CC BY
261
УДК 821.111
ББК 83.07
В.М. Костева
к ВОПРОСУ о языковой ПОЛИТИКЕ ТОТАЛИТАРНЫХ ГОСУДАРСТВ
статья рассматривает основные направления языковой политики тоталитарных государств как одну из составляющих «тоталитарной» лингвистики, обладающей, подобно тоталитарному государству, набором определенных признаков. на основании сравнительного анализа языковой политики тоталитарных Италии, Испании, кнр, германии выдвигается гипотеза о наличии двух этапов этой политики, их закономерностях и содержании.
Ключевые слова: тоталитаризм; тоталитарное государство; «тоталитарная» лингвистика; национальный язык; диалект; лингвицид.
V. М. Kosteva
ON THE LANGUAGE POLICY OF TOTALITARIAN STATES
This article deals with the main trends in the language policy of totalitarian states as one of the basic elements of« totalitarian» linguistics, which, like the totalitarian state, includes certain features. A hypothesis based on a comparative analysis of the language policy in totalitarian Italy, Germany, spain and china is formed about appropriates of two periods of this policy and their contents.
Key words: totalitarianism; «totalitarian» linguistics; national language; dialect; linguicide.
В конце 90-х гг. в нашей стране были сняты идеологические запреты, после чего резко возрос интерес к такому политическому и историческому явлению, как тоталитаризм, изучению которого посвящено значительное количество трудов в области политологии, истории, социологии. Дискуссии по этому вопросу продолжаются по сей день и связаны, прежде всего, с природой и содержанием общественнополитического устройства государства тоталитарного типа. По мнению ведущих исследователей [Поппер, 1992; Арон, 1993; Арендт, 1996; Friedrich, Brzezinski, 1965], тоталитарным можно считать государство, обладающее определенным набором признаков, число которых варьируется в соответствии с научными взглядами ученых. Однако основополагающими рассматриваются такие факторы, как наличие одной официальной идеологии и однопартийной системы, монополия на средства массовой информации и средства вооружения, террористический полицейский контроль и управление экономикой. Перечисленные факторы позволяют современным историографам отнести к тоталитарным обществам следующие политические режимы ХХ века: фашистская Италия Б.Муссолини, нацистская Герма-
ния А.Гитлера, Советский Союз под руководством И.В.Сталина, режим генерала Ф. Франко в Испании, Китай периода правления Мао Цзэдуна, Албания времен правления Э. Ходжи и другие [Сердюк, 2001; Jesse 1996].
Для лингвистов важным представляется вопрос о положении и роли языка в тоталитарном государстве. В отношении языковой политики, развивающейся в условиях тоталитарного государства, считаем возможным и оправданным использовать определение «тоталитарная» лингвистика. Данный термин вписывается в имеющуюся парадигму: «тоталитарный язык», «тоталитарная эпоха», «тоталитарный дискурс» и др. Предлагаемый нами термин «тоталитарная» лингвистика включает лингвистические направления, школы и учения, которые активно занимались данной проблемой при указанных выше режимах. Предварительный сравнительный анализ развития языкознания в тоталитарных Германии, Италии, Советском Союзе позволяет предположить, что подобно тоталитарному государству, обладающему определенным набором характерных признаков, «тоталитарная» лингвистика развивается в аналогичных условиях. Гипотетически можно предположить, что та-
кая лингвистика обладает и набором характерных, специфических признаков, что проявляется в ее тематике и методах исследования [Костева, 2008].
Главный принцип тоталитарного режима -наличие одной официальной идеологии, которая существует прежде всего в языке и посредством которого она внедряется в сознание и функционирует в обществе [Купина, 1995, с. 7]. Официальная идеология воздействует на общество через языковую политику, под которой в современной лингвистике понимается «совокупность идеологических принципов и практических мероприятий по решению языковых проблем в социуме, в государстве. Идеология связана с сознательным воздействием на язык, его функционирование и развитие» [Дешириев, 2002, с. 616].
