CC BY
193
7. Волков Ю.Г., Барбашин М.Ю., Барков Ф.А. и др. О чем мечтают россияне и жители Ростовской области? Сравнительный анализ // Россия реформирующаяся. 2012. № 11. С. 337-366.
8. Социальное неравенство и публичная политика / Ред. кол.: В.А. Медведев (отв. ред.), М.К. Горшков, Ю.А. Красин. М.: Культурная Революция, 2007. 336 с. С. 274.
9. Шкаратан О.И. Социология неравенства. Те -ория и реальность. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. 526 с.
10. Готово ли российское общество к модернизации? / Под ред. М.К. Горшкова, Р. Крумма, Н.Е. Тихоновой. М.: Изд-во "Весь Мир", 2010. 344 с. С. 60.
REFERENCES
1. Dubin B. U lyudey est' zapas solidarnosti [People have a reserve of solidarity], available at: http://www. novayagazeta.ru/arts/53863.html (accessed: 30 August 2016).
2. Gorshkov M.K. Rossiyskoe obshchestvo kak ono est': (opyt sotsiologicheskoy diagnostiki) [Russian society as it is: (experience of sociological diagnostics)]. Moscow, Novyy hronograf, 2011, 672 p.
3. Srednie klassy v sovremennoy Rossii: ekonomicheskie i sotsial'nye strategii [The middle classes in modern Russia: economic and social policies]. Moscow, Gendalf, 2003, 506 p.
4. Sotsial'nye faktory konsolidatsii Rossiyskogo obshchestva: sotsiologicheskoe izmerenie [Social factors of consolidation of Russian society: sociological dimension]. Ed. by M.K. Gorshkov. Moscow, Novyy hronograf, 2010, 256 p.
5. Florida R. Kreativnyy klass: lyudi, kotorye menyayut budushchee [Creative class: people who change the future]. Moscow, Klassika-XXI, 2007, 422 p., p. 26.
6. O chem mechtayut rossiyane: ideal i real'nost' [The dream of the Russians: ideal and reality]. Moscow, Ves' mir, 2013, 400 p.
7. Volkov Yu.G., Barbashin M.Yu., Barkov F.A. et
al. Rossiya reformiruyushchayasya, 2012, no. 11, pp. 337-366.
8. Sotsial'noe neravenstvo i publichnaya politika [Social inequality and public policy]. Moscow, Kul'turnaya revolyutsiya, 2007, 336 p.
9. Shkaratan O.I. Sotsiologiya neravenstva. Teoriya i real'nost' [Sociology of inequality. The theory and reality]. Moscow, Publishing House of the Higher School of Economics, 2012, 526 p.
10. Gotovo li rossiyskoe obshchestvo k modernizatsii? [Russian society willing to upgrade?]. Moscow, Ves' mir, 2010, 344 p., р. 60.
1 сентября 2016 г.
УДК 165.74
К ИСТОКАМ КЛАССИЧЕСКОГО ЕВРОПЕЙСКОГО ГУМАНИЗМА: ДРЕВНЕРИМСКАЯ ФИЛОСОФИЯ, ВИЗАНТИЙСКИЙ ГУМАНИЗМ И РЕНЕССАНС
П.С. Ревко-Линардато, И.Н. Титаренко
Б01 10.18522/2072-0181-2016-87-3-14-19
В настоящее время понятие "гуманизм", восходящее к латинским словам homo (человек), humanus (человеческий), humanitas (человечность), стало весьма широкоупотребительным. Страницы научной литературы и средств массовой информации пестрят не только
Титаренко Инна Николаевна - доктор философских наук, профессор кафедры философии Института управления в экономических, экологических и социальных системах Южного федерального университета, 347928, г. Таганрог, пер. Некрасовский, 44, e-mail: innatag@mail.ru, т. 8(8634)371615;
Inna Titarenko - Institute of Management in Economic, Ecological and Social Systems at the Southern Federal University, 44 Nekrasovskiy per., Taganrog, Rostov region, 347928, e-mail: innatag@mail.ru, tel. +7(8634)371615;
склоняемым на все лады "гуманизмом", но и всевозможными связанными с ним по смыслу вариациями - "гуманистическое общество", "трансгуманизм", "негуманное отношение", "гуманистика" и т.п. Ученые нередко говорят о широком распространении гуманистических идей и о том, что "гума-
Ревко-Линардато Павел Сергеевич - кандидат философских наук, докторант Института управления в экономических, экологических и социальных системах Южного федерального университета, 347928, г. Таганрог, пер. Некрасовский, 44, e-mail: pareli@mail.ru, т. 8(8634)371615.
