CC BY
150
ББК 63.3(2)6-21 Г
Е. Н. Кананерова
К ВОПРОСУ ОБ ОСНОВНЫХ ЭТАПАХ И НАПРАВЛЕНИЯХ РАЗВИТИЯ СОВЕТСКОЙ АГРАРНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Анализ советской историографии позволил выделить следующие этапы ее развития: 1917 г. - конец 1920-х гг., начало 1930-х - середина 1950-х гг., середина 1950-х - начало 1970-х гг., 1970-е - середина 1980-х гг., середина 1980-х - начало 1990-х гг.
В 1920-е гг. развитие отечественно аграрной науки связано с именами выдающихся русских экономистов, представителей «организационно-производственного направления», Н. Д. Кондратьева,
А. В. Чаянова, А. Н. Челинцева, П. А. Сорокина, Ф. А. Щербины, Н. П. Макарова, Н. В. Крылова [1, 2]. В 1950-1960-е гг., по признанию Т. Шанина, именно их труды, замалчиваемые на Родине, стали отправной точкой развития западного крестьяноведения, появившегося в связи с мощным антиколониальным движением и неудавшимися попытками применить экономический опыт западных государств в развивающихся аграрных странах [3]. На рубеже 1920-1930-х гг. многие ученые «организационно-производственного направления» стали жертвами репрессий. На долгие годы официальная версия событий, представлявшая революцию как пролетарскую и социалистическую, а крестьян - лишь как союзников рабочего класса, стала единственно возможной.
Переломным этапом в жизни страны и исторической науки стала победа сталинского курса. В общественных науках насаждается единомыслие, официальная идеология сталинизма. Появляются труды, в которых закладываются традиции будущих «классических» советских исследований [4-6]. Необходимо отметить такую особенность первых работ, как их опора на достоверные, но выборочные источники но, проблематика их весьма однообразна, что снижает их научную значимость. В этом же ключе изданы в 1950-х - начале 1960-х гг. документальные сборники [7-8].
Ситуация меняется в условиях «хрущевской оттепели». Случилось невероятное, т. к. историки получили доступ в ранее закрытые фонды партийных и государственных архивов, где впервые столкнулись, например, с «земсводками» (хотя и в ограниченном количестве), содержащими сведения о положении в деревне в годы коллективизации. То, что подобные документы все-таки попали в руки историков, было прямым результатом недисциплинированности некоторых советских руководителей, которые вопреки должностным инструкциям не уничтожали прочитанные ими сводки [9, с. 8].
Вместо периодизации, предложенной в «Кратком курсе истории ВКП(б)», согласно которой 1934 г. был представлен как выраженный рубеж в истории коллективизации, М. Л. Богденко и И. Е. Зеленин разделили процесс коллективизации на три периода: «непрерывную подготовку сплошной коллективизации (1927-1929 гг.); сплошную коллективизацию (2-я половина 1929-1932 гг.)»; завершение социалистической реконструкции сельского хозяйства (1933-1937 гг.)» [10, с. 34].
В 1960-е гг. делались попытки переоценки коллективизации с позиции того, что она не была подготовлена во всех смыслах, что, несомненно, приводило к столкновениям с партийной номенклатурой, олицетворением которой был зав. отделом науки ЦК КПСС С. П. Трапезников. Это вынуждало историков менять ракурс работы. В 1990-е гг. данные процессы «отлучения историков» от их тем получили название «замещаемого исторического познания» [11; 12, с. 204]. Тем не менее для работ рассматриваемого периода было характерно совершенствование методик исследования, вытеснение иллюстративности и схематизма аналитикой, введение в оборот документальных материалов, прежде не доступных даже специалистам, начало традиции проведения межрегиональных конференций.
Особого внимания среди документальных изданий 1960-х гг. заслуживает 36-томная документальная серия под общим названием «История коллективизации сельского хозяйства СССР» [13, с. 3]. Основными видами публикуемых документов стали постановления, доклады, резолюции, отчеты, свидетельства с мест. Исходя из содержания, всю серию, а также другие документальные публикации на эту тему можно разделить на несколько групп. Первую из них составляют сборники о кооперативно-колхозном строительстве 1917-1927 гг. Вторая группа
сборников посвящена коллективизации с 1927 г. до ее завершения. Третья группа состоит из публикаций о коллективизации в целом по всем регионам. К четвертой группе относятся издания о коллективизации сельского хозяйства в республиках Прибалтики и других западных районах СССР после Великой Отечественной войны. К числу достижений данного периода можно отнести также детальную проработку доступных в то время официальных документов партии и государственных органов, касавшихся ключевых вопросов деревенской политики, а также документации местных партийных и советских органов. Недостатком данного издания является то, что в них очень слабо и односторонне представлены материалы, исходящие из крестьянской среды, ограниченные лишь заявлениями о вступлении в колхоз, протоколами и постановлениями собраний активов бедноты и колхозников, отчетами коммун. Кроме того, периодизация событий коллективизации определена авторами рамками с 1927 г. по 1937 г. Это связано с распространенным в советской историографии мнением, что к 1937 г. коллективизация была завершена, а репрессии 1937-1938 гг. коснулись исключительно городов.
