CC BY
51
И.В. Николаева, Н.В. Жукова
К вопросу об обеспечении
внутритекстовой синтаксической вариативности
в современном французском языке
В статье рассматривается проблема внутритекстовой синтаксической вариативности в современном французском языке. Вводные и вставные конструкции отнесены большинством исследователей к речевому синтаксису. Их структурно-синтаксическая и функционально-семантическая специфика, исследуемая на базе когнитивно-дискурсивного подхода, обусловливает их роль в обеспечении, с одной стороны, целостности текста, с другой - его вариативности.
Ключевые слова: речевой синтаксис, когнитивно-дискурсивный анализ, целост- ш х ность текста, интертекстуальность. S&
т
Антропоцентрический
подход, на который ориентированы на совре- о менном этапе все дисциплины гуманитарного цикла, позволяет осмыс- © лить разнообразие характеристик человека как представителя определенной социальной группы. Особый интерес представляют ментальный мир человека и языковая объективация этого мира в различных видах дискурса.
В теории языка существует две области знаний: одна относится к сфере знаний о языке, другая - к их употреблению в общественной языковой практике. В первом случае предметом изучения становятся лингвистические единицы, во втором - тексты как завершенное речевое произведение, так называемый продукт человеческой мыслительно-речевой и языковой деятельности. В социальной интеракции тексты представляют собой дискурс как когнитивное событие, связанное с передачей знаний или запросом о знаниях, с новой переработкой знаний.
Вариативность текстов, выявляемая на основе когнитивно-дискурсивного подхода (ориентированного на бытийный, деятельностный слой сознания), интерпретируется в терминах категорий реальной коммуникации. В отличие от социолингвистической, региональной и индивидуальной вариативности именно текстовая вариативность обеспечивает лингвистическую экспрессию дискурса сквозь субъективную призму (пространственную, временную, оценочную) автора/говорящего в рамках коммуникативно-прагматической системы произведения, где языковые единицы и структуры актуализируют свою коммуникативную значимость под влиянием различных факторов:
(1) Elle ne regardait même pas l'appartement, ce qui était un peu bizarre, si l'on pensait qu'après tout, elle allait désormais y vivre, avec lui, et que cette décision , ils l'avaient prise ensemble, le lendemain de la soirée de Limoges, dans une sorte d'enthousiasme, de bonheur profond (et sage). Gilles ignorait que le bonheur pût être teinté de cette sagesse implacable et tendre qui consiste à se résigner à faire ce qu'il faut faire. [9, c. 114]
(1a) Elle ne regardait même pas l'appartement, ce qui était un peu bizarre, si l'on pensait qu'après tout , elle allait désormais y vivre, avec lui, et que cette décision , ils l'avaientprise ensemble, le lendemain de la soirée de Limoges, dans une sorte d'enthousiasme, de bonheur profond et sage. Gilles ignorait que le bonheur pût être teinté de cette sagesse implacable et tendre qui consiste à se résigner à faire ce qu 'il faut faire.
(2) Et ils débouchèrent d'un seul coup sur une antichambre gardée, elle aussi, par deux soldats baïonette au canon. Ils présentèrent leurs armes à von Briek avec leurs mimiques habituelles mais ne bronchèrent même pas devant Constantin. Leur mâchoire serrée, leurs yeux éteints, leur front lisse n'avaient vraiment rien d'humain, songea ce dernier, pendant que les soldats s'effaçaient mécaniquement devant von Briek et devant lui-même, qui entra enfin dans le saint des saints -où son guide l'abandonna. [10, c.83]
(2a) Et ils débouchèrent d'un seul coup sur une antichambre gardée, elle aussi, par deux soldats baïonette au canon. Ils présentèrent leurs armes à von Briek avec leurs mimiques habituelles mais ne bronchèrent même pas devant Constantin. Leur mâchoire serrée, leurs yeux éteints, leur front lisse n'avaient vraiment rien d'humain, songea ce dernier, pendant que les soldats s'effaçaient mécaniquement devant von Briek et devant lui-même, qui entra enfin dans le saint des saints où son guide l'abandonna.