Pavel Revko-Linardato - Institute of Management in Economic, Ecological and Social Systems at the Southern Federal University, 44 Nekrasovskiy per., Taganrog, Rostov region, 347928, e-mail: pareli@mail.ru, tel. +7(8634)371615.
нистами молчаливо считают себя практически все граждане едва ли не всякой страны и мирового сообщества" [1]. Не менее часто можно услышать и о необходимости гуманизации современной культуры как пути дальнейшего развития человечества. Вследствие этого вполне закономерно возникает вопрос, все ли мы знаем о гуманизме, с которым столь уверенно связываем и наше настоящее, и наше будущее, исследованы ли в полной мере его истоки и история. Анализ современной научной и энциклопедической литературы показывает, что до утвердительного ответа на этот вопрос нам пока далеко [2-4]. В связи с этим актуальным остается анализ трансформации как смыслового наполнения понятия "гуманизм" в истории философской мысли, так и тех форм, которые принимал гуманизм в различные периоды развития человечества, что, несомненно, приблизило бы нас к пониманию истинного смысла этого многозначного философского понятия. Осознавая сложность и объемность такой задачи, попытаемся в данной статье лишь рассмотреть истоки формирования европейского гуманизма и те непростые пути, которые привели к становлению классического гуманизма Возрождения.
Исследователи прочно связывают европейский гуманизм с итальянским Возрождением, поскольку именно в этот период происходит утверждение антропоцентричной картины мира, отличной от космоцентризма античности и теоцентризма Средневековья. В этом утверждении, казалось бы, все безупречно, ведь, действительно, кто усомнится в том, что в произведениях Франческо Петрарки, Лоренцо Валлы, Джованни Пико делла Мирандолы воплощена антропоцентрич-ная картина мира, в рамках которой человек выступает свободным существом, способным к познанию, творчеству, самостоятельному действию, самосозиданию, где человек есть ценность и основной предмет познания. Все так, вот только возникает вопрос, каким образом интерес к античным источникам, утверждающим космоцентризм, вызвал к жизни совершенно иное явление - антропоцентризм. И еще один, связанный с этим первым, вопрос: можно ли всю античность, с интересом к которой связано Возрождение, считать абсолютно целостным явлением и ставить знак равенства между ней и космоцентризмом? Глубокий и вдумчивый анализ античной философии показывает, что имеются существенные
различия между философией Древней Греции с превалирующим в ней космоцентризмом и философией Древнего Рима, в рамках которой закладываются основы для утверждения идей антропоцентризма и гуманизма в европейской традиции.
Сочинения наиболее значимых древнеримских философов - Цицерона, Лукреция, Сенеки - свидетельствуют, что именно в Древнем Риме интерес к человеку становится неискоренимым. Безусловно, не стоит сомневаться в том, что открытие, формирование и развитие античной философии до ее классических форм, равно как и первая постановка проблемы человека - это культурное достижение и историческая заслуга Древней Греции, а римляне не могли состязаться с греками в создании целостных систем, хотя бы в какой-то степени равнозначных учениям Демокрита, Платона, Аристотеля, стоиков, эпикурейцев, во многом выступая как трансляторы и популяризаторы уже известных теорий. Тем не менее, внимательный взгляд на античное наследие позволяет заключить, что между древнегреческой и древнеримской философией имеется существенное различие. Если первой из них была свойственна созерцательность, интерес к природной стихии, искание вечного и абсолютного, то второй -практический характер, превалирующий интерес к проблемам человека, искание путей обретения счастья в повседневной жизни.
