CC BY
108
УДК 340.1
пределы познания в применении права
© Казанков Я. Н., 2016
Иркутский юридический институт (филиал)
Всероссийского государственного университета юстиции, г. Иркутск
Освещается проблематика отнесения стадий правоприменительного процесса к познавательным, в аспекте выделения в нем процедурных и функциональных стадий. Подчеркивается творческая составляющая (наряду с логической) в правоприменительном решении, делается обоснованный вывод о недостаточности рассмотрения последнего в качестве так называемого силлогизма. Анализируется логический компонент правоприменительного решения в аспекте классической и деонтической логики.
Ключевые слова: применение права; познание в применении права; функциональные стадии правоприменения; установление фактических обстоятельств дела; юридическая оценка фактических обстоятельств дела; правоприменительное решение; юридическое познание; силлогизм; деонтическая логика.
В опрос о том, какие стадии правоприменительного процесса содержат в себе познавательное начало, относится в науке теории государства и права к числу дискуссионных. Остро стоит проблема пределов познания в правоприменительной деятельности, т. е. границ названного познания, очерченных той или иной стадией применения права.
Процесс применения права можно рассмотреть с внешней (процесс производства правоприменителем юридического дела, включающий в себя ряд процедурных стадий) и внутренней стороны (отражает логико-мыслительную деятельность субъекта правоприменения при разбирательстве дела). Согласно внутреннему аспекту правоприменительный процесс включает в себя, по мнению некоторых правоведов-теоретиков, три функциональные стадии: стадию установления фактических обстоятельств юридического дела, стадию юридической оценки фактических обстоятельств дела (зачастую именуемую как выбор и анализ подлежащей применению нормы (норм) права) и стадию принятия правоприменительного решения [1].
Достижение результата правоприменения (истины по юридическому делу) невозможно без познания: правоприменительное решение принимается на основе полученных фактических данных и проделанной правоприменителем юридической квалификации этих фактических обстоятельств. Фактические данные и их юридическая оценка не возникают
сами по себе, они являются результатом логико-мыслительной или же эмпирической (наблюдение, присутствующее на стадии установления фактических обстоятельств дела) деятельности правоприменителя, т. е. осуществленной указанным субъектом познавательной деятельности.
Подобное познание присутствует не на всех стадиях правоприменительного процесса: в трехзвенной структуре так называемых функциональных стадий правоприменения оно затрагивает две стадии — установления фактических обстоятельств юридического дела и юридической оценки фактических обстоятельств дела.
Данная точка зрения принимается не всеми авторами, многие включают стадию вынесения правоприменительного решения в число познавательных. Почему же это не так? Попробуем разобраться в данном вопросе.
Принятие решения по юридическому делу представляет собой фиксирование в необходимой процессуальной форме следствий, вытекающих из юридической квалификации установленных фактических обстоятельств, и определение порядка реализации субъективных прав и обязанностей сторон правоотношения [2]. На этой стадии правоприменитель не устанавливает никакой новой правовой информации, он облекает имеющиеся фактические данные и связанные с ними результаты юридической квалификации в государственно-властную форму, принимая итоговый процессуальный документ (правоприменительный акт).
Правоприменительный акт базируется на установленных фактических обстоятельствах дела и их юридической оценке, он обобщает качественные результаты этих стадий. Главная задача стадии вынесения правоприменительного решения заключается в том, чтобы в соответствии с установленным смыслом юридической нормы четко определить субъективные права и обязанности сторон правоотношения, а также необходимые формы и порядок их реализации [3]. Следовательно, смысл заключительной правоприменительной стадии — разрешение правового случая (спора) по существу, а не поиск новой правовой информации (т. е. познание).
Главный аргумент сторонников включения стадии вынесения правоприменительного решения в число познавательных стадий (М. С. Строгович, С. С. Алексеев, Е. В. Вась-ковский и др.) — то, что резолютивная часть правоприменительного акта представляется логическим следствием так называемого силлогизма по схеме: выбранная норма права (большая посылка) + фактические обстоятельства (меньшая посылка) = решение дела по существу (логический вывод).
