CC BY
32
УДК 81'23
И.В. Шапошникова
К ВОПРОСУ ОБ ИНСТРУМЕНТАРИИ ДЛЯ СБЛИЖЕНИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ С ПРАКТИКОЙ ЖИЗНИ (НА МАТЕРИАЛЕ СИБАС - РУССКОЙ РЕГИОНАЛЬНОЙ АССОЦИАТИВНОЙ БАЗЫ ДАННЫХ)1
В статье обсуждается проблема систематизации новых знаний применительно к языку и языковой способности человека, полученных преимущественно в междисциплинарных подходах в последние десятилетия после информационно-технологической революции второй половины прошлого века. Автор представляет новую русскую региональную ассоциативную базу данных (СИБАС), созданную усилиями коллектива ученых-психолингвистов и преподавателей вузов Сибири и Дальнего Востока в период с 2008 по 2013 год. Специфика СИБАС в ряду создаваемых в России эмпирических источников построения ассоциативно-вербальной сети (АВС) русских заключается в том, что в ней собраны материалы из азиатских регионов России. АВС является источником экспериментально добытых данных, необходимых для построения модели языкового сознания носителей русского языка и единственным на сегодняшний день средством доступа к знаниям о психически актуальных значениях языковых знаков. Подобные модели со временем позволят описать промежуточную систему (возникающую на пути превращения языка в речь) и выделить в ней не только единицы научного анализа, но и лингводидак-тические единицы, которые нужны для создания практических учебных пособии, фиксирующих психически актуальные смыслы и активную грамматику русского языка. В качестве необходимого условия для реализации прикладного потенциала ассоциативной лексикографии, обеспечения доступности накопленных ею знаний и эмпирических материалов для профессионального лингвиста-пользователя (учителя в особенности) в статье продвигается идея проведения разметки ассоциативных баз данных с опорой на принципы систематики АВС, выявленные и описанные в трудах Ю.Н. Караулова.
Ключевые слова: междисциплинарные подходы к исследованию языка и речевой способности человека; психолингвистические массовые ассоциативные эксперименты и ассоциативные базы данных; русская региональная ассоциативная база данных (СИБАС); АВС как эмпирическая основа для описания психически актуальных значений и активной грамматики; проблема инвентаризации и систематизации лингводидактических единиц с помощью АВС; поиск инструментария для применения полученных ассоциативной лексикографией знаний в практике преподавания русского языка; постановка проблемы о необходимости проведения разметки ассоциативных баз данных.
1 В статье приводятся результаты работы по проекту, выполненному при поддержке РГНФ (грант № 12-04-12059в «Информационная исследовательская база современного русского языка по материалам массового ассоциативного эксперимента»).
Irina V. Shaposhnikova
WHAT TOOLKIT CAN LINGUISTS OFFER FOR EDUCATIONALISTS
TO MAKE LANGUAGE TEACHING MEET THE REQUIREMENTS OF MODERN LIFE? (ON THE MATERIAL OF SIBAS - NEW RUSSIAN REGIONAL ASSOCIATIVE DATABASE 2008 - 2013)
This article discusses problematic aspects of systematization of relatively new knowledge about human language and language faculty, obtained mostly in some interdisciplinary domains due to the IT revolution of the second half of the XXth century. The author presents a new Russian regional database of free associations (2008 - 2013) which has been made in collaboration of psycholinguists with University educators in Asian regions of Russia. The project aimed at widening the basis of evidence for interdisciplinary (psycho- and ethnolinguistic) research on the Russian associative-verbal data. It enables us to judge about stability and changeability of the Russian associative dominants with reference to reflecting the value systems of young Russians. Moreover, the associative-verbal net provides linguists with materials for effective description of the modern Russian active grammar. The article focuses on the potential of associative lexicography in identifying units of analysis for scientific research and corresponding linguo-didactic units for educationalists who practice language teaching. The idea of "parsing" associative databases and their connection with text corpora is proposed for discussion. The possibility of making up associative profiles of the already discovered (within the limits of traditional linguistic techniques) lexicographic types of lexemes is viewed as a first step of the "parsing" procedure.
Keywords, interdisciplinary achievements relevant for linguists after the IT revolution; psycholinguistic experiments and associative databases; Russian regional associative database (SIBAS); associative-verbal net as an empirical source for the Modern Russian active grammar studies and manuals; problematic aspects of setting up inventories of units of scientific analysis and linguo-didactic units in the associative data; the idea of "parsing" associative database materials; making associative profiles of some lexicographic types of words.
