CC BY-NC-ND
144
О.А. Темирова
К ВОПРОСУ ОБ УПОТРЕБЛЕНИИ И ПЕРЕВОДЕ АНГЛИЙСКИХ МЕСТОИМЕНИЙ THOU/YOU В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ
Статья посвящена истории развития местоимений второго лица в английском языке и особенностям функционирования оппозиции thou / you в художественной литературе. В статье производится анализ основных трудностей передачи местоименных форм второго лица при переводе произведений художественной литературы на русский язык (на примере произведений У. Шекспира, О. Уайльда, Э. Хемингуэя, Д.Г. Лоуренса).
Ключевые слова: местоимения, thou/you, ты/Вы, второе лицо, перевод, художественный текст.
При всех известных трудностях, возникающих при переводе с английского языка на русский, существует одна проблема, которая, с нашей точки зрения, не так очевидна, но от этого не менее важна: в системе местоимений английского языка не существует формального различия между ты и вежливым Вы. Это различие определяется лишь ситуацией и контекстом, поскольку при обращении к одному лицу, к группе лиц, а также при вежливом обращении в английском языке всегда употребляется местоимение you. В то же время для русского языка характерно употребление местоимения второго лица в единственном или во множественном числе (ты, Вы) при обращении к собеседнику. Характерным признаком литературного русского языка является обращение на Вы ко всем лицам вне круга семьи и близких друзей. Обращение к посторонним на ты служит либо признаком нелитературности речи и в таком случае не является обидным, либо же производит впечатление намеренного желания грубо оскорбить собеседника.
Поскольку в русском языке граница между ты и Вы чрезвычайно важна, при переводе с английского языка этому аспекту должно
© Темирова О.А., 2010
быть уделено самое пристальное внимание. Однако в поисках ответа на вопрос: «По каким критериям переводчик делает свой выбор в пользу того или иного местоимения при переводе художественного текста?» - нам не удалось найти ни одной книги или статьи на русском языке1, хотя бы в самом общем виде затрагивающей этот вопрос. Создается впечатление, что проблема употребления местоимений второго лица в отечественном языкознании сводится лишь к вопросу их речевого использования и не осмысляется как переводческая проблема. Западные исследователи, занимающиеся изучением феномена thou / you2, главным образом также сосредоточили свои усилия на проблеме употребления местоименных форм. Между тем, на наш взгляд, не только уникальная история развития английских местоимений второго лица и особенности их употребления в художественной литературе, но и проблема передачи этих местоимений при переводе художественных текстов заслуживают внимательного изучения.
I
Известно, что традиция использовать местоимение как единственного, так и множественного числа при обращении к одному лицу зародилась в латинском языке, где существовали две соответствующие формы tu и vos. В латинском языке изначально только одно местоимение употреблялось для обращения к одному человеку - tu. Исследователи Р. Браун и А. Гилман3 отмечают, что форма множественного числа при обращении к одному лицу (vos) впервые стала употребляться в IV в. по отношению к императору, и приводят несколько возможных причин возникновения этого явления.
К IV в. Римская империя была разделена на две части - западную и восточную, которыми управляли два императора - римский и константинопольский. Однако юридически власть считалась единой. Следовательно, обращение к одному из императоров, подразумевало обоих правителей. По-видимому, форма vos оказалась оптимальной для обращения к императору в такой ситуации, неся идею множественности.
По другой версии, император как представитель своего народа и говорящий от лица народа мог употребить мы в тех случаях, где обычный человек сказал бы я. Римский император иногда говорил о себе мы, и, следовательно, вежливое Вы было логично при обращении к нему. Более того, по наблюдению Р. Брауна и А. Гилмана4, «...plurality is a very old metaphor for power <...> The reverential vos could have been directly inspired by the power of an emperor»5.
Подобный взгляд мы встречаем в работе Б.А. Успенского, который пишет: «Форма множественного числа, можно сказать, возвеличивает собеседника, выражая его превосходство над говорящим (в основе такого употребления лежит, очевидно, утверждение, что этот человек по своему могуществу или значимости равен множеству людей)»6. Позднее местоимение множественного числа при обращении стало употребляться не только по отношению к императору, но и по отношению к другим влиятельным и знатным персонам. Лица низшего сословия обращались между собой на ты.
