CC BY
88
Если даже не учитывать, что оказание юридической помощи защитником, как и некоторые иные положения, могут быть проявлением одновременно двух принципов, тем не менее, рассматриваемый конституционный принцип нашел свое косвенное закрепление в действующем уголовно-процессуальном законодательстве: в содержании норм, регулирующих вопросы участия представителя потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика; в предоставлении права свидетелю являться на допрос с адвокатом (п. 6 ч. 4 ст. 56 УПК РФ); в праве адвоката участвовать при производстве обыска в жилище лиц, не являющихся участниками уголовного процесса (ч. 11 ст. 182 УПК РФ).
Применительно к уголовному судопроизводству квалифицированная юридическая помощь должна рассматриваться как целенаправленная деятельность адвоката по содействию в использовании предоставленных уголовно-процессуальным законом возможностей лицу, вовлекаемому в сферу уголовно-процессуальных отношений.
И, наконец, самый основной вывод, который логически вытекает из анализа уголовно-процессуального механизма реализации конституционного принципа права каждого на квалифицированную юридическую помощь, заключается в необходимости введения нового участника уголовного судопроизводства - адвоката. Не претендуя на глубокое исследование этого вопроса в данной статье, ограничимся лишь постановкой проблемы о необходимости введения такого отдельного
(самостоятельного участника) уголовного процесса, как адвокат.
Литература
1. Постановление Пленума Верховного суда РСФСР от 17 сентября 1975 г. «О соблюдении судами РСФСР процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел» // Сборник постановлений Пленумов Верховных судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995.
2. Калинкина Л. Д. Эксцессы состязательности сторон в российском уголовном судопроизводстве // Адвокатская практика. 2011. № 3.
3. Ефимичев С. П., Кулагин Н. И., Ямполь-ский А. Е. Допрос. Волгоград, 1978.
4. Багаутдинов Ф. Н. Обеспечение имущественных прав личности при расследовании преступлений. М., 2002.
5. Леви А. А., Игнатьева М. В., Капица Е. И. Особенности предварительного расследования преступлений, осуществляемого с участием адвоката. М., 2003.
6. Вестник Конституционного суда РФ. 2000. № 5.
7. Строгович М. С. Природа советского уголовного процесса и принцип состязательности. М., 1939.
8. Бандурин С. Г., Громов Н. А. Непосредственность, устность, непрерывность судебного разбирательства. Неизменность состава суда // Российский судья. 2001. № 5.
© 2014 г. Н. В. Солдатова
К ВОПРОСУ О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ ПРАВА И ЛИНГВИСТИКИ: ЮРИДИЧЕСКИЕ ТЕРМИНОСИСТЕМЫ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Специфика каждой конкретной научной дисциплины находит свое отражение в термино-системе. Терминология составляет основу языка профессиональной коммуникации. При рассмотрении англоязычной юридической терминологии необходимо изучать вопросы функционирования терминов в правовой системе. В данной статье автор вводит понятие «юридический дискурс» и рассматривает классификацию имен собственных в рамках англоязычной юридической терминосистемы.
Ключевые слова: терминологическая система, профессиональная коммуникация, правовая система, юридический дискурс, юридическая терминология, имена собственные.
Объективные процессы, проходящие в настоящее время в системе научных знаний, приводят к возникновению и широкому развитию прикладных научных дисциплин сложного характера. Это создает потребность в развитии нового типа терминов, сочетающих в себе отражение научных и практических понятий разных отраслей знания.
