CC BY
234
УДК 343.14:1
К ВОПРОСУ О СУЩНОСТИ ДОКАЗЫВАНИЯ КАК ВИДА ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ
© Наталья Васильевна ПАЛЬЧИКОВА
Воронежский институт Федеральной службы исполнения наказаний России, г. Воронеж, Российская Федерация, преподаватель, e-mail: [email protected]
Автор исследует такие дефиниции, как «доказывание» и «уголовно-процессуальное познание». В итоге приходит к выводу о том, что уголовно-процессуальное познание не должно противопоставляться доказыванию, поскольку приведенные дефиниции тождественны по содержанию. С гносеологической точки зрения доказывание представляет собой познание обстоятельств уголовного дела, осуществляемое уполномоченными субъектами в определенной уголовно-процессуальным законом форме.
Ключевые слова: социальное познание; уголовно-процессуальное познание; юридическое познание; доказывание; уголовно-процессуальная форма.
Проблемы сущности уголовно-процессуального познания, его философской и юридической природы уже не одно десятилетие не теряют своей актуальности и относятся к числу наиболее обсуждаемых в доктрине уголовного процесса. Подобный интерес вызван, на наш взгляд, тем, что за пределами доказательственной деятельности невозможна реализация ни одной из уголовнопроцессуальных функций, а соответственно, и достижение целей уголовного судопроизводства - защиты прав и законных интересов потерпевших и ограждения личности от незаконного привлечения к уголовной ответственности, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ). В современных условиях обновление норм в процессуальном познании и доказывании вообще и в уголовно-процессуальном познании в частности неизбежно ввиду мощного развития информационных технологий, реформирования деятельности органов уголовной юстиции, построения уголовного процесса на началах состязательности.
Полагаем, что исследование сущности доказывания должно осуществляться с учетом его гносеологических основ, поскольку, независимо от его соотношения с состязательной формой судопроизводства, оно представляет собой разновидность познания человеком реальной действительности. Доказывание осуществляется в соответствии с общими закономерностями, присущими познавательной деятельности во всех областях теории и практики, поскольку его методологической основой является именно гносеология. Вскрытые теорией познания законы от-
ражения объективной действительности в сознании людей имеют всеобщее значение. Они действуют во всех областях познавательной деятельности и применимы как к познанию общих закономерностей развития природы и общества, так и к познанию любых частных закономерностей, в т. ч. и в сфере уголовно-процессуального доказывания [1, с. 5].
Понятие «доказывание», как уже было отмечено, органически связано с его философской основой - познанием, под которым принято понимать такое взаимодействие объекта и субъекта, результатом которого является новое знание о мире. Основными формами познания до недавнего времени было принято считать научное, основанное на рациональном подходе, акцентировании внимания на собственно познавательной, когнитивной стороне постижения мира, и ненаучное, основанное на художественном, философском, религиозном и иных способах восприятия мира [2, с. 6; 3, с. 47]. В этой связи уголовно-процессуальное познание, изучающее такое социально-правовое явление, как преступление, рассматривалось как вид научного познания, что определяло характер и особенности учения и доказательств, и доказывания [4, с. 218; 5, с. 86-90]. Вместе с тем познание как целостный феномен, включающий в себя не только когнитивную, но и практическую составляющую, не может быть сведено к какой-либо одной форме. В научно-философской гносеологии недостаточно абстракций для описания специфики познания социальных явлений, что явилось пред-
посылкой введения в научный оборот термина «социальное познание» как специфического ее раздела, направленного на изучение общественных отношений [6, с. 330]. В специальной литературе принято выделять три основные черты социального познания. Во-первых, объект, к которому относятся социальные отношения, связи между членами социума. Во-вторых, в социальном познании исследуются не только материальные, но и духовные отношения. В этой связи личность исследователя с его жизненным опытом, особенностями мировоззрения, мышления и воображения оказывает существенное влияние на познавательный процесс. В социальном познании имеет место взаимодействие собственно научного исследования с обыденным сознанием (здравым смыслом, внутренним убеждением). В-третьих, к социальному познанию неприменимо требование проверяемости, поскольку точное повторение ситуации невозможно ввиду уникальности социальных явлений [7, с. 17]. Учитывая приведенные особенности социального познания, нельзя не отметить их очевидного сходства с доказыванием в уголовном судопроизводстве. Так, в доказывании преступление как форма девиантного асоциального поведения является составной частью общего объекта социального познания. Личность лица, осуществляющего доказывание в уголовном судопроизводстве, оказывает существенное влияние на его результат, а внутреннее убеждение служит основой принятия любого процессуального решения и является неотъемлемым элементом содержательной стороны принципа свободы оценки доказательств (ст. 17 УПК РФ).
