CC BY
112
B.А. Иванов, С.Б. Кокуев
К ВОПРОСУ О «СЫТЫХ» 1930-х годах В ЛЕНИНГРАДЕ (снабжение населения города и практика его выживания)
Вторая половина 30-х годов совпала по времени с периодом организации снабжения Ленинграда по бескарточному варианту. Как предполагало местное руководство, это позволило бы заметно снять острую напряженность по обеспечению населения первоочередными продовольственными и промышленными товарами. Прогнозировалось и «размораживание» товарооборота, вызванного последствиями затянувшейся карточной системы начала 30-х годов1 . Из-за низких карточных цен и скудных пайков обороты государственной и кооперативной торговли тогда оставались незначительными. Как замечали эксперты, выплаченные населению в виде зарплаты деньги не возвращались в госбюджет через торговлю2. Ожидалось существенное оживление государственной торговли с одновременным ограничением всякой рыночной деятельности, подрывающей, по мнению властей, усилия государства по увеличению товарного фонда в стране и т.п.3
Следовало бы иметь в виду, что ко второй половине 30-х годов заметно возросла и численность жителей Ленинграда. Изменилась и структура потребностей горожан. Несколько иначе, чем ранее, население города планировало тратить свои денежные средства, разрешать хозяйственные проблемы. Так, если к концу 1932 г. в городе насчитывалось около 2,8 млн чел., то в начале 1939 г. число горожан превышало уже 3,2 млн чел.4. Как показало исследование, прирост населения имел место и в период интенсивных чисток города в ходе специальных операций. Например, только за год (с осени 1936 по осень 1937 г.) в Ленинграде число его жителей возросло почти на 205 тыс. чел.5 Подавляющее большинство из них прибыли в город впервые, в надежде обустроиться на новом месте, помочь своим родным и близким за счет городских ресурсов.
Карточная система распределения товаров первой необходимости, сыгравшая, как отмечал В.М. Молотов в докладе от 25 ноября 1934 г., решающую роль в период становления колхозного движения, в новых условиях интенсивного промышленного производства уже не мота удовлетворить потребительский спрос. В крупных городах и промышленных центрах это ощущалось особенно остро. Вспоминая карточную повседневность, акад. И.П. Павлов писал: «Если бы нашу обывательскую действительность воспроизвести целиком, без пропусков со всеми ежедневными подробностями - это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление...»6
Карточная система действительно породила огромное число проблем. Однако, как показало исследование, отношение к ней значительной части населения было умеренно-терпимым. Лишь у некоторых групп городских жителей ее отмена вызвала, например, устойчивое неприятие, протест. Исследовавшая общественное мнение ленинградцев после убийства
C.М. Кирова Л. Риммель пришла к заключению, что многие из них связывали это преступление с протестом «против предполагавшейся отмены нормированного распределения хлеба и хлебопродуктов...»7, которая, по их мнению, должна была вызвать резкое повышение розничных цен и ухудшение жизненного уровня. .
Следует заметить, что организация распределения в посткарточный период в Ленинграде также оказалась не лишенной проблем. Не скрывали своего отношения к ней руководители как в центре, так и на местах. А.И. Микоян, к примеру, видел в попытке насытить потребитель-
© В.А. Иванов, С Б. Кокуев, 2004
ский рынок исключительно усилиями государства, а не частника упрощенную и не совсем эффективную модель товарного хозяйствования8. Позицию наркома торговли поддерживали и некоторые ленинградские хозяйственники.
Как видно из различных источников данного периода, это были лишь сетования теоретического характера и т.п. О базовых основах «экономического процветания» - частной собственности, предпринимательстве, прибыли - речи не шло. Предметом разговоров чаще всего выступали государственная коммерческая торговля, мелкое кустарное производство и личное подсобное хозяйство, которые и должны были сыграть, по их мнении, заметную роль в улучшении снабжения населения крупных городов. Е.А. Осокина в специальном исследовании подтвердила эти предположения, приведя данные о том, что более 80% продукции, поступающей на городские «колхозные» рынки, на самом деле были произведены в частном секторе и являлись результатом мелкого предпринимательства9. Хотя закон от 27 марта 1936 г., вновь легализовавший частную практику, этому не способствовал (крестьянам запрещалась кустарная деятельность, связанная с производством продуктов питания), он свидетельствовал о повышенном интересе Политбюро ЦК ВКП (б) и лично И.В.Сталина к проблеме снабжения населения не только усилиями одного государства10.
Судя по архивным материалам, общая стратегия нового (безкарточного) варианта снабжения Ленинграда выстраивалась его руководством с учетом следующих обстоятельств. Во-первых, необходимо было предпринять скоординированные меры по увеличению предприятий легкой, пищевой и обрабатывающей промышленности, расширению ассортимента их продукции. В условиях централизованного планирования их статус (общесоюзный, местный) играл важную роль и во многом влиял на структуру и динамику потребительского рынка в регионе.
Дело в том, что во второй половине 30-х годов государственное снабжение полностью переподчинилось индустриальным приоритетам, а распределение часто зависело от важности территории". Безусловно, Ленинград был тем регионом, военно-политическое и народнохозяйственное значение которого постоянно возрастало в этот период. Руководство города в полной мере использовало эту возможность.