Анализ примеров 1 и 1a, 2 и 2a, где пунктуационное на письме и интонационное в устной речи выделение конструкций et sage в примере 1 и où son guide l'abandonna в примере 2 обеспечивает их восприятие как включенной (вводной/вставной) единицы, позволяет констатировать изменение коммуникативного статуса всего микротекста при сохранении семантико-синтаксических характеристик последнего. В примерах 1а и 2a et sage и où son guide l'abandonna становятся конструктивно более значимыми элементами всего построения, чем в примерах 1 и 2, куда их структурно-семантические аналоги привносят дополнительную информацию характера уточнения или добавления.
При этом «попытки любой ценой отыскать инвариант для реально существующих вариантов сведены, как правило, к решениям, носящим искусственный, умозрительный и, в конечном счете, насильственный над языком характер» [5, с. 67].
В процессе коммуникации лишь понятия, подобные инвариантной модели «автор-сообщение-адресат», оказываются релевантными при условии, что в дискурсе присутствует интенционально обусловленное варьирование со стороны коммуникантов, использующих текст для достижения определенных целей. В этом случае вариативность на текстовом уровне проявляется в виде таких присущих любому тексту характеристик, как целостность, связность текста и его смысл, а разнообразие текстов обеспечивается вариативными возможностями применяемых языковых средств.
Механизмы варьирования языка в конкретном тексте находят свое отражение в его синтаксической, семантической и прагматической спе-
цифике. Например, в основе жанровой дифференциации (басня, репор- ш х таж и т.п.) оказываются синтаксис и семантика, обеспечивающие структивные особенности текста (введение, экспликация, резюме), а 1 для композиционно-речевых форм (описание, сообщение, рассуждение) § в форме монолога, диалога, полилога как коммуникативных вариантов © текстов важна прежде всего семантико-прагматическая составляющая: в поверхностном синтаксисе реализуются внутритекстовые связи как таковые, а так называемые содержательные функции находят свое отражение прежде всего в актуальном членении (семантическая функция) и в стилистически обусловленном порядке предложений и слов в предложении (прагматическая функция) [2, с. 29-31].
Наша цель - используя различные методы когнитивно-дискурсивного анализа, определить роль в обеспечении текстовой вариативности включенных (вводных/вставных) единиц, служащих по определению для создания структурно-синтаксической и функционально-семантической дву-плановости сверхфразового единства и не являющихся конструктивно важными во включающем их построении.
Дискурс, как известно, - это когнитивное событие, имеющее дело с передачей знаний или с запросом о знаниях, с новой переработкой знаний. Весь этот комплекс вопросов когнитивного характера выражает своими средствами грамматика. Современные грамматики пополняются живым языковым материалом благодаря введению дискурсивных данных, что приводит к обогащению арсенала грамматических средств в различных типах дискурса. Категориальный спектр как «способ глобальной концептуализации определенных участков картины мира (события, оценки, характеристики)» [3, с. 170] расширяется за счет таких категорий, как, например, категория вводности.