Надо полагать, что данный вопрос уместнее всего решать, исходя из выделения в правоприменительном процессе процедурных и функциональных стадий [4]. С точки зрения рассмотрения стадии принятия правоприменительного решения в качестве процедурной стадии познание при принятии решения по юридическому делу имеет место, но познавательный аспект в правоприменении точнее рассматривать именно в аспекте функциональных стадий, так как с этой стороны и прослеживается логико-мыслительная деятельность правоприменителя.
Логические операции (в том числе и дедуктивные умозаключения, или силлогизмы) присутствуют на функциональной стадии юридической оценки фактических обстоятельств дела (т. е. юридической квалификации), при доказывании. На функциональной стадии принятия решения по делу силлогизмы отсутствуют, данное решение представляет собой волевой акт правоприменителя.
Стадия принятия решения состоит из нескольких действий и имеет сложный характер. Это творческий процесс, результатом которого является письменный акт, в котором излагаются обстоятельства дела,
их анализ, оценка и государственно-властное веление [5]. Действительно, процесс принятия правоприменительного решения отнюдь не механический; это сложная логико-волевая деятельность уполномоченного на то субъекта, венчающая собой всю совокупность взаимосвязанных познавательных действий.
Чтобы понять, присутствует ли познание на третьей, заключительной, стадии правоприменения, обратимся к определению данного понятия. Юридическое познание, пишет Ю. П. Боруленков, — «...это творческая деятельность субъекта правовой жизни общества, направленная на освоение социально-правовой реальности, характеризующаяся: а) многообразием реальной юридической практики, множеством задач, решаемых компетентным органом, часто при отсутствии или недостатке исходной информации; б) принципиальной возможностью установления каждого обстоятельства по делу разными средствами и способами; в) вынужденностью субъекта искать новые средства, приемы и способы действия в различных ситуациях, особенно носящих проблемный характер; г) созданием собственного образа событий реальной действительности — юридического факта» [6].
Освоение социально-правовой реальности, надо полагать, не может относиться к заключительной стадии какого-либо процесса. Кроме того, вышеприведенные характеристики юридического познания однозначно свидетельствуют о ситуации восполнения правоприменителем недостатка в правовой информации, чего не может быть при вынесении правоприменительного акта — вся необходимая правовая информация собрана, осталось сделать в отношении нее конкретный вывод. «Юридическое познание представляет собой сложный процесс движения от незнания к знанию, от вероятного к достоверному, где каждый шаг подчинен мысли, а сама мысль рождается из действия и объективируется при его помощи» [7].
Как уже упоминалось выше, в научно-теоретической литературе приводится мнение о том, что процесс принятия решения по юридическому делу можно представить в виде логического силлогизма, где общей посылкой выступает норма права или ряд норм, частной посылкой — фактические обстоятельства конкретного случая, заключением — правоприменительное реше-
ние [8]. Если обратиться к структуре судебного решения, то можно увидеть, что и для судебного правоприменения характерны эти три стадии. Сначала в описательно-мотивировочной части решения приводится вывод об установлении фактических обстоятельств дела, потом дается юридическая оценка этих обстоятельств, а в резолютивной части формулируется властное индивидуально-правовое предписание.
Данная точка зрения сужает представление о правоприменительной деятельности, сводя ее условно главный и завершающий этап сугубо к логической составляющей. Применение права — творческая, организующая деятельность, несводимая только к логическим операциям (построению силлогизмов), предполагающая принятие наиболее целесообразных в рамках применяемых норм решений, которые учитывают индивидуальные особенности каждого конкретного случая [9]. То есть приведенная позиция не учитывает роль этических, социальных факторов, оказывающих влияние на сознание, личность правоприменителя в процессе принятия им решения по делу.
Например, при вынесении решения по делу суд, как правило, должен ответить на следующие вопросы [10]:
- Какие факты следует считать установленными или неустановленными? Каждое правоприменительное решение фиксирует установленные в рамках конкретного дела факты, и зачастую правоприменительные органы обязаны отразить в соответствующих актах конкретные особенности или ту или иную специфику правового казуса (одним из примеров может служить форма Акта выездной (повторной выездной) налоговой проверки, установленная Приказом ФНС России от 25 декабря 2006 г. № САЭ-3-06/892@, предусматривающая формулировку правоприменителем не только документально подтвержденных фактов нарушений организацией законодательства о налогах и сборах, но также и выводов, предложений по устранению выявленных нарушений) [11].
