CC BY
36
УДК 342
DOI 10.21685/2072-3016-2020-1-5
А. Д. Гуляков
К ВОПРОСУ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ УКРАИНЫ
КАК ГОСУДАРСТВА И ВОЗМОЖНОСТЯХ ЕЕ ФЕДЕРАЛИЗАЦИИ (РЕГИОНАЛИЗАЦИИ):
ИСТОРИКО-ГОСУДАРСТВОВЕДЧЕСКОЕ И ТЕОРЕТИКО-ПРАВОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
Аннотация.
Актуальность и цели. Вопрос об украинской государственности после февральских событий 2014 г. на Украине правомерно привлек к себе повышенное внимание, вызвав целый ряд исторических мифов и политологических спекуляций, на которые требуется дать адекватный ответ. Параллельно с этим современное состояние украинской государственности стимулирует нас обратиться к теории и практике федерализма, предложив Украине наиболее оптимальные пути выхода из внутриполитического и международного кризиса.
Материалы и методы. Автор использует обширный историко-государство-ведческий материал, а также сравнительный метод, чтобы вычленить особенности украинской государственности и предложить оптимальные пути ее реформирования.
Результаты. Утверждается, что историческая конструкция «Киевская Русь» с подачи академика Б. Д. Грекова получила неоправданно широкое толкование, в то же время вытеснив на второй план подлинную историю южнорусских земель после татаро-монгольского нашествия. Между тем эти земли оказались втянуты в орбиту влияния Великого княжества Литовского, а затем Польского королевства Речи Посполитой. Присоединение части южнорусских (казацких) земель к России в 1653 г. вывело их, а затем и сопредельные территории на путь общественного прогресса, но не привело к накоплению опыта самостоятельной государственности даже в Советское время. Более того, после провозглашения независимости в 1991 г. Украины ей приходится сталкиваться с украинско-русским этническим дуализмом, экспансией агрессивного национализма с Галичины, борьбой олигархических кланов, давлением на власть незаконных вооруженных формирований и незаконным оборотом оружия, искусственной общественной поляризацией в результате деятельности националистической пропаганды, локальной гражданской войной в Луганской и Донецкой областях.
Выводы. На Украине давно созрели объективные условия для федерализации. Уменьшить шансы на перерастание локальной гражданской войны во всеобщую могла бы запоздалая федерализация или по крайней мере регионализация (как первый шаг). При желании сохранить в своем составе Донецкую и Луганскую народные республики украинские власти должны пойти на фактическую их конфедерализацию. Для остальной части Украины необходимо обязательное территориальное переустройство либо в форме регионализации (без изменения границ существующих областей) с учетом позитивного опыта Италии и негативного опыта Испании, либо в форме федерализации с выделением, например, шести регионов, имеющих четкие культурно-исторические и
© Гуляков А. Д., 2020. Данная статья доступна по условиям всемирной лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License (http://creativecommons.org/licenses/by/4.0/), которая дает разрешение на неограниченное использование, копирование на любые носители при условии указания авторства, источника и ссылки на лицензию Creative Commons, а также изменений, если таковые имеют место.
этнические особенности, и созданием для них влиятельного органа представительства.
Ключевые слова: история Украины, особенности украинской государственности, южнорусские земли в составе Российской империи, южнорусские земли в составе Речи Посполитой, Советская Украина, целесообразность федерации современной Украины.
A. D. Gulyakov
ON THE ISSUE OF THE CHARASTERISTICS OF UKRAINE AS A STATE AND THE POSSIBILITIES OF ITS FEDERALIZATION (REGIONALIZATION): A HISTORICAL STATE ANALYSIS AND A THEORETICAL AND LEGAL RESEARCH
Abstract.
Background. The question of Ukrainian statehood after the February events of 2014 in Ukraine rightfully attracted increased attention, triggering a number of historical myths and political science speculations that need to be answered adequately. In parallel with this, the current state of Ukrainian statehood encourages us to turn to the theory and practice of federalism, offering Ukraine the most optimal ways out of the domestic political and international crisis.
Materials and methods. The author uses an extensive historical and state material, as well as a comparative method, to isolate the characteristics of Ukrainian statehood and propose optimal ways to reform it.
Results. It is alleged that the historical construction of Kievan Rus, at the request of Academician B. D. Grekov, received an unreasonably wide interpretation, at the same time displacing the true history of the South Russian lands after the Tatar-Mongol invasion. Meanwhile, these lands were drawn into the orbit of influence of the Grand Duchy of Lithuania, and then the Polish Kingdom of the Commonwealth. The annexation of part of the South Russian (Cossack) lands to Russia in 1653 brought them, and then adjacent territories to the path of social progress, but did not lead to the accumulation of experience of independent statehood even in Soviet times. Moreover, after the declaration of independence in 1991, Ukraine has to deal with Ukrainian-Russian ethnic dualism, the expansion of aggressive nationalism with Galicia, the struggle of oligarchic clans, pressure on the power of illegal armed groups and illegal arms trafficking, artificial public polarization as a result of nationalist propaganda , local civil war in the Lugansk and Donetsk regions.