В своей статье Р. Браун и А. Гилман7 отмечают и то обстоятельство, что император, помимо того, что обладал властью, был человеком другого круга, посторонний, поэтому когда вежливое Вы стало получать более широкое распространение, оно также закрепилось при обращении к незнакомцам, посторонним, малознакомым людям в противовес местоимению ты, которое употреблялось при обращении к друзьям и членам семьи. Следовательно, социальный статус и степень близости между людьми - вот те основные критерии, которые изначально определяли выбор между ты и Вы. Однако эта система в течение нескольких столетий функционировала не столь четко. Необъяснимые колебания между ты/Вы наблюдались в старофранцузском, испанском, итальянском, португальском и среднеанглийском языках.
В английский язык вежливое Вы проникло из французского языка, будучи заимствовано франкоговорящей английской аристократией. Норманнское завоевание Англии в 1066 г. привело к длительному периоду двуязычья. С одной стороны, образовался так называемый англо-нормандский диалект, включавший, как видно из названия, элементы и английского и нормандского языков. Англо-нормандский диалект просуществовал до XIV в. и был языком знати, художественной литературы, а также государственным языком. Вместе с тем английский язык в виде нескольких территориальных диалектов продолжал оставаться языком простых сословий. Таким образом, в скором времени различие между теми, кто говорил по-французски, и теми, кто использовал английский язык, было не этническим, а социальным: англо-нормандский стал языком знати, английский же стал языком низших сословий.
По мере возрастающей ассимиляции нормандской части населения английский проникал в те общественные слои, где ранее языком повседневного общения был французский (англо-нормандский). Начиная с середины XIII в. можно проследить постепенное расширение сферы употребления английского языка.
Именно в этот период своего развития английский язык перенимает французскую манеру обращения на Вы, однако по-настоя-
щему вежливое Вы входит в обиход только тогда, когда французский язык перестает быть языком завоевателей и становится иностранным языком, престижным для изучения. Употребление формы множественного числа you при обращении к одному лицу было аналогично внедрению в английскую речь французских слов и оборотов, что, по-видимому, было вызвано слабым знанием английского языка в аристократических кругах на тот момент. Подчеркнем также, что вежливое Вы первоначально возникает в речи представителей высшего сословия и в дальнейшем прочно ассоциируется с этим социальным кругом, поскольку именно представители аристократии были носителями и знатоками французского языка, культивировавшего вежливое обращение на Вы. Представители же низших сословий, не перестававшие все это время быть носителями английского языка, а именно его диалектных разновидностей, по-прежнему употребляли универсальное обращение на ты.
Не удивительно, что на ранних этапах развития языка обращение с thou осознавалось более привычным и нейтральным, чем обращение с использованием you, а колебания в употреблении форм были крайне частотны. В такой ситуации you выступало маркированной формой. Однако форма множественного числа постепенно набирает влияние, становясь более популярным и модным словом, что приводит к более редкому употреблению thou в культурной речи.
Важно отметить, что употребление thou/you регулировалось двумя основными критериями, а именно характером социальных отношений между говорящими и эмоциональной составляющей речи. Социальное разграничение в употреблении местоименных форм исследователи8 объясняют тем, что вежливое Вы изначально появилось в аристократической среде и распространялось сверху вниз. В Римской империи только представители высших слоев общества могли обратиться к императору, поэтому они были первыми, кто начал использовать форму множественного числа при обращении к одному лицу. Позднее этот обычай распространился в некоторых странах Европы как подражание одного двора другому и лишь потом стал медленно входить в обиход у представителей низших сословий. Таким образом, обращение на Вы стало ассоциироваться с высоким социальным статусом. Кроме того, с течением времени обращение на Вы стало считаться признаком хорошего тона и литературности речи.
