CC BY
753
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2009. № 3. С. 56-61.
УДК 930
М.Н. Шевченко
Омская государственная медицинская академия
К ВОПРОСУ ОБ ИДЕАЛЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА В СОЧИНЕНИЯХ МАКСИМА ГРЕКА
Показано влияние православно-византийских традиций на формирование религиозно-политических взглядов Максима Грека. Исследуются основные положения учения Максима Грека о пределах и прерогативах царской власти, реконструируются ключевые понятия этого учения. Рассматривается влияние религиозно-политических взглядов Максима Грека на характер его деятельности в России.
Ключевые слова: Максим Грек, церковная власть, царская власть, священство.
В конце XV - первой трети XVI вв. происходит формирование единого Московского государства. Присоединение московскими князьями значительной части русских земель само по себе еще не свидетельствовало в пользу создания могущественного государства. Московским князьям предстояло последовательно решить целый ряд неотложных вопросов: достигнуть суверенного правления, создать на объединенной территории единую систему суда и управления, утвердить новые принципы отношений власти и подчинения и т. д. Очень важным являлся вопрос о формировании нового имиджа государевой власти, формировании в общественном сознании нового представления о сущности и характере власти государя и принципах наследования великокняжеского титула. На этот счет в общественном сознании имелись полярные представления. В частности, переход великокняжеского титула по принципу «от отца к сыну», установленный еще Дмитрием Донским, неоднократно оспаривался княжеской знатью в XV и даже в XVI вв. К тому же на Руси были хорошо известны и православновизантийские и золотоордынские традиции управления государством. Все это вносило особый колорит в процесс формирования новых представлений о сущности и характере власти московских князей. Большое количество книжников и политических деятелей названной эпохи приняли активное участие в «обсуждении» пределов и прерогатив великокняжеской власти, в «обсуждении» идеала государственного устройства. Не мог обойти стороной эти темы и Максим Грек - выдающийся церковный и общественный деятель своего времени. Деятельность Максима Грека была столь плодотворна и многогранна, что получила неоднозначную оценку и среди современников и среди исследователей его творчества.
В историографии конца XVIII - первой половины XIX вв. имя Максима Грека упоминалось, как правило, только в общих трудах по ис тории России. Его рассматривали как личность, связанную с оппозиционным великокняжеской власти боярством.
© М.Н. Шевченко, 2009
В 60-е гг. XIX в. под влиянием переживаемых Россией сдвигов (отмена крепостного права, развитие капитализма, усиление роли демократических элементов в культурной жизни страны) в исторической науке возрастает интерес к общественной мысли и идейной жизни Древней Руси. Личность и творчество Максима Грека впервые привлекают серьезное внимание ученых. А. С. Павлов и В. С. Иконников, к позиции которых примыкали взгляды В.О. Ключевского и Е.Е. Голубин-ского, полагали, что общественнополитическая борьба первой трети XVI в., выстраивалась вокруг вопроса о земле [1]. В этом контексте рассматривалось и творчество Максима Грека. Исследователи не признавали виновность Максима Грека в предъявленных обвинениях (ересь, измена московскому государю, «хула» на каноны и церковную иерархию и т. д.) [2], так как были убеждены в том, что истинной причиной его опалы и осуждения в 1525 г. было отнюдь не отношение ко второму браку Василия III, а его полемика против земельных владений монастырей [3].
Взгляды, противоположные построениям В. С. Иконникова и А. С. Павлова, развивались в трудах церковных и близких к ним историков, крупнейшим из которых по праву считается митрополит Макарий (Булгаков) [4]. Признавая ум, образование и писательский талант Максима Грека, Макарий «с прискорбием» отмечал, что в вопросе о вотчинных правах монастырей Максим Грек подпал под влияние Вассиана Патрикеева, о котором митрополит говорил как о «дерзком вольнодумце и упорном противнике православной Церкви», подчеркивая в Вассиане боярское происхождение, боярскую «спесь и заносчивость». Касаясь суда над Максимом Греком, Макарий полагал, что обвинения в церковных и религиознодогматических заблуждениях «в то время могли казаться даже весьма важными и прямо еретическими» [5].
