CC BY
248
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 6. 2007. Вып.2.4.1
Т.С. Козодой
К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПОНЯТИЯ «ТЕРРОРИЗМ»
На данный момент можно говорить об отсутствии единства международного сообщества в вопросе определения понятия терроризма. Об этом свидетельствуют следующие факты.
На глобальном уровне разработкой определения терроризма занимается Организация объединенных наций (ООН), страны-члены которой уже почти 40 лет (если считать с проекта так и не принятой конвенции Лиги наций, то почти 70 лет)1 безуспешно пытаются договориться об общепризнанном определении терроризма, чтобы на его основе создать документ по образу и подобию Женевской конвенции.
Этот факт не препятствует принятию странами-членами ООН международно-правовых документов по борьбе с терроризмом. Так, после терактов 11 сентября 2001 г. были приняты резолюция 1368 от 12 сентября 2001 г. и резолюция 1373 от 28 сентября 2001 г. Резолюция 1368 впервые признает, что теракты могут представлять угрозу международной безопасности, и поэтому устанавливает неотъемлемое право индивидуальной или коллективной самообороны, согласно статье 51 Устава ООН. Применение силы возможно только с санкции Совета безопасности ООН или в порядке реализации права на самооборону. Резолюция 1373 приняла список конкретных обязательств, возлагаемых на государств- членов для борьбы с терроризмом.
После трагедии в Беслане 8 октября 2004 года по инициативе России была принята резолюция ООН 1566, предусматривающая конкретные меры по усилению контртеррористической деятельности ООН. Разработка новых возможностей государств в противостоянии террористической угрозе осуществляется в рамках контртеррористического комитета (КТК). Государства-члены ООН обязаны представлять в КТК доклады о принятых ими мерах по борьбе с террористической угрозой. Кроме того, разрабатываются меры организационно-институционального характера по созданию соответствующих органов и оснащению их ресурсами, КТК также взаимодействует с региональными организациями и их подразделениями, занятыми, как и КТК, расширением законодательных и институциональных возможностей противодействия терроризму. В числе партнеров КТК - профильные структуры Совета Европы и Комиссии европейских сообществ (КЕС), Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), Антитеррористический центр СНГ. По инициативе России была принята Конвенция ООН по борьбе с актами ядерного терроризма.
Однако работа над положениями текста Всеобъемлющей конвенции ООН о международном терроризме, в которую планируется включение единого определения терроризма, до сих пор продолжается. Несмотря на значительный прогресс в этой сфере за последние годы, ООН явно не хватает практического решения поставленных задач. Например, неясно, как именно страна может реализовать свое право на самооборону, когда угроза террористической атаки ей кажется неминуемой и т. д.2
© Т.С. Козодой, 2006
Разработка единого определения терроризма на глобальном уровне велась Ассоциацией международного права, однако этой организации также не удалось достичь успеха3.
Региональные международные организации сталкиваются в вопросе определения понятия терроризма с подобными проблемами, что и ООН. Однако относительные ограниченность и гомогенность их членов иногда позволяют таким организациям принимать определения терроризма, признаваемые всеми их членами. Так, существуют определения терроризма в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Организации исламской конференции (ОИК) и др. В остальных случаях региональные организации сосредотачиваются на отдельных аспектах борьбы с терроризмом: например, предотвращении незаконных захватов воздушных судов, заложников и т. п.4
Решение проблемы выработки определения терроризма на национальном уровне сталкивается с коллизией права: внутренних концепций, правовой традиции и «международной вежливости». Внутризаконодательные определения терроризма ряда государств существенно различаются между собой. Кроме того, они не всегда соответствуют международно-правовым актам по терроризму и использующимся в них понятиям. Например, определения терроризма Госдепартамента5, Департамента обороны6 и Федерального бюро расследований7 США существенно отличаются друг от друга.
