К вопросу об онтологическом осмыслении гуманизма Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ББК 87.6

К ВОПРОСУ ОБ ОНТОЛОГИЧЕСКОМ ОСМЫСЛЕНИИ ГУМАНИЗМА

О. В. Пастушкова

Статья представляет собой попытку онтологического осмысления гуманизма, взгляда на эту проблему с онтологической точки зрения. Как следствие этой задачи исследуются причины и следствия современного кризиса гуманизма. Предлагается онтологическое основание гуманизма - свобода как бытие-в-мире

Ключевые слова: гуманизм, человек, постгуманизм, свобода, экзистенциализм

Для философии гуманистическая

проблематика с давних пор является едва ли не самой актуальной и приоритетной темой исследования. Гуманизм, рожденный в

пространстве философии, рассматривает человека, его достоинство, свободу как нечто безусловное и самоценное, что является отправной точкой и важнейшей мировоззренческой предпосылкой для преобразования гуманистического принципа в действенный механизм функционирования общества, разрешения различного рода конфликтов, оказания помощи голодающим, нуждающимся и пр. По сути, гуманизм способен фундировать собою и вместе с тем регулировать весь жизненный мир человека, все сферы человеческого существования. Его можно сравнить с глубоким и надежным корневищем древа, способным поддерживать и питать ствол и крону общественной жизни.

Однако серьезным препятствием в распространении гуманизма как базового принципа нашего существования является определенный его кризис в современных условиях, что выражается на разных уровнях и в различных формах. Так, например, в политической сфере очень часто происходит фальсификация гуманизма: за

гуманизм выдается идеология, «декорированная» гуманистической терминологией. В духовной

сфере обозначенный кризис связан с тотальной «дегуманизацией искусства», модой на

перфомансы и инсталляции, спесимен-арт,

создание компьютерных и виртуальных арт-объектов и пр. На философском уровне кризис традиционного гуманизма обозначился в постструктуралистской и постмодернистской манифестации «смерти человека». Есть и другого рода угроза: трансформация в иные формы, по существу противоречащие гуманизму как таковому (постгуманизм, трансгуманизм). В общем и целом эти новые направления утверждают, что изменение формы существования человека, появление виртуальной реальности, других разумных существ (роботов, киборгов, а в будущем - существ с

Пастушкова Ольга Вячеславовна - ВГТУ, канд. филос. наук, доцент, тел. (4732) 46-42-22

искусственным интеллектом) должно

трансформировать сам гуманистический принцип, т. е. внести обязательные корректировки, ликвидировать антропоцентризм,

сосредоточенность на человеке как высшем звене мироздания /1/. Возможно, в гуманистическом антропоцентризме действительно заложена бомба замедленного действия, связанная с реализацией программы «иметь», что не может не привести к поэтапному разрушению природы,

провоцированию различного рода политических, экономических, социальных, техногенных и прочих кризисов и даже катастроф. Но пост- и особенно трансгуманисты говорят вовсе не об этой угрозе, их внимание приковано к проблематике преодоления человеческой конечности, смертности,

фактичности и выходу к бессмертию, возможному через сплав тела человека с новейшими научными технологиями (крионикой, нанотехнологиями, генной инженерией и пр.).

Впервые с жесткой критикой антропоцентризма, метафизики и основанного на ней гуманизма выступил Хайдеггер, который не мог принять западноевропейский принцип возвышения человека над бытием. «Высота

человеческого существа, - писал он, - коренится уж конечно не в том, что человек становится субстанцией сущего в качестве его «субъекта», чтобы на правах властителя бытия утопить бытийность сущего в слишком громко

раззвонившей о себе «объективности» /2, с. 279/. Немецкий философ хочет сказать, что человеческое величие не в возвышении над природой через способность мыслить, подчинять все технике и технологиям, а в заботе, т.е. способе сопричастности бытию, встрече человека и мира, раскрывающей горизонты возможной

самореализации без причинения вреда окружающему. Думается, что предложенный Хайдеггером путь вовсе не иллюзия или утопия, а весьма продуктивная онтология будущего.