Новый подход к изучению общественной мысли Древней Руси связан с развитием марксистской историографии. При таком подходе идеологическая борьба в период образования Русского централизованного государства рассматривается как отражение социальной борьбы того времени.
В советской исторической литературе 1930-1950 гг. Максима Грека называли идеологом неконсервативного боярства,
которое осознавало неизбежность политического объединения государства под эгидой великих князей московских [6], или видели в нем сторонника Избранной рады [7]. Однако некоторые исследователи всерьез рассматривали Максима Грека в качестве турецкого агента [8].
1960-1970 гг. советские историки окончательно определились с тем, что предлагаемая нестяжателями (к числу которых относили и Максима Грека) секуляризация церковных земель могла способствовать укреплению Русского централизованного государства и расширению экономического могущества его социальной опоры - дворянства [9]. В тоже время историки подчеркивали, что идеи нестяжательства могли приобретать ту или иную политическую окраску в зависимости от того, какая социальная группа связывала с этими идеями свои интересы: это могла быть и великокняжеская власть, и боярско-княжеская аристократия, и дворянство [10]. Для советских историков 60-70-х гг. основной водораздел идеологической борьбы конца XV - первой трети XVI вв. проходил не между нестяжателями и иосифлянами, как считалось в дореволюционной литературе, а между еретиками, с одной стороны, и иосифлянами вкупе с нестяжателями, с другой, так как они представляли различные течения внутри православной Церкви. Тем не менее некоторые исследователи продолжали связывать эволюцию нестяжательст-ва с настроениями крупных феодалов, для которых «нестяжательство становилось
прежде всего политической идеологией, направленной против светских и духовных дворян великого князя» [11]. В исследовательской литературе этого периода причины осуждения Максима Грека связывались с его нестяжательскими воззрениями [12], поскольку осуждение практики монастырского «многостяжания» и «любостяжания», а также проповедь «нестяжания» - темы многих его сочинений [13].
Советская историография внесла большой вклад в изучение деятельности и творчества Максима Грека. Но по многим вопросам высказывались и все еще высказываются сегодня различные, порою противоположные, точки зрения. Это свидетельствует о необходимости дальнейших изысканий.
Еще во второй половине 60-х гг. XX в. Н.А. Казакова указывала на то, что продолжать исследование творчества Макси-
ма Грека необходимо в направлении выяснения всей полноты «воздействия на Максима Грека византийской, обличающей монашество литературы и византийских политических теорий» [14]. В настоящей работе мы предпримем попытку реконструировать взгляды Максима Грека на сущность и характер царской власти.
С самого начала пребывания в Москве Максима Грека его деятельность приобрела культурно-просветительскую направленность. Его келья стала неким центром, объединившим наиболее образованных людей, которые собирались, в том числе, и для обсуждения злободневных политических и социальных проблем.