Conclusions. In Ukraine, objective conditions for federalization have long ripened. Belated federalization, or at least regionalization (as a first step) could reduce the chances of a local civil war developing into universal war. If you want to keep the Donetsk and Lugansk people's republics in their composition, the Ukrainian authorities should go for their actual confederalization. For the rest of Ukraine, a mandatory territorial reorganization is necessary either in the form of regionalization (without changing the borders of existing regions), taking into account the positive experience of Italy and the negative experience of Spain, or in the form of federali-zation with the allocation, for example, of 6 regions with clear cultural, historical and ethnic features, and creating for them an influential representative body.
Keywords: history of Ukraine, characteristics of Ukrainian statehood, South Russian lands as a part of the Russian Empire, South Russian lands as a part of the Polish Commonwealth, Soviet Ukraine, expediency of the federation of modern Ukraine.
Откуда пошла Земля Русская? Этот вопрос традиционно волновал умы историков, философов, археологов и политиков, и на него есть несколько вариантов ответов, в том числе опирающихся на признание в той или иной степени варяжского фактора. Но при этом «никто из арабских и византийских историков или европейских хронистов не упоминает ни Украину, ни украинцев. Русь/руссов все знают. Украинцев нет» [1, с. 15].
Академик Б. Д. Греков своими монографиями «Киевская Русь» (1939 г.) и «Культура Киевской Руси» (1944 г.), получившими Сталинские премии, ввел понятие Киевской Руси как огромной территории, на которой доминировали восточные славяне, но современная наука справедливо считает это пропагандистским штампом. Замечательный исследователь ранней рус-кой истории академик Б. А. Рыбаков обоснованно ставит вопрос о существовании Русской земли в широком и узком смысле слова. В широком смысле Русская земля простиралась от Карпат до Дона и от Ладоги до Черного моря. В то же время наиболее известной ее частью некоторое время была Киевская земля в Среднем Поднепровье, где на рубеже У-У1 вв., по данным археологов, возникает Киев, управляемый вплоть до конца IX в. династией местных князей [2, с. 61].
С приходом варягов в Новгород, а затем в Киев сформировалось вокруг международного пути «из варяг в греки» раннее государство с двумя центрами на севере и на юге. Со временем незащищенность южных границ, подверженность степных пространств постоянным набегам кочевников обесценили стратегическое и хозяйственное значение южных территорий. После татаро-монгольского нашествия центр восточного славянства окончательно перемещается на Северо-Восточную Русь, в бассейн верхней Волги и Оки. В то же время новое государственное образование между Северо-Восточной Русью и Польшей - Великое княжество Литовское - пытается получить контроль над южными степями. При Гедемине (1316-1341) были завоеваны Смоленск, Минская и Брестская земли, при Ольгерде (1345-1377) в состав государства вошли Киев, Чернигов, Переяслав, Брянск, Северская и Подольская земли.
Однако у литовской династии и правящей элиты не было внутреннего этнического стержня, вокруг которого могло бы состояться длительное и устойчивое объединение земель: доминирующая часть населения была русскими, а не литовцами. Эта неустойчивость государства собственно говоря проявила себя при настойчивой попытке интеграции Литвы в Польшу в результате заключения Кревской унии в 1385 г.
Польские паны вцепились в Литву мертвой хваткой, в то время как отношение литовской знати переменилось и она поддерживала великого литовского правителя Витовта (1392-1430) - сторонника независимости Литвы. После смерти Витовта сложилась ситуация, когда государство могло распасться на литовскую и русскую части, но при Казимире Ягайловиче (14321492), который стал одновременно литовским князем и королем польским, польское влияние окончательно возобладало [3, с. 19-22].
По Привилею 1447 г. Казимир, чтобы заручиться согласием своих литовско-русских бояр, предоставил им значительные уступки: он распространил привилегии польской шляхты на литовско-русских землевладельцев, что ослабило его непосредственную власть [4, с. 102]. При этом король, отли-
чавшийся «добрым сердцем, мягким характером и слабою головою», любитель удовольствий и расточительности, в конечном счете не только утратил любовь литовско-русской элиты, но и не приобрел популярности среди польских панов из-за своей медлительности и нерешительности безоглядно пойти навстречу польским интересам [5, с. 284, 285].
Тем не менее процесс фактического поглощения Литвы Польшей продолжался, а вместе с этим происходит захват польской элитой южнорусских земель. Заключение Люблинской унии в 1569 г., предусматривавшей «объединение сеймов двух стран, совместные выборы короля, введение единой монеты» [6, с. 185, 186], означало распространение на Волынь, Подолию, Брацлавшину, Поднепровье, Галичину польской администрации и сословных отношений. Польские магнаты и шляхта стали хозяевами новых территорий и проживавшего на них населения, не дав возможности польскому монарху установить здесь должный контроль. «Так, в Брацлавском воеводстве из 117 городов только шесть были королевскими». Зато магнаты Вишневецкие «владели огромными имениями на Левобережье, а их земли на Правобережье тянулись от Днепра через воеводства Киевское, Волынское, Сандомирское» с 230 тыс. подданных. «Огромные владения имели Конецпольские, Острож-ские, Потоцкие, Калиновские, Ружинские...». Концентрация собственности была запредельной: «В Киевском воеводстве 27 магнатов,... владели 68 % всех дворов». На Брацлавщине «18 магнатам принадлежало 80 % всех дворов» [7, с. 140, 143].
