CC BY
8
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2021. № 6
Владимир Олегович Беклямишев,
старший преподаватель Учебно-научного центра «Новая Россия. История постсоветской России» исторического факультета Российского государственного гуманитарного университета (Миусская пл., д. 6, 125047, Москва, Россия), e-mail: bekliamishev@ya.ru
К ВОПРОСУ ОБ ИЗУЧЕНИИ ИСТОРИЧЕСКИХ АНАЛОГИЙ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ: ОПИСАНИЕ ПРОБЛЕМНОГО ПОЛЯ1
Статья посвящена описанию нового сегмента проблемного поля "memory studies " — изучению исторических аналогий в политическом дискурсе. С позиции мнемонических исследований, историческая аналогия представляет собой промежуточное звено между индивидуальным сознанием, коллективными представлениями о прошлом и прагматикой дискурса. Она рассматривается не как частный случай «умозаключения по аналогии», изучаемого в рамках формальной логики, а как элемент процесса политической коммуникации, значение которого определяется в первую очередь социальным контекстом. Автором рассматриваются истоки формирования интереса к этой проблематике в западной политической науке и его развитие в русле политической лингвистики, теории международных отношений и политической психологии. Выделяются когнитивные, коммуникативные, дискурсивные и конструктивистские подходы к изучению исторических аналогий. Впервые фиксируется различие между индивидуальным и коллективным субъектом исторической аналогии (в первом случае речь идет об аналогии, которая используется лицом, принимающим решение; во втором случае — об аналогии, функционирующей на уровне дискурса, формируя коллективно разделяемые образы настоящего или будущего).
Ключевые слова: историческая аналогия, "memory studies", политика памяти, историческая политика, политический дискурс, политическое использование прошлого.
Vladimir Olegovich Bekliamishev,
Senior lecturer, Educational and Scientific Center "New Russia. History of Post-Soviet Russia", Department of History, Russian State University for the
1 Исследование проведено при поддержке гранта на реализацию проекта научного коллектива Российского государственного гуманитарного университета «Институционально-правовые и дискурсивные основания интерпретации истории в публичном поле. К вопросу о феномене "исторической политики"».
Humanities (Miusskayapl. 6,125047 Moscow, Russia), e-mail: bekliamishev@ ya.ru
ON THE QUESTION OF STUDYING HISTORICAL ANALOGIES IN POLITICAL DISCOURSE: MAPPING THE PROBLEM FIELD
The article is devoted to the description of a new segment of the memory studies problem field — the study of historical analogies in political discourse. From the point of view ofmnemonic research, historical analogy is an intermediate link between individual consciousness, collective ideas about the past and the pragmatics of discourse. It is considered not as a special case of "inference by analogy", studied within the framework of formal logic, but as an element of the process ofpolitical communication, the meaning of which is determined primarily by the social context. The author examines the origins of the formation of interest in this issue in Western political science and its development in line with political linguistics, theory of international relations and political psychology. Cognitive, communicative, discursive and constructivist approaches to the study of historical analogies are distinguished. For the first time, the distinction between an individual and a collective subject ofhistorical analogy is fixed (in the first case, we are talking about an analogy that is used by a decision-maker; in the second case, it is about an analogy functioning at the level of discourse, forming collectively shared images of the present or the future).
Key words: historical analogy, memory studies, memory politics, historical politics, political discourse, political use of the past.
Введение
За последние полтора десятилетия количество отечественных исследований, посвященных различным формам политического использования прошлого, существенно возросло, однако, по справедливому замечанию А.И. Миллера, «существенного прогресса в кристаллизации методологических подходов вообще и в достижении методологического синтеза [в области изучения политики памяти] мы не наблюдаем»2. Особую актуальность в этой связи приобретает поиск новых исследовательских направлений в русле "memory studies", ранее не привлекавших к себе внимания российских авторов.
Одним из таких направлений является изучение исторических аналогий, функционирующих в публичных дискурсах. В то время как большинство исследований в сфере "memory studies"
2 Миллер А.И. Введение. Методологические проблемы изучения политики памяти — решенные, нерешенные и неразрешимые // Методологические вопросы изучения политики памяти / Отв. ред. А.И. Миллер, Д.В. Ефременко. СПб.: Нестор-история. 2018. С. 4-5.
сосредоточены на «макроанализе», связывающем мнемонические стратегии с коллективными идентичностями и культурными травмами, изучение исторических аналогий, используемых для выработки тех или иных решений, а также их последующей легитимации, может рассматриваться как своего рода недостающий «микроуровень».
Изучение прагматических функций исторических аналогий осуществлялось в американской политической науке с середины 1960-х гг. Поскольку данной проблематикой занимались представители разных дисциплин (политологи, историки, лингвисты, культурологи), использовавшие собственные, зачастую противоположные методы, «разметка понятийного пространства» и описание этого проблемного поля, с тем чтобы ответить на вопрос, как, в каких случаях и с какими целями политические акторы используют исторические аналогии, по-прежнему остается «как необходимой... так и сложной задачей»3.
В статье предпринята попытка решить обозначенную проблему, проанализировав практику использования понятия «историческая аналогия» в "memory studies" и реконструировав сложившиеся вокруг данного понятия исследовательские подходы.