В сочинениях Максима Грека идеал общественного и государственного устройства формулируется понятием «царство», которое имеет два смысла. Первый трактуется им как «богохранимое государство» с «царем» и митрополитом во главе, где обе власти суть два дара свыше. Второй включает в себя «царское» служение, «власть», «владычество». Царствование трактуется Максимом Греком как служение, предполагающее множество обязанностей. Само по себе «царское» служение есть благо, но «царствующий» может и не справляться с возложенной на него обязанностью, при условии, если «царь» уклоняется от тяжести возложенного на него бремени или не проявляет заботу о своих подданных. Такой «царь» есть «мучитель» [15]. Однако в духе средневекового провиденциализма Максим Грек отрицает за подданными право смещать монарха или изменять порядок государственного устройства, полагая, что «скипетр царь получает от Бога... Бог как поставляет царя, так и отставляет.» [16]. Но при этом Максим Грек выделяет критерии, которым должен соответствовать «истинный царь самодержец». Условно эти критерии можно разделить на критерии практического и нравственного характера. К практическим критериям относится умение и способности государя управлять таким образом, «чтобы правдою и хорошими узаконениями благоустроить положение своих подданных...». К нравственным критериям относится то, что в процессе управления государством монарх должен «. безсловесные страсти и пожелания своей души - ярость и гнев и беззаконные плотские похоти всегда побеждать» [17]. Высо-
кая нравственность государя позволит ему держать свой ум в «трезвении» и «бодрости», что дает возможность государю «.богоугодно править врученным ему царством» [18]. «Царь» должен обладать такими качествами, как «любовь к правде, целомудрие, разум и мужество, кротость и милосердие, благость и человеколюбие» [19], долготерпение, попечение о подчиненных, щедрое расположение к своим боярам» [20]. Очевидно то, что, по замыслу Максима Грека, монарх должен являть собою образец для подданных и для этого государь постоянно должен стремиться как к нравственно-религиозному, так и к государственно-политическому совершенствованию.
Вместе с тем Максим Грек выводит принцип, согласно которому «царем» необходимо быть не только по праву рождения, но и совершать достойные «царского» сана и служения дела [21]. Таким образом, Максим Грек проводит четкое различие между божественным характером царской власти и человеком, носителем этой власти, одна из задач которого - привести в соответствие характер власти с ее содержанием.
Государь, несоответствующий названным критерия и качествам не является, по мысли Максима Грека, «одушевленным образом небесного Владыки, а только человекообразным подобием безсловесного естества» [22].
Резюмируя свои размышления о качествах государя, Максим Грек формулирует три основных положения, или, как он сам их называет, три добродетели, которые «делают славными и долговременными православное земное царство». Во-первых, это «правда, т. е. справедливость судьи, который не смотрит на лице судящихся и не берет подкупа»; во-вторых -это «целомудрие, т. е. чистота жизни и обуздывание естественных движений богоугодным воздержанием»; и, в-третьих -это «кротость к подчиненным, растворенная царским страхом, для исправления их, а не для погубления. Царь, направляющий жизнь свою этим трем добродетелям, есть, воистину, православный царь и одушевленный образ самого Небесного царя» [23].
Согласно Максиму Греку, важным аспектом в государственном строительстве являются церковно-государственные отношения. Устроение «царства» возможно лишь при условии «согласия» между «цар-
ской» властью и церковной, когда «священство и царство суть два величайшие дарования Божии человеческому роду, данныя величайшим Его человеколюбием; из них священство служит к устроению дел божественных, а царство заведует делами человеческими, промышляя о них; причем и то, и другое, происходя от одного и того же начала и украшают человеческую жизнь» [24], «.великое благо составляют оба эти дара, когда они благочестно согласуются между собою и стараются быть благопокорными самому Вышнему. и согласно с ним, отечески, а вместе и властно устраивают положение подчиненных себе» [25].
Во взаимоотношениях между собой «царская» и духовная власть могут проникать в сферу ведения друг друга: «.царям следует исправлять священнические недостатки.», поскольку «.все имения и стяжания, назначенные на пропитание нищих и сирот, они (священники) обратили на свои излишества и на устроение своего житейского положения»
[26]. В свою очередь, за митрополитом Максим Грек признает право увещевать «царя». Если же митрополита нет или он проявляет малодушие, то царство разоряется «лихоимством», «разбоем и всякими неправдами» [27].
О значении и роли священнослужителей в государственном строительстве Максим Грек, обращаясь к Иоанну IV, пишет: «Стоящего при тебе преосвященного митрополита и боголюбивых епископов сподобляй всякой чести и береги их, как ходатаев к Богу и человекам. и что они будут советовать тебе на пользу твоей богохранимой державе, в том слушай их, ибо слушая их, слушаешь Самого Спасителя.», честь или бесчестие, «.оказываемое архиереям, послушание или ослушание относится к Самому Вышнему» [28]. Однако подобным взглядам автора, по его собственному признанию, существует сильная оппозиция [29].