В конце прошлого века в околонаучных и образовательных кругах стало модным упрекать российскую (советскую) высшую школу в излишнем теоретизировании и оторванности содержания образования от практики жизни. Это было одним из мотивов для проведения административно-формальной реформы высшего образования в России по западному («мировому») образцу. Сегодня стало очевидным, что реформа не только не способна улучшить положение в данной области, но, наоборот, усугубляет его, поскольку отвлекала и продолжает отвлекать внимание и силы специалистов на формально-административную суету и поддержание внешних карьерных показателей в ущерб профессиональной содержательной деятельности по преодолению причин сложившегося положения. Между тем одной из основных причин массового ухода в псевдотеоретические изыскания является реальный кризис в науке (в том числе и в лингвистике) после информационно-технологической
революции прошлого века. Лингвистике в этих условиях приходится пересматривать ряд прежних подходов и заново формировать свой объект исследования, чтобы приблизиться к потребностям меняющегося мира, который требует от гуманитария надежных знаний о живых языковых и культурных процессах, способных объяснить проблемы взаимодействия представителей разных цивилизаций.
В последние десятилетия наиболее существенные открытия, которые могут иметь далеко идущие последствия для лингвистики, были сделаны в междисциплинарных областях на стыке с такими науками, как биология, генетика, психология, физика, когнитивистика, статистика, нейрофизиология и др. Лингвистика также накопила большой багаж конкретных знаний о языковом многообразии и о строе самых различных языков мира. Эти знания ставят перед научным лингвистическим сообществом новые вопросы и задачи [Иванов 2004]. Некоторые задачи требуют серьезных знаний в междисциплинарных областях. Сюда можно отнести проблемы, озвученные в ходе развернувшейся дискуссии о роли эволюционных процессов и генетических мутаций в становлении речевой способности человека как вида, отсюда попытки по-новому поставить не только вопрос о происхождении языка у человека, но и об отличии человека от животных. В этом дискуссионном поле рассматривается языковая способность в широком (FLB2) и в узком (FLN) смыслах термина (см. в особенности [Fitch 2011; Fitch, Hauser, Chomsky 2005]). Первый (FLB) встречается в более широких междисциплинарных контекстах, позволяя проводить параллели между «языками» и коммуникативным поведением животных и человека, второй (FLN), по замыслу авторов, - помогает понять специфическую природу языка человека, связанную с рекурсией. Прежние семиотические системно-структурные и функциональные объяснения лингвистов уже не достаточны в этом контексте и более не удовлетворяют многих исследователей (см. также дискуссионные статьи в изданном на русском языке в 2008 г. сборнике «Разумное поведение и язык»).
Дискуссии возникают вокруг подходов, в которых эволюционные процессы не рассматриваются вне генетических изменений, поэтому экстраполяция эволюционных теорий на культуру и язык у таких исследователей не учитывается в качестве научно оправданной аналогии [Fitch 2007]. Такие подходы встречают критические оценки и побуждают ученых к новым размышлениям [Бичакджан 2008; Пинкер, Джакендофф 2008; Черниговская 2008]. Общефилософские междисциплинарные дискуссии могут иметь существенные последствия для лингвистики, так как от того или иного решения упомянутых проблем зависит подход к систематизации языковых процессов, к теоретической интерпретации динамики и природы языковых систем, а значит, в конечном итоге, к пересмотру методических и педагогических принципов и установок.
Таким образом, лингвистика продолжает искать свой объект и находит возможность увидеть его в новых ракурсах и аспектах. В России в советское время проводились серьезные исследования междисциплинарного характера, которые предлагали системологические объяснения языковых процессов, способные выво-
2 История и комментарий к использованию терминов (FLB - faculty of language in a broad sense; FLN -faculty of language in the narrow sense), а также обзор дискуссий в этой связи приводятся в Fitch 2011.
дить модели становления строя языков разных типов. Таковым был доминантный подход [Мельников 2003], который, по нашему мнению, не только не утратил свою объяснительную силу, но и мог бы найти новое теоретическое развитие применительно к историко-типологическим преобразованиям языков с учетом новых фактологических знаний.
Другим подходом, потенциально способным дать новую теоретическую и эмпирическую базу для систематизации языковых процессов и получения практически значимых знаний, является междисциплинарный психолингвистический подход, приведший к развитию ассоциативной лексикографии.
Каковы же конкретные механизмы и инструменты приближения теоретических достижений к практике изучения живого языка? Располагает ли ищущая себя современная лингвистика таким инструментарием?
В своих суждениях мы опираемся на эмпирические данные, полученные нами в ходе массового ассоциативного эксперимента в Сибири и на Дальнем Востоке в сотрудничестве с коллегами в рамках проекта нового русского ассоциативного словаря. Созданная по результатам первого этапа экспериментальной работы база данных (СИБАС) и словарь [Романенко, Шапошникова 2013] позволяют приступить к первичному анализу активной грамматики и смысловой структуры языкового сознания молодых россиян, проживающих в азиатских регионах России. Ассоциативная лексикография в России накопила достаточно большой опыт в составлении ассоциативных словарей и тезаурусов (наиболее полный из них - РАС), который уже позволяет выносить осторожные суждения относительно устройства ассоциативно-вербальной сети, ее устойчивости и изменчивости во временных параметрах.
