CC BY
4КРИМИНАЛИСТЪ. 2023. № 1 (42). С. 94-99 • CRIMINALIST. 2023;1(42):94-99
УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
Научная статья УДК 343.13
К ВОПРОСУ ОБ ОГЛАШЕНИИ ПОКАЗАНИЙ СОУЧАСТНИКОВ ПОДСУДИМЫХ
Андрей Александрович БОЯРИНЦЕВ
Прокуратура Ненецкого автономного округа, Нарьян-Мар, Россия, 2400910@inbox.rux.ru
Аннотация. В статье приводится анализ правовых позиций Конституционного и Верховного Судов Российской Федерации относительно использования в качестве доказательств в уголовном деле показаний соучастников подсудимого, правовых оснований для их оглашения в суде, во взаимосвязи с состоявшимися решениями Конституционного Суда Российской Федерации Выдвигается тезис о необходимости усиления состязательных начал уголовного судопроизводства путем конкретизации в законодательстве понятия допроса обвиняемым показывающих против него свидетелей и закрепления данного права в соответствующих статьях УПК РФ, регламентирующих права обвиняемого.
Ключевые слова: обвиняемый, соучастник преступления, гарантии, допрос, оглашение показаний
Для цитирования: Бояринцев А. А. К вопросу об оглашении показаний соучастников подсудимых // Криминалиста. 2023. № 1 (42). С. 94-99.
Original article
ON THE ISSUE OF ANNOUNCEMENT OF TESTIMONY BY THE DEFENDANT'S ACCOMPLICES
Andrei A. BOYARINTSEV
Prosecutor's Office of the Nenets Autonomous Okrug, Naryan Mar, Russia, 2400910@inbox.ru
Abstract. The article provides an analysis of the legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation and the Supreme Court of the Russian Federation on the issue of using testimony of the defendant's accomplices as evidence in a criminal case, the legal grounds for their disclosure in case of non-appearance of the latter, in connection with the decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation, the thesis is put forward about the need to strengthen the adversarial principles of criminal proceedings by specifying
© Бояринцев А. А., 2023
in the legislation the concept of interrogation by the accused of witnesses against him and securing this right in the relevant articles of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation regulating the rights of the accused.
Keywords: accused, accomplice to a crime, guarantees, interrogation, disclosure of testimony For citation: Boyarintsev A. A. On the issue of announcement of testimony by the defendant's accomplices // Criminalist. 2023; 1(42):94-99. (In Russ.).
В судебной практике немало случаев, когда изменение позиции допрашиваемого в судебном заседании лица влечет за собой конфликт с показаниями, данными им на стадии предварительного расследования, разрешение которого возможно посредством оглашения ранее данных показаний и устранения противоречий путем постановки дополнительных вопросов.
Действующий Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее — УПК РФ) прямо свидетельствует о возможности оглашения показаний соучастника по правилам, установленным ст. 278, 279 и 281 УПК РФ, с изъятием, предусмотренным ч. 2 ст. 281.1 УПК РФ, в случае, если им является лицо, заключившее досудебное соглашение о сотрудничестве.
Критерием допустимости использования в качестве доказательства виновности обвиняемого (подсудимого) показаний соучастника, в том числе впоследствии отказавшегося от дачи показаний, а равно изменившего в суде данные им на предварительном следствии показания, является обеспечение стороне защиты возможности своевременно оспорить их. На это указывают практика Европейского суда по правам человека (далее — ЕСПЧ), Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации, а также представители научного сообщества, исследовавшие проблематику имплементации в российском уголовном процессе положений подп. п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года.
Изучая природу показаний соучастников преступления как одного из источников доказательств в уголовном процессе, А. Л. Осипов выделяет фундаментальную позицию ЕСПЧ, согласно которой любое лицо независимо от своего формального статуса, устные или письменные заявления
которого используются в доказывании по уголовному делу, применительно к вопросу обеспечения гарантий состязательного судопроизводства, должно быть подвергнуто перекрестному допросу или иным процедурам, позволяющим проверить достоверность его показаний [1].
Развитие общего подхода к оценке свидетельских показаний, как отмечает А. Л. Осипов, дифференциация правил их оценки в зависимости от категории свидетелей потребовали от ЕСПЧ выработки специального понятия co-accused (или co-defendant) для выделения из общей группы «свидетелей» лица, привлекавшегося или привлеченного к уголовной ответственности за совершение преступления в соучастии с подсудимым в рамках единого или выделенного уголовного дела, которое в контексте понятия material witness (или ordinary witness), используемого в отношении «классического свидетеля», в понимании ст. 56 УПК РФ характеризующегося процессуальной нейтральностью, противопоставлялось ему.
