CC BY
1099
Подводя итог сказанному, следует отметить, что, независимо от официального признания судебной практики как источника права, она реально порождает юридические нормы, преодолевая имеющиеся многочисленные недостатки, пробелы или разногласия в законодательстве, создавая самостоятельный канал правотворчества, что является ответной реакцией на возникновение новых общественных отношений, которые со временем официально воплощаются в правовые нормы. Судебная практика придает жизнеспособность нормативным актам своими решениями, а в некоторых случаях дополняет и восполняет недостающие нормы права созданными в процессе этой деятельности судейскими нормами, что позволяет говорить о ней как о важнейшем правовом регуляторе общественных отношений.
1 См.: Корнуков Н.М.Лекции по общей теории права. СПб., 2003. С. 328.
2 См.: Притченко Р.С. Вопросы понимания судебной практики. Одесса, 2008. С. 3.
3 См.: Братусь С.Н., Венгеров А.Б. Понятие, содержание и форма судебной практики. М., 1975. С. 9.
4 См.: Тарановский ВФ. Энциклопедия права. СПб., 2001. С. 560.
5 См.: Соловьев В.Ю. Понятие судебной практики // Законодательство и экономика. 2002. № 12. С. 33.
6 См.: Загайнова С.К. Судебный прецедент: проблемы правоприменения. М., 2002. С. 67.
7 См.: Лебедев В.М. Судебная практика и развитие законодательства // Законодательство России в XXI веке: по материалам научно-практической конференции. М., 2002. С. 42.
8 См.: Петражицкий Л.И. Теория права и государства. СПб., 2000. С. 452.
9 См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 1994. № 13, ст. 1447.
10 См.: Страшун Б.А. Решения Конституционного Суда Российской Федерации как источник права // Избирательное право и избирательный процесс в решениях Конституционного Суда Российской Федерации (1992-1999). М., 2000. С. 111.
11 См.: Радько Т.Н. Теория государства и права. М., 2005. С. 376-377.
12 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2001 г. № 36-О «По жалобе акционерной компании "Алроса" на нарушение конституционных прав и свобод статьей 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР» // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 14, ст. 1430.
13 См.: Вопросы юридической силы решений Конституционного Суда Российской Федерации // Вестник Конституционного Суда РФ. 1997. № 2. С. 20.
О.Г. Сардаева
К ВОПРОСУ О СТАДИЯХ ПРИМЕНЕНИЯ ПРАВА
В представленной статье анализируется точка зрения по вопросу количества и содержания стадий правоприменительной деятельности. Предлагается включить в систему стадий исполнение юридически значимого решения в целях удовлетворения интересов и потребностей адресатов норм права.
Ключевые слова: правоприменение, стадии, системность, фактические обстоятельства, квалификация, решение
O.G. Sardaeva
THE QUESTION OF THE STAGES OF APPLICATION OF LAW
In the represented article author analysis many points of view dealing with the number and content of the stages of law enforcement and proposes to include execution of a legally significant decision in the system of stages to meet the interests and needs of the recipiants of the law.
Keywords: law enforcement, stages, systemacy, factual circumstances, qualification, judicial decision
© Сардаева Оксана Геннадьевна, 2013
Аспирант кафедры теории государства и права (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: o.sardaeva88@mail.ru
Применение права — одна из наиболее значимых форм реализации права. Ее использование происходит, когда возникновение и последующая реализация правоотношений не могут произойти без вмешательства компетентного властного органа. Повышенная значимость складывающихся ситуаций требует особого внимания к количеству, последовательности и содержанию стадий данного процесса. Между тем данная проблема не получила однозначного разрешения в литературе.