Одной из актуальных, подсказанных потребностями жизни тем междисциплинарных лингвистических исследований в последние десятилетия стало взаимодействие этнических и языковых процессов. Исходным положением в нашей статье является утвердившееся в отечественной психолингвистике представление о сознании человека как смысловой структуре, которая формируется и трансформируется в опыте взаимодействия с окружающей средой. Соответственно этническое (народное) сознание также можно рассматривать как смысловую структуру, которая складывается при взаимодействии языковых, этнокультурных и цивилизационных процессов, при их высоко вероятной связи с психическими (идентификационными) процессами через промежуточную систему - языковое сознание. Изучение системности русского языкового сознания инициировано представителями Московской психолингвистической школы (см. в особенности [Уфимцева 2011]). Формирование этой системности в процессе речевой деятельности, а также связи данной промежуточной системы с системой языка (особенно в свете новейших междисциплинарных открытий) можно отнести к сложным фундаментальным задачам, не получившим всестороннего теоретического обоснования и требующим исследовательского поиска не только на уровне разработки методов и приемов анализа, но и на уровне постановки проблем. Техногенные цивилизационные процессы (как результат линейного прогресса), в особенности информационно-технологическая революция конца прошлого века, привели к повышению мобильности населения, беспрецедентной активизации живых и опосредованных межэтнических контак-
тов, накоплению в массовом сознании людей нового опыта, часто противоречащего смысловой сфере традиционной культуры. Вероятно, одним из неизбежных следствий стало изменение смыслового поля модели мира включенных в этот процесс сообществ носителей языка.
Смысловая динамика обладает определенной устойчивостью (направленностью, доминантностью) и выводится вовне с помощью языка. Возможно, в будущем, по мере накопления эмпирических данных, это позволит прогнозировать формирование направленности (системности, доминантности) как языковых, так и связанных с ними этнокультурных адаптивных процессов, если последним все же не отказывать в существовании.
Таким образом, формирование системности необходимо изучать в двух аспектах, ^бственно языковая системность (субстантно-структурные и функционально-типологические лингвистические параметры собственно языковых систем и подсистем) и этнокультурно (цивилизационно) обусловленная системность (образов) модели мира. В силу частичной общности их семиотической природы эти объекты могут рассматриваться в рамках единого динамического смыслового поля. Их взаимодействие в процессе речевой деятельности порождает промежуточную систему третьего порядка (языковое сознание), функционирующую на предречевом этапе. В качестве экспериментально полученной модели языкового сознания в настоящее время рассматривается ассоциативно-вербальная сеть, а ее выявление и изучение становится прикладной задачей ассоциативной лексикографии. При этом систематика языковых знаний в АВС предстает перед нами преимущественно в качестве «активной грамматики» в терминах Ю. Н. Караулова [1999; 2010], а смысловая структура модели мира соткана из психически актуальных для носителя языка смыслов.
Именно активность и актуальность материала АВС представляется нам отправным пунктом в дальнейшей работе по поиску инструментария для сближения лингвистических задач с практикой жизни. Здесь нелишне обратить внимание на принципиальную разницу в той информации о языковой единице, которую дают традиционные лингвистические источники и психолингвистические (ассоциативные). Рассмотрим это положение на примере леммы ДЕНЬГИ. Современному ученику (студенту) предлагается самая разнообразная с лингвистической точки зрения информация о данном слове. Например, словари, доступные рядовому пользователю в Яндексе, снабжают нас толкованием значения (значений), приводят словоформы, иллюстрируя таким образом морфологическую парадигматику, могут также пояснить происхождение слова, показать вариативность и сочетаемость словоформ, указать на фразеологизмы и т. п. Ср. [МАС],
ДЕНЬГИ, денег, деньгам и деньгам, деньгами и деньгами, о деньгах и о деньгах, мн.
1. Металлические и бумажные знаки, являющиеся мерой стоимости при купле-продаже. Бумажные деньги. Разменять деньги. Пересчитать деньги. □ У меня своих собственных денег было рублей тридцать, заработанных рукодельем. Эти деньги были отложены у меня на новое платье. Достоевский, Бедные люди.
2. Капитал, средства. Время — деньги. Поговорка. Не деньги, а истинная любовь приносит людям счастье. Куприн, Ночлег. — Будет такая школа и в нашем городе. — Деньги уже отпущены. В. Беляев, Старая крепость.
О
Бешеные деньги см. бешеный. Шальные деньги см. шальной.
На медные деньги (учиться, быть воспитанным) — на скудные, ничтожные средства; недостаточно.
При деньгах (быть) — с деньгами, иметь деньги.
Не при деньгах (быть) — без денег, без свободных, излишних денег.
Бросать деньги см. бросать.
Бросать (или кидать, швырять и т. п.) деньги на ветер см. ветер. Деньги // Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистических исследований. 4-е изд., стер. М.: Рус.яз.; Полиграфресурсы, 1999. Т.1. А - И. С.387. http://feb-web.ru/feb/mas/mas-abc/05/mal38714.htm
Сравним подачу информации об этом слове с той, что приводится в Толковом словаре Д. Н. Ушакова:
ДЕНЬГИ, денег, деньгам-деньгам, ед. (ист.) деньга, деньги, и (прост.) деньга, деньги, жен. (тюрк. tamga - клеймо, печать).