Вместе с этим следовало учитывать и небывало возросший в указанные годы интерес жителей Ленинграда к повседневным вещам и предметам своего быта, продуктам питания и т.п. Р. Барнз на этом основании сделал заключение о массовом «обуржуазивании» советского быта, вещизме и стихийном насаждении потребительских ценностей в повседневной жизни горожан12. Наблюдения Ш. Фицпатрик оказались менее категоричны и были сведены к тому, что вещи в Советской России имели большое значение главным образом потому, что их было трудно достать13. Она выводила причинность дефицита товаров из порочности центрального планирования в частности и советской экономики вообще, абсолютно не обращая внимания на технико-экономические и ресурсно-эксплуатационные составляющие всего производящего, перерабатывающего и сырьевого цикла.
Между тем это играло решающую роль. Как показал анализ архивных материалов, учитывая данные обстоятельства, руководство города сумело во II половине 30-х годов заметно увеличить число предприятий легкой, пищевой и обрабатывающей промышленности и освоить новые виды выпускаемой продукции. Так, если в 1925 г. в городе насчитывалось 112 предприятий пищевой промышленности, то к концу 1935 г. их было уже 42114. Увеличение произошло и по группе предприятий легкой и обрабатывающей отраслей. Согласованные с центром действия позволили партийно-хозяйственнбму руководству города уже с начала 1935 г. приступить к строительству 42 новых и расширению 129 старых заводов, фабрик, корпусов и цехов, выпускающих одежду, обувь, продукты питания и другие повседневные вещи15.
Приведенные примеры характеризуют лишь незначительную часть того огромного объема работ, который был намечен и практически реализован в довоенный период в Ленинграде и
области. Вместе с тем нельзя не заметить, что абсолютного увеличения потребляемых ленинградцами товаров в эти годы не произошло. И здесь есть все основания согласиться с мнением Ш.Фицпатрик о решающей роли в этом распределительных механизмов плановой экономики. Другими словами, в Ленинграде во II половине 30-х годов были все предпосылки для создания более мощных предприятий, полностью удовлетворяющих горожан товарами и продуктами первой необходимости, но это не было осуществлено.
Бескарточный тип снабжения требовал наличия необходимых товарных запасов. Пока их не было, практиковалась схема жесткого регулирования нормы отпуска товаров в одни руки и т.п. В городе имело место создание товарных запасов, но как показал анализ протоколов заседания президиума Ленсовета за 1935 - 1939 гг., главным образом для предпраздничной (конец октября - начало ноября) торговли. Так, в октябре 1936 г. в торговую сеть Ленинграда планировалось поставить 1870 т сельди, 1450 т разной рыбы и 400 тыс. банок консервов. Кроме этого, планировалось создать запас на 4 - 6 ноября в объеме 750 тыс. мясных консервов, 45 тыс. гектолитров водки и продавать в эти дни по 150 т колбасы. Росмасложирсбыту предлагалось с 20 октября по 5 ноября за счет IV квартала выпустить в торговую сеть города 400 т растительного масла16. После праздников полки магазинов были пусты довольно продолжительное время, и как можно понять из материалов уголовных дел на ряд директоров магазинов (1935-1937 гг.), они предпринимали различные меры (в том числе и дачу взяток) для обеспечения товарооборота в подчиненных им учреждениях17.
Объем и качество запасов напрямую зависели от ценовой политики государства, умелой организации поставок в Ленинград необходимого сырья и продуктов питания. Особую роль в этой практике играли фонды на них, выделяемые НКВТ по заявкам торговых организаций города.
В-третьих, снабжение города после отмены карточной системы было немыслимо без расширения сети государственной коммерческой торговли, общественных столовых, буфетов, фабрик-кухонь и т.п. Здесь следовало учитывать одновременно несколько вновь возникших проблем. Прежде всего падение реальных доходов низкооплачиваемых работников и многодетных семей. Наши наблюдения по Ленинграду подтвердили вывод Р. Девис и О. Хлевнюка о том, что в выигрыше от отмены карточной системы оказались высокооплачиваемы работники, а также семьи с небольшим числом иждивенцев и те, кто ранее получал незначительные пайки18.
Вполне понятно, что без соответствия роста товарооборота города росту покупательских возможностей населения невозможно было принципиально улучшить систему снабжения ленинградцев. К тому же при сравнительно низкой заработной плате рабочих и служащих в течение 1935 и в начале 1936 гг. прокуратура города вела проверки по многочисленным фактам лимитной задолженности по зарплате. Так, на начало 1936 г. задолженность только по предприятиям города составляла более 2 млн руб.19 «Вздутые базарные цены», как их назвал в своем докладе В.М. Молотов, можно было обуздать развитой коммерческой торговлей20, ценовые тарифы в которой нужно было также регулировать. Но и с переходом торговли по единым ценам следовало иметь в виду рост потребительских требований к количеству и качеству продукции. Если они не соответствовали пожеланиям горожан, это напрямую отражалось на объеме выпускаемого товара и прибыли предприятий.