Итак, равные по своему статусу люди, например члены одного класса, общались на равных, употребление ими того или иного местоимения было обоюдным: представители высшего класса
обращались друг к другу на Вы, низшего, соответственно, на ты. В то же время при общении разных по своему статусу лиц обращение к вышестоящему было, как правило, на Вы, к нижестоящему - на ты.
Социолингвистическая модель, предложенная Р. Брауном и А. Гилманом, и нашедшая немало сторонников, предлагает лишь частичное объяснение функционирования thou / you в английском языке, игнорируя, например, типичное для новоанглийского периода варьирование местоименных форм в рамках обращения к одному лицу. Здесь уместно обратиться ко второму фактору, определяющему использование местоимений второго лица, а именно к эмоциональной нагруженности высказывания, поскольку английские местоимения второго лица регулируют не только статусные отношения между говорящими, но и являются средством выражения тех или иных эмоций.
В этом отношении интересна работа Ч. Барбера9, в которой исследователь описывает случаи эмоционального употребления местоименных форм thou / you. Дело в том, что форма thou, употребленная в ситуациях, требующих употребления формы you, может являться признаком эмоциональности речи, выражая при этом диаметрально противоположные чувства. Так, использование местоимения thou может свидетельствовать о взаимной симпатии говорящих, об их крайнем расположении друг к другу. В высшем обществе было принято переходить с традиционного you на thou, тем самым демонстрируя особое расположение и доверие к собеседнику, а затем снова возвращаться к более формальному и сдержанному you. И наоборот, форма thou, употребленная нижестоящим по отношению к вышестоящему, может выражать злость, презрение и отвращение к собеседнику.
Любопытно, что местоимение you, являясь нейтральной формой обращения, также может нести оскорбительные коннотации: хозяин, в обычной речи использующий при обращении к слуге thou, переходя на you, выражает свое недовольство и раздражение. Такое употребление you придает высказыванию ироничный оттенок, особенно если оно сопровождается обращением Sir или Sirrah.
В своем исследовании Ч. Барбер10 упоминает еще одну сферу нелогичного, на первый взгляд, употребления местоимения второго лица. Дело в том, что в молитвах и других религиозных текстах при обращении к Богу используется местоимение единственного числа thou, несмотря на то что в христианском сознании Бог -повелитель и отец, соответственно, требует к себе вежливого обращения you. Барбер называет несколько возможных причин подобного употребления thou.
Во-первых, пишет исследователь, такое употребление является следствием консерватизма, царящего в религиозной среде, поскольку языку богослужения свойственно сопротивление всему новому в языке и тяготение к архаике. В соответствии с этой гипотезой мы можем утверждать, что в сфере богослужения обращение thou является остаточным явлением с тех пор, когда thou было единственно возможным местоимением для обращения к одному лицу, а форма ye (тогда форма именительного падежа множественного числа) употреблялась исключительно при обращении к группе лиц.
Второй возможной причиной употребления thou в религиозных текстах Барбер называет перевод Библии. Переводчики Библии относились к ее тексту с большим трепетом и старались сделать перевод максимально точным. С какого бы источника ни был сделан перевод, будь то латинский (с которого переводил Уиклиф), древнееврейский или древнегреческий (с которых делались переводы XVI в.), он был сделан с языков, в которых существовало четкое разграничение между формами единственного и множественного числа, а вежливое Вы отсутствовало. Следовательно, при обращении к Богу использовалось местоимение единственного числа (например, латинское tu), которое переводчики, в свою очередь, передавали как thou.
Важной особенностью английского языка, в отличие от других европейских языков, является смешение местоименных форм в рамках одного высказывания, предложения, фразы при обращении к одному и тому же лицу.
Исследовательница этого феномена К. Уэльс11, признавая важность эмоционального фактора при выборе той или иной формы, обращает внимание на то, что подобное варьирование может быть вызвано и сходством семантики двух форм. По ее мнению, грамматисты и специалисты по литературе уделяют особое внимание лишь случаям употребления маркированного thou и you. При этом, полагает Уэльс, не исключена вероятность того, что в период с XIV по XVII в. (несмотря на определенные изменения в стилистике и употреблении thou/you) наблюдалось частичное совпадение в семантике этих местоименных форм, в особенности в разговорной, неофициальной речи. В художественной литературе подобные варьирования наблюдаются в драматических произведениях начала новоанглийского периода, являясь характерной особенностью пьес Шекспира.