Определение понятия «историческая аналогия»
Согласно наиболее широкому определению, выработанному в рамках междисциплинарного направления "memory studies", историческая аналогия представляет собой «проекцию образа прошлого на образ настоящего или будущего»4. Под него попадают и случаи «когнитивного» использования аналогии (когда сопоставление наблюдаемого явления с прецедентным позволяет извлекать дополнительную информацию об актуальной проблеме), и проведение параллелей с прошлым в целях оказания убеждающего воздействия на третьих лиц («стратегические аналогии» в терминологии Ф. Тейлора и Дж. Рурка)5, и «коллективно разделяемые аналогии», т.е. аналогии, «разделяемые на уровне общества, которые могут быть построены с помощью целенаправленной политической риторики об исторической виктимизации некой группы для мобилизации индивидов на защиту будущего своей
3 Ghilani D., Luminet O., Flassbeck C. et al. Looking forward to the Past: An Interdisciplinary Discussion on the Use of Historical Analogies and Their Effects // Memory Studies. 2017. Vol. 10. No. 3. P. 278.
4 Pehar D. Historical Rhetoric and Diplomacy — an Uneasy Cohabitation // Language and Diplomacy / Eds. J. Kurbalija, H. Slavik. Msida: DiploProject, 2001. P. 117.
5 Taylor A., Rourke J.T. Historical Analogies in the Congressional Foreign Policy Process // The Journal of Politics. 1995. Vol. 57. No. 2. P. 460-468.
группы» (М. Чаинская и С. Макгарти предложили для их обозначения термин "political déjà vu")6.
Все три типа исторических аналогий включают в себя следующие элементы: сферу-источник (нарратив о прецедентном явлении, событии или процессе, заимствуемый из личной, коммуникативной или культурной памяти), сферу-мишень (явление, ситуацию или процесс в настоящем или будущем, на которые проецируется сфера-источник), проекцию (процесс переноса значения, ментальная операция и I или речевой акт), уроки (выводы, полученные в результате аналогии, ее прагматический аспект) и, наконец, субъекта (человека или группу лиц, проводящих (использующих) аналогию).
Одна из первых попыток систематизации подходов к изучению исторических аналогий в рамках "memory studies" была предпринята в начале 2000-х гг., когда норвежские политологи А. Брандстрем, Ф. Байнандер и П. Харт разграничили «когнитивное» и «политическое» направления7. Основанием для демаркации послужили функции, выполняемые историческими аналогиями в политическом дискурсе: в первом случае параллели с прошлым использовались политиками для осмысления ситуаций и выработки решений; во втором случае — для убеждения третьих лиц в эффективности ранее выбранного курса. В более поздней типологии, предложенной литовской исследовательницей Д. Юрглевичуте, выделялись также когнитивное, когнитивно-инструментальное, инструментальное и конструктивистское направления8. Они были разделены на основании функциональной роли, отводимой языку, — от вынесения этого вопроса за скобки до акцентирования роли языка в процессе социального конструирования реальности.
Полагаем, что для демаркации подходов к изучению исторических аналогий в рамках политологии необходимо исходить из того сегмента политической реальности, потребность в изучении которого оправдывает сам факт обращения к историческим параллелям. Речь может идти о факторах, оказывающих влияние на процесс выработки и принятия политических решений; факторах, способствующих установлению «символического доминирования»; отношениях господства и подчинения, в поле воспроизводства которых оказывается включен некий дискурс; процессах конструирования
6 ChayinskaM., McGarty C. The Power of Political déjà vu: When Collective Action Becomes an Effort to Change the Future by Preventing the Return of the Past II Political Psychology. 2021. Vol. 42. No. 2. P. 203.
7 Brändström A., Bynander F., Hart P. Governing by Looking Back: Historical Analogies and Crisis Management II Public Administration. 2004. Vol. 82. No. 1. P. 193.
8 Jurgeleviciüté D. Istorini^ analogj vaidmuo uzsienio politikos procese II Politologija. 2011. Vol. 62. No. 2. P. 45.
социально-политической реальности, включая неформальные правила, идентичности акторов и т.д.
Исходя из этого, предлагаемая нами типология будет включать в себя четыре группы подходов: когнитивные, интерпретирующие историческую аналогию как один из способов выработки и принятия политических решений; коммуникативные, в которых историческая аналогия рассматривается как способ утверждения своего способа интерпретации реальности в качестве доминирующего; дискурсивные, описывающие исторические аналогии как часть своего рода языка «ненейтрального» описания политической реальности, и конструктивистские, в рамках которых исторические аналогии служат инструментом социального конструирования реальности, включая идентичности и интересы самих акторов. Каждая из этих категорий объединяет в себе несколько подходов, различающихся в плане используемой методологии.
Когнитивные подходы
Начало изучения исторических аналогий с точки зрения политической науки связано с именем американского историка Г. Фейса. В середине 1960-х гг. им был впервые поставлен вопрос о влиянии «того, что может быть названо "историческими воспоминаниями" (historical recollections) на некоторые из выдающихся решений американской дипломатии военного времени»9. Вывод о том, что «исторические воспоминания... предоставляют лицам, принимающим решения, противоречивые уроки и указания»10, был впоследствии развит и популяризирован гарвардским историком Э. Мэем, положившим начало подходу, который может быть определен как нормативный. Позитивистское понимание истории («резервуара исторических данных, отложенных "про запас"»)11 сочеталось в нем с установкой на выработку «правильных» стратегий извлечения «уроков прошлого», призванных помочь политикам-практикам избежать ошибок при принятии решений12.
В первой половине 1970-х гг. сферу изучения исторических аналогий коренным образом изменили достижения «когнитивной революции»: теория когнитивной метафоры Дж. Лакоффа и
9 Feis H. Some Notes on Historical Record-keeping, the Role of Historians, and the Influence of Historical Memories during the Era of the Second World War // The Historian and the Diplomat: The Role of History and Historians in American Foreign Policy / Ed. F.L. Loewenheim. New York: Harper & Row, 1967. P. 91.