Специфика каждой конкретной научной дисциплины находит свое отражение в терминосистеме, а выявление специфики терминологии разных отраслей научного знания позволяет внести новые уточнения в проблемы терминологии. Интерес к изучению языка науки, в частности терминологии как целого лексического пласта и определен-
ного функционально-стилевого единства, неизменно растет, что обусловлено небывалым всплеском терминообразования, отражающего процесс создания мирового научно-образовательного пространства и становления нового информационно-технологического типа открытой постиндустриальной цивилизации. Новые термины, в особенности, в области гуманитарного знания, становятся приметами формирования нового типа научного видения мира, становления новой парадигмы, трансформации мировоззренческих установок, интеграции методологий разных отраслей. Изменения в языке профессиональной коммуникации, таким образом, являются отпечатками тех явлений (в широком смысле этого слова), которые характерны для определенного периода развития социума. Основу же языка профессиональной коммуникации составляют, как известно, терминологические системы (терминологии). По справедливому замечанию Э. Г. Куликовой, «термин выполняет арбитражную функцию. Неупорядоченность терминологии приводит не только к коммуникативным неудачам, но и к правовым тупикам (например, в патентоведении или непосредственно в юриспруденции). Можно жить без уголовного кодекса, но, если он есть, лучше, чтобы все его экземпляры были идентичными. Невозможно судить человека за "хищение в особо крупных размерах", если это словосочетание не является термином, имеющим дефиницию» [1, с. 98].
Внедрение в лингвистику понятия и термина «концепт» позволило перейти на новую ступень в постижении способов и особенностей взаимодействия языка, сознания и культуры. Сама языковая форма терминологического высказывания, рассматриваемая через призму лежащих в его основе когнитивных структур, может быть интерпретирована как отражение связи мышления -оперирования конструктами знания и способа его языкового выражения. В свете вышесказанного англоязычная юридическая терминология представляет особенный интерес, поскольку на ее формирование влияли различные факторы: психологические установки, нравственные критерии, религиозные убеждения и другие. Отличительной чертой англоязычной юридической терминологии является многовековой период ее формирования.
Однако проблемы, возникающие при изучении англоязычной юридической терминологии, состоят не только в том, что она формировалась в течение веков и многие ее элементы уже устарели, но и в том, что содержание термина может варьироваться в зависимости от правовой системы, в которой он употребляется. Известно, что англо- язычная юридическая терминология обслуживает правовые системы Англии, США, Канады и некоторых других стран. Даже в США каж-
дый штат имеет собственную правовую систему, включая собственные законы, судебную систему и адвокатуру. Поэтому для профессионального общения необходимо использование единой терминосистемы.
Дополнительные трудности в общении создает и тот факт, что один и тот же термин, будучи употребленным в различных отраслях юриспруденции, может иметь разное значение: libel (жалоба) в деликте связана с типом диффамации (разглашение позорящих другое лицо правдивых сведений); в морском праве данный термин обозначает «выдвижение иска против корабля».
Очевидно, что при изучении англоязычной юридической терминологии требуют рассмотрения вопросы функционирования терминов в правовой системе вообще и в отдельно взятой области в частности, а также вопросы многозначности терминов и синонимии. Омонимия - достаточно редкое явление в терминологии, которое, однако, встречается в англоязычной юридической терминологии. Юридические омонимы совпадают с общеупотребительными словами, но имеют совершенно другое значение. Например, burglary в словаре общеупотребительной лексики Oxford Wordpower Dictionary определяется как «the crime of entering a building illegally in order to steal» (преступление, заключающееся в незаконном проникновении в здание с целью совершить кражу). В связи с подобной дефиницией burglary традиционно переводят на русский язык как «кража со взломом». Однако Black's Law Dictionary определяет данный юридический термин иначе: «the common-law of-fe^e of breaking and entering another's dwelling at night with the intent to commit a felony» (преступление, закрепленное в общем праве и состоящее в проникновении в чужое жилище ночью с целью совершить тяжкое преступление, карающееся наказанием в виде тюремного заключения на срок от одного года до пожизненного либо смертной казнью). Таким образом, термин burglary не обязательно предполагает кражу. Самым важным в данном виде преступления является «намерение совершить тяжкое преступление» и, если прокурор не может доказать данное намерение, обвиняемому будет предъявлено обвинение в менее тяжком преступлении trespass (нарушение границ владения). Более того, в классификации преступлений по типам интересов, которые они защищают, burglary и trespass относятся к категории, защищающей жилище граждан, а не их имущество. Имущественные интересы нарушаются в случае, если имеет место theft (хищение), larceny (кража), robbery (грабеж) и тому подобные преступления [2, с. 57].