В-четвертых, новая (безкарточная) система снабжения города нуждалась в четко налаженном контроле. В отличие от предыдущего периода, такая мера должна была способствовать более эффективному «движению» товара, экспертизе потребительского спроса и изучению эффективности управленческих решений в области снабжения. При этом следовало иметь в виду и возрастающую роль контроля всей товаропроводящей сети города в общем комплексе мер борьбы с уголовными проявлениями в данной сфере и т.п. Так, только по вопросам качества выпускаемых предметов широкого потребления Ленинградская областная прокурату-
ра с января по сентябрь 1936 г. возбудила 13 уголовных дел21. К примеру, на обувной фабрике «Пролетарская победа» из 2,3 млн пар обуви, отпущенных торговым организациям, отбракованными оказалось около 20 тыс. пар на сумму более 176,5 тыс. руб.22 По-прежнему актуальным оставался надзор за обвешиванием, обмериванием и нарушением розничных цен в торговле силами Госторгинспекции, действующей в соответствии с Постановлением СНК Союза ССР от 19 октября 1934 г.23
Можно утверждать, что именно вокруг этих направлений деятельности по безкарточному снабжению населения города и была сосредоточена организаторская работа партийных, советских и хозяйственных органов Ленинграда. Из анализа архивных материалов видно, что пристальное внимание уделялось развитию городского транспорта, дорог, газо- и электроснабжения, инфраструктуре снабжения в целом. Весьма злободневными оставались вопрос о хранении многих видов продуктов питания, проблема кадров в сфере городских услуг и др. Следует заметить, что власти города были крайне ограничены в сроках проведения необходимых мер по перестройке системы снабжения Ленинграда, что тщательно контролировалось центром.
Такое положение требовало от ленинградского руководства проведения последовательных мер: во-первых, по усилению органов управления государственной и розничной торговли Ленинграда и, во-вторых, по выработке сбалансированной программы товарооборота, особенно ее конъюнктурной составляющей. Нужно было решать и другие проблемы. Так, например, в какой пропорции развивать местную торгсистему (в том числе и колхозные рынки), если учесть, что возможно было резкое возрастание заработной платы населения города при некоторой стабильности или даже снижении товарооборота и т.п.
Исследование показало, что начиная с января 1935 г. руководству города действительно многое удалось решить в деле организации снабжения его жителей всем необходимым. Это было только местное завоевание. О «существенном улучшении» снабжения населения товарами в масштабе страны писали многие исследователи24. Некоторые из них делали вывод о 1934 -
1936 гг. как самых «сытых»25, другие считали, что именно в этот период произошло «коренное улучшение всего снабжения» в Советской России26. Что касается Ленинграда, то некоторые положения этих выводов не нашли своего подтверждения, а часть из них содержит немало дискуссионных моментов.
Уже на этапе систематизации материала о перестройке системы снабжения Ленинграда с конца 1934 г. становится понятно, что этот процесс носил противоречивый и болезненный характер. Главное заключалось в том, что власти города во время перестройки не только не использовали, но даже и не обсуждали альтернативные варианты улучшения системы снабжения, они пытались абсолютизировать исключительно государственную модель обеспечения населения, ограничивая практику стихийно-рыночного самоснабжения.
В этих условиях уже в конце декабря 1935 г. в Ленинграде на основании Постановления СНК Союза ССР утверждается разветвленная организационная структура государственной торговли. Только по торговле продовольственными товарами в городе создавались: райпище-торги (во всех городских районах) с передачей им всей продуктовой торговой сети бывших райпо, ЗРК и Ленпищеторга; «Ленхлебторг» с районными конторами; «Ленплодовощ»; «Лен-заготконтора»; «Ленфураж» и др.27 В ведение всесоюзных государственных контор НКВТ по розничной продаже промтоваров передавались из состава промтоварной сети 40 магазинов по торговле текстильношвейными, галантерейно-трикотажными и хозяйственными товарами. Кроме этого, принципиальной реорганизации подверглись транспортное, складское, строительное, тарное и подсобное хозяйства28.
Постановлением СНК Союза ССР предусматривалось создание в структуре Ленсовета РК и КД - городского отдела внутренней торговли, основной функцией которого являлось непосредственное руководство всей деятельностью торгов, торговых контор и трестов местного
подчинения, а также осуществление, в соответствии с директивами Ленсовета и НКВТ СССР, контроля и регулирования торговой деятельности всех остальных торгующих систем союзного и республиканского подчинения, находящихся на территории Ленинграда29.
Это был важный шаг в постановке всего дела снабжения населения города необходимыми товарами через сеть государственных торговых учреждений. Как показал анализ архивных дел Ленинградского областного и городского отдела внутренней торговли, а также Лен-горвнуторготдела за 1934-1937 гг., сеть только розничной торговли к весне 1937 г. удвоилась30. Более чем в 2 раза увеличился товарооборот, особенно быстро росло число предприятий общественного питания31.
Товарооборот Ленинграда в 1937 г. составил 8,1 млн руб., в то время как в 1934 г. он едва достигал 4 млн руб.32 При этом нетрудно заметить, как менялась структура товарооборота в сторону усиленного развития его продовольственной части. Позже, в 1937-1938 гг., эта тенденция приобрела еще более устойчивый характер. Так, если продовольственный оборот в 1937 г. достигал 4,3 млн руб.,ав 1938 г.-4,9 млн руб., то промтоварный оборот-соответственно только 2,9 и 3,0 млн руб.33
Наши наблюдения позволяют заключить, что это были не единственные проблемы новой системы снабжения населения Ленинграда. До весны 1937 г. практически по всем ее основным узлам накопилось много нерешенных вопросов, заметно отражающихся на организационной и содержательной сторонах повседневной практики обеспечения горожан необходимыми товарами.
