CC BY
93
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. № 1 (14). С. 265-268. © Х.П. Шептунова, 2008
УДК 343.1
К ВОПРОСУ О ЗНАЧЕНИИ СУДЕБНОГО КОНТРОЛЯ ЗА ПРОВЕДЕНИЕМ МЕРОПРИЯТИЙ, СВЯЗАННЫХ С ПРОНИКНОВЕНИЕМ В ЖИЛИЩЕ
Х.П. ШЕПТУНОВА
Провозглашение России правовым государством предполагает создание эффективного механизма защиты прав и свобод человека и гражданина во всех сферах общественной жизни. Наибольший интерес на современном этапе развития уголовно-процессуального законодательства в России представляет вопрос о судебном контроле на досудебных стадиях.
Предварительное расследование сопряжено с возможностями достаточно широкого ограничения прав граждан органами государства, в силу чего нуждается в особых гарантиях, предотвращающих произвольное их ущемление. Одним из гарантов здесь в настоящее время является судебная власть, обеспечивающая защиту прав участников процесса в различных формах, в том числе и посредством судебного контроля за предварительным расследованием.
Всё вышесказанное справедливо и по отношению к закрепленному в п. 1 ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. праву каждого на уважение его жилища.
В современном мире указанное право отнесено к числу важнейших составляющих правового статуса личности и закреплено во многих международных правовых актах. Так, ст. 12 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. гласит: «Никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища». Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г. предусматривает, что каждый человек имеет право на уважение его личной и семейной жизни, на неприкосновенность жилища и тайну переписки. В п. 2 ст. 9 указанной Конвенции отмечается, что не должно быть никакого вмешательства со стороны государственных органов в пользование этим правом, за исклю-
чением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах государственной и общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц. Согласно ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., никто не может подвергаться произвольным или незаконным посягательствам на неприкосновенность жилища. И особо отмечается, что каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств.
В ст. 25 Конституции РФ, как известно, закреплена конституционная гарантия неприкосновенности жилища: никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом или на основании судебного решения. С 1 января 2004 г. введена в действие ч. 2 ст. 29 УПК РФ, регламентирующая полномочия суда по принятию решений в ходе досудебного производства. В частности, такими решениями являются судебное разрешение о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц, а также судебное решение на производство обыска и (или) выемки в жилище.
Вступив в Совет Европы и ратифицировав Европейскую конвенцию о защите прав и основных свобод человека, Россия присоединилась к европейской системе охраны прав
человека, включающей в себя не только обязанность охранять и соблюдать зафиксированные в Конвенции права и свободы, но и признание юрисдикции Европейского суда по правам человека. Таким образом, уместным будет и обращение к практике Европейского суда по правам человека (далее - Суда). Суд определил, что ордер на обыск, как правило, требует наличия предварительной санкции Суда, в таком случае он признаётся соразмерным целям в рамках ст. 8 Конвенции. Если постановления нет и национальный закон допускает проведение обыска жилища без него, это может быть признано совместимым со ст. 8, но только в случае, если другие законодательные установления, определяющие порядок проведения обыска, дают достаточную защиту прав заявителя в рамках этого постановления.
Так, в деле Функе против Франции [1] Суд установил, что без соответствующего судебного мандата предусмотренные в законодательстве ограничения и требования были слишком слабыми и неполными, чтобы можно было признать вмешательство в права заявителя соразмерным преследуемой законной цели. Суд усмотрел по делу Функе нарушение ст. 8 Конвенции.
В деле Камензинда против Швейцарии Суду пришлось рассматривать вопрос о том, предоставляют ли нормы швейцарского законодательства, регламентирующие проведение обыска в доме, реальную защиту прав заявителя [2]. По мнению Суда, следующие черты закона являются важными в данном контексте:
• обыски могут проводиться в жилищах и иных объектах недвижимости, только если есть обоснованное подозрение, что там что-то сокрыто, как предметы, так и ценности, которые должны быть конфискованы, или что могут быть обнаружены доказательства совершения преступления;
• обыск не может проводиться в воскресенье, во время общественных праздников или ночью, «за исключением особых случаев или при надвигающейся опасности»;
• в начале обыска производящие его должностные лица обязаны документально подтвердить свои полномочия и известить
лицо, занимающее помещение, о целях обыска, а также обеспечить присутствие этого лица, его близких или других представителей при проведении обыска;
• в принципе, обязательно также присутствие представителя властей для гарантии того, что обыск производится в точном соответствии с поставленной задачей;
• протокол о проведении обыска должен быть оформлен немедленно в присутствии лиц, принимавших участие в обыске. По просьбе граждан им должны быть предоставлены копии документов, дающих право на проведение обыска, и протокол проведения обыска;
• для проведения выемки документов необходимы специальные ограничения;
• подозреваемым предоставляется право на участие адвоката при любых обстоятельствах;
• любое лицо, которого затронули «меры расследования» и которое «заинтересовано в надлежащей защите путём применения... изменённых или аннулированных мер», может жаловаться в федеральный суд;
• «подозреваемый», считающий, что он был привлечен необоснованно, может добиваться компенсации за понесенный ущерб.