1. только мн. Металлические и бумажные знаки, являющиеся мерой стоимости при купле-продаже. Медные деньги. Заработал много денег.
2. только мн. Капитал, состояние, средства (разг.). Он теперь при больших деньгах. Ни за какие деньги не отдам. «Время - деньги.» (посл.).
3. только ед. Деньга, деньги, собир. То же, что деньги (прост.). Зашибать деньгу. «УПавлинского всегда водилась вольная деньга.»Салтыков-Щедрин.
4. Деньга, деньги, жен. То же, что денежка в 1 знач. (ист.). Толковый словарь Ушакова. Д. Н. Ушаков. 1935 -1940. http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/787226
Расширить или уточнить наши знания о каких-то отдельных аспектах функционирования слова мы можем, обратившись к специальным лингвистическим словарям (например, синонимов, ударений, орфографическим, орфоэпическим и др.). В том же Яндексе находим: деньг/и
Тихонов А. Н. Морфемно-орфографический словарь: Около 100 ООО слов / А. Н. Тихонов. М.: АСТ: Астрель, 2002.
Яндекс.Словари > Морфемно-орфографический словарь. — 2002 деньги, денег, деньгам
Русский орфографический словарь: около 180 000 слов / Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова / О. Е. Иванова, В. В. Лопатин (отв. ред.), И. В. Нечаева, Л. К. Чельцова. 2-е изд., испр. и доп. Москва, 2004. Яндекс.Словари > Орфографический словарь. — 2004
деньги, денег, деньгам (устар. деньгам: в «Бешеных деньгах» А. Островского) Яндекс.Словари > Словарь ударений. — 2000
ДЕНЬГИ; капиталы, денежки, финансы (разг.); презренный металл (разг. Шутл.); деньжата, деньжонки, копейка, гроши (прост.); золотой (златой) телец, желтый дьявол (книж.); фити-мити, пети-мети (нов. прост.); казна (устар.) / о металлических деньгах: звонкая монета [Александрова 1993: 88].
Происхождение слов описывается в этимологических словарях, при этом применительно к нашему слову разные лингвистические источники, в особенности относящиеся к разным периодам развития научных лингвистических знаний, могут дать разные версии. Так, в словаре Фасмера слово ДЕНЬГИ рассматривается как заимствование из татарского, а мнение о происхождении деньга от тюркского 1ат§а, ёат§а «метка, штемпель» считается устаревшим [Фасмер 2003: 499] (ср. данные из словаря Ушакова выше).
Помимо лингвистических словарей энциклопедии и энциклопедические словари подробно растолкуют понятие и дадут возможность поразмышлять над его ролью в обществе.
Ср.: Деньги — специфический товар максимальной ликвидности, который является универсальным эквивалентом стоимости других товаров или услуг. При помощи денег выражают стоимость других товаров, поскольку деньги легко обмениваются на любой из них [ru.wikipedia.org].
Не составит большого труда прочитать в Интернете о функциях денег, о происхождении этого феномена и многое другое, что уже не имеет отношения к лингвистике, но описывает и расшифровывает называемое словом ДЕНЬГИ понятие и его встроенность в другие понятийные сферы жизнедеятельности.
Итог работы лексикографов, обобщенный и зафиксированный в лингвистических источниках, реализует исходную задачу - формирование знаний о лингвистических свойствах единицы, представленной леммой в словарях, понятия о называемом объекте, выводного знания о нем (в результате рефлексии и логического анализа, выполненного исследователями и авторами словарей). Полнота описания очень значима для такой работы и имеет под собой глубокую мотивацию, так как необходима для сохранения сложившейся в истории бытования слова культурной семантики во всех ее аспектах. Последнее очень важно для энциклопедий, толкующих не слово, а понятие. Пользователю лингвистических словарей приходится мириться с тем, что организация в них сведений о единицах языка зависит и от субъективного фактора - индивидуального опыта и сознания лексикографа.
В идеале в своей совокупности лингвистические словари должны дать достаточно информации для того, чтобы можно было с их помощью прочитать любой текст на данном языке в любой сфере его использования. Парадоксально, но с психолингвистической точки зрения полнота описания не способствует созданию (воспроизведению) целостного образа, реально стоящего за словом. Более того, лингвистически ценная информация может быть очень далека от актуального использования слова рядовым носителем языка. Например, какие-то фразеологические единицы из словарей могут быть ему совсем незнакомы и даже непонятны, а само наличие каких-то форм в языке может показаться ему искусственной выдумкой автора, с которой можно и поспорить. С другой стороны, какие-то фиксируемые словарями значения и толкования слова могут стать открытием для носителя языка. Конечно, здесь можно говорить о разном уровне владения родным (и тем более иностранным языком), однако мы будем исходить из достаточно высокого в целом уровня, характерного для человека образованного и размышляющего о том, как именно он разговаривает на своем (чужом) языке. Предположительно именно к этой категории должны относиться наши испытуемые - студенты разных специ-
альностей высших учебных заведений Сибири и Дальнего Востока. Посмотрим, что собой представляет ассоциативное поле слова-стимула ДЕНЬГИ по данным СИБАС и какую именно информацию об этой лемме дал нам ассоциативный эксперимент.