В 1970-е гг. заметно расширяется тематика исследований по истории советской деревни. Так, например, больше внимания уделяется изучению становления роста новых производительных сил в колхозах, углубления механизации сельскохозяйственного производства [14, с. 121], причем с широким привлечением регионального материала, организационно-хозяйственного укрепления колхозов в годы второй пятилетки [15, 16], проблем заготовок сельскохозяйственных продуктов [17; 18, с. 86-92].
Коренным образом ситуация стала меняться с середины 1980-х гг., когда в СССР началась эпоха «перестройки». Среди работ, опубликованных в 1980-е гг., хотелось бы отметить коллективный труд «История советского крестьянства», в которой был обобщен весь доступный советским ученым фактический материал по истории советской деревни [19]. Авторы затронули такие вопросы, как сущностные признаки крестьянства как класса, преобразование социально-экономических отношений крестьянства (коллективизации) и его этапы, развитие трудовой деятельности и производительных сил, аграрная политика Коммунистической партии (Советского государства).
В 1980-е гг. у историков появилась возможность работать в ранее недоступных архивных фондах. Происходит признание факта «революции сверху», исторической ответственности партии за ее последствия. Большой резонанс у научной общественности вызвала публикация сборника документов под редакцией В. П. Данилова и Н. А. Ивницкого «Документы свидетельствуют», в котором авторы признали, что история коллективизации сильно фальсифицирована, а документальная база по проблеме очень слаба [20, с. 7]. Основываясь на открывшихся документах, авторы опровергли ряд устоявшихся в историографии мифов, например утверждение о «кулацкой угрозе», отмечая, что в РСФСР в 1927 г. кулацких хозяйств насчитывалось 3,9 %, а в 1929 г. - уже 2,3 %. Новизной данной работы можно считать и включение в сборник материалов, содержавших подлинные реакции крестьян [20, с. 307].
В 1990 г. был издан сборник документов о кооперативно-колхозном строительстве в ленинский период истории Советской России [21, с. 400]. Сборник посвящен опыту ведения коллективных хозяйств на основе кооперации и определению их эффективности до сплошной коллективизации. В его состав включены такие документы, как обобщающие документы партийных, государственных и кооперативных учреждений; нормативные документы (инструкции, циркуляры, положения), организационно-распорядительные материалы (протоколы, докладные записки), отчетно-информационные документы (отчеты, доклады, обзоры, сводки, статистические сведения); частные документы; материалы периодической печати («Правда», «Беднота», «Голос трудового крестьянства»). В комплексе они объективно показали реализацию решений партии и правительства в данном вопросе, участие крестьян в переустройстве в деревне, а также их реакцию на действия властей. Наряду с комплексной публикацией источников, в периодической печати издаются и отдельные документы, проливающие свет на внутрипартийную борьбу вокруг аграрной политики [22, с. 41-48], доказывающие, что возможно было обойтись без репрессивного нажима на деревню.
С началом перестройки стало возможно изучение репрессий против крестьян во время коллективизации. Впервые предпринимаются попытки установить конкретное число репрессированных крестьян. В. П. Данилов приводит цифру 4-5 млн [23, с. 393], Д. А. Волкогонов -8,5-9 млн, В. Тихонов - 10 млн репрессированных крестьян [24, с. 339]. Исследователи обра-
щаются к таким вопросам, как «раскулачивание», организация пересылки «кулацких семей», условия размещения, хозяйственная деятельность, организация управления, проблемы побегов и наказаний за них [25, с. 85, 177, 310; 26; 27, с. 342-349].
В 1988 г. в статье В. П. Данилова и В. А. Тепцова в «Правде» впервые приводилась статистика крестьянских волнений на почве коллективизации и раскулачивания за 1929-1930 гг. [28], а в сборнике «Документы свидетельствуют» [20] в качестве форм антиколхозных выступлений называют поджоги, отравление скота, нападения на активистов (наиболее распространенная), порчу машин.
Еще одну важную тему стало возможно разрабатывать лишь с середины 1980-х гг. Это проблема голода 1932-1933 гг. Первым шагом стала публикация свидетельств современников, переживших голод [29, с. 4; 30, с. 5]. Один из главных аспектов проблемы - число жертв голода.