10 Ibid. P. 118.
11 Нойштадт Р., Мэй Э. Современные размышления о пользе истории для тех, кто принимает решения / Пер. А.А. Захарова. М.: Ad Marginem, 1999. C. 297.
12 May E. "Lessons" of the Past: The Use and Misuse of History in American Foreign Policy. New York: Oxford University Press, 1973. P. 190.
М. Джонсона, теория структур знаний Р. Шэнка и Р. Абельсона и теория перспектив Д. Канемана и А. Тверски потеснили идеографические подходы, основанные на изучении отдельных исторических кейсов. Приоритет был отдан исследовательским стратегиям, опирающимся на эмпирические данные, в первую очередь получаемые
13
экспериментальным путем13.
Одновременно с этим изучение исторических аналогий оформилось как относительно изолированный сегмент проблемного поля на стыке реалистической парадигмы в теории международных отношений и психологической теории принятия решений. Фундаментальный вклад в этот синтез внес американский политолог Р. Джарвис, включивший изучение исторических аналогий в свою теорию восприятия (как микроуровень анализа международных отношений)14. Дальнейшее переосмысление идей Джарвиса связано с именем израильского политического психолога Я. Верцбергера. Снимая противоречие между нормативными установками Э. Мэя и результатами наблюдения за принятием политических решений на практике, он подчеркивал, что «история в данном контексте — это феноменологическая история, то есть субъективное восприятие и понимание событий прошлого»15. Тем самым фокусировка была смещена с выявления оптимальных методов историко-аналогического мышления на изучение его функций — включая функцию легитимации ранее принятого решения «задним числом».
В известной книге политолога Ю.Ф. Хонга, посвященной принятию решений администрацией Л. Джонсона при подготовке американского вторжения во Вьетнам, когнитивно-психологический анализ (предмет которого — процесс индивидуального принятия решений) был надстроен анализом политического контекста16. Универсальность такой когнитивно-инструментальной методологии была продемонстрирована при изучении выработки стратегии США в ирако-кувейтской войне 1990-1991 гг.17, переговоров США
13 Gilovich T. Seeing the Past in the Present: The Effect of Associations to Familiar Events on Judgments and Decisions // Journal of Personality and Social Psychology. 1981. Vol. 40. No. 5. P. 797-808.
14 Jervis R. Perception and Misperception in International Politics. Princeton: Princeton University Press, 1976.
15 Vertzberger Y.I. Foreign Policy Decision-makers as Practical-intuitive Historians: Applied History and Its Shortcomings // International Studies Quarterly. 1986. Vol. 30. No. 2. P. 223.
16 Khong Y. Analogies at War: Korea, Munich, Dien Bien Phu, and the Vietnam Decisions of 1965. Princeton: Princeton University Press, 1992.
17 Macdonald S. Hitler's Shadow: Historical Analogies and the Iraqi Invasion of Kuwait // Diplomacy & Statecraft. 2002. Vol. 13. No. 4. P. 29-59.
с руководством Югославии18 и восстановления Ирака после вторжения международной коалиции19. Предпринимались попытки применить когнитивные подходы и к изучению принятия решений в ходе внутриполитических кризисов (например, подавления беспорядков в Детройте в 1967 г.)20.
В этот период исследователями был выявлен ряд закономерностей, ограничивающих выбор прецедентных ситуаций (структурное ограничение изоморфизма, ограничение семантического сходства и т.д.)21, очерчен круг основных функций исторических аналогий, выделены этапы историко-аналогического мышления на практике.
Вместе с тем следует констатировать, что изначальные преимущества когнитивных подходов (историческая аналогия рассматривается в них как «независимая переменная», методы, заимствованные из когнитивной психологии, практически универсальны, а результаты комплементарно сочетаются с полученными на других уровнях анализа международных отношений) в настоящее время уравновешены фундаментальными ограничениями, прежде всего принципиальной негерметичностью выводов, предполагающей равноправное сосуществование нескольких объяснений того, чем было обусловлено то или иное принятое политическое решение. Даже подтверждение того, что лицо, принимающее решение, находилось под влиянием исторической аналогии, не дает оснований утверждать, что на него одновременно не оказывали влияния другие неизвестные обстоятельства.
Коммуникативные подходы
В начале 1990-х гг. под влиянием медиатизации политики предметом внимания исследователей стало стратегическое использование исторических аналогий. Основной постулат коммуникативных подходов заключается в том, что, продвигая определенные исторические аналогии и стараясь дискредитировать другие, политические акторы стремятся установить свое «интерпретирующее доминирование»,
18 Hehir A. The Impact of Analogical Reasoning on US Foreign Policy towards Kosovo // Journal of Peace Researches. 2006. Vol. 43. No. 1. P. 67-81.
19 Premont K., David Ch.-Ph., Boucher V. The Clash of Historical Analogies and Their Influence on Decision-Making: The Case of Iraqi Reconstruction Under George W. Bush // Diplomacy & Statecraft. 2018. Vol. 29. No. 2. P. 298-327.
20 Houghton D. Historical Analogies and the Cognitive Dimension of Domestic Policymaking // Political Psychology. 1998. Vol. 19. No. 2. P. 279-303.
21 Spellman B.A., Holyoak K.J. If Saddam's Hitler then Who is George Bush? Analogical Mapping between Systems of Social Roles // Journal of Personality and Social Psychology. 1992. Vol. 62. No. 6. P. 914-915.
