CC BY
125
Колесникова Марина Евгеньевна Бондаренко Наталья Григорьевна Рясная Юлия Олеговна
К ВОПРОСУ ОБ ИЗУЧЕНИИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА (1920-1930 гг.)
В переломные моменты развития общества особенно актуальна проблема тонкого, деликатного обращения с прошлым. Это происходит потому, что прошлое в условиях сложных современных трансформаций неизбежно притягивает, в нем ищут ответы на многие нерешенные проблемы [2, с.7]. В связи с этим вопросы изучения историографической традиции на Северном Кавказе в 1920-1930-е годы являются особенно актуальными сегодня.
В последние десятилетия среди многочисленных проблем по истории Северного Кавказа особое внимание привлекают те, в которых представлены достаточно объемные историографические разделы [3, с.19].
На протяжении трех столетий обширный корпус исторических и историографических материалов определяет специфику развития историографической традиции и истории изучения отечественного кавказоведения.
Изучение истории исторической науки имеет два аспекта. Первый — это общее состояние и развитие исторической науки в той или иной стране (или ряде стран) на протяжении всей ее истории или в отдельные исторические периоды. Оно направлено на выявление закономерностей и особенностей развития исторической науки, основных его этапов и направлений, присущих им теоретико-методологических основ и конкретно-исторических концепций, а также общественных условий функционирования исторической науки и ее влияния на общественную жизнь и т.д. Второй аспект сводится к изучению истории разработки отдельных проблем, т. е.
историографический анализ охватывает всю совокупность исторических исследований, посвященных изучению тех или иных явлений общественно-исторического развития [7, с.43].
Кавказоведение, зародившись в XVII в. как субдисциплина, со временем стала междисциплинарной, аккумулирующей данные других наук. За время своего существования оно прошло несколько этапов развития, выработало собственные методы и подходы, сформировало определенные традиции и тематику исследований. Вместе с тем, несмотря на значительные достижения, остается еще ряд нерешенных общих вопросов. Среди них - история зарождения, становления и развития исторической науки на Северном Кавказе во второй половине XVIII - начале XX вв. Все это делает актуальным рассмотрение отдельных историографических сюжетов.
Для дореволюционного кавказоведения было характерно формирование представления о Кавказе как о едином историко-культурном регионе, комплексность, междисциплинарный подход при рассмотрении проблем, источниковедческий анализ всех доступных источников и высокогуманистические традиции [6, с.7-8].
Одной из отличительных черт отечественной исторической науки в послереволюционный период и вплоть до конца 1920-х гг. был определенный теоретико-методологический и исследовательский плюрализм, что в целом было характерно и для всего научного сообщества тех лет.
Усилилось внимание к творчеству провинциальных исследователей и разработке теоретических проблем местной истории, накоплению исторического материала, который стал источниковой базой для дальнейших исследований [4, с.3].
К 1920 г. окончательно утвердился и термин «краеведение», получив широкое распространение в исторической науке, обозначая массовое историко-культурное движение в стране.
В этот период происходит становление научной школы исторического краеведения.
В ряде работ Н.К.Пиксанова, В.В.Богданова, И.М.Гревса освещаются проблемы, связанные с изучением местных «исторических литератур», а также результаты «краеведных материалов».
«Несомненно, под давлением централистических тенденций истории и власти наша научная историческая мысль скрадывала местные особенности в угоду государственной униформе... - писал Н.К. Пиксанов. - Все это знают, но мало кто осознает. Факт признается вяло, безотчетно». Идеи Н.К. Пиксанова и И.М. Гревса нашли воплощение в реальной работе краеведов на местах, в деятельности Центрального бюро краеведения.
Пытаясь взглянуть на местную проблематику по-новому, исследователи обращались к изучению научного наследия А.ПЩапова, которое нашло отражение в новом методе краеведения - локальном.
«Локальному методу» в исторической науке была посвящена статья С. Архангельского, вышедшая в 1927 г. Новый метод краеведения - локальный -рассматривался как всестороннее исследование отдельных регионов с обязательным введением новых исторических источников в научный оборот. Акцент делался на выявление своеобразия различных регионов страны, специфики их исторического и культурного развития. Однако наработкам историков в области изучения локальной истории, использования «локального метода» в исторических исследованиях не суждено было вылиться в научное направление. Не нашла должного отражения в историографии рассматриваемого периода и оценка деятельности губернских ученых архивных комиссий, которые по сути положили начало «научному краеведению». Вплоть до середины XX столетия вышло всего несколько работ (Ю.И. Гессена, И.С. Назина, И.Л. Маяковского), посвященных в основном отдельным сюжетам, связанным с деятельностью комиссий, в которых она оценивалась неоднозначно.