При обращении к истории тоталитарных государств мы выделили определенные закономерности их языковой политики. В большинстве вышеуказанных государств представлено много наций и народностей, использующих свои определенные национальные языки и/или диалекты, а также национальные языки в форме совокупных диалектов, находящихся на период становления тоталитарного государства на различных ступенях развития. Так, по результатам Всероссийской переписи населения 1926 года в России насчитывалось более 177 национальностей [Всесоюзная перепись населения, 1926]. А в Китае таковых было более 70 [Москалев, 1981].
В такой многоязычной ситуации перед государственными структурами и перед лингвистами, осуществляющими языковую политику, встает вопрос как о функционировании и взаимоотношении национальных языков, так и о языке межнационального общения.
Изученные нами материалы соответствующих исследований и документов того периода позволяют утверждать, что языковая политика тоталитарных государств претерпевает два совершенно отличных друг от друга этапа развития.
На первом этапе проводится политика всяческой поддержки и развития национальных языков и диалектов. Основополагающим становится лозунг равенства всех наций и языков. В школах ведется обучение на национальных языках, создаются и плодотворно работают издательства национальной литературы. В
рамках языкового строительства осуществляется большая работа по созданию письменности для бесписьменных народов.
Примечательно, что лидеры тоталитарных государств во многом копировали и брали на вооружение опыт друг друга. В частности Советский Союз, по мнению китайских филологов, стал классическим образцом в решении проблемы письменности в китайском многонациональном государстве [Москалев, 1981, с. 76]. Руководители тоталитарных государств принимали непосредственное участие в работе по проведению этой политики. Так, общеизвестно, что И.В. Сталин будучи наркомом по делам национальностей проводил в жизнь идею о максимальном развитии наций и языков [Алпатов, 1994], при этом высказывался против «преимущества русской культуры» и «неизбежности победы более высокой русской культуры над культурами более отсталых народов», рассматривая такие положения? как «попытку закрепить господство великорусской национальности» [Сталин, 1953, с. 271]. В свою очередь? лидер КНР Мао Дзе-дун принимал непосредственное участие в реформе китайской письменности и создания алфавита, стоял за упрощение китайской ие-роглифики [Москалев, 1981].
Лидер итальянских фашистов Б.Муссолини (до 1931 года) проводил политику относительного благоприятствования диалектам наряду с «итальянизацией языка» [Klein, 1986], не препятствовал появлению сборников диалектальных песен. Такие произведения носили явно пропагандистский характер, например, «Дуче и фашизм в песнях на диалекте» (Il Duce et il fascismo nei canti dialettali). А использование инвективной лексики типа фразы me ne frego (меня это не колышет), от глагола fregarsene, что означает плевать, чихать, относиться наплевательски к кому-либо, чему-либо [Новый большой итальянско-русский словарь, 2005, с. 434], способствовало росту популярности Дуче среди народных масс.
Для обучения итальянскому языку в школах на начальной ступени обучения активно использовался метод преподавания «от диалекта к языку» (Dal dialetta alla lingua), разработанный Джузеппе Ломбардо Радичем [Language planning, 2008, с. 303]. Суть его заключалась в использовании языковой компетенции родного «языка» учащегося как осно-
вы для изучения итальянского литературного языка. Обучение должно было осуществляться постепенно, переходя от текстов на диалекте к текстам на итальянском языке, включая их перевод, анализ орфографических ошибок, возникавших в результате интерференции.
Со сменой политического и экономического курса происходит смена языковой политики. Под благовидным предлогом о якобы начавшемся процессе стирания национальных и языковых различий (СССР, Китай в 1957— 1965 гг.), наличии «внешней угрозы» и связанной с ней необходимостью национального единения (Албания), выдвижением лозунга «национальное единство - языковое единство» (una nazione -una lingua) (Италия) правительственные круги отказываются от прежних концепций и установок, начинают политику языковой ассимиляции населения.