Высочайшая степень эксплуатации закабаленного крестьянства на южнорусских территориях усугублялась религиозно-культурным гнетом, политикой окатоличивания православных. Брестско-Литовская уния 1596 г., попытавшаяся создать объединенную католическо-православную (униатскую) церковь в польско-литовском дуалистическом государстве Речь Посполитая, привела к обострению религиозного противостояния. Религию своих отцов предала преимущественно молодежь из магнатских и дворянских семейств (например, князья Вишневецкие, Слуцкие, Сангушко, Чарторыйские, Мо-сальские). «Мелкая западнорусская шляхта вознаграждается за переход в латинство чинами и должностями». Параллельно с этим благодаря произволу магнатов деклассированная челядь, прибывшая с Запада, с исконно польских территорий, - откупщики, мытари, корчмари - возводится в шляхетское достоинство и оказывается орудием религиозных гонений и издевательств над православными [8, с. 61, 62].
Защитниками последних становятся казаки, чье происхождение, видимо, связано, со смешиванием славян и тюрков в степном пограничье и созданием русско-тюркских общин полувоенного-полукриминального характера [1, с. 83, 84]. Численность казаков растет с начала XVI в. в условиях краха Золотой Орды и невозможности со стороны Польско-Литовского государства контролировать обширную степную территорию. Несколько таких военных коммун появилось выше днепровских порогов (Запорожская Сечь), а также вне зоны польско-литовского влияния на Дону, Яике, Тереке. Будучи незаменимыми союзниками как для Польши, так и для Москвы в борьбе против крымских татар и Турции, они «вели себя слишком независимо, и порой их ни с кем не согласованные экспедиции создавали неудобства и для русских, и для поляков» [9, с. 17].
Польские власти с конца XVI в. стали приглашать к себе на службу отдельные отряды казаков. В 1625 г. подобных реестровых казаков было 6 тыс. и они делились на шесть территориальных полков: Белоцерковский, Каневский, Черкасский, Корсунский, Переяславский, Чигиринский. Однако полной лояльности от казаков слабому польскому государству, пораженному бациллой олигархического произвола, вирусом «шляхстской демократии» и культурно-религиозным разломом, добиться не удалось.
Не случайно, что в правление даже такого социально конструктивного монарха, как Владислав IV (1632-1648), участились случаи дезертирства и перехода на сторону Москвы целых казацких отрядов. В ответ король в 1638 г. проводит реформу: ликвидируется выборность казацкого гетмана и полковников, вводится запрет на посещение Запорожской Сечи. Массовое восстание казаков в 1648 г. не заставило себя ждать.
При непопулярном короле Яне Казимире (1648-1662) казакам были предложены крупные уступки. Но гетман Богдан Хмельницкий первоначально рассчитывал создать автономное государственное образование наподобие Молдавии и Валахии. И только резкое ухудшение военно-политического положения побудило искать его российского подданства.
Однако даже после заключения формального договора в 1653 г. его пункты гарантировали казакам широкую автономию. «После смерти Гетмана они имели права избирать ему преемника, только должны были сообщить его имя царю,... Поместья казацкой старшины становились наследственными. Казаки получали право держать собственных судей, а бояре с воеводами, присланными из Москвы, не имели права вмешиваться в их работу. Городская администрация, составленная из местных жителей, несла ответственность за правосудие и сбор налогов в царскую казну» [10, с. 164].
Между тем к XVII в. явно усилилась этническая дифференциация некогда единой восточнославянской общности, используются термины «Великая», «Малая» и «Белая» Русь [11, с. 16-24]. При этом «идея этнического родства великороссов и малороссов, родственных уз Рюриковичей и Романовых, а следовательно, и династических прав последних на всю территорию Древней Руси неуклонно развивалась в различных высказываниях, публицистических трудах, обращениях на царское имя, исходивших от лица киевского духовенства», начиная с 1620-х гг. [12, с. 211]. Присоединение казацкой Малороссии к России дало исторический шанс первой влиться в сильное, родственное в культурно-религиозном отношении государство, в то время как официально деструктивная магнатско-панская Речь Посполитая начинала клониться к упадку, а возможностей для создания небольшого казацкого государства на пересечении интересов Варшавы, Москвы, Крымского ханства и Османской империи не было никаких.
К сожалению, этого долгое время не понимала значительная часть казацкой старшины, пытавшаяся проводить авантюрную внешнюю политику. Зато устойчивые симпатии к Москве проявляло рядовое население, в том числе и то, которое находилось на принадлежавшем полякам Правобережье. Именно оттуда, от магнатско-шляхетского гнета, оно бежало прежде всего на Слобожанщину, охватывающую будущую Харьковскую губернию и южные районы Курской и Воронежской губерний.