Во-первых, постепенно, начиная с 1936 г., шло отставание товарооборота города от роста покупательских возможностей его жителей. Так, динамика развития товарооборота за 1936-1938 гг., а также выплаченной Госбанком основной заработной платы показывает, что если в 1937 г. при росте товарооборота на 16% заработная плата возросла на 14%, то в 1938 г. это соотношение резко изменилось в сторону отставания товарооборота34. При росте заработной платы на 16%, товарооборот возрос лишь на 10,8%, что являлось показателем неполного удовлетворения покупательских возможностей населения Ленинграда. Поэтому обращение к услугам частника (рынка) становилось объективной необходимостью.
Это можно было объяснить тем, что произведенная продукция на прилавки магазинов в исследуемый период в полном объеме так и не поступала. Плохое обеспечение потребительского рынка в плановой экономике вообще являлось следствием не только низкого уровня развития легкой и пищевой промышленности, но и специфического характера государственной системы снабжения35. Это было целевое распределение товарных фондов. Причем огромная часть продукции шла на так называемое внерыночное потребление: снабжение госучреждений, промышленную переработку, изготовление спецодежды, создание неприкосновенных запасов, обеспечение армии, заключенных и др.
Однако и в создании необходимых товарных запасов для Ленинграда в этот период наблюдалось немало трудностей. Такие фонды формировались без учета конъюнктуры потребительского спроса населения. Особенно наглядно это можно увидеть на примерах использования фондов по мясу и муке в 1 полугодии 1936 г. В соответствии с директивными указаниями запасы по ним были заложены в объеме 17,5 тыс. т мяса и 249 тыс. т муки36. В то же время ассортимент этих продуктов не соответствовал возросшим требованиям к их качеству. В течение всего 1 полугодия власти пытались реализовать ленинградцам баранину и пшеничную муку низкого качества вместо говядины средней упитанности и высокосортной муки, которые те требовали в магазинах города37. Таким образом, объемы фондов как бы соответствовали указаниям центрального руководства, а что касается структуры и качества фондируемых продуктов, то это соответствие предлагалось разрешать на местном уровне.
Хотя власти в центре и на местах считали своей огромной заслугой последовательное снижение розничных цен на товары первой необходимости, по-настоящему качественные изделия большинству горожан были недоступны. Анализ архивных материалов позволяет высказать определенные возражения по поводу утверждения некоторых авторов о том, что в годы второй пятилетки в Ленинграде «особенно значительными стали покупки высококачественных, дорогих товаров»3*. Это не совсем так. Несмотря на то, что постановлениями СНК Союза ССР и ЦК ВКП (б) от 25 сентября и НКВТ СССР от 28 сентября 1935 г. специально по Ленинграду снижались розничные цены на хлебобулочные изделия, мясо, жиры и другие продукты, высококачественные их виды все равно были недоступны многим ленинградцам39.
Правительство пыталось «разрулить» ситуацию с остродефицитными товарами (кожаной обувью, шерстяными тканями, бельем и др.). Несмотря на твердо установленные на них цены, в Ленинграде, Москве и ряде других городов зарплата даже высококвалифицированных рабочих, инженеров, школьных учителей все равно не позволяла без заметного напряжения покупать их. Так, например, при фиксированной цене женских кожаных ботинок в 40 руб., месячная заработная плата городского учителя едва превышала 90 руб.40 Не мог себе позволить купить кожаные ботинки за 50 руб. и рядовой сотрудник милиции, заработок которого составлял около 150 руб.41 В начале 1938 г., когда общий фонд заработной платы только рабочих и служащих Ленинграда составлял почти 7 млн руб. (по сравнению с 1933 г. в 3 млн руб.), напротив, стал ощущаться дефицит высококачественных, ранее недоступных товаров42. Большинство горожан тогда вновь обратились к услугам спекулятивного рынка, к варианту самоснабжения.
Во-вторых, заметное место в комплексе вновь возникших проблем городского снабжения стали занимать вопросы деятельности предприятий общественного питания, государственных магазинов и колхозных рынков. Следует подчеркнуть, что расширению сети розничной торговли в городе в исследуемый период власти уделяли пристальное внимание. Этому во многом способствовали прямые обращения различных групп населения к властям города с требованиями улучшить снабжение, питание, благоустройство, культуру обслуживания и т.п. Наиболее часто такие вопросы поднимали рабочие и граждане из числа неработающих.
Так, требования рабочих многих предприятий города к своей администрации о расширении сети буфетов и закусочных при заводах и фабриках в начале 1936 г. способствовали заметному их росту. Если в январе 1935 г. в системе Ленгоснарпита насчитывалось 282 буфета, из которых работали только 37, то к августу 1936 г. при предприятиях и учреждениях работали 587 буфетов и 182 закусочные43. В 1935 г. количество общедоступных столовых, кафе, буфетов и закусочных города увеличилось с 48 до 281. К середине 1936 г. в Ленинграде уже было 323 предприятия общественного питания (столовые, рестораны, буфеты, пивные, закусочные и т.п.), открытых вне учреждений и промышленных предприятий44.
Анализ наказов избирателей депутатам Ленсовета XIV созыва, предпринятый авторами, позволяет заключить, что именно многочисленные обращения, главным образом рабочих и работниц, а не иждивенцев, пенсионеров, учащейся молодежи и интеллигенции города, учитывались в первую очередь местными властями при решении проблем снабжения населения.