Несмотря на сознательно подчеркиваемую большинством римских философов преемственность по отношению к философскому наследию Древней Греции, они не были простыми подражателями, стремясь к созданию практически значимой философии, которая могла бы отвечать потребностям и задачам разумного устройства жизни людей, избавлять человечество от угнетающих душу страхов, способствовать развитию человеческой природы и реализации свободной воли [5; 6, III, 849-853; 7, 16, 5]. Такая философия закономерно должна была сделать предметом исследования человека и сущностные вопросы его бытия, помещая тем самым антропологическую проблематику в фокус философского поиска. Для древнеримской философии свойственна черта, которую условно можно назвать "антропологизмом": антропологические идеи наполняют все разделы учений наиболее видных философов, придавая натурфилософским, логическим, социально-политическим
вопросам подлинно человеческое звучание. Человек, его сущность и судьба, его свобода и внутреннее совершенство, его место в природе и обществе являются центром практически любых рассуждений. В этом смысле знаменитую мысль Сенеки "человек для человека свят (homo homini sacer est)" [7, 95, 3] вполне можно считать идейным девизом древнеримских философов.
Данная особенность древнеримской философии, ее своеобразный гуманистический дух, без сомнения, является одним из факторов, оказавших влияние на утверждение идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии. Рассмотрение человека как центра философского исследования, а самой философии - как призванной служить человеку науки, определило важную роль в творчестве Цицерона, Лукреция, Сенеки антропологических вопросов (о многомерности человеческой природы; о соотношении телесного, духовного и социального; о смерти и бессмертии; о свободе воли; о предназначении человека и его ответственности перед другими людьми) [8, 9]. Эта тематика приобретает у них гораздо большую значимость, нежели это было в древнегреческой философии с ее культом созерцательной жизни и восхищенным отношением к природе или даже в раннеэллинистических учениях, еще имеющих тенденцию к построению онтологических систем.
Одной из наиболее ценных заслуг древнеримской философии по праву можно считать возведение в ранг основного и безусловного принципа построения мировоззренческой теории тезиса о необходимости глубокого познания человеческой природы, которое должно составить основу нравственного совершенствования и продвижения к добродетели и счастью. Осознание этого факта в совокупности со знанием о свойственном итальянскому Возрождению интересе в первую очередь к латиноязычной античности (примечательно, что изначально гуманистом - humanissime vir - называли учителя латинского языка, литературы, риторики [10, р. 168]) существенно приближает нас к пониманию того, что "антропологизм" древнеримской философии и стал одним из важных истоков антропоцентризма и гуманизма в Европе. Этот вывод подтверждается и тем, что именно в работах древнеримского мыслителя Цицерона впервые вводится в европейский философский оборот слово "гуманность (humanitas)", которому
не было прямых аналогов в древнегреческом языке [11], что позволяет говорить о его собственно римских истоках [12].
Причем вводится оно с теми смысловыми значениями, которые сохраняются вплоть до наших дней - человечность, человеколюбие, дружелюбие. Изначально представления о гуманности стали под влиянием идей Панэтия складываться в кружке Сципиона, где они носили преимущественно аристократический характер: гуманность как образованность, воспитанность, как особого рода направление мысли и образ жизни рассматривалась там в качестве принадлежности элиты римского общества, но не простолюдинов и рабов [13, 14]. Цицерон, расширяя понятие гуманности, значительно выходит за рамки его аристократической трактовки. Это уже не только и не столько образованность и воспитанность, но развитие собственно природы человека. В этом смысле в ряде случаев humanitas аналогична развитой природе человека (natura humana) [15]. От природы человеку даны лишь задатки гуманности, а сама гуманность приобретается в результате самосовершенствования, образования, неустанной деятельности. Она не может быть понята вне всей совокупности духовных и социальных связей человека, характеризует его включенность в социум. Содержание понятия гуманности у римского философа, таким образом, все более приобретало антропологический смысл.