В «Слове к отрицающимся при своем поставлении и дающим клятвенное рукописание Русскому митрополиту» Максим Грек провозглашает тезис о том, что «священство больше царства». Однако для точного понимания сказанного автором необходимо привести значительный отрывок, в контексте которого существенно проясняется авторская мысль:
«Если же потому гнушаетесь вы константинопольским рукоположением, что праведным судом Божьим православные цари за грехи свои изгнаны, а вместо их попущено царствовати неверным мучителям и гонителям христиан, то прежде научись тому, что свято никогда не оскверняется тем, что находится во власти нечестивых. до великого царя Константина, вся вселенная управлялась царствовавшими тогда нечестивыми гонителями христиан, но святая Божия Церковь как солнце сияло среди нечестия. следует твоему преподобию знать, что святители помазуют и царей на царство, венчают и утверждают их, а не цари поставляют святителей. Следовательно, священство больше царской власти земных царей, ибо. меньшее от большего благословляется» [30].
Следует вспомнить, что в последней трети XV в. возникла формула об «изруше-нии греческого православия» в связи с тем, что Константинополь находился «в области поганого царя», от которого всецело зависели патриархи. Основанием для данного вывода послужило то обстоятельство, что константинопольский патриарх Дионисий выдал грамоту митрополиту Григорию, утверждавшую его власть над Московской митрополией. В этой же грамоте московские митрополиты провозглашались незаконно поставленными. Ответом московских властей на действия константинопольского патриарха и стала формула об «изрушении греческого православия», а также отказ принимать митрополита из Константинополя. Опровергая тезис «изрушения греческого православия», Максим Грек как раз и говорит о том, что «священство больше царской власти земных царей», т. е. подчеркивает, что властвование над православным патриархом турецкого султана, «поганого царя», не повредило «греческого православия». По крайней мере, мысли о том, что «священство больше царства» в духе «Слова кратко», вышедшего из литературного кружка новгородского архиепископа Геннадия, у Максима Грека мы не находим.
Помимо союза между «священством» и «царством» силу государства, по мысли Максима Грека, составляют бояре и воеводы, слуги и советники «царя» [31]. В своих сочинениях Максим Грек приводит критерий советника: «Дивным советником и доброохотным твоему царству почитай не того, который вопреки правды
поощряет тебя к браням и войнам, а того, кто советует тебе любить всегда мир и тишину со всеми соседними народами, окружающими богохранимую твою державу» [32]. «Вельмож и прочих слуг», исполняющих свои обязанности добросовестно, монарх обязан «превосходно благодарить и награждать» [33]. Если для государя «царствовать» по «правде», согласно Максиму Греку, означает «царствовать» «. законно и по заповедям от Вышнего владыки» [34], то этими же принципами должны руководствоваться бояре и князья, которые «должны быть справедливы в управлении и судить без мзды» [35].
Таким образом, говоря о «царской» власти на страницах своих сочинений, Максим Грек затрагивает несколько вопросов. Во-первых, он размышляет о том, что представляет собой «царская» власть, каковы ее критерии, свойства, характер и задачи. Во-вторых, рассуждает о взаимоотношениях церковной и государственной властей, предполагая их основой православного «царства». В-третьих, говорит о том, что силу государства составляют его подданные, «единомыслие и дружба» которых, благосостояние которых напрямую связаны с могуществом государства и государственной власти. В таком случае важнейшей задачей «царя» является забота о своих подданных. Максим Грек связывает силу и крепость государства с введением и распространением среди подданных государя «правды» и «нелицеприятного суда», гарантом и олицетворением которых должен стать сам «царь». Можно говорить о том, что Максим Грек рассматривает сущность и характер царской власти, ее пределы и прерогативы, ее цель и задачи через призму отношений с Церковью и высшими сословиями феодального общества.