- Основываясь на каких доказательствах, суд считает данные факты установленными или нет? Например, в Определении Конституционного Суда РФ от 17 июля 2012 г. № 1357-О подчеркивается, что содержащиеся в ст. 67 Гражданского процессуального кодекса РФ положения об оценке доказательств вклю-
чают в себя, в том числе, и то, что результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении. В этом решении приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими [12].
- Какая норма какой отрасли материального права должна быть применена к установленным фактам?
- Как должно быть разрешено данное дело?
- Как следует распределить судебные расходы? В Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 февраля 2014 г. № 16291/10 указано, что законодателем на суд возложена обязанность оценки разумных пределов судебных расходов [13]. В ряде актов официального толкования права высших правоприменительных органов также подчеркивается, что суд, взыскивая фактически понесенные судебные расходы, оценивает их разумные пределы (Информационное письмо Высшего Арбитражного Суда РФ от 5 декабря 2007 г. № 121) [14], а также обладает публично-правовой обязанностью по оценке разумности взыскиваемых судебных расходов и определению баланса прав сторон в случаях, когда заявленная к взысканию сумма судебных расходов носит явно неразумный характер (Определение Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2004 г. № 454-О).
Правоприменитель при этом вынужден оперировать не только логическими, но и моральными (личностные качества подсудимого), и собственно правовыми (например, истечение срока исковой давности перечеркивает логическое следствие в виде назначения карательных санкций и ведет к прекращению производства по делу) конструкциями.
Кроме того, проблематично установить взаимосвязь между правоприменительным решением, представляющим собой материальное отражение истины по делу и облеченным в модель силлогизма, и свойством конкретности истины по делу. Так, Э. М. Мурадьян подчеркивает: «Конкретность судебной истины отражает если не уникальность, то по крайней мере единичность судебного случая, интерпретируемого судом в соотнесении с эталоном, масшта-
бом, алгоритмом, которые даются общими юридическими правилами, неперсонифици-рованными нормами» [15]. Ведь результат силлогизма, полученный в строгой логической последовательности, далеко не всегда совпадает с истиной по делу в силу вышеуказанных причин.
Аналогично интерпретирует рассмотренное выше и А. Ф. Черданцев: «.задача суда состоит в том, чтобы выбрать один из. возможных вариантов (правоприменительного решения. — Я. К.). Вот здесь-то как раз и вступают в действие мораль, правосознание, представления о целесообразности. Суд выбирает (подчеркнуто мною. — Я. К. ) с учетом фактических обстоятельств (характеристика субъекта, отягчающие и смягчающие обстоятельства и др.) наиболее целесообразное и справедливое решение.» [16]. Именно «выбирает», поскольку имеет место достаточный объем собранной правовой информации по делу, и необходимость в познавательном компоненте на стадии принятия правоприменительного решения отсутствует.
В аспекте деонтической логики (логики нормативных систем) корреляция права и обязанностей (правоприменитель обязан в соответствующем решении четко определить содержание прав и обязанностей лица (лиц)) основана на специфической логике взаимодействия и не рассматривается с точки зрения «классической» логики. Проблема возможности логических связей нормативных и фактических утверждений пока не решена [17] (видимо, это положение следует трактовать так: проблемы сложных соционормативных систем с компонентами этики (правоприменительная деятельность) не поддаются однозначному и исчерпывающему решению путем использования только «классической» логики).
Кроме того, даже односторонне логическая трактовка правоприменительного решения в качестве умозаключения содержит весьма спорные моменты, коренящиеся в соотнесении структурного и содержательного компонентов. Безусловно, в правоприменительном решении присутствует логическая составляющая, и различные логические операции в большинстве случаев являются отличительной чертой познания в правоприменении. Для него характерны и силлогизмы (они, кстати, по своей природе относятся к дедуктивным умозаключениям) [18]. Но с точки зрения «классической»
логики структура простого классического силлогизма состоит из трех частей: двух посылок и заключения. Посылка — это высказывание, суждение, т. е. утверждение или отрицание чего-либо о чем-либо [19]. Суждение — форма мышления, в которой что-либо утверждается или отрицается о существовании предметов, связях между предметом и его свойствами или об отношениях между предметами [20].