ДЕНЬГИ (слово-стимул)
зло 45; власть 31; много 27; бумага 17; богатство 12; валюта 11; работа 10; мало; тратить 9; рубли 8; большие; счастье; хорошо 7; грязь; доллар; не пахнут 6; грязные; евро; зарплата; кошелек; монеты; нужны; средства; бизнес; возможности; время; есть; монета; на ветер; средство 4; бабло; банк; возможность; зеленые; зелень; крупные; купюры; нету; покупки; слава 3; $; бабки; в банке; ветер; вперед; всё; доллары; достаток; жадность; жизнь; закончились; заработать; золото; квартира; кошелёк; мои; мусор; необходимость; не хватает; покупать; прибыль; рубль; сила; считать; ценность 2; 500р.; алчность; бабулесы; банкнота; бассейн; билет; билеты; благо; блаженство; богатый; больше; брать; бумаги; бумажка; бумажки; бумажные; бумажные деньги; быстро; ванна; в банк; в долг; ветреный; взаймы; в кармане; вода; воздух; вперёд; в связке; все; выбор; гавно; гадость; давай сюда; делаем мы; делать; долг; дома; доход; жажда власти; желание; желания; -жизнь; зависть; запах; зарабатывать; заработок; звание; зеленый; зелёные купюры; зло!; инфляция; капитализм; карты; карты, пистолет; конфеты; красивые; крах; круто; курорт; лавэ; ликвидность; магазин; медь; менять; много денег; многое могут; монетки; мыши; на бочку; на быку; надо; нал; наше; не важно; не важны; не главное; недостаток; не нужны; необходимое; необходимы; необходимые; несчастье; нет; нефть; ничто; нужно; обмен; овощи; огромные; оплата; орангутанг; отдать; парни, любовь; партии; пахнут; пачка долларов; песок; под проценты; покупка; получать; получить; порок; потрачены; почесть; появились; правят миром; проблема; проблемы; радость; радость в жизни; расходы; решают; роскошь; сбережения; свобода; смерть; собраны; стипендия; супер; счастье, достаток; счет; тают; торговля; трать; тысяча; тяжело; успех; фальшивые; хорошие; хочу; цель работы; шелест; шуршащие; эквивалент 1 (499, 199, 4, 134)
При предъявлении ассоциативного поля в аудитории носителям языка на их лицах неизбежно появляются улыбки «узнавания» тех «своих» или близких своим собственным индивидуальных смыслов, что всплывают в ассоциативных парах его составляющих. Рассуждая о причинах такого «узнавания», Ю. Н. Караулов [2010] усматривает их в сходстве «диссипативных структур» в индивидуальных и в коллективной АВС. Эти структуры охватывают среди прочего и «типовые семантико-когнитивные структуры, и тождественные фонетические комплексы, и узнаваемые прагматико-мотивационные модели» [там же: 249]. Очевидно, что сходство структур такого рода является результатом совместной деятельности (опыта) носителей индивидуальных сознании, их пребывания в поле одной и той же культуры. Нетрудно заметить, что многие отмеченные в словарных статьях (см. выше) обороты, словоформы, фразеологические единицы просто отсутствуют в рассматриваемом ассоциативном поле.
Таким образом, итог работы психолингвиста-составителя ассоциативного словаря заключается в получении комплексного образа, сотканного из актуальных смыслов, стоящих сегодня за телом языкового знака (словом), образа, вклю-
чающего все виды актуальных для рядового носителя языка знаний (предметно-операциональных, эмоционально-оценочных, чувственных, когнитивных), в том числе и лингвистических. Это происходит по причине того, что основным законом АВС является закон предикации [Караулов 1999]. Предицируя себя миру, человек выстраивает свои многообразные отношения с его объектами при посредстве языковых знаков.
Особая задача для преподавателя - научиться работать с материалами ассоциативного словаря. Несмотря на обилие текстов, написанных на эту тему, а также выполняемых на ассоциативных материалах в настоящее время работ, эта задача актуальна в своей сложности и для исследователя, и тем более для лингвиста-пользователя, в особенности преподавателя. В ассоциативном поле уже традиционно выделяются различные типы и виды связей между стимулом и реакциями. Здесь и номинация (деньги - бумага, доллары), и локация (деньги - банк), и предикация в узком смысле, как предписание признака объекту (деньги - не пахнут, грязные), и многое другое. Каждая цепочка «стимул - реакция» может рассматриваться как носитель необязательно какого-то одного из этих и иных видов связей. Ценность ассоциативных полей для этнолингвистических исследований еще и в том, что они позволяют увидеть семантические зоны оценки, столь значимые для понимания этнокультурной специфики смысловой структуры сознания. Так, если выстроить оппозицию по оценочным ассоциатам в прямом словаре СИБАС, то можно получить примерно такую картину отрицательного и положительного полюсов в структуре образа ДЕНЬГИ. ДЕНЬГИ:
Деньги ассоциируются с чем-то злым, грязным, неправедным, с негативными качествами людей, в особенности с завистью и жадностью, лживостью, деньги создают проблемы и даются тяжело. Вместе с тем они вызывают к себе презрение, поскольку мы осознаем, что они не главное в жизни (зло, на ветер, не пахнут, грязные, грязь, мусор, зависть, тяжело, фальшивые и т.п.).