Прежде всего представляется необходимым определиться с самим понятием «стадия правоприменения». Для этого целесообразно обозначить следующие критерии выделения стадий правоприменительного процесса:
1) относительно обособленные комплексы юридически значимых действий;
2) комплексы юридически значимых действий выполняются специальными, уполномоченными на то субъектами;
3) уполномоченные субъекты призваны решить этапные задачи правоприменительной деятельности;
4) юридически значимые действия должны обладать последовательной направленностью;
5) вся правоприменительная деятельность должна быть направлена на достижение общей цели (в данном ключе — это обеспечение надлежащей реализации правовых норм по урегулированию спорной фактической ситуации).
Суммарно и логически вышеуказанные критерии облекаются в форму следующего определения: «Стадии правоприменения — это относительно обособленные комплексы правоприменительных действий, последовательно направленные на взаимообусловленное достижение целей, связанных с обеспечением надлежащей реализации юридической нормы по урегулированию проблемной жизненной ситуации»1.
Дискуссия возникает также по поводу определения количества стадий, их единообразного наименования и выделения сущностного содержания, которые, безусловно, дифференцируются в зависимости от принадлежности к мнению того или иного автора или группы таковых.
В научно-исследовательской литературе традиционно выделяется от 3 до 8 стадий. Например, Ю.Г. Ткаченко считает, что «правоприменительный процесс делится на следующие стадии: а) анализ фактических обстоятельств дела; б) выбор нормы и удостоверение правильности ее текста; в) уяснение смысла и содержания юридической нормы; г) разъяснение юридической нормы компетентными органами, если после уяснения нормы ее смысл требует специального раскрытия; д) принятие решения»2.
Ф.В. Тарановский основной упор делает на юридическую сторону, фактическая основа дела не подвергается столь пристальному вниманию. К первой стадии, называя ее критикой закона, он относит установление действующих правоположений, деятельность юристов, направленную на писаное право. Вторая стадия применения права — толкование закона, «то есть выяснение его содержания» и завершается правоприменительный процесс субъективизацией, т. е. построением на основании объективной юридической нормы субъективного юридического отношения3.
А.Б. Венгеров выделяет 6 стадий правоприменительного процесса:
1) исследование фактических обстоятельств дела, сложившейся социальной ситуации, способов поведения. Что произошло, что требует вмешательства правоприменителя — вот основные вопросы, возникающие на данной стадии;
2) выбор нормы права, т. н. правовая квалификация действий адресата правоприменения. А.Б. Венгеров называет эту стадию сердцевиной правоприменительного процесса, ведь именно в ее рамках определяется, является ли поведение адресата правоприменения правомерным или противоправным, а если противоправным, то конкретно в чем;
3) анализ текста нормы права, осуществление формально-догматического подхода к норме права с целью определения, ошибся ли правоприменитель с квалификацией, выбором нормы права, с целью проверки подлинности текста нормы права, проверки ее на законность появления, на действие во времени, в пространстве и по кругу лиц;
4) толкование нормы права, уяснение ее смысла. Эта стадия весьма многогранна и значима;
5) вынесение решения компетентным органом, должностным лицом. На этой стадии осуществляет свои полномочия правоприменитель — суд, руководитель предприятия, прокурор, автоинспектор ГАИ (в настоящее время — ГИБДД. — СО) и т. д.;
6) процедура доведения содержания решения до сведения адресата правоприменения, заинтересованных лиц и организаций (опубликование, рассылка и т. д.)4.
Можно заметить, что А.Б. Венгеров более детально подходит к выделению стадий, хотя, безусловно, правоприменительный процесс — это единый процесс, и обозначить стадии возможно только чисто логически.