Многие государства по политическим и иным соображениям не всегда хотят связывать себя твердой формулой определения терроризма. Субъективный элемент в его трактовке можно проследить на позиции США. Еще в период администрации Р. Рейгана (1981-1989 гг.) аналитики выделили пять зависимых от Советского Союза государств, использовавших терроризм для нанесения ущерба интересам Америки: Ливию, Сирию, Болгарию, ГДР и Северную Корею, которые действовали «под общим руководством КГБ». После распада СССР стало понятно, что государства-спонсоры, предоставлявшие террористическим группам поддержку и место для дислокации, никогда не контролировали их8. Об этом свидетельствует и американский опыт «сотрудничества» с афганскими моджахедами и У. Бен Ладеном.
Госдепартамент США регулярно обнародует списки международных террористических организаций, которые носят явно выборочный характер. Так, например, в 90-х гг. в списке отсутствовали ИРА, Исламский фронт спасения (Алжир), чеченские группы типа «Армии генерала Дудаева» и т. д.9
Проблема отсутствия единого определения терроризма, необходимого для практической деятельности национальных и международных структур по противодействию терроризму, осознается и исследуется научным сообществом. Анализ ряда работ отечественных авторов последнего десятилетия по определению понятия терроризма свидетельствует о том, что общим практически для всех исследователей при разработке определения является стремление более четко разграничить понятия «террор», «терроризм», «террористический акт»10.
Однако, необходимо отметить, что в научном сообществе не существует общего мнения о необходимости выработки единого определения терроризма. Некоторые ученые, в особенности работающие в уголовно-правовой сфере (С.А. Эфиров, A.B. Наумов), полагают, что более плодотворно не искать универсальное определение терроризма, а ограничиться лишь некоторыми его признаками. Другие авторы (например, В. Малис-сон, С. Малиссон) не считают террор и терроризм понятиями, которые идентифицируются с четко определенными фактическими событиями, в силу широкого смыслового значения этих терминов11.
Теоретическая разработка понятия «терроризм» ведется, в основном, исследователями, представляющими политический Запад. Политический Восток (или экономический Юг) не предлагает альтернативного подхода к рассмотрению сущности феномена терроризма. При анализе «восточных» определений видно, что понятие «терроризм» используется в качестве политического ярлыка, который «навешивается» на конкретные действия и зачастую конкретных акторов, совершающих эти действия12.
Само слово «терроризм» образовано от латинского «terror», что означает «вызывающий дрожь, страх»13.
Уже в конце XVIII в. и в течение первых двух третей XIX в. понятие «террор» воспринималось в самом широком смысле. Этим словом обозначался якобинский террор во Франции, практика разовых политических покушений (убийство премьер-министра Испании Кановы, покушение на генерала Кампоса)14. Позже это понятие применяли по отношению к репрессиям, осуществляемым в ходе войн, и к самим войнам. Понятие «терроризм» использовалось как равнозначное понятию «террор», но в некоторых случаях у них имелись определенные различия: терроризм считался осуществлением террора15.
В XIX в. появляются новые черты террора: понятия «террор» и «терроризм» перестают распространяться на сферу военных действий. «Терроризм» стал обозначать преимущественно оппозиционные организации, практикующие политические убийства, а термин «террор» закрепился за репрессивными действиями государственного аппарата. Лишь в самом общем плане при обозначении террористической практики и обособлении ее от других видов политического насилия оба эти понятия остались взаимозаменяемыми16.
В Толковом словаре В.И. Даля подчеркивается основной смысл, нацеленность террора - «.. .устрашить смертью, казнью, насилием»17,
С.И, Ожегов отмечает такую деталь: «террор - это физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам»18.
В арабо-английском словаре Hava J.a. S. j. Al Faraid присутствует термин «террор», по-арабски (рахаба) означает «пугаться», однако отсутствует понятие терроризма (ирхаб)19.
В испанском толковом словаре Ramon García-Pelayo у Gross Pequeño Larousse Ilustrado 1964 г. можно встретить уже определение терроризма. Он определяется как «совместные насильственные действия, совершаемые революционными группами»20.