С другой стороны:
Деньги - это хорошо, так как они создают достаток в жизни, приносят ощущение силы, славы, радости, даже блаженства. Они могут принести почести, связаны со свободой, роскошью, правом выбора, приносят счастье. Деньги представляют собой ценность и приятны сами по себе как материальный объект (хорошо, достаток, прибыль, доход, сила, слава, радость, благо, блаженство, многое могут, свобода и пр.)
Присутствие статистической оценки связей единиц, образующих АП, существенно расширяет возможности выявления актуальных наиболее устойчивых единиц, включая потенциально способные выступать в качестве лингводидактиче-ских. Под лингводидактическими единицам мы здесь имеем в виду выявляемые при построении активных грамматик цепочки ассоциатов, которые могут служить суб-стантным (каркасным) материалом для оформления коммуникативно-когнитивных учебных задач. Эти единицы могут быть носителями эксплицитно оформленных (ДЕНЬГИ - потрачены= ДЕНЬГИ - многое могут) или имплицитно подразумеваемых лексико-морфологических или синтаксических отношений (ДЕНЬГИ - недо-статок= ДЕНЬГИ - много), элементами пропозиций, способными стать костяком
при развертывании более широкого контекста, который еще и может относительно легко обрасти личностными смыслами. Учитывая специфику ассоциативных полей в качестве носителей психически актуальных для народа смыслов, вероятность их эмоционального восприятия и переживания индивидуально-личностым сознанием очень высока. В грамматической работе частотность выявляемых единиц может не всегда сохранять свою значимость, поскольку для грамматикализованных5 ассоциативных цепочек важен сам факт фиксации употребления [Караулов 2010]. Статистические характеристики, однако, могут подкрепить полученные данные и выстроить приоритеты для коммуникативно актуальных грамматических задач.
Одним из важнейших инструментов систематизации материалов в ассоциативных базах является статистическое выведение ассоциативных доминант (ядра языкового сознания). Уже сегодня ассоциативные базы данных помогают в выявлении системности смысловой структуры образа мира носителей русского языка. В СИБАС ДЕНЬГИ фиксируются в ряду ассоциативных доминант, формирующих ядро языкового сознания русских, как по общему количеству реакций, полученных на данный стимул (здесь он уступает только слову ЧЕЛОВЕК), так и по общему количеству стимулов, вызвавших реакцию словом ДЕНЬГИ (четвертое место после
Особого рассмотрения заслуживает активная грамматика в АВС, которая, по мнению Ю.Н. Караулова, в ассоциативном словаре «проявляется не в виде, пропущенном через сознание лингвиста, а в живом, готовом к употреблению [курсив наш. - И.Ш.] виде» [Караулов 2010: 7]. Это «грамматика в прецедентах», «лексика-лизованная» грамматика, которая «привязана к отдельным лексемам, как бы распределена между ними и целиком разлита, «размазана» по ассоциативно-вербальной сети» [там же]. Это интериоризированная вместе с грамматикой лексика [там же].
Несмотря на столь актуальную форму представления грамматики, в настоящее время воспользоваться ассоциативным словарем для ее изучения может далеко не каждый лингвист-преподаватель. Это происходит не только по причине очевидной консервативности подходов, но и потому, что использование ассоциативных баз требует специальных знаний. Частично проблема связана с трудоемкостью процесса обработки экспериментального материала и подготовки процедуры его описания. В этой связи нам представляется необходимым начать движение в сторону потребностей преподавателей-практиков. Существенным шагом в этом направлении могла бы стать работа по разметке ассоциативных баз данных, которая нуждается в предварительном тщательном планировании и обсуждении, а также в специальной исследовательской проработке. При всей сложности проблемы можно предположить, что разметка могла бы «надстроиться» над уже существующими ассоциативными полями в качестве активной грамматики (или ее элементов), на которой базируются языковые связи единиц, составляющих эти поля. Разметку можно осуществить на основе закономерностей АВС, которые были выявлены и описаны
5 Вслед за Ю.Н. Карауловым [1999; 2010] под «грамматикализованными» цепочками мы понимаем такие, в которых может устанавливаться грамматическая связь между стимулом и реакцией в рамках словосочетания или предложения. Соответственно, наблюдается разная степень грамматикализованности (формальной выраженности отношений).