Заслуживает отдельного внимания и точка зрения М.Ю. Осипова. Занимаясь проблематикой разграничения и сопоставления таких категорий, как правопри-а менение, реализация права и правовое регулирование, он предлагает начинать ? правоприменительный процесс со стадии возбуждения юридического дела, кон-£ кретизируя, что субъекты права, осознав правовую проблему, которая требует решения, обращаются в правоприменительный орган с заявлением, требованием I или иными документами, содержащими повод и основание для возбуждения
1 юридического дела. Вторую стадию М.Ю. Осипов сводит к осуществлению рас-
го
| смотрения и разрешения дела по существу. Содержание данной стадии складыва-
| ется из элементов, которые аналогичны стадиям правоприменения, выделяемым
| Н.Н. Вопленко, т. е.: а) установление фактических обстоятельств дела; б) выбор
2 и анализ нормы, подлежащей применению в конкретном деле; в) вынесение ° решения по делу5. Третья стадия процесса правоприменения состоит в том, что « происходит пересмотр уже вынесенного решения по делу. Автор называет дан-| ную стадию факультативной, т. к. не всякое юридическое дело проходит через I нее. Ведь главной задачей стадии является проверка наличия или отсутствия 1 оснований для пересмотра вынесенного решения, а к числу таких оснований
0
° можно отнести следующие: неправильное определение юридически значимых
(Го
¿5 обстоятельств; неверное определение нормы материального права, подлежащей
1 применению в данном деле; нарушения норм процессуального права, которые | препятствовали вынесению законного, обоснованного и справедливого решения.
На четвертой стадии происходит исполнение вынесенного правоприменительным органом решения, его фактическая реализация6.
Заметим, однако, что правоприменительная деятельность необходима не только тогда, когда совершено правонарушение и необходимо определить соответствующую меру юридического взыскания правонарушителю, но в иных, 54 правомерных случаях (например, когда предусмотренные юридические права
и обязанности не могут возникнуть или реализоваться у конкретных лиц без государственно-властного вмешательства). В связи с этим правоприменение не может проходить через всю предложенную градацию стадий.
Традиционной принято считать трёхступенчатую систему стадий: 1) установление фактических обстоятельств дела; 2) выбор и анализ юридической нормы; 3) вынесение и документальное оформление решения7.
С подобным утверждением солидарен В.В. Лазарев, который аргументирует это тем, что «приведенная классификация соответствует пониманию процесса применения права как решения известного силлогизма. Вначале устанавливаются малая и большая посылки, а затем происходит подведение первой под вторую. Было бы неверным сводить правоприменительную деятельность лишь к вынесению решения. Вынесение правоприменительного акта настолько тесно связано с предшествующими действиями, что разорвать их невозможно: это нацеливает на произвольные решения»8.
На наш взгляд, наиболее распространенную трехзвенную систему стадий правоприменительной деятельности необходимо дополнить еще одной, не менее значимой стадией — исполнение принятого юридически значимого решения. Казалось бы, на эту стадию акцентировали свое внимание некоторые исследователи9, но обоснование у них не связано с телеологическим толкованием закона, с целью принятия и дальнейшей реализации самого нормативно-правового акта; также исполнение решения у них не является окончательной стадией правоприменительной деятельности, оно пролонгируется пересмотром вынесенного решения в иных инстанциях и т. д. Суть состоит в том, что сам процесс правоприменения, особенно квалификацию деяния, теснейшим образом связывают ш только с нормой права, что искажает суть возникшей проблемы. Ведь правопри- н менение осуществляется не ради самого применения права, а ради разрешения С
а
возникшей проблемной ситуации, ради удовлетворения потребностей и интересов т
о
ее участников. Кроме того, широко известна тенденция динамичного развития к
о
общественных отношений, и законодатель чисто практически не успевает при- О' нять правовое предписание, регулирующее новые жизненные обстоятельства, | попавшие в сферу права. Соответственно, имея пробел в праве и спорную фак- в тическую ситуацию, мы будем говорить о том, что проведение юридической нн