По мнению ЕСПЧ, обвинительные показания свидетелей-соучастников могут использоваться лишь для установления события инкриминируемого подсудимому преступления, а также обстоятельств участия в его совершении лица, дающего данные показания, и не могут устанавливать виновность подсудимого по рассматриваемому судом уголовному делу. Еще более тщательного подхода к оценке показаний свидетелей-соучастников ЕСПЧ требует, если с такими лицами заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, поскольку в случае дачи такими свидетелями изначально ложных показаний они будут заинтересованы в том, чтобы воспроизвести эти показания и в параллельном судебном процессе в отношении соучастника, опасаясь пересмотра своего приговора с перспективой ужесто-
чения наказания за нарушение соглашения со следствием.
Преодоление указанных рисков А. Л. Осипов видит в применении правила soleor decisive rule, которое запрещает судам основывать обвинительные приговоры на свидетельских показаниях, вызывающих обоснованные сомнения в своей достоверности, притом что такие показания являются единственными или имеют решающее значение для исхода дела [1].
Характерно, что данное правило частично было отражено в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре», в котором указывалось, что выводы суда о виновности подсудимого в совершении преступления не могут быть основаны исключительно или главным образом (в решающей степени) на фактических данных, содержащихся в оглашенных показаниях потерпевшего или свидетеля, если обвиняемый (подсудимый) в стадии предварительного расследования либо предыдущих судебных заседаниях не имел возможности оспорить эти показания (например, допросить показывающего против него потерпевшего или свидетеля на очной ставке, задавать ему вопросы, высказать свои возражения в случае несогласия с показаниями).
Рост числа решений ЕСПЧ, в которых в качестве необоснованного ущемления права обвиняемого на справедливое правосудие Европейским судом указывалось на ограничение права последнего оспорить показания свидетельствующих против него лиц, в том числе путем их допроса, а также последующие за этим решения Конституционного Суда Российской Федерации и законодательные новеллы в части основания оглашения показаний не явившихся в суд лиц стали предметом пристального внимания научного сообщества [2; 3; 4; 5 и др.].
Уже упомянутый выше А. Л. Осипов рассматривает проблематику оглашения показаний свидетелей, к коим относится и привлеченный к участию в деле соучастник, через призму реализации в национальном законодательстве концепции «уравновешивающих факторов» (counterbalancing factors) [6].
Оценивая имплементацию «уравновешивающих факторов» в отечественном
уголовном процессе, А. Л. Осипов отмечает определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 октября 2008 года № 519-О-О и более поздние его решения, согласно которым при оглашении показаний не явившегося в судебное заседание потерпевшего или свидетеля обеспечение прав обвиняемого, включая права, гарантированные подп. ч. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, возможно в том числе путем проведения в ходе досудебного производства очных ставок с его участием и предоставления возможности задать вопросы потерпевшему или свидетелю, с чьими показаниями он не согласен.
Приведенная не вызывающая сомнений аргументация, на наш взгляд, позволяет сделать мотивированный вывод о наличии у показаний соучастника-свидетеля особых свойств, определяемых их решающим значением при установлении виновности обвиняемого.
Однако, как отмечает А. Л. Осипов, во многих случаях суды уклоняются от оценки значимости оглашаемых показаний для обоснования своих выводов, что противоречит цели обеспечения справедливого компромисса между такими конституционно защищаемыми ценностями, как интересы подсудимого и потерпевшего [6]. В этой связи автор предлагает вернуть в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре» положение о том, что оглашение показаний не явившегося по вызову суда ключевого свидетеля обвинения возможно лишь в случае предоставления стороне защиты на предыдущих стадиях возможности допросить указанного свидетеля. Оглашение показаний иных свидетелей допустимо при соблюдении указанных в ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ условий и при наличии иных доступных подсудимому возможностей оспорить содержание данных свидетелем показаний в предусмотренных законом формах [6].
Признавая бесспорные заслуги А. Л. Оси-пова в исследовании имплементации решений ЕСПЧ по вопросу оглашения показаний неявившихся свидетелей, основанной на дифференциации их показаний на «ключевые» и «второстепенные», и формирование
исходя из данного принципа соразмерных процессуальных гарантий защиты интересов подсудимого, поддерживая общую концепцию, необходимо обратить внимание на следующие аспекты.
Современный российский уголовный процесс базируется на принципе свободы оценки доказательств, отрицании умаления значения одних доказательств по сравнению с иными.
В данном контексте, при всей очевидности различия доказательственного значения показаний свидетелей и уникальности показаний соучастника, представляется весьма затруднительным в условиях открытого, непосредственного и гласного судопроизводства до завершения исследования всех представленных сторонами доказательств вычленить из показаний различных свидетелей, а также «свидетельствующих соучастников» те из них, которые являются «ключевыми».