Каждое преступление уникально, следовательно, в уголовно-процессуальном познании невозможна четкая алгоритмизация в исследовательском поведении, что предполагает наличие достаточной свободы усмотрения при выборе конкретных способов и средств достижения цели доказывания. Вместе с тем необходимо учитывать, что у доказывания и социального познания есть различия, обусловленные нормативной урегулиро-ванностью познавательной деятельности в области права. В этой связи мы разделяем точку зрения тех процессуалистов, которые относят доказывание к специфическому виду познания [1, с. 5-8; 8, с. 5-7; 9, с. 5-6]. Имен-
но сложность структуры юридической практики в совокупности с многомерностью юридического процесса, который включает в себя процесс правотворчества и правореали-зации, определяют содержание понятия «юридическое познание». Особенности юридического познания, предопределяющие существование его оригинального содержания, заключаются в следующем: 1) предмет юридического познания - фактические обстоятельства конкретного дела, а не единичные факты либо закономерности развития природы и общества; 2) число фактов, подлежащих познанию, ограничено установлением круга существенных обстоятельств дела, т. е. предметом доказывания; 3) процесс познания ограничен во времени и имеет строго определенную процессуальную форму; 4) субъектами юридического познания являются лишь лица или органы, уполномоченные на соответствующую деятельность законом; 5) юридическое познание подчинено одновременно законам познания, логическим законам мышления и законам, устанавливаемым государством; 6) юридическое познание осуществляется при помощи специфических средств, прямо указанных в законе [10, с. 18].
Думается, что указанные особенности в полной мере применимы к уголовно-процессуальному доказыванию. Во-первых, преступление как объект познания фигурирует в доказывании лишь в тех его проявлениях, которые законом отнесены к предмету доказывания. Полагаем, что утвердившийся в доказательственном праве тезис о том, что в уголовном судопроизводстве объектом познавательной деятельности является событие преступления, совершенное в прошлом, нуждается в некотором уточнении. Признавая приведенное утверждение справедливым, мы соглашаемся с тем фактом, что объект является полностью трансцендентным, непознаваемым. На наш взгляд, за основу определения объекта уголовно-процессуального познания необходимо брать ретроспективный характер соответствующей деятельности, основанный на принципе двойного отражения. Первое отражение является объективным, поскольку возникает в момент совершения преступления между событием и окружающими его явлениями и вещами, в результате чего они приобретают и сохраняют следы прошлого деяния. Объективный ха-
рактер отражения в рассматриваемом случае обусловлен отсутствием его связи с субъектом уголовно-процессуального познания. Второе отражение носит субъективный характер, поскольку субъект доказывания изучает следы преступления и при их помощи мысленно восстанавливает в своем сознании событие прошлого. Оба вида отражения находятся в диалектическом единстве. Соответственно, объектом уголовно-процессуального познания выступает не только само событие преступления, но и материальные объекты, которые отразили его следы [7, с. 17;
11, с. 16-17]. Объект доказывания определен уголовно-процессуальным законом (ст. 73 УПК РФ), и в этом смысле оно уже юридического познания, поскольку последнее включает в себя различные виды доказывания -гражданско-процессуальное, административно-процессуальное, оперативно-розыскное
и т. д., может иметь как процессуальную, так и непроцессуальную форму [12, с. 16].
Во-вторых, круг субъектов, уполномоченных осуществлять доказывание, определен законом (например, ст. 37-41, 85-88 УПК РФ). Данные субъекты вправе познавать обстоятельства, подлежащие доказыванию, при этом их деятельность носит удостоверительный характер. Необходимо отметить, что деятельность всех субъектов доказывания с гносеологической точки зрения является единой познающей системой, поскольку субъект (например, дознаватель или следователь) осуществляет познание не только «для себя», но и для последующих адресатов доказывания (прокурора и суда) [12, с. 23; 13]. С этих позиций уголовно-процессуальное познание направлено в конечном счете на превращение неудостоверенной информации в «истину для всех», а следовательно, имеет удостоверительный характер.