В связи с этим представляется верным замечание Ф. Клингнера о смысле термина humanitas у Цицерона: "Слова "гуманность", "человечность"... адресуют нас к вопросам о том, что есть человек, что является его сущностью, в чем она обнаруживается.? Однако полный смысл гуманности охватывает в конечном итоге ответ на вопрос, что есть человек, чем он должен быть" [16]. Пожалуй, одной из основных заслуг этого римского философа как раз и следует считать создание «образа убежденного, готового на жертву и служение, истинно общественно-воспитанного и гуманного человека, в котором римляне его времени узнавали свое будущее лучшее "я"» [17]. Еще более важным применительно к теме настоящей статьи является то, что благодаря Цицерону понятие гуманности прочно вошло в европейский философский язык, выражая сущность и природу человека в его отношении к другим людям и чело-
вечеству в целом. Цицерон, как и ряд других древнеримских латиноязычных авторов, продолжал оставаться читаемым и во время Средневековья, и в период Возрождения. Все это позволяет рассматривать древнеримскую философию в качестве идейного истока европейского гуманизма и, одновременно с этим, не позволяет поставить знак равенства между всей античностью и космоцентризмом.
Совершенно другой вопрос, что древнеримская философия не была и не могла быть единственным идейным истоком классического ренессансного гуманизма и антропоцентризма. Возрождение связано и с другими сильнейшими культурными влияниями, например, с влиянием со стороны византийского гуманизма, которое стало предметом серьезных научных исследований [18, 19].
"Второй Рим" - Византия - представляет собой необходимый элемент в объяснении процесса формирования гуманизма и антропоцентризма в Европе. При этом византийское влияние было весьма ощутимым, что позволяет исследователям, в частности, Д. Янакопу-лосу, рассматривать итальянское Возрождение как сплав латинских и византийских традиций [20]. Понятие "византийский гуманизм" обозначает определенный культурный, интеллектуальный и эстетический комплекс идей, характерных для мировоззрения некоторых византийских интеллектуалов Х1У-ХУ вв., который по некоторым своим признакам сходен с итальянским гуманизмом. Речь, конечно же, не идет о завершенной и сформировавшейся в Византии культуре гуманизма (что имело место в Италии в эпоху Возрождения), а лишь о гуманистических тенденциях, связанных с выработкой нового понимания человека, интеллектуально освобожденного от церковных догм, с попыткой превращения античной философии как системы взглядов в действующий фактор мировоззрения.
Византийский гуманизм, нашедший свое выражение в трудах Феодора Метохита, Геор -гия Гемиста Плифона, Никифора Григоры, Виссариона Никейского и ряда других авторов, являлся влиятельным течением в культуре Византии, которое отчетливо выделялось на фоне монашеско-мистической альтернативы [21]. Примечательны в этом плане идеи Пли-фона, которые оказали сильнейшее влияние на Ренессанс. По мнению Плифона, роль человека в мире уникальна, ведь он призван служить промежуточным звеном между смертной
и бессмертной частями мироздания. Эта идея созвучна концепции человека как "скрепы мира", прослеживаемой у итальянских гуманистов Марсилио Фиччино, Пико делла Ми-рандола, Пьетро Помпонацци и др. Плифон не соглашался с христианской догмой об изначальной греховности человеческой природы, обосновывая возможности нравственного совершенствования человека, связанного с волевым стремлением к добродетели: "Природа человека состоит из божественного и смертного начал. ...Те, которые следуют склонности к божественному, по свойственному им богопочитанию, считают направляющей линией всей жизни добродетель и добро, которые руководят всеми делами людей" [22]. Важнейшая добродетель человека - контроль над импульсами тела, который обеспечивает наилучшие условия для деятельности разума, позволяющего осуществлять постижение природы вещей. Совершенства человек достигает в философии, в науке, а не в мистическом экстазе. Широко известен факт, что благодаря Плифону Николай Кузанский познакомился с учением Платона, и именно под влиянием Плифона при дворе правителей Флоренции Медичи была создана объединившая мыслителей-гуманистов Платоновская академия, которую и возглавил Плифон.