Здесь беглецы принимали присягу и им оказывалась материальная помощь. Им разрешалось создавать даже особые «черкасские» (казацкие) сло-
боды с внутренним самоуправлением, но под контролем российских властей. «По данным польского правительства, в пределы Московского царства только в 1638 г. переселилось 20 тыс. казаков». Переселение происходило также на Дон и в Азов [7, с. 154].
В XVIII в. сила русского оружия и дипломатия имеют впечатляющие успехи на южном направлении. По Ясскому мирному договору 1791 г. Россия закрепила за собой Крым и Очаков. Но еще до этого Малороссийские земли были окончательно интегрированы в состав империи. Сердцем южнорусских земель становится организованная в 1764 г. Новороссийская губерния. После упразднения Запорожской Сечи в 1775 г. дополнительно создается Азовская губерния, и на землях бывшего Крымского ханства организуется Таврическая губерния. Возникают новые города: Херсон (1778), Мариуполь (1779), Екате-ринослав (1787), Николаев (1789), Одесса (1794). В XIX в. организуется система генерал-губернаторств. После присоединения Бессарабии образуется Новороссийское генерал-губернаторство (1815-1874) в составе Херсонской, Екатеринославской и Таврической губерний, а также Бессарабского наместничества. Параллельно с этим в начале XIX в. учреждается Малороссийское генерал-губернаторство с Черниговской и Полтавской губерниями. Восстание в Польше в 1830-1831 гг. побудило имперские власти создать на бывших когда-то подконтрольных Польше территориях на Правобережье Киевское генерал-губернаторство, куда вошли Киевская, Волынская и Подольская губернии. В 1835 г. Слободско-Украинскую губернию переименовали в Харьковскую.
На территории Российской империи шли процессы интенсивной этнической миграции. В частности, они весьма явно наблюдались на Слобожан-щине и в Новороссии. В Киевской, Полтавской, Харьковской, Херсонской, Екатеринославской, Таврической губерниях во всех отраслях промышленности великороссы и малороссы были представлены на паритетной основе (33,4 и 36,9 %). Даже в более укранизированных Волынской, Подольской, Черниговской губерниях малороссы не составляли абсолютного большинства (только 43,3 %) [7, с. 233]. Но кроме того, разнообразен был состав иных этнических элементов: евреев, немцев, греков, армян. Ключевую роль в экономическом развитии данных территорий играли Донбасс и Криворожье с их углем и металлургией, машиностроение в Харькове, Луганске, Екатерино-славской губернии, Одесса с ее интенсивной морской торговлей.
Примечательно, что, хотя по переписи 1897 г. численность малороссов в структуре 125-миллионной империи составляла 22 млн человек при 56 млн великороссов, заметного малороссийского (украинского) национализма не наблюдалось. В начале 1890-х гг. происходит создание гимназических, семинарских, студенческих ячеек, наблюдаются контакты с народническими и радикально-социалистическими организациями Галиции, входившими в состав Австро-Венгерской монархии [13, с. 147, 148], однако говорить о широком национальном потоке, конечно, не приходится [14, с. 711]. Становление украинского (малороссийского) самосознания происходило замедленными темпами [15, с. 231].
Начавшийся в ходе двух революций 1917 г. распад Российской империи вызвал и известную активизацию националистических сил на Украине. При этом, в отличие от национализма в Польше и Финляндии, украинский
национализм был аморфным и лишен массовой социальной базы. Украинское национальное движение «оставалось занятием небольшой группы энтузиастов-интеллектуалов, состоявшей главным образом из преподавателей самого различного уровня (от университетских профессоров до сельских учителей), литераторов и священников» [16, с. 237]. Только слабость центральной российской власти в лице временного правительства позволила им учредить Центральную Раду в марте 1917 г. - самопровозглашенный, никем не из-бравшийся орган нескольких националистических партий.
Рада первоначально не озвучивала в качестве своей цели сепаратиза-цию Украины - она выступала лишь за национально-территориальную автономию малороссийских губерний. Но после октября 1917 г. она «самочинно объявила своими Новороссию-Херсонскую, Таврическую (без Крыма), Ека-теринославскую губернию, а также Харьковскую губернию и Стародубщину (северную часть Черниговской губернии), тем самым увеличив территорию "Украины" вдвое, а ее экономический потенциал - в десятки раз» [17, с. 176, 177].
Между тем в Новороссии в 1917 г. были провозглашены три советские республики - Донецко-Криворожская со столицей в Харькове, Таврическая со столицей в Симферополе и Одесская. «Их руководство заявило о самоопределении своих республик в составе России и о том, что республики не станут частью Украины, пусть даже та и была частью РСФСР» [18, с. 3].
В годы Гражданской войны, которая протекала на Украине с особой степенью анархизма благодаря оставленной немецкими оккупантами в 1918 г. огромной массы оружия, украинский буржуазный национализм в лице М. С. Грушевского, В. К. Винниченко, С. Петлюры так и не смог продемонстрировать свою политическую состоятельность. В свою очередь руководство большевистской партии, привлекая на свою сторону бывших украинских сепаратистов, взяло курс на украинизацию, считая ее «совершенно безобидным занятием для активизации интеллектуальных элементов на Украине в сложный переходный период» [10, с. 373].