В-третьих, деятельность по установлению обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела, осуществляется в строго установленной законом форме. Процессуальная форма определяет все основные стороны доказывания: его цель, предмет, источники, способы и порядок получения, проверки и оценки информации, сроки, круг субъектов доказывания и т. д. Она служит как для оптимизации процесса познания по уголовному делу, так и для обеспечения соблюдения прав и закон-
ных интересов лиц, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства.
Рассматривая эту особенность доказывания как вида юридического познания, нельзя не затронуть вопрос о соотношении понятий «уголовно-процессуальное познание» и «доказывание». В последние годы появилось немало работ, обосновывающих соотношение этих категорий как общей и частной. В основу разграничения кладутся различные критерии. Так, например, Р.Г. Домбровский делает попытку отделить уголовно-процессуальное познание от доказывания по временному признаку, указывая, что «собирание следователем фактических данных является для него познавательным процессом а не доказыванием... поскольку следователь становится субъектом доказывания лишь тогда, когда результаты познания он излагает в постановлении о прекращении уголовного дела и обвинительном заключении» [14, с. 18]. Думается, в методологическом аспекте приведенная концепция небезупречна, поскольку автор делает попытку развести процессы извлечения знаний и обоснования их истинности, между тем нераздельность этих операций не вызывает сомнений в гносеологии1.
В зависимости от возможности применения к участникам уголовного судопроизводства мер принуждения для решения задач доказывания разграничивает его с уголовнопроцессуальным познанием О.В. Левченко [18]. На несовпадение рассматриваемых дефиниций по объему указывают Н.Н. Пилюгин, Н.А. Громов, Е.Ю. Жога, И.В. Новичков, поясняя, что наряду с доказыванием уголовно-процессуальное познание включает в себя и иные формы познавательной деятельности (например, получение информации из анонимных источников, слухов, сообщений в СМИ, данных, полученных с помощью оперативно-розыскных мероприятий, и т. д.) [19, с. 63; 20, с. 10]. Полагаем, что приведенные аргументы в своей основе имеют некоторую подмену терминов, поскольку в данном случае речь идет об иных видах юридического познания, осуществляемых в связи с производством по уголовному делу, но лежащих за
1 На тот факт, что доказывание есть обосновывающая деятельность мысли и неотъемлемый элемент познания, проникающий в систему практических операций по собиранию и проверке доказательств, неоднократно обращалось внимание в специальной литературе [15, с. 267; 16, с. 174; 17, с. 5].
пределами уголовного процесса. На наш взгляд, они не могут быть отнесены к уголовно-процессуальному познанию ввиду несоответствия требованиям процессуальной формы.
Для аргументации своей позиции считаем необходимым проанализировать структуру юридического познания по уголовному делу с целью вычленения тех его элементов, которые составляют содержание уголовнопроцессуального познания (доказывания). С точки зрения степени познанности юридического факта первым уровнем юридического познания являются знания, полученные конкретным субъектом из источников, не предусмотренных процессуальным или материальным законодательством. Относящиеся к делу знания могут быть получены в виде ориентирующей информации (например, сообщения в СМИ, анонимные сообщения, слухи и т. п.). Этот уровень познания принято обозначать как обыденное знание о юридическом факте [10, с. 20]. Оно не является уголовно-процессуальным, поскольку не соответствует приведенным выше признакам доказывания.
Второй уровень юридического познания составляет непроцессуальная юридическая информация, к которой могут быть, на наш взгляд, отнесены сведения, полученные в результате оперативно-розыскной деятельности. Этот вид познавательной деятельности может предшествовать доказыванию либо осуществляться параллельно с ним, играя вспомогательную роль. Как справедливо отмечает Е. А. Доля, познание в оперативнорозыскной деятельности является самостоятельным видом познания и должно быть строго отграничено от уголовно-процессуального познания, поскольку ему присущи специфические особенности. К числу таковых, помимо уголовно-процессуальной формы, автор относит расширенные возможности использования в оперативно-розыскном доказывании непосредственного чувственного познания обстоятельств и фактов, имеющих значение для данной деятельности [21, с. 12]. В отличие от уголовно-процессуального познания, которое, как уже было отмечено, имеет ретроспективный характер, в оперативно-розыскной деятельности в большей мере осуществляется познание обстоятельств и фактов в том реальном пространстве и времени,
в которых они существуют и развиваются в действительности. Этой особенностью объясняются и большие возможности оперативно-розыскной деятельности по предупреждению и пресечению преступлений по сравнению с аналогичными возможностями уголовно-процессуальной деятельности.