т.е. добиться «широкого признания собственной характеристики
22
конкретного вопроса»22.
Основываясь на психологических экспериментах, доказывающих, что формулировка сообщения в форме аналогии может целевым образом изменить отношение к проблеме у адресата23, исследователи, работающие в русле коммуникативных подходов, пришли к выводу о том, что грамотно подобранная аналогия «влияет на дискурс и задает параметры дискуссии»24. С этой точки зрения коммуникативные подходы не опровергают, а, скорее, надстраивают когнитивные, в рамках которых, как правило, допускается, что после того как лицо, принимающее решение, выработало предпочтительную стратегию, историческая аналогия начинает использоваться им для ее логического или нормативного обоснования.
Тщательно выбирая исторические аналогии, «политические акторы могут откалибровать сообщения в соответствии с чувствительностью, предрассудками и эмоциональными ассоциациями конкретной аудитории». Заявление о том, что иностранный лидер ведет себя «как Гитлер», безусловно, вызовет у слушателей «более эмоциональный отклик, нежели предположение о том, что иностранный лидер ведет себя "как глава репрессивного авторитарного режима"»25. Таким образом, например, аналогия между голландской партией «Национал-социалистическое движение» времен Второй мировой войны и современной крайне правой «Партией за Свободу» (Partij voor de Vrijheid, PVV) способствовала делегитимации последней и снижению уровня ее электоральной поддержки26.
Эффективность стратегических аналогий будет зависеть и от уровня согласия относительно самого прецедентного события, и от его эквивалентности сфере-мишени. Поэтому наибольший интерес для исследователей, работающих в русле коммуникативных подходов, представляют собой случаи оспаривания исторических аналогий. Например, в ходе дебатов в Палате общин по вопросу об отправке британского военного контингента в зону конфликта на
22 Stuckley M.E., Antczak F.J. The Battle of Issues and Images: Establishing Interpretive Dominance // Communication Quarterly. 1994. Vol. 42. No. 2. P. 120-132.
23 McCroskey J.C., Combs W.H. The Effects ofthe Use of Analogy on Attitude Change and Source Credibility // Journal of Communication. 1969. Vol. 19. No. 4. P. 333-339.
24 Kaarbo J., Kenealy D. Precedents, Parliaments, and Foreign Policy: Historical Analogy in the House of Commons Vote on Syria // West European Politics. 2017. Vol. 40. No. 1. P. 70.
25 Paris R. Kosovo and the Metaphor War // Political Science Quarterly. 2002. Vol. 117. No. 3. P. 428.
26 Smeekes A., Van Acker K., Verkuyten M., Vanbeselaere N. The Legacy of Nazism: Historical Analogies and Support for the far Right // Social Influence. 2014. Vol. 9. No. 4. P. 301.
территории Ирака и Сирии (2016) парламентарии, выступившие против этого решения, использовали параллель со вторжением международной коалиции в Ирак (2003). При этом между оппонирующими сторонами не прекращалась «борьба за то, как следует толковать уроки Ирака и уместно ли вообще использовать его в качестве исторической аналогии»27.
Дискурсивные подходы
Под дискурсивными подходами применительно к изучению исторических аналогий подразумеваются те методологические стратегии, которые сфокусированы на «изучении практик описания мира»28 и рассматривают параллели с прошлым как своего рода язык «ненейтрального» описания реальности. Выбор этой оптики предполагает перенос внимания с индивидуальных субъектов на факторы, позволяющие историческим аналогиям приобретать свой-
29 30
ства универсального кода29 или исторического языка30.
Сторонники критического дискурс-анализа рассматривают использование параллелей с прошлым как следствие отсутствия у угнетаемых групп собственного языка описания их социального опыта. Например, анализируя использование аналогии между политикой Израиля на оккупированных территориях и политикой апартеида в ЮАР, Н. Фишер делает вывод, что «такие слова, как "оккупация", не передают всю историю происходящего или недостаточно наглядны. Поэтому известный пример — апартеид — используется для выражения того, что до сих пор было неслыханным»31.
Подобное использование исторических аналогий было характерно и для сербского политического дискурса в период операции сил НАТО в 1999 г.: «Было относительно просто представить сербов, подвергшихся смертоносным бомбардировкам с воздуха самолетами "Нацистской американской террористической организации", как реальных жертв попытки геноцида со стороны фашистского
32
агрессора»32.
Исторические аналогии помогают выразить свой опыт «на языках и с учетом нюансов западных культур», чтобы в конечном
27 Kaarbo J., Kenealy D. Op. cit. P. 73.
28 Edwards D. Discourse and Cognition. London: Sage, 1997. P. 45.
29 Levy D., Sznaider N. Human Rights and Memory. University Park: The Pennsylvania State University Press, 2010. P. 4.
30 Finney P. On Memory, Identity and War // Rethinking History. 2002. Vol. 6. No. 1. P. 2.
31 Fischer N. Palestinian Non-violent Resistance and the Apartheid Analogy // Interventions International Journal of Postcolonial Studies. 2020. Vol. 23. No. 2. P. 12.
32 Finney P. Op. cit. P. 2.
счете быть услышанными международным сообществом33. Примером может служить использование исторической аналогии между Пограничной войной в ЮАР и вторжением США во Вьетнам. «Отчасти это следствие глобализации, которая делает американскую культурную память и исторический дискурс гегемонистскими», — уточняет Г. Бейнс34.