Рост террористической активности с конца 60-х гг. XX в. повлиял на появление не только большого числа трактовок определения терроризма, но и разнообразных классификаций определений. Так, в 70-90 гг. XX в. получил распространение термин «международный терроризм». Под ним стали подразумеваться убийства или похищения глав иностранных правительств или государств, взрывы помещений посольств, взрывы в аэропортах и на вокзалах и т. д.21
В настоящее время существует более 200 определений терроризма. В современном научном дикурсе можно встретить понятия «супертерроризма»22, «нового» терроризма23 и т. п. Непрекращающееся появление новых определений терроризма порой приводит исследователей к мысли отказаться от поисков единого определения терроризма и сосредоточиться на оценке адекватности вновь появляющихся определений.24 Попытки ученых сформулировать классификацию определений основных разновидностей терроризма также не приводят к общему признанию этих классификаций. Например, Д.В. Ольшанский выделяет политический, информационный, экономический и социальный
(бытовой) виды терроризма; В.В. Лунеева подразделяет терроризм на политический, международный, национальный и религиозный, государственный; стихийный и организованный, воздушный, уголовный; Дж. Белл - на психический и преступный; П. Уилкинсон и Р. Шульц - на революционный, субреволюционный и репрессивный и т. д.25
Объективные сложность и многомерность явления терроризма не являются единственными причинами отсутствия общепринятого определения в настоящий момент. Препятствиями здесь также оказываются «крайняя политизированность оценок» терроризма,26 способность исследователей воспроизводить только смыслы, изначально содержащиеся «внутри» их культур (т. н. парадокс позиционирования), «вчитывание» исследователями в чужую культуру параметров собственной культуры27.
Несмотря на очевидную сложность понятия терроризм, можно предположить, что на сегодняшний день имеет место ситуация, когда самобытное значение понятия терроризма для международного сообщества оказалось утрачено. Соответственно, практическая выгода использования именно этого понятия для организации борьбы с терроризмом значительно снизилась: термин «терроризм» стал использоваться как синоним понятия «зло». Подобную ситуацию с понятием «джентльмен» описывал К.С. Льюис, который отмечал, что в современном ему обществе это понятие стало синонимом понятия «хороший человек», в то время как изначально оно служило конкретной идентификации28.
Таким образом, одним из методов для выработки единого определения терроризма может быть очищение понятия терроризма от неспецифических, количественных, не отражающих существо этого явления характеристик. Например, характеристика, предлагаемая М. Креншо как составляющая терроризма, - «отражение конфликта между СССР и США»29 - будет в этом случае отсеяна, т. к. может быть описана другими категориями («Холодная война» и т. п.). Согласно логике рассматриваемого метода, большинство характеристик такого определения, как терроризм - «это насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений»30, также будут отсеяны, поскольку носят количественный характер и уже в ближайшем будущем, как показывает практика, могут не отразить весь спектр понятия «терроризм».
Другой метод определения понятия «терроризм», предполагает понимание терроризма как многомерной категории, которая не поддается общеприемлемому определительному толкованию. В этом случае терроризм может быть описан как совокупность более «простых» явлений: например, захват судов гражданской авиации, захват заложников, преступления против лиц, находящихся под международной защитой, и дипломатических служащих, преступления, подрывающие морскую навигацию, преступления
с использованием ядерного оружия и т. д. Такой подход применяется во многих международно* и уголовно-правовых документах. В научном сообществе есть приверженцы исключительного применения такого подхода (например, Дж. В. Уитбекк)31. Представляется, однако, более правильным согласиться с исследователями (А.Г. Володин, В.Н. Коновалов)32, осознающими важность выработки единого определения терроризма, поскольку последний не может быть сведен к сумме частных проявлений, а представляет собой самостоятельный специфический феномен.
Нужно отметить, что американский исследователь Дж. Левитт также выделял два рассмотренных подхода, называя первый из них дедуктивным, второй - индуктивным. Он подчеркивал слабые стороны обоих этих подходов: недостаточную четкость определения и, как следствие, низкую практическую значимость при дедуктивном подходе и открытость списка форм терроризма при индуктивном подходе33. Б. Дженкинс и У. Лакер указывали на проблемы, возникающие при использовании «простых» (дедуктивный подход) определений: они не исчерпывают тему, поскольку не удовлетворяют все заинтересованные стороны (ученых, аналитиков, сотрудников правоохранительных органов, правительственных чиновников и т. д.)34.