И, наконец, в качестве третьего уровня юридического познания можно обозначить сведения, полученные исключительно в рамках процессуального и материального законодательства. Именно этот уровень есть собственно уголовно-процессуальное познание, когда субъект доказывания оперирует не фактами, а сведениями о них, облеченными в необходимую процессуальную форму. При этом сведения о фактах могут быть известны субъекту доказывания раньше, чем они станут содержанием соответствующего доказательства, т. е. раньше, чем они будут получены и закреплены в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом. В этом случае процесс познания фактов объективной действительности будет происходить по схеме: получение сведений - трансформация сведений в доказательство - выводы о факте [22, с. 16-17].
Таким образом, мы полагаем, что уголовно-процессуальное познание не должно противопоставляться доказыванию, поскольку приведенные дефиниции тождественны по содержанию. С гносеологической точки зрения доказывание представляет собой познание обстоятельств уголовного дела, осуществляемое уполномоченными субъектами в определенной уголовно-процессуальным законом форме.
1. Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. Воронеж, 1995.
2. Кохановский В.П. Философские проблемы социально-гуманитарных наук (формирование, особенности и методология социального познания). Ростов-на-Дону, 2005.
3. Чудинов Э.М. Природа научной истины. М., 1977.
4. Старченко А.А. Логика в судебном доказывании. М., 1958.
5. Хмыров А.А. Основы теории доказывания. Краснодар, 1981.
6. Крапивенский С.Э. Социальная философия. Волгоград, 1996.
7. Горевой Е.Д., Масликова Н.В. К вопросу о соотношении доказывания и уголовно-процессуального познания // Уголовное судопроизводство. 2009. № 1. С. 17.
8. Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М., 2009.
9. Треушников М. К. Судебные доказательства. М., 2004.
10. Боруленков Ю.П. Юридическое познание как фундаментальная категория правоведения // Юридический мир. 2009. № 12.
11. Давлетов А. А. Основы уголовно-процессуального познания. Екатеринбург, 1997.
12. Шейфер С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. М., 2008.
13. Ратинов А.Р. Вопросы познания в судебном доказывании // Советское государство и право. 1964. № 8.
14. Домбровский Р.Г. Логика и теория судебных доказательств. Иркутск, 1982.
15. Ларин А.М. Уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности. М., 1979.
16. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 2.
17. Лупинская П., Воскобитова Л., Рогова С. Доказывание в уголовном процессе // Мировой судья. 2009. № 8.
18. Левченко О.В. Система средств познавательной деятельности в доказывании по уголовным делам и ее совершенствование: автореф. дис. ... канд. юр. наук. Астрахань, 2004.
19. Пилюгин Н.Н. Доказывание на стадии предварительного расследования по УПК РФ: ав-тореф. дис. ... канд. юр. наук. М., 2006.
20. Громов Н.А., Жога Е.Ю., Новичков И.В. Понятие процесса доказывания // Право и политика. 2005. № 2.
21. Доля Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности. М., 2009.
22. Громов Н.А., Пономаренков В.А. Доказательства и доказывание в уголовном процессе. Самара, 1999.
Поступила в редакцию 24.06.2011 г.
UDC 343.14:1
TOWARDS QUESTION OF PROOF ESSENCE AS KIND OF COGNITION ACTIVITY UPON CRIMINAL CASE Natalia Vasilyevna PALCHIKOVA, Voronezh Institute of Federal Penitentiary System of Russia, Voronezh, Russian Federation, Lecturer, e-mail: [email protected]
The author investigates such definitions as “proof’ and “criminal-procedural cognition”. The author comes to the conclusion that criminal-procedural cognition shouldn’t be opposed to the proof because these definitions have the identical content. From the gnoseological point of view the proof is the cognition of the criminal case circumstances carried out by authorized entity in the criminal-procedural defined form.
Key words: social mind; criminal-procedural cognition; law cognition; proof; criminal-procedural form.