В целом можно говорить о том, что в сочинениях Максима Грека выстраивается следующая модель религиозно-
политического устройства общества и государства: в своих сочинениях автор не предполагает «царскую» власть неограниченною. Монарх должен управлять государством, заботясь о благе подданных, это его основная задача. При этом управление должно выстраиваться на основе законов («по правде») и справедливости (в соответствии с действующим законодательством «невзирая на лица»). В управле-
нии своими подданными «царь» должен руководствоваться соблюдением принципа «правды», «нелицеприятного суда» и распространять эти принципы среди своих подданных, делать их основополагающими для всех звеньев государственного управления. В этом государь сам должен подавать пример, действуя в соответствии с законодательством. Если государь не соблюдает законность и справедливость, то митрополит (и никто другой) должен бесстрашно свидетельствовать о винах государя непосредственно перед лицом самого монарха. Для Максима Грека это возможно потому, что светская и церковная власти равны по источнику своего происхождения. Более того, действие обеих властей направлено на один и тот же объект - православное общество. Являясь светской и религиозной главами православного общества, они ведут его к совершенствованию. В целом тема нравственно-религиозного совершенствования, личностного роста и совершенствования организации государственно-политического управления является одной из центральных в сочинениях Максима Грека. Совершенствование, по мысли Максима Грека, должно распространяться на всех: на монарха и его слуг, митрополита и церковных иерархов. Через личное совершенствование достигается преобразование общественного устройства, т. е. реализуется божественный характер светской и церковной властей. Светская и церковная власти являются ответственными за реализацию данной модели. При этом церковная власть должна выступать для общества гарантом соответствия монарха божественному характеру его власти. Вмешательство подданных и изменение порядка наследования царского престола или изменение формы государственного устройства отрицается Максимом Греком. Изменение этой модели извне Максимом Греком не предполагается.
Таким образом, можно говорить о том, что идеалом государственного устройства для Максима Грека являлась сильная власть монарха в сочетании с широким участием в политике и судьбах государства церковных иерархов и талантливых представителей высших феодальных сословий. При этом монарх и подданные связаны определенными нормами и правилами, которые ни одна из сторон не должна нарушать. Этот баланс
является залогом гармоничного развития государства и его процветания.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Павлов А.С. О Кормчей инока - князя Вассиана
Патрикеева // Ученые записки императорского Казанского университета по отделению историко-филологических и политико-юридических наук. 1864. Вып. 2. С. 489; Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. II. М., 1988. С. 157-l60; Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. II. М., 1900. С. 707-715.
[2] Иконников В.С. Максим Грек. Киев, 1865. Гл. 11;
Его же. Русские общественные деятели XVI в. Киев, 1866. С. 60.
[3] Голубинский Е.Е. Указ. соч. С. 717-725.
[4] Макарий (Булгаков) митрополит. История русской Церкви. Кн. IV. Ч. I. Т. VI. М., 1996.
[5] Там же. С. 90-93, 98-112, 152-159.
[6] Ржига В.Ф. Опыты по истории русской публици-
стики XVI века. Максим Грек как публицист // ТОДРЛ. М.; Л., 1934. Т. I.
[7] Будовниц И.У. Русская публицистика XVI в. М.;
Л., 1947. С. 146-147, 161, 165.
[8] Смирнов И.И. К вопросу о суде над Максимом
Греком // Вопросы истории. 1946. № 2, 3.
[9] Клибанов А.И. Реформационные движения в России в XIV - первой трети XVI в. М., 1960. С. 260-265.
[10] См. подр.: Казакова Н.А. Вассиан Патрикеев и его сочинения. М.; Л., 1960.
[11] Лурье Я.С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI в. М.,
1965. С. 316-345, 426-449.