С указанными мнениями относительно дедуктивного подхода нельзя полностью согласиться. Сравнительная краткость определения, формируемого с помощью этого подхода, обеспечивает четкость в описании терроризма как самобытного феномена, оставляя пространство для множества форм терроризма, т. к. определяет только его «внешние границы». В этой связи важным является замечание Л.Е. Бляхера: «По-моему, наиболее простой и продуктивный способ разрешить... парадокс (позиционирования) - использовать максимально бедные по содержанию и одновременно широкие определения. Именно они способны стать адекватным инструментом сравнительного анализа, когда его предмет постоянно меняется, находится в процессе становления»35. Вместе с тем, использование «дедуктивного» определения терроризма позволит определить специфические элементы, составляющие существо терроризма, и оптимизировать борьбу с последним.
Важно отметить, что индуктивный и дедуктивный подходы к определению терроризма не исключают друг друга (индуктивный подход является особенно важным для уголовно-правовых документов) и могут сочетаться для более эффективного противодействия терроризму. Примером одновременного применения этих двух подходов может являться Шанхайская конвенция по борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом 2001 года (ст. 1 п. 1.1 а, б)36.
Подобные два подхода выделяет И.Р, Михеев: определение терроризма как международно-правовой категории и уголовно-правовой категории.
К приверженцам первого подхода в отечественной науке он отнесит Н.С. Беглову, И.П. Блищенко, В.И. Блищенко, Т.С. Бояр-Созонович, Л.Н. Галенскую, Н.В. Жданова, И.И. Карпеца, Е.Г. Ляхова, Л.А. Моджорян, Ю.А. Решетова и других37.
Второй подход поддерживают Ю.М. Антонян, ТА. Боголюбова, С.С, Босхолов, А.И. Долговая, В.П. Емельянов, М.П. Киреев, B.C. Комиссаров, Г.М. Миньковский, A.B. Наумов, Г.В. Овчинникова, В.Е. Петрищев, В.П. Ревин, К.Н. Салимов, О.Ф. Шишов и многие другие38.
Различие в указанных подходах во многом обусловлено областями права, в которых они применяются. В отличие от ситуации в международном праве, с точки зрения уголовного права важно не только зафиксировать факт терроризма, но и правильно определить его состав, на котором будет в дальнейшем основываться мера пресечения.
Существуют исследователи, которые выделяют больше, нежели два подхода к определению терроризма. Например, Эпштейн выделяет 7 типов определений: общеполитическое, юридическое, аналитическое, международно-правовое или катастрофическое, синтетическое определение А, Шмидта, определения, полагающие терроризм организуемым государством, и определения, полагающие терроризм поддерживаемым государством39. Однако, результаты собственного анализа и мнения других исследователей позволяют считать выделение двух основных подходов к определению терроризма более обоснованным.
1 United Nations: Deffinitions of Terrorism // URL: http://www.unodc.org/unodc/terrorism_defini tions.html
2 Россия Антитеррор. «Определения терроризма нет, но это не препятствие для борьбы с ним» // URL: http:// antiterror.ru/text/library/smi/92279723? User_session=fbcdl81645044a9cc20e9e3cl6dd4eea.
3 См.: Эпштейн В.А. Терроризм: проблема определения понятия // URL: http://www.tisbi.ru/science/vestnik/2001/ issue2//vest2_6[ 1 ] .html.
4 См.: Inter-American Convention against terrorism AG/RES. 1840 (XXXII-0/02).
5 Office of the Coordinator for Counterterrorism, Patterns of Global Terrorism 2002, US Department of State Publication 11038 (Washington, DC: State Department, April 2003), p. 13. Online at: http://www.state.gov/documents/organization/20177.pdf.
6 United States Department of Defense, Office of Joint Chiefs of Staff, Joint Publication 1-02: Department of Defense Dictionary of Military and Associated Terms. Washington, DC: United States Department of Defense, 12 April 2001 - As amended through 5 June 2003. P. 531.