По своей структуре включенные (вводные/вставные) единицы как элементы речевого синтаксиса представляют собой одну из форм усложнения сверхфразового единства в дискурсе. Они могут разрывать информационный поток, с одной стороны, и служить надстройкой над включающей их конструкцией - с другой, не нарушая целостности предметной информации и/или передавая характер ее понимания автором/говорящим:
(3) Il s'arrêta, se jugea de bas en haut et vice versa d'un oeuil critique quoique paternel: ce grand corps avec tous ces cheveux, cette moustache, ces dents et ces ongles, cette grande carcasse osseuse, fidèle, solide et (par une chance indispensable) attirante pour autrui, c'était la sienne! [10, c. 95]
(4) Julie sauta sur le toit de tôle (Peter riait). L'enfant et la jeune fille dévalèrent. L'appentis n'était pas très haut. Julie sauta, Peter dans
ш les bras, manqua se tordre la cheville en atterrissant dans une cour
g flanquée d'étables. [8, c. 100]
(5) Il n'était pas nécessaire d'ajouter à ce prodigieux ensemble une âme d éternelle; la durée de notre corps instinctif et de cette petite boîte
consciente lui paraissait tout à fait suffisante; la durée d'une existence humaine était la bonne, puisqu'elle semblait parfois - et au corps comme à l'esprit - trop lente ou trop rapide, trops longue ou trop courte mais toujours imaginable. [10, c. 96]
В примерах 1-5 налицо соотнесенность включений с предметной ситуацией. Однако, в отличие от примеров 1-4, в примере 5 трансформация соответствующего микротекста путем изменения, например, его пунктуационного/интонационного оформления без ущерба для структурно-синтаксической правильности всей конструкции, невозможна:
(3a) Il s'arrêta, se jugea de bas en haut et vice versa d'un oeuil critique quoique paternel: ce grand corps avec tous ces cheveux, cette moustache, ces dents et ces ongles, cette grande carcasse osseuse, fidèle, solide et, par une chance indispensable, attirante pour autrui, c'était la sienne!
(4a) Julie sauta sur le toit de tôle. Peter riait. L'enfant et la jeune fille dévalèrent. L'appentis n'était pas très haut. Julie sauta, Peter dans les bras, manqua se tordre la cheville en atterrissant dans une cour flanquée d'étables. (5a) *Il n'était pas nécessaire d'ajouter à ce prodigieux ensemble une âme éternelle; la durée de notre corps instinctif et de cette petite boîte consciente lui paraissait tout à fait suffisante; la durée d'une existence humaine était la bonne, puisqu'elle semblait parfois, et au corps comme à l'esprit, trop lente ou trop rapide, trop longue ou trop courte mais toujours imaginable. В синтагматической цепи любой элемент находится в так называемом состоянии ожидания, и присоединение к нему дополняющего члена является удовлетворением этой его потребности. Если для подлежащего и сказуемого как главных членов предложения эта сочетаемость выявляется на уровне предложения, то для второстепенных в их отношении к главным или к другим второстепенным членам предложения - на уровне словосочетания на основании их валентностных свойств. В примере 5 степень прогнозируемости именной части составного именного сказуемого semblait trop lente ou trop rapide, trop longue ou trop courte mais toujours imaginable очень высока. Составное именное сказуемое допускает обычно дистанцирование своих частей лишь путем внесения однословных обстоятельств или включений в виде вводных/вставных конструк-
ций, представляющих собой второй, дополнительный, план сообщения,
описания, рассуждения. S
Изменение пунктуационного/интонационного оформления включения 1 ведет, как это было показано выше, к изменению его коммуникативного § статуса в сверхфразовом единстве и, следовательно, к изменению дискур- © сивных характеристик всего микротекста. Когда перенос вводной/вставной единицы в другие срезы сверхфразового единства возможен, то он, как правило, не влияет на характер ее смысловой связанности с включающей структурой:
(6) C'est, il est vrai, une corporation, qui ne compte pas cent membres.
(6a) Il est vrai, c'est une corporation qui ne compte pas cent membres.
(6b) C'est une corporation qui, il est vrai, ne compte pas cent membres.
(6c) C'est une corporation qui ne compte pas cent membres, il est vrai.
Если в сложноподчиненном предложении главное предложение часто
коммуникативно более важно, чем придаточное изъяснительное, то в построении с включенной единицей либо коммуникативная нагрузка ложится, в основном, на вводный/вставной элемент, либо она распределяется равномерно между включением и включающей структурой. Il est vrai функционирует не только в качестве модализатора основного сообщения, но и как эмфатическая часть реплики одного из коммуникантов, которая служит подтверждением соответствия действительности мыслей другого коммуниканта, оформленных вербально или паралингвистически.