В. В. Цаплин называет жертвами голода 2,8 млн человек [31, с. 177-178]. В. В. Кондрашин отмечает, что смертность в 1933 г. в 40 районах Нижне-Волжского края повысилась в 3-4 раза.
H. А. Ивницкий и Р. О. Медведев пишут, что на Украине от голода умерли 4 млн человек, в Казахстане - более 1 млн, столько же на Северном Кавказе и в Поволжье. В. П. Данилов определяет число жертв голода в рамках «от 3 до 4 млн человек» [32, с. 177-178].
Для работ рассматриваемого периода характерно начало поиска альтернативного сталинскому пути развития советской деревни. Некоторые исследователи были склонны считать, что альтернативы сталинизму существовали, а сам сталинизм не был неизбежен. В данном ключе активизировался интерес исследователей к таким личностям, как Н. И. Бухарин, М. Н. Рютин и др. [33, с. 483].
В связи с нараставшими в стране политическими изменениями менялись и оценки ключевых периодов истории советского государства. В первую очередь это коснулось переоценки итогов «революции сверху». В частности, отмечалось, что для объективного анализа итогов и последствий коллективизации необходимо отказаться от данных сталинской статистики, т. к. ее исходная информация не отражала реальности. Признавалось, что борьба с «кулаком» стала насилием над всем крестьянством. Не отрицалось, что были достигнуты определенные успехи в народном хозяйстве страны, однако цена, заплаченная деревней за эти достижения, была слишком высока для общества. В. П. Данилов дал оценку коллективизации как «извращенной форме социалистического преобразования, поскольку цели и средства создания коллективного земледелия в значительной мере оказались подмененными целями и средствами создания и функционирования командно-бюрократической системы управления обществом» [34, с. 35]. В этом же ключе статья Ю. С. Аксенова о послевоенной структуре власти в СССР [35, с. 92].
Подводя итоги, отметим, что в основу нашего деления на этапы развития советской аграрной исторической науки были положены общность концепций, проблематики исследований, характер источниковой базы, методология и теоретическоий уровень исследований. Подчеркнем, что советские исследователи работали честно настолько, насколько это было возможно в тесных идеологических рамках, на основе ограниченной источниковой базы. Осознав в 1960-е гг., при частичном открытии архивов, что они владеют далеко не полной источниковой базой, многие из них пытались расширить проблематику своих исследований, что встречало мощное противодействие со стороны властей и партийных функционеров. На протяжении 1970-1980-х гг. многие советские историки-аграрники были вынуждены скрывать свои научные интересы, но и это время не было потеряно. Шла серьезная работа и внутренняя переоценка, о чем свидетельствуют опубликованные в конце 1980-х - начале 1990-х гг. документальные сборники, монографии и статьи.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
I. Кананерова Е. Н. К вопросу об изучении «организационно-производственной школы» аграрной историографии России // Общество. Культура. Цивилизация: сб. науч. тр. - Вып. 2. - Пенза: ПГУАС, 2008.
2. Кананерова Е. Н. Интеллектуальное наследие А. Н. Челинцева. VIII Лебедевские чтения: материалы докл. межвуз. науч.-практ. конф., Пенза, 14 апреля 2008 г. - Пенза, 2008.
3. Современные концепции аграрного развития // Отечественная история. - 1993. - № 6. - С. 235.
4. НикулихинЯ. Социалистическая реконструкция сельского хозяйства в первой пятилетке. - М., 1934. - 421 с.
5. Красавин С. Н. Первые итоги сплошной коллективизации // На аграрном фронте. - 1934. - № 12. - С. 34-51.
6. Лаптев И. Советское крестьянство. - М., 1939.
7. Коллективизация сельского хозяйства. Важнейшие постановления Коммунистической партии и Советского правительства 1927-1935. - М., 1957. - 432 с.
8. Об уставе сельскохозяйственной артели и дальнейшем пути развития инициативы колхозов в организации колхозного производства и управления делами артели. - М., 1963. - 129 с.
9. Документы ВЧК - ОГПУ - НКВД о советской деревне (1918-1939); Советская деревня глазами ВЧК -ОПУ - НКВД. 1918-1939. Документы и материалы: в 4 т / под ред. А. Береловича, Н. Верта, В. Данилова. - М., 1998. - С. 8.
10. Богденко М. Л., Зеленин И. Е. Основные проблемы истории коллективизации сельского хозяйства в современной литературе. - М., 1961. - С. 34.