Суд указал, что обыск проводился одним должностным лицом в присутствии заявителя после того, как ему было разрешено ознакомиться с документами по своему делу и связаться по телефону с адвокатом. Хотя обыск продолжался в течение 2 часов во всём доме, проводившее его должностное лицо, в сущности, проверило только телефоны и телевизор. Он ничего не искал в других предметах обстановки, не просматривал документы и ничего не конфисковал. В результате Суд признал, что нарушение права заявителя было соразмерно преследуемой правомерной цели, и не нашел нарушений ст. 8.
Осуществление судебного контроля за расследованием преступлений свойственно многим государствам. Так, IV поправка к Конституции США устанавливает: «Право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться, и ни один ордер не должен выдаваться иначе, как при наличии достаточного основания, подтверждён-
ного присягой или торжественным заявлением; при этом ордер должен содержать подробное описание места, подлежащего обыску, лиц или предметов, подлежащих аресту». И при обжаловании действий полиции, которые, как предполагается, образуют неконституционный обыск, должны быть решены два вопроса. Первый: были ли действия полиции «обыском»? Если это действительно «обыск», то встает другой вопрос: не был ли таковой обыск «необоснованным»? Для того чтобы обыск считался обоснованным, необходимо наличие «достаточных оснований», при этом среди прочего следует учесть, была ли заблаговременно получена санкция Суда на производство обыска в виде соответствующего ордера. «Достаточные основания» существуют тогда, когда есть разумно обоснованная и заслуживающая внимания информация, указывающая на то, что конкретные доказательства будут найдены в конкретном месте. Но существуют исключения из указанных требований. Так, обоснованные обыски могут быть разбиты на три категории: 1) обыски, на производство которых требуются и наличие достаточных оснований, и ордер Суда; 2) обыски, на производство которых требуется наличие достаточных оснований, но не требуется ордер; З) обыски, на производство которых не требуется ни наличия достаточных оснований, ни ордера Суда. Интересно, что к третьей группе относятся и обыски при наличии согласия обыскиваемого. Однако согласие на обыск должно быть добровольным. Согласие на обыск, полученное в результате ложного информирования человека полицейскими о своем праве на обыск, не имеет юридической силы.
Например, в деле Bumper v. North Carolina, рассмотренном Верховным судом США, полицейские обманули владелицу дома, заявив ей, что имеют на руках ордер на обыск её жилища. Она открыла им дверь и сказала: «Тогда приступайте». Когда же в ходе производства по делу никакого ордера на обыск так и не было представлено, прокурор стал утверждать, что владелица дома сама дала согласие на обыск. Верховный суд признал её согласие не имеющим юридической силы, поскольку оно было получено посредством
принуждения, т. е. «подчинением притязанию на осуществление законной власти» [3].
Познанию сущности судебного контроля, содержания, формам осуществления, назначению посвящены многочисленные исследования, выполненные в том числе и с учётом современного уголовно-процессуального законодательства.
В.А. Лазарева пишет, что возможность ограничения конституционных прав лишь на основании судебного решения сама по себе представляет важнейшую гарантию его законности и обоснованности, так как исключает произвольное нарушение прав человека органами, осуществляющими уголовное преследование. Особо обращается внимание на то, что отсутствие заинтересованного лица при принятии судьей решения может рассматриваться в качестве обстоятельства, обусловливающего повышенные требования к рассмотрению судом ходатайства органа уголовного преследования [4].
Важное значение судебного контроля для российского уголовного процесса отмечается многими процессуалистами. Так,
А.П. Гуськова и Н.Г. Муратова обращают внимание на то, что судебный контроль за соблюдением конституционных прав и свобод в сферах уголовного судопроизводства и оперативно-розыскной деятельности не только оправдан, но и необходим и выступает как многоаспектная деятельность суда, призванная обеспечить защиту конституционных прав и свобод личности как в досудебном, так и в судебном производствах [5].