В XV в. Византия еще оставалась важнейшим культурным и научным центром. Однако упадок империи привел к тому, что еще до падения Константинополя византийские интеллектуалы стали переезжать в Италию, обеспечивая активную трансляцию интеллектуального опыта на Запад. Они занимались переводами, служили писцами, работали в университетах, становились домашними учителями в знатных семьях. Запад получил огромное число древнегреческих рукописей, а также тексты византийского периода. При этом византийцы выступали не просто трансляторами древнегреческого и собственного культурного наследия, но обеспечивали его переосмысление в новых условиях итальянского Ренессанса. Невозможно перечислить имена всех византийских гуманистов, повлиявших на формирование антропоцентризма и гуманизма итальянского Возрождения, а потому назовем лишь некоторых из них: Мануил Хрисолор, преподававший во Флоренции, Венеции, Милане, Павии, Риме и оказавший воздействие на таких итальянских гуманистов как Леонардо Бруни,
Гуарино Гуарини да Верона; Феодор Газа, ставший ректором Феррарского университета и написавший "Введение в греческую грамматику", служившее в XVI в. для итальянцев основным учебником греческого языка; Виссарион Никейский, основавший в Риме академию, занимавшуюся изучением платоновского наследия, и завещавший Венеции обширную библиотеку греческих и латинских рукописей; Иоанн Аргиропул, деятельность которого способствовала развитию итальянского ари-стотелизма и которому Козимо Медичи поручил воспитание и образование своих сына и внука. Список этих имен весьма обширен, а влияние их носителей на итальянских мыслителей бесспорно.
Византийский гуманизм, в рамках которого уже был осуществлен синтез античного наследия с христианской религией, оказался близким и понятным европейцам, еще находившимся под влиянием средневекового мировоззрения, но уже ощутившим ограниченность последнего и готовым к утверждению нового по отношению к средневековому понимания человека - человека, способного к познанию мира, самосовершенствованию, осознающего свое достоинство и достойного в отношении к другим, т.е. именно такого человека, каким он выступал в трудах древнеримских философов и византийских гуманистов. Будучи уникальным культурным синтезом, Возрождение, конечно, не может быть объяснено лишь одним каким-то фактором или влиянием - интересом к античным авторам, византийским влиянием, развитием традиций светской средневековой культуры и т.п. Так, например, несмотря на сильнейшее влияние византийского гуманизма и понимание его в качестве идейного источника Возрождения, лишь посредством этого влияния не объяснить феномен гуманизма ренессанс-ного. Вспомним здесь, что в самой Византии гуманистическое движение было зажато рамками консервативной богословской традиции, отрицавшей возможность какого-либо развития после эпохи отцов церкви, вследствие чего византийский гуманизм не оформился в целостную систему взглядов и широкое общественное движение, так и не выйдя за пределы узкого круга интеллектуальной элиты. Транслируя идеи в Европу, византийские гуманисты передавали не столько само грекоязычное античное наследие, сколько свою рецепцию этого наследия во всей
его собственно византийской ограниченности. Принципиально новый синтез христианского откровения и заново открытой античной рациональности был осуществлен не в Византии, а в Италии, и для этого необходим был интерес к аутентичной латиноязычной литературе без инородных примесей позднейших интерпретаций, в которой, собственно, и обнаруживаются истоки антропоцентризма и гуманизма.
Таким образом, оказывается, что корни европейского гуманизма следует искать не только и не столько в философских идеях Ренессанса, но и в учениях гораздо более ранних культурных эпох, уделяя особое внимание выявлению сложных идейных и кросскультур-ных влияний. В таком философском поиске есть не только сугубо научный, но и очень важный мировоззренческий смысл. Обращение к историческим истокам помогает осознать, что гуманизм проявляется не просто в снисхождении к оступившемуся, жалости к слабому, гуманитарной помощи тому, кто доведен до бедственного положения попытками насильственно "цивилизовать" чуждые западным порядкам страны, а в человечности в самом высоком смысле этого слова, связанной с глубоким пониманием другого человека, уважением к его достоинству и свободе, готовностью служить ему и жертвовать собой ради него.