Начиная с XVI в. форма thou постепенно вытесняется формой you из разговорной речи, в то время как форма you расширяет сферу своего употребления и становится универсальной формой
обращения среди всех слоев населения. При этом thou приобретает определенную экспрессивную окраску, становится словом архаического стиля, выражающим торжественность или крайнюю грубость. В современном языке в нем сохранилась стилистическая окраска торжественности. Формы единственного числа сохранились лишь в некоторых диалектах (например, в йоркширском), а также являются общепринятыми в обращении к Богу и в молитвах, в церковном языке, в котором они сохранились благодаря языку Библии. Таким образом, к концу XVI в. you и thou с точки зрения стилистической маркированности полностью поменялись ролями по сравнению с XIII в. Процесс вытеснения thou завершается к началу XVIII в.
В это же время русский язык заимствует из французского вежливую манеру обращения к собеседнику с помощью формы множественного числа местоимения второго лица Вы. Вероятно, благодаря более позднему, по сравнению с английским языком, появлению в русском языке традиции обращения на Вы, русский язык избежал частых колебаний, свойственных английскому языку. На наш взгляд, расхождение в употреблении местоимений второго лица в русском и английском языках связано именно с тем, что английский язык, усвоив вежливое обращение в XIII в., самостоятельно вырабатывал те или иные нормы употребления и правила функционирования местоименных форм в речи; русский же язык перенял в начале XVIII в. уже сложившуюся к тому времени во Франции систему обращения на ты и на Вы. Возможно, именно поэтому русский язык избежал частого варьирования и смешения форм, которое было свойственно в той или иной степени всем языкам, перенявшим эту модель на ранних этапах своего развития. Мы же получили эту систему, так сказать, в готовом виде, впоследствии несколько модифицировав ее.
II
Очевидно, что подобное расхождение в рамках русской и английской систем местоимения второго лица создает существенные трудности при переводе. При этом следует отметить, что переводчик сталкивается с разными переводческими проблемами, имея дело с текстами разных эпох, поскольку каждая эпоха имела свои особенности употребления местоименных форм. Так, для переводчика, скажем, пьес Шекспира, Шеридана и других драматургов, живших и творивших в период сосуществования обеих форм в языке, основной становится проблема частого смешения этих форм при обращении к одному и тому же лицу, абсолютно не свойствен-
ная русскому языку на всех этапах его существования. При этом варьирование может носить как эмоциональный характер и, следовательно, быть значимым для понимания текста, так и быть простым следствием семантического сходства форм, не несущего смысловой и эмоциональной нагрузки, что не всегда понятно даже при тщательном анализе оригинала. И здесь возникает вопрос не только трактовки, но и передачи этого уникального явления средствами русского языка.
С другой стороны, для переводчика современной литературы, утратившей оппозицию thou / you, важно определить характер отношений между героями, динамику этих отношений и выразить все это посредством той или иной формы русского языка, то есть основная задача сводится к постоянной трактовке формы you.
Недостаточная разработка вопроса передачи местоимений второго лица в отечественном переводоведении может навести на мысль, что проблемы как таковой и не существует, что переводчики, вооружившись интуицией и опытом, способны - и они успешно это доказывают - переводить эти коварные местоимения без каких бы то ни было теоретических рефлексий. Однако, проанализировав несколько произведений английской литературы различных эпох и их переводы, мы с легкостью можем доказать, что обозначенная проблема существует.