о
квалификации невозможно? Можно ли признать временное «бессилие» законо- Ю дателя, отстающего от жизненных реалий? Обыватели, правоприменители, иные и субъекты права, привыкшие соотносить обстоятельства, имеющие юридическое с
к
значение, с тем содержанием, которое непосредственно завуалировано в диспо- а зиции правовой нормы, каким образом будут способны разрешить ситуацию, Л если нормы-то как раз и нет? И
В этой связи выделяем несколько весомых аспектов, необходимость суще- • ствования и указания на которые, имеет как теоретическое, так и, безусловно, 29 практическое значение. Во-первых, актуальным остается предложение о дополнении правоприменительной деятельности стадией исполнения принятого к решения. Правоприменение не может завершаться лишь вынесением последнего, ибо цель нормативно-правового акта не будет достигнута. Ситуации, когда решения не исполняются в дальнейшем, не настолько редки. А вот при обращении к телеологическому толкованию оставить без внимания самих адресатов норм права недопустимо. Ведь именно в результате исполнения юридически значимого решения субъекты смогут удовлетворить свои потребности и интересы. Особенно 55
это важно для субъектов, осуществляющих всякое не запрещенное правом, т. е. правомерное поведение. Иначе дух и буква закона перейдут на параллельные прямые, оставив между собой лишь теоретически и практически не заполненное правом пространство, изобилующее конфликтными ситуациями. Именно поэтому процесс правоприменения должен логически завершаться таким образом, чтобы не вызывать и толики сомнения о правосудности вынесенного решения, его гуманности, разумности и справедливости в процессе его исполнения и учета потребностей и интересов субъектов права.
Во-вторых, возвращаясь к не урегулированным правом фактическим обстоятельствам, принято апеллировать к тому положению, что для рассмотрения и качественного разрешения дела непосредственно будут важны лишь обстоятельства, имеющие юридическое значение. Дублируя возможность существования ситуации отсутствия нормы права, какую выборку мы сможем сделать из имеющихся фактических данных? Как сможем достоверно определить юридическую значимость тех или иных фактов? Или логичным представляется процесс выявления расширенного круга фактических обстоятельств за счет того, будут они иметь юридическое значение или нет? Ведь независимо от модификаций имеющихся общественных отношений, содержание которых может как сужаться, так и расширяться, от появления новых, еще не регламентированных законодателем казусов, находящихся в сфере правового облекания, должно быть правовое регулирование сложившихся жизненных ситуаций, не брошенных в правовой вакуум. В данном случае мы можем апеллировать лишь к фундаментальным началам права, т. е. принципам права, способным служить а направляющим ориентиром для высокопробного, с точки зрения права, регули-? рования фактической основы дела. Как справедливо отмечает К.С. Захарова, а. «система принципов права в общем виде может быть охарактеризована как суммативное структурно упорядоченное единство, обладающее системными I связями, относительной самостоятельностью, устойчивостью, автономностью
1 функционирования в целях урегулирования общественных отношений»10. Эти
го
| исходные, нормативно-руководящие начала относятся как к общим принципам,
| так и к отраслевым (межотраслевым). Несмотря на отсутствие однозначного
| решения вопроса о конкретном составе принципов российского права к обще-
2 правовым, раскрывающим социальную природу и сущность права в целом, в ° основном относят принцип законности, принцип демократизма, принцип гума-£ низма, принцип равноправия, принцип социальной справедливости, принцип | единства прав и обязанностей, принцип федерализма и т. д.11 Все эти искомые е основополагающие начала будут (могут и должны) иметь принципиальное 1 значение при рассмотрении и разрешении пробельной фактической ситуации.
0
° «Сегодня эффективность принципов права следует измерять вкладом в разви-
(ТО
¿5 тие общественных отношений, реальностью пользования правами и свободами
1 человека и гражданина. Эффективность принципов права неотделима от меры | ее способности содействовать развитию свободы личности...»12.