Таким образом, основное назначение подобных вводных/вставных компонентов сверхфразового единства заключается в создании определенной субъективно-модальной окраски последнего, которая может накладываться на объективно-модальное значение действительности, возможности, необходимости. Изменение позиции включенного элемента в примере 6 не влечет за собой изменение его статуса и статуса включающей структуры, как в примерах 3а и 4а, хотя его роль в тема-рематическом членении сверхфразового единства изменяется.
Варианты перемещения некоторых вводных/вставных конструкций ограничены или вообще невозможны. Так, позиция включения eût dit le poète в начале построения (пример 7) невозможна, а в результате ее вклинивания перед conjurer или le Déluge изменяется смысловая соотнесенность: вся включенная единица оказывается переориентированной на следующую за ней часть сверхфразового единства conjurer le Déluge:
(7) Du jour où j'ai décidé de vouer ma plume à ce bestiaire, c'était, eût dit le poète, vouloir suspendre le vol du temps, ou encore conjurer le
Déluge.
[7, c. 52]
ш Невозможно изменение позиции вводной/вставной единицы, нахо-S дящейся между союзом и ядром предложения: прогнозируемость дальнейшего развертывания включающей единицы наиболее вероятна, т.к. d союз - служебное слово, которое соединяет предложения или их части и, следовательно, не может образовать даже односоставное или неполное предложение:
(8) Il était intraitable, sûrement orphelin et évidemment au désespoir car - bien qu'il le cachât - sa vie qui avant la guerre n'était qu'une partie de cache-cache avec la misère, était devenue depuis une partie de cache-cache avec la mort et une partie qu'il était sûr de perdre quand il rencontra Constantin. [10, c. 109]
В примере 6 вариативность перемещения il est vrai при сохранении общей смысловой отнесенности предопределена тем, что включенная единица связана с экстралингвистической реальностью опосредованно, через значение включающей структуры.
Опосредованность соотнесенности с предметной ситуацией характерна, как показал анализ, для так называемых субъективных модализато-ров содержания включающей единицы, которые обладают ограниченной структурной вариативностью. Все построение при этом признается одно-плановой модальной структурой. Это одна из наиболее прозрачных форм выражения субъективно-модальных отношений:
(9) Sur ces entrefaites, il se mit à pleuvoir. Il était simple, c'est sûr, de courir vers le bâtiment, s'y abriter de la pluie, s'y remettre aux mains de la police aux fortes cuisses. [8, c. 80]
В примере 9 на объективно-модальное значение накладывается субъективно-модальное значение категорической достоверности (абсолютная уверенность автора/говорящего, т.е. субъекта модальной оценки, в соответствии содержания включающей структуры действительности). В роли модального субъекта здесь выступает персонаж, от лица которого ведется повествование: c'est sûr = je suis sûr.
В том случае, если субъект модальной оценки - не автор и не рассказчик, а один из героев литературного произведения, авторское присутствие ощущается благодаря различным дейктическим средствам, «привязывающим» содержание построения к ситуации общения, т.е. речевой ситуации. По целевой установке все включающие единицы относятся тогда к повествовательным, т.к. коммуникативная целенаправленность задается автором или рассказчиком, которые, следовательно, и являются субъектом модальной оценки, по определению уже присутствующей в той или иной форме в вопросе и побуждении. Наличие же в одноплано-вом модальном построении двух субъективно-модальных планов (субъ-
ективно-модальный план автора/рассказчика и субъективно-модальный ш х план третьего лица, одного из актантов события) невозможно. Включен- S & ные единицы обоих типов как субъективные модализаторы включающей 1 структуры свободно перемещаются в рамках сверхфразового обеспечивая таким образом своеобразие текстовой вариативности. ©
Так называемые прагматические вводные/вставные элементы, ориентированные прежде всего на адресата, представлены чаще всего лекси-ко-грамматическими клише: je dis bien, je l'ai dit cent fois, j'ose dire, il est nécessaire de le dire, laisse-moi le dire, cela va sans dire, il faut vous l'avouer, je vous le rappelle, je vous l'assure, tu comprends (vous comprenez), tu sais (vous savez), tu vois (vous voyez), m'entendez-vous, écoutez, figure-toi и др.