Учитывая лингвистические и экстралингвистические факторы, которые повлияли на формирование англоязычной юридической терминоси-стемы, можно сделать вывод, что англоязычная юридическая терминосистема является сложным, определенным образом структурированным образованием, а не простой совокупностью слов и словосочетаний, номинирующих понятия, связанные с этой специфической сферой человеческой деятельности.
Так как англоязычная правовая терминосисте-ма представляет собой сложную многоуровневую структуру, необходимо учитывать, что значение термина определяется типом дискурса, в котором он функционирует. Для англоязычной терми-носистемы характерно наличие большого числа синонимов и синонимичных конструкций, что объясняется функционированием терминов в частных разновидностях юридического дискурса разных правовых систем. Англоязычная правовая терминосистема отличается самодостаточностью и представляет собой многоярусную структуру, отражающую сложность лежащей в ее основе концептуальной системы. Англоязычный юридический дискурс представляет собой разновидность профессионального дискурса и включает в себя тексты, большую часть которых составляют юридические термины и их разъяснения; англоязычный юридический дискурс является сложной структурой, состоящей из многих частных разновидностей дискурса, выбор которых зависит от ситуации общения; характерной чертой англоязычного юридического дискурса является его дифференцированый характер. В условиях терминологической многозначности интерпретация адресатом термина, необходимая для адекватного профессионального общения, происходит в конкретной дискурсивной ситуации. В организации терминосистемы взаимодействуют три фактора: носители языка - участники определенного вида профессиональной деятельности; практическая необходимость номинации различных объектов, субъектов, процессов, явлений, составляющих содержание этой деятельности; общие принципы и способы терминообразования.
Таким образом, юридический дискурс - это совокупность тех речевых актов, которые используются при описании всего многообразия судеб-но-процессуальной системы государства, поскольку язык является посредником в регулировании правовых норм, и юридические нормы и процедуры, однажды установленные, стандартизированные и конституированные, порождают особый дискурс. Англоязычный юридический дискурс чрезвычайно разнообразен и в зависимости от области применения, устной или письменной ситуации общения, уровня официальности
и других факторов представляет собой набор связанных и перекрывающих друг друга частных разновидностей дискурса. Среди многих частных разновидностей, составляющих англоязычный юридический дискурс, можно назвать дискурс юридических документов: контрактов, норм, постановлений, завещаний, парламентских актов, судебных решений (сборники которых и представляют то, что известно юридическим системам как прецедентное право). В судебный дискурс входят также дискурсы юридической консультации: между адвокатом и адвокатом, между адвокатом и его клиентом.
Структура англоязычной правовой терминоси-стемы и состав входящих в нее терминов обусловлен также и территориальными факторами, в частности она включает в себя термины, имеющие скандинавское, латинское, французское и исконно английское происхождение. Интерпретация адресантом термина в дискурсе является одной из важнейших задач, т. к. от нее зависит точность понимания в профессиональном общении. Юридическая терминология представляется уникальным объектом исследования, т. к. характеризуется большим разнообразием сфер применения по сравнению с другими терминосистемами. Проводить исследование систем юридических терминов и понятий в английском и русском языках довольно сложно, т. к. приходится иметь дело не столько с самими терминами, сколько с разными правовыми системами (как известно, существуют глубокие различия между российским кодифицированным и англо-американским прецедентным правом, которые проявляются, в том числе, и на уровне терминологии). Словарное соответствие часто не дает правильного представления о лексической единице, т. к. за аналогичными терминами в двух языках стоят разные понятия или разный объем значения близких по смыслу понятий. Например, «prosecutor» означает «прокурор», однако функции этих фигур в системах американского и российского права не совпадают, и американец, услышав слово «prosecutor», представляют себе нечто иное по сравнению с тем, что вкладывает в слово «прокурор» русскоговорящий носитель языка [3, с. 51].
Язык правовой сферы, являясь частью литературного языка, обладает строгими правилами и системными закономерностями, которые подчиняют себе юридический текст. Организация любого судебного текста как в России, так и в англоязычных государствах базируется на правовых и языковых принципах, т. к. ситуация, рассматриваемая в суде, должна приобрести толкование и квалификацию с юридической точки зрения, и вместе с тем она должна быть грамотно представлена в письменном виде.