Нельзя сказать, что городские партийно-советские и хозяйственные структуры власти не понимали проблемы и бездействовали. Попытки устранить эти и другие диспропорции предпринимались ими все эти годы. Так, по инициативе Ленсовета в конце октября 1936 г. вся торговая сеть ликвидированных ОРСов промышленности была перераспределена между торговыми организациями города. Только 9 районам Ленинграда было передано 176 магазинов и 72 стационарных ларя. Всего же городу переподчинились 214 магазинов и 77 стационарных ларей бывших ОРСов45. Ленгоснарпит в свою очередь обязался в этом же году открыть 40 образцовых столовых и 3 магазина кулинарных изделий46.
Вместе с этим руководству на местах не удалось ликвидировать один из пороков всей системы планового общественного питания, который весьма болезненно напомнил о себе уже в конце 1936 - начале 1937 г. Речь идет о медлительности и даже прямом игнорировании предприятиями общественного питания Ленинграда многочисленных просьб, обращений, заявлений и жалоб граждан к ассортименту выпускаемых ими блюд, качеству пищи, культуре обслуживания и т.п. Крупный исследователь этой проблемы Г.А. Дихтяр пришел к выводу, что именно эта неразворотливость на местах резко сократила выпуск продукции47. Ее попросту перестали брать.
Во второй половине 30-х годов, как и раньше, важную роль в снабжении населения продолжал играть рынок. По подсчетам Е.Осокиной, в начале 30-х годов рабочий покупал на рынке около 80% мяса, 70% сыра, 60% рыбы и т.д., несмотря на централизованное снабжение48. Когда в 1 половине 1935 г. цены государственной и кооперативной торговли выросли на 52,5 %, а на рынке они снизились на 23,3%, выбор населения был очевиден. Таким образом, крайне неадекватное государственное снабжение делало развитие частной инициативы на потребительском рынке не только жизненно необходимым, но и объективно неизбежным.
Отмена карточной системы практически не изменила существующую схему спецснаб-жения в Ленинграде. Так, в литерных столовых при Смольном, «Красная Звезда» и других по-прежнему по высшему разряду обслуживался руководящий состав партийного и советского аппарата. Нормы питания в них на одного человека в месяц составляли: 6 - 7,5 кг мяса, 7,5 кг рыбы, 700 г сливочного масла, 5 яиц. На ужин выдавался сухой паек из расчета: 2 кг масла, 1,5 кг сыра, 20 - 30 яиц в месяц49. В спецпаек руководящего состава «Балтийского завода» входило: 2 кг масла, 2 кг сахара, 3 кг сельдей, 2 кг шпика, 2 кг сыра, 5 банок шпрот, 6 кг мяса, 2 кг ветчины, 2 кг колбасы, 3 кг печенья, 3 кг конфет, мыло, чай и т.п. В середине 1935 г. для спецпайков была сделана даже переоценка: с 8 до 3 руб. за 1 кг сыра, с 5 до 3 руб. за 1 кг конфет и с 14 до 8 руб. за 1 кг шпика.50
Следует заметить, что число желающих стать клиентом этих столовых и спецраспреде-лителей постоянно росло. Среди них было немало чиновников районного звена, различных снабженческих структур, которые по долгу своей службы обязаны были на местах улучшать систему снабжения, организовывать эффективную государственную торговлю, осуществлять результативный контроль за выполнением директивных указаний и т.п. Поэтому одной из серьезных проблем в деле снабжения Ленинграда во второй половине 30-х годов оставалось устранение причин неорганизованности, бесконтрольности и даже преступных проявлений со стороны как ответственных за обеспечение населения лиц, так и простых граждан.
Действительно, как показало исследование, неорганизованность, преступное попустительство со стороны местных властей усугубляли обстановку с обеспечением населения всем необходимым. Так, только весной 1936 г. на сырьевой базе Ленхлоппрома под дождем полностью пропало 10,5 тыс. тюков хлопка, а в городских мясокомбинатах и магазинах испортились тысячи тонн мяса, рыбы, масла и табака51. И это несмотря на рапорта чиновников из Ленгос-нарпита о полной обеспеченности его подразделений холодильными установками52. В июле этого же года в городскую канализацию было выброшено свыше 70 т соленых помидоров и вывезено на свалку более 60 т тушек гусей с окислившимся жиром53.
Из архивных материалов видно, что население города с некоторой легкостью квалифицировало эти и тому подобные эпизоды как вредительство, требуя от властей принятия суровых мер54. Безусловно, отсутствие общего.порядка в снабжении города порождало и уголовные преступления. Только в системе ОРСов НКТП СССР, действующих в Ленинграде, было похищено и растрачено за три первых месяца 1935 г. свыше 202 тыс. руб.55 Не отставала от ОРСов и система Потребкооперации города, растраты которой за весь 1936 г. составили около 11 млн руб56.
Госторгинспекция при НКВТ СССР по Ленинграду предпринимала некоторые попытки к наведению порядка и организованности в снабженческой отрасли города. Но, как нетрудно заметить из статотчетов аппарата уполномоченного этой Госторгинспекции за 1936 — 1937 гг., результативность их была невысока. Почти в 1/4 обследуемых точек госторговой сети города были обнаружены серьезные нарушения, а в предприятиях общественного питания их число превысило 62,7%, однако лишь 51 дело было передано в органы прокуратуры и только 9 дел - в судебные инстанции.