Если вернуться к укрепляющим свои

позиции пост- и трансгуманизму, то их приверженцам хочется возразить следующее. Несмотря на кардинальные изменения в нашем жизнеустройстве, а также появление новых разумных существ, способных в потенциале быть

совершеннее человека, в гуманизме остается нечто непреходящее, глубинное и вечное, способное быть стержнем любого человека, а следовательно, и любой формы социального общежития. Речь идет не о самих по себе ценностях гуманизма (человеколюбие, уважение другого и

самоуважение, взаимопомощь, сострадание и пр.), которые приобретаются, формируются или теряются с социализацией или деградацией личности, а о базовой ценности человеческого «быть», о том измерении человека, где он является самоценным. Сегодня как никогда прежде требуется переосмыслить принцип гуманизма, обнаружить его экзистенциально-онтологическое основание, к которому стягиваются остальные социально-политические, экономические и прочие отношения в обществе. Необходимо снять с гуманизма всю внешнюю идеологическую обусловленность, отмершие и неактуальные формы и выйти к незыблемому гуманистическому фундаменту, чтобы в дальнейшем уже на нем воплощать в жизнь базовые человеческие ценности. В связи с этим требуется глубокое философское онтологическое осмысление и обоснование гуманистического принципа.

На наш взгляд, таким универсальным основанием может быть только свобода. Не нечто внешнее по отношению к человеку (социум, право, мораль, политика и пр.), поскольку сами по себе эти формы и институты не являются чем-то «ближайшим» и онтологичным. Общество, как и любая форма ее социально-политической организации, будь то государство, вуз или даже церковь, - это необходимое условие для включения человека в большую и сложную общественную систему. Однако можно ли утверждать, что именно в социуме берет исток «сокровенный человек», о котором пишет Андрей Платонов, подлинное homo humanitas, свобода, достоинство? История полна примеров, когда общество, тот или иной политический режим, например, тоталитарный подавляет, угнетает и отчуждает личность от себя, природы, всего окружения. Впрочем, и в современном постиндустриальном

демократическом мире, как отмечают М. Фуко, Ж. Делез, Ф. Гваттари и пр. человек также находится в сетях власти: власти рекламы, политики,

психоанализа и пр. Человек вовлекается в потребительское общество, становится «машиной желания» и потребления.

Но вернемся к поиску оснований гуманизма и зададим себе вопрос: почему все-таки социум не может быть его фундаментом? Если следовать логике главного идеолога социальноэкономической трактовки гуманизма (речь, конечно, идет о Марксе), то получается следующее: определенные общественные отношения порождают, формируют не человека самого по себе с его уникальным и неповторимым внутренним миром, не нечто самоценное, обладающее достоинством, а представителя класса, например,

буржуа или пролетария. В рамках социального подхода социум предписывает человеку те или иные социальные роли, определенные ожидания, модель поведения, набор стереотипов, что создает прочную социальную систему. Однако, все же можно выпасть из этой системы: стать, монахом-отшельником, свободным философом, странником, гражданином мира, человеком без места проживания и прописки. Такого рода «эскапизм» или сознательное аутсайдерство возможно только благодаря более глубинным, нежели социум или культура, онтологическим корням. В человеке есть измерение, неподвластное влиянию социальной среды, политики, идеологии. Именно поэтому в любом самом идеально отлаженном обществе всегда найдутся свои бунтари или дикари, желающие исправить «дивный новый мир», строй, где «мы» превалирует над «я». Все сказанное не означает, впрочем, что гуманизм существует сам по себе, вне общества и что последнее только вредит личности. Безусловно, индивиду необходима социализация и интериоризация общественных ценностей, однако, по-видимому, не в них заключается достоинство человека. Социум - это та среда, где гуманизм себя проявляет и укрепляет, но не берет отсюда свои животворящие истоки.

Фундаментальным основанием гуманизма, как это ни парадоксально, не может быть и любовь, даже в ее экзистенциально-антропологическом смысле. И это несмотря на то, что гуманизм с давних пор отождествляют с человеколюбием. Однако в подобного рода отождествлении кроется существенное противоречие. Если речь идет о любви одного конкретного человека к другому, например, родителя к ребенку, мужчины к женщине, брата к сестре, то парадокс в том, что любовь сама по себе иррациональна, не поддается логике, требует большого эмоционального накала и отдачи. По словарю В.И. Даля, «любить, любливать кого, что - чувствовать любовь, сильную к кому-либо привязанность, начиная от склонности до страсти; сильное желанье, хотенье; избранье и предпочтенье кого или чего по воле, волею (не рассудком), иногда и вовсе безотчетно и безрассудно» /3, с. 516/. Любовь имеет широкий спектр своих проявлений: от безрассудной страсти и жертвенной самоотдачи до открытой ненависти и нарциссического эгоцентризма. Она может одновременно быть вершиной межличностных отношений, обогащать внутренний мир человека и в то же время быть причиной ревности, конфликтов, споров, несогласий. Человеколюбие, основанное на любви к ближним, внутренне противоречиво. Л.Н. Толстой подтверждает эту мысль: невозможно реально любить все