Нельзя сбрасывать со счетов и объективные факторы: недостаточное развитие многих языков и потребность во взаимопонимании и др. [Алпатов, 1997, с. 43]. Интересна точка зрения некоторых зарубежных лингвистов, которые считают отказ СССР от языковой политики, направленной на развитие национальных языков, следствием переосмысления и возвращения Сталина к идее Н.Я. Марра о предстоящем переходе на единый всемирный язык [Алпатов, 1997].
Основным содержанием языковой политики на втором этапе становится введение государственного языка, в качестве которого выдвигается либо язык одной, как правило, наиболее развитой нации (в терминологии того времени), как это было в случае сталинского режима, (насильственная русификация) [Алпатов, 1997, с. 85], либо язык по выбору правящих кругов. В Албании был унифицирован албанский литературный язык на базе южного наречия тосков: такой выбор объяснялся не объективными историческими, политическими или экономическими предпосылками, а южным происхождением большинства коммунистических лидеров [Nehring, 2002]. До этого албанская литература развивалась в двух диалектных формах - в южном варианте (тоскский диалект) и северном (гегский диалект). Начиная со второй половины 40-х гг., южная норма стала заметно преобладать [Десницкая, 1968, с. 33]. Унификация литературного языка на основе диалекта тосков до
сих пор вызывает критику на Балканах, так как самые старые албанские тексты написаны по-гегски.
В отношении национальных языков или диалектов проводится совершенно иная политика. В Китае, например, под прикрытием лозунга о постепенном сужении национального вопроса, вплоть до его исчезновения, постепенно происходит сближение языков и письменностей, переходящее в «единообраз-ность», ведущим показателем «развития» национальных языков стало их уподобление китайскому языку [Москалев, 1992].
Русификация в СССР проявлялась не только в использовании кириллицы при создании алфавитов для бесписьменных языков, но и в установлении нормы литературных языков. Так, в 30-е гг. при создании учебных грамматик для народов СССР широко использовался метод, получивший впоследствии определение «шапирографии» (по фамилии автора учебника грамматики русского языка А.Б. Шапиро). Смысл этого метода заключался в механическом перенесении явлений русской грамматики на грамматику другого языка с минимальными коррективами вроде исключения категории там, где ее нет. В среде многих советских филологов господствовали представления о том, что язык тем совершеннее, чем больше его грамматика похожа на грамматику русского языка [Алпатов, 1994].
В фашистской Италии вопрос о едином государственном языке требовал решения еще до установления фашизма. Несмотря на наличие литературного итальянского языка, сложившегося на основе флорентийского диалекта [Алисова, 1973], языком народа были диалекты, подкрепленные итальянизированным жаргоном, представляющим собой механически переведенный диалект [Касаткин, 1976]. Языковая ситуация раздробленной в тот момент стране соседствовала с массовой неграмотностью населения. Правительством Б. Муссолини были предприняты все меры по борьбе с этими явлениями, в том числе введение бесплатного школьного образования на литературном итальянском языке. После 1934 года диалект был исключен из школьной программы, методических и дидактических пособий. Занятиям по итальянскому языку отводилась большая часть учебного плана. Показательным в этом плане обострения проблемы
взаимоотношения диалекта и национального языка является письмо Муссолини министру образования Боттаи [Нестерова, 2008], где вопрос распространения единого национального итальянского языка в широких массах, а вместе с ним и духа новой Италии становится одной из главных государственных задач.
Языковой вопрос переходит в политическую сферу. Обязательным условием вступления в Национальную фашистскую партию (Partito Nazionale Fascista; PNF) было владение итальянским литературным языком и его использование во всех областях жизни. Помимо этого, большая роль отводилась радио, программы которого транслировались только на итальянском языке. Специально для Государственного комитета радиовещания была упорядочена официальная норма произношения, закрепленная в Справочнике по произношению и орфографии (Prontuario dipronunzia e di ortografia) Д. Бертони и Ф. Уголини [Bertoni, Ugolini, 1939], проводивших в жизнь идею Муссолини о том, что Рим, ставший политическим и идейным центром государства, должен стать центром унификации итальянского языка. Вполне возможно, что одной из причин была попытка уподобить Италию фашистской Германии, где проблема общего языка не стояла так остро, так как был общий немецкий язык (Hochdeutsch), обслуживающий общегосударственные нужды. В связи с этим исследователи затрудняются в однозначной оценке языковой политики фашизма в отношении диалектов. Таким образом, государство сыграло свою роль в усилении итальянского литературного языка и отступлении от диалектов.