7 Counterterrorism Threat Assessment and Warning Unit, National Security Division, Federal Bureau of Investigation, Terrorism in the United States 1999:30 Years of Terrorism - A Special Retrospective Edition. Washington, DC: United States Department of Justice, 1999. P. i.
8 Володин А.Г., Коновалов В.П. Международная безопасность и проблемы терроризма // URL: http://ippk.edu.mhost. та! elibrary/elibrary/uro/v 13/а13_21 .htm
9 Там же.
10 Михеев И.Р. Терроризм: понятие, ответственность, предупреждение. Владивостокский центр исследований организованной преступности при Юридическом институте ДВГУ // URL: http://crime.vl.ru/docs/stats/stat_62.htm С. 4.
11 Там же.
12 Kodesh S. The Definition of Terror in the Eyes of Radical Islamic Leaders. November 17, 2004 // URL: http://www. ict.org.il/articles/articledet.cim? articleid=523, а также см.: Convention of the Organization of the Islamic Cobference on Combating International Terrorism.
13 Ramon Garcia-Pelayo у Gross Pequeno Larousse Ilustrado // Ediciones Larousse. Paris. 1964. P. 995.
14 Витюк В.В., Эфиров С.А. «Левый» терроризм на Западе: история и современность. М., 1987. С. 54.
15 Эпштейн В.А. Указ. соч.
16 Там же.
17Даль В.И. Толковый словарь живого русского языка. М., 1955. Т. 4. С. 40.
18 Словарь русского языка / Под ред. С.И. Ожегова. М., 1953. С. 735-736.
" См.: HavaJ. a. S.j. A1 Faraid Arabic-English dictionary / Пер. с Арабо-французского словаря Bello. Бейрут, 1976.
20 См.: Ramon Garcia-Pelayo у Gross Pequeno Larousse Ilustrado // Ediciones Larousse. Paris, 1964. P. 995.
21 Жаринов KB. Терроризм и террористы. Минск, 1999. С.3-5.
22 Степанова Е.А. Роль наркобизнеса в политэкономии конфликтов и терроризм. М., 2005. С. 206.
23 ЦиммерманнД. Трансформирование терроризма: «новый терроризм», расширяемость воздействия и динамика обоюдного восприятия угроз // Ежеквартальный журнал. 2004. № 1 (Март). С. 23.
24 Степанова Е.А. Указ. Соч. С. 202.
23 Михеев И.Р. Указ. соч. С. 7-10.
26 Овчинникова Г.В. Терроризм, СПб., 1998. С. 7.
27 Бляхер Л.Е. «Презумпция виновности». Метаморфозы политических институтов в России // URL: http://www. camegie.ru/ru/print/66528-print.htm.
28 Lewis C.S. Mere Christianity. N.Y., 2001. P. XIII.
29 Cranshaw M. Terrorism and international cooperation, N.Y., 1990. P. 93-95.
30 Федеральный закон Российской Федерации «О борьбе с терроризмом» // Правовое регулирование по вопросам борьбы с терроризмом в РФ. Федеральный закон Российской Федерации о борьбе с терроризмом // http://www.zatulin. ru/institute/sbomik/036/12.shtm.
31 Whitbeck J.V, What is the Definition of Terrorism?//URL: http://www.aseannewsnetwork.com/2004/04/what-is-definition-of-terrori sm .html
32 Володин А.Г., Коновалов B.H. Указ. соч.
33 Levitt G. Democracies against terror. The Western response to state supported terrorism. The Washington papers. N.Y.; London, 1988. P. XIV.
34 Эпштейн В.А. Указ. соч.
35 Там же.
36 См.: Шанхайская конвенция борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 года.
37 Там же. С. 2.
38 См.: Михеев И,Р. Терроризм: понятие, ответственность, предупреждение. Владивостокский центр исследований организованной преступности при Юридическом институте ДВГУ // URL: http://crime.vl.ru/docs/stats/stat_62.htm С. 2.
39 См. Эпштейн В.А. Указ. соч.
Статья принята к печати 22 ноября 2006 г.