Требования, предъявляемые законом к решениям, постановлениям, определениям и приговорам судов, устанавливаются отраслевым процессуальным законодательством. Так, они должны быть логичными, ясными, аргументированными, с четко изложенными фактическими и юридическими основаниями дела и грамотным применением норм права. Немаловажную роль здесь играет форма, задающая стандартную структуру расположения материала. Язык же предъявляет к судебному документу такие требования, как соответствие нормам литературного языка, ясность изложения, доступность восприятия, точное использование терминологии.
В современном английском языке юридическая лексика (legal vocabulary) образует открытую и гибкую систему, которая имеет свои специфические особенности, в частности, по сравнению с лексикой общелитературной и лексикой других общественных наук и социальных институтов. Представляя специфический слой англоязычной лексики, который обладает разнообразной структурой, выполняет разные функции в речи и характеризуется динамичностью и интенсивностью языкового обмена, англоязычная юридическая лексика всегда была в фокусе активнейших поисков в области теоретической и практической лексикографии [4, с. 56].
Основной чертой современной лексикографической деятельности в сфере фиксации юридических лексических единиц современного английского языка, используемых при изложении законов и других нормативных юридических актов, при всем ее многообразии становится прикладной аспект, направленный на отражение динамических словообразовательных процессов, сохранение и четкое описание данного лексического пласта. При этом, как правило, основной акцент делается на оптимизацию информационного поиска, наиболее полное отражение и фиксацию лексического фонда в области юриспруденции с точки зрения его неоднородности, а именно, присутствия собственно юридических терминов и общеупотребительной лексики, сохраняющих информацию о правовых реалиях и культурно-правовых представлениях прошлого и современности в англоязычных странах [5, с. 23].
Сложность и многоаспектность англоязычной юридической лексики как объекта лексикографического описания неизбежно привела к тому, что в настоящее время имеется большое количество лексикографических источников, отражающих современное состояние этого пласта англоязычной лексики.
Они, как правило, включают юридическую лексику, которая употребляется в различных англоязычных странах, например, в Великобритании
или США, и ориентируются на их правовые реалии и представления [6, с. 9]. При этом составители опираются на широкое понимание юридической лексики, корпус которой охватывает как общелитературные слова, так и собственно терминологические образования. Часто авторы таких лексикографических справочников наряду с четкими дефинициями включают дополнительную информацию о юридических понятиях, процессах, организации правовой системы в англоязычных странах [7, с. 72]. Эту информацию можно найти, например, в словаре Dean's Law Dictionary, Version 73 [8], глоссарии The Free Dictionary's legal dictionary [9], который разработан на основе West's Encyclopedia of American Law, Edition 2, содержащем более 4000 словарных статей, предоставляющих информацию о наиболее важных процессах, персоналиях, ситуациях, событиях в юриспруденции США.
Сегодня в связи с изменением методов лингвистического анализа и практической лексикографической деятельности современные юридические словари все больше представляют собой результат междисциплинарного знания, опирающегося на достижения корпусной лингвистики, стилистики, компьютерного анализа, автоматического перевода и обработки естественных языков, владения определенным набором дискурсов.
Состав профессионального юридического языка включает в себя общелитератypную, терминологическую и внелитературную лексику, которая употребляется в различных коммуникативных ситуациях, имеющих отношение к юридическому дискурсу. Так как юридический дискурс пересекается с другими видами дискурса, например, с политическим дискурсом в сфере законодательного права, с историческим - в сфере государственного права, экономическим - в сфере договорного права, с педагогическим - в сфере семейного права, с художественным - в таких литературных жанрах, как мемуары, документальная проза, детектив, в некоторых фольклорных жанрах (например, анекдот), с дискурсом масс-медиа и т. д., правомерно рассматривать то или иное языковое явление на материале всех речевых образований, субъект, адресат и содержание которых относятся к области юридического общения. Такой подход позволяет представить полученные данные в виде групп слов, объединенных по тематическому принципу. На основе фактического материала, источником которого послужили словари, юридические, исторические, политические документы, художественные произведения, СМИ, можно представить следующую классификацию имен собственных, объединенных по тематическому принципу:
1. Имена собственные, входящие в состав или давшие названия политическим, юридическим, историческим документам, например, Mагна Карта, кодекс Хаммурапи, кодекс Наполеона, Варшавский договор (1955).