Повсеместные требования навести порядок в городской торговой сети и предприятиях общественного питания заставили СНК Союза ССР и ЦК ВКП(б) в июле 1936 г. принять постановление «О мероприятиях по борьбе со спекуляцией промышленными товарами и очередями в магазинах», в котором органам НКВД, суда и прокуратуры на местах вменялась организация не только показательных судебных процессов над спекулянтами и нарушителями правил советской торговли, но и выселение в административном порядке из Ленинграда до 5 тыс. чел., дезорганизующих государственную торговлю57. В конце 1936 - начале 1937 г. НКЮ РСФСР специально проконтролировал выполнение этого постановления органами юстиции города, указав им на серьезные отступления от требований СНК СССР, ЦК ВКП(б) и Президиума Верховного суда РСФСР от 8 августа 1936 г.58
Эти меры вынудили руководство Ленгоротдела внутренней торговли признать в июне
1937 г., что «в торговле имеются преступные явления.. .»59. Анализ некоторых уголовных дел позволяет предположить, что руководители снабженческих структур города, очевидно, уже предвидели в конце 1936 - начале 1937 г. признаки приближающегося товарного и продовольственного кризиса 1939 - 1940 гг. В сущности, это нетрудно было заметить, зная, по какой напряженной схеме работала вся городская система снабжения, в которой всегда чего-то не хватало и которая существовала как бы сама по себе.
Совсем по-другому выстраивались отношения между нелегальным рынком и потребителями в лице горожан в исследуемые годы. Даже в период относительного благополучия жители «добирали» недостающие товары на рынке у частника, рассматривая это или как резервный анклав для своего выживания, или как реальную альтернативу госснабжению.
Сопоставление различных по своему содержанию архивных материалов позволяет сделать вывод, что при неспособности государственных структур обеспечить население города необходимыми товарами после отмены карточной системы ленинградцам самим приходилось заботиться о себе. Местом приобретения вещей и продуктов был не столько гак называемый «колхозный» рынок, сколько разного рода «толкучки», «барахолки», квартиры перекупщиков, складские помещения, ломбарды, комиссионные лавки, магазины и др.
Ассортимент предлагаемых товаров в основном отвечал потребительским запросам горожан. Так, например, при аресте гражданина П., инвалида, имеющего разрешение на кустарное производство конной сбруи и седел, в конце 1936 г., в ленинградской квартире были обнаружены: мануфактура (188 м), обувь разная (62 пары галош, 10 пар кожаной муж. и жен. и др.), 15 кг подковных гвоздей, выделанные меховые изделия, 2 мужских шерстяных костюма, 80 кг сахара, охотничьи патроны, нитки разных сортов, хромовая кожа (20 м), красящие порошки и др.60 Анализ уголовных дел на задержанных в Ленинграде в начале 1937 г. также показал, что легальное экономическое пространство, которое власти в центре и на местах предоставили кустарям для предпринимательства, было слишком узким и явно недостаточным для насыщения потребительского рынка товарами. Заявки, как и клиенты, увеличивались постоянно. Искали и приобретали практически все, чем был окружен быт человека: от патефонных игл - до дорогой мебели, от соли и спичек - до каракулевых воротников и др.
Раз сфера легального частного дела была узка и недостаточна для насыщения рынка товарами, то предпринимательская инициатива развивалась в нелегальных, запрещенных зако-
ном формах61. Хотели этого власти или нет, но востребованное населением нелегальное предпринимательство тоже искало наиболее безопасные формы своего существования, прикрываясь колхозными справками, патентами кустарей и артелей инвалидов, вывесками общественных и государственных организаций и т.п. «Частники» скрывались не только под маской кустарей, но и государственных служащих. Продавцы в ларьках, столовых, буфетах, палатках вместе с государственным товаром продавали «свой». Это мог быть и товар собственного производства, и купленный у кооператоров, в магазинах и на складах. Свой товар не регистрировался в документах, и наценки на него доходили до 100%62.
Исследование показало, что главной фигурой на черном рынке Ленинграда во второй половине 30-х годов был все же не производитель (кустарь, кооператор, единоличник и т.п.), а перекупщик-спекулянт. При этом некоторые авторы попытались представить спекуляцию как наиболее распространенную форму частного предпринимательства63 на том лишь основании, что, дескать, в эти годы господствовала исключительно уголовно-процессуальная трактовка этого явления, искажающая суть самого процесса.
Основываясь на обширном материале архивных уголовных дел, а также служебной переписке прокурорских и судебных органов в Ленинграде, мы не нашли убедительных аргументов в развитие этого тезиса. Нам понятно, что в советской уголовно-процессульной теории и практике в 30-е годы имелись четкие представления о спекуляции как преступном явлении. «Процветающие перепродажи», о которых пишет Е. Осокина, на самом деле всегда осуществлялись с целью извлечения прибыли, а значит, подпадали под признаки спекуляции. Ведь было ясно и другое: что ни о каком производительном труде перекупщика-спекулянта речи быть не могло, стимулом для его активной деятельности выступали не забота о народном благе, а денежные доходы (иногда от 200 до 1000 руб. в день).