Фактические обстоятельства дела не утверждают (и не отрицают) какое-либо свойство действительности и поэтому не могут выступать в роли меньшей посылки. В роли малой посылки могут выступать не сами факты реальной действительности, а суждения об этих фактах. Точно так же норма права не может быть признана посылкой — она ничего не утверждает и не отрицает [21]. Следовательно, не может быть силлогизма без его необходимых структурных частей, в том числе и в правоприменительном решении.
Так, В. Е. Хизов пишет: «...Норма права не может быть аксиомой как гносеологической категорией еще и потому, что норма не является знаниями (в форме суждения) о познаваемом объекте, она сама и есть познаваемый объект. Норма права не является суждением в традиционном значении, так как в норме права ничего не утверждается и не отрицается. Норма права только устанавливает правила должного поведения. Норма права не является суждением в традиционном значении, так как не обладает свойством истинности/ложности. Оценка норм права осуществляется при помощи других бинарных категорий» [22] (например, действующая/содержащаяся в прежней редакции правового акта. — Я. К.).
Необходимо обратить внимание и на следующее обстоятельство, указанное К. А. Лебедем: «Применение права традиционно рассматривается в юридической литературе как силлогизм. Однако в жизни процесс применения правовых норм значительно сложнее: во-первых, из множества правовых норм нужно найти соответствующую норму, во-вторых, не для всякого частного случая можно найти правовую норму в действующем праве» [23].
Во многом отрицание отдельными учеными у правовых норм качества суждения связано с недостаточной изученностью существа деонтической модальности. Модальность — выраженная в явном либо
неявном виде в суждении дополнительная информация о характере обоснованности данного суждения, а также типе зависимости между субъектом и предикатом, которая отражает объективные взаимосвязи между предметами и признаками этих предметов. Проблема истинности модальности весьма сложна [24].
В. К. Бабаев в статье «Норма права как истинное суждение» подробно проанализировал различные логические признаки и виды правовых норм, придя в конечном счете к выводу о том, что любая правовая норма представляет собой суждение, которое можно отнести к определенному виду, типу (категорические, условные и пр.). Однако затем в научной литературе обращалось внимание на недостаточную обоснованность выводимых им критериев и характеристик истинности норм; так, подчеркивалось, что при анализе видов правовых норм как разнотипных суждений упор целесообразнее делать не на особенности логической природы этих норм, а на поиск и обоснование общего элемента в их строении, безусловно поддающегося гносеологическим характеристикам. Отмечалось, что необходимо выделение определяющих и вторичных требований, позволяющих охарактеризовать норму права в качестве истинного суждения [25].
Правоприменительный акт как итог реализации фиксирует собственно государственно-властные действия и прямых критических оценок нормы права, разумеется, иметь не может. Индивидуально-правовой акт в своем содержании аккумулирует результаты оценки истинности нормы права [26].
Оценка истинности нормы права содержится в мотивировочной части правоприменительного решения; именно здесь правоприменитель дает официальное обоснование (не механическое подведение его под форму силлогизма! — Я. К.) совпадения фактической деятельности и ее юридической модели, закрепленной в правовой норме.
Как отмечает Н. Г. Романенко в своем диссертационном исследовании «Проблема истинности нормы советского права», истинные образы объектов правового воздействия (знания) выступают в качестве первичного «строительного» материала при правотворчестве. Результатом первого этапа правотворческого процесса являются образы опережающего отражения, сформулированные в виде цели, результатом второго —
правовые нормы, обеспечивающие достижение данной цели, перевод цели из идеальной сферы в материальную.
Применение гносеологических характеристик «истины» и «лжи» как к предметным действиям, так и к их эквиваленту — правовым нормам недопустимо, так как в данном случае отсутствует отношение мысленного образа и объекта, т. е. отношение отражения и отражаемого, а предикат «истинности» не может приписываться самому объекту [27].
Эту мысль можно сформулировать и так: истина представляет собой соответствие явления какому-либо объекту, норма права же не отражает какой-либо объект. Соответственно, критерий истинности неприменим к правовым нормам.