2. Имена собственные, входящие в состав или давшие названия сборникам законодательных актов, например, «Анналы» (Annales) - прежнее название «Ежегодников» (Years Books) в Англии, Сборник решений американских судов (American Judisprudence).
3. Имена собственные, входящие в состав названий громких дел или давшие им названия, или входящие в состав названия дел, ставших прецедентами (в англо-американском праве), например, дело Брауна в США (о сегрегации в американских школах).
4. Имена собственные, давшие названия лицам, имеющим отношение к юридическому дискурсу, например «бобби» («bobby»), или «старина Билл» (the Old Bill) - британский полицейский, названный в честь основателя Британской полиции Сэра Роберта Пила.
5. Имена собственные, давшие названия доктринам, системам, теориям, например, доктрина Тобара (Tobar doctrine) - теория о допустимости косвенного вмешательства американского государства в некоторые дела, бертильонаж (Bertil-lon system) - методика идентификации личности по антропологическим измерениям, фотографиям, отпечаткам пальцев и др., разработанная французским криминологом Альфонсом Бертильоном, теория Чезаро Ломброзо (Lombroso's theory) -теория прирожденного преступника.
Подобная классификация в рамках определенного специального дискурса (в данном случае юридического) может представлять интерес не только для лингвистов, изучающих теоретические вопросы лексикологии, и переводчиков-практиков, а также для специалистов данной области знания (т. е. юриспруденции). Использование имен собственных в том или ином типе дискурса вызвано их способностью концептуализировать события и придавать любому речевому высказыванию краткость, экономичность. Так, например, упоминание специалистом в области права «условия Джесо-на» (Jason clause) исключает необходимость в разговоре с коллегой давать его развернутую дефиницию: «условие о защите интересов судовладельца от последствий скрытых дефектов судна».
Данный лексико-семантический анализ позволяет более тщательно подойти к следующему этапу формирования дискурсивной компетенции - рассмотрению способов перевода имен собственных в рамках юридического дискурса с английского на русский и с русского на английский язык.
Современное понимание правовой лингвистики значительно расширилось, т. к. изменились требования самой лингвистики. В связи с этим изменилось соотношение правоведения и языковедения в изучении языковых вопросов в правовой сфере и значительтно возросла роль лингвистических исследований в этой области.
Создание системы законодательства невозможно без применения определенных приемов для воплощения норм права в тексте закона. Речь идет о точном отражении в текстовой форме объективной необходимости, познанной и осмысленной участниками законотворческого процесса. А это было бы невозможно без строго выдержанного профессионального стиля закона и используемого при его создании языка, его терминологии.
Литература
1. Куликова Э. Г. Норма в лингвистике и паралингвистике: дис. ... д-ра филол. наук. Краснодар, 2004.
2. Саркисьянц В. Р. Лексикографическая репрезентация англоязычной юридической лексики // Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия: материалы Международной научно-практической конференции. Ростов н/Д, 2011.
3. Кусов Г. В. Вопросно-ответная конструкция и судебная лингвистическая экспертиза // Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия: материалы Международной научно-практической конференции. Ростов н/Д, 2011.
4. Александрова И. А. Новое уголовное законодательство о мошенничестве // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2013. № 21.
5. Юдина А. Б. Комментарий к Федеральному закону от 18 мая 2005 г. N° 51-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» / под ред. Н. И. Воробьева // СПС ГАРАНТ.
6. Лутцева М. В. Лексикографическое описание юридической терминологии в неспециальной сфере использования: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ярославль, 2008.
7. Солдатов Б. Г. Типология словарных толкований в синхроническом и диахроническом контекстах // Сборник научных трудов Всероссийской научной конференции «Наука о языке и Человек в Науке» (памяти выдающихся романистов В. Г. Гака и Л. М. Скрелиной): в 2 т. Таганрог, 2010. Т. 2.
8. Dean's Law Dictionary. Version 73. URL: http:// www. deanslawdictionary. com/
9. The Free Dictionary's legal dictionary. URL: http://legal-dictionary.thefreedictionary.com/