11. Аграрный семинар памяти В. П. Данилова 4-5 марта 2005 г. // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. - М., 2005. - С. 52.
12. Шелест П. З. По следам ходоков. - М.: Сов. Россия, 1967. - С. 204.
13. Бухараев В. М. От редактора // Мухарямов Н. М. Ленинская концепция революционного демократизма и современность. - Казань, 1990. - С. 3.
14. Тархова Н. С. История крестьянства в российских документальных публикациях за последние 15 лет. -Tokyo, 2004. - Р. 121.
15. Власова Л. П., Ефременков Н. В. Некоторые стороны становления и развития материальнотехнической базы колхозов Урала в годы реконструктивного периода // Проблемы социальноэкономического развития советской деревни. - Вологда, 1975. - 537 с.
16. Мухамедова З. Рост культурно-технического уровня сельских тружеников Узбекистана во второй пятилетке // Общественные науки в Узбекистане. - 1974. - № 5. - С. 23-41.
17. ВылцанМ. А. Денежные доходы колхозов во второй пятилетке // История СССР. - 1973. - № 3. - С. 34-61.
18. Шустов А. К. Колхозное строительство в Центральном промышленном районе в годы коллективизации (1929-1937) // Проблемы социально-экономического развития советской деревни. - М., 1974. - С. 86-92.
19. История советского крестьянства в 5 т. (1927 - конец 1950-х гг.). - Т. 1. - М., 1986. - 456 с.; Т. 2. -М., 1986. - 448 с.; Т. 3. - М., 1987. - 448 с.; Т. 4. - М., 1988. - 395 с.
20. Документы свидетельствуют. Из истории коллективизации 1927-1932 гг. - М., 1989. - С. 7, 307.
21. Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1917-1922: Документы и материалы. - М., 1990. - С. 400.
22. Платформа «Союза марксистов-ленинцев» (группа Рютина) // Изв. ЦК КПСС. - 1990. - № 8-12. - С. 41-48.
23. Данилов В. Коллективизация. Как это было // Страницы истории КПСС. - М., 1988. - С. 393.
24. Тихонов В. У истоков // Погружение в трясину. Анатомия застоя. - М., 1991. - С. 339.
25. Волков О. Погружение во тьму // Век надежд и крушений. - М., 1989. - С. 85, 177, 310.
26. Земсков В. Н. Судьба кулацкой ссылки // Отечественная история. - 1994. - № 1. - С. 122.
27. Самосудов В. М. Спецпереселенцы как особая социальная категория советского общества 30-50-х гг. // Вопросы истории и литературы. - Омск, 1995. - С. 342-349.
28. Данилов В. П., Тепцов В. А. Как это было? // Правда. - 1988. - 26 сент.
29. Голод // Сельская жизнь. - 1989. - 2 марта. - С. 4.
30. Чирков Ю. А было это так. - Коммунист. - 1990. - № 1. - С. 5.
31. Цаплин В. В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы // Вопросы истории. - 1989. - № 4. - С. 177-178.
32. Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов в деревнях Поволжья // Вопросы истории. - 1991. - № 6. -
С. 177-178.
33. Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия: кн. 2. - М., 1990. - С. 483.
34. Коллективизация сельского хозяйства в республиках Средней Азии и Казахстане. - Алма-Ата, 1990. - С. 35.
35. Аксенов Ю. С. Апогей сталинизма: послевоенная пирамида власти // Вопросы истории КПСС. - 1990. -№ 11. - С. 92.
Статья поступила в редакцию 8.06.2009
TO THE QUESTION OF MAIN PERIODS AND DIRECTIONS OF THE DEVELOPMENT OF SOVIET AGRARIAN HISTORIOGRAPHY
E. N. Kananerova
It is possible to distinguish five main periods in the development of Soviet historiography. The first period (1917 - the end of 1920) was connected with the names of famous Russian economists and representatives of "organizing - production school". The second one (the beginning of 1930 - the middle of 1950) was the time when identity of views, and official Stalin ideology was spread in humanitarian sciences. The third one was limited by 1950 - the beginning of 1970, when the historians got an access to secret funds of state and party, where they firstly met the documents unknown formerly. On the fourth period, in 1970-1980, the subject area on the history of a Soviet village was expanded appreciably. The fifth one (the middle of 1980 - the beginning of 1990) was marked by the beginning of perestroika, a new chance to work in closed funds, and enablement of strict ideological bans. The offered periodization of Soviet agrarian historiography is based on generality of conceptions, research problems, the character of sources base, methodology and theoretical level of studies.
Key words: collectivization, peasantry, the kulaks, dispossession of the kulaks, starvation, "organizing-production school", "zemsvodki" (land reports).