Отдельно были проанализированы результаты деятельности научно-исследовательских учреждений, местных провинциальных обществ, исследователей Северного Кавказа. В 1920-х гг. выходит ряд работ,
посвященных истории изучения отдельных территорий Северного Кавказа. В работе Н.Ф. Яковлева рассматривалась история изучения культуры чеченцев и ингушей. В работе А.С. Башкирова давался обзор изучения памятников старины региона. В конце 1920-х гг. переиздаются и критически переосмысливаются ряд работ дореволюционных исследователей, в частности Н.Ф. Дубровина, Л.Я. Люлье и др. В большинстве своем труды, вышедшие в 1920-е гг., имели просветительский, пропагандистский и информационно-справочный характер.
Изменение государственной политики на рубеже 1920-1930-х гг. способствовало разгрому краеведения во второй половине 1930-х гг. Со временем «местная история», как и «общая история», становилась все более «политической». Для исторической литературы стала характерной унификация подходов к изучению исторических явлений, истории науки и культуры, комментаторский стиль научных текстов.
С середины 1930-х взгляд на историю изучения Северного Кавказа менялся в зависимости от изменения политической ситуации. В целом шло оформление и конкретизация советской государственно-охранительной концепции отечественной истории, которая в общих чертах сложилась «ко второй половине 1930-х гг., впоследствии продолжала видоизменяться, что было связано со сдвигами, произошедшими в обществе в период Великой Отечественной войны, и последующими изменениями в сфере общественного развития, но в основных своих составляющих сохранялась до конца 1980-х гг.» [5, с.299].
Это было время раскрытия в полной мере научного потенциала советской исторической школы «с ее преимуществами в сфере трактовки социально-экономической истории России», накопления значительного «опыта движения от характеристики проблемной историографии к общей картине развития историографии», время изучения национальных исторических школ и этапов их становления [5, с.298-299]. Современные исследователи, давая характеристики рассматриваемому этапу, едины в том,
что советская историческая наука была составной частью марксистско-ленинской идеологии и выполняла важнейшую идеологическую функцию, а развитие ее совпадало с этапами развития самого общества.
На рубеже 1920-30-х гг. из круга исследовательских интересов историков выпало краеведение. В обобщающих трудах по истории науки и общественной жизни о краеведении не упоминали. Вот почему сегодня исследователи говорят как «о феномене большого значения краеведения в общественной жизни России 1920-х годов», так и о феномене забвения этого историками последующих поколений [8, с. 11-27]. Почти совсем не предпринимались и попытки осмысления местной проблематики в середине XIX в.. Характеризуя эту сложившуюся в советской историографии ситуацию, В.В. Боярченков отмечает, что «сама проблема местной истории занимала крайне неопределенное и уж во всяком случае не решающее место на арене борьбы революционно-демократического, либерально-буржуазного и официально-охранительного течений, в виде которой обычно изображалась историческая наука этого периода» [1, с. 11-12] .
Общая ситуация в отечественной историографии сказывалась и на развитии кавказоведения. Интерес к научному осмыслению интеллектуального наследия исследователей дореволюционной эпохи проявился в отечественной историографии достаточно поздно. Не было создано в рассматриваемый период обобщающих работ, посвященных истории изучения Северного Кавказа в дореволюционный период. Хотя отдельные исследования, в частности по истории этнографического кавказоведения, выходили. В целом же интенсивность историографических исследований не всегда соответствовала актуальности проблемы.
Литература:
1. Боярченков В.В. Историки-федералисты: Концепции местной истории в русской мысли 20-70-х годов XIX века. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2005.
2. Казначеев В.А., Бондаренко Н.Г., Нефедкова Н.Н. Феномен исторической несправедливости: социально-философский аспект. Пятигорск: Пятигор.гос.технол.ун-т. Пятигорск, 2005.
3. Колесникова М.Е. Отечественные архивы. 2002. №3.
4. Колесникова М.Е. Отечественные архивы. 2004. № 1.
5. Наумова Г.Р., Шикло А.Е. Историография истории России. - М.: Академия, 2008.
6. Страницы отечественного кавказоведения. - М.: Наука. 1992.
7. Шебзухова Т.А., Бондаренко Н.Г. Daily occurrence in structure and the content of historical knowledge. В сборнике: The Second International Conference on History and Political Sciences Vienna, 2014.
8. Шмидт С.О. «Золотое десятилетие» советского краеведения // Отечество. Краеведческий альманах. - М., 1990. Вып. 1.