«Помимо школ украинизировались театры, газеты, вузы, госслужащие, не овладевшие украинским языком, увольнялись без права восстановления... Большая часть населения была неграмотной, и это, конечно, облегчало задачу украинизаторам» [1, с. 419]. В конце концов о возникших перегибах скоро поняли и в Кремле. В связи с этим И. В. Сталин был вынужден написать письмо членам ЦК КП(б), в котором указал: «Можно и нужно украинизировать, соблюдая при этом известный темп, наши партийный, государственный и иные аппараты, обслуживающие население. Но нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставлять русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский» [1, с. 421].
Между тем в канун Великой Отечественной войны территория Украинской СССР приросла Галичиной, отнятой у буржуазной Польши, а после окончания войны была присоединена Подкарпатская Русь (Закарпатье), что создало для Советской власти определенные проблемы. На Галичине приходилось бороться с агрессивным национализмом и бандподпольем, на Закарпатье, которое не желало входить в УСССР, а хотело быть ассоциированным с РСФСР, был применен административный нажим.
Современная Украина, поторопившаяся выйти из состава СССР в 1991 г. и обрести самостоятельный статус, унаследовала немало особенностей из своего прошлого.
1. Прежде всего, это молодое государство, не имеющее традиции территориальной устойчивости и расположенное в зоне постоянных конфликтов. Оно сформировано из весьма геополитически и исторически разных территорий, организованных подобным образом по воле внешнего актора - вначале Российской империи, а затем СССР.
2. Это государство имеет сложный этнический состав, выстроенный прежде всего вокруг двух стержней - русского и украинского. Причем «одним из следствий советской этнополитики и перипетий XX века вообще стало то, что русское национальное самосознание, в отличие от украинского, оказалось менее отчетливым и акцентированным. По указанным выше причинам русским соотнесение себя с советскими людьми было свойственно в большей, а со своей нацией - в меньшей степени по сравнению с представителями других народов. В том числе украинцев» [17, с. 432, 433].
3. Украинские элиты, осознавая свое геополитически промежуточное положение между более сильными внешними акторами (Россией, Польшей, Османской империей, Крымским ханством в XVII в., Совесткой Россией, Германией, Антантой, панской Польшей в годы Гражданской войны, Российской Федерацией, Польшей, Евросоюзом, США в наши дни), традиционно отличались внешнеполитическим приспособленчеством, что препятствует выработке последовательно выверенного государственного курса.
4. Придерживаясь в первые годы независимости разумного баланса между интересами этнически интернационального, прорусского Востока и агрессивно-националистического антирусского Запада, бывшая партийно-советская элита смогла некоторое время сохранять внутриполитическую стабильность, но упустила инициативу под напором националистов, финансируемых США и Западной Европой.
5. Государственную конструкцию Украины крайне ослабила активизировавшаяся в 2013-2014 гг. борьба олигархических кланов, сделавшая возможным государственный переворот в феврале 2014 г. и свержение законного президента В. Януковича.
6. События февраля 2014 г. еще более подорвали хрупкую государственность Украины, не имеющую глубоких исторических корней, создав прецедент давления на власть незаконных военизированных формирований и распространения по стране оружия с армейских складов. Желаемая обществом стабилизация ситуации, которая вызывает в памяти исторические аналогии «казацкой вольницы» и «маховщины» в годы Гражданской войны, невозможна без ликвидации этих формирований.
7. Еще одним негативным фактором для дальнейшей дестабилизации стала масированная националистическая обработка населения, что усилило культурно-этническую и религиозную поляризацию, ожесточила людей, разделив их на «своих» и «чужих».
8. Нежелание Донбасса и Луганщины признать государственный переворот 2014 г., согласиться с агрессивными формами украинского национализма привело к локальной гражданской войне на Востоке, которая при известных обстоятельствах может привести ко всеобщей гражданской войне.
Шанс для сохранения Украины как государства в тех или иных границах дает только его территориальное переустройство, и наиболее щадящим способом является федерализация.
***
Украинские государственные деятели и политологи еще до событий февраля 2014 г. обсуждали вопрос о возможности федерализации страны. За нее выступали П. Симоненко, В. Колесничеснко, Л. Грач, Д. Табачник. Время от времени эту проблему рассматривали в Крыму, Донбассе, Галичине [19]. В частности, во время острого политического кризиса в ноябре 2004 г. Луганский областной совет предложил создать Юго-Восточную Украинскую Автономную Республику в составе девяти областей и Крыма со столицей в Харькове. Но после проведения президентских выборов эта идея утратила актуальность: социологические исследования апреля 2005 г. показали, что ее поддерживают только 10 % граждан Украины, а отклоняют 73,8 % [20]. Однако другие социологические исследования, проведенные в 2006 г., демонстрируют, что население регионов слишком по-разному отождествляют себя.
Например, жители Запада страны идентифицируют себя с жителями и всей Украины, но несколько меньше - с жителями Донбасса; жители Центра -с жителями всей Украины, за исключением жителей Западного региона, которых они считают менее близкими, чем жителей России; жители Юга и Востока считают менее близкими к себе жителей остальной Украины, чем жителей России [20].