Использование «символически нагруженных» аналогий может рассматриваться и как «ненасильственная стратегия сопротивления». Так, уже упоминавшаяся аналогия между политикой Израиля на оккупированных территориях и режимом апартеида в Южной Африке стала «оружием» палестинцев и серьезным вызовом для израильского правительства, которое целенаправленно боролось с этой параллелью на протяжении многих лет35.
Особый интерес, на наш взгляд, представляют те случаи, когда участники коммуникации пользуются языком исторических аналогий целенаправленно. Политолог Г. Мэллард, опираясь на концепцию культурной прагматики Дж. Александера, рассмотрел переговоры между израильскими и палестинскими экспертами по вопросам безопасности, проходившие в конце 2000-х гг. Их старту поспособствовала аналогия между средневековой Европой и Ближним Востоком, сработавшая не столько как рабочая гипотеза, сколько как квазионтология, сохранявшая у обеих сторон ощущение, что их дискуссия происходит в «пузыре приостановленного действия... "как если бы" их обсуждение было не об их Ближнем Востоке, а о вымышленном Ближнем Востоке, отделенном от своего прошлого и присоединенном к прошлому другого региона»36.
Конструктивистские подходы
Вторая волна интереса к изучению исторических аналогий (в начале 1990-х гг.) совпала с возросшей популярностью конструктивистских подходов в теории международных отношений. Эта методологическая оптика позволила, в частности, проблематизи-ровать прежние позитивистские представления о прошлом37 и ак-
33 Fischer N. Op. cit. P. 11.
34 Baines G. Vietnam Analogies and Metaphors: The Cultural Codification of South Africa's Border War // Safundi. 2012. Vol. 13. No. 1-2. P. 88.
35 Pogrund B. Drawing Fire: Investigating the Accusations of Apartheid in Israel. New York: Rowmann & Littlefield. 2014.
36 Mallard G. From Europe's Past to the Middle East's Future: The Constitutive Purpose of Forward Analogies in International Security // American Journal of Cultural Sociology. 2018. Vol. 6. No. 3. P. 540.
37 «Прошлое было не менее сложным, чем настоящее», однако оно «упрощается» дискурсивно, так как «путем конструирования простого прошлого мы упрощаем настоящее и тем самым создаем императив действовать определенным образом»
центировать внимание на социальных функциях языка. Опираясь на конструктивизм правил Н. Онуфа, Д. Юрглевичуте проанализировала использование в политическом дискурсе аналогии между холодной войной и отношениями России и США. Согласно ее определению, проведение исторической аналогии может рассматриваться как репрезентативный речевой акт, побуждающий акторов заимствовать те или иные правила из коллективно разделяемых ими представлений о прошлом38.
Среди конструктивистских подходов отдельно могут быть выделены постструктуралистские исследовательские стратегии (М. Расмуссен называл их историей уроков). Они позволяют рассматривать в качестве предмета сами исторические аналогии и изучать изменение приписываемых им значений (другими словами, предполагается, что акторы конструируют свои идентичности, извлекая из прошлого общие уроки). Например, урок Версаля, согласно Расмуссену, придал либеральным западным государствам статус коллективного международного агента39. Примером может служить и историческая аналогия с крестоносцами: в польском медиадискурсе она конструирует стереотипно окрашенный образ немцев40, а в турецком маркирует цивилизационный конфликт по линии «Восток — Запад»41.
Применение конструктивистской оптики возможно и на индивидуальном уровне. Как отмечал в своем исследовании Ч. Хеммер, «помимо того, что [исторические] аналогии помогают более эффективно преследовать уже существующие цели... они же могут помочь людям определить свои цели»42. С августа 1985 по ноябрь 1986 г. администрация Р. Рейгана при посредничестве Израиля осуществила сделку с Ираном, организовав тайные поставки оружия в обмен на освобождение нескольких заложников, ранее захваченных в Ливане. Поскольку эти шаги противоречили публично заявленной политике по сдерживанию Ирана путем ограничения его доступа к международному рынку оружия, их раскрытие привело к крупному
(Rasmussen M. The History of a Lesson: Versailles, Munich, and the Social Construction of the Past // Review of International Studies. 2003. Vol. 29. No. 4. P. 502).
38 Jurgeleviciute D. Op. cit.
39 Rasmussen M. Op. cit. P. 516.
40 Zinken J. Ideological Imagination: Intertextual and Correlational Metaphors in Political Discourse // Discourse & Society. 2003. Vol. 14. No. 4. P. 516.
41 Aydin-Düzgit S. De-Europeanisation through Discourse: A Critical Discourse Analysis of AKP's Election Speeches // South European Society and Politics. 2016. Vol. 21. No. 1. P. 54.
42 Hemmer Ch. Historical Analogies and the Definition of Interests: The Iranian Hostage Crisis and Ronald Reagan's Policy toward the Hostages in Lebanon // Political Psychology. 1999. Vol. 20. No. 2. P. 270.
внутриполитическому скандалу («Иран-контрас»). По мнению Хем-мера, проанализировавшего процесс выработки данного решения (поступиться заявленными внешнеполитическими приоритетами ради освобождения заложников) в ближнем кругу президента, «Рейган определял свой президентский курс через противопоставление тому, что он считал слабостями администрации Картера», поэтому активно извлекал уроки из предыдущего иранского кризиса с заложниками 1979-1981 гг. и «не желал признавать, что он может оказаться таким же слабым, каким оказался Картер»43. Отсюда следует вывод, что «аналогия с проблемами Картера во время кризиса с заложниками не помогла Рейгану "решить проблему" освобождения заложников, а вместо этого сделала решение данной конкретной проблемы главной целью президента»44. Иными словами, проведение исторической аналогии побудило сместить сферу-мишень.