Включенные единицы данного типа специализируются на акцентировании позиции говорящего или его собеседника с целью более эффективного воздействия на последнего. Устанавливается тесная связь с позицией адресата/собеседника, которая отсутствует или сведена до минимума у вводных/вставных единиц, содержащих только субъективно-модальную оценку.
Включенные единицы воздействующей направленности не употребляются в построениях с вопросительным включающим компонентом, первичной функцией которого является, как известно, запрос информации.
Включенные единицы, служащие для поддержания контакта с собеседником, встречаются в построениях с повествовательным и, очень редко, побудительным включающим компонентом. В последнем случае они выполняют чисто строевую функцию и эквивалентны паузе нерешительности.
Включенные единицы, способствующие установлению контакта с собеседником, т.е. выполняющие контактоустанавливающую функцию, не встречаются в построениях с побудительным включающим компонентом, т.к. выражение побуждения к действию в разнообразных его проявлениях предполагает установление контакта с собеседником.
Различная коммуникативная целенаправленность включающего построения обусловливает частичное изменение функций вводных/вставных элементов, особенно при перемещении их в разные срезы сверхфразового единства, обеспечивая текстовую вариативность в рамках, в частности, изменения актуального членения:
(10) Est-ce qu'elle est, dites donc, charmante?
(10a) Elle est - dites donc! - charmante.
(10b)Mais elle est charmante, dites donc!
Построение «включающий элемент - включенный элемент», извлеченное из контекста, предполагает двоякое понимание включения, кото-
ш рое может быть ориентировано либо на говорящего (выражая значение £ удивления по поводу ситуации, обозначенной во включающем компоненте), либо на слушающего (прагматическая контактоустанавливающая d включенная единица). Тот факт, что перенос вводного/вставного элемента в другие срезы сверхфразового единства с частично десемантизи-рованным глаголом возможен в различных временных планах (прошедшем, настоящем, будущем), служит еще одним подтверждением того, что они обладают высокой текстообразующей активностью. Субъективно-модальные включенные единицы обогащают содержательную сторону текста, оформляя различные авторские отступления. В результате создается вторичная линия изложения, эксплицирующая позицию автора или рассказчика.
Включение непосредственно соотносимых с предметной ситуацией объективно-модальных вводных/вставных единиц ведет к экспликации позиции автора с точки зрения хорошо/плохо, а вынесенные за рамки включающие единицы несут чисто информативную нагрузку:
(11) Ce n'était plus du désespoir qu'il y avait dans ses yeux , mais une colère olympienne qui donnait à son vieux visage une expression solennelle à la fois comique et émouvante.
- Ne croyez pas, monsieur, que les auditeurs se sont lassés d'entendre la Sonate du Feu... J'ai là cinquante lettres, au moins, de directeurs et d'agences, qui m'offrent les contacts les plus avantageux. (Déjà il sortait d'une autre poche un portefeuille aussi volumineux que celui qui contenait les coupures de presse et en tirait des envelopes).
[7, c. 84]
Итак, вводные/вставные элементы, представляющие собой большую группу разнооформленных средств, играют, как показало проведенное исследование, определенную роль в обеспечении текстовой вариативности в дискурсе в результате, в частности, изменения при определенных условиях их интонационного оформления и позиции во включающей единице в рамках сверхфразового единства. Помимо этого, анализ речевого материала позволил прийти к выводу, что в связи с понятием текстовой вариативности, обеспечиваемой некоторыми включенными единицами, целесообразно говорить об одном из способов реализации так называемой интертекстуальности.