К сожалению, украинские политики игнорировали реальные настроения людей. В период правления партократии Кравчука-Кучмы они сознательно нивелировались или преодолевались за счет насаждения культурной модели Западной Украины на Юго-Востоке в период президентства В. Ющенко или планировались быть стертыми в силу евроинтеграции во время президентства В. Януковича [21].
Из всех возможных способов построения федеративного государства его немногочисленные сторонники из Партии регионов еще до государственного переворота предлагали создать либо 3-12 субъектов (В. Колесниченко), либо 8 крупных административно-территориальных образований (С. Гриневецкий) [21]. Между тем затянувшаяся с весны 2014 г. гражданская война на Донбассе и Луганщине до предела накалила внутриполитическую обстановку, и для возвращения ушедших регионов в состав Украины необходима их самая широкая автономизация. Откровенно говоря речь должна идти даже о конфедерализции, т.е. о союзе фактически самостоятельных государств ДНР и ЛНР с остальной Украиной. При этом для пользы дела необходимо провести регионализацию вцепившейся в свой унитаризм Украины, используя положительный опыт Италии с областями, имеющими как общий, так и специальный статус, и учитывая негативный опыт автономных сообществ Испании, где борьба Каталонии за свою независимость может создать «эффект карточного домика» для остальной страны. Киеву следует помнить о том, что, в отличие от Каталонии, ДНР и ЛНР давно уже являются фактически независимыми и при данных обстоятельствах для правящей элиты лучшим вариантом было бы согласиться на их конфедерализацию. Еще одним вариантом могло бы стать создание кондоминимума (в качестве переходной или
постоянной меры), т.е. совместного управления ДНР и ЛНР Россией и Украиной.
Что же касается самой Украины, то даже в случае окончательного ухода ДНР и ЛНР регионализация или федерализация ей необходимы. Регионализация - это более мягкий вариант, и он может быть осуществлен на базе существующих ныне 24 областей. Федерализация, в свою очередь, потребует более кардинальных решений, в том числе и путем переформатирования существующих административных границ.
На прошедших в мае 2019 г. президентских выборах В. Зеленский, воспринимавшийся избирателями как наиболее компромиссный кандидат, победил с разгромным счетом (более 40 %) в Одесской, Николаевской, Днепропетровской областях. Менее удачливым оказался он в Киевской, Полтавской, Черкаской, Черниговской, Сумской, Харьковской, Запорожской, Херсонской, Кировоградской, Закарпатской областях. На Правобережье он был еще менее успешен (менее 30 %): это Житомирская, Винницкая, Хмельницкая, Черновицкая, Ровенская, Волынская области. В то же время ставленники жесткого национализма П. Порошенко и Ю. Тимошенко оказались популярными только в Львовской, Тернопольской и соответственно в Ивано-Франковской областях. Кандидат Ю. Бойко с репутацией «пророссийского кандидата» получил безоговорочную поддержку в оккупированных правительственными войсками частях Донецкой и Луганской областях.
Результаты выборов 2019 г. в известной мере подсказывают, как могла бы быть осуществлена федерализация. Если исходить из опыта Австралии и Канады, которые имеют соответственно 6 и 10 полноценных субъектов (без учета территорий), можно было бы рассмотреть вопрос об организации: 1) Новороссии (без Луганской и Донецкой областей), 2) Слобожанщины (с центром в Харькове), 3) Киевско-Центрального региона, 4) Волыни, 5) Галичины, 6) Закарпатья. В этом случае было бы обязательным создание компактной верхней палаты парламента (Сената или Совета регионов). Как показывает мировая практика, «по сравнению с прошлыми десятилетиями, верхние палаты становятся более активными», они нужны как элемент конституционного равновесия и инструмент предотвращения «парламентской диктатуры», как орган территориального представительства. Только крохотные и периферийные федерации (Объединенная Республика Танзания, Федеральная Исламская Республика Коморские острова, Федерация Сент-Киттс и Невис, Федеративные Штаты Микронезии) не имеют верхних палат [22, с. 10, 11, 18, 20] .
Представительство субъектов в верхней палате следовало бы организовать на пропорционально-квотной основе, т.е. без строго равного представительства, а с учетом экономического и демографического веса. Для этого мог бы пригодиться опыт Германии и Канады. Например, было бы справедливым, если бы представительство от Новороссии было бы максимальным, от Сло-божанщины, Киевско-Центрального региона, Волыни, Галичины имело средние значения, от небольшого Закарпатья оказалось бы минимальным.
Опираясь на достижения умеренно-централизованного германского федерализма, следует отметить, что высокий статус Бундесрата и представительство в нем земельных правительств могли бы быть воспроизведены в модели украинской верхней палаты.
Разумеется, любые конституционные изменения должны носить комплексный характер и повлечь за собой реформирование как многих центральных, так и региональных органов, пересмотр их полномочий. Их целесообразно осуществлять поэтапно и при общественном согласии, после созыва Конституционного совещания и проведения референдума. Сможет ли отважиться на это Президент В. Зеленский?