Выводы
Проведенный нами обзор проблемного поля демонстрирует, что изучение исторических аналогий в сфере "memory studies" может осуществляться с четырех методологических позиций. В рамках когнитивных подходов историческая аналогия рассматривается как фактор, оказывающий влияние на процесс выработки и принятия политических решений. Различают нормативный и когнитивно-дескриптивный подходы: первый направлен на предотвращение потенциальных ошибок восприятия, обусловленных ложными аналогиями, а второй — на установление той роли, которую уже сыграли исторические аналогии в конкретных процессах принятия политических решений.
В рамках коммуникативных подходов историческая аналогия рассматривается как инструмент оказания убеждающего воздействия на оппонента или третьих лиц, способ установления интерпретирующего доминирования. Принципиально важно подчеркнуть, что здесь речь может идти не только о результате индивидуальных ментальных операций, но и о коллективно разделяемых аналогиях, функционирующих на уровне массовой коммуникации. Если в рамках коммуникативных подходов объяснение влияния той или иной параллели, разделяемой на уровне группы, редуцируется к когнитивным механизмам, функционирующим на уровне индивидуального сознания, то дискурсивные подходы снимают это противоречие, объясняя выбор той или иной аналогии не через когнитивные, а через социокультурные факторы.
43 Ibid. P. 285.
44 Ibid. P. 270.
Наконец, конструктивистские подходы проблематизируют само понятие прошлого, фиксируя, что проведение исторической аналогии, как и ее оспаривание, предполагает попеременную смену модусов восприятия истории (проводя аналогию, актор непроизвольно вынужден конструировать пример из прошлого, на который он опирается, однако для того чтобы аналогия сработала, этот пример должен восприниматься как имевший место объективно).
Полагаем, что рассмотренные подходы к изучению исторических аналогий могут послужить методологической основой для проведения дальнейших исследований политического использования прошлого, в том числе и на отечественном материале45.
ЛИТЕРАТУРА
Беклямишев В.О. Вторая мировая война, «испанка» или Чернобыль? Пандемия COVID-19 в зеркале исторических аналогий (по материалам американского и российского медиадискурса) // Вестник Московского государственного областного университета. 2020. № 2. С. 84-96.
Миллер А.И. Введение. Методологические проблемы изучения политики памяти — решенные, нерешенные и неразрешимые // Методологические вопросы изучения политики памяти / Отв. ред. А.И. Миллер, Д.В. Ефременко. СПб.: Нестор-история. 2018. С. 4-10.
Нойштадт Р., Мэй Э. Современные размышления о пользе истории для тех, кто принимает решения / Пер. А.А. Захарова. М.: Ad Marginem, 1999.
Aydin-Düzgit S. De-Europeanisation through Discourse: A Critical Discourse Analysis of AKP's Election Speeches // South European Society and Politics. 2016. Vol. 21. No. 1. P. 45-58.
Baines G. Vietnam Analogies and Metaphors: The Cultural Codification of South Africa's Border War // Safundi. 2012. Vol. 13. No. 1-2. P. 73-90.
Brandstrom A., Bynander F., Hart P. Governing by Looking Back: Historical Analogies and Crisis Management // Public Administration. 2004. Vol. 82. No. 1. P. 191-210.
Chayinska M., McGarty C. The Power of Political déjà vu: When Collective Action Becomes an Effort to Change the Future by Preventing the Return of the Past // Political Psychology. 2021. Vol. 42. No. 2. P. 201-217.
Edwards D. Discourse and Cognition. London: Sage, 1997.
Feis H. Some Notes on Historical Record-keeping, the Role of Historians, and the Influence of Historical Memories during the Era of the Second World War // The Historian and the Diplomat: The Role of History and Historians in American Foreign Policy / Ed. F.L. Loewenheim. New York: Harper & Row, 1967. P. 91-122.
Finney P. On Memory, Identity and War // Rethinking History. 2002. Vol. 6. No. 1. P. 1-13.
Fischer N. Palestinian Non-violent Resistance and the Apartheid Analogy // Interventions International Journal of Postcolonial Studies. 2020. Vol. 23. No. 2. P. 2-16.
45 См. например: Беклямишев В.О. Вторая мировая война, «испанка» или Чернобыль? Пандемия COVID-19 в зеркале исторических аналогий (по материалам американского и российского медиадискурса) // Вестник Московского государственного областного университета. 2020. № 2. С. 84-96.
Ghilani D., Luminet O., Flassbeck C. et al. Looking forward to the Past: An Interdisciplinary Discussion on the Use of Historical Analogies and Their Effects // Memory Studies. 2017. Vol. 10. No. 3. P. 274-285.
Gilovich T. Seeing the Past in the Present: The Effect of Associations to Familiar Events on Judgments and Decisions // Journal of Personality and Social Psychology. 1981. Vol. 40. No. 5. P. 797-808.
Hehir A. The Impact of Analogical Reasoning on US Foreign Policy towards Kosovo // Journal of Peace Researches. 2006. Vol. 43. No. 1. P. 67-81.
Hemmer Ch. Historical Analogies and the Definition of Interests: The Iranian Hostage Crisis and Ronald Reagan's Policy toward the Hostages in Lebanon // Political Psychology. 1999. Vol. 20. No. 2. P. 267-289.