ЧЕЛОВЕК, ДОМ, ЖИЗНЬ).
Ю.Н. Карауловым ([2010] и более ранние труды). На основе такой разметки преподаватели и методисты смогут почерпнуть необходимый первичный субстантный материал для организации учебников и учебных пособий по практике речи. Таким образом, необходимо искать пути к теоретическому осмыслению и систематизации новых эмпирических данных, отражающих состояние живого современного русского языка.
Существующая практика разметки корпусов русских текстов [Национальный корпус русского языка: 2003 - 2005] может оказаться очень важным помощником в проведении этой работы. Однако следует иметь в виду специфику ассоциативных баз, которые организуют материал, задавая направление поиска как бы с противоположным вектором. Это направление не на разбиение текста на значимые единицы или сведение его к уровням формального морфологического, синтаксического или семантического представления, а скорее наоборот - развертывание текста на каркасе ассоциативных цепочек с потенциальной вариативностью конечных формально и коммуникативно значимых решений. Исходный готовый текст, с которым имеют дело составители размеченного русского корпуса, всегда задает вектор «поиска смысла» и формоопределения, в отличие от исходной пары «слово-стимул - слово-реакция», хотя единицы разметки в ассоциативных и корпусных материалах одного и того же языка безусловно могут и будут частично совпадать. Это предположение позволяет обдумывать возможности будущего соединения ресурсов ассоциативных баз с ресурсами национального корпуса русского языка и, возможно, других русских текстовых баз. В идеале размеченные ассоциативные базы данных должны быть связаны с другими лингвистическими источниками в Интернете с тем, чтобы пользователь при необходимости мог углубить свои знания о психически актуальных или выявленных им лингводидактических единицах.
Очевидно, для разметки ассоциативных баз потребуется проведение пилотажных исследований, нацеленных, например, на создание того, что можно было бы назвать ассоциативным профилем отдельных лексикографических типов единиц (таких, например, как эврисемичные глаголы или какие-то другие группы лексем), выявленных лингвистами ранее в других системах координат. Термин лексикографические типы вслед за Ю.Д. Апресяном здесь понимается как группа единиц, требующая в силу своей специфики единообразного подхода к описанию в лексикографических источниках. Лексикографические типы это «классы лексем, у которых есть большое число общих семантически мотивированных несемантических свойств - морфологических, синтаксических, сочетаемостных, коммуникативно-просодических и пр. Выявление закономерностей поведения лексикографических типов в текстах способно дать существенно новое знание о языке» [Апресян и др., 2005: 209 - 210].
Вероятно, построение ассоциативных профилей лексикографических типов могло бы добавить в копилку лингвиста и преподавателя понимание того, как именно наше языковое сознание преломляет и использует эти знания, превращая их в речь. Тем более что проблема создания инвентаря дескрипторов для разметки корпусов текстов решалась, как нам представляется, с учетом сетевого принципа организации лексики (вероятно, поэтому она и была решена). «Мы исходим из убеждения, что лексика языка устроена как почти непрерывная сеть, а не стро-
гая иерархия. Поэтому метаязык для ее описания должен обеспечивать разбиение лексики языка на многократно пересекающиеся классы» [там же: 210]. Вероятно, области актуального для живого языка пересечения могут быть обозначены в ассоциативно-вербальной сети, а сетевая статистика станет одним из инструментов их выявления.
Подводя итоги сказанному, следует отметить, что потенциал ассоциативной лексикографии пока еще остается нераскрытым как в плане развития на этой базе теории языка, так и в практическом (прикладном) плане. Слабым звеном предлагаемых решений является трудоемкость сбора и обработки экспериментальных материалов при создании ассоциативных баз. Чтобы получить надежные данные тезаурусного типа, необходимо провести массовый ассоциативный эксперимент в несколько этапов. В такой большой и разноплановой стране как Россия сделать это очень непросто. Однако хочется верить, что по мере накопления опыта автоматизации процесса, разработки новых технологий проведения электронного эксперимента и обработки полученных таким образом данных трудоемкость задач будет уходить в прошлое. Впрочем, любая качественно выполненная работа лексикографа требует упорного и многолетнего труда, связанного с теоретическим обоснованием решаемых практических задач, тщательной проверкой репрезентативности и адекватности фиксируемого материала, поиском параметров его описания и систематизации. В современных условиях, когда новая информационно-технологическая среда стирает различия между письменной и устной речью, размывая понятные прежде критерии отбора единиц описания, когда появляются невообразимые в прежнем относительно закрытом русском культурном пространстве мыслеформы и их вербальные воплощения (см., например, [Кронгауз 2013]), ассоциативная лексикография может стать хорошим подспорьем в разработке инструментария сближения лингвистического образования с практикой жизни.