Репрессивный характер тоталитарного режима проявляется прежде всего в принудительных, порой жестких и даже карательных мерах. Так, франкистский режим Испании запретил в Каталонии использовать каталонский язык даже в повседневном общении, когда на родном для восьми миллионов каталонцев языке люди говорили с опаской в семейном кругу [Miley, 2006]. Жесткой дискриминации были подвергнуты языки басков и галисийцев [Аршба, 2001]. А в Италии в 1931 году вступил в силу запрет об использовании в печатной продукции диалектов и любых «диалектных» продуктов (produzione dialettele) [Klein, 1986, с. 52]. Так, было запрещено пу-
бликовать отзывы и рецензии на сборники диалектальной поэзии, прозы, спектакли диалектального театра.
В СССР важные меры по активному внедрению русского языка во все сферы языковой жизни принимались специальными государственными декретами, постановлениями и указами, наиболее значимым из которых было Постановление ЦК ВКП (б) и Совета Народных Комиссаров от 13 марта 1938 года «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей» [Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б), 1938], согласно которому обучение на русском языке осуществлялось на территории РСФСР с 1 класса, а в других республиках с 3 класса. В связи с этим активизировалось создание учебной и методической литературы на русском языке, закрывались национальные школы.
В этот же период в китайской языковой политике наблюдался «языковой геноцид», или «лингвицид» (linguistic genocide, linguicide) [Нерознак, 1996]. Закрытию подвергались национальные школы, планомерно уничтожалась национальная литература. В некоторых районах во времена культурной революции сжигались книги на национальных языках, физическим наказаниям подвергались ученики, говорившие на своем национальном языке или диалекте.
Дискриминации подвергались и малочисленные языки. В Китае была свернута работа по созданию письменности для бесписьменных народов. Некоторым малочисленным народностям было рекомендовано выбрать наиболее подходящую письменность другой национальности.
В СССР миноритарные языки, особенно за пределами РСФСР, вытеснялись не только русским языком, но и более крупными, региональными, а особенно языками титульных наций союзных республик, например, узбекским, украинским и т.д. [Исаев, 2003, с. 147].
Лингвисты, занимающиеся политической лингвистикой или лингвистикой определенного тоталитарного периода, склонны рассматривать первый этап языковой политики как фактор закрепления позиций тоталитарного режима, а второй этап - как следствие осознания сделанной ошибки [Касаткин, 1976]. Но, на наш взгляд, оба этапа являются зако-
номерными в языковой политике тоталитарных государств. Анализ показал, что в упомянутых выше странах узурпация и централизация власти в руках отдельной личности или группировки происходит постепенно, с привлечением на свою сторону как можно большего количества населения для получения массовой поддержки режима, для распространения идеологии. Таким образом, политику поддержки и развития национальных языков можно рассматривать как часть агитационнопропагандистской работы. Еще в 30-е гг И.В.Сталин сделал вывод о том, что развитие национальных языков является определенным этапом на пути перехода к русскому языку, что необходимо для усвоения коммунистических идей [Алпатов, 1994]. Утвердившись, тоталитарная власть приступает к осуществлению своих целей и задач, в том числе и в языковых направлениях. В многонациональных странах отсутствие единого языка представляет серьезную помеху для контроля всех сфер человеческой жизни, ведет к дезинтеграции населения, что не способствует усилению власти и укреплению тоталитарного режима. Вследствие этого возникает объективная необходимость второго этапа языковой политики, идущего параллельно с централизацией политической власти и экономики.