Так, экспликация позиции автора/рассказчика в построениях с непосредственно соотносимыми с предметной ситуацией объективно-модальными и субъективно-модальными вводными/вставными элементами способствует противопоставлению различных типов повествования в рамках сверхфразового единства, например: описание во включающей
единице - рассуждение во включенной единице, сообщение во вклю- ш х чающей единице - описание во включенной единице как наиболее S го-частотные оппозиции. Оценочный момент возникает в результате про- 1 тивопоставления фрагментов информации,
ных (соотносимых с понятием «ситуация» в узком смысле слова, т.е. © причисляемых к классу фактов, событий, состояний) и ситуативно не ориентированных (квалифицирующих, концептуально-оценочных). К последним можно отнести разнообразные способы осуществления интертекстуальности: цитаты, аллюзии, афоризмы, характерные для различных функциональных стилей и коммуникативных речевых форм, различные способы передачи речи автора/рассказчика/персонажа и т.п. Налицо своеобразный диалог нескольких текстов внутри текста. В каждом тексте возможны наложения других («текст в тексте»), ассоциативные комбинации которых создают дополнительный смысл. Одним из ключевых понятий теории интертекстуальности выступает термин «интертекст» как фрагмент другого текста в структуре исследуемого текста. Интертекст позволяет ввести в свой текст некоторую мысль или конкретную форму представления мысли. Использование интертекста означает заимствование и перекомбинирование не только языковых операциональных единиц, но и ситуативных, концептуальных и композиционных инвариантов [1, с. 180]:
(12) J'ai acheté un set-cuisine (soixante-cinq pièces pour 399 francs, essoreuse et râpe à fromage comprises), des bougies (on ne sait jamais...), un plaid (je ne sais pas , je trouvais que ça faisait chic d'acheter un plaid), une lampe (bof ), un pailasson (prévoyant), des étagères (forcément), une plante verte (on verra bien.) et mille autres bricoles (c'est le magasin qui veut ça). [6, c. 17]
Текст становится, кроме того, более обозримым, наглядным, легче воспринимаемым: «текст существует лишь в силу межтекстовых отношений - интертекстуальности» [4, с. 153], что подразумевает прежде всего его определенные отношение с предшествующими текстами и открывает возможности для порождения новых. Для субъекта восприятия текста это предполагает, в частности, обязательную и исчерпывающую под-ключенность к мировой культуре, что должно обеспечить адресату так называемую интертекстуальную компетенцию, лингвистический подход к которой предполагает изучение ассоциаций, возникающих у адресата в процессе узнавания в тексте следов других текстов.
Вводные/вставные единицы, в свою очередь, как одно из средств отражения интертекстуальности, могут служить своебразными маркерами различных типов текста, ориентируя адресата на уже известные ему
ш факты, события и выполняя одновременно текстосвязующую и когни-^ тивную функции.
0
1 Библиографический список
1. Баранов К.С. Интертекстуальность в рекламном дискурсе // Вестник МГЛУ. Сер. «Языкознание». Язык в мире дискурсов. 2009. Вып. 559. С. 180-191.
2. Брандес М.П. О текстовой вариативности // Вестник МГЛУ. Сер. «Языкознание». Дискурсивный потенциал грамматического компонента в различных сферах человеческого общения. 2004. Вып. 482. С. 23-31.
3. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений: семантика производного слова. М., 1981.
4. Санжарова И.Э. Интертекстуальность как параметр детективного дискурса // Вестник МГЛУ. Сер. «Языкознание». Язык в мире дискурсов. 2009. Вып. 559. С. 152-159.
5. Худяков А.А. Теоретическая грамматика английского языка. М., 2005.
6. Gavalda A. Je voudrais que quelqu'un m'attende quelque part . Paris, 2009.
7. Genevoix M. Lorelei. Paris, 1998.
8. Manchette J.-P. O dingos, ô châteaux! Paris, 2004.
9. Sagan Fr. Un peu de soleil dans l'eau froide. М., 2003. 10. Sagan Fr. Un sang d'aquarelle. Paris, 2004.