человечество, как любим мы отдельных людей (родителей, детей, братьев, друзей). Любовь ко всем людям может испепелить человека до основания, отнять жизненную энергию, опустошить, а в некоторых случаях привести к гибели. Любовь личности к личности тоже

проблематична, если требовать от нее постоянства и долговременности. Она то вспыхивает, то угасает, то перерождается в нечто иное, например, дружбу или ненависть. Любовь случайна и, как отмечают поэты, - «нечаянна». Однако гуманизм, ошибочно отождествляемый с человеколюбием, требует всегда, в любой ситуации любить человека. В этом случае, «любить можно только дальнего», т.е. любить абстрактно, идейно. В истории, однако, уже достаточно видов гуманизма, в которых превалирует не содержание слова humanitas, а пресловутый, метафизический суффикс «изм». Наша задача, как обозначил ее М. Хайдеггер, - это возвращение «человеку (homo) человечности (humanitas) /2, с. 271/, т.е. нахождение такого понимания гуманизма, в котором человек был бы самоценным. В христианской религии можно любить человечество только опосредованно, через бога, но в этом случае человек далеко не самоценен. В середине мира, в самом непосредственном жизненном пространстве без божьего опосредования любить ближнего (родственника, соседа, друга, супруга) со всеми странностями его характера, складом ума, наклонностями, привычками невозможно. Остается констатировать, что любовь не может стать той надежной сваей, на которой может устоять и осуществляться гуманизма. Как заключил Ж.-П. Сартр, с чем все-таки можно отчасти согласиться, «любовь является конфликтом» /4, с. 381/.

Другое дело - свобода, но не в ее метафизическо-гносеологическом смысле (как познанная необходимость, как «закон внутри»), а как бытие-в-мире, как принципиальная открытость человека навстречу случайности, как со-бытие, диалог с Другим и пр. Все эти экзистенциалистские идеи обладают фундаментальной значимостью, поскольку затрагивают тот бытийный срез свободы, где невозможно ее превращение в форму произвола, безответственности, редукции к должному и необходимому. Там, в этом экзистенциальном срезе свобода является универсальным, объединяющим началом бытия человека, соединяя религии и культуры, классы, нации, этнические группы, разные типы мировоззрения, ценности, нормы. Как отмечает

Н.А. Мещерякова, «бытийные основы человека несоизмеримо глубже чем те, которые укоренены в культуре, что, собственно, и обеспечивает возможность диалога разных культур, а тем более их носителей» /5, Предмет философской

антропологии/. Думается, что если положить такого рода онтологию свободы в основание гуманизма как ценностного принципа, как мировоззрения, то это послужит плодотворной почвой для созидательной гармонизации отношений между человеком, обществом, природой и всем космосом. Нельзя забывать также, что только свобода, а не любовь, инстинкты, биологическая конституция, разум или что-либо еще делают нас самоценными и придают нам

достоинство. Все эти доводы напрямую приводят к необходимости полагания гуманизма через онтологическое пространство свободы.

Однако свобода - это та проблема, над которой бились философы и мыслители много веков, и однозначного решения не дали. Несмотря на свои частые неудачи и редкие прозрения, они наталкивались на проблемные точки и внутренние противоречия свободы, соединив и сопоставив которые сегодня можно восстановить ее онтологический каркас. Во-первых, свободу нельзя отождествлять со свободой воли: взятая в своем чистом и неограниченном виде она способна трансформироваться в разрушающее мир и человека своеволие. На примере феномена «русской воли» и ницшеанской «воли к власти» можно увидеть, как через отрицание и низвержение культуры, социально-политического устройства, любых границ дозволенности стихийный или идейный посыл свободы завершается ее крахом и триумфом произвола. Свобода духа тоже имеет противоречие: дух, тяготеющий к своей чистой форме, несмотря на свою безмерность и способность выводить за пределы природной, социальной, культурной предзаданности, имеет свойство отчуждать человека от мира в сферу религии, трансцендентного, идеального. В этом случае дух порывает с внутримирным временным существованием и противоречит собственно человеческому способу «быть», невозможному без тела, конечности, смертности. Именно поэтому чистый, отчужденный дух и основанная на нем свобода не соответствуют человеческой реальности.