Библиографический список
1. Медведев, А. Подлинная история русского и украинского народа / А. Медведев. - Москва, 2015. - С. 15.
2. Рыбаков, Б. А. Киевская Русь и русские княжества ХП-ХШ вв. Происхождение Руси и становление ее государственности / Б. А. Рыбаков. - Москва, 2014. -С. 61.
3. Гуляков, А. Д. Как наше государство стало федеративным? (анализ отечественного историко-государственного опыта) / А. Д. Гуляков, А. Ю. Саломатин. -Пенза, 2019. - С. 19-22.
4. Любавский, М. К. Очерк истории литовско-русского государства до Люблинской унии включительно / М. К. Любавский. - Санкт-Петербург, 2004. - С. 102.
5. Брянцев, П. Литовское государство. От возникновения в XIII в. до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX в. / П. Брянцев. - Москва, 2018. - С. 284, 285.
6. История южных и западных славян : учебник : в 2 т. / под ред. Г. Ф. Матвеева, З. С. Ненашевой. - Москва, 2008. - Т. 1. - С. 185, 186.
7. Толочко, П. П. История Украины УI-XXI вв. / П. П. Толочко, Р. Г. Симонен-ко, А. А. Олейников ; под общ. ред. П. П. Толочко. - Киев ; Москва, 2018. -С. 140, 143.
8. Тюрин, А. В. Как создавалась Россия. Русский фронтир / А. В. Тюрин. -Москва, 2018. - С. 61, 62.
9. Вернадский, Г. Московское царство / Г. Вернадский. - Москва, 2017. - С. 17.
10. Аллен, У. История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина / У. Аллен. - Москва, 2017. - С. 164.
11. Флоря, Б. Н. О некоторых особенностях развития этнического самосознания восточных славян в эпоху Средневековья - раннего Нового времени / Б. Н. Флоря // Россия-Украина: история взаимоотношений / отв. ред. А. И. Миллер, В. Ф. Ре-принцев, Б. Н. Флоря. - Москва, 1997. - С. 16-24.
12. Кочегаров, К. А. Украина и Россия во второй половине XVIII века / К. А. Кочегаров. - Москва, 2019. - С. 211.
13. Чмырь, С. Г. Украинская демократическо-радикальная партия: генезис, программа, тактика (90-е годы XIX в. - 1909 г.) / С. Г. Чмырь // История национальных политических партий в России. - Москва, 1997. - С. 147, 148.
14. Гросул, В. Национальные движения в России в конце XIX в. / В. Гросул // Российская история. - 2015. - № 2. - С. 71.
15. Миллер, А. И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX в.) / А. И. Миллер. - Санкт-Петербург : Алетейя, 2000. - С. 231.
16. Карр, Э. История советской России : в 14 кн. Кн. 1. Т. 1-2. Большевистская революция 1917-1923 / Э. Карр. - Москва : Прогресс, 1990. - С. 237.
17. Марчуков, А. В. Новороссия. Формирование национальных идентичностей (XУIII-XX вв.) / А. В. Марчуков. - Москва, 2018. - С. 176, 177.
18. Новороссия: из глубины веков // Аргументы недели. - 2019. - № 15. - С. 3.
19. Федерализация Украины. Факты и мифы. - URL: http://vlasti.net/news/140413 (дата обращения: 14.01.2020).
20. Мельник, Н. Федерализация Украины: укрепление или уничтожение государства? / Н. Мельник - URL: https://day.kyiv.ua/ru/article/podrobnosti/federalizaciya-ukrainy-ukreplenie-ili-unichtozhenie-gosudarstva (дата обращения: 10.01.2020).
21. Бакалинский, М. Федерализация Украины как инструмент разрешения политического кризиса / М. Бакалинский // Интелрос. Геополитика. - 2014. - Вып. XXIII. - С. 8-22.
22. Чиркин, В. Е. Верхняя палата современного парламента: сравнительно-правовое исследование / В. Е. Чиркин. - Москва : Норма, 2009. - С. 10, 11, 18, 20.