Таким образом, на основании проанализированной выше информации можно сформулировать вывод относительно пределов (границ) познания в процессе применения права: познавательный компонент присутствует в двух функциональных стадиях правоприменения — при установлении фактических обстоятельств юридического дела, а также при юридической оценке фактических обстоятельств (выборе и анализе подлежащей применению нормы права). ^
1. Проблемы теории государства и права : учебник / под ред. В. М. Сырых. М., 2008. С. 328; Пьянов Н. А. Теория государства и права. В 2 ч. Ч. 2. Теория права : учеб. пособие. Иркутск, 2011. С. 236—237; Черданцев А. Ф. Теория государства и права : учебник. М., 2002. С. 249.
2. URL: http://www.xlaw.ru/tgp/76.html
3. Там же.
4. Пьянов Н. А. Теория государства и права. В 2 ч. Ч. 2. Теория права. С. 236—241.
5. URL: http://www.grandars.ru/college/pravovede-nie/pravoprimenitelnyy-akt.html
6. Боруленков Ю. П. О концепте «юридическое познание» // Пробелы в российском законодательстве. 2012. № 5. С. 189.
7. Он же. Технологическая структура юридического познания как композиционного элемента правовой системы общества // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2013. № 3. С. 14.
8. Егоров К. И. Информационно-правовое моделирование как стадия судебного правоприменения / / Рос. юрид. журн. 2011. № 2. С. 67.
9. Пьянов Н. А. Актуальные проблемы теории государства и права : учеб. пособие. Иркутск, 2011. С. 180.
10. Лебедев М. Ю., Францифоров Ю. В., Чекмаре-ва А. В. Гражданский процесс : крат. курс лекций. М., 2012. С. 97.
11. Об утверждении форм документов, применяемых при проведении и оформлении налоговых проверок; оснований и порядка продления срока проведения выездной налоговой проверки; порядка взаимодействия налоговых органов по выполнению поручений об истребовании документов; требований к составлению Акта налоговой проверки [ Электронный ресурс] : [утв. Приказом ФНС России от 25 дек. 2006 г. № САЭ-3-06/892@] // URL: http://www.consultant.ru/
12. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Киваева Виктора Ивановича на нарушение его конституционных прав статьями 15, 210 и 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 56, частями первой и четвертой статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] : [утв. Определением Конституц. Суда РФ от 17 июля 2012 г. № 1357-О]. URL: http://www.garant.ru/
13. URL: http://arbg.ru/vas/resolutions/postanovlenie-prezidiuma-vas-rf- 16291-10-ot-04-02-2014
14. Обзор судебной практики по вопросам, связанным с распределением между сторонами судебных расходов на оплату услуг адвоката и иных лиц, выступающих в качестве представителей в арбитражных судах [Электронный ресурс] : [утв. Информ. письмом Высш. Арбитраж. Суда РФ от
5 дек. 2007 г. № 121]. URL: http://www.garant.ru/
15. Мурадьян Э. М. Истина как проблема судебного права. М., 2004. С. 92.
16. Черданцев А. Ф. Теория государства и права : учебник. М., 2002. С. 254-255.
17. Ивин А. А. Логика норм. М.,1973. С. 113.
18. Войшвилло Е. К., Дегтярев М. Г. Логика : учебник. М., 2001. С. 333.
19. Там же. С. 277, 364.
20. Гетманова А. Д. Учебник логики. М., 2003. 5-е изд. С. 77.
21. Пьянов Н. А. Актуальные проблемы теории государства и права. С. 180.
22. Хизов В. Е. О невозможности нормативных правовых аксиом // История государства и права. 2013. № 16. С. 26-29.
23. URL: https://books.google.ru/books?isbn=5833900611
24. Баранов В. М. Истинность норм советского права. Проблемы теории и практики. Саратов, 1989. С. 52-53.
25. Там же. С. 87-88.
26. Там же. С. 372.
27. Романенко Н. Г. Проблема истинности нормы советского права : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1982.