Иными словами, все профессиональные участники процесса, ознакомившиеся с материалами уголовного дела, могут самостоятельно путем сопоставления различных доказательств выделить основные. Однако, во-первых, подобные оценки участников могут разниться, во-вторых, перенести соответствующую дискуссию в рамки судебного следствия без исследования иных доказательств и их сопоставления вряд ли возможно, а следовательно, возникает вопрос практического применения предлагаемых новелл.
Нельзя забывать, что ч. 1 ст. 281 УПК РФ в качестве основания оглашения показаний свидетелей предусматривает достижение консенсуса по данному вопросу между сторонами, что, как правило, и возможно в тех случаях, когда показания того или иного свидетеля признаются «второстепенными».
Кроме того, остается не вполне определенным, какие конкретно иные, помимо очной ставки, способы оспорить показания свидетельствующего против обвиняемого (подсудимого) лица имел в вицу А. Л. Осипов, который, как и законодатель в ст. 281 УПК РФ, предпочел их не конкретизировать, тем самым оставив вопрос о соблюдении данного условия на усмотрение соответству-
ющего судьи, разрешающего уголовное дело по существу.
Подобное усмотрение, на наш взгляд, может привести к произвольному толкованию судами права обвиняемого (подсудимого) допрашивать показывающих против него лиц и к подмене процедуры допроса свидетелей обвинения, оспариванию его содержания.
Оживленную дискуссию в научной среде вызвала проблема реализации обвиняемым права подвергнуть допросу свидетельствующее против него лицо.
По мнению Л. В. Брусницына, лицо, осуществляющее предварительное расследование, вправе по собственному усмотрению, разъяснив обвиняемому (подозреваемому) конвенционное право, отказать в его реализации на том основании, что возможность допрашивать показывающих против него свидетелей обвиняемому (подсудимому) будет предоставлена в рамках судебного следствия [3].
В дальнейшем, обращаясь к вопросу о пределах прокурорского надзора за соблюдением органами предварительного следствия права обвиняемого допрашивать показывающих против него свидетелей, к коим, безусловно, относятся и привлеченные к участию в уголовном деле соучастники преступления, Л. В. Брусницын вновь подтвердил собственную позицию, согласно которой следователь не обязан обеспечивать обвиняемому возможность допрашивать показывающих против него лиц в ходе следствия, достаточно лишь отметки в соответствующем протоколе о разъяснении данного права. В этой связи, по его мнению, «задача прокурора — не требовать от следователя предоставления обвиняемому возможности допросить свидетелей в ходе предварительного расследования, но разъяснить целесообразность предоставления такой возможности, во всяком случае — в тех случаях, когда усматривается нежелание граждан давать свидетельские показания, исполнять другие процессуальные обязанности, и потому в будущем вероятна их неявка в суд. То, что обвиняемому была предоставлена возможность допросить свидетелей обвинения, должно найти подтверждение в протоколе о выпол-
нении требований, предусмотренных ст. 217 УПК РФ» [3].
Подобная позиция, с учетом ссылок автора на решения ЕСПЧ о важности предварительного расследования как самостоятельной и полноценной стадии уголовного процесса, а также необходимости реального обеспечения прав участников уголовного судопроизводства как антипода их декларативности, не может не вызывать некоторых сомнений в ее состоятельности.
Так, применение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод в российском уголовном процессе должно учитывать требования национальной правовой системы. Важно отметить, что большинство государств, присоединившихся к Конвенции, в своих правовых традициях не знают такого института, как «предварительное следствие», а следовательно, вопрос о необходимости гарантировать обвиняемому право допрашивать свидетельствующих против него лиц вне рамок судебного разбирательства не имеет для них сколь-нибудь важного значения.
Иная ситуация складывается в отечественном уголовном процессе, где еще с советского периода используется институт предварительного расследования, на который распространяются все основные начала и принципы, касающиеся сбора и оценки доказательств, правовых гарантий участников процесса. В связи с этим представляется не бесспорным утверждение Л. В. Брусницына о том, что право обвиняемого допрашивать свидетелей обвинения является опцией, доступной для него лишь в рамках судебного следствия. В противном случае следовало бы поставить под сомнение существующую практику проведения следователем по инициативе стороны защиты каких-либо следственных действий, в том числе очной ставки.
Не вызывает сомнений и тот факт, что вопросы стороны защиты и ответы на них лиц, показывающих против обвиняемого, являются проявлением состязательных начал уголовного процесса и имеют важное значение для установления юридически значимых обстоятельств дела.
Об этом, в частности, ведет речь Конституционный Суд Российской Федерации,
обращая внимание на то, что реализация стороной защиты своих прав, касающихся проверки и опровержения показаний, значимых, по ее мнению, для разрешения уголовного дела, предполагает активную форму поведения.
В данном контексте важное значение имеет наличие у обвиняемого реальной возможности допросить свидетельствующего против него соучастника.