ЛИТЕРАТУРА
1. Борзенко И.М., Кувакин В.А., Кулишина А.А. Основы современного гуманизма. М.: Российское гуманистическое общество, 2002. 350 с. С. 5.
2. Межуев В.М. Гуманизм // Новая философская энциклопедия: В 4 т. М.: Мысль, 2010. 744 с. + 634 с. + 692 с. + 736 с.
3. Norman R. On Humanism (Thinking in Action). London: Routledge, 2004. 224 p.
4. Mann N. The Origins of Humanism // The Cambridge Companion to Renaissance Humanism. Cambridge: Cambridge University Press, 2001. 340 p. P. 1-19.
5. Цицерон. Тускуланские беседы, I, 7 // Марк Тулий Цицерон Избранные сочинения. М.: Худ. лит-ра, 1975. 456 с.
6. Лукреций. О природе вещей. М.: Изд-во АН СССР, 1958. 260 с.
7. Сенека. Нравственные письма к Луцилию. М.: Алетейя, Новый Акрополь, 2000. 688 с.
8. Титаренко И.Н. Роль антропологической проблематики в философии Древнего Рима // Научная мысль Кавказа. 2006. № 2. С. 41-46.
9. Титаренко И.Н. Антропологическая тема в философии Цицерона: о природе души и ее бессмер-
тии // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2004. № 3. С. 6-9.
10. Giustiniani V. Homo, Humanus, and the Meanings of Humanism // Journal of the History of Ideas. 1985. № 46 (2) (April - June). P. 167-195.
11. Reitzenstein R. Werden und Wesen der Humanität in Altertum. Strassburg: Heitz, 1907. 32 s. S. 4, 6, 7,
12. Schneidewin M. Die antike Humanität. Berlin: Weidmannsche Buchhandlung, 1897. 558 s. S. 26-27, 445-446.
13. Büchner K. Humanitas Romana. Heidelberg: Winter, 1975. 356 s. S. 63.
14. Ruch M. Le préambule dans les oeuvres philosophiques de Cicéron. Paris: Les Belles Lettres, 1958. 460 p. P. 413.
15. Цицерон. О государстве, I, 17, 28 // Марк Туллий Цицерон. Диалоги. М.: Ладомир - Наука, 1994. 222 с.
16. Klingner F. Römische Geistwelt. München: Eller-mann, 1956. 694 s. S. 620, 634.
17. Bühner K. Cicero: Bestand und Wandel seiner geistigen Welt. Heidelberg: Winter, 1964. 542 s. S. 238.
18. Wilson N.G. From Byzantium to Italy: Greek Studies in the Italian Renaissance. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1992. 240 p.
19. Рязанов П.А. Роль греко-византийских интеллектуалов в становлении итальянской гуманистической культуры в конце XIV - XV веке. Дис. ... канд. ист. наук. Нижний Новгород, 2007. 236 c.
20. Geanakopulos D. Constantinople and the West: Essays on the Late Byzantine (Palaeologan) and Italian Renaissances and the Byzantine and Roman Churches. Wisconsin: University of Wisconsin Press, 1989. 250 p.
21. Podskalsky G. Von Photios zu Bessarion: Der Vorrang humanistisch geprägter Theologie in Byzanz und deren bleibende Bedeutung. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2003. 102 s. S. 9.
22. Плифон. Речь-совет к деспоту Феодору о Пелопоннесе, 16 // Византийский временник. 1953. Т. 6 (31). С. 404-414.
REFERENCES
1. Borzenko I.M., Kuvakin V.A., Kulishina A.A. Osnovy sovremennogo gumanizma [Bases of the Modern Humanity]. M.: Rossiyskoe gumanisticheskoe obshchestvo, 2002, 350 p.