Так, интуитивный, теоретически не обоснованный подход к проблеме передачи местоимений второго лица создает весьма типичное для переводов пьес эпох Возрождения и Реставрации варьирование местоименных форм, не свойственное в таком объеме русскому языку. Такое варьирование может быть как обусловлено текстом оригинала и, следовательно, являться результатом некоторого буквализма, не всегда оправданного, так и - что удивительно - возникать самостоятельно. Частые и обусловленные лишь текстом оригинала колебания между двумя формами местоимения могут порождать неестественные для русского восприятия фразы. Сравним оригинал и перевод отрывка из драмы В. Шекспира «Ричард III»:
Hastings
I thank thee12, good Sir John, with all my heart.
I am in your debt for your last exercise;
Come the next Sabbath, and I will content you13 (III. 2).
Хестингс
Благодарю тебя, сэр Джон, всем сердцем.
Я за последнюю вам должен службу;
В субботу приходите - заплачу вам14.
Приведенная реплика адресуется Хестингсом священнику в отсутствии посторонних лиц, следовательно, и thou, и you относятся к одному человеку. Очевидно, в данном контексте местоимения выступают как синонимы, они взаимозаменяемы, поэтому было бы целесообразно выбрать одно местоимение (предпочтительнее Вы, так как в тексте имеется достаточно формальное обращение Sir John) и придерживаться его на протяжении всей фразы.
Еще одной распространенной проблемой переводов многих англоязычных текстов является несочетаемость выбранной местоименной формы и обращения. Анализируя перевод драмы Шекспира «Ричард III», сделанный А. Радловой, мы сталкиваемся с несколькими такими случаями. Вот один из них:
Gloucester
He that bereft thee, lady, of thy husband, Did it to help thee to a better husband15 (I. 2).
В переводе читаем: Глостер
Тот, кто лишил тебя, миледи, мужа, Тебе поможет лучшего добыть16.
Для английского языка того времени сочетание thou+lady, вероятно, было естественным, здесь можно вспомнить интимное thou, к которому часто прибегали представители высших сословий. Однако в русском языке вежливое обращение миледи подразумевает исключительно обращение на Вы, следовательно, в переводе сочетание местоимения и обращения не соответствует нормам русского языка: обращение миледи требует вежливого Вы, а неформальное ты требует иного по стилю обращения.
Подобные нарушения сочетаемости характерны и для переводов современных текстов, где основной является проблема интерпретации омонимичной формы you. Так, при переводе романа Э. Хемингуэя «Прощай, оружие!» Е. Калашникова тяготеет к употреблению формы Вы в диалогах между героями. На наш взгляд, такая вежливость не всегда уместна. Например, при достаточно неформальном общении двух друзей-ровесников Фредерика и Ри-нальди в переводе, тем не менее, встречаем формальную форму Вы, которая не только идет вразрез со стилем текста, но также не сочетается с шутливым обращением бэби: "Poor dear baby, how do you feel?"17 - «Бедный мой бэби, а как ваше самочувствие?»18; "We won't quarrel, baby. I love you too much. But don't be a fool"19. - «Не стоит ссориться, бэби. Я вас слишком люблю. Но не будьте дураком»20.
Вспомним также эпизод, в котором Фредерик в шутку называет Ринальди «невежественным макаронником» ("ignorant wop"). Подобный стиль общения подразумевает неформальные отношения (а следовательно, и обращение на ты) между собеседниками, тем более что Ринальди по-дружески воспринимает подобную колкость.
Однако выбранный Е. Калашниковой регистр не точен не только потому, что предполагает нарушение стилистической целостности реплик, но также и потому, что он не отражает сути отношений между молодыми людьми, не учитывает ситуации, в которой они находятся (военное время), а также противоречит лапидарному стилю автора. Это утверждение хорошо иллюстрирует обоюдное Вы в диалоге Фредерика и его подчиненного шофера:
«He will look after you, tenente», Gordini said.
«How are you, Franco?»21
- Он позаботится о вас, tenente, - сказал Гордини.
- Как вы себя чувствуете, Франко22?