Библиографический список
1. Алисова, Т. Б. Итальянский литературный язык [Текст] / Т.Б.Алисова // Большая Советская энциклопедия. - М. : Советская энциклопедия, 1973. -Том 11. - С. 52.
2. Алпатов, В.М. Общественные сознание и языковая политика в СССР (20-40-е гг.) [Текст] /В.М.Алпатов // Язык в контексте общественного развития. - М. : ИЯ РАН, 1994. - С. 29-46.
3. Алпатов, В.М. 150 языков и политика, 1917-1997. Социолингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства [Текст] / В.М.Алпатов. - М.
: ИВ РАН, 1997.
4. Арендт, X. Истоки тоталитаризма [Текст] /Х. Арендт: пер. с англ. И. В. Борисовой и др. - М. : ЦентрКом, 1996.
5. Арон, Р. Демократия и тоталитаризм [Текст] /Р.Арон: пер. с фр. Г.И.Семенова. - М. : Текст, 1993.
6. Аршба, О.И. Инструменталистские концепции эт-ничности [Электронный ресурс] /О.И. Аршба //Ломоносовские чтения МГУ 2001. - Режим доступа : М1р//1Ш. socio.msu.ru.
7. Всесоюзная перепись населения 1926 года [Электронный ресурс]. - М. : Издание ЦСУ-Союза ССР 1928-29. - Режим доступа : demoscope.ru.
8. Десницкая, A.B. Албанский язык и его диалекты [Текст]/А.В.Десницкая - Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1968.
9. Дешириев, Ю.Д. Языковая политика [Текст] /Ю.Д.Дешириев// Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н.Ярцева. - 2-е изд., доп.. - М. : Большая Российская энциклопедия, 2002.
10. Исаев, М.И.Словарь этнолингвистических понятий и терминов [Текст] /М.И. Исаев: - М. : Флинта: Наука, 2003. - С. 147.
11. Касаткин, A.A. Очерки истории литературного итальянского языка XVIII-XX вв. [Текст] /А.А.Касаткин. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1976.
12. Костева, В.М. «Тоталитарная» лингвистика в современной лингвоисториографии: постановка проблемы [Текст] /В.М. Костева //Вестник МИГУ -2008. - №2(27). - С. 52-56.
13. Купина, H.A. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реакции [Текст] / Н.А.Купина. - Екатеринбург, Пермь л ЗУУНИ, 1995.
14. Москалев, A.A. Политика КНР в национальноязыковом вопросе (1949-1978). [Текст] /А.А.Москалев. - М. : Наука, 1981.
15. Москалев, A.A. Национально-языковое строительство в КНР (80-годы) [Текст] / А.А.Москалев. - М. : Наука, 1992.
16. Нестерова, Т.П. От реформы Джентиле к реформе Боттаи: образовательная политика Италии в 19201930-х гг. [Текст] / Т.П.Нестерова //Изв. Уральского гос. университета. - 2008. - № 59. - С. 118-126.
17. Нерознак, В.П. Языковая реформа(1990-1995) [Текст] /В.П. Нерознак// Вестник Российской академии наук/ - 1996. - Т. 66. - №1. - С. 3-7.
18. Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей [Текст] : Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 13 марта 1938 г. № 324 // Народное образование: Основные постановления, приказы и инструкции / сост. А. М. Данев. - М. : Учпедгиз, 1948. - С. 53.
19. Новый большой итальянско-русский словарь [Текст] / под ред. Г.Ф. Зорько - М. : Русский язык-Медиа, 2005.
20. Поппер, К. Открытое общество и его враги [Текст]: В 2 т. Т. 1. Чары Платона / К. Поппер: пер. с англ. под общей редакцией В.Н. Садовского. - М. : Феникс, 1992.
21. Поппер, К. Открытое общество и его враги: В 2 т. Том 2. Открытое общество и его враги [Текст] / К. Поппер: пер. с англ. под общей редакцией В.Н. Садовского. - М. : Феникс, 1992.