«Частной предпринимательской деятельностью» - считай спекуляцией в Ленинграде в исследуемые годы, как и в Советской России, - занималось огромное число граждан. Это заключение было сделано СНК Союза ССР и ЦК ВКП(б) 19 июля 1936 г.
Масштабы спекуляции в эти годы были действительно велики. Спекуляция, с одной стороны, сопровождала все формы торговли и являлась огромным каналом, через который государственные товарные фонды из легальной сферы экономики перетекали на черный рынок, ею, как видно из тех же уголовных дел, занимались различные группы населения Ленинграда, в основном те, чьи доходы были чрезвычайно малы. С другой стороны, спекуляция как один из источников самообеспечения выступала в исследуемый период одним из надежных способов выживания горожан. В этот вид запрещенной деятельности граждане вовлекались в зависимости от общей обстановки со снабжением, конъюнктуры товаров на рынке и реальных денежных средств. Ограничения репрессивного характера (массовые облавы, показательные судебные процессы, расстрелы) мало действовали на внутреннюю динамику черного рынка.
Напротив, именно эти действия властей ускорили, начиная с конца 1934 г., процесс «профессионализации» спекулятивной деятельности. К началу 1937 г. органам милиции, суда и прокуратуры города пришлось столкнуться с организованными видами спекуляции, в которых тесно переплелись криминальный опыт одних с хозяйственно-финансовыми возможностями других. Предстояла серьезная работа. В этой обстановке на местах все чаще предлагалось, с одной стороны, вновь вернуться к жесткой распределительной политике (карточная система) и с другой - обрушить всю репрессивную мощь государства не на это явление, а на его непосредственных участников. К весне 1937 г., посл'е создания в составе ГУРКМ НКВД СССР Отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией (ОБХСС), а также аналогичных аппаратов в местных УНКВД64, стало понятно, какое направление борьбы со спекуляцией избрали власти на ближайшую перспективу.
Таким образом, несмотря на заметные усилия партийно-советских и хозяйственно-ад-
министративных органов Ленинграда по обеспечению его населения всем необходимым, после отмены карточной системы так и не удалось избежать проблем поддержания снабжения на достаточном уровне, спровоцировавших впоследствии устойчивую практику «организованной спекуляции» большим числом горожан.
Summary
The article is devoted to one of the debatable problems of home history, expressing the specific character of the activities of Leningrad authorities to provide the population of the city with necessary foods and goods and curb the experience of spontaneous self-supplying.
1 Молотов B.M. Об отмене карточной системы по хлебу. Доклад на пленуме ЦК ВКП (б) 25 ноября 1934 г. М., 1934. С.15.
2 Осокина Е.А. Легенда о мешке с хлебом: кризис снабжения 1936/37 года //Отечественная история. 1998. №2. С.94.
3 Отмена карточной системы на хлеб, муку и крупу и задачи органов юстиции // Советская юстиция. 1935. №1. С.2.
4 Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград: Энциклопедический справочник. М., 1992. С.418.
5 ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп.З. Д.8. Л.88, 90.
6 Нормы и ценности повседневной жизни: Становление социалистического образа жизни в России, 1920 -1930-е годы.’СПб., 2000. С.7.
7 Lesley R. Another kind of fear: The Kirov murder and the end of bread rationing in Leningrad // Slavic Review. 1997. Vol.56. N 3.
* Микоян А.И. Так было. Размышления о минувшем. М. 1999.
9 Осокина Е. Частное предпринимательство в период наступления экономики дефицита (на примере потребительского рынка предвоенных пятилеток) // Нормы и ценности повседневной жизни... С.222.
10 Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город / Пер. с англ. М., 2001. С.57.
11 Осокина Е. Частное предпринимательство в период наступления экономики дефицита ... С.225.
12 Барнз Р. Общественная психология в США и СССР 20 - 30-х годов в свете теории потребления // Вопросы истории. 1995. №2. С. 174.
13 Фицпатрик Ш. Указ. соч. С.52. V
14 Иванов В.А. Хозяйственно-экономическая ситуация на Северо-Западе России во II пол. 20-х гг.: проблемы борьбы с контрабандой / Учен. зап. С.-Петерб. им. В.Б. Бобкова филиала РТА. СПб., 1996. С.67.
15 Костин В.И. Охрана социалистической собственности и борьба со спекуляцией накануне и в годы Великой Отечественной войны. Лекция. Горький, 1984. С. 13.
16 Протокол заседания президиума Ленинградского совета РК и КД XIV созыва 26 октября 1936 г. №43. Л., 1936. С. 12,13.
17 ЛОГАВ. Ф.Р-3824. Оп.З. Д.4. Л. 126, 127, 224, 224а, 225.
18 Девис Р.У., Хлевнюк О.В. Отмена карточной системы в СССР в 1934 - 1935 годы // Отечественная история. 1999. № 5. С. 105.
19 ЛОГАВ. Ф. Р-3824. Оп.З. Д. 4. Л. 9
20 Молотов В.М. Указ. соч. С. 15.
21 ЛОГАВ. Ф. Р-3824. Оп.З. Д. 4. Л. 9.
22 Там же. Л. 14.
23 Социалистическая законность. 1934. № 53. Ст.412.
14 Девис Р.У., Хлевнюк О.В. Указ. соч. С. 105.
25 Осокина Е.А. Легенда о мешке с хлебом... С.93.