Такая стратегия переводчика, по нашему мнению, является спорной, поскольку в контексте военных действий и простой солдатской речи обоюдное Вы воспринимается несколько неестественно, так как не соответствует ситуации. Шоферы (Гордини и Гавуц-ци) соблюдают субординацию, поскольку разговаривают с офицером, поэтому в их репликах обращение на Вы вполне оправданно (особенно в сочетании с обращением tenente - ит. лейтенант). В то же время Фредерик вполне мог обращаться к шоферам на ты, во-первых, будучи старшим по званию, а во-вторых, принимая во внимание военную обстановку, в которой он отдает приказы шоферам. При этом ты Фредерика будет иметь не столько статусные, сколько дружеские коннотации, поскольку он уважительно относится к шоферам, делит с ними еду и вино. Однако несмотря на это, Фредерик позволяет себе уничижительное обращение к шоферам, когда они нечаянно роняют его, вынося с поля боя, в то время как шоферы остаются неизменно вежливы:
They dropped me once more before we reached the post.
«You sons of bitches», I said.
«I am sorry, tenente», Manera said. "We won't drop you again»23.
Пока мы добрались до пункта, они уронили меня еще раз.
- Сволочи! - сказал я.
- Простите, tenente, - сказал Маньера. Больше не будем24.
Приведенный пример обозначает еще одну проблему перевода местоимений - соответствие выбранного регистра характеру отношений между людьми и стилистикой их речи. Очень показателен в этом отношении перевод И. Кашкиным местоимений второго лица в комедии О. Уайльда «Как важно быть серьезным». Пьеса начинается с шутливого разговора между Алджерноном и его лакеем Лэйном, при этом оба героя используют форму you:
A lg e r n o n. And, speaking of the science of Life, have you got the cucumber sandwiches cut for Lady Bracknell?25 (Act I).
А л д ж е р н о н. А уж если говорить о науке жизни, Лэйн, вы приготовили сэндвичи с огурцом для леди Брэкнелл?26
В приведенной реплике Алджернон справляется о выполнении своего распоряжения, его тон шутлив, но одновременно не выходит за рамки отношений «слуга-хозяин». При этом хозяин может позволить себе насмешку, шутку, упрек, слуга же остается неизменно вежлив. Поэтому, на наш взгляд, наиболее оптимальной моделью передачи местоимений второго лица будет модель, при которой слуга обращается к хозяину на Вы, а хозяин адресует слуге ты. По нашему мнению, Кашкин при переводе интересующих нас местоименных форм в диалогах между хозяином и слугой недооценивает важность статусного подхода, поэтому перевод местоимений в репликах Алждернона, адресованных Лэйну, признается нами неадекватным.
Более того, перевод местоимений второго лица в диалогах между хозяином и слугой противоречит общественным взглядам Алд-жернона, выраженным в его последующих репликах:
A l g e r n o n. Why is it that at a bachelor's establishment the servants invariably drink the champagne? I ask merely for information27 (Act I)
А л д ж е р н о н. Почему это у холостяков шампанское, как правило, выпивают лакеи? Это я просто для сведения28.
A l g e r n o n. Lane's views on marriage seem somewhat lax. Really, if the lower orders don't set us a good example, what on earth is the use of them? They seem, as a class, to have absolutely no sense of moral responsibility29 (Act I)
А л д ж е р н о н. Взгляды Лэйна на семейную жизнь не слишком-то нравственны. Ну, а если низшие сословия не будут подавать нам пример, какая от них польза? У них, по-видимому, нет никакого чувства моральной ответственности30.
В первой из приведенных реплик Алджернон, говоря о лакеях, выпивающих хозяйское шампанское, подразумевает своего слугу и адресует эту фразу ему, тем самым подчеркивая низкое социальное положение Лэйна. Во второй фразе, произнесенной Алджерно-ном после ухода слуги, дается нелестная характеристика низшего сословия в целом. Очевидно, что герой, рассуждающий таким образом о классовости и классовом превосходстве, не может обращаться к слуге используя уважительную форму Вы, поскольку это противоречит его общественной позиции. Следовательно, употребление Кашкиным формы множественного числа в репликах Алджернона, адресованных Лэйну, создает ошибочное представление о характере и мировоззрении персонажа.