22. Сердюк, Е.В. Феномен тоталитаризма в оценках зарубежной и отечественной историографии (20-90 гг.) [Текст] / Е.В. Сердюк. - Кемерово : Кемеровский ун-т, 2001.
23. Сталин, И.В. Национальные моменты в партийном и государственном строительстве [Текст] : тез. к XII съезду РКП(б), одобренные ЦК партии / И.В. Сталин // Полное собрание сочинений. - М., 1953.
- Т. 5. - С. 271.
24. Bertoni, G. Prontuario di pronunzia e di ortografia [Text] / G. Bertoni., F. Ugolini. - Torino : E.I.A.R., 1939. - 3. ed.
25. Friedrich, C. Totalitarian dictatorship and autocracy [Text] / C. Friedrich, Zb. Brzezinski. - Cambridge (Mass.) : Harvard univer. press, 1965.
26. Jesse, E. Totalitarismus im 20. Jahrhundert. Eine Bilanz der internationalen Forschung [Text] / E. Jesse // Bundeszentrale für politische Bildung. Schriftenreihe. Band 336. - Bonn, 1996.
27. Klein, G. La politica linguistica del fascismo [Text] / G. Klein. - Bologna: Il mulino, 1986.
28. Language planning and policy in Europe. The Baltic States, Ireland and Italy [Text] // Language planning and policy in Europe / ed. by Robert B. Kaplan and Richard B. Baldauf. - Multilingual Matters Ltd., 2008.
- V 3.
29. Miley, Th. The constitutional politics of language policy in Catalonia, Spain / Th. Miley //Adalahs newsletter. -October. - 2006. - V. 29.
30. Nehring, G.-D. Albanisch Lexikon der Sprachen des europäischen Ostens [Электронный ресурс]/ G.-D. Nehring // Wieser Enzyklopädie des Europäischen Ostens, Band 10. - Wieser Verlag, 2002. - Режим доступа : www/ uni-klu.ac.at.
УДК 81’22 ББК 81.2
Е.Ю. Распопина
ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНЫЕ И ЖАНРОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ КОМПЬЮТЕРНОГО ИНТЕРНЕТ-ДИСКУРСА
В рамках данной статьи предпринята попытка представить и проанализировать существующие подходы к определению компьютерного Интернет-дискурса, его признаков и составляющих частей, а также предложить свой собственный подход к его изучению. Суть данного подхода заключается в чёткости формулировки терминов номинации изучаемого объекта, определении его места в структуре близких по тематике объектов, а также выделении жанровых разновидностей объекта с целью создания более целостного и комплексного представления о нём.
Ключевые слова: Интернет; дискурс; жанр; стратегия.
E. Y. Raspopina
DIFFERENTIAL AND GENRE FEATURES OF COMPUTER INTERNET-DISCOURSE
This article is an attempt to present and analyze existing approaches to defining computer Internet-discourse, its features and constituent parts, as well as to offer an original approach to research of the object. The approach is based on an accurate definition of the object and its place among closely related objects and detecting its genre varieties in order to develop a more holistic and complex concept of computer Internet-discourse.
Key words: Internet; discourse; genre; strategy.
Компьютерный Интернет-дискурс является объектом большого числа исследований, предпринимающихся в последние годы. Новизна и неразработанность данной тематики обусловливает неоднородные подходы к решению многих вопросов. Несогласованность проявляется уже на уровне номинации исследуемого объекта. Так, многими авторами смешиваются не только понятия «коммуникация», «общение» и «дискурс», но и для многих взаимозаменяемыми определениями являются
«электронный», «виртуальный», «компьютерный» или «Интернет». Следовательно, многими исследователями для одного и того же объекта употребляются разные номинации.
Отсутствие чёткости в определении объекта является причиной несогласованных подходов и к определению признаков и особенностей компьютерного Интернет-дискурса. Анализируя выделяемые разными исследователями дифференциальные признаки компьютерного Интернет-дискурса, мы столкнулись с
© Распопина Е.Ю., 2010