26 Дихтяр Г.А. Советская торговля в период построения социализма. М., 1961. С.382.
27 Красная газета. 1936. 10 января.
28 Там же.
29 Концентрацию таких властных полномочий в ведении Отдела можно было объяснить еще и тем, что уже к 1936 г. в Ленинграде на долю производства, средств производства приходилось 63,3% всей продукции ленинградской промышленности, поэтому требовалось немало сил в изменении ситуации.
39 ЦГА СПб. Ф.960. Оп.5. Д. 597, 631, 632; Ф.7384; Оп.4. Д. 9,17; ЛОГАВ. Ф. Р-3552. Оп.2. Д.64, 66.
31 Ленинград в цифрах. Л.,1935.С.119, 124; Ленинградская область в цифрах от IV к V Чрезвычайному съезду. Л., 1936. С.29; ЛОГАВ. Ф. Р-3552. Оп.2. Д. 66. Л. 1.
32 Ленинград в цифрах... С. 124,125.
33 ЛОГАВ.Ф. Р-3552.0П.2. Д.66. Л.2,3.
34 Там же. Л.8.
35 Осокина Е. Частное предпринимательство в период экономики дефицита С.224.
36 ЦГА СПб. Ф. 960. Оп. 6. Д 597. Л. 10,11,17.
37 Там же. Л. 10.
38 Очерки истории Ленинграда. Т.4. Период Великой Октябрьской социалистической революции и построения социализма в СССР 1917 - 1941 гг. Л., 1964. С.375.
39 Фицпатрик Ш. Указ. соч. С.73; ЦГА СПб. Ф.960. Оп. 6. Д. 631. Л. 28, 39, 42.
40 Иванов В.А., Егоров А.М. Псковские пограничные районы в 1920 - 30-е годы: исторические уроки развития // Учен. зап. С.-Петерб. им. В.Б.Бобкова филиала РТА. СПб., 1998. №5
4|Когда в начале 1939 г. решением правительства были удвоены базовые государственные цены на многие промышленные товары первой необходимости, Ленинградское УНКВД впервые за все десятилетия отмечало самое многочисленное проявление недовольства среди городского населения этими мерами властей и что «верхушка равнодушна к мучениям граждан, а Молотов, обещавший, что цены больше не вырастут, обманул народ» (ЦГАИПД СПб.Ф.24. Оп. 2в. Д. 3553. Л. 62,223,224).
42 Очерки истории Ленинграда. Т.4... С.374.
43 Бюллетень о выполнении Ленинградским советом РК и КД XIV созыва наказа избирателей и дополнений к наказу № 7. Общественное питание, пищевая промышленность, благоустройство (наружное освещение, озеленение города. Эксплуатация садов и парков культуры и отдыха, очистка). Л. 1936. С.5.
44 Там же. С.3,6.
45 Протокол.заседания президиума Ленинградского совета РК и КД XIV созыва № 44 от 31 октября 1936 г. Л., 1936. С.13,14.
46 Красная газета. 1936. 6 янв.
47 Дихтяр Г.А. Указ. соч. С.410.
48 Осокина Е.А. Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения. 1928 - 1935 гг. М., 1993. С.40, 41.
49 За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941 гг. М., 1997. С. 111.
50 Иванов В., Кокуев С. Репрессивная рецептура НКВД: Дело Краузе // Санкт-Петерб. криминальный вестник. 1996. №46. С.6
51 ЦГА СПб. Ф.960. Оп.З. Д.1.Л.21.
52 Всего в Ленинграде на январь 1936 г. на предприятиях Ленгоснарпита имелось 8 компрессорных холодильных установок, 58 льдосоляных резервуаров, 103 канадских ледника, 303 простых ледника, 74 льдохранилища, 1109 шкафов и баков-ледников, 10 столов-ледников и 2 ледогенератора. (Бюллетень о выполнении Ленинградским советом РК и КД XIV созыва наказа избирателей и дополнений к наказу... С. 12).
53 Иванов В., Кокуев С. Указ. соч. С.6.
54 ЦГА СПб. Ф. 960.0П.5. Д. 632. Л. 19
55 ЦГАИПД СПб. Ф.24. Оп. 2в. Д. 1194. Л. 73.
56 Там же. Л.74,75,77
57 Там же. Ф.7384. Оп.4. Д.9. Л.88.
58 О судебной практике народных судов и областного суда Ленинградской области за IV кв. 1936 г. и I кв. 1937 г. по делам о спекуляции // Советская юстиция. 1937. №4. С.55,56.
59 ЦГА СПб. Ф.960. Оп.7. Д. 464. Л. 14.
60 ЛОГАВ. Ф.Р-3824. Оп.З. Д.7. Л. 2, 2об.,3.
61 Осокина Е. Частное предпринимательство в период экономики дефицита С.225 - 226.
62 Там же. С.231
63 Kotkin St. Magnetic mountain: Stalinism as a civilization. Berkeley, 1995; HesslerJ. A Postnar Perestroika? Toward a history of private Enterprise in the USSR//Slavic Review. Fall 1998. Vol.57, №3; Осокина E. Частное предпринимательство в период экономики дефицита С.233, 234.
64 История советской милиции: В 2 т. Т.2. Советская милиция в период социализма (1936-1977 гг.). М., 1977. С. 17.
Статья поступила в редакцию 27 мая 2004 г.