Houghton D. Historical Analogies and the Cognitive Dimension of Domestic Policymaking // Political Psychology. 1998. Vol. 19. No. 2. P. 279-303.
Jervis R. Perception and Misperception in International Politics. Princeton: Princeton University Press, 1976.
Jurgeleviciüte D. Istorini^ analogj vaidmuo uzsienio politikos procese // Poli-tologija. 2011. Vol. 62. No. 2. P. 43-73.
Kaarbo J., Kenealy D. Precedents, Parliaments, and Foreign Policy: Historical Analogy in the House of Commons Vote on Syria // West European Politics. 2017. Vol. 40. No. 1. P. 62-79.
Khong Y. Analogies at War: Korea, Munich, Dien Bien Phu, and the Vietnam Decisions of 1965. Princeton: Princeton University Press, 1992.
Levy D., Sznaider N. Human Rights and Memory. University Park: The Pennsylvania State University Press, 2010.
Macdonald S. Hitler's Shadow: Historical Analogies and the Iraqi Invasion of Kuwait // Diplomacy & Statecraft. 2002. Vol. 13. No. 4. P. 29-59.
Mallard G. From Europe's Past to the Middle East's Future: The Constitutive Purpose of Forward Analogies in International Security // American Journal of Cultural Sociology. 2018. Vol. 6. No. 3. P. 532-562.
May E. "Lessons" of the Past: The Use and Misuse of History in American Foreign Policy. New York: Oxford University Press, 1973.
McCroskey J. C., Combs W.H. The Effects of the Use of Analogy on Attitude Change and Source Credibility // Journal of Communication. 1969. Vol. 19. No. 4. P. 333-339.
Paris R. Kosovo and the Metaphor War // Political Science Quarterly. 2002. Vol. 117. No. 3. P. 423-450.
Pehar D. Historical Rhetoric and Diplomacy — an Uneasy Cohabitation // Language and Diplomacy / Eds. J. Kurbalija, H. Slavik. Msida: DiploProject, 2001. P. 117-138.
Pogrund B. Drawing Fire: Investigating the Accusations of Apartheid in Israel. New York: Rowmann & Littlefield. 2014.
Premont K., David Ch.-Ph., Boucher V. The Clash of Historical Analogies and Their Influence on Decision-Making: The Case of Iraqi Reconstruction Under George W. Bush // Diplomacy & Statecraft. 2018. Vol. 29. No. 2. P. 298-327.
Rasmussen M. The History of a Lesson: Versailles, Munich, and the Social Construction of the Past // Review of International Studies. 2003. Vol. 29. No. 4. P. 499-519.
Smeekes A., Van Acker K., Verkuyten M., Vanbeselaere N. The Legacy of Nazism: Historical Analogies and Support for the far Right // Social Influence. 2014. Vol. 9. No. 4. P. 300-317.
Spellman B.A., Holyoak K.J. If Saddam's Hitler then Who is George Bush? Analogical Mapping between Systems of Social Roles // Journal of Personality and Social Psychology. 1992. Vol. 62. No. 6. P. 913-933.
Stuckley M.E., Antczak F.J. The Battle of Issues and Images: Establishing Interpretive Dominance // Communication Quarterly. 1994. Vol. 42. No. 2. P. 120-132.
Taylor A., Rourke J.T. Historical Analogies in the Congressional Foreign Policy Process // The Journal of Politics. 1995. Vol. 57. No. 2. P. 460-468.
Vertzberger Y.I. Foreign Policy Decision-makers as Practical-intuitive Historians: Applied History and Its Shortcomings // International Studies Quarterly. 1986. Vol. 30. No. 2. P. 223-247.
Zinken J. Ideological Imagination: Intertextual and Correlational Metaphors in Political Discourse // Discourse & Society. 2003. Vol. 14. No. 4. P. 507-523.
REFERENCES
Aydin-Düzgit, S. "De-Europeanisation through Discourse: A Critical Discourse Analysis of AKP's Election Speeches," South European Society and Politics, Vol. 21, No. 1, 2016, pp. 45-58.
Baines, G. "Vietnam Analogies and Metaphors: The Cultural Codification of South Africa's Border War," Safundi, Vol. 13, No. 1-2, 2012, pp. 73-90.
Bekliamishev, V. O. "Vtoraia mirovaia voina, «ispanka» ili Chernobyl' ? Pandemiia COVID-19 v zerkale istoricheskikh analogii (po materialam amerikanskogo i rossiiskogo mediadiskursa)," Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta, No. 2, 2020, pp. 84-96.
Brandstrom, A., Bynander, F., and Hart, P. "Governing by Looking Back: Historical Analogies and Crisis Management," Public Administration, Vol. 82, No. 1, 2004, pp. 191-210.
Chayinska, M., and McGarty, C. "The Power of Political déjà vu: When Collective Action Becomes an Effort to Change the Future by Preventing the Return of the Past," Political Psychology, Vol. 42, No. 2, 2021, pp. 201-217.
Edwards, D. Discourse and Cognition. London: Sage, 1997.
Feis, H. "Some Notes on Historical Record-keeping, the Role of Historians, and the Influence of Historical Memories during the Era of the Second World War," The Historian and the Diplomat: The Role of History and Historians in American Foreign Policy, ed. F. L. Loewenheim. New York: Harper & Row, 1967, pp. 91-122.
Finney, P. "On Memory, Identity and War," Rethinking History, Vol. 6, No. 1, 2002, pp. 1-13.
Fischer, N. "Palestinian Non-violent Resistance and the Apartheid Analogy," Interventions International Journal of Postcolonial Studies, Vol. 23, No. 2, 2020, pp. 2-16.