Более того, перевод местоимений, предложенный Кашкиным в диалогах между хозяином и слугой, противоречит идее самой комедии, социальная проблематика которой ярко выражена. Напомним, что основная интрига пьесы разворачивается вокруг происхождения Джека Уординга, младенцем найденного в ячейке вокзальной камеры хранения и усыновленного богатым землевладельцем. Это обстоятельство поначалу является непреодолимым препятствием для его брака с Гвендолен, поскольку ее мать, леди Брэкнелл, крайне щепетильна в вопросах, касающихся родословной и богатства будущего зятя. Ведь для того, чтобы жениться на дочери леди Брэкнелл, необходимо находиться в списке женихов, составленном ею и герцогиней Болтон, жить на «модной» стороне улицы, иметь годовой доход в ценных бумагах и достойных родителей.
Действительно, в викторианском обществе существовало жесткое социальное разграничение на классы: аристократия, буржуазия, рабочие и бедняки. Политика королевы Виктории защищала интересы аристократии, что создавало сильное социальное напряжение между богатой верхушкой и неимущими низами. Взаимное Вы при переводе диалогов между хозяином и слугой нивелирует противостояние между сословиями, существовавшее в английском обществе на рубеже веков, следовательно, создает у читателей ошибочное представление об исторических особенностях викторианской эпохи.
Таким образом, перевод Кашкиным интересующей нас местоименной формы в репликах Алджернона, обращенных к Лейну, нельзя признать адекватным, поскольку он не учитывает разницу в социальном положении героев, противоречит содержанию речи и политическим взглядам Алджернона, идет вразрез с основной идеей произведения и не отражает особенностей общественного устройства, существовавших в викторианскую эпоху.
Типичность данной переводческой проблемы подчеркивает аналогичный случай, зафиксированный нами в переводе диалогов «хозяина-слуги» в романе Д.Г. Лоуренса «Любовник леди Чат-терли», выполненном И. Багровой и М. Литвиновой. Интересно, что в переводе аристократ Клиффорд обращается к лесничему Меллорсу на Вы, но при этом ведет себя высокомерно, а иногда и враждебно:
Clifford glanced round, yellow with anger.
«Will you get off there!»31
Клиффорд обернулся, позеленев от злости.
- Да говорят же вам, уберите руки32.
«Do you mind pushing her home, Mellors!» he said in a cool superior tone. «I hope I have said nothing to offend you», he added, in a tone of dislike33.
- Вы не согласитесь, Меллорс, потолкать нас до дома? - высокомерно произнес он. - Надеюсь, я не сказал вам ничего обидного, - прибавил он с явной неприязнью34.
В данной ситуации обращение Клиффорда к Меллорсу на Вы не соответствует тону речи героя, его характеру, его общественным взглядам. Так, в одной из бесед с Конни Клиффорд говорит: «Они не люди в твоем понимании этого слова. Это вид млекопитающих, которых ты никогда не понимала и не поймешь <...> Простолюдин всегда остается простолюдином. Рабы Нерона лишь самую малость отличаются от английских шахтеров и рабочих Форда <... > Рабы есть рабы, они не меняются от поколения к поколению. И среди них были и будут отдельные яркие личности. Но на общей массе это не сказывается»35. Очевидно, Клиффорд презрительно относится к народу: это заметно по его рассуждениям, по его обращению к Меллорсу, об этом свидетельствуют и авторские ремарки. Следовательно, само содержание и смысл текста требует иной интерпретации местоимения you в репликах Клиффорда, обращенных к Меллорсу, так как эти отношения попадают в категорию «хозяин-слуга».