Подавляющее большинство авторов — исследователей данного вопроса не без оснований говорят о необходимости дополнения ст. 47 УПК РФ указанием на данное право и его разъяснение обвиняемому с момента его появления в уголовном деле.
Однако с учетом необходимости сохранения в тайне результатов предварительного следствия возникает резонный вопрос: как и когда обвиняемому должно стать известно о лицах, свидетельствующих против него?
Очевидно, что, не будучи знакомым с содержанием протоколов допросов таких лиц, обвиняемый не сможет заявить ходатайство о проведении дополнительного допроса или очной ставки, а следовательно, само по себе разъяснение соответствующего права при отсутствии надлежащих условий и механизма его реализации так и останется безжизненным.
Тем же вопросом задается В. С. Шадрин, говоря о том, что без осведомленности обвиняемого о содержании показаний свидетелей и сообвиняемых его право оспаривать показания не может считаться в должной мере обеспеченным [5].
Действующий УПК РФ предусматривает для обвиняемого возможность ознакомиться с материалами уголовного дела лишь по окончании производства по делу следственных действий и ознакомления с материалами уголовного дела стороны защиты (ст. 215, 217 УПК РФ).
Однако на практике имеются случаи получения стороной защиты доступа к отдельным доказательствам по делу на более ранних этапах.
Примером является предоставление следователем материалов уголовного дела, в которых могут содержаться протоколы допросов свидетелей, в том числе и соучастников преступления, в обоснование своего
ходатайства о проведении следственных действий, требующих судебного разрешения, а также об избрании и продлении отдельных мер пресечения.
При таких обстоятельствах обвиняемый может аргументированно заявить ходатайство о проведении дополнительных следственных действий с тем, чтобы поставить под сомнение достоверность показаний свидетельствующих против него лиц.
Размышляя над возможным механизмом допроса обвиняемым свидетелей в стадии предварительного расследования, Л. В. Брус-ницын выдвигает тезис о допустимости реализации конвенционного права не только путем личного допроса обвиняемым свидетеля, но и путем участия в очных ставках с лицами, показывающими против него, посредством направления стороной защиты сформулированных вопросов к свидетелю, с тем чтобы содержание ответов на них следователь доводил до сведения обвиняемого [3].
Данная позиция заслуживает внимания, поскольку опирается на однозначную позицию по данному вопросу ЕСПЧ, поддерживаемую высшими судами Российской Феде-рации1, а также на мнение представителей научного сообщества.
Создание на стадии расследования возможности реализации указанного права не только позволит повысить правовые гарантии личности от незаконного уголовного преследования, усилить состязательные начала на досудебной стадии, на качественно более высоком уровне гарантировать право обвиняемого на защиту, но и будет способствовать более оперативному разрешению в судебном заседании вопроса об оглашении показаний не явившихся по тем или иным причинам свидетелей в случае, когда их показания ранее были оспорены стороной защиты, посредством их допроса по интересующим вопросам.
Список источников
1. Осипов А. Л. Процессуальное значение и правила оценки показаний соучастников подсудимых: конституционно-правовые и международно-правовые аспекты // Адвокат. 2016. № 9. С. 14 — 20.
2. Брусницын Л. В. Законопроект Верховного Суда РФ об изменениях статей 274 и 281 УПК РФ не соответствует позиции Европейского Суда по правам человека // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 4 (9). С. 12—18.
3. Брусницын Л. В. О праве обвиняемого допрашивать показывающих против него свидетелей // Российская юстиция. 2016. № 1. С. 37—40.
4. Трубникова Т. В. Право обвиняемого допрашивать показывающих против него свидетелей: подход ЕСПЧ // Уголовный процесс. 2014. № 3 (111). С. 36—45.
5. Шадрин В. С. Обеспечение возможности оглашения государственным обвинителем полученных в досудебном производстве показаний потерпевшего или свидетеля при его неявке в судебное заседание // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2018. № 4 (66). С. 58 — 63.
6. Осипов А. Л. Доктрина «уравновешивающих факторов» в системе детерминант развития института оглашения свидетельских показаний в уголовном судопроизводстве // Вестник Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). 2018. № 2 (42). С. 96 — 104.
Информация об авторе
А. А. Бояринцев - заместитель начальника отдела по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельностью.
Information about the author
A. A. Boyarintsev - Deputy Head of the Department for Supervision of Criminal Procédure and Operational Investigative Activities.
1 Решения ЕСПЧ по делу «С. Н. №) против Швеции» 2002 года; Вожигов (Vozhigov) против
Российской Федерации», 2007 год; Трофимов (Тгойто¥) против Российской Федерации», 2008 год; Кривошапкин (Krivoshapkin) против Российской Федерации», 2011 год; постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре».
