. «Ob"edinilis' po Dukhu Sviatomu...»: piatidesiatniki Permskogo Prikam'ia (konets 1940-kh - 1950-e gody) ["United in the Holy Spirit.": Pentecostals of the Perm Kama region (late 1940s - 1950s)]. Protestantizm v sovremennoi Rossii. Vklad v razvitie obshchestva, religii, istorii i kul'tury: Materialy Rossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii, posviashchennoi 495-letiiu Reformatsii. 16 noiabria 2012 g. Perm', Knizhnaia ploshchad', 2012, pp. 46-52.
26. Zaiavlenie. Dekabr'. 1959 [Statement. December. 1959]. GAPK, fund r-1204, inventory 1, folder 8, l. 117.
27. Glushaev A. L., Ryazanova S. V. Veruiushchie Prikam'ia na perekrestke diskursov: obrashcheniia vo vlast' epokhi ranney ottepeli [Believers of the Kama region at the crossroads of discourses: appeals to the authorities of the early thaw]. SHAGI-STEP, 2021, vol. 7, no 2, pp. 228-243.
28. Boronnikova T. Ne mogla i ia smolchat'! [I couldn't keep quiet either!]. Leninskoe znamia, 1960, 1 marta, 4 p.
29. Kharakteristika. 20.01.1962 [Characteristic. 20.01.1962]. GAPK, fund r-1204, inventory 1, folder 8, l. 115.
30. Rukopisnaia pometa na dokumente. 05.02.1962 [Handwritten note on the document. 05.02.1962]. GAPK, fund r-1204, inventory 1, folder 8, l.119.