Апресян Ю.Д., Богуславский И.М., Иомдин Б.Л., Иомдин Л.Л., Санников В.З., Сизов В.Г., Цинман Л.Л. Синтаксически и семантически аннотированный корпус русского языка: современное состояние и перспективы // Национальный корпус русского языка: 2003 - 2005. Результаты и перспективы. - М.: Индрик, 2005. - С.
Бичакджан Б. Эволюция языка: демоны, опасности и тщательная оценка (пер. с англ. С. А. Бурлак) // Разумное поведение и язык. Вып 1. Коммуникативные системы животных и язык человека. Проблема происхождения языка / Сост. А.Д. Кошелев,Т.В. Черниговская. - М.: Языки славянских культур, 2008. - С. 59 - 88.
Иванов Вяч. Вс. Лингвистика третьего тысячелетия: Вопросы к будущему. -М.: Языки славянских культур, 2004. - 208 с.
Караулов Ю.Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. М.: ИРЯ РАН, 1999. - 180 с.
Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика русского языка. - М.: Издательство ЛКИ, 2010. - 328 с.
КронгаузМ. Самоучитель олбанского. М.: АСТ: CQRPUS, 2013. - 416 с.
Литература
193 - 214.
Мельников Г. П. Системная типология языков: Принципы, методы, модели. Отв. ред. Л.Г. Зубкова. - М.: Наука, 2003. - 395 с.
Национальный корпус русского языка: 2003 - 2005. Результаты и перспективы. - М.: Индрик, 2005. - 344 с.
Пинкер С., Джакендофф Р. (пер. с англ. С. А. Бурлак). Компоненты языка: что специфично для языка что специфично для человека? // Разумное поведение и язык. Вып 1. Коммуникативные системы животных и язык человека. Проблема происхождения языка / Сост. А.Д. Кошелев, Т.В. Черниговская. - М.: Языки славянских культур, 2008. - С. 261 - 292.
Разумное поведение и язык. Вып 1. Коммуникативные системы животных и язык человека. Проблема происхождения языка / Сост. А. Д. Кошелев,Т. В. Черниговская. - М.: Языки славянских культур, 2008. - 416с.
УфимцеваН.В. Языковое сознание: динамика и вариативность. - М., Калуга: Институт языкознания РАН (ИП Шилин И. В.), 2011. - 252 с.
Черниговская Т. В. Что делает нас людьми: почему непременно рекурсивные правила? (взгляд лингвиста и биолога) // Разумное поведение и язык. Вып 1. Коммуникативные системы животных и язык человека. Проблема происхождения языка / Сост. А. Д. Кошелев,Т. В. Черниговская. - М.: Языки славянских культур, 2008. - С. 395 - 412.
Fitch W. Т. Linguistics: an invisible hand // Nature, 449. - 2007. - P. 665 - 667.
Fitch W. T. Unity and diversity in human language // Philosophical transactions of the Royal Society. Biological Sciences. - 2011. - P. 376 - 388.
Fitch W. T., HauserMarc D., Chomsky N. The evolution of the language faculty: clarifications and implications // Cognition, 97 (2). - 2005. - P. 179 - 210.
Pinker S., Jackendoff R. The Faculty of Language: what's special about it? // Cognition, 95. - 2005. - P. 201 - 236.
Словари и источники эмпирического материала
Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. 7-е изд., стереотип. - М.: Русские словари, 1999.
Александрова 3. Е. Словарь синонимов русского языка: Практический справочник: Ок. 11000 синоним.рядов. 7-е изд., стер. - М.: Рус. яз., 1993. - 495 с.
МАС - Словарь русского языка в 4-х томах («МАС», Малый академический словарь). - М.: Русский язык, 1999. Т.1 - 4.
Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН. Ин-т лингвистических исследований. 4-е изд., стер. - М.: Рус.яз.; Полиграфресурсы, 1999. Т.1. А - И. http://feb-web.ru/feb/mas/mas-abc/default.asp
РАС - Русский ассоциативный словарь / Сост. Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова. Т. 1 - 2. М., 1994 - 1998. URL: http://www.tesaurus .ru/diet/dict.php
Русский орфографический словарь: около 180 000 слов / Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова / О. Е. Иванова, В.В. Лопатин (отв. ред.), И.В. Нечаева, Л.К. Чельцова. 2-е изд., испр. и доп. - М., 2004. - 960 с. Яндекс.Словари > Орфографический словарь. — 2004
СИБАС - Русская региональная ассоциативная база данных (2008 - 2013) (авторы-составители A.A. Романенко, И.В. Шапошникова). URL:http://adictru.nsu. ru
Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А.П. Евгеньевой. 4-е изд., стер. - М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы. - 1999.
Толковый словарь русского языка (Словарь Ушакова): В 4- х т. 1935-1940.
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/787226
Тихонов А.Н. Морфемно-орфографический словарь: Около 100 000 слов / А Н. Тихонов. - М.: ACT: Астрель, 2002. - 704 с.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. Т.1: А - Д: Ок. 4000 слов / М.Фасмер; Пер. с нем. И доп. О.Н. Трубачева. 4-е изд., стер. - М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2003. - 588 с.