В-третьих, из двух вышеуказанных позиций вытекает вывод о том, насколько высокие требования должны предъявляться к субъектам, уполномоченным осуществлять правоприменение. Лица, обладающие узкой специализацией, фактически да и формально не способны разрешить казус всесторонне и объективно. Ведь в силу системности общественной жизни, взаимосвязанности 56 многих явлений и процессов к отдельному случаю должен применяться целый
комплекс норм, а не отдельная статья нормативно-правового акта, не говоря о том, что поиск даже одной самой нужной нормы права может быть осуществлен неквалифицированно, вследствие чего неправильно и неправосудно будет вынесено решение по окончании процесса. Ситуация двоякая, поскольку, во-первых, и сам законодатель может неточно, некорректно, узко выразить свою мысль в тексте закона, что влечет за собой разрешение дела в лучшем случае на уровне рекомендаций, отраженных в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, определениях Конституционного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ и т. д., а иногда и остается без движения, учитывая, что даже принятие конфликтной ситуации к рассмотрению вышеуказанными инстанциями попадает в достаточно длительный временной континуум. Во-вторых, даже при наличии чёткой и безоговорочной позиции законодателя в силу своей профессиональной некомпетентности лицо, применяющее право, также может неправильно квалифицировать фактические обстоятельства. Сообразно этому необходимо предъявлять безукоснительно высокие требования к уровню теоретических знаний, особенно сконцентрированных в рамках фундаментальной теории государства и права, лиц, уполномоченных на осуществление правоприменительной деятельности. Реализация данного положения (поскольку должный уровень профессиональных знаний лиц презюмируется) может происходить как посредством сдачи ежегодных экзаменов, систематических более строго проверяемых курсов повышения квалификации и т. д.
Исходя из вышеизложенного, не следует впадать в «теоретическое и процессуальное безмолвие» представителям фундаментальных и отраслевых наук в отношении качества правоприменительной деятельности, максимизации уровня знаний субъектов правоприменения, а именно систематически апеллировать к разрешению актуальных проблем. Не стоит довольствоваться голословностью предоставления подобных рекомендаций. Необходимо практически вести контроль над правоприменением, над лицами, специально уполномоченными на осуществление такой деятельности. Только в таком случае мы будем уверены в существовании процессуальной ватерлинии, обеспечивающей должный уровень качества правоприменения.
1 Кулапов В.Л. Проблемы теории государства и права: учебное пособие. Саратов, 2009. С. 305.
2 Ткаченко Ю.Г. Применение социалистического права // Теория государства и права / под ред. А.М. Васильева. М., 1977. С. 385.
3 См.: Тарановский Ф.В.Энциклопедия права. 3-е изд. СПб., 2001. С. 249-263.
4 См.: Венгеров А.Б. Теория государства и права: учебник для вузов. 3-е изд. М., 2002. С. 403-416.
5 См.: Вопленко Н.Н. Применение права. Общая теория государства и права: академический курс: в 3 т. Т. 2. М., 2007. С. 719.
6 См.: Осипов М.Ю. Соотношение правоприменения, реализации права и правового регулирования // Право и политика. 2009. № 11. С. 2202.
7 См.: Алексеев С.С. Общая теория права: курс в двух томах. Т. 1. М., 1981. С. 330; Дюрягин И.Я. Применение норм советского права. Свердловск, 1973. С. 49.
8 Лазарев В.В. Применение советского права. Казань, 1972. С. 39-40.
9 См.: Михаляк Я.С. Применение социалистического права в период развернутого строительства коммунизма. М., 1963. С. 24; Осипов М.Ю. Указ. соч. С. 2202.
10 Захарова К.С. Системные связи принципов права: теоретические проблемы / под общ. ред. А.А. Пав-лушиной. Самара, 2009. С. 44.
11 См., например: Теория государства и права / отв. ред. В.М. Корельский, В.Д. Перевалов. М., 1997. С. 239; Курс лекций по теории государства и права / под ред. Б.Т. Разгильдиева, А.В. Малько. Саратов, 1993. С. 67-68.
12 Захарова К.С. Указ. соч. С. 113.