Реализация конституционного принципа состязательности и равноправия сторон в уголовном судопроизводстве невозможна без активного участия, а иногда и прямого вмешательства судебной власти в процесс расследования преступлений. Это просто необходимо в целях гарантирования законности при производстве по уголовному делу. Вместе с тем, нельзя утверждать то, что мы возлагаем на суд выполнение какой-либо иной функции, кроме отправления правосудия. Суд выступает лишь как беспристрастный арбитр в споре сторон (наличествующем или предполагаемом). В то же время суд - государственный орган, и в данном качестве он обязан выпол-
нять правоохранительную функцию государства, т. е. охранять права личности [6].
И как обоснованно считает профессор
A.П. Гуськова, судебный контроль в досудебном производстве есть способ реализации судебной власти посредством правосудия, который обладает следующими свойствами.
1. Это вид государственной деятельности, осуществляемый исключительно судом, органом государственной судебной власти;
2. Назначением его является защита конституционных прав и свобод человека, гражданина, осуществляемая посредством уголовного судопроизводства, регламентированного уголовно-процессуальным законом;
3. Завершается данный вид деятельности принятием решения - актом правосудия [7].
Полагаем, что всем этим свойствам отвечает и деятельность суда в порядке п. 4, 5
ч. 2 ст. 29 УПК РФ.
Какие закономерности судебного контроля за неприкосновенностью жилища можно констатировать? За 2004 г. в районных судах Оренбургской области было рассмотрено 1755 ходатайств о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц, обыска и (или) выемки в жилище (п. 4, 5 ч. 2 ст. 29 УПК РФ), из них удовлетворено 1 725 (98,2 %). За 2005 г. рассмотрено 2 109 таких ходатайств, из них удовлетворено 2 056 (97,6 %). За 2006 г. рассмотрено 2 069 ходатайств, удовлетворено 2 030 (98 %). Таким образом, практическое большинство ходатайств о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нём лиц, обыске и (или) выемки в жилище (п. 4, 5 ч. 2 ст. 29 УПК РФ) удовлетворяется в порядке судебного контроля [8].
Необходимо отметить, что расширение полномочий судьи позитивно сказалось на уровне защиты прав и законных интересов личности в ходе предварительного расследования, а следовательно, и на обеспечении прав граждан на неприкосновенность жилища.
Как справедливо отмечают учёные
B.А. Азаров и И.Ю. Таричко, тенденция укрепления судебной власти, расширения юридических средств судебного контроля в уголовном процессе порождает и необходимость
достижения известного баланса, оптимизации всей системы средств обеспечения прав, свобод и законных интересов граждан, участвующих в том или ином качестве в расследовании, рассмотрении и разрешении уголовных дел [9].
Выполнение обязательств, принятых в связи с членством в ООН, в Совете Европы и других международных организациях, требует, чтобы наше национальное законодательство и практика его применения в рамках единого правового пространства соответствовали современным международным стандартам, основополагающим принципам и нормам международного права. А институт судебного контроля должен стать тем инструментом, с помощью которого российский уголовный процесс со временем приблизится к мировым стандартам защиты прав человека.
1. Функе (Бипке) против Франции. Судебное решение от 25 февраля 1993 г. Краткое неофициальное изложение обстоятельств дела // СПС «Гарант-Максимум».
2. Камензинда (Саттепгшф против Швейцарии. Судебное решение от 16 декабря 1997г. Краткое неофициальное изложение обстоятельств дела // СПС «Гарант-Максимум».
3. Бернам У. Правовая система США. - 3-й вып. - М.: Новая юстиция, 2006. - С. 484.
4. Лазарева В.А. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. - Самара: Самарский университет, 2000. - С. 118.
5. Гуськова А.П., Муратова Н.Г. Судебное право: история и современность судебной власти в сфере уголовного судопроизводства. - М.: ИГ «Юрист», 2005. - С. 72.
6. Жеребятьев И.В. Судебный порядок выдачи разрешения на производство отдельных процессуальных действий // Уголовное право. -2005. - № 2. - С. 85.
7. Гуськова А.П. К вопросу о судебной защите прав и свобод человека, гражданина в российском уголовном судопроизводстве // Российский судья. - 2005. - № 6. - С. 14.
8. Статистические данные по Оренбургской области, приведенные в настоящей статье, предоставлены управлением Судебного департамента при Верховном суде РФ в Оренбургской области.
9. Азаров В.А., Таричко И.Ю. Функция судебного контроля в истории, теории и практике уголовного процесса России. - Омск: Омск. гос. ун-т, 2004. - С. 271.