References
1. Medvedev A. Podlinnaya istoriya russkogo i ukrainskogo naroda [The true history of the Russian and Ukrainian people]. Moscow, 2015, p. 15. [In Russian]
2. Rybakov B. A. Kievskaya Rus' i russkie knyazhestva XII-XIII vv. Proiskhozhdenie Rusi i stanovlenie ee gosudarstvennosti [Kievan Rus and Russian principalities of the XII-XIII centuries. The origin of Russia and the formation of its statehood]. Moscow, 2014, p. 61. [In Russian]
3. Gulyako A. D., Salomatin A. Yu. Kak nashe gosudarstvo stalo federativnym? (analiz otechestvennogo istoriko-gosudarstvennogo opyta) [How did our state become federal? (analysis of Russian historical and state experience)]. Penza, 2019, pp. 19-22. [In Russian]
4. Lyubavskiy M. K. Ocherk istorii litovsko-russkogo gosudarstva do Lyublinskoy unii vklyuchitel'no [Studies of the history of the Lithuanian-Russian state up to and including the Union of Lublin]. Saint-Petersburg, 2004, p. 102. [In Russian]
5. Bryantsev P. Litovskoe gosudarstvo. Ot vozniknoveniya v XIII v. do soyuza s Pol'shey i obrazovaniya Rechi Pospolitoy i krakha pod naporom Rossii v XIX v. [Lithuanian state. From the formation in XIII century before the union with Poland and the formation of the Polish-Lithuanian Commonwealth and the collapse under the pressure of Russia in the XIX century.]. Moscow, 2018, pp. 284, 285. [In Russian]
6. Istoriya yuzhnykh i zapadnykh slavyan: uchebnik: v 2 t. [History of southern and western slavs: textbook: in 2 volumes]. Eds. G. F. Matveev, Z. S. Nenasheva. Moscow, 2008, vol. 1, pp. 185, 186. [In Russian]
7. Tolochko P. P., Simonenko R. G., Oleynikov A. A. Istoriya Ukrainy VI-XXI vv. [History of Ukraine in VI-XXI centuries]. Kiev; Moscow, 2018, pp. 140, 143. [In Russian]
8. Tyurin A. V. Kak sozdavalas' Rossiya. Russkiy frontir [The way Russia was created. Russian frontier]. Moscow, 2018, pp. 61, 62. [In Russian]
9. Vernadskiy G. Moskovskoe tsarstvo [Moscow kingdom]. Moscow, 2017, p. 17. [In Russian]
10. Allen U. Istoriya Ukrainy. Yuzhnorusskie zemli ot pervykh kievskikh knyazey do Iosifa Stalina [History of Ukraine. South Russian lands from the first Kiev princes to Joseph Stalin]. Moscow, 2017, p. 164. [In Russian]
11. Florya B. N. Rossiya-Ukraina: istoriya vzaimootnosheniy [Russia-Ukraine: the history of relations]. Moscow 1997, pp. 16-24. [In Russian]
12. Kochegarov K. A. Ukraina i Rossiya vo vtoroy polovine XVIII veka [Ukraine and Russia in the second half of the XVIII century]. Moscow, 2019, p. 211. [In Russian]
13. Chmyr' S. G. Istoriya natsional'nykh politicheskikh partiy v Rossii [History of national political parties in Russia]. Moscow, 1997, pp. 147, 148. [In Russian]
14. Grosul V. Rossiyskaya istoriya [Russian history]. 2015, no. 2, p. 71. [In Russian]
15. Miller A. I. «Ukrainskiy vopros» v politike vlastey i russkom obshchestvennom mnenii (vtoraya polovina XIX v.) ["The Ukrainian Issue" in the policy of the authorities and Russian public opinion (second half of the XIX century)]. Saint-Petersburg: Aleteyya, 2000, p. 231. [In Russian]
16. Karr E. Istoriya sovetskoy Rossii: v 14 kn. Kn. 1. T. 1-2. Bol'shevistskaya revolyutsiya 1917-1923 [History of Soviet Russia: in 14 books. Book 1, Volumes 1-2. Bolshevik revolution of 1917-1923]. Moscow: Progress, 1990, p. 237. [In Russian]
17. Marchukov A. V. Novorossiya. Formirovanie natsional'nykh identichnostey (XVIII-XX vv.) [Novorossiya. The formation of national identities (XVIII-XX centuries)]. Moscow, 2018, pp. 176, 177. [In Russian]
18.Argumenty nedeli [Argumenty nedeli newspaper]. 2019, no. 15, p. 3. [In Russian]
19. Federalizatsiya Ukrainy. Fakty i mify [Federalization of Ukraine. Facts and myths]. Available at: http://vlasti.net/news/140413 (accessed Jan. 14, 2020). [In Russian]
20. Mel'nik N. Federalizatsiya Ukrainy: ukreplenie ili unichtozhenie gosudarstva? [Federalization of Ukraine: strengthening or destruction of the state?]. Available at: https:// day.kyiv.ua/ru/article/podrobnosti/federalizaciya-ukrainy-ukreplenie-ili-unichtozhenie-gosudarstva (accessed Jan. 10, 2020). [In Russian]
21. Bakalinskiy M. Intelros. Geopolitika [Intelros. Geopolitics]. 2014, iss. XXIII, pp. 8-22. [In Russian]
22. Chirkin V. E. Verkhnyaya palata sovremennogo parlamenta: sravnitel'no-pravovoe issledovanie [Upper house of the modern parliament: a comparative legal study]. Moscow: Norma, 2009, pp. 10, 11, 18, 20. [In Russian]
Гуляков Александр Дмитриевич
кандидат юридических наук, доцент, ректор Пензенского государственного университета (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Gulyakov Aleksandr Dmitrievich Candidate of juridical sciences, associate professor, rector of Penza State University (40, Krasnaya street, Penza, Russia)
Образец цитирования:
Гуляков, А. Д. К вопросу об особенностях Украины как государства и возможностях ее федерализации (регионализации): историко-государство-ведческое и теоретико-правовое исследование / А. Д. Гуляков // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. -2020. - № 1 (53). - С. 45-57. - DOI 10.21685/2072-3016-2020-1-5.