Обнаружив этот спектр онтологических противоречий воли и духа, можно сделать вывод, что ни воля, ни дух сами по себе, в своей чистой изолированной форме не способны выразить свободу реального, живого человека. А потому необходимо выйти к другому онтологическому пространству, неизвестному ни религии, ни философской классике. Им является открытое экзистенциализмом бытие-в-мире, т. е. сам способ человеческого фактичного существования: противоречивого, незавершенного, случайного, конечного и, самое главное, неотчуждаемого. Необходимо выйти к такому понимания свободы, где она не свойство или качество, которое приобретается и теряется с социализацией или деградацией личности. Прежде всего, свобода - это подлинный, аутентичный способ бытия (бытие-в-мире), где человек открыт миру, познанию, самоосмыслению, результатом чего является забота и ответственность за окружающее, за поступки (возможные и действительные). Решение многих проблем общества лежит через обнаружение в человеке глубины, подлинного способа быть, где он не является вещью. Это, на наш взгляд, самое важное в гуманизме. В этой связи заслуга экзистенциалистов неоспорима: они открыли новые горизонты для осмысления человека, свободы,

достоинства, что составляет стержень гуманизма.

Но приблизиться к тайне свободы нельзя, если по-прежнему исходить из классической субъект-объектной парадигмы, приводящей человечество лишь к жажде власти над природой и Другим. Важно понять человеческую свободу не как данную навсегда сущность, а как состояние открытости миру, размыкание оков заблуждений, стереотипов, самообмана, узости мышления и боязни новизны, развития. Надо осознать, что человеческая открытость тем ценна, что дарует иного рода могущество, позволяющее развиваться и раскрываться, но при этом не терять свою уникальную связь с бытием, свою подлинную homo humanitas.

Гуманизм, развиваясь в русле

западноевропейской культуры, тяготеющей к противопоставлению человека и мира, субъекта и объекта, породил тем самым разрыв с бытием, онтологической реальностью. В итоге гуманизм выбил из-под ног человека тот фундамент, который придавал человеку собственное, неотчуждаемое, незавоеванное у кого-то или чего-то достоинство.

Это, по мысли Хайдеггера, и привело ко всем бедам, столь ощутимым в XX и теперь XXI веке.

Однако что дает новое онтологическое осмысление гуманизма? Во-первых, оно выводит в область столь желаемого неотчуждаемого пространства существования человека, где нет места «войны всех против всех», где таится множество возможностей для человека, где в полной мере реализуется подлинная свобода, где, собственно, не бывает узко и тесно от налагаемых внешними ограничениями принципов, инструкций, правил. Во-вторых, в этом пространстве гарантировано ответственное отношение к миру, другим людям, поскольку ответственность есть прямое следствие самой свободы. Человек, сопричастный миру, гармоничен и самодостаточен, не нуждается в самоутверждении за счет других. Онтологическое осмысление гуманизма, таким

Воронежский государственный технический университет

образом, оживляет, дает новые возможности для реализации самого гуманизма. Воссоздание некоей онтологической структуры, или лучше сказать, основы гуманизма, может быть весьма продуктивным в решении многих проблемных ситуаций, противоречий индивидуальной и общественной жизни, например, проблемы смертной казни, эвтаназии, экологии и бережного отношения к природе, проблемы современной демократии, прав человека и пр. Следствием такого рода понимания гуманизма будет диалог, преодоление отчуждения, непонимания, войн, конфликтов, насилия, - одним словом,

основополагающих принципов человеческого общежития и гуманизма.

Итак, новое осмысление гуманизма дает надежду на гармонизацию всех сфер жизнедеятельности человека и общества, а также природы и всего универсума. Человечество непременно должно воспользоваться этой возможностью, а потому сегодня необходимо серьезное онтологическое обоснование самого гуманизма.

Литература

1. Введение в трансгуманизм // http://www.transhumanism-russia.ru/content/view/70/94/

2. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме / М. Хайдеггер // М. Хайдеггер. Время и бытие. Статьи и выступления. - СПб.: Наука, 2007. - С.266-305.

3. Даль В.И. Иллюстрированный толковый словарь русского языка / В.И. Даль. - М.: ЭКСМО, 2007. - 896 с.

4. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт

феноменологической онтологии / Ж.-П. Сартр. -М.: Республика, 2000. - 639 с.

ON THE ISSUE OF ONTHOLOGICAL COMPREHENTION OF HUMANISM

O.V. Pastushkova

The article represents an attempt to study an onthological comprehention of humanism, to look at this problem from onthological point of view. As following there is an analysis of reasons and consequences of modern humanistic crisis. It is suggested an onthological foundation of humanism - freedom as being-in-the world

Keywords: humanism, human being, post-humanism, freedom, existentialism