[12] Клибанов А.И. К изучению биографии и литературного наследия Максима Грека // Византийский временник. 1958. Т. XIV; Синицина Н.В. Послание Максима Грека Василию III об устройстве афонских монастырей (1518-1519 гг.) // Византийский временник. 1965. Т. XXVI; Казакова Н.А. Максим Грек как нестяжатель // История СССР. 1967. № 2; Иванов А.И. Литературное наследие Максима Грека. Л., 1969; Его же. К вопросу о нестяжательских взглядах Максима Грека // Византийский временник. 1969. Т. XXIX; Синицына Н.В. Максим Грек в России. М., 1977; Греков И.Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV-XVI вв. М., 1963. С. 264-287; Зимин А.А. Россия на пороге нового времени (Очерки политической истории России первой трети XVI в.). М., 1972. С. 267-299, 322-330; Бурдей Г.Д. Некоторые вопросы дипломатической истории Восточной Европы XIV-XVI вв. // Международные отношения в Центральной и Восточной Европе и их историография. М.,
1966. С. 201-205; Казакова Н.А. Вопрос о причинах осуждения Максима Грека // Византийский временник. 1968. Т. XXVIII. С. 109-126; 1969. Т. XXIX. С. 108-139; Покровский Н.Н. Сибирская находка (Новое о Максиме Греке) //
Вопросы истории. 1969. № 11; Судные списки Максима Грека и Исака Собаки / Вступительная статья Н.Н. Покровского. М., 1971; и др.
[13] Ржига В.Ф. Опыты по истории русской публицистики XVI в. Максим Грек как публицист // ТОДРЛ. Л., 1934. Т. I.; Иванов А.И. К вопросу о нестяжательских взглядах Максима Грека // Византийский временник. М., 1969. Т. XXIX; Казакова Н.А. Очерки по истории русской общественной мысли. Первая треть XVI в. Л., 1970; Синицына Н.В. Максим Грек в России. М., 1977; и др.
[14] Казакова Н.А. Максим Грек как нестяжатель // История СССР. 1967. № 2. С. 157.
[15] Грек М. Слово XXVI. В котором пространно и с жалостию излагаются нестроения и безчиние царей // Сочинения преподобного Максима Грека. Ч. I. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1910. С. 205.
[16] Его же. Слово XXVIII. Послание к благоверному царю и великому князю всея России Иоанну Васильевичу // Там же. С. 220.
[17] Его же. Слово VIII. Нравоучительные наставления для владеющих над истинноверующими // Там же. С. 100.
[18] Там же. С. 104.
[19] Там же. С. 103.
[20] Грек М. Слово XXVIII // Там же. С. 219.
[21] Его же. Слово XXVI // Там же. С. 212.
[22] Там же. С. 100.
[23] Грек М. Слово VIII // Там же. С. 117.
[24] Его же. Слово XXV. (По поводу перевода Толковой Псалтыри) Благовернейшему и высшему царю и Богохранимому Государю и Великому князю Василию Ивановичу всея Руси, ижо во иноцех наименьший Максим Святогорский метание, еже о Господе смиренне творю // Там же. С. 187.
[25] Грек М. Слово VIII // Там же. С. 103.
[26] Там же. С. 111.
[27] Грек М. Слово XXVI // Там же. С. 213.
[28] Его же. Слово XXVIII // Там же. С. 223.
[29] Его же. Слово XXVI // Там же. С. 204.
[30] Его же. Слово XXII. К отрицающимся при своем поставлении и дающим клятвенное рукописание Русскому митрополиту и всему Освященному собору в том, чтобы не принимать поставление на митрополию и на архирейство от папы Римского... и от патриарха Цареградского, как находящегося во власти скверного царя безбожных турок... // Сочинения. Ч. III. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1911. С. 101.
[31] Его же. Слово XVII // Сочинения. Ч. I. С. 215.
[32] Его же. Слово VIII // Там же. С. 102.
[33] Там же. С. 106, 108.
[34] Там же. С. 101.
[35] Грек М. Слово XXVII. Послание к православным правителям об управлении и о том, чтобы они судили богоугодно и вместе милостиво // Там же. С. 214.