Ghilani, D., Luminet, O., Flassbeck, C. et al. "Looking forward to the Past: An Interdisciplinary Discussion on the Use of Historical Analogies and Their Effects," Memory Studies, Vol. 10, No. 3, 2017, pp. 274-285.
Gilovich, T. "Seeing the Past in the Present: The Effect of Associations to Familiar Events on Judgments and Decisions," Journal of Personality and Social Psychology, Vol. 40, No. 5, 1981, pp. 797-808.
Hehir, A. "The Impact of Analogical Reasoning on US Foreign Policy towards Kosovo," Journal of Peace Researches, Vol. 43, No. 1, 2006, pp. 67-81.
Hemmer, Ch. "Historical Analogies and the Definition of Interests: The Iranian Hostage Crisis and Ronald Reagan's Policy toward the Hostages in Lebanon," Political Psychology, Vol. 20, No. 2, 1999, pp. 267-289.
Houghton, D. "Historical Analogies and the Cognitive Dimension of Domestic Policymaking," Political Psychology, Vol. 19, No. 2, 1998, pp. 279-303.
Jervis, R. Perception and Misperception in International Politics. Princeton: Princeton University Press, 1976.
Jurgeleviciutè, D. "Istorini^ analog j vaidmuo uzsienio politikos procese," Politologija, Vol. 62, No. 2, 2011, pp. 43-73.
Kaarbo, J., and Kenealy, D. "Precedents, Parliaments, and Foreign Policy: Historical Analogy in the House of Commons Vote on Syria," West European Politics, Vol. 40, No. 1, 2017, pp. 62-79.
Khong, Y. Analogies at War: Korea, Munich, Dien Bien Phu, and the Vietnam Decisions of1965. Princeton: Princeton University Press, 1992.
Levy, D., and Sznaider, N. Human Rights and Memory. University Park: The Pennsylvania State University Press, 2010.
Macdonald, S. "Hitler's Shadow: Historical Analogies and the Iraqi Invasion of Kuwait," Diplomacy & Statecraft, Vol. 13, No. 4, 2002, pp. 29-59.
Mallard, G. "From Europe's Past to the Middle East's Future: The Constitutive Purpose of Forward Analogies in International Security," American Journal of Cultural Sociology, Vol. 6, No. 3, 2018, pp. 532-562.
May, E. 'Lessons' of the Past: The Use and Misuse of History in American Foreign Policy. New York: Oxford University Press, 1973.
McCroskey, J. C., and Combs, W. H. "The Effects of the Use of Analogy on Attitude Change and Source Credibility," Journal of Communication, Vol. 19, No. 4, 1969, pp. 333-339.
Miller, A. I. "Vvedenie. Metodologicheskie problemy izucheniia politiki pamiati — reshennye, nereshennye i nerazreshimye," Metodologicheskie voprosy izucheniia politiki pamiati, eds. A. I. Miller, and D. V. Efremenko. St. Petersburg: Nestor-istoriia. 2018, pp. 4-10.
Neustadt, R., and May, A. Sovremennye razmyshleniia opol'ze istorii dlia tekh, kto prinimaet resheniia, transl. A. A. Zakharova. Moscow: Ad Marginem, 1999.
Paris, R. "Kosovo and the Metaphor War," Political Science Quarterly, Vol. 117, No. 3, 2002, pp. 423-450.
Pehar, D. "Historical Rhetoric and Diplomacy — an Uneasy Cohabitation," Language and Diplomacy, eds. J. Kurbalija, H. Slavik. Msida: DiploProject, 2001, pp. 117-138.
Pogrund, B. Drawing Fire: Investigating the Accusations of Apartheid in Israel. New York: Rowmann & Littlefield. 2014.
Prémont, K., David, Ch.-Ph., and Boucher, V. "The Clash of Historical Analogies and Their Influence on Decision-Making: The Case of Iraqi Reconstruction Under George W. Bush," Diplomacy & Statecraft, Vol. 29, No. 2, 2018, pp. 298-327.
Rasmussen, M. "The History of a Lesson: Versailles, Munich, and the Social Construction of the Past," Review of International Studies, Vol. 29, No. 4, 2003, pp. 499-519.
Smeekes, A., Van Acker, K., Verkuyten, M., and Vanbeselaere, N. "The Legacy of Nazism: Historical Analogies and Support for the far Right," Social Influence, Vol. 9, No. 4, 2014, pp. 300-317.
Spellman, B. A., and Holyoak, K. J. "If Saddam's Hitler then Who is George Bush? Analogical Mapping between Systems of Social Roles," Journal of Personality and Social Psychology, Vol. 62, No. 6, 1992, pp. 913-933.
Stuckley, M. E., and Antczak, F. J. "The Battle of Issues and Images: Establishing Interpretive Dominance," Communication Quarterly, Vol. 42, No. 2, 1994, pp. 120-132.
Taylor, A., and Rourke, J. T. "Historical Analogies in the Congressional Foreign Policy Process," The Journal of Politics, Vol. 57, No. 2, 1995, pp. 460-468.
Vertzberger, Y. I. "Foreign Policy Decision-makers as Practical-intuitive Historians: Applied History and Its Shortcomings," International Studies Quarterly, Vol. 30, No. 2, 1986, pp. 223-247.
Zinken, J. "Ideological Imagination: Intertextual and Correlational Metaphors in Political Discourse," Discourse & Society, Vol. 14, No. 4, 2003, pp. 507-523.