2. Mezhuev V.M. Gumanizm [Humanism]. In: Novaya filosofskaya entsiklopediya [New Philosophical Encyclopedia]. Moscow, Mysl', 2010. 744 p. + 634 p. + 692 p. + 736 p.
3. Norman R. On Humanism (Thinking in Action). London, Routledge, 2004, 224 p.
4. Mann N. The Origins of Humanism. In: The Cambridge Companion to Renaissance Humanism. Cambridge, Cambridge University Press, 2001, 340 p., pp. 1-19.
5. Cicero. Tuskulanskie besedy [Tusculanian conversations, I, 7]. In: Izbrannye sochineniya
[Selected Works]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura, 1975, 456 p.
6. Lucretius. O prirode veshchey [On the Nature of Things]. Moscow, Publ. House of Academy of Science USSR, 1958, 260 p.
7. Seneca. Nravstvennye pis'ma k Lutsiliyu [Moral Letters to Lucilius]. Moscow, Aleteyya, Novyy Akropol', 2000, 688 p.
8. Titarenko I.N. Naucnaâ mysl' Kavkaza, 2006, no. 2, pp. 41-46.
9. Titarenko I. Gumanitarnye i sotsial'no-ekonomi-cheskie nauki, 2004, no. 3, pp. 6-9.
10. Giustiniani V. Journal of the History of Ideas, 1985, vol. 46 (2) (April - June), pp. 167-195.
11.Reitzenstein R. Werden und Wesen der Humanität in Altertum [Will and Essence Of Humanity in Ancient Times]. Strassburg, Heitz, 1907, 32 p., pp. 4, 6-7.
12. Schneidewin M. Die antike Humanität [The Ancient Humanity]. Berlin, Weidmannsche Buchhandlung, 1897, 558 p., pp. 26-27, 445-446.
13. Büchner K. Humanitas Romana. Heidelberg, Winter, 1975, 356 p., p. 63.
14. Ruch M. Le préambule dans les oeuvres philosophiques de Cicéron [The preamble in the works philosophical of Cicero]. Paris, Les Belles Lettres, 1958, 460 p., p. 413.
15. Cicero. O gosudarstve [On the State, I, 17, 28]. In: Mark Tulliy Tsitseron [Cicero]. Dialogi [Dialogues]. Moscow, Ladomir - Nauka, 1994, 222 p.
16. Klingner F. Römische Geistwelt [Roman Spirit World]. München, Ellermann, 1956, 693 p., pp. 620, 634.
17. Bühner K. Cicero: Bestand und Wandel seiner geistigen Welt [Cicero: Stock and Change in His Mental World]. Heidelberg, Winter, 1964, 542 p., p. 238.
18. Wilson N. From Byzantium to Italy: Greek Studies in the Italian Renaissance. Baltimore, Johns Hopkins University Press, 1992, 240 p.
19. Ryazanov P. Rol' greko-vizantiyskikh intellek-tualov v stanovlenii ital'yanskoy gumanisticheskoy kul 'tury v kontse XIV - XV veke [Role of the Greek-Byzantine Intellectuals in Formation of the Italian Humanistic Culture at the End of the 14th-15th century]. Dissertation for the degree of Candidate of History. Nizhniy Novgorod, 2007, 236 p.
20. Geanakopulos D. Constantinople and the West: Essays on the Late Byzantine (Palaeologan) and Italian Renaissances and the Byzantine and Roman Churches. Wisconsin, University of Wisconsin Press, 1989, 250 p.
21. Podskalsky G. Von Photios zu Bessarion: Der Vorrang humanistisch geprägter Theologie in Byzanz und deren bleibende Bedeutung [From Photios to Bessarion: The precedence of humanistic embossed theology in Byzantium and its enduring significance]. Wiesbaden, Harrassowitz Verlag, 2003, 102 p., p. 9.
22. Plifon [Plethon]. Vizantiyskiy vremennik, 1953, vol. 6 (31), pp. 404-414.
10 августа 2016 г.