список литературы
Обзор судебной практики по вопросам, связанным с распределением между сторонами судебных расходов на оплату услуг адвоката и иных лиц, выступающих в качестве представителей в арбитражных судах [Электронный ресурс] : [утв. Информ. письмом Высш. Арбитраж. Суда РФ от 5 дек. 2007 г. № 121]. — URL: http://www.garant.ru/
Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Киваева Виктора Ивановича на нарушение его конституционных прав статьями 15, 210 и 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 56, частями первой и четвертой статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] : [утв. Определением Конституц. Суда РФ от 17 июля 2012 г. № 1357-О]. — URL: http://www.garant.ru/
Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью «Траст» на нарушение конституционных прав и свобод частью 2 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] : [утв. Определением Конституц. Суда РФ от 21 дек. 2004 г. № 454-О]. — URL: http://base.garant.ru/1778043/
Об утверждении форм документов, применяемых при проведении и оформлении налоговых проверок; оснований и порядка продления срока проведения выездной налоговой проверки; порядка взаимодействия налоговых органов по выполнению поручений
06 истребовании документов; требований к составлению Акта налоговой проверки [Электронный ресурс] : [утв. Приказом ФНС России от 25 декабря 2006 г. № САЭ-3-06/892@]. — URL: http://www.consultant.ru/
Баранов В. М. Истинность норм советского права. Проблемы теории и практики / В. М. Баранов. — Саратов : Изд-во Саратов. ун-та, 1989. — 400 с.
Боруленков Ю. П. О концепте «юридическое познание» / / Пробелы в российском законодательстве. - 2012. - № 5. - С. 188-192.
Боруленков Ю. П. Технологическая структура юридического познания как композиционного элемента правовой системы общества / / Юридическая наука и правоохранительная практика. - 2013. -№ 3. - С. 11-20.
Войшвилло Е. К. Логика : учебник / Е. К. Войшвилло, М. Г. Дегтярев. - М. : ВЛАДОС-ПРЕСС,
2001. - 528 с.
Гетманова А. Д. Учебник логики / А. Д. Гетманова. - М. : Айрис-пресс, 2003. - 5-е изд. - 448 с.: ил. - (Высшее образование).
Егоров К. И. Информационно-правовое моделирование как стадия судебного правоприменения // Рос. юрид. журн. - 2011. - № 2. - С. 67-70.
Ивин А. А. Логика норм / А. А. Ивин. - М. : Изд-во МГУ, 1973. - 121 с.
Лебедев М. Ю. Гражданский процесс : крат. курс лекций / М. Ю. Лебедев, Ю. В. Францифоров, А. В. Чекмарева. - 5-е изд., перераб. и доп. - М. : Юрайт, 2012. - 200 с.
Мурадьян Э. М. Истина как проблема судебного права / Э. М. Мурадьян. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Юристъ, 2004. - 312 с.
Проблемы теории государства и права : учебник / под ред. В. М. Сырых. - М. : Эксмо, 2008. - 528 с.
Пьянов Н. А. Актуальные проблемы теории государства и права : учеб. пособие / Н. А. Пьянов. -2-е изд., перераб. и доп. - Иркутск : Изд-во ИГУ, 2011. - 255 с.
Пьянов Н. А. Теория государства и права. В 2 ч. Ч. 2. Теория права : учеб. пособие / Н. А. Пьянов. -Иркутск : Изд-во ИГУ, 2011. - 391 с.
Романенко Н. Г. Проблема истинности нормы советского права : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Н. Г. Романенко. - М., 1982. - 16 с.
Хизов В. Е. О невозможности нормативных правовых аксиом // История государства и права. -2013. - № 16. - С. 26-29.
Черданцев А. Ф. Теория государства и права : учебник / А. Ф. Черданцев. - М. : Юрайт-М,
2002. - 432 с.
Ranges of Cognition
in the Law-enforcement Activity
© Kazankov Y., 2016
The issues of classification of stages of law-enforcement process as cognitive ones, in terms of allocation of procedural and functional stages of the stated-above process, are clarified. Special attention is paid to the creative component (along with logic one) of an enforcement disposition; the reasonable conclusion that there is insufficient consideration of the latter as the so-called syllogism is given. The logical component of an enforcement disposition from the point of view of classical and deon-tic logic is analyzed.
Key words: enforcement of law; cognition in the law-enforcement activity; functional stages of the law-enforcement activity; finding of facts; legal evaluation of facts of the case; enforcement disposition; legal cognition; syllogism; deontic logic.