* * *
Как видим, талантливые, хрестоматийные, а иногда даже и культовые переводы содержат в себе спорные моменты с точки зрения трактовки местоименных форм второго лица. Помимо указанных нами выше проблем, интерпретация английских местоименных форм несет в себе и такие историко-психологические аспекты, как время написания произведения, вкусы и нормы той
или иной эпохи, авторские пристрастия, время выполнения перевода, вкусовые и эмоциональные особенности того или иного переводчика, требования времени и, наконец, наше современное восприятие текстов в эпоху, когда также меняются представления о соотношении ты / Вы в языке. Таким образом, употребление, перевод и восприятие форм носит отчасти субъективный характер. Тем не менее большинства переводческих несоответствий можно было бы избежать при сознательном и последовательном подходе к проблеме выбора формы, учитывая нормы русского языка, ориентируясь на идею произведения и отраженную в нем эпоху, на характер отношений между героями и, соответственно, принимая во внимание ситуацию, контекст, стиль речи и выбор обращения, опираясь на переводческую и литературную традицию. Не слишком ли формальный и математически выверенный подход к такому творческому процессу, как перевод? Совсем нет! Ведь английская пара thou/ you настолько неоднозначна и настолько не коррелируется с русскими аналогами, что в целом фамильярное thou весьма органично может стать Вы, а по сути своей вежливое you - самым дерзким ты.
Примечания
1 Об истории обращения на Вы в русском языке писали П.Я. Черных, Ф.И. Буслаев, Б.А. Успенский и др.
2 Ч. Барбер, К. Уэльс, Р. Браун и А. Гилман и др.
3 Brown R. and Oilman A. Who Says 'tu' to Whom? // ETC: A Review of General Semantics, 1958. № 15. P. 169-174.
4 Brown R. and Oilman A. The Pronouns of Power and Solidarity // Style in Language. New York, 1960. P. 255.
5 «...идея множественности издавна соотносилась с идеей власти <...> Использование вежливого Вы могло быть призвано олицетворять власть императора». (перевод мой. - О. Т.).
6 Успенский Б.А. Ego Loquens. Язык и коммуникационное пространство. М.: РГГУ, 2007. C. 24.
Brown R. and Oilman A. Who says 'tu' to whom? P. 169-174.
8 Brown R. and Oilman A. The Pronouns of Power and Solidarity.
9 Barber C. Early Modern English. London: Deutsch, 1976. P. 208-211.
10 Ibid. P. 209.
11 Wales K. Thou and You in Early Modern English: Brown and Gilman Re-apprised // Studia Linguistica. 1983. № 37. P. 107-125.
12 Здесь и далее курсив мой. - О. Т.
13 Shakespeare W. Richard III. Cambridge: Cambridge univ. press, 1954. P. 69.
7
14 Шекспир У. Ричард III. Пьеса / Пер. с англ. А. Радловой. М.: Искусство, 1972. С. 101.
15 Shakespeare W. Op. cit. P. 15.
16 Шекспир У. Указ. соч. С. 25.
17 Hemingway E. A Farewell to Arms. London: Jonatan Cape, 1957. P. 62.
18 Хемингуэй Э. Прощай, оружие! Роман / Пер. с англ. Е. Калашниковой. М.: Худ. лит., 1961. C. 72.
19 Hemingway E. Op. cit. P. 65.
20 Хемингуэй Э. Указ. соч. С. 72.
21 Hemingway E. Op. cit. P. 57.
22 Хемингуэй Э. Указ. соч. С. 65.
23 Hemingway E. Op. cit. P. 55.
24 Хемингуэй Э. Указ. соч. С. 63.
25 Wild O. The Importance of Being Earnest. London: Dawsons of Pall Mall, 1963. P. 2.
26 Уайльд О. Как важно быть серьезным. Пьесы / Пер. с англ. И. Кашкина. М.: АСТ, 2007. С. 285.
27 Wild O. Op. cit. P. 2.
28 Уайльд О. Указ. соч. С. 286.
29 Wild O. Op. cit. P. 4.
30 Уайльд О. Указ. соч. С. 286.
31 Lawrence D.H. Lady Chatterley4s Lover. Harmondsworth: Penguin Books, 1971. P. 197.
32 Лоуренс Д.Г. Любовник леди Чаттерли / Пер. с англ. И. Багровой, М. Литвиновой. Рига: Кондус, 1994. С. 220.
33 Lawrence D.H. Op. dt. P. 198.
34 Лоуренс Д.Г. Указ. соч. С. 221.
35 Там же. С. 211.